Берендеев Кирилл. Краткие встречи долгого расставания

Берендеев Кирилл
Краткие встречи долгого расставания

   Берендеев Кирилл
   Краткие встречи долгого расставания
   И сгинул свет.
   Мрак окутал мир, покрыв его своей теплой липкой пеленой. Всякий шум замер мгновенно, ибо не было сил двигаться и говорить. Звуки замерли, застыли, не долетев до барабанных перепонок, встретив непреодолимое препятствие на своем недолгом пути. Тьма поглотила все: предметы, расстояния, прикосновения, встречи, поцелуи, взгляды, колыхание ветра в занавесях, шум улиц... даже саму ночь с ее Луною, звездами да редкими метеорами, ярко вспыхивающими и сгорающими на пороге атмосферы, в пределах человеческого мира, именуемого Землей. Вселенная распалась на хаотически движущиеся обломки, осколки, крупицы, молекулы, атомы, кварки и... умерла. Мрак, великий в своей неповторимости, бесконечный в своей силе, остановил ее, разорвал и рассыпал, поглотил и растворил в себе до последней мельчайшей части. Вобрал в себя, вечно голодный и жаждущий и, насытившись на мгновение, успокоился, угомонился.
   Последнее колыхание, и мрак поглотил время. Растворил в своей первозданной и неизменной сущности, перемешал прошлое с настоящим и будущим, поглотил миллиарды непрожитых и ушедших лет и стер мгновения прошедшие меж ними. Уничтожил все, что мог, к чему имел первородную возможность сделать это.
   И только тогда появилась она.
   Варвара.
   Символ, порождение и продолжение мрака.
   Улыбнулась, небрежно кивнула в знак приветствия, смахивая легким движением темно-каштановые волосы, невзначай упавшие на лоб. И поманила меня к себе.
   Разве мог я противиться ей, движению ее полных чувственных губ, ее хрупким пальчикам, зовущим в неизбежное? Нет, конечно, нет, никому не дано убежать ее властного призыва.
   Я сделал шаг вперед, беспомощный, бессильный, один только робкий шаг, сорок сантиметров умершего пространства за пару секунд несуществующего времени. Ничто и никто не в силах воспрепятствовать этому; даже мрак скрылся, открывая дорогу к Варваре.
   "Милый, я по тебе очень соскучилась".
   И в тот же миг, безжалостно растаптывая произнесенную фразу, грянул, вырвавшийся на свободу, свет.
   Вихрь, буря, ураган, торнадо... Все возвращалось на свои места. Неуловимые мгновения потребовались для того, чтобы вновь восстановить прежний порядок сущего: улыбки гостей и хозяев праздника, разговор за столом, музыку, льющаяся из динамиков пузатого музыкального центра, продолжающую танцевать пару, даже не сбившуюся с ритма и бокал шампанского, к которому я устремился за секунду до смерти и возрождения Вселенной.
   - Что это было? - недовольно спросил, обращаясь в пустоту, Сергей. Он один получил неприятные последствия от трансформации мира, ибо в момент смерти мироздания угодил обшлагом пиджака в вазочку с салатом.
   Вопрос был риторическим, но на него ответили. Михаил, дипломированный специалист-электронщик заметил, пожав плечами:
   - Временная потеря напряжения, возможно, обрыв в сети.
   - Могли бы подождать секунду, - Сергей взял салфетку и принялся счищать с рукава налипший майонез.
   - На тебя не угодишь, - Глеб, выступавший в роли хозяина празднества, досадливо махнул рукой. - Вот они, плоды чрезмерно длительного нахождения на посту президента собственной компании.
   - Шарашки, - усмехнувшись, поправил Михаил. - Компания - слишком громко сказано. У него в подчинении двадцать человек.
   - Целых, - поправил Сергей, продолжая борьбу с майонезом. - Полгода назад было одиннадцать.
   - Прогресс налицо, - Михаил глотнул еще коньяка и захохотал.
   - Важно не количество, а действенность. За истекший период...
   Слушать Сергея не стали. Кто-то включил музыку погромче, и все последующие фразы пропали втуне. Никто, даже соседи по столу так и не могли расслышать безусловно убедительных доводов новоявленного коммерсанта. Сергей попытался повысить голос, но ровным счетом ничего этим не добился. Поневоле смирившись с поражением, он встал из-за стола, оставив на спинке стула испачканный пиджак и отправился за новой порцией выпивки. Я возвращался от буфета на свое место и как раз оказался на его дороге.
   - Ну и как гуляется? - поинтересовался доморощенный бизнесмен, единственный в нашей компании, кто так и остался со средним образованием. Остальные гордились высшим, Глеб даже красным дипломом, но, увы, и мечтать не могли о тех благах, коими обладал наш "неуч". - Ты, я смотрю, что-то совсем скис.
   - Если честно, то, не в обиду хозяевам будет сказано, больно тоскливо смотреть на это времяпрепровождение. Закуска и выпивка хороши, кто же спорит, ну а что кроме этого? Большинство собирается только из уважения к собственной памяти и случая надраться за милую душу, ты не находишь?
   - Ты меня или себя имеешь в виду?
   Я усмехнулся.
   - Вообще-то нас обоих.
   Он криво улыбнулся и потянулся к бутылке коньяка. В ней как раз оставалось еще немного, на его стакан.
   - Да, с первых лет состав заметно поредел и поскучнел. Одни любители погудеть в кругу знакомых, закоренелые холостяки вроде нас с тобой... Кстати, я давно тебя не видел. Серьезно, где ты пропадаешь последнее время?
   - Обыкновенно пропадаешь ты, - попытался я отшутиться, но, видно, задел за больную мозоль, - где уж нам уж, на какие...
   Наш нувориш резко опрокинул в себя стопку коньяку, поперхнулся и зло взглянул на меня.
   - Только ради Бога, не заводи ту же пластинку, в натуре, достала уже. Вот из-за чего я не терплю подобные мероприятия, так именно из-за подкалываний этих. Каждый раз одно и тоже. Почему ты такой тупой и богатый, а мы такие образованные, умудренные институтом и аспирантурой, навроде нашего Глебушки и все же бедные, перебиваемся с хлеба... на бутерброд. Как будто я виноват в том, что мне повезло и небеса отворилися. Думать же надо, по сторонам глядеть, а не мечтать о вечных ценностях под одеялом.
   - Богатых, сам знаешь, у нас на Руси никогда не любили.
   - А мне от этого легче? Какие богатые, такие и бедные, - парировал он. Я не нашелся, что ответить и, вместо этого, потянулся к бутылке "Столичной". Сергей перехватил мою руку.
   - Погодь хлестать малость. Я серьезно говорю. Ведь не только за этим столом я подобное слышу, но даже от своих подчиненных, да что подчиненных...
   - Да ладно тебе, я лично ничего против твоей квартирки, машины и коттеджика в Томилино не имею. Честное слово. - На шпильку Сергей не прореагировал. - А в самом деле, если тебя так морально мучает наша компашка ты-то почему по-прежнему появляешься у Глеба?
   Он пожал плечами.
   - Не знаю. Не могу сказать. Почему-то не в состоянии изменить дурацкой привычке, не иначе... - он замолчал. И совершенно другим голосом закончил: - Дурость, короче. И выпендриться хочется и с друзьями погудеть да побазарить о том о сем. Ты понимаешь? А потом сам раскаиваешься, когда разговор заходит о твоем образе жизни.
   - Так всегда, - я немного отхлебнул от первого попавшего под руку бокала с каким-то кремом. Ничего, вкус приятный, надо будет махнуть еще, пока имеется такая возможность.
   Мимо нас протанцевал Григорий с какой-то своей новой подругой. Ее я на наших встречах видел впервые. Но может быть, он давно уже с ней... ведь и я посещал собрания отнюдь не ежегодно. По мере необходимости в контакте со старыми знакомыми, скажем так. В прошлом году, помнится, такой потребности не возникло, в этом же, напротив, придти в компанию я был просто обязан. Сергей посторонился, девица бросила на него мимолетный оценивающий взгляд, особенно на его изысканную фанлаковскую рубашку, и, увлекаемая партнером, отправилась дальше кружить по комнате. Сергей опустил голову.
   - Собственно, поэтому я и развелся, - произнес он с сердцем и фыркнул. Я вздрогнул, услышав его голос.
   - Ты? Когда? вот уж...
   - Ты видел, как глянула эта, крашеная, на меня? - он кивнул в сторону партнерши Григория. - И не спрашивай потом, почему Лара посчитала, что я... короче, ей стало поминутно казаться, что на меня пялятся разные... такие вот, навроде этой... и не без успеха пялятся... для моего достоинства. Да ведь и началось-то с того, что она так же пялилась, а я... - и после паузы, - Дальнейшее - молчанье...
   Я внимательно вгляделся в Сергея. Того начало потихоньку развозить. К счастью, не один я заметил перемену в состоянии гостя; Надежда, жена Глеба, проявила расторопность и буквально оттащила Сергея от столика с алкоголем к общему столу, положив в его тарелку побольше оладышек с медом. Рассказ о разводе достался ей; избрав новую слушательницу, он в перерывах между поглощением аппетитно пахнущих оладий, излагал ей свои взгляды на брак, весьма, кстати, пессимистические, она же в ответ, делилась своими в корне отличавшимися по настроению. Постепенно, наш "новый русский" плавно перешел к своим нынешним коммерческим делам. Надежда оказалась втянутой в беседу, далекую от ее интересов и понимания, ей оставалось лишь качать головой произносить относящиеся к делу междометия и улыбаться, слушая его печальное словоизлияние.
   В этот миг противно запищал сотовый, оставленный в кармане пиджака Сергея. Григорий, задумчиво разглядывающий вазу с цветами, от неожиданности вздрогнул и едва не выронил на пол гжелевское чудо.
   Музыка стихла как по мановению волшебной палочки. Сергей недовольно потянулся к трезвонящей черной коробочке, в этот момент все разговоры в комнате разом прекратились. Даже Михаил, что-то взволнованно докладывающей Зинаиде - речь вроде как шла о девушке, работающей в больнице - резко прервал себя и уставился на аппарат, позабыв на мгновение все, что намеревался сказать своей однокашнице по интересовавшей ее проблеме, как-никак специальность у Зинаиды та же - медсестра. В полной тишине слышался только взволнованный неприятно заплетающийся голос нувориша:
   - Да? И не собираюсь на этой неделе... Нет, точно... Я думаю, что косвенно это касается вас, а никак не меня... Вы не впутывайте меня в свои авантюры... Я же сказал... - однако выслушав что-то голос его изменился: А он точно продает? Вы уверены на все сто?
   Не договорив, он положил трубку. Ко мне подошел Глеб, так незаметно, что обернувшись, я увидел его буквально за своей спиной.
   - Ты неважно выглядишь, - он неловко отвел мою руку от бутылки, может, хватит на сегодня?
   - Да, - пробормотал я, покосясь на бизнесмена, после разговора лицо которого стало каменным, - наверное. Ты прав, как всегда.
   - Что-то случилось? Я давно не видел тебя в таком состоянии.
   Что я мог ему сказать? Что сегодня как раз двадцать второе? И что? все равно не поймет. Раз уж мой бзик трудно понять мне самому. Разве что ей, иначе, зачем она тревожит меня каждый месяц.
   - Так воспоминание. Не знаю, что на меня нашло.
   - Варвара? - он догадался.
   - Она самая. Не могу себе простить...
   - Илья, - он положил руку мне на плечо, - да брось ты в самом деле. Уже два года прошло, а ты живешь только этим... Пора бы стать рассудительнее, мудрее, постараться отвлечься как-нибудь...
   - Я рассудителен. Просто именно сегодня...
   Наступила пауза.
   - Хорошо, еду, - Сергей поднялся из-за стола, должно быть не заметив, что телефон, который он сжимает в руке, давно выключен. - Прошу прощения, но я должен покинуть вас. Дела, будь они неладны.
   На его лице появилось довольно странное выражение. Глеб извинился и отправился провожать Сергея до машины. Входная дверь хлопнула. Гости обратились к своим делам.
   - Вам надо непременно жениться, Илья. Нельзя же так себя хоронить.
   Еще одна. Надежда решила поднять мне настроение или попытаться внушить кажущуюся перспективной по отношению ко мне идею. Последнее, ей удавалось на удивление легко, должно быть ее влияние распространялось на самые тайные мои устремления, чем она и пользовалась порою. Взять хотя бы ту же встречу с Варварой...
   Вот и сейчас: осторожные жесты - она коснулась меня тонкими пальцами, сделав паузу, произнесла ключевую фразу. И мне уже интересно, что последует дальше. В таком состоянии, как сейчас я куда более внушаем.
   - В последнее время вы мне совсем не нравитесь, уж извините за прямоту. Стали налегать на спиртное, как будто в вине можно найти хоть что-то... и не говорите мне про истину... В самом деле, Илья, - она взяла меня под руку, - ну будьте же благоразумны. Я даже не представляю, что у вас дома творится. Вы хоть по-прежнему в "Стройтехинженерии" работаете?
   Я кивнул головой.
   - На работе все в порядке, только честно?
   - Более-менее, сейчас у нас смена руководства, так что маленько перетряхивает. Особенно после того, как комиссия признала нас банкротом...
   Боже, что на меня нашло? Я совсем не предполагал нагружать милую Надежду своими проблемами, и все же нет, не смог обойтись дежурными фразами, стал рассказывать во всех подробностях о крахе нашей компании, о проваленных инвестициях, о недавней забастовке и так далее.
   Она слушала не перебивая. Где-то на краю вопросов и ответов, я оглядел зал. Звучала музыка, но никто не танцевал. Григорий о чем-то беседовал с Михаилом, Глеб занялся Зинаидой; уединившись в уголке они довольно мило болтали. Девушка, давно ее не видел, кстати, сидела за столом и время от времени подливала себе шампанского в фужер, периодически с явным интересом посматривая на Глеба. Все честь по чести, все на привычных местах, когда мир, с уходом Сергея, уравнялся в правах.
   - Главное, что это на вашу работу не повлияет. Я правильно вас поняла?
   - Да. Реорганизация затронула верхи, в остальном же, - я пожал плечами, - все по-прежнему.
   - Вы знаете, иногда мне кажется, что спокойствие - главное, что нужно человеку в жизни. Мирная, тихая жизнь, без стрессов, без суеты, ненужной и мучительной нервотрепки... и только изредка, иногда, самую малость, чтоб уж совсем не закиснуть - риски, аферы, приключения и все такое прочее. Как только начнет застывать кровь в жилах. Но без перебора.
   Я улыбнулся.
   - Безусловно, вы как всегда правы, подобные мысли не раз посещали и меня.
   Интересно, почему мы с ней до сих пор на "вы"? Сколько времени женат Глеб? - кажется лет шесть уже. Но Надежда не стремится заводить более тесные знакомства с кем бы то ни было или хотя бы более раскованные, что ли... Женщина-загадка...
   - Всякий должен, - продолжает она, - в жизни иметь любящего человека, верных друзей, ребенка в семье для полного счастья ну или хотя бы кошку или собаку.
   - Лучше кошку.
   - Не любите вечно восторженное выражение на лице и постоянно преданных глаз.
   - Скорее, люблю загадку во взгляде. Как у вас, скажем... или у Варвары...
   Сам проговорился. На лицо Надежды набежало облачко.
   - Это ужасно. Такая нелепая смерть... Простите пожалуйста, что тревожу вашу рану.
   - Я заговорил первый, все в порядке.
   - Вам ее, должно быть, очень не хватает.
   - Знаете, я особенно остро ощущаю это именно сегодня.
   - Годовщина? - спрашивает она, помолчав некоторое время.
   - Нет... почти... Просто сегодня я целый день вспоминаю о ней... Иногда случается... Как наваждение.
   Действительно, чем я хуже Отелло, например. Но это уже другая песня...
   Ее рука легла мне на плечо.
   - Вы устали, не отпирайтесь. За последний год стали выглядеть значительно хуже, последнее время - просто ужасно. Так изменились, просто представить невозможно.
   - Знаю.
   - Нельзя так, право же, Илья.
   Я кивнул. Что еще можно ответить на такие слова?
   - Вы убиваете себя у всех на глазах. Так не может продолжаться. Ей бы это совсем не понравилось.
   Тихий проникновенный голос, нежный взгляд, рука на плече.
   - Не знаю, - зачем-то промямлил я.
   - Вам надо жениться, Илья. Нет, я совершенно серьезно. Отдышитесь, успокоитесь. Нельзя же все время только и делать, что корить себя в случившемся.
   - Я бы мог предотвратить, если...
   - Нет, это ложь, пустые ненужные отговорки. Они лишь причиняют вам боль, вы терзаетесь, и ничто не может вас успокоить потому что...
   Она замолчала.
   - Я понимаю, что говорю жестоко. Но... ведь прошлого не вернешь, не так ли? Нельзя же все время жить одними воспоминаниями. Вам только тридцать три, Илья, а вы роете себе могилу собственной болью и страхом перед грядущим днем. Нет, все именно так, поверьте мне...
   Дипломированный психолог, специалист по душевным расстройствам. Я поколебался еще несколько минут, но был сломлен и вынужден поверить ее словам. Только хотел спросить, как же мне быть с двадцать вторым числом, а ведь сегодня именно этот день. День Варвары, как я его называю. Но так и не задал волнующего меня вопроса, решив, что Надежда посчитает меня окончательно и бесповоротно свихнувшемся с горя.
   - Так что вы предлагаете? Поменять умершую Плениру на Милену?
   - Напрасно вы острите, Державин поступил весьма мудро. После смерти первой жены его дом опустел, равно как и его душа. Мне кажется, вам прекрасно известно, что Гаврила Романович души не чаял в своей первой супруге.
   - Я недавно перечитывал Ходасевича, если на то пошло.
   - Между тем, нервное расстройство вы уже заработали. Вам мало, еще хотите? Пока ваш дом продолжает оставаться пустым, вы ничего не сможете поделать ни с собой, ин с окружающим миром, который отныне смотрит волком на вас. Пока душа плачет, жизнь немила. А вы не даете ей покоя, не позволяете игрой ума держать страхи в узде, более того, создаете себе новые. Для чего, спрашивается?
   - Я пробовал быть другим, - произнес я, едва шевеля губами. Кое-что все равно придется рассказать.
   Надежда среагировала тут же.
   - И как?
   Я отрицательно покачал головой.
   - Мне Варвара не дала. Стала являться во снах, да и наяву порой.
   - Вы к врачу обращались? - Надежда взволновалась.
   - Но как только я прекратил всякие новые знакомства, сразу все улеглось. Ну, почти сразу. Теперь я поддерживаю только старые проверенные связи, примерно с тем количеством людей, которое собирается обычно у вас в гостях. А что до врачей, так я...
   - Значит, и не пытались. А зря. Хотя бы пару сеансов у психоаналитика. Кошелек бы выдержал, если в этом дело.
   - Нет, - я махнул рукой, - просто не уверен в их помощи. Неужели вы считаете меня... настолько нездоровым, что ли?
   - Что значит "настолько"? последний раз мы с вами встречались полгода, если не больше, назад...
   - Полгода точно. День в день с ее смертью.
   - О, - только и ответила она, - я не знала...
   - Ничего страшного. Я и сам искренне стараюсь забыть эту дату.
   - Забыть - слишком жестоко. Скорее не вспоминать о ней с таким надрывом в сердце.
   - Но каждый месяц...
   Я смотрел прямо ей в лицо и ожидал реакции. Надежда хотела что-то сказать, но внезапно замолчала. Вместо этого, оставив меня, подошла к секретеру, что-то набросала на листке бумаги и подала мне. Не глядя я засунул его в нагрудный карман пиджака.
   - Это мой рабочий телефон. Я хочу чтобы вы позвонили завтра или в любое удобное вам время. Только прошу вас, не затягивайте.
   - Хорошо.
   - Я только хотела кое-что спросить у вас по этому поводу, если позволите.
   Вечеринка стремительно катилась к своему финалу. Первым покинул ее Григорий, сославшись на поздний час и оставив по какой-то неизвестной причине свою подружку в обществе Михаила. Через четверть часа потянулся к выходу и сам Михаил. Начались проводы.
   В стороне оставаться я не мог, тоже начал собираться. Глеб попытался меня уговорить посидеть еще часок, но без особого успеха. Хозяевам также следует отдохнуть уже ведь одиннадцатый час, а на уборку квартиры, изрядно пострадавшей от прибывшей компании, требуется немало времени.
   К тому же двадцать второе уже на исходе, в полночь Варвара успокоится. До следующего раза, конечно. А пока мне следует поболтаться среди уличных прохожих и желательно подобраться таким образом и до собственной квартиры. Оставаться двадцать второго в одиночестве, а в особенности в своей квартире, было небезопасно.
   Михаил, владелец "шкоды-фелиции" подбросил меня до Маросейки. Честно говоря, я и сам не пойму, почему я выбрал этот адрес. То ли вспомнилось, что где-то здесь, в этом районе, на улице Солянка, проживала моя подруга, еще с институтской поры, то ли потому что здесь всегда многолюдно, а может и по какой-то иной причине. Я не стал разбираться в них, просто вышел из машины, когда та остановилась у памятника героям Плевны - и точка.
   Дверь громко хлопнула за моей спиной, "Фелиция" полетела вниз, в сторону Китай-города. Мгновение, и за деревьями ее уже не было видно.
   Я немного потоптался у входа в метро, где меня высадил Михаил. Из подземного перехода на противоположной стороне улицы высыпала большая группа людей - человек эдак двенадцать - и дружно двинулась к Политехническому музею. Машин в этот почти не было, светофор на перекрестке скорбно мигал желтым фонарем. Может, подмигивал мне, кто его знает? Я быстро перелез через ограждение, пересек улицу и устремился за людской массой.
   Тем временем, группа начала дробиться: одни отставали, другие уходили вперед, двое или трое зашли в магазинчик по дороге. Дверь глухо бухнула за их спинами. А мгновением спустя, я проходил мимо нее.
   С устрашающим скрежетом она полетела мне в лицо.
   Я непроизвольно отстранился и едва не упал, споткнувшись о бордюрный камень тротуара.
   - О, простите, пожалуйста, - донесся до меня женский голос, - Я вас не ушибла? У этой двери пружина соскочила, ну и...
   Я посмотрел на вышедшую из магазинчика женщину. Кокетливое черное пальто, украшенное вышивкой на манжетах и лацканах, леггенсы кофейного цвета, узкие туфли на высоком каблуке, почти "шпильке"; все это сочетание выглядит весьма эффектно.
   - Илья? - недоуменно спросила она. Такого вопроса я не ожидал и внимательно посмотрел ей в глаза.
   - Анна? Как ты здесь оказалась?
   - Вот так встреча, - она произнесла эту фразу одновременно со мной, мы улыбнулись друг другу и рассмеялись. - Ты откуда?
   - От однокашников, был приглашен приятно провести время. Один из них подбросил меня.
   - Куда? Насколько я помню, ты живешь на Пречистенке, а до нее еще пилить и пилить. Даже если тебе приспичило прогуляться...
   - Но можно и на метро подъехать. А ты-то что здесь делаешь? Мне помнится до дома тебе добираться еще дальше.
   Анна облизнула пересохшие губы. В этот миг она показалась мне взволнованной чем-то, нет, скорее, сильно возбужденной.
   - Дурацкая история. Она едва ли будет тебе интересной. Скажем так, поссорилась с подругой, - и, чтобы переменить разговор продолжила: - Ты домой?
   Я кивнул.
   - Может пройдемся? Хотя бы до метро?
   - С удовольствием.
   Она взяла меня под руку, и мы медленно двинулись в сторону Лубянки. Я не стал спрашивать, почему вдруг Анна выбрала именно это направление, логично было бы развернуться на сто восемьдесят градусов и... Но мне было все равно. К тому же женщины - существа непредсказуемые, лучше и не пытаться понять то, что они называют своей женской логикой.
   Каблуки Анны звонко стучали по мостовой, она всегда ходила довольно быстро, вот и сейчас старалась не спешить, попадая мне в ногу, но не получалось. Время от времени мне приходилось сдерживать ее стремительные порывы.
   - Давно тебя не видела, - начала она. - Чем занимаешься? Работаешь? Все там же?
   - Да. И тем же, кем раньше.
   - И совсем мне не звонишь. Никогда не поверю, что потерял телефон.
   Пришлось сослаться на кучу дел - то одно, то другое, то работа, то затеянный в квартире капитальный ремонт.
   - Ерунда все это, одни отговорки. Все равно мог бы улучить минуточку, набрать номер. Просто сказал бы "привет" и после этого смело бы бросал трубку.
   - Ты думаешь, от тебя так просто отделаешься... То есть. Я хотел сказать...
   - Мне все ясно. Я смотрю ты и сейчас изыскиваешь способ махнуть домой в одиночку, - она улыбнулась неведомо чему.
   - Ну что ты! что мне делать в пустом доме? Ты не представляешь, какая там сейчас смертельная скука. Кроме того, там не все готово и к приему...
   - Ты женат? - неожиданно спросила Анна. Вопрос застал меня врасплох, примерно минуту я молчал, подбирая верный на мой взгляд слова.
   - Нет, после Варвары...
   - Понятно. Знаешь, а я вот развелась на прошлой неделе. Так что мы с тобой оба холостяки, вполне подходящая компания, не находишь?
   - В чем-то да. Но в остальном... мы слишком уж разные люди, что там говорить, взять хотя бы...
   - Не надо, - попросила она, - не надо ничего брать. Если ты о Петре, то лучше ничего не говори, тут уж ... Я это сделала сама, - добавила она после долгой паузы. - Позже, когда-нибудь.
   - Как скажешь, только я имел в виду другое.
   Мы подошли к памятнику жертвам сталинских репрессий - небольшому продолговатому камню, привезенному в Москву из Соловков. Анна остановилась, разглядывая белые розы, лежащие у подножия камня.
   - Может, еще пройдемся? - попросила она. - Два дня дома сидела, хочется немного развеяться... А тут еще эта Рита, с ней вечно одни проблемы...
   - Куда пойдем?
   - Давай до Театральной. Тем более, тебе по пути.
   И мы снова двинулись в путь.
   - Так странно чувствовать себя свободной женщиной, - сказала Анна, когда мы свернули на Никольскую. - Даже не могу поверить в происшедшее. Не надо волноваться, не надо ждать мужа с его несносной работы, не надо думать о его нежданных "деловых" гостях, об ужине, обеде, завтраке, стирке, да и обо всем прочем. Приходишь домой, включаешь свет - и все. Только ты - и никого более. Красота!
   - Замечательно, - поддакнул я. - Чем же тебе не угодил Петр?
   - Он - сволочь, - просто ответила Анна, - я его терпеть не могу, импотента этого, в башке одни цацки, пьянь подзаборная. Придурок! добавила она со злостью. Я заметил, как у нее на глаза набежали слезы. - Не хочу о нем даже вспоминать.
   - Однако, он неплохо тебя обустроил.
   - Это я себя обустроила, - резко возразила она. - У него время на все оставалось, кроме меня. Так что приходилось вертеться и добиваться всего самой.