Бережной Василий. Хронотонная Ниагара

   Неусыпные хронотроны понесли в недра Галактики всякую всячину: и эпизоды любви, и сцены ненависти, и благородные дела, и позорные поступки. Ох, сколько этих постыдных поползновений! И все из-за вещей, из-за небольших клочков бумаги, которые можно обменять на что угодно.
   Наблюдая поток хронотронов, какой-нибудь космический Шерлок Холмс мог бы проследить преступление от самых истоков и до осуществления. Но для этого ему пришлось бы летать на своей ракете тысячи лет. Хотя, если научиться сразу попадать в нужное место потока...
   - Ваша хронотронная река - подарок для историков, - сказал Альга, любуясь опечаленным лицом Ари.
   Девушка подняла голову.
   - Моя? Мы ее открыли вместе.
   - Вы первая. Это река Ари.
   - Осторожно, мой милый Альга, вы ведь видели: хронотроны все несут в вечность.
   - В вечность? - Альга не удержался от иронической улыбки. - А существует ли она?
   - Материя вечна. А без хронотронов ничто не может произойти.
   - Я вот что подумал сейчас. Сколько их во Вселенной? По всей вероятности, постоянное, определенное число.
   - Закон сохранения времени? - Брови Ари взлетели вверх.
   - Вы. Это вы сказали.
   - Это закон Альги. Слышите? Закон Альги!
   Она была счастлива. Глаза ее сияли. Мост между ними наведен, золотой мост единения, и стоит только сделать шаг, протянуть руку... Но Альга не сделал этого решающего шага. Заговорил о высоких философских материях, и Ари незаметно вздохнула. За философскими конструкциями Альга хотел спрятаться сам от себя.
   Связь с "Сатурном" давно была потеряна, данных о пространстве, непосредственно прилегающем к центру Метагалактики, накоплено немало, а они продолжали двигаться все дальше и дальше, тонкой иглой углубляясь в таинственные клетки Вселенной.
   Ари увядала с каждым днем: седина уж заметно пробивалась в ее волосах, морщины появились на шее, под глазами, на лбу. Кожа потеряла эластичность. Тело становилось все слабее: река времени, охватившая ракету, безжалостно смывала, сносила клетки, разрушала их тысячами.
   То же самое происходило и с Альгой: процесс диссимиляции подтачивал и его, молодой человек превращался в старика. Но он этого не замечал, с ужасом наблюдая за Ари. "Она так долго не выдержит..." - Эта мысль угнетала его, и он дал себе слово решительно поговорить с ней.
   Разговор состоялся во время очередной смены.
   - Скорость хронотронов резко возросла, - сказала Ари, с трудом встав с кресла. - Особенно следите за масс-спектрометром.
   - Хорошо, я буду следить. Но... У вас болезненный вид, Ари.
   - Да, мой милый Альга, я чувствую себя плохо. А вы?
   - Да я вроде бы ничего... хотя, конечно...
   - Нам нужно еще хоть немного продержаться.
   - А не пора ли в обратный путь?
   Лицо ее передернулось - то ли от страха, то ли от неожиданности. Суховатые старческие губы вздрогнули, но она не успела ничего сказать - болезненный кашель помешал. Она кашляла, прижав руку к запавшей груди, потом несколько минут хватала судорожно воздух, как после быстрого бега.
   - Знаете, я тоже думала об этом. Но мы ведь еще... Нужно же еще выяснить направление потока...
   - Все равно уже и так ясно, что "Сатурн" должен изменить курс, - заговорил Альга, чтобы дать ей немного передохнуть. - И там, вероятно, уже получили наше предостережение. Таким образом программу свою мы выполнили.
   - А цели еще не достигли, мой милый Альга.
   "Может быть, ей стало немножко легче, раз она снова применила эту свою формулу, - подумал философ. - Но на что она надеется?" Однако, когда Ари рассказала о своих намерениях, он понял, что у нее на уме параметры хронотронной реки, искривления пространства, его дискретность... Неся вахту, Альга думал только о том, как ее убедить, что такое задание им уже не по силам.
   Первое, о чем Ари спросила, вернувшись на дежурство, было:
   - Какова скорость хронотронов?
   - Возрастает в арифметической прогрессии.
   - Хорошо, что не в геометрической, - облегченно вздохнула она. - Иначе мы погибли бы мгновенно.
   Когда она села в кресло перед экраном, Альга сказал:
   - Я продумал ситуацию всесторонне, Ари.
   - И что же?
   - Дальнейшие исследования не имеют никакого смысла.
   - Почему? - Ари повернула к нему седую голову.
   - Что бы мы ни открыли, какую бы информацию ни получили, все останется при нас. Передать на "Сатурн" мы ничего не сможем. Так какой же смысл?
   - Мой милый Альга...
   - Нет-нет, погодите. Я включил преобразователь, на экране появилась женщина. Она беззвучно кричала: что-то сообщала или просила о помощи. Много экспрессии в глазах, в движущихся губах. К кому она обращалась? Кто ее теперь услышит?
   - Кто-то слышал, наверно, кому-то нужно было. Что же касается нас... Неужели вас самого не интересует новая информация? Мы автономная часть человечества. Но разве мы потеряли интерес к жизни?!
   Она говорила с такой внутренней убежденностью, что было ясно: от цели своей она не отступится. Ну что ж, думал Альга, это логично, в конце концов, так и должно быть. Но ведь болело сердце за нее!
   - А что, если мы включим двигатель, чтобы уменьшить скорость хронотронной реки?
   Ари задумалась:
   - Давайте попробуем. Это продлит нам жизнь, а значит, даст возможность...
   - Да-да, мы получим много новой информации!
   Приготовились к перегрузке, включили. Корпус корабля задрожал, как живое существо. Двигатель постепенно набирал мощность, но - парадоксально! - на скорости ракеты это не отразилось ничуть. Следили за приборами, прислушивались, ожидая нарастания скорости, когда тело начинает с большей и большей силой прижиматься к сиденьям. Но ничего подобного не происходило. Скорость ракеты не изменялась ни на йоту.
   Ари выключила главный двигатель, вместо него запустила тормозной, находившийся на носу ракеты. Минуты напряженного ожидания - и снова никаких изменений!
   - Есть над чем подумать, - сказал Альга.
   - Это уже не поток, а водопад.
   - Космическая Ниагара.
   - Куда же она нас влечет?
   - Возможно, нас захватило силовое поле Центра Метагалактики...
   Голос Ари ослаб, дыхание резко участилось. Она включила обзорный экран - ни одной светлой точки, ни единой черточки. Темнота, мрак. Вскоре эта чернота начала заливать и ракету. Ари ощущала ее лицом, кожей. Потемнели, а затем и совсем погасли плафоны, потонули в густой темени экраны осциллографов.
   - Альга, Альга, вы что-нибудь видите?
   Молчание и черная немота.
   - Вы что-нибудь видите или нет?
   Неужели отказала сеть связи? Или, может быть, Ари только думает и не произносит слов? Так можно с ума сойти...
   - Альга, милый, любимый, вы меня слышите?
   Наконец до нее донеслось, как писк комара:
   - Слышу... перебои... шум...
   Разделенные всего-навсего тонкой стенкой каюты, оба вдруг ощутили между собой бездну. Это было страшно - очутиться в недрах бескрайней, непробиваемой космической ночи.
   "Жива ли я? - думала Ари. - Или, может быть, это только вспышки подсознания? "Сатурн", звезды, Земля, галактики объективная это реальность или, может быть, мираж, сон, какое-то видение? Нужно управлять работой мозга, управлять... Вселенная процеживается через него, тут поуправляешь... И все-таки не сдаваться, не сдаваться. По всей видимости, это магнитное поле Центра Метагалактики... Хотя почему обязательно магнитное? Оно имеет совершенно иную природу, совсем другие параметры... А какие? Ну, это уже ты слишком много хочешь сразу узнать. Может быть, здесь генерируются хронотроны. Для всей Вселенной. Вот нас и прихватила хронотронная Ниагара..."
   - Альга! Альга! Я люблю вас, Альга! Вы слышите? Я вас люблю!
   В ответ что-то зашелестело, или, может быть, ей так только показалось. Вроде бы стало полегче, да-да, легче, теперь они близко, рядом, ну конечно же рядом... Какой он, этот Альга... Милый, смешной... Влюбленный... Я это сразу заметила, с первого взгляда. И почему же он... была ведь минута... такая прекрасная минута... могла стать вечностью... Влюбленность...
   - Альга, я вас люблю!
   Долго прислушивалась, но микрофоны даже шороха никакого не передали. Обессиленно откинулась на спинку сиденья, но отяжелевшему телу не стало легче, и она подумала, что уже не хватит сил подняться. Смерть? Опустила веки, чтобы хоть таким образом избавиться от мрака.
   Лучик! Ласковый, неслышный, бестелесный лучик коснулся лица, и Ари пришла в сознание.
   Раскрыла глаза - светло. Какой чудесный, какой волшебный свет! Не слепящий, не резкий, а мягкий, рассеянный, нежный и словно пронизывает тебя насквозь, просвечивая каждую клеточку тела. Легко, хорошо.
   А откуда он, этот свет? Ари смотрит в иллюминатор, на экраны: все, все светится, все сияет, будто бы свет проникает даже через корпус ракеты; да-да, видно все кругом и внизу, и вверху, и по сторонам, и отовсюду льется свет. Грандиозная световая сфера, а она и Альга - в ее центре. Кое-где еще чернеют промоины, но вот и они исчезают за лазурной завесой. Какая благодать!
   - Альга! Вы видите?
   - Вижу, Ари!
   - Идите сюда, Альга, скорее, сюда!
   Мгновение - и он уже рядом с ней. Тоже весь сияющий, озаренный.
   - Какая же вы, Ари! Словно сотканы из света!
   - Вы тоже, Альга. Здесь все не так, как там.
   - Там? - с усмешкой подчеркнул Альга.
   - Ну, конечно, там - за этой сферой, за Центром Метагалактики.
   - Я так и понял. Вы правы: здесь действуют совершенно иные законы.
   - А сквозь какой мрак мы прорвались сюда!
   - Т а м я считал, что космос примерно одинаков в любом своем объеме, а здесь совсем другие характеристики.
   - Вы не жалеете теперь, что отправились в это путешествие, Альга?
   - Вся наша жизнь - бесконечное путешествие из мрака к свету. Да вам ли об этом говорить, Ари, вы ведь сами... другой жизни себе не представляли! Ну а я... если бы я сожалел, не был бы философом.
   - Теперь мы будем всегда вместе. Всегда-всегда, Альга. Вечно. Я вас очень люблю, мой милый философ.
   С удивлением и восторгом смотрел Альга на свою неразлучную спутницу и не мог вымолвить ни слова.
   После того как разведывательная ракета пропала без вести, "Сатурн" беспрерывно посылал сигналы в окружающее пространство. Эти электромагнитные волны докатывались до периферии Метагалактики, но вот Центра ее, где находились Ари и Альга, достигнуть не могли - гасли и исчезали бесследно.
   Через пятьдесят лет маяк выключили, решив, что отважные исследователи погибли. На борту "Сатурна" была установлена специальная хронотронная обсерватория.