Березиков Александр. Самаркандские рассказы

   Леша: Может это зависело от тебя.
   Наташа: Какой умный а? Но я логик, хотя и люблю посмотреть на себя в зеркало и вообще девушка, а здесь логики нет. Ты кое-что не знаешь, а я тебе не скажу.
   Фраза "а я тебе не скажу" вызвала у Леши реакцию "ну и иди ...", но он ничего не ответил. Беседа прервалась, каждый думал о своем.
   ТРИ МЕСЯЦА СПУСТЯ
   Наташа уехала в неизвестном направлении. Золотой череп постепенно превратился в мирские блага. Леша очень долго думал почему она не взяла золото, но так ничего и не придумал и ему стало казаться, что так должно быть и так было всегда. Он полюбил золото. По словам Наташи в пещере были еще золотые черепа, и он борясь со своим страхом решился еще раз туда поехать. Тихим, дождливым днем, когда очень трудно бороться с зевотой, он снова оказался перед входом в пещеру. Ноги скользили по мокрым камням, но сердце было уже там, наверху. У входа он на секунду остановился, посмотрел на часы, зажег фoнарик и вошел в пещеру.
   Он прошел мимо пустого постамента и углубился в проход, по которому ходила Наташа. Пройдя метров пятьдесят он увидел дверь и остолбенел: на двери был вырезан и разукрашен человек похожий на него, черезвычайно старый и седой. "Так значит этот Фогт действительно существовал и был очень похож на меня. А я думал, что Наташа тронутая, да, но откуда она узнала?". Вдруг он вспомнил про время и посмотрел на часы. Три минуты. Часы идут нормально, а наверху, неизвестно. Надо торопиться. Он попробовал открыть дверь, сухое дерево затрещало, нет, Наташа сюда явно не заходила. Где же она видела золото? Он пошел влево по коридору, и услышал шаги, кто-то шел паралельным коридором, сердце в груди бешенно заколотилось, стараясь ступать неслышно он пошел назад.
   Леша вздрогнул, из-за угла ему навстречу метнулся луч света.
   Наташа: Здравствуй Леша, я знала, что Ты вернешься, золото ищещь?
   Леша: Да, а ты как здесь оказалась, не боишься, что со временем у тебя опять будут проблемы?
   Наташа: Нет, я все поняла, как Ты думаешь пять часов твоей и моей жизни, это достаточная плата за золото? За золото, люди платят своим временем, а значит и своей жизнью.
   Леша: Значит надо подумать, сколько надо взять, чтобы сильно не постареть, в принципе пять часов это нормально, Ты сколько хочешь взять?
   Наташа: Я принесла сюда все свои золотые украшения, мне не нужно золото, мне нужно время. Когда-нибудь здесь будет все золото мира.
   Когда они уже вышли из пещеры, Леша спросил:
   -Послушай, а что тебя так напугало, тогда?
   -Золото, там дальше внизу его тонны. Твой предок по видимому потерял свою жизнь, пытаясь вынести его отсюда, и внес очень большой вклад в копилку времени. Я читала про это, но по настоящему поняла все я только сейчас.
   Андрей Березиков, 1997 r11.txt
   ВСТРЕЧА
   Рассвет разгонит чар нависший смог
   День тщетность отличит от откровенья
   Гомункул получился или бог
   Материя иль наважденье
   Владимир Леви.
   Проклятая жара, а еще Европа! Германия! Как они еще здесь неграми не стали. Расплавленные стекла льют искры на перрон. Мне нужна электричка. Немецкая пунктуальность - это еще один миф, ныне все интернационально и немецкая пунктуальнось расстворилась в американском равнодушии к ближнему и в итальянском слабоумии. Дрезден. Я не был здесь семь лет, как все изменилось. Где черепица, где черепица я вас спрашиваю? Семь лет назад я был почти зеленым, солдат ее величества великой державы. Сейчас я обыватель.
   - Здравствуйте фрау, а, что электричка замерзла и уже никогда не придет?
   Мой немецкий недурен, для меня конечно. Девушка в справочной вытаскивает на меня свои глаза:
   - Was?
   Я отошел. Сам виноват, на каком языке вздумал шутить, на немецком надо кричать "Встань сволочь! Кругом!".
   Я еду на встречу. Но мне немножко не по себе и я даже рад, что электричка задерживается. Хотя может быть ничего и не будет, вообще ничего, просто покатаюсь, посмотрю. Мимо прошла девушка в солдатских ботинках, да, для меня они уже история. Окурок жжет пальцы, на этой проклятой жаре даже сигареты быстрее горят, он летит под вагон, электричка!
   Сажусь у окна, напротив меня сидит господин в галстуке, чтоб тебе лопнуть, вы, что здесь все такие идиоты! Колеса стучат "ближе, ближе", напоминая о цели приезда, и становится чуть прохладнее, да нет, совсем холодно.
   Ну хорошо, если я ее встречу, что я ей буду говорить? Я пока не придумал. Я даже не знаю на каком языке с ней разговаривать. Воспоминания ускоряют ход и даже колеса стучат быстрее.
   Это кажется нереальным, но это было!
   Черная ночь, фонарь поскрипывая выхватывет из темноты колючую проволоку, это пост. Склад боеприпасов. Двести метров по кругу, в бронежилете, в течении двух часов. Этот пост пользуется у нас плохой репутацией и я иду оглядываясь по сторонам. Иногда здесь видели какую-то девушку, а не так давно здесь даже кто-то застрелился. Чепуха скажете Вы, до этой ночи я тоже был материалистом.
   Тогда тоже было лето, и как сейчас мне тогда стало холодно, когда я увидел как она спускается с холма. Все как в кино: белое платье и волосы по плечам. Я крикнул, что положено, но замолчал, когда она прошла сквозь колючую проволоку.
   У нее зеленые глаза, я почти не помню ее лица, но глаза я запомнил на всю жизнь. Она испугана. Она смотрит на меня широко открытыми глазами и губы ее беззвучно шевелятся. Она что-то говорит, но как в немом кино я ничего не слышу. Я так же беззвучно кричу пятясь как рак, а она, она идет на меня и что-то говорит.
   Сколько раз после этого я вздрагивал видя эти глаза, то ночью в окне, то на лице знакомого мне человека. И я приехал сюда, наверное зря. Я лысею, а это, если верить классику, должно избавить меня от седых волос. Но она стала частью меня. Хотя бы посмотрю, что теперь там, где я служил.
   За окном вагона дождь. Вот так. Засмотревшись чуть не пропускаю свою станцию. Дождь закончился и над мокрым перроном поднимается пар. Душно. Я уже на месте, от этой маленькой станции мне идти не больше километра.
   Вот и эти холмы. Нет ни складов ни колючей проволоки, только зеленая трава. Как футбольное поле. Хочется что-нибудь найти в траве, и я иду не разбирая дороги, мне так хочется, я никогда здесь не ходил свободно, всегда в колонну по одному. В первый раз я поднимаюсь на холм, раньше я всегда был под ним за колючей проволокой. Вон там был наш полк, отсюда видны только деревья. Только сейчас вижу, какой оказывается правильной формы этот холм. Спускаюсь с обратной стороны, да, вот и вход. Зайти конечно нельзя, все залито бетоном, но что-то здесь раньше было. При нас или при немцах? Бог его знает. Было.
   И вдруг за спиной по немецки:
   - Извините пожалуйста ...
   Я резко оборачивась. На меня смотрит невысокая, красивая девушка с распущенными волосами. Вдруг она чего-то пугается и ее зеленые глаза открываются шире. ОНА. Платье другое, но она, днем, почему днем? У меня перехватывает в груди и я не могу ничего сказать, а девушка пятится и говорит уже по русски:
   - Извините пожалуйста ...
   Внезапно для самого себя я говорю заготовленную фразу:
   - Скажите что-нибудь, не молчите.
   Это уже нервы. Девушка смотрит на меня беззвучно шевеля губами. Я достаю сигарету. Дело в том, что это движение у меня автоматическое, я для этого даже не думаю, прикурил, а самому плохо. И вдруг:
   - Меня зовут Света.
   ...
   - Андрей.
   Я начинаю понимать, что это как-то не согласуется с моим представлением о нашей встрече, привидение зовут Света! Разве так бывает, почему не Изольда? Первый шок прошел.
   - Андрей, так Вы настоящий?
   Ничего себе вопрос. А она протягивает мне руку, хотя смотрит на меня со страхом. Смелая девченка! Я тоже тяну руку, а расстояние между нами метра четыре, но я боюсь шаг вперед сделать. А она подходит ко мне и так кончиками пальцев. Нежные руки, а самое главное теплые!
   Разобрались вообщем. Она оказывается тоже видела здесь привидение, жуть как похожее на меня, и видела примерно в то же время, семь лет назад. Отец у нее тогда здесь офицером служил. И приехала она с той же целью, что и я.
   Мы идем взявшись за руки и она звонко смеется. Я тоже рад, что все так обернулось, и что может быть это начало другой истории, более сентиментальной. Гуляли конечно мы долго, больше так, кругами. Потом решили пойти посмотреть гарнизон, у каждого там кусочек жизни. По дороге вспоминали общих знакомых, удивлялись почему не встретились тогда. Но я знаю почему не встретились, совсем не каждая заметит солдата. А она была еще соплячка, пацанов книжками по голове била.
   Пришли в гарнизон, а в штабе теперь музей. Выяснилось, что во время войны здесь был концентрационный лагерь П5, об этом и музей. Удивительный народ эти немцы, сами расстреливали и сами потом музей сделали, не понимаю. Решил я зайти, а Света не хочет, страшно, говорит. Посадил я ее на скамеечку, а сам пошел смотреть.
   Хожу, смотрю, вдруг в одном зале вижу фотографию, стоит за колючей проволокой девушка, ее глаза полные страха показались мне зелеными даже на старой чернобелой фотографии, ОНА. Оглядываюсь, Света стоит сзади и смотрит на меня, а в глазах слезы. Ах ты думаю привидение, до чего техника дошла, все как настоящее. А сам тыкаю в фотографию пальцем, хочу сказать что-нибудь эдакое, издевательское, и на помощь позвать, но останавливаюсь в немом изумлении. На фотографии, рядом со Светой и держа ее за руку, одетый в немыслимое рванье, стою Я.
   Андрей Березиков, 1998
   СТРАННЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ
   Там, где ты ни на что не способен,
   ты не должен ничего хотеть.
   Я стою у окна. Вы знаете у меня очень красивый вид из окна. Нет днем это все выглядит паршиво. Я вас приглашаю к себе ночью. Не знаю зачем, не понимаю, что мы с вами будем делать, не представляю как вы меня найдете, но все равно приходите.
   Луна скрывается за тучей и у окна мне больше нечего делать. Но мне легче всего ждать вас именно у окна, а за одно я буду ждать утро. Не возражаете?
   Сумерки. Мутные потоки воды скользят по склону горы, создавая впечатление, что шевелится земля. Идет проливной дождь в перемешку с прошлогодними листьями. Сильный ветер напоминает конец света, конечно тем, кто конец света видел. Таких немного. Один из них сейчас упрямо идет вверх. Он хватает рукой мокрые ветви кустарника пытаясь удержаться на скользком склоне. Он летчик. Его самолет рухнул по ту сторону горы час назад, но за минуту до падения он успел катапультироваться и теперь идет к месту падения машины, в надежде, что так его быстрее найдут.
   Черная гора плавно переходит в черное небо. Подражая дождю его хлещет по лицу черный кустарник. Уже почти ночь, а он так же далек от цели как и час назад. Безнадега, и черная ночь лезет в душу.
   Зовут его Сергей Королев. Ему говорили, что когда-то в древности был знаменитый астролетчик с такой же фамилией. Сергей тоже бы стал знаменитым пилотом и его именем назвали бы какую-нибудь открытую им планету, если бы не эта странная, необъявленная война, в которой все обречены на поражение.
   "Я Вам даю сутки чтобы покинуть этот вонючий город. Завтра в это же время, я взорву его, он мне надоел. Не забудьте позвонить мне и поблагодарить меня за предупреждение. Телефон вы можете узнать в службе безопасности" - и лысый парень на экране рассмеялся. Мэр города, отключил видеозапись, вскочил с кресла и размахивая руками, подбежал к начальнику службы безопасности, полковнику Семенову.
   - Вы знаете, что можете сделать со своими медалями, засуньте их себе.. Если вы не найдете бомбу, я вас привяжу к столбу в центре города, вы меня поняли?
   Последний раз угроза взрыва нависла над городом месяц назад, но тогда Семенову со своими ребятами удалось найти террористов и обезвредить ядерную бомбу. За это Семенова назначили героем. Конечно не его одного, но всех остальных посмертно.
   Полковник посмотрел на мэра с презрением:
   - Всем лучше уезжать, найти бомбу почти не возможно, вы это знаете не хуже меня. Второй раз чуда не будет.
   - Ищите, это же ваша работа!
   - Да, и поэтому я остаюсь здесь. - и полковник вышел из кабинета громко хлопнув дверью.
   Когда обьявили тревогу, в городе началась паника, люди бежали, бежали из очередного города готовящегося встретить конец света.
   До проселочной дороги осталось десять шагов, но вверх по склону. Цепляясь за ветки кустарника Сергей уже почти выбрался на дорогу когда услышал голос человека, но слов разобрать не мог. Стараясь не шуметь он преодолел последние метры.
   На краю проселочной дороги стояла легковая машина с потушенными огнями. В кабине красной точкой прицела светился огонек сигареты.
   - Нет деньги мне не нужны, я знаете ли бросил курить - и человек в машине противно рассмеялся - лучше скажите, что вы делаете до сих пор в городе, вам надо бежать. Ну ладно, ищите! Я еще позвоню.
   В наступившей тишине Сергей вспомнил как два дня назад, на попойке, он вместе со всеми обсуждал, что ждет тех кто взрывает города: "Попадись они мне, минеры хреновы, ухо отрежу".
   "Ну вот, давай Серега, режь!"
   И вдруг человек сидящий в машине произнес:
   - Ищите, ищите везде, только не рассказывайте мне сказки, что вы будете искать в доме у мэра.
   Окурок сигареты описав путь падающего метиарита улетел под откос. Открылась дверца машины, из нее вылез невысокого роста человек и пошел к ближайшему дереву.
   "Режь! Но я же неумею!"
   Сергей побежал к машине, и схватив лежащий на сидении телефон бросился вниз по склону, на ходу нажимая автодозвон. За его спиной человек резко развернувшись уже доставал пистолет. Наконец трубку сняли, но уже первая пуля срубила ветку у самого уха Сергея.
   - Бомба у мэра дома!
   Человек стрелял как в тире, двадцать метров, вторая пуля попала в плечо, третья в сердце и Сергей кубарем полетел по склону горы в кусты ежевики.
   Я сижу за столом. Свет выключен и в окно на мои руки смотрит луна. Странные какие-то у меня руки, лимонного какого-то цвета. И человек сидящий передо мной очень странный, вроде бы даже это я сам перед собой уселся. Он смотрит на меня из зеркала и даже не улыбнется, неужели не смешно? А мне смешно, я просто укатываюсь.
   - Андрей, ну попытайся сосредоточиться.
   - А я не могу попытаться, я сегодня попытался выпить три бутылки водки и тоже ничего не получилось, выпил только две, недолет.
   - Ты сегодня ничего не пил кроме воды.
   Да, да я сегодня ничего не пил кроме воды. Что вы говорите? Я нащупал на столе пепельницу, вот если это зеркало грохнуть, ты откуда в следующий раз появишься?
   Что-то в комнате изменилось.
   На полу осколки зеркала. Луна отползла от моей руки к краю стола. Луна, ты, что меня боишься? Прекрати, это не серьезно. И это несерьезно, и то несерьезно. И если сегодня погиб этот парень значит этот город я все-таки взорву.
   Berand, 1998
   МОНОЛОГ
   Художник, неспособный успеть
   сделать набросок человека
   падающего с четвертого этажа,
   бездарен.
   Эжен Делакруа
   Вы думаете я Вас не вижу ?
   Я сижу на подоконнике прижавшись лицом к стеклу. Я вижу все. Я знаю, что если бы Вы нашли это окно, Вы бы меня с него сняли и втоптали бы меня в линолеум. Ищите. А пока не взыщите.
   Вы слышите биение своего сердца ?
   Нет? А я слышу. Я слышу все. Меня оглушает шорох падающей листвы и сипение Вашего злобного "Я". Я слышу как ночь наползает на этот город и как, с нарастающим глухим рокотом, ее сменяет утро.
   Я чувствую Вас кончиками пальцев, я знаю куда надо нажать, чтобы у Вас посыпались все шестеренки. И заметьте абсолютно бесплатно, деньги, это не ко мне.
   Вы можете почувствовать утро ?
   Нет, Вы ходите натыкаясь на мебель, и сожалея о всем подряд. Тоже мне, гуманоиды. Попросите меня и я придумаю Вам пару слов.
   Да, Вы видели вчерашний день, но уже успели его забыть, зря, я Вам напомню. Спросите, я расскажу как это было, я могу даже рассказать как это будет, но не хочу лишать Вас удовольствия увидеть все самим. Вы увидите очень много, я сделаю это для Вас, цените это.
   Вот Ты, Ты идешь по улице, Ты устал, разрушен, но я, Я Тебе помогу. Я здесь, подними голову, посмотри прямо, да я в этом самом окне. Не веришь, Ты мне поверишь! Ты будешь плакать от счастья у меня на коленях. Так будет!
   Заткнись! Хватит обманывать всех и себя. Я же вижу как Ты проводишь вечер в ожидании утра, а на паркет падает невесомая пылинка. Жизнь отдана борьбе с выдуманными монстрами, чем Ты лучше меня? Да это же я спасаю Тебя почти каждый день.
   Все, ты мне надоел, иди спать.
   Ты спрашиваешь кто я? Мое имя из трех букв, неправильно, меня зовут сон. Не груби мне, слышишь, Ты ко мне еще придешь за помощью и за советом.
   По стеклу стекает одинокая капля, это слеза, я плачу, Вы видите, мне жаль Вас. Оказывается я сентиментальный.
   Приятных Вам сновидений. Не забудьте выключить телевизор.
   Андрей Березиков, 1997
   ГОВОРЯТ, ПОД НОВЫЙ ГОД ...
   Ты попадаешь каждый раз под свое
   собственное дурное влияние.
   Айболит
   Торжественная ночь готова сменить усталый вечер. Новый год. Еще чуть-чуть, и вот, пожалуйста. Жена поднимает бокал, но посмотрев на мужа, взмахивает вилкой с кружочком колбасы и сползает без сознаяния под стол, видя как у того на лысине отрастают волосы. Что поделаешь, новый год, без чудес сегодня никак нельзя.
   По улице идет Дед Мороз. Он закинул бороду через плечо и расстегнул тулуп, ему видите ли жарко. Минус сорок ему видите ли нужно, ой не зря нас с ним умные люди развели по разным странам. Торопись дедушка, щас все напьются и пиши пропало, не узнают ведь, мерзавцы. И он торопится, стучит палкой по земле. Эх, ему бы такси! Поможем что-ли дедушке.
   - Эй, дедушка, сто, еге нет, так не пойдет, миллион лет тебе жизни, давай я тебе помогу мешок нести?
   - А Вы молодой человек случаем не жулик, давеча в Швеции тоже у одного глаза так горели, наркоман оказался.
   - Да нет, это у меня из-за идеи глаза так горят.
   - Революционер значитца.
   - Ну что вы дедушка, у меня и бомбы то нет. Хочу я вот с Вами по своим знакомым пройтись. Подарки Ваши им раздать.
   - Ага, раскулачиваешь значит, а я вот хотел на старость себе сэкономить. Избушку себе под Москвой купить, морозы говорят там знаменитые.
   - Пропаганда это все. Ну че дед, я сейчас к Вашей бороде примерзну, идем мы, или нет?
   - Пошли.
   - Дед, а у тебя согреться ничего нет?
   - Хочешь тулуп?
   - Не, Хочу коньяк. - Дзинь - Ничего себе. Как прямо так сразу? Ну дед ты даешь. - Бульк - Дед можно я твоим тулупом занюхаю. Можно? Там блох нет?
   - Гм.
   - Вот сюда дед. Что? Нет это моя квартира. Я хочу подарки для себя здесь оставить. Представляете, потом прихожу домой, а там подарки, вот это сюрприз. Вот я буду рад. Я даже представить себе не могу.
   - Хорошо, это Вам.
   - Что, что это, коробочка какая-то ма-а-ахонькая, дед у тебя побольше коробочки нет? Не ну ты хорошо посмотри. Нет? - мертвым, механическим голосом - Ну спасибо. - и вдруг радостно - нету говоришь? Пошли тогда к Леше. Вот он обрадуется, знаешь, он та-а-ак любит когда ему коробочки махонькие дарят. Он прям бледнеет от радости. Да вот он здесь живет, вот сюда пожалуйста.
   Леша открывает дверь и удивленно смотрит на старика в красном пальто надетом прямо на белье, и с бородой через плечо. Рядом с ним покачиваясь стоит Андрей и пытаясь удержаться на ногах держится за старика.
   - Привет Леша. С Новым Годом тебя. Вот мы с дедом Морозом пришли тебя поздравить. Хорошая идея правда? Давай коробочку дед. Вот Леша коробочка.
   - Ага, спасибо, заходите.
   - Не-а, у тебя Леша в квартире сразу Лапландия получится, и пингвины из холодильника повылазят.
   - Так это, что в натуре дед Мороз?
   Дед Мороз обиделся:
   - Вот стукнуть бы Вас молодой человек палкой по темечку, да я при исполнении.
   Ну вот, помогли называется, испортили дедушке праздничное настроение. Да ладно. Какой это для него праздник. Ему нравится то, что все ему рады. Но мы заварили кашу, нам и расхлебывать. А то дедушка может и подарки зажать.
   - Ну ладно Леша мы пошли. Дед пошли, нас люди ждут. Потому как если без нас с тобой, какой же это праздник. Осторожнее дед, здесь гололед. Слушай дед, а я ведь вроде снегурочки получаюсь, а?
   - Да, неплохо. Давай за это по пятьдесят. Ага вот так лучше. Вот только... танцевать ты как, умеешь?
   - Ну если в обнимку.
   - Ага, скажешь тоже, так я и сам могу, если не с тобой конечно, с-н-е-г-у-р-о-ч-к-а.
   Вот так лучше. Вот это я думаю для деда Мороза более подходящее настроение. Да и для нас тоже. А Андрей с Дедом Морозом идут по улице, и вроде их даже снежком стало присыпать, холодает. Даже Дед Мороз шубу запахнул. Хм, странно он как-то идет, пошатывается, устал наверно. Да, тяжело людям радость приносить. Ну пора и нам домой.
   С НОВЫМ ГОДОМ ВАС! С НОВЫМ СЧАСТЬЕМ!
   Berand, 1997
   ОНА ЗВОНИТ ТОЛЬКО УТРОМ
   Вы бродили по улице когда идет дождь.
   Вы писали стихи на замерзшем окне.
   Вы остались одни, только Вы и ночь.
   И теперь Вы письмо, ночью, в дождь, на стекле.
   Вы не ждали рассвета, что похож на закат.
   Вы смотрели на мир устало и зло.
   Вы забыли, кому нужны окна в сад.
   И рассвет не пришел, и закат не придет.
   1997. Утро. День любой.
   Несколько лет назад, в разговоре о будущем я заметил:
   - Ну если конечно дожить, то я знаю свое будущее: тапочки, телевизор и продавленное кресло.
   Ответ был мгновенным:
   - Да, кто угодно, но только не ты. Спокойной жизни тебе не видать.
   Я поверил. И теперь если человек отзывает меня в сторону не для того чтобы поведать страшную историю, а просто, прозаически, взять в долг, я так расстраиваюсь, что даю ему деньги, что со мной раньше случалось исключительно редко.
   Пора рассказать как я зарабатываю себе на поддержку штанов, я пишу рассказы, сочиняю рекламу и многое другое. Я делаю все. Но, фраза "Если у Вас есть вкус, Вы будете пить только чай", заставляет людей признать свое поражение и с горя пить только коньяк. Мне все равно, скоро эта газета будет моей и я начну писать мемуары.
   Я писатель. Наверно очень хороший. Как всех известных писателей меня не удивляют звонки знакомых и незнакомых мне людей в шесть часов утра. С точностью до наоборот, меня бы удивило отсутствие таких звонков. Это те самые звонки по телефону, услышав которые человек пытается выключить будильник, а потом неизбежно бежит открывать дверь. Но это не про меня, это не мой стиль. Я снял трубку:
   - Говорите, Вас внимательно слушают.
   - Ты, что делаешь дома? - Судя по металлическим ноткам в голосе, девушка в левой руке держала пистолет.
   - А что, Вы хотите взять у меня интервью?
   - Какого черта, ты должен был быть здесь еще пол часа назад.
   - Не кричите так, Вы разбудите мою жену, и она меня никуда не отпустит.
   - Пьянь. .......? .......!
   - Сейчас шесть часов.
   - Да у тебя часы погоду показывают!
   Я посмотрел на часы, девять, да, шесть часов может быть только по гринвичу.
   - Да, я вот только вчера из Лондона...
   - Я тебе даю пол часа, причем из них двадцать минут уже прошло.
   - Да я не успею даже носки одеть.
   - Успеешь, когда босс тебе ухо откусит. Давай быстрее! Целую.
   Она положила трубку.
   Я возвращаюсь в комнату, у меня там лежит фотография, я ее прячу, мало ли что, вдруг грабители. Я пью чай, не ищите в этом глупых аналогий, я _просто_ пью чай и смотрю на фотографию. Вы спросите почему я не одеваюсь и никуда не спешу? Мне некуда спешить, я не успел, не успел я очень давно, тридцать лет назад. А она мне звонит, она мне звонит каждое утро, звонит не смотря даже на то, что телефон уже год как отключен. Для нее нет преград.
   Я ей ничего не рассказываю. Я боюсь ее напугать. Я боюсь, что она больше не позвонит. Я действительно этого боюсь. А хочу сказать я многое. Хочу сказать, что я никогда в жизни больше не опоздаю, она не поверит, я всегда опаздывал, но это не главное, я хочу прочитать ей стихи, хорошие стихи, мои:
   В тишине серебристых аллей
   Я тебя повстречаю весной
   Снова мы проживем этот день
   Я и Ты, Ты и Я, Я с Тобой
   Буду быстро я все говорить
   Очень быстро, сбиваясь на крик
   Я уже не смогу пережить
   Зря потраченный, брошенный миг
   А на следующее утро, я буду ждать ее звонка, в дверь. Философом очень трудно жить, но очень легко умирать.
   1967. Утро.
   Тени движутся на встречу друг другу, и вот уже видно перекрестие прицела. Он просыпается в холодном поту, ничего, все уже позади. Вчера поздней ночью с фонариком в зубах он в дверях кабинета шефа заложил взрывчатку. Расчет простой, шеф как всегда приходит раньше всех, открывает дверь и избавляется от всех проблем.
   Звонит телефон, он снимает трубку обеими руками:
   - Да?
   - Привет, ты еще живой, приезжай скорее, шефа нет, а тут море клиентов, если ты сейчас не приедешь они меня изнасилуют.
   - Я еду.
   Он хотел крикнуть "Беги оттуда!", он хотел сказать чтобы она не подходила к двери шефа. Но не смог, его нельзя винить, он думал, что успеет туда первым. И он старался, как он спешил! Но шеф его опередил, как всегда. В последний раз, но не менее уверенно.
   Уже лет тридцать, как тебя не стало.
   С портрета ты на нас глядишь устало.
   Конечно срок, но время здесь не в счет.
   Оно не в даль, а в стороны течет.
   Плескалось время пенистой волной.
   И солнце то садилось, то вставало.
   Да именно тогда тебя не стало.
   И замер в ожидании образ твой.
   Андрей Березиков, 1997
   ГОРОД
   Ночью, на безлюдной площади
   громкоговоритель походил на
   человека, разговаривающего
   с самим собой.
   Эмиль Кроткий
   Город умирал медленно, он замерзал. Холодных и голодных людей увозили отсюда поезда и машины. А Город, дрожа от холода, вспоминал их молодыми и счастливыми. Он верил, этот Город. Он верил в этих людей, он отгонял от себя мысль, что они никогда не вернуться. Что он останется здесь один. Один на один с их прошлым.