Страница:
А вот в плане…
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава первая
Звезды
Это были еще не сегодняшние времена всезнания через привычку. В той, укатившей в тартарары эре космические путешествия еще не набили оскомину не только сами по себе, но и через свое саморекламирование и самодублирование в кинематографической белиберде. И все-таки большая часть восхищенно смотрящих в голубые экраны людей рисовала в голове вовсе не реалистические картины. И вряд ли они пришли из скаредно издаваемой фантастики. Скорее, та сама почерпнула их из привычной обыденности. Да еще и умело искажающее истину решето секретности, и черно-белая мерцающая расплывчатость в этом самом экране, и микрофонный треск, глотающий и без того рубленые стандартные фразы переговоров с Землей. В общем, все это вместе порождало в головах чудесные картины того, как герои космоса крутят штурвалы и кладут растопыренные крылья солнечных батарей набок, уклоняясь от бродячих, визуально различимых астероидов. Как космические асы наращивают скорость и тормозят, дергая рукоятками управления вправо-влево. И таранятся навылет всяческие кометно-газовые хвосты, и шьются узлами немыслимо хитрые орбитальные спирали. Разумеется, имелось достаточно много, десятикратно более, чем сейчас, приближенно ведающих, что и как на самом деле. Но какое-то их число держало рот на замке из-за служебных ограничений, а остальные варились в кругу таких же продвинутых, или, как тогда говорили, – увлеченных. Но в принципе, несмотря на догадки и уже проглядываемую суть, даже пилоты-истребители представляли себе полеты на ракетах чем-то гораздо более ярким и захватывающим, чем их собственное занятие.
А в действительности? Те из отряда космонавтов, что выпрыгнули сюда из узости кресел «МиГ-15» и «МиГ-17», а особенно те, кто еще не наблюдал себя в телевизоре, а прятался за маской безымянного героя, с некоторой тоской вспоминали свою былую удаль и послушность подчиненной до гроба машины. Здесь они сами становились живыми винтиками многослойных капсул, берегущих каждую каплю втиснутого в нутро топлива. Ну что ж, они по доброй воле стали подопытными кроликами. Куда теперь было деваться? Тем паче, что все ближние и дальние глотают завистливые слюни. Если бы только можно было открыть им глаза на грядущую судьбу. Они ведь получали возможность браво и заученно вещать прямо с той стороны голубого черно-белого экрана, и даже иногда демонстрировать нечеткую неузнаваемость своих собственных лиц. По большому счету, это гораздо круче, чем никому не ведомые пируэты «МиГов», даже над вьетнамскими джунглями.
И, значит, сияющее марево мерцающих из грядущего Золотых Звезд Героя позволяло им не упускать ниточку сознания чуть дольше, когда центрифужные циклопы с размаху кидали их в юпитерианское тяготение, и как следствие, реально помогало им когда-нибудь увидеть настоящие, не закрытые тысячами километров воздуха звезды. А каждый в отряде хотел добраться и до тех, и до других.
А в действительности? Те из отряда космонавтов, что выпрыгнули сюда из узости кресел «МиГ-15» и «МиГ-17», а особенно те, кто еще не наблюдал себя в телевизоре, а прятался за маской безымянного героя, с некоторой тоской вспоминали свою былую удаль и послушность подчиненной до гроба машины. Здесь они сами становились живыми винтиками многослойных капсул, берегущих каждую каплю втиснутого в нутро топлива. Ну что ж, они по доброй воле стали подопытными кроликами. Куда теперь было деваться? Тем паче, что все ближние и дальние глотают завистливые слюни. Если бы только можно было открыть им глаза на грядущую судьбу. Они ведь получали возможность браво и заученно вещать прямо с той стороны голубого черно-белого экрана, и даже иногда демонстрировать нечеткую неузнаваемость своих собственных лиц. По большому счету, это гораздо круче, чем никому не ведомые пируэты «МиГов», даже над вьетнамскими джунглями.
И, значит, сияющее марево мерцающих из грядущего Золотых Звезд Героя позволяло им не упускать ниточку сознания чуть дольше, когда центрифужные циклопы с размаху кидали их в юпитерианское тяготение, и как следствие, реально помогало им когда-нибудь увидеть настоящие, не закрытые тысячами километров воздуха звезды. А каждый в отряде хотел добраться и до тех, и до других.
Глава вторая
Плановые испытания
– Генеральный секретарь в настоящий момент убыл с дружественным визитом в Германскую Демократическую Республику. О чем вы, в принципе, и так знаете, – сообщил маршал Советского Союза Гречко. – Однако, Мстислав Всеволодович, я немного в курсе дела. И, исходя из этого, предполагаю, что те вопросы, которые вы хотели бы обсудить, в самой большой мере касаются моего ведомства. Я прав?
– Вам не откажешь в прозорливости, Андрей Антонович, – кивнул президент Академии наук СССР.
– Ну, тогда разрешите мне заняться предсказанием далее, – маршал попытался состроить на лице подобие улыбки. – Поскольку ваши сотрудники не успевают осуществить все приготовления к полету вовремя, то…
– Все идет с перевыполнением плана, товарищ маршал, – твердо вставил руководитель космической программы.
– Ну, сейчас нам не до планов. У нас, точнее у вас, аврал, – лицо министра обороны все еще не приобрело обычную суровость.
– Понятное дело, Андрей Антонович. Но мы все равно не можем делать работу тяп-ляп. И обстоятельства обусловлены даже не повышенным риском для людей, хотя и этим тоже. Вы представляете, какие чудовищные средства и сколько человеколет стоят сейчас на карте?
– Еще бы мне не представлять, Мстислав Всеволодович. Уж я, в силу должности, четвертый год принимаю участие в обсуждении бюджета. В том числе и ваших трат.
– Во-первых, товарищ маршал Советского Союза, все, что мы просим, идет на дело. Причем не только для престижа страны. А во-вторых, нам еще никогда не давали все, что испрашиваем.
– Еще бы, товарищ президент, – хмыкнул Гречко. – У вас, точнее у подвластного вам ведомства, аппетиты! Если вам сегодня дать на освоение Марса (не знаю уж, где взять эти деньги, кому недодать?)… вы на этом не успокоитесь. Тут же попросите на полет к Венере. А если дадут и это, то обоснуете необходимость полета к… ну, к этой… ближайшей звезде.
– Проксиме Центавра, – помог руководитель космической программы.
– Разве?
– Тогда, наверное, имелась в виду Альфа Центавра?
– Вот-вот, – кивнул маршал.
–Думаю, туда мы добраться покуда неспособны.
– А если бы были денежки ? – прищурился министр обороны. – Вот появились бы ниоткуда?
– Если бы кабы, – пожал плечами Келдыш. – Естественно, не отказались бы и термоядерный звездолет построить. Ведь интересно все-таки. Но ведь и ваше ведомство в таких обстоятельствах много бы от чего не отказалось.
– Ладно, – сложил руки на столе Гречко. – О чем мы вообще-то собачимся, Мстислав Всеволодович? О какой-то фантастике? Вот достанете с Луны эту штуковину – будут вам и звезды с неба. Ведь сами предполагали, что это может быть физически допустимый аналог вечного двигателя. Давайте-ка о текущих делах.
– Правильно, Андрей Антонович. Время работает не только на нас, – академик тронул виски: он почти не спал уже несколько ночей подряд. – В общем, товарищ маршал Советского Союза, это действительно больше по вашей части. Похоже – да даже не похоже, а так и есть, – американцы нас опережают. Вы уж, как понимаю, в курсе. У них на мысе стоит готовый «Аполлон». Думаю, вы знаете, куда он направится. Наши луноходы дадут ему великолепную привязку. Мы должны что-то делать.
– Конечно, должны, – крупное лицо маршала Гречко снова окаменело. – Однако, как бы вы ни просили, я не смогу задействовать наземные средства перехвата, размещенные в Казахстане, а уж тем более под Москвой.
– Понятное дело. Вообще-то, и смысла нет. Их корабли взлетают под таким углом к экватору, что не попадают в зону поражения наших ракет.
– Тогда тем паче, Мстислав Всеволодович. В чем же ваш вопрос?
– Андрей Антонович, вы являетесь первым заместителем главнокомандующего в случае войны, правильно.
– О чем речь? – насторожился маршал Советского Союза.
– От вашего решения зависит будущее страны. Вам придется дать разрешение на применение оружия космического базирования.
Министр обороны сцепил руки в замок и посмотрел на президента Академии наук в упор.
– Извините, Мстислав Всеволодович, – произнес он через некоторое время. – А разве на земных орбитах уже имеется такое оружие?
– Дайте разрешение, товарищ маршал, и оно там будет, – уверенно сказал академик. – Можно сказать, это будут плановые боевые испытания по линии вашего министерства.
Маршал Гречко поднес руку к голове. Теперь пришла его очередь массировать виски.
– Вам не откажешь в прозорливости, Андрей Антонович, – кивнул президент Академии наук СССР.
– Ну, тогда разрешите мне заняться предсказанием далее, – маршал попытался состроить на лице подобие улыбки. – Поскольку ваши сотрудники не успевают осуществить все приготовления к полету вовремя, то…
– Все идет с перевыполнением плана, товарищ маршал, – твердо вставил руководитель космической программы.
– Ну, сейчас нам не до планов. У нас, точнее у вас, аврал, – лицо министра обороны все еще не приобрело обычную суровость.
– Понятное дело, Андрей Антонович. Но мы все равно не можем делать работу тяп-ляп. И обстоятельства обусловлены даже не повышенным риском для людей, хотя и этим тоже. Вы представляете, какие чудовищные средства и сколько человеколет стоят сейчас на карте?
– Еще бы мне не представлять, Мстислав Всеволодович. Уж я, в силу должности, четвертый год принимаю участие в обсуждении бюджета. В том числе и ваших трат.
– Во-первых, товарищ маршал Советского Союза, все, что мы просим, идет на дело. Причем не только для престижа страны. А во-вторых, нам еще никогда не давали все, что испрашиваем.
– Еще бы, товарищ президент, – хмыкнул Гречко. – У вас, точнее у подвластного вам ведомства, аппетиты! Если вам сегодня дать на освоение Марса (не знаю уж, где взять эти деньги, кому недодать?)… вы на этом не успокоитесь. Тут же попросите на полет к Венере. А если дадут и это, то обоснуете необходимость полета к… ну, к этой… ближайшей звезде.
– Проксиме Центавра, – помог руководитель космической программы.
– Разве?
– Тогда, наверное, имелась в виду Альфа Центавра?
– Вот-вот, – кивнул маршал.
–Думаю, туда мы добраться покуда неспособны.
– А если бы были денежки ? – прищурился министр обороны. – Вот появились бы ниоткуда?
– Если бы кабы, – пожал плечами Келдыш. – Естественно, не отказались бы и термоядерный звездолет построить. Ведь интересно все-таки. Но ведь и ваше ведомство в таких обстоятельствах много бы от чего не отказалось.
– Ладно, – сложил руки на столе Гречко. – О чем мы вообще-то собачимся, Мстислав Всеволодович? О какой-то фантастике? Вот достанете с Луны эту штуковину – будут вам и звезды с неба. Ведь сами предполагали, что это может быть физически допустимый аналог вечного двигателя. Давайте-ка о текущих делах.
– Правильно, Андрей Антонович. Время работает не только на нас, – академик тронул виски: он почти не спал уже несколько ночей подряд. – В общем, товарищ маршал Советского Союза, это действительно больше по вашей части. Похоже – да даже не похоже, а так и есть, – американцы нас опережают. Вы уж, как понимаю, в курсе. У них на мысе стоит готовый «Аполлон». Думаю, вы знаете, куда он направится. Наши луноходы дадут ему великолепную привязку. Мы должны что-то делать.
– Конечно, должны, – крупное лицо маршала Гречко снова окаменело. – Однако, как бы вы ни просили, я не смогу задействовать наземные средства перехвата, размещенные в Казахстане, а уж тем более под Москвой.
– Понятное дело. Вообще-то, и смысла нет. Их корабли взлетают под таким углом к экватору, что не попадают в зону поражения наших ракет.
– Тогда тем паче, Мстислав Всеволодович. В чем же ваш вопрос?
– Андрей Антонович, вы являетесь первым заместителем главнокомандующего в случае войны, правильно.
– О чем речь? – насторожился маршал Советского Союза.
– От вашего решения зависит будущее страны. Вам придется дать разрешение на применение оружия космического базирования.
Министр обороны сцепил руки в замок и посмотрел на президента Академии наук в упор.
– Извините, Мстислав Всеволодович, – произнес он через некоторое время. – А разве на земных орбитах уже имеется такое оружие?
– Дайте разрешение, товарищ маршал, и оно там будет, – уверенно сказал академик. – Можно сказать, это будут плановые боевые испытания по линии вашего министерства.
Маршал Гречко поднес руку к голове. Теперь пришла его очередь массировать виски.
Глава третья
Перелом
Это случилось на переломе. Однако тогда никто не мог догадываться ни о нем, ни о самой возможности такового. Поступательное движение расхолаживает. Привычка к нечеловеческому усилию постоянного движения вперед вводит производящего работу в странное состояние, когда ему кажется, что это не он сам толкает телегу, а некие внешние мистические силы озаряют его путь. И тогда он может впасть в легкую шизофрению, при которой пространственные измерения для него перестают иметь значение или путаются, переплетаются в узел. Тяжело, с потом и кровью перемещаемая на загибающуюся в бесконечность гору телега начинает казаться легко катящейся под уклон. Измотанное перенапряжением сознание добровольно обманывается. «Ну, вот сейчас, – гипнотизирует оно себя, – сейчас перейдем вот тот булыжник, и все пойдет как по маслу». И в какой-то мере надежда на чудо действительно вытягивает его из в общем-то безразличной Вселенной. И тогда человек окончательно впадает в транс и бесповоротно рвет путы реальности. Это не просто смертельно опасно – с очень удаленной во времени и удобной точки наблюдения это выглядит пижонством. Конечно, разбухший чирей может считать себя Эверестом, но нужно понимать, что еще до того, когда он вспухнет хотя бы до размеров кулака, гной прорвет его нутро. Естественно, даже в этом всплеске его излияния не сравнятся по масштабу с лавовым выбросом Кракатау.
Однако транс есть транс. В такой момент можно обводить вокруг пальца и завораживать не только себя, но и окружающих. Они тоже начинают принимать ваши усилия, пыжиться за уже несущийся в голубизну воздушный шар. И тогда, видя столь явное признание за реальность еще не свершившееся действие, опоры объективности окончательно подламываются и песочный замок зависает в воздухе на растяжке секунд. Это опасный период слабоумия. В этот момент дуэльная перчатка может хлестнуть по лицу не просто превосходящего противника, но и целую коалицию. И тогда вам точно не выстоять, ибо дополнительно к навалившейся на плечо телеге без руля, без ветрил и с квадратными колесами вам начнут делать подсечки и поливать под ноги быстро обращающееся в лед месиво, и ступни ваши заскользят, и одновременно квадратные колеса впереди напрягутся, желая обязательно и бесповоротно опуститься на ребро.
А вы, все еще не вышедши из наведенной галлюцинации, будете держать руки в стороны, продолжая видеть на них перья и перепонки. Возможно, вы станете ими махать, однако, хоть вы еще и не взлетели, падение в штопоре гарантировано.
Однако транс есть транс. В такой момент можно обводить вокруг пальца и завораживать не только себя, но и окружающих. Они тоже начинают принимать ваши усилия, пыжиться за уже несущийся в голубизну воздушный шар. И тогда, видя столь явное признание за реальность еще не свершившееся действие, опоры объективности окончательно подламываются и песочный замок зависает в воздухе на растяжке секунд. Это опасный период слабоумия. В этот момент дуэльная перчатка может хлестнуть по лицу не просто превосходящего противника, но и целую коалицию. И тогда вам точно не выстоять, ибо дополнительно к навалившейся на плечо телеге без руля, без ветрил и с квадратными колесами вам начнут делать подсечки и поливать под ноги быстро обращающееся в лед месиво, и ступни ваши заскользят, и одновременно квадратные колеса впереди напрягутся, желая обязательно и бесповоротно опуститься на ребро.
А вы, все еще не вышедши из наведенной галлюцинации, будете держать руки в стороны, продолжая видеть на них перья и перепонки. Возможно, вы станете ими махать, однако, хоть вы еще и не взлетели, падение в штопоре гарантировано.
Глава четвертая
«Салют»
На орбитах вершились плановые и внеплановые чудеса. У американцев, имеющих большее, чем у русских, число постов космического наблюдения, от удивления отвисали челюсти. И ведь это, учитывая незнание ими подробностей. Но откуда им было разобраться досконально? Уже десять лет, с самого падения «U?2» со свердловского неба, над Союзом опасались летать самолеты-шпионы. Ну а имеющиеся на службе разведывательного сообщества агенты ни за какие коврижки не желали проникать в окрестности Кзыл-Орды, в закрытый город Ленинск, известный в народе под прозвищем Байконур. (Скорее всего, они опасались не климата: многие из них ранее прошли стажировку во Вьетнаме.) Так что основным средством наблюдения американцев значились радиолокационные станции и большие вычислительные машины для расчета орбит. С помощью этих хитрых приспособлений, разумеется, получалось кое-что выявить, но ведь понятное дело – не все.
А Советский Союз, точнее люди, занятые его космической программой, били собственные, ну и, само собой, мировые рекорды.
Мощный ракетоноситель «Протон?К» вывел за атмосферу девятнадцатитонную станцию «Салют». Этот гигант успел совершить на орбите только один оборот, когда к нему с ходу подрулил запущенный с того же Байконура семитонный космический корабль «Союз?10». Наверное, в нормальном режиме стыковка производилась бы долго. Ведь это являлось первым в мире соединением с предположительно долговременной космической станцией. Однако сейчас некогда было приноравливаться и в течение трех-четырех оборотов смотреть на «Салют» извне. К тому же страна, первой в мире научившаяся нанизывать корабли один на один, отработала все досконально. Естественно, в экипаж были подобраны опытнейшие космонавты. Двое из трех в январе 1969 участвовали в создании на орбите первой экспериментальной станции, составленной из «Союза?4» и «Союза?5». Это были бывший военный летчик и командир корабля Владимир Шаталов и официально гражданский специалист Алексей Елисеев. Оба они совершали третий полет в космос – достаточно редкое явление для космонавтики, причем не только советской. Помимо этого, этот экипаж был спаян не только совместными тренировками на Земле, но и прошел «притирку» на орбите. Два года тому они составили две трети посадочного экипажа «Союза?4», а затем разом летали в «Союзе?8». Сейчас, кроме них, на борту «Союза?10» имелся еще один «гражданский специалист» – Николай Рукавишников.
В действительности многое из того, что в официальных сводках выглядело железной поступью мирного освоения космоса, на самом деле имело другую окраску. Например, Николай Николаевич Рукавишников являлся специально подготовленным инженером по советским космическим станциям военного назначения. Впрочем, также, как и Шаталов с Елисеевым. Сама же станция «Салют» была недовведенной в полную кондицию боевой космической базой «Алмаз», разработки генерального конструктора Владимира Николаевича Челомея. Если бы не экстренные обстоятельства, ее запуск состоялся бы не ранее следующего года. Ведь кое-какие системы этой невиданной боевой машины, набравшей после стыковки массу в двадцать шесть тонн, не успели пройти предполетные испытания. Например, суперсовременная фазированная решетка для радиолокационного обзора раскинутой внизу Земли имела заниженную по сравнению с планом мощность. Ну что ж, нынче боевую станцию запустили не для перспективного шпионажа, а для войны в космосе. И к этому несостоявшийся «Алмаз» подготовился на славу. К примеру, в его передней части располагалось безоткатное орудие с патронташем в две тысячи патронов.
Кроме того, там же размещались четыре боевые ракеты. Где-нибудь у поверхности планеты дальность их полета оказалась бы крайне небольшой – каких-то пять-семь километров. Но сейчас вокруг раскинулся безбрежный простор. Располагая «дармовой» орбитальной скоростью уже сейчас, только за счет первой ступени пороховых ускорителей они могли набрать вторую космическую, то есть, по большому счету, достичь любого уголка звездной системы Солнца. Разве это была не прелесть?
А Советский Союз, точнее люди, занятые его космической программой, били собственные, ну и, само собой, мировые рекорды.
Мощный ракетоноситель «Протон?К» вывел за атмосферу девятнадцатитонную станцию «Салют». Этот гигант успел совершить на орбите только один оборот, когда к нему с ходу подрулил запущенный с того же Байконура семитонный космический корабль «Союз?10». Наверное, в нормальном режиме стыковка производилась бы долго. Ведь это являлось первым в мире соединением с предположительно долговременной космической станцией. Однако сейчас некогда было приноравливаться и в течение трех-четырех оборотов смотреть на «Салют» извне. К тому же страна, первой в мире научившаяся нанизывать корабли один на один, отработала все досконально. Естественно, в экипаж были подобраны опытнейшие космонавты. Двое из трех в январе 1969 участвовали в создании на орбите первой экспериментальной станции, составленной из «Союза?4» и «Союза?5». Это были бывший военный летчик и командир корабля Владимир Шаталов и официально гражданский специалист Алексей Елисеев. Оба они совершали третий полет в космос – достаточно редкое явление для космонавтики, причем не только советской. Помимо этого, этот экипаж был спаян не только совместными тренировками на Земле, но и прошел «притирку» на орбите. Два года тому они составили две трети посадочного экипажа «Союза?4», а затем разом летали в «Союзе?8». Сейчас, кроме них, на борту «Союза?10» имелся еще один «гражданский специалист» – Николай Рукавишников.
В действительности многое из того, что в официальных сводках выглядело железной поступью мирного освоения космоса, на самом деле имело другую окраску. Например, Николай Николаевич Рукавишников являлся специально подготовленным инженером по советским космическим станциям военного назначения. Впрочем, также, как и Шаталов с Елисеевым. Сама же станция «Салют» была недовведенной в полную кондицию боевой космической базой «Алмаз», разработки генерального конструктора Владимира Николаевича Челомея. Если бы не экстренные обстоятельства, ее запуск состоялся бы не ранее следующего года. Ведь кое-какие системы этой невиданной боевой машины, набравшей после стыковки массу в двадцать шесть тонн, не успели пройти предполетные испытания. Например, суперсовременная фазированная решетка для радиолокационного обзора раскинутой внизу Земли имела заниженную по сравнению с планом мощность. Ну что ж, нынче боевую станцию запустили не для перспективного шпионажа, а для войны в космосе. И к этому несостоявшийся «Алмаз» подготовился на славу. К примеру, в его передней части располагалось безоткатное орудие с патронташем в две тысячи патронов.
Кроме того, там же размещались четыре боевые ракеты. Где-нибудь у поверхности планеты дальность их полета оказалась бы крайне небольшой – каких-то пять-семь километров. Но сейчас вокруг раскинулся безбрежный простор. Располагая «дармовой» орбитальной скоростью уже сейчас, только за счет первой ступени пороховых ускорителей они могли набрать вторую космическую, то есть, по большому счету, достичь любого уголка звездной системы Солнца. Разве это была не прелесть?
Глава пятая
Пертурбации
Запуск с мыса Канаверал и с Байконура, несмотря на внешне сходную атрибутику, – вещи несколько разные. И речь не только в экономии топлива: каждому понятно: двадцатиградусный сдвиг по широте – это не шутка. В счет осевого вращения Земли можно прикарманить не килограммы – десятки тонн топлива только в первой ступени. Так вот, речь сейчас не об этом. Речь о том, что орбитальные корабли Америки и России запускаются под разными углами к экватору. Что это означает? В общем-то – ничего. Обороты вокруг Земли, и те и другие, могут навинчивать с одинаковой эффективностью. Сложность появляется только в одном случае – если им по каким-то причинам следует сойтись в одном орбитальном ракурсе.
В настоящий момент, в отличие от будущего далека «Союза-Аполлона» семьдесят пятого года, пассивную роль играли американцы. Хуже того, они вообще не подвязывались играть какую-либо роль и, по большому счету, не планировали никаких орбитальных перемещений для схождения с русскими. А вот сарделичная сцепка «Салют – Союз» такое вполне планировала. Нельзя сказать, что янки в этом случае оставались совсем уж неповоротливо тупы. Большинство работников умственного труда мыса Канаверал превосходно соображали в своем деле. Некоторые из них даже настояли на произведении расчета возможного маневра русских в отношении вот-вот готового сорваться со стапелей «Аполлона-13».
Большие вычислительные машины перекачали в энтропию сколько-то там киловатт и осуществили этот самый расчет. Да, теоретически маневр очередного российского чуда был очень даже возможен. Ведь по какому еще поводу, кроме американского запуска, русские так торопились? С другой стороны, в связи с их активностью по поводу Луны можно было предположить все, что угодно. Вдруг этот мифически предполагаемый артефакт Советы решили для начала исследовать вне Земли? Почему бы, действительно, не разложить столь неясную и вероятно опасную штуковину на молекулы где-нибудь на орбите? Большой объем помещения долгосрочной станции – что может быть удобнее для спектрографических и прочих исследований? Вдруг эта вещица просто-напросто опасна? Что-нибудь приравненное к термоядерной бомбе, а то и еще похлестче? Не лучше ли, чтобы взрыв случился где-то на высоте километров триста, а не в каком-нибудь НИИ посреди или даже на окраине мегаполиса?
А вот для маневра с перпендикуляром орбит требовалась огромная масса топлива. Исходя из апогее-перигейных соотношений, приблизительный вес, а также размеры парящей в космосе штуковины уже высчитали. Зная эффективность русских ракетных двигателей, нетрудно рассчитать все. Горючего требовалось действительно много. И ведь, помимо того, нужно осуществить переход не плавным маневром, путем многократных включений и с использованием всяческих гравитационных фокусов. Надо сделать все в один заход, ибо три астронавта уже потели в своих скафандрах на самом кончике гигантской башни «Сатурн?5 – Аполлон».
Помимо этого, даже небывалое смещение оси орбиты не давало русским ровным счетом ничего. Ведь «Аполлон-13» не собирался навинчивать круги около Земли. По программе полета, он должен набрать вторую космическую скорость еще до завершения первого орбитального витка. Конечно, вакуум вещь пустотелая и пронизывать ее можно и так, и эдак, однако трудно ожидать, что русский гигант, помимо прочего, еще и способен разомкнуть свою земную окружность и уйти к Луне.
Отдельный вопрос, тесно смыкающийся с этим, был в том, что предпримут русские, если вдруг каким-то своим макаром сумеют развинтить все перечисленные противоречия? Ну что они смогут сделать? Взять «Аполлон» на абордаж? Вообще-то в войне с Гитлером они намеренно использовали такую штуку как таран. Но неужели они сейчас дойдут до такого? Хотя, в принципе, почему нет? Им ведь временами сам черт не брат. Потом извинятся и скажут, что произошла досадная оплошность.
Но вообще-то все эти напасти были слишком надуманными, не каждый инженер, а уж тем более чиновник, осмелится такое высказать. Ведь не стоит портить себе карьеру и отношения с коллегами из-за пустопорожних страхов.
В общем, никто не решился сорвать планируемый запуск пятого из отсылаемых к Луне «Аполлонов», или третьего из тех, что собирались на нее сесть. Кроме того, внутри самой командной структуры американской космонавтики появились свои специфические проблемы.
В настоящий момент, в отличие от будущего далека «Союза-Аполлона» семьдесят пятого года, пассивную роль играли американцы. Хуже того, они вообще не подвязывались играть какую-либо роль и, по большому счету, не планировали никаких орбитальных перемещений для схождения с русскими. А вот сарделичная сцепка «Салют – Союз» такое вполне планировала. Нельзя сказать, что янки в этом случае оставались совсем уж неповоротливо тупы. Большинство работников умственного труда мыса Канаверал превосходно соображали в своем деле. Некоторые из них даже настояли на произведении расчета возможного маневра русских в отношении вот-вот готового сорваться со стапелей «Аполлона-13».
Большие вычислительные машины перекачали в энтропию сколько-то там киловатт и осуществили этот самый расчет. Да, теоретически маневр очередного российского чуда был очень даже возможен. Ведь по какому еще поводу, кроме американского запуска, русские так торопились? С другой стороны, в связи с их активностью по поводу Луны можно было предположить все, что угодно. Вдруг этот мифически предполагаемый артефакт Советы решили для начала исследовать вне Земли? Почему бы, действительно, не разложить столь неясную и вероятно опасную штуковину на молекулы где-нибудь на орбите? Большой объем помещения долгосрочной станции – что может быть удобнее для спектрографических и прочих исследований? Вдруг эта вещица просто-напросто опасна? Что-нибудь приравненное к термоядерной бомбе, а то и еще похлестче? Не лучше ли, чтобы взрыв случился где-то на высоте километров триста, а не в каком-нибудь НИИ посреди или даже на окраине мегаполиса?
А вот для маневра с перпендикуляром орбит требовалась огромная масса топлива. Исходя из апогее-перигейных соотношений, приблизительный вес, а также размеры парящей в космосе штуковины уже высчитали. Зная эффективность русских ракетных двигателей, нетрудно рассчитать все. Горючего требовалось действительно много. И ведь, помимо того, нужно осуществить переход не плавным маневром, путем многократных включений и с использованием всяческих гравитационных фокусов. Надо сделать все в один заход, ибо три астронавта уже потели в своих скафандрах на самом кончике гигантской башни «Сатурн?5 – Аполлон».
Помимо этого, даже небывалое смещение оси орбиты не давало русским ровным счетом ничего. Ведь «Аполлон-13» не собирался навинчивать круги около Земли. По программе полета, он должен набрать вторую космическую скорость еще до завершения первого орбитального витка. Конечно, вакуум вещь пустотелая и пронизывать ее можно и так, и эдак, однако трудно ожидать, что русский гигант, помимо прочего, еще и способен разомкнуть свою земную окружность и уйти к Луне.
Отдельный вопрос, тесно смыкающийся с этим, был в том, что предпримут русские, если вдруг каким-то своим макаром сумеют развинтить все перечисленные противоречия? Ну что они смогут сделать? Взять «Аполлон» на абордаж? Вообще-то в войне с Гитлером они намеренно использовали такую штуку как таран. Но неужели они сейчас дойдут до такого? Хотя, в принципе, почему нет? Им ведь временами сам черт не брат. Потом извинятся и скажут, что произошла досадная оплошность.
Но вообще-то все эти напасти были слишком надуманными, не каждый инженер, а уж тем более чиновник, осмелится такое высказать. Ведь не стоит портить себе карьеру и отношения с коллегами из-за пустопорожних страхов.
В общем, никто не решился сорвать планируемый запуск пятого из отсылаемых к Луне «Аполлонов», или третьего из тех, что собирались на нее сесть. Кроме того, внутри самой командной структуры американской космонавтики появились свои специфические проблемы.
Глава шестая
НАСА
– Господин президент, у нас появилась новая сложность, – заявил министр обороны США.
– Что, русские запустили на орбиту еще что-нибудь? – насторожился Ричард Никсон.
– Бог миловал, господин президент. Данная проблема чисто наша, внутренняя.
– И срочная?
– Думаю, весьма, господин президент. Поскольку от нее будут во многом зависеть наши дальнейшие планы.
– Я весь внимание, господин Лэйрд.
– У меня, да и у всего комитета начальников штабов, никак не налаживается работа с директором НАСА.
– Что там не слава богу? – спросил Никсон, на самом деле уже догадываясь, о чем пойдет речь.
– Мистер Бикле начал изображать из себя «голубя мира». Понимаете, он, видите ли, не желает использовать космос в военных целях.
– То есть?
– Я ему объясняю, что такое происходило всегда. Спутники разведки и тэдэ. А он мне: «Но ведь это были не прямые военные действия в космосе?» Но ведь у нас целая очередь космических программ, на семьдесят процентов они все военные. Он что, только вчера проснулся?
– Не нервничайте, Лэйрд. Давайте спокойно что-то решать.
– Господин президент, этот старик просто спятил. Если бы сейчас на дворе стояли времена Эйзенхауэра, его бы привлекли за сотрудничество с «красными».
– Успокойтесь, господин Лэйрд, – брезгливо повторил Никсон. – Успокойтесь. Да, наш дедушка, видимо, действительно засиделся в кресле. Сколько он уж руководит ведомством?
– С пятьдесят девятого года, господин президент.
– Да?! – переспросил Никсон, в общем-то и так знавший точные цифры. – Засиделся, засиделся дедушка Паул. А скажите, господин министр, у вас имеется кто-нибудь на примете?
– Да, господин президент. Если вы не против, пусть это будет мистер Бедер.
– Де Е. Бедер?
– Так точно, господин президент.
– Но ведь он же «ястреб» в чистом виде? – прищурился Ричард Никсон.
– Да уж точно не «голубь», – расплылся в улыбке министр обороны. – Но ведь нам такой сегодня и требуется, правда?
– Помнится, он был за вывод в космос «дежурных орбитальных бомб», правильно?
– Эта идея устарела, господин президент. Вы ведь в курсе, – отмахнулся министр обороны.
– Но, кроме того, – Никсон понизил голос, – мне кажется, у него не хватит терпения и ума заведовать столь сложным ведомством, как Агентство по аэронавтике. Вы так не думаете?
– Мое мнение таково, господин президент. Паул Бикле уже стар – его все равно нужно менять. Для текущего дела нам более чем подходит Де Бедер. Пусть бы покуда и поруководил НАСА. А там, когда обскачем русских, можно будет подобрать на должность кого-нибудь поумнее. Как Вы смотрите на такой расклад?
– В вашей железной логике есть рациональное зерно, – кивнул Никсон хмуро. – Явно есть. К тому же время торопит. Де Бедер случайно не в Вашингтоне?
– Тут, тут, господин президент.
– Вот и славно. Надо бы с ним предварительно потолковать. Важно, чтобы он после назначения не ляпнул прессе что-нибудь про ускоренную милитаризацию космоса или про свои «орбитальные бомбы», – президент США задумался. – В общем, этот вопрос вполне решаем. Конгресс нам в этом деле не нужен, так что можно провернуть быстро и главное – законно. Никакой компромат собирать не потребуется. Ни ЦРУ, ни ФБР в данном случае не пригодятся. Дедушку Паула можно тихонько списать по здоровью, Бедера сунуть временно, разумеется, пообещав ему, что навечно, в общем… Я займусь.
– Что, русские запустили на орбиту еще что-нибудь? – насторожился Ричард Никсон.
– Бог миловал, господин президент. Данная проблема чисто наша, внутренняя.
– И срочная?
– Думаю, весьма, господин президент. Поскольку от нее будут во многом зависеть наши дальнейшие планы.
– Я весь внимание, господин Лэйрд.
– У меня, да и у всего комитета начальников штабов, никак не налаживается работа с директором НАСА.
– Что там не слава богу? – спросил Никсон, на самом деле уже догадываясь, о чем пойдет речь.
– Мистер Бикле начал изображать из себя «голубя мира». Понимаете, он, видите ли, не желает использовать космос в военных целях.
– То есть?
– Я ему объясняю, что такое происходило всегда. Спутники разведки и тэдэ. А он мне: «Но ведь это были не прямые военные действия в космосе?» Но ведь у нас целая очередь космических программ, на семьдесят процентов они все военные. Он что, только вчера проснулся?
– Не нервничайте, Лэйрд. Давайте спокойно что-то решать.
– Господин президент, этот старик просто спятил. Если бы сейчас на дворе стояли времена Эйзенхауэра, его бы привлекли за сотрудничество с «красными».
– Успокойтесь, господин Лэйрд, – брезгливо повторил Никсон. – Успокойтесь. Да, наш дедушка, видимо, действительно засиделся в кресле. Сколько он уж руководит ведомством?
– С пятьдесят девятого года, господин президент.
– Да?! – переспросил Никсон, в общем-то и так знавший точные цифры. – Засиделся, засиделся дедушка Паул. А скажите, господин министр, у вас имеется кто-нибудь на примете?
– Да, господин президент. Если вы не против, пусть это будет мистер Бедер.
– Де Е. Бедер?
– Так точно, господин президент.
– Но ведь он же «ястреб» в чистом виде? – прищурился Ричард Никсон.
– Да уж точно не «голубь», – расплылся в улыбке министр обороны. – Но ведь нам такой сегодня и требуется, правда?
– Помнится, он был за вывод в космос «дежурных орбитальных бомб», правильно?
– Эта идея устарела, господин президент. Вы ведь в курсе, – отмахнулся министр обороны.
– Но, кроме того, – Никсон понизил голос, – мне кажется, у него не хватит терпения и ума заведовать столь сложным ведомством, как Агентство по аэронавтике. Вы так не думаете?
– Мое мнение таково, господин президент. Паул Бикле уже стар – его все равно нужно менять. Для текущего дела нам более чем подходит Де Бедер. Пусть бы покуда и поруководил НАСА. А там, когда обскачем русских, можно будет подобрать на должность кого-нибудь поумнее. Как Вы смотрите на такой расклад?
– В вашей железной логике есть рациональное зерно, – кивнул Никсон хмуро. – Явно есть. К тому же время торопит. Де Бедер случайно не в Вашингтоне?
– Тут, тут, господин президент.
– Вот и славно. Надо бы с ним предварительно потолковать. Важно, чтобы он после назначения не ляпнул прессе что-нибудь про ускоренную милитаризацию космоса или про свои «орбитальные бомбы», – президент США задумался. – В общем, этот вопрос вполне решаем. Конгресс нам в этом деле не нужен, так что можно провернуть быстро и главное – законно. Никакой компромат собирать не потребуется. Ни ЦРУ, ни ФБР в данном случае не пригодятся. Дедушку Паула можно тихонько списать по здоровью, Бедера сунуть временно, разумеется, пообещав ему, что навечно, в общем… Я займусь.
Глава седьмая
«Аполлон»
«Аполлон-13» вообще-то собирался на Луну. По этой причине у него не имелось лишнего топлива для каких-либо дополнительных маневров, мало ли сколько граммов может не хватить там, в четырехстах тысячах километров. Кроме того, он действовал по загодя рассчитанной программе. В данный момент не имеют значения дальнеперспективные Цели полета. Понятно, что задача астронавтов Ловела, Свайгерта и Хейза – пристроиться на орбиту Луны, а затем осуществить посадку лунного модуля в заветном кратере Лемонье, по возможности ближе к его центру. Дальше следовало действовать по обстановке, в зависимости от того, что откопали русские луноходы. Однако сейчас намного важнее было другое. Несмотря на то, что Штаты располагали развитой сетью мощных локаторов, они не могли обозревать все и вся. Существовало несколько закрытых зон, в которых вполне можно было поддерживать со своими спутниками и космическими кораблями связь, но не получалось наблюдать их радиолокационными методами. Советская военная разведка являлась одной из самых эффективных в мире, а поэтому маневр, примененный станцией «Салют» именно в такой «теневой» зоне, однозначно являлся продуманной акцией.
Проблема с топливом, которая для штатовских инженеров казалась весьма и весьма сложной, решалась вообще-то просто. И, кстати, именно за счет недоработки «Алмаза». Вместо недогруженного на борт оборудования в него удалось поместить добавочные баки. Их, может быть, и не хватало послать 25-тонную штуковину на Луну, но для осуществления межорбитальных маневров этого оказывалось вполне достаточно. Для такого пируэта «Салют» вначале снизился, уменьшая перигей до возможного минимума, лишь бы не чиркать по уплотненному воздуху, а затем там же, в перигее, ускорился. Кроме того, он, разумеется, изменил вектор движения, поворачивая орбиту более чем на сорок градусов. Очень дорогостоящий в плане топлива маневр: он поглотил почти весь запас припасенной «контрабанды».
Зато после выхода связки «Салюта» и «Союза» из «тени» американские дальнобойные локаторы вели поиск целых десять с половиной минут. Наконец они разыскали русскую махину в совершенно неожиданном секторе неба. Если бы советская станция не делала коррекцию, то есть не производила ракетные выхлопы, поиск мог бы продолжаться еще дольше. Однако выхлопы давали засветку в оптическом диапазоне. Когда наблюдатели радиолокационных постов в Австралии наконец нашли «Салют», им потребовалось некоторое время на перерасчеты. В конце концов, когда данные наконец поступили в Хьюстон, стало уже несколько поздно.
Проблема с топливом, которая для штатовских инженеров казалась весьма и весьма сложной, решалась вообще-то просто. И, кстати, именно за счет недоработки «Алмаза». Вместо недогруженного на борт оборудования в него удалось поместить добавочные баки. Их, может быть, и не хватало послать 25-тонную штуковину на Луну, но для осуществления межорбитальных маневров этого оказывалось вполне достаточно. Для такого пируэта «Салют» вначале снизился, уменьшая перигей до возможного минимума, лишь бы не чиркать по уплотненному воздуху, а затем там же, в перигее, ускорился. Кроме того, он, разумеется, изменил вектор движения, поворачивая орбиту более чем на сорок градусов. Очень дорогостоящий в плане топлива маневр: он поглотил почти весь запас припасенной «контрабанды».
Зато после выхода связки «Салюта» и «Союза» из «тени» американские дальнобойные локаторы вели поиск целых десять с половиной минут. Наконец они разыскали русскую махину в совершенно неожиданном секторе неба. Если бы советская станция не делала коррекцию, то есть не производила ракетные выхлопы, поиск мог бы продолжаться еще дольше. Однако выхлопы давали засветку в оптическом диапазоне. Когда наблюдатели радиолокационных постов в Австралии наконец нашли «Салют», им потребовалось некоторое время на перерасчеты. В конце концов, когда данные наконец поступили в Хьюстон, стало уже несколько поздно.