Страница:
Приглашения, которые он держал в руке, вновь привлекли его внимание. Никто из его друзей не поверил бы, в какую западню он угодил. И он намеревался сочинить несколько писем, предупреждая их, что, к сожалению, будет занят большую часть сезона, в надежде избежать тем самым многих вопросов. Если все пойдет, как он ожидал, они, поскучав какое-то время без его общества, обратят свои взгляды на кого-нибудь еще, пока вся эта история не закончится.
Часы на камине ударили один раз. Эш потянулся и отошел от стола. Голова болела, день был долгий. Он не стал звать слугу и разделся сам, предпочтя одиночество. Снял рубашку, положил ее на кушетку, взялся за пуговицы на бриджах.
Скрип двери привлек его внимание. Никто из слуг не посмел бы войти в спальню хозяина без приказа. Тело мгновенно напряглось, адреналин спровоцировал быструю инстинктивную реакцию.
Тихо ступая босыми ногами, Эш осторожно подобрался к двери и, прижавшись спиной к стене, застыл в ожидании. Дверь закрывала его от неожиданного гостя, давая ему преимущество. Эш стоял, сжав кулаки, на него снизошло холодное спокойствие, когда защелка снова скрипнула.
«Я безоружен, но, учитывая элемент неожиданности, смогу победить. Если…»
Дверь медленно отворилась, впуская злодея…
Мисс Кэролайн Таунзенд проскользнула в комнату, ее русые волосы водопадом роскошных кудрей спускались по спине почти до талии. На ней не было ничего, кроме простой ночной рубашки, отделанной кружевом по глубокому вырезу, открывавшему потрясающе гладкую кожу ключиц и плеч, пока она тихо ступала мимо него. Приглушенный свет придавал нежный медовый оттенок ее коже и отражался золотым блеском в ее волосах.
Но больше всего Эша поразил силуэт ее фигуры, прекрасно видный, стоило ей остановиться перед лампой, горевшей на столе. Материал рубашки не скрывал ни мягких изгибов талии и бедер, ни упругих ягодиц. Полные и высокие груди были свободны от корсета. А розовые соски так и жаждали мужского внимания, поцелуев и жадных ласк. Бедра были достаточно широкими, Эш оценил это и невольно улыбнулся, а ягодицы – невозможно привлекательными. Его руки жаждали исследовать каждую округлость, каждый изгиб и поскорее прижать их к себе.
Его мужское достоинство стало болезненно твердым под наполовину расстегнутыми бриджами. Знакомое томление побуждало Эша закончить эту неожиданную встречу как можно быстрее.
«Она провоцирует меня? Может быть, это часть ее плана?»
Эта мысль помогла ему взять себя в руки и не поддаться растущему вожделению. Зачем, ради всего святого, мисс Таунзенд вошла в его комнату?
– Мисс Таунзенд? – Эш шагнул вперед, не заботясь о том, чтобы накинуть сюртук. «К чему фальшивая скромность? Только для того, чтобы маленький «терьер» ощутил вкус собственного колдовства?» – Если вы восприняли мои слова буквально и пришли уложить меня в постель…
Кэролайн повернулась лицом к нему, и Эш сразу понял: что-то не так. Глаза, в которых всегда светился ум, теперь были затянуты странным мечтательным светом. Она улыбалась, как будто они были старыми и хорошими друзьями, и он не мог не почувствовать несомненную прелесть этой мягкой, женственной Кэролайн.
– Подумать только! Я никогда не мечтала стать хорошим моряком, море такое холодное…
– Да? – Эш растерянно улыбнулся и покачал головой.
Так вот оно что: его строгая шапероне, оказывается, лунатик!
Глава 3
Глава 4
Часы на камине ударили один раз. Эш потянулся и отошел от стола. Голова болела, день был долгий. Он не стал звать слугу и разделся сам, предпочтя одиночество. Снял рубашку, положил ее на кушетку, взялся за пуговицы на бриджах.
Скрип двери привлек его внимание. Никто из слуг не посмел бы войти в спальню хозяина без приказа. Тело мгновенно напряглось, адреналин спровоцировал быструю инстинктивную реакцию.
Тихо ступая босыми ногами, Эш осторожно подобрался к двери и, прижавшись спиной к стене, застыл в ожидании. Дверь закрывала его от неожиданного гостя, давая ему преимущество. Эш стоял, сжав кулаки, на него снизошло холодное спокойствие, когда защелка снова скрипнула.
«Я безоружен, но, учитывая элемент неожиданности, смогу победить. Если…»
Дверь медленно отворилась, впуская злодея…
Мисс Кэролайн Таунзенд проскользнула в комнату, ее русые волосы водопадом роскошных кудрей спускались по спине почти до талии. На ней не было ничего, кроме простой ночной рубашки, отделанной кружевом по глубокому вырезу, открывавшему потрясающе гладкую кожу ключиц и плеч, пока она тихо ступала мимо него. Приглушенный свет придавал нежный медовый оттенок ее коже и отражался золотым блеском в ее волосах.
Но больше всего Эша поразил силуэт ее фигуры, прекрасно видный, стоило ей остановиться перед лампой, горевшей на столе. Материал рубашки не скрывал ни мягких изгибов талии и бедер, ни упругих ягодиц. Полные и высокие груди были свободны от корсета. А розовые соски так и жаждали мужского внимания, поцелуев и жадных ласк. Бедра были достаточно широкими, Эш оценил это и невольно улыбнулся, а ягодицы – невозможно привлекательными. Его руки жаждали исследовать каждую округлость, каждый изгиб и поскорее прижать их к себе.
Его мужское достоинство стало болезненно твердым под наполовину расстегнутыми бриджами. Знакомое томление побуждало Эша закончить эту неожиданную встречу как можно быстрее.
«Она провоцирует меня? Может быть, это часть ее плана?»
Эта мысль помогла ему взять себя в руки и не поддаться растущему вожделению. Зачем, ради всего святого, мисс Таунзенд вошла в его комнату?
– Мисс Таунзенд? – Эш шагнул вперед, не заботясь о том, чтобы накинуть сюртук. «К чему фальшивая скромность? Только для того, чтобы маленький «терьер» ощутил вкус собственного колдовства?» – Если вы восприняли мои слова буквально и пришли уложить меня в постель…
Кэролайн повернулась лицом к нему, и Эш сразу понял: что-то не так. Глаза, в которых всегда светился ум, теперь были затянуты странным мечтательным светом. Она улыбалась, как будто они были старыми и хорошими друзьями, и он не мог не почувствовать несомненную прелесть этой мягкой, женственной Кэролайн.
– Подумать только! Я никогда не мечтала стать хорошим моряком, море такое холодное…
– Да? – Эш растерянно улыбнулся и покачал головой.
Так вот оно что: его строгая шапероне, оказывается, лунатик!
Глава 3
– Вы много путешествовали, мисс?
– Я побывала в Англии и потом… может быть, я увижу еще много стран, о которых читала… – Кэролайн подняла руку, отбросила волосы со лба, невольно показывая все свои прелести. И при этом так прогнулась в спине, что Эш с трудом сдержал стон. – Я бы хотела увидеть все это…
– Мир такой разный, мисс Таунзенд. – Эш покачал головой, стараясь охладить пыл, бушующий в крови, и примириться с расслабленным и чувственным созданием, которое в течение двух дней не вызывало у него никаких других чувств, кроме раздражения.
Кэрол рассмеялась. Этот звук взволновал его так, как никогда прежде. Он был таким теплым и чистым, словно вода бежала по камушкам, естественный звук искренней радости, который очаровывал, вызывая ответную улыбку. Эш не мог вспомнить ни одну женщину, которая бы так смеялась. Но Кэрол стояла здесь, похожая на эльфа, с распущенными золотисто-русыми локонами, блестящими карими глазами, не сознававшая то смятение чувств, которое сотворила с ним.
Эш растерялся от этой неожиданной перемены, не зная, как отвести мисс Таунзенд назад в ее спальню, не разбудив ее. Одновременно его занимала мысль о том, как занятно было бы увидеть реакцию «терьера», когда мисс Таунзенд обнаружит, что стоит почти голая в шести шагах от его постели, – риск стоил реванша.
Однако Эш прекрасно понимал: один неосторожный шаг – и он пожалеет о тех последствиях… «Черт, если бы мой дед знал об этой особенности!»
– Мисс Таунзенд, – начал он снова. – Мы скоро причалим, может быть, вам стоит… вернуться в свою постель?
Кэрол покачала головой, мягко отклоняя его предложение:
– Вы вряд ли сможете покинуть корабль, сэр, пока он в море.
«Она говорит со мной таким тоном, каким разговаривают с деревенским дурачком».
– Да, разумеется. Но сейчас прилив, и взгляните, разве не порт виднеется вон там? – Эш указал на камин, питая надежду.
– О! – Кэрол проследила за его взглядом и шагнула вперед, странный блеск загорелся в ее глазах. – О, разве это не прекрасно?
Эш неуверенно кивнул, молясь про себя, чтобы юмор ситуации не лишил его самообладания.
– Мы скоро будем там, и вы сможете сойти.
Она хлопнула в ладоши, радуясь, как ребенок.
– Не могу дождаться! Только и думаю об этом! – Кэролайн подвинулась и дотронулась до него, ее нежные пальцы скользнули по его локтю. – Несколько недель назад ничего не было видно. Но сейчас все кажется возможным.
Эш отвел от нее глаза и снова сосредоточил внимание на камине.
– Правда? Я никогда не думал, что Лондон способен сотворить такую перемену.
Кэрол погладила его по плечу, как будто он вел ее по палубе.
– Вы никогда не сидели за чаем в нижней гостиной моей тетушки Эмилии, наслаждаясь уютом домашнего камина.
Эш улыбнулся:
– Ах, перспектива чаепития у пожилой дамы! Интересно, почему вы не сбежали?
– Я никогда не сбегаю…
Печальный тон привлек его внимание, и Эш взглянул на нее, невольно остановив взгляд на ложбинке груди в глубоком вырезе рубашки.
– Даже от тети Эмилии?
– Я собираюсь изменить течение своей жизни.
Дыхание застряло в его груди. Она полна надежд и до невозможности привлекательна.
– А куда вы направлялись прежде, мисс Таунзенд?
– В забытье.
«Это направление знакомо мне очень хорошо».
– Но сейчас вы здесь. – «Это все глупости, и я дурак, раз веду этот разговор и хотя бы на минуту допускаю, что «терьер» может вызывать симпатию. Она взрослая женщина, которая по какой-то причине решила встать у меня на пути и помочь моему деду заставить меня провести этот унизительный сезон». – А не пора ли нам сойти на берег?
Кэрол положила голову ему на плечо и вздохнула:
– Да, пора…
Эша бросило в жар, дрожь пробежала по телу. Стараясь этого не замечать, он взял рубашку, лежавшую на диванчике за ее спиной, и попытался накинуть ее, намереваясь выйти в коридор и проводить Кэролайн в ее комнату. Разумеется, они могли столкнуться с кем-то из слуг, но Эш решил во что бы то ни стало отвести «терьера» в его спальню, чем быстрее, тем лучше, и закончить это странное свидание, прежде чем шапероне проснется и сон превратится в ночной кошмар.
– Ну вот, мисс Таунзенд. – Эш вел ее по коридору с осторожностью человека, идущего по сходням.
– Лондон такой темный, – призналась она, и в ее тоне послышались тоска и страх. – Я не думала, что он такой мрачный.
– Это туман, мисс Таунзенд. – Эш улыбнулся в полумраке коридора. – Одна из очаровательных примет большого города.
– О! – Ее рука расслабилась. – Это добавляет ему таинственности, не правда ли?
– Это женская точка зрения – одна из ваших очаровательных особенностей, мисс Таунзенд!
– Так это я очаровательная женщина? Или моя точка зрения? – спросила она так мягко, словно спрашивала о погоде.
Эш мягко рассмеялся, не в силах удержаться.
– В вас, я подозреваю, переплелось и то и другое.
Кэрол снова засмеялась, и ее очарование не уменьшилось от этой новой фамильярности. Эшу нравилась эта новая, легкая и счастливая, версия «терьера». Новая версия мисс Таунзенд обладала бесспорной привлекательностью женственности и подкупающими округлостями, которые изменили его мнение о деловитых и энергичных американских женщинах и особенно о его шапероне.
Однако эта мисс Таунзенд была для него запретным плодом, как ни одна другая женщина, и Эш до боли прикусил губу, чтобы напомнить себе об этом. Пока она витает в своих безмятежных видениях, он должен крепко стоять на ногах.
– Мы пришли. – Эш остановился около ее двери, щелкнула задвижка, и он заглянул внутрь, есть ли там свет. – Позвольте мне посмотреть, нельзя ли зажечь свечу и проводить вас? – осведомился он, ведя ее в комнату.
Кэрол склонила голову ему на плечо в молчаливом согласии. Невинно прижалась к нему, но ощущение ее груди, прижимавшейся к нему через тонкую ткань его рубашки, было поистине мучительным. Эш попытался вспомнить расположение мебели в комнате, но тщетно, ибо никогда не утруждал себя подобной задачей.
Инстинктивно пытаясь защитить ее лодыжки от ударов и избежать плохого конца их приключения, Эш решил сам обследовать комнату.
– Подождите здесь, мисс, я проверю, все ли так, как надо. – Он мягко пристроил ее руку на косяк двери, чтобы спокойно продолжить свои исследования.
– Вы так добры… – вздохнула Кэрол.
«Добр? Я дьявол в темноте».
Эш прошел вперед, туда, где, как он думал, стояла кровать, однако вместо этого больно ударился о ее чемодан. И, сдержав стон, направился в другом направлении, и на этот раз успешно. Нащупав постель, Эш провел рукой по матрасу и понял, что нашел то, что искал.
Света единственной свечи вполне хватало, чтобы осветить фигуру, застывшую в дверях. И, видя дивную картину, он забыл обо всех своих синяках.
Кровь забурлила, и Эш, улыбаясь, подумал, мог ли его дед предвидеть тот адский огонь, который навлек на голову своего внука. Святые клятвы и семейные обязанности – в сторону, его шапероне создавала неожиданную проблему.
– Я должна лечь в постель? – тихо спросила Кэрол, и тело Эша мгновенно отреагировало на эти слова, а его жезл стал болезненно твердым, и если бы он бросил на него взгляд, то увидел бы жемчужину влаги, сверкающую на кончике.
Эш закрыл глаза, прогоняя демонов, проснувшихся в его теле и разбудивших голодный огонь…
– Да, – ответил Эш, откидывая одеяло. – Вы можете лечь, мисс Таунзенд.
– Не хотели бы вы показать мне Лондон? – Кэролайн подошла к нему, ее вопрос содержал скрытую двусмысленность, хотя в ее взгляде не было ни намека на согласие. Однако ее ночная сорочка еще больше сползла с плеч, открывая округлый верх кремовой груди, что само по себе являлось приглашением.
«О, есть вещи, которые я бы с удовольствием показал вам, мисс Таунзенд!»
– Не сегодня. – Эш снова взялся за простыни, его руки чесались от желания потянуть за ленту на ее рубашке, чтобы она упала на пол. Он заставил себя отвернуться от пугающе узкой полоски атласа, рождающей столь мучительные картины в его воображении. – Время позднее, а завтра… мы посмотрим, с чего начать ваше пребывание в Лондоне.
Кэролайн вздохнула и, подняв подол сорочки с невинностью ребенка, залезла на постель, нечаянно задев Эша ногой.
– Никогда прежде у меня не было подобного приключения!
Все, что он мог сделать, – это удержаться от того, чтобы схватить ее за лодыжку, оттащить на край постели и изнасиловать без всяких извинений. Вместо этого он хорошенько укрыл ее и отошел от кровати.
– Оставайтесь под одеялом.
– Как скажете. – Кэрол сладко улыбнулась, прижимаясь щекой к подушке, ее русые волосы золотистым ореолом окружали лицо. Она смотрела на него, не видя его, и Эш наконец решил, что отступление – единственное, что ему остается.
Эш взял свечу, надеясь снова не удариться в темноте. И почти дошел до двери, когда услышал ее тихий голос:
– Жду не дождусь, когда наступит завтра.
Эш закрыл за собой дверь и задул свечу.
«Господи, дай мне силы!»
Кэролайн положила последнюю из своих книг на маленький стол в углу комнаты, радуясь знакомым названиям. Каждый том имел какие-то свои особенности, поэтому она с завязанными глазами могла узнать, что это за книга. Первые утренние лучи окрашивали комнату в радостные тона, и Кэрол было приятно находиться среди знакомых вещей. Это делало комнату похожей на ее собственную.
– Вам еще что-нибудь нужно, мисс? Я ждала, что вы позвоните, но миссис Кларк посоветовала мне самой подняться к вам и спросить.
Кэролайн повернулась и взглянула на молоденькую горничную в крахмальной наколке. Как она понимала, это и была обещанная Дейзи.
– Это очень предусмотрительно с твоей стороны, Дейзи.
Глаза девушки расширились от удивления.
– О! Вы знаете, как меня зовут?
– Ну да, конечно! Миссис Кларк заверила, что ты лучшая из всех горничных, которые могли бы помогать мне, но я не ждала кого-то в столь ранний час.
– Она сказала, что вы очень милая, хотя и американка, и вообще… – Дейзи неловко присела в поклоне, затем направилась прямиком к постели, чтобы застелить ее.
Кэролайн покраснела, посчитав, что ее умение заправить постель не соответствовало принятым стандартам.
– Значит, вы знаете, – осторожно продолжала Дейзи, – я решила стать настоящей горничной леди. Я быстро учусь, и миссис Кларк пообещала не спускать с меня глаз и замечать любые оплошности. И это к лучшему! Теперь я просто… – Дейзи колебалась, глядя на столик у кровати. – А где подсвечник? Обычно я меняю использованную свечу на новую, но куда же подевался подсвечник? Вы поставили его в другое место?
– Нет, – сказала Кэрол, оглядывая комнату, дабы убедиться, что никуда не переносила свечу, когда разбирала вещи. – Я помню, что вчера он стоял здесь.
– Ладно. – Девушка покачала головой. И ее приподнятое настроение снова вернулось. – Отыщется.
Кэролайн тоже надеялась, что подсвечник найдется, не в состоянии представить нечто более неловкое, чем обвинение в воровстве домашнего имущества хозяина. Когда ей было шестнадцать, ее кузина Мэри Луиз переложила свои любимые сережки, и Кэрол никогда не могла забыть тот стыд и унизительные обвинения, которые последовали. Даже когда сережки нашлись через пару дней в одной из сумочек Мэри Луиз, извинений от тети Эмилии она так и не услышала.
Кэрол не была уверена, какова будет реакция Эша на воровство в его доме, и все же у нее не было никакого желания узнать это. Он может ухватиться за эту возможность и избавиться от обременительного присутствия нежелательной шапероне – объяснение, которое даже старый мистер Блэкуэлл не оставил бы без внимания.
– Подсвечник стоял здесь, на туалетном столике, когда я ложилась спать. Не могу представить…
– О, бросьте, мисс! – Дейзи похлопала ее по плечу, чтобы успокоить. – Наверное, пока вы были в туалетной комнате, одна из горничных заходила поменять свечу и забыла отнести его назад. Ничего страшного, забудьте об этом.
– Спасибо, Дейзи. Ты права, конечно.
– Теперь вы уже одеты, но должны обещать мне, что впредь будете звонить, если вам нужно переодеться. А я распоряжусь на кухне, чтобы вам прислали сюда поднос с завтраком. Разве это не то, что должна делать горничная леди? Следить, чтобы ее хозяйке было комфортно.
– Да, конечно, Дейзи, но я не голодна. И все равно спасибо, теперь я понимаю, что в надежных руках.
Дейзи сделала книксен и вышла, пока Кэролайн не начала расспрашивать о порядках в доме, о ее жизни или о том, всегда ли мистер Блэкуэлл завтракает один и где его можно найти. Но она предпочла остаться одна.
Выйдя из комнаты, Кэролайн оглядела коридор, чтобы решить, в каком направлении лучше пойти. Каждое казалось заманчивым – с темными арками сводов и картинами на стенах.
Кэрол повернула направо и сразу же погрузилась в тишину дома, обычную перед штормом. «Несмотря на мои клятвы вести себя лучше, я думаю, только идиот может ожидать чудесного изменения наших характеров за одну ночь».
Каждый дом, так или иначе, отражает характер своего хозяина, его вкус, его интересы или их отсутствие, даже его душу. Поэтому Кэрол было интересно узнать, что дом Эша расскажет о нем. Однако портреты прошлых веков, картины и предметы искусства, казалось, не отражали ничего – все это были незнакомые лица, которые мало что могли рассказать о личности теперешнего хозяина.
Кэрол не рискнула заглянуть ни в одну закрытую комнату, а вместо этого отправилась вниз, на первый этаж, в кабинет, где он «инструктировал» ее относительно правил поведения. По пути она заглянула в открытую дверь и остановилась: комната, утопавшая в мягком голубоватом свете, влекла к себе.
Это оказался музыкальный салон с пианино и арфой у окна. И Кэрол задумалась: кто же играет на этих инструментах? Возможно, Эш приглашает неразговорчивых, покладистых леди на закрытые концерты для его собственного развлечения?
Эта мысль пробудила в ней неожиданный прилив ревности. Нет, ее нисколько не задевает, что нимфы Лондона играют для мистера Блэкуэлла. Кэролайн подозревала: все это из-за недостатка ее собственных талантов, и именно это задело ее самолюбие.
Мистер Годвин нарушил ее одиночество.
– Мисс Таунзенд, вы играете?
– О, боюсь, что нет. – Кэролайн повернулась, надеясь, что не выглядит виновато из-за того, что сунула нос куда не следует. – Музыка часто звучит в этом доме? Мистер Блэкуэлл играет?
– Его мать была музыкантшей и, надо сказать, весьма талантливой. Голос, как у соловья, всегда говорил мой дядя. Он служил здесь дворецким много лет назад и рассказывал потрясающие истории об этой семье. – Мистер Годвин покачал головой: – Но никто не играл здесь со дня ее смерти.
Кэролайн снова почувствовала себя виноватой, потому что так быстро вообразила худшее.
– Как жаль!
– Мистер Блэкуэлл просил меня уточнить, известно ли вам о дневном приеме, который он собирается посетить. Я велел Дейзи помочь вам приготовиться.
– Это звучит так, как будто я собираюсь на бой, – сказала она с улыбкой.
Мистер Годвин тоже улыбнулся:
– Я не стал бы ждать потерь, мисс Таунзенд, но должен заметить, что признаки войны зачастую имеют место на светских приемах.
– Китайский генерал Сан Тцу говорил, будто все войны основываются на лжи.
Теперь пришла очередь мистера Годвина рассмеяться.
– Видимо, он очень мудрый человек, если может посетить более чем один прием в день.
– Я не уверена, что достаточно сильна во лжи, чтобы одержать верх на поле битвы, но сделаю все, чтобы не опозорить моего хозяина. – Кэролайн медленно продвигалась к главному вопросу, который засел в ее голове. – А где сейчас мистер Блэкуэлл?
– Он завтракает в спортивном клубе, мисс. У него и мистера Резерфорда обычная встреча, но он скоро вернется, чтобы самому приготовиться к предстоящей битве – или, яснее сказать, приему у миссис Фицджералд.
– Я понимаю. – Кэрол глубоко вздохнула. – Тогда, может быть, вы проводите меня в библиотеку мистера Блэкуэлла? Если таковая имеется в этом доме?
– О, конечно, прошу вас сюда! – Кэрол шла за мистером Годвином, едва сдерживая эмоции. Дворецкий дал ей информацию о местонахождении своего хозяина, и она была благодарна ему за это. Ее первой мыслью было отругать несносного шалопая, сбежавшего назло ей после их ссоры, но, увы, возможности шапероне были ограничены.
Мистер Годвин остановился перед тяжелой резной дверью.
– Это здесь, мисс Таунзенд.
– Мистер Годвин, можно я спрошу… наверное, это покажется несколько странным, но… – Кэрол колебалась, не желая оскорбить дворецкого, но решила не отступать без борьбы.
– Я, разумеется, готов ответить на любой ваш вопрос, мисс Таунзенд, – дипломатично ответил он.
– Если бы я узнала пораньше, что мистер Эш намеревается уйти из дома, это бы… было очень кстати.
Мистер Годвин покачал головой:
– Боюсь, что должен разочаровать вас. – Он толкнул дверь и отошел в сторону, пропуская ее вперед. – Может быть, вам лучше обсудить этот вопрос с вашей горничной?
«Дейзи? Но почему Дейзи должна знать о приходах и уходах Эша?»
Прежде чем убедиться, что она поняла его, Годвин вежливо поклонился и исчез в коридоре.
Кэролайн прикусила губу, понимая, что ее возможности действительно ограничены. Расспросы Дейзи вряд ли приведут к успеху, но если не делать ничего, то это приведет к провалу миссии, которую возложил на нее старый мистер Блэкуэлл.
Эш вряд ли смирится с участью заключенного в собственном доме, но она должна найти способ заставить его выполнять взятые на себя обязательства. И все же просить персонал шпионить за ним… Кэрол совсем не нравились такие способы.
«Господи, дай мне силы!»
– Я побывала в Англии и потом… может быть, я увижу еще много стран, о которых читала… – Кэролайн подняла руку, отбросила волосы со лба, невольно показывая все свои прелести. И при этом так прогнулась в спине, что Эш с трудом сдержал стон. – Я бы хотела увидеть все это…
– Мир такой разный, мисс Таунзенд. – Эш покачал головой, стараясь охладить пыл, бушующий в крови, и примириться с расслабленным и чувственным созданием, которое в течение двух дней не вызывало у него никаких других чувств, кроме раздражения.
Кэрол рассмеялась. Этот звук взволновал его так, как никогда прежде. Он был таким теплым и чистым, словно вода бежала по камушкам, естественный звук искренней радости, который очаровывал, вызывая ответную улыбку. Эш не мог вспомнить ни одну женщину, которая бы так смеялась. Но Кэрол стояла здесь, похожая на эльфа, с распущенными золотисто-русыми локонами, блестящими карими глазами, не сознававшая то смятение чувств, которое сотворила с ним.
Эш растерялся от этой неожиданной перемены, не зная, как отвести мисс Таунзенд назад в ее спальню, не разбудив ее. Одновременно его занимала мысль о том, как занятно было бы увидеть реакцию «терьера», когда мисс Таунзенд обнаружит, что стоит почти голая в шести шагах от его постели, – риск стоил реванша.
Однако Эш прекрасно понимал: один неосторожный шаг – и он пожалеет о тех последствиях… «Черт, если бы мой дед знал об этой особенности!»
– Мисс Таунзенд, – начал он снова. – Мы скоро причалим, может быть, вам стоит… вернуться в свою постель?
Кэрол покачала головой, мягко отклоняя его предложение:
– Вы вряд ли сможете покинуть корабль, сэр, пока он в море.
«Она говорит со мной таким тоном, каким разговаривают с деревенским дурачком».
– Да, разумеется. Но сейчас прилив, и взгляните, разве не порт виднеется вон там? – Эш указал на камин, питая надежду.
– О! – Кэрол проследила за его взглядом и шагнула вперед, странный блеск загорелся в ее глазах. – О, разве это не прекрасно?
Эш неуверенно кивнул, молясь про себя, чтобы юмор ситуации не лишил его самообладания.
– Мы скоро будем там, и вы сможете сойти.
Она хлопнула в ладоши, радуясь, как ребенок.
– Не могу дождаться! Только и думаю об этом! – Кэролайн подвинулась и дотронулась до него, ее нежные пальцы скользнули по его локтю. – Несколько недель назад ничего не было видно. Но сейчас все кажется возможным.
Эш отвел от нее глаза и снова сосредоточил внимание на камине.
– Правда? Я никогда не думал, что Лондон способен сотворить такую перемену.
Кэрол погладила его по плечу, как будто он вел ее по палубе.
– Вы никогда не сидели за чаем в нижней гостиной моей тетушки Эмилии, наслаждаясь уютом домашнего камина.
Эш улыбнулся:
– Ах, перспектива чаепития у пожилой дамы! Интересно, почему вы не сбежали?
– Я никогда не сбегаю…
Печальный тон привлек его внимание, и Эш взглянул на нее, невольно остановив взгляд на ложбинке груди в глубоком вырезе рубашки.
– Даже от тети Эмилии?
– Я собираюсь изменить течение своей жизни.
Дыхание застряло в его груди. Она полна надежд и до невозможности привлекательна.
– А куда вы направлялись прежде, мисс Таунзенд?
– В забытье.
«Это направление знакомо мне очень хорошо».
– Но сейчас вы здесь. – «Это все глупости, и я дурак, раз веду этот разговор и хотя бы на минуту допускаю, что «терьер» может вызывать симпатию. Она взрослая женщина, которая по какой-то причине решила встать у меня на пути и помочь моему деду заставить меня провести этот унизительный сезон». – А не пора ли нам сойти на берег?
Кэрол положила голову ему на плечо и вздохнула:
– Да, пора…
Эша бросило в жар, дрожь пробежала по телу. Стараясь этого не замечать, он взял рубашку, лежавшую на диванчике за ее спиной, и попытался накинуть ее, намереваясь выйти в коридор и проводить Кэролайн в ее комнату. Разумеется, они могли столкнуться с кем-то из слуг, но Эш решил во что бы то ни стало отвести «терьера» в его спальню, чем быстрее, тем лучше, и закончить это странное свидание, прежде чем шапероне проснется и сон превратится в ночной кошмар.
– Ну вот, мисс Таунзенд. – Эш вел ее по коридору с осторожностью человека, идущего по сходням.
– Лондон такой темный, – призналась она, и в ее тоне послышались тоска и страх. – Я не думала, что он такой мрачный.
– Это туман, мисс Таунзенд. – Эш улыбнулся в полумраке коридора. – Одна из очаровательных примет большого города.
– О! – Ее рука расслабилась. – Это добавляет ему таинственности, не правда ли?
– Это женская точка зрения – одна из ваших очаровательных особенностей, мисс Таунзенд!
– Так это я очаровательная женщина? Или моя точка зрения? – спросила она так мягко, словно спрашивала о погоде.
Эш мягко рассмеялся, не в силах удержаться.
– В вас, я подозреваю, переплелось и то и другое.
Кэрол снова засмеялась, и ее очарование не уменьшилось от этой новой фамильярности. Эшу нравилась эта новая, легкая и счастливая, версия «терьера». Новая версия мисс Таунзенд обладала бесспорной привлекательностью женственности и подкупающими округлостями, которые изменили его мнение о деловитых и энергичных американских женщинах и особенно о его шапероне.
Однако эта мисс Таунзенд была для него запретным плодом, как ни одна другая женщина, и Эш до боли прикусил губу, чтобы напомнить себе об этом. Пока она витает в своих безмятежных видениях, он должен крепко стоять на ногах.
– Мы пришли. – Эш остановился около ее двери, щелкнула задвижка, и он заглянул внутрь, есть ли там свет. – Позвольте мне посмотреть, нельзя ли зажечь свечу и проводить вас? – осведомился он, ведя ее в комнату.
Кэрол склонила голову ему на плечо в молчаливом согласии. Невинно прижалась к нему, но ощущение ее груди, прижимавшейся к нему через тонкую ткань его рубашки, было поистине мучительным. Эш попытался вспомнить расположение мебели в комнате, но тщетно, ибо никогда не утруждал себя подобной задачей.
Инстинктивно пытаясь защитить ее лодыжки от ударов и избежать плохого конца их приключения, Эш решил сам обследовать комнату.
– Подождите здесь, мисс, я проверю, все ли так, как надо. – Он мягко пристроил ее руку на косяк двери, чтобы спокойно продолжить свои исследования.
– Вы так добры… – вздохнула Кэрол.
«Добр? Я дьявол в темноте».
Эш прошел вперед, туда, где, как он думал, стояла кровать, однако вместо этого больно ударился о ее чемодан. И, сдержав стон, направился в другом направлении, и на этот раз успешно. Нащупав постель, Эш провел рукой по матрасу и понял, что нашел то, что искал.
Света единственной свечи вполне хватало, чтобы осветить фигуру, застывшую в дверях. И, видя дивную картину, он забыл обо всех своих синяках.
Кровь забурлила, и Эш, улыбаясь, подумал, мог ли его дед предвидеть тот адский огонь, который навлек на голову своего внука. Святые клятвы и семейные обязанности – в сторону, его шапероне создавала неожиданную проблему.
– Я должна лечь в постель? – тихо спросила Кэрол, и тело Эша мгновенно отреагировало на эти слова, а его жезл стал болезненно твердым, и если бы он бросил на него взгляд, то увидел бы жемчужину влаги, сверкающую на кончике.
Эш закрыл глаза, прогоняя демонов, проснувшихся в его теле и разбудивших голодный огонь…
– Да, – ответил Эш, откидывая одеяло. – Вы можете лечь, мисс Таунзенд.
– Не хотели бы вы показать мне Лондон? – Кэролайн подошла к нему, ее вопрос содержал скрытую двусмысленность, хотя в ее взгляде не было ни намека на согласие. Однако ее ночная сорочка еще больше сползла с плеч, открывая округлый верх кремовой груди, что само по себе являлось приглашением.
«О, есть вещи, которые я бы с удовольствием показал вам, мисс Таунзенд!»
– Не сегодня. – Эш снова взялся за простыни, его руки чесались от желания потянуть за ленту на ее рубашке, чтобы она упала на пол. Он заставил себя отвернуться от пугающе узкой полоски атласа, рождающей столь мучительные картины в его воображении. – Время позднее, а завтра… мы посмотрим, с чего начать ваше пребывание в Лондоне.
Кэролайн вздохнула и, подняв подол сорочки с невинностью ребенка, залезла на постель, нечаянно задев Эша ногой.
– Никогда прежде у меня не было подобного приключения!
Все, что он мог сделать, – это удержаться от того, чтобы схватить ее за лодыжку, оттащить на край постели и изнасиловать без всяких извинений. Вместо этого он хорошенько укрыл ее и отошел от кровати.
– Оставайтесь под одеялом.
– Как скажете. – Кэрол сладко улыбнулась, прижимаясь щекой к подушке, ее русые волосы золотистым ореолом окружали лицо. Она смотрела на него, не видя его, и Эш наконец решил, что отступление – единственное, что ему остается.
Эш взял свечу, надеясь снова не удариться в темноте. И почти дошел до двери, когда услышал ее тихий голос:
– Жду не дождусь, когда наступит завтра.
Эш закрыл за собой дверь и задул свечу.
«Господи, дай мне силы!»
Кэролайн положила последнюю из своих книг на маленький стол в углу комнаты, радуясь знакомым названиям. Каждый том имел какие-то свои особенности, поэтому она с завязанными глазами могла узнать, что это за книга. Первые утренние лучи окрашивали комнату в радостные тона, и Кэрол было приятно находиться среди знакомых вещей. Это делало комнату похожей на ее собственную.
– Вам еще что-нибудь нужно, мисс? Я ждала, что вы позвоните, но миссис Кларк посоветовала мне самой подняться к вам и спросить.
Кэролайн повернулась и взглянула на молоденькую горничную в крахмальной наколке. Как она понимала, это и была обещанная Дейзи.
– Это очень предусмотрительно с твоей стороны, Дейзи.
Глаза девушки расширились от удивления.
– О! Вы знаете, как меня зовут?
– Ну да, конечно! Миссис Кларк заверила, что ты лучшая из всех горничных, которые могли бы помогать мне, но я не ждала кого-то в столь ранний час.
– Она сказала, что вы очень милая, хотя и американка, и вообще… – Дейзи неловко присела в поклоне, затем направилась прямиком к постели, чтобы застелить ее.
Кэролайн покраснела, посчитав, что ее умение заправить постель не соответствовало принятым стандартам.
– Значит, вы знаете, – осторожно продолжала Дейзи, – я решила стать настоящей горничной леди. Я быстро учусь, и миссис Кларк пообещала не спускать с меня глаз и замечать любые оплошности. И это к лучшему! Теперь я просто… – Дейзи колебалась, глядя на столик у кровати. – А где подсвечник? Обычно я меняю использованную свечу на новую, но куда же подевался подсвечник? Вы поставили его в другое место?
– Нет, – сказала Кэрол, оглядывая комнату, дабы убедиться, что никуда не переносила свечу, когда разбирала вещи. – Я помню, что вчера он стоял здесь.
– Ладно. – Девушка покачала головой. И ее приподнятое настроение снова вернулось. – Отыщется.
Кэролайн тоже надеялась, что подсвечник найдется, не в состоянии представить нечто более неловкое, чем обвинение в воровстве домашнего имущества хозяина. Когда ей было шестнадцать, ее кузина Мэри Луиз переложила свои любимые сережки, и Кэрол никогда не могла забыть тот стыд и унизительные обвинения, которые последовали. Даже когда сережки нашлись через пару дней в одной из сумочек Мэри Луиз, извинений от тети Эмилии она так и не услышала.
Кэрол не была уверена, какова будет реакция Эша на воровство в его доме, и все же у нее не было никакого желания узнать это. Он может ухватиться за эту возможность и избавиться от обременительного присутствия нежелательной шапероне – объяснение, которое даже старый мистер Блэкуэлл не оставил бы без внимания.
– Подсвечник стоял здесь, на туалетном столике, когда я ложилась спать. Не могу представить…
– О, бросьте, мисс! – Дейзи похлопала ее по плечу, чтобы успокоить. – Наверное, пока вы были в туалетной комнате, одна из горничных заходила поменять свечу и забыла отнести его назад. Ничего страшного, забудьте об этом.
– Спасибо, Дейзи. Ты права, конечно.
– Теперь вы уже одеты, но должны обещать мне, что впредь будете звонить, если вам нужно переодеться. А я распоряжусь на кухне, чтобы вам прислали сюда поднос с завтраком. Разве это не то, что должна делать горничная леди? Следить, чтобы ее хозяйке было комфортно.
– Да, конечно, Дейзи, но я не голодна. И все равно спасибо, теперь я понимаю, что в надежных руках.
Дейзи сделала книксен и вышла, пока Кэролайн не начала расспрашивать о порядках в доме, о ее жизни или о том, всегда ли мистер Блэкуэлл завтракает один и где его можно найти. Но она предпочла остаться одна.
Выйдя из комнаты, Кэролайн оглядела коридор, чтобы решить, в каком направлении лучше пойти. Каждое казалось заманчивым – с темными арками сводов и картинами на стенах.
Кэрол повернула направо и сразу же погрузилась в тишину дома, обычную перед штормом. «Несмотря на мои клятвы вести себя лучше, я думаю, только идиот может ожидать чудесного изменения наших характеров за одну ночь».
Каждый дом, так или иначе, отражает характер своего хозяина, его вкус, его интересы или их отсутствие, даже его душу. Поэтому Кэрол было интересно узнать, что дом Эша расскажет о нем. Однако портреты прошлых веков, картины и предметы искусства, казалось, не отражали ничего – все это были незнакомые лица, которые мало что могли рассказать о личности теперешнего хозяина.
Кэрол не рискнула заглянуть ни в одну закрытую комнату, а вместо этого отправилась вниз, на первый этаж, в кабинет, где он «инструктировал» ее относительно правил поведения. По пути она заглянула в открытую дверь и остановилась: комната, утопавшая в мягком голубоватом свете, влекла к себе.
Это оказался музыкальный салон с пианино и арфой у окна. И Кэрол задумалась: кто же играет на этих инструментах? Возможно, Эш приглашает неразговорчивых, покладистых леди на закрытые концерты для его собственного развлечения?
Эта мысль пробудила в ней неожиданный прилив ревности. Нет, ее нисколько не задевает, что нимфы Лондона играют для мистера Блэкуэлла. Кэролайн подозревала: все это из-за недостатка ее собственных талантов, и именно это задело ее самолюбие.
Мистер Годвин нарушил ее одиночество.
– Мисс Таунзенд, вы играете?
– О, боюсь, что нет. – Кэролайн повернулась, надеясь, что не выглядит виновато из-за того, что сунула нос куда не следует. – Музыка часто звучит в этом доме? Мистер Блэкуэлл играет?
– Его мать была музыкантшей и, надо сказать, весьма талантливой. Голос, как у соловья, всегда говорил мой дядя. Он служил здесь дворецким много лет назад и рассказывал потрясающие истории об этой семье. – Мистер Годвин покачал головой: – Но никто не играл здесь со дня ее смерти.
Кэролайн снова почувствовала себя виноватой, потому что так быстро вообразила худшее.
– Как жаль!
– Мистер Блэкуэлл просил меня уточнить, известно ли вам о дневном приеме, который он собирается посетить. Я велел Дейзи помочь вам приготовиться.
– Это звучит так, как будто я собираюсь на бой, – сказала она с улыбкой.
Мистер Годвин тоже улыбнулся:
– Я не стал бы ждать потерь, мисс Таунзенд, но должен заметить, что признаки войны зачастую имеют место на светских приемах.
– Китайский генерал Сан Тцу говорил, будто все войны основываются на лжи.
Теперь пришла очередь мистера Годвина рассмеяться.
– Видимо, он очень мудрый человек, если может посетить более чем один прием в день.
– Я не уверена, что достаточно сильна во лжи, чтобы одержать верх на поле битвы, но сделаю все, чтобы не опозорить моего хозяина. – Кэролайн медленно продвигалась к главному вопросу, который засел в ее голове. – А где сейчас мистер Блэкуэлл?
– Он завтракает в спортивном клубе, мисс. У него и мистера Резерфорда обычная встреча, но он скоро вернется, чтобы самому приготовиться к предстоящей битве – или, яснее сказать, приему у миссис Фицджералд.
– Я понимаю. – Кэрол глубоко вздохнула. – Тогда, может быть, вы проводите меня в библиотеку мистера Блэкуэлла? Если таковая имеется в этом доме?
– О, конечно, прошу вас сюда! – Кэрол шла за мистером Годвином, едва сдерживая эмоции. Дворецкий дал ей информацию о местонахождении своего хозяина, и она была благодарна ему за это. Ее первой мыслью было отругать несносного шалопая, сбежавшего назло ей после их ссоры, но, увы, возможности шапероне были ограничены.
Мистер Годвин остановился перед тяжелой резной дверью.
– Это здесь, мисс Таунзенд.
– Мистер Годвин, можно я спрошу… наверное, это покажется несколько странным, но… – Кэрол колебалась, не желая оскорбить дворецкого, но решила не отступать без борьбы.
– Я, разумеется, готов ответить на любой ваш вопрос, мисс Таунзенд, – дипломатично ответил он.
– Если бы я узнала пораньше, что мистер Эш намеревается уйти из дома, это бы… было очень кстати.
Мистер Годвин покачал головой:
– Боюсь, что должен разочаровать вас. – Он толкнул дверь и отошел в сторону, пропуская ее вперед. – Может быть, вам лучше обсудить этот вопрос с вашей горничной?
«Дейзи? Но почему Дейзи должна знать о приходах и уходах Эша?»
Прежде чем убедиться, что она поняла его, Годвин вежливо поклонился и исчез в коридоре.
Кэролайн прикусила губу, понимая, что ее возможности действительно ограничены. Расспросы Дейзи вряд ли приведут к успеху, но если не делать ничего, то это приведет к провалу миссии, которую возложил на нее старый мистер Блэкуэлл.
Эш вряд ли смирится с участью заключенного в собственном доме, но она должна найти способ заставить его выполнять взятые на себя обязательства. И все же просить персонал шпионить за ним… Кэрол совсем не нравились такие способы.
«Господи, дай мне силы!»
Глава 4
Эш ждал Кэролайн в нижней гостиной. Им предстоял первый выход в свет, и он не знал, что его ждет. Утром, после странного происшествия ночью, он сознательно избегал встречи с ней и, волнуясь, размышлял, помнит ли она что-нибудь об этом?
«Нет, конечно, она ни за что не признается. И надеюсь, ей не в чем признаваться. Было бы прекрасно, если бы все происходило помимо нее. Господи, какой странный поворот в этой и без того невероятной истории!»
Эш взглянул на часы на столе, размышляя, не зря ли он тратит время. Может быть, она собирается сослаться на головную боль или еще какое-нибудь недомогание, что позволит ему отказаться от мучительного процесса предстоящего приема? Вряд ли ему стоит рассчитывать на подобную милость, и скорей всего улизнуть не удастся.
– Простите, что задержалась, – сказала Кэролайн, появившись в дверях. И Эш мгновенно сделал нейтральное лицо. Теперь не было никакого намека на чувственность, которая так нервировала его ночью. Кэролайн нарядилась в скромное темно-синее платье из тусклого хлопка, волосы зачесаны ото лба и собраны на затылке в тугой узел – невозможно было представить, что это та самая женщина, которая ночью лишила его сна. «Это платье, оно серое или синее? Черт, мы ведь отправляемся не на похороны! Или у этой женщины одно-единственное платье, которое нельзя квалифицировать иначе, как непривлекательное и тусклое?»
– Большинство женщин обожают проводить время перед зеркалом, забывая о времени. Для них самое важное убедиться, достаточен ли румянец на щеках… Вы, оказывается, пунктуальнее, чем я ожидал. – Эш заложил руки за спину, размышляя, не стоит ли ему отправить ее наверх и попросить переодеться? Однако здравый смысл заставил его отказаться от этой идеи. Кэрол презрительно фыркала в ответ на его предостережения, так что все к лучшему, пусть мисс Таунзенд испробует на себе жестокие укусы представителей светского общества. «Бедняжка! Она сама дает им пищу для этого!» Их ждет леди Фицджералд, не женщина, а настоящий дракон, и Эш готов поспорить на свою лучшую лошадь, что, едва взглянув на Кэролайн в этом уморительном наряде, ее примут за прислугу и попросят полить цветы.
– Вы, мистер Блэкуэлл, слишком недооцениваете женщин. – Кэрол натянула перчатки и потуже затянула пояс плаща. – И на мой взгляд, это большая ошибка.
Ясно как день, что его шапероне ничего не помнила о ночном происшествии, пока готовилась к поездке в карете.
– Надеюсь, мои слуги сделали все, чтобы вы чувствовали себя уютно и провели спокойную ночь в чужом доме?
– О, даже больше, – отвечала она, – они просто с ног сбились, желая угодить мне.
«В отличие от их хозяина». Эш подал ей руку, чтобы проводить к карете. После сегодняшнего выхода, несмотря на его отношение, отступление станет невозможным. Эш был человеком слова, хотя и никогда не находился в положении испытуемого. Для него это столь же невероятно, как для этой девушки предстоящая встреча с леди Фицджералд. Злая досада больно ужалила его. Эш смирился с желанием деда, но не собирался благодарить мисс Таунзенд за то, что она взялась за это дело.
«Настоящий джентльмен найдет способ сдержать данное слово и защитить леди. Но я слишком хитер, чтобы, желая избавиться от нее, не воспользоваться возможностью позволить кому-то другому стать виновником ее отъезда».
Эш задержался у дверцы кареты.
– Доброта не то качество, которым обладает леди Фицджералд. Если хотите, мы можем выбрать другое место для вашего первого выхода в свет.
Брови Кэрол вопросительно приподнялись, затем она гордо вскинула подбородок.
– Я предпочитаю, чтобы мы не опоздали, мистер Блэкуэлл.
Слишком щедро для благодарности.
Прием у леди Фицджералд обещал быть достаточно скромным. Всего тридцать гостей, не больше. Сама хозяйка воспользовалась возможностью показать свои новые живописные приобретения, но Кэролайн не увидела ничего нового в банальных пейзажах и странной картине, изображавшей греческий монастырь с фонтаном в центре. Кэрол даже не узнала скульптуру богини, на голову которой все время капала вода, и вообразила, будто это позорная судьба свергла ее с горы Олимп, превратив во влажный насест для голубей, что и было увековечено на холсте.
«Нет, конечно, она ни за что не признается. И надеюсь, ей не в чем признаваться. Было бы прекрасно, если бы все происходило помимо нее. Господи, какой странный поворот в этой и без того невероятной истории!»
Эш взглянул на часы на столе, размышляя, не зря ли он тратит время. Может быть, она собирается сослаться на головную боль или еще какое-нибудь недомогание, что позволит ему отказаться от мучительного процесса предстоящего приема? Вряд ли ему стоит рассчитывать на подобную милость, и скорей всего улизнуть не удастся.
– Простите, что задержалась, – сказала Кэролайн, появившись в дверях. И Эш мгновенно сделал нейтральное лицо. Теперь не было никакого намека на чувственность, которая так нервировала его ночью. Кэролайн нарядилась в скромное темно-синее платье из тусклого хлопка, волосы зачесаны ото лба и собраны на затылке в тугой узел – невозможно было представить, что это та самая женщина, которая ночью лишила его сна. «Это платье, оно серое или синее? Черт, мы ведь отправляемся не на похороны! Или у этой женщины одно-единственное платье, которое нельзя квалифицировать иначе, как непривлекательное и тусклое?»
– Большинство женщин обожают проводить время перед зеркалом, забывая о времени. Для них самое важное убедиться, достаточен ли румянец на щеках… Вы, оказывается, пунктуальнее, чем я ожидал. – Эш заложил руки за спину, размышляя, не стоит ли ему отправить ее наверх и попросить переодеться? Однако здравый смысл заставил его отказаться от этой идеи. Кэрол презрительно фыркала в ответ на его предостережения, так что все к лучшему, пусть мисс Таунзенд испробует на себе жестокие укусы представителей светского общества. «Бедняжка! Она сама дает им пищу для этого!» Их ждет леди Фицджералд, не женщина, а настоящий дракон, и Эш готов поспорить на свою лучшую лошадь, что, едва взглянув на Кэролайн в этом уморительном наряде, ее примут за прислугу и попросят полить цветы.
– Вы, мистер Блэкуэлл, слишком недооцениваете женщин. – Кэрол натянула перчатки и потуже затянула пояс плаща. – И на мой взгляд, это большая ошибка.
Ясно как день, что его шапероне ничего не помнила о ночном происшествии, пока готовилась к поездке в карете.
– Надеюсь, мои слуги сделали все, чтобы вы чувствовали себя уютно и провели спокойную ночь в чужом доме?
– О, даже больше, – отвечала она, – они просто с ног сбились, желая угодить мне.
«В отличие от их хозяина». Эш подал ей руку, чтобы проводить к карете. После сегодняшнего выхода, несмотря на его отношение, отступление станет невозможным. Эш был человеком слова, хотя и никогда не находился в положении испытуемого. Для него это столь же невероятно, как для этой девушки предстоящая встреча с леди Фицджералд. Злая досада больно ужалила его. Эш смирился с желанием деда, но не собирался благодарить мисс Таунзенд за то, что она взялась за это дело.
«Настоящий джентльмен найдет способ сдержать данное слово и защитить леди. Но я слишком хитер, чтобы, желая избавиться от нее, не воспользоваться возможностью позволить кому-то другому стать виновником ее отъезда».
Эш задержался у дверцы кареты.
– Доброта не то качество, которым обладает леди Фицджералд. Если хотите, мы можем выбрать другое место для вашего первого выхода в свет.
Брови Кэрол вопросительно приподнялись, затем она гордо вскинула подбородок.
– Я предпочитаю, чтобы мы не опоздали, мистер Блэкуэлл.
Слишком щедро для благодарности.
Прием у леди Фицджералд обещал быть достаточно скромным. Всего тридцать гостей, не больше. Сама хозяйка воспользовалась возможностью показать свои новые живописные приобретения, но Кэролайн не увидела ничего нового в банальных пейзажах и странной картине, изображавшей греческий монастырь с фонтаном в центре. Кэрол даже не узнала скульптуру богини, на голову которой все время капала вода, и вообразила, будто это позорная судьба свергла ее с горы Олимп, превратив во влажный насест для голубей, что и было увековечено на холсте.