Страница:
— Не бойся, он тебя не съест.
Делать было нечего, и Фелиция повиновалась. Селим уселся на заднее сиденье. У него в руках была стопка конвертов.
— Хасан принес почту, сэр, — проговорил он, протягивая письма хозяину.
Тот только мельком взглянул на конверты и завел мотор. Фелиция уже открыла рот, чтобы оказать, что она передумала и не поедет с ними, но было слишком поздно. Ворота со скрипом отворились, и в лучах восходящего солнца машины тронулись в путь.
Девушка с замирающим сердцем ждала того момента, когда Рашид возьмет письма, но он, казалось, смотрел только на дорогу, и постепенно она стала успокаиваться.
Фелиция закрыла глаза. Он прочтет письмо от Фейсела и тогда… Отогнав эти грустные мысли, она стала смотреть в окно. Жара ощущалась даже в этот ранний час, и скоро девушка почувствовала, “то ее блузка взмокла от пота.
Дорога казалась Фелиции однообразной, — все песчаные холмы были похожи друг на друга.
Она заметила, что со времени их отъезда солнце постоянно светило слева и поняла, что оно служит ориентиром в дороге.
Незадолго до полудня Рашид сделал остановку, кивком показав ей, что она может выйти из машины.
В ее волосах и одежде было полно песка, залетавшего в окно из-под колес. Покачнувшись, она с трудом спрыгнула с высокой подножки.
— Наверное, у тебя затекли ноги? — участливо улыбнулась ей Зара.
— Немного.
Фелиция оглянулась на Рашида и увидела, как он взял письма из машины.
— Охота начнется прямо сейчас? — стараясь, чтобы ее голос не дрожал от волнения, спросила она Зару.
Неужели он станет читать их здесь?
— Сначала мы отдохнем и подкрепимся. Муж чины выпустят соколов, а мы поедем вслед за ними в “лендровере”. Иногда птицы пролетают несколько миль, не найдя ни единой жертвы. Так что охота может затянуться надолго.
Глаза Ахмеда блеснули.
— Мне кажется, что это должно напомнить вам английские правила честной игры, мисс Гордон. В природе каждый борется за свое существование, и охотник побеждает жертву только хитростью и терпением.
Рашид молчал во время этого разговора. Он искоса взглянул на Фелицию, и она поймала его взгляд.
Когда же он распечатает письма? После завтрака?
Соколы издавали резкие, хриплые крики, почувствовав близкую свободу. Взяв стакан с соком из рук Зары, Фелиция села рядом с ней, вытянув затекшие ноги. Потом легла на песок и закрыла глаза.
— Как вам понравилась пустыня, мисс Гордон? — Подняв ресницы, она встретилась с пристальным взглядом Рашида. — Согласитесь, это величественное зрелище, — медленно проговорил он, оглядываясь вокруг. — Когда я попадаю сюда, то каждый раз удивляюсь, как мог столько времени провести в замкнутом пространстве, словно животное в клетке. Но ведь даже самые свободные из нас чем-нибудь да связаны. Чем больше ответственность, тем крепче цепи, опутывающие нас. Женщина, которая решится раз делить жизнь с таким мужчиной, как я, должна хорошо понимать меня и любить то, что люблю я.
— Как ваша бабушка?
— Она была исключением, — Рашид снова и снова повторял эти слова. — Не многие из женщин смогли бы бросить все ради любви к муж чине. Тогда моя семья не была так богата, как сейчас, и жизнь была тяжелой. Я не могу представить, чтобы вы, с вашей изнеженностью и капризным характером, могли отказаться от своих привычек, чтобы посвятить себя любимому человеку.
— Вы меня совсем не знаете, — тихо ответила Фелиция. — И видите во мне только то, что хотите видеть.
— Когда вы сердитесь, — неожиданно мягко сказал он, — ваши глаза горят зеленым огнем. А когда я целовал вас, они были бездонными, как озера.
— Рашид, Фелиция, вы будете есть? — Девушка, не зная, радоваться или огорчаться тому, что Надия прервала этот разговор, вскочила на ноги.
После того, как с завтраком было покончено, мужчины занялись соколами.
— Это то время, когда мы становимся для них обузой, — предупредила ее Надия. — После того как птицы взлетят, “лендроверы” поедут следом. Я на твоем месте села бы в переднюю машину и постаралась ничего не пропустить из этого захватывающего зрелища. Но учти, теперь мужчины не дадут никаких поблажек женщинам-пассажирам, потому что для них становится делом чести не потерять сокола из виду.
Открыв дверцу “лендровера”, Фелиция машинально стала искать глазами письма, но их не было. Ее сердце бешено забилось. Значит, Рашид уже прочел послание Фейсела. Впрочем, он наверняка захочет продлить ее агонию, играя с ней, как кошка с мышкой. Если бы у нее хватило храбрости сразу обо всем рассказать ему…
Они мчались на бешеной скорости, и Фелицию бросало из стороны в сторону.
Селим что-то возбужденно прокричал. В безоблачном небе на мгновение показалось маленькое пятнышко и тут же исчезло. Рашид выругался, впиваясь пальцами в руль. Мотор взревел, и “лендровер” еще прибавил скорость. Фелиция вцепилась в ручку двери. Перед ее глазами мелькал желтый песок вперемешку с синим небом.
— С вами все в порядке? — коротко спросил Рашид.
Девушка только молча кивнула головой. Полностью захваченная увлекательной погоней, она не обращала внимания на синяки и песок, скрипевший на зубах.
Даже когда сокол, неподвижно паривший в кобальтово-синем небе, падал на землю с быстротой молнии, она чувствовала не отвращение, а скорее облегчение: конец приходил быстро и милосердно, и несчастная жертва погибала мгновенно.
Ей сказали, что соколы за один раз убивают до десяти жертв. Но, по словам Надии, Рашид считал, что, раз они охотятся ради удовольствия, то столько добычи им не нужно.
Заходящее солнце уже отбрасывало длинные тени на песок, когда он дал команду двигаться в обратный путь. Усталая Фелиция с нетерпением ждала, когда же “лендровер” остановится в маленьком оазисе, где должен был быть разбит лагерь.
Рашид предложил вернуться сегодня же вечером, но Надия запротестовала. По взглядам, которые она бросала Ахмеду, Фелиция подозревала, что бархатная темнота ночной пустыни пробудила в ее памяти романтические сцены, которые она была бы не прочь повторить.
Позже Надия рассказала Фелиции, что они с Ахмедом провели свой медовый месяц в пустыне вдвоем, с палаткой и “лендровером”, полным снаряжения.
— Это было очень романтично. Ничего, пусть мужчины все устраивают. Наконец-то и они на что-то пригодятся.
Действительно, даже Рашид стал помогать Али разгружать коробки с едой и разводить огонь.
В его дрожащих лучах Фелиция исподтишка смотрела на его лицо, на котором ничего нельзя было прочитать. Он что-то сказал Заре и улыбнулся, и ее сердце сжалось от боли, потому что на нее он никогда не смотрел так ласково.
Как будто почувствовав ее взгляд, Рашид оглянулся, и их глаза встретились.
— Не хочет ли мисс немного риса? — спросил Селим, неслышно подошедший сзади.
Фелиция отрицательно покачала головой. Несмотря на свежий воздух и массу впечатлений, у нее совсем не было аппетита. Сейчас она могла думать только об одном — письме Фейсела.
Селим и Хасан неслышно двигались, наполняя едой тарелки и наливая кофе. Фелиция видела, как Ахмед подкладывает жене лучшие кусочки, с любовью глядя в ее смеющееся лицо.
— Как счастливы эти двое, — прошептала Зара ей на ухо, — сегодня ночью они будут любить друг друга при свете звезд. А мне… Мне так не хватает сейчас моего Сауда… — Она грустно улыбнулась. — Я знаю, мне нельзя говорить об этом. Бедняжка мама была бы в шоке, услышав мои слова. А ты думаешь о своем любимом, Фелиция?
Она молча кивнула головой, и ее глаза инстинктивно устремились к широкоплечей стройной фигуре Рашида. Он сидел в стороне, о чем-то беседуя с Селимом.
— Да, — горько вздохнула она, — я думаю о нем, Зара.
Она должна была спать вместе с Зарой. Ахмед и Надия разместились в другой палатке, а Рашид и слуги — на открытом воздухе. Фелиция устало забралась в свой спальный мешок.
Она слышала, что ночью в пустыне бывает холодно, и сейчас убедилась в этом на собственном опыте. Ей никак не удавалось заснуть. Перед глазами стояло смуглое лицо Рашида.
Прислушиваясь к тихому ровному дыханию спящей рядом Зары, Фелиция повернулась на бок, поправила подушку и закрыла глаза. Но все ее попытки уснуть были тщетны. Промучавшись без сна еще полчаса, она осторожно выбралась из спального мешка.
Может быть, если немного побродить по лагерю, сон наконец придет к ней? — подумала девушка.
Снаружи было очень холодно, и Фелиция похвалила себя за то, что надела толстый свитер. Она неторопливо брела по песку, с наслаждением вдыхая чистый ночной воздух.
— Мисс Гордон!
Она вздрогнула и обернулась. Возле одного из “лендроверов” стоял Рашид и смотрел на нее. Ее сердце бешено забилось. Лучше бы она осталась в палатке. Как ей теперь вести себя с ним?
— Что вы ищете здесь, мисс Гордон? Деньги? Любовь? Мужчину? Его губы прижимаются к вашим, и холод пустыни отступает перед жаром любовных объятий…
Фелиция проглотила комок в горле. Он даже не подозревает, как мучает ее.
— Я просто хотела пройтись, — запинаясь, пробормотала она.
— Не дают спать мысли о моем племяннике? — насмешливо проговорил он. — Но Фейсел далеко, а я здесь, рядом, и могу не хуже, чем он, удовлетворить вашу страсть. — Сделав несколько шагов, он обнял ее. Фелиция умоляюще посмотрела на него. Девушка искала в лице своего мучителя хотя бы намек на сострадание, но встретила лишь безжалостный взгляд холодных серых глаз. Он склонил голову, заслонив свет луны и наполнив ее мир темнотой, и в его лице появилась жестокость сокола, устремившегося к своей жертве, Сопротивляться было уже невозможно. В глубине души она мечтала об этом мгновении. Даже его грубые прикосновения возбуждали ее, и сейчас, в темноте ночи, она могла дать волю воображению и представить, что это руки страстного любовника.
Фелиция закрыла глаза. Его властные поцелуи обжигали ее губы. Она еще никогда не ощущала в себе такой покорности, потребности раствориться в другом человеке до конца. Девушка прижалась к Рашиду, страстно желая, чтобы тепло его тела навсегда отпечаталось в ее памяти.
Он сорвал с нее свитер, расстегнул пуговицы блузки… Пальцы его коснулись нежной кожи, и Фелиция затрепетала. Тихий шепот протеста замер на ее губах, заглушенный страстными поцелуями.
Его губы скользнули по ее шее, потом спустились вниз к прохладной ложбинке между грудями.
Сердце Фелиции колотилось, как у пойманной птицы. Она инстинктивно подчинялась его жадным ласкам. Что-то хрипло пробормотав, он расстегнул ей джинсы и прижимал ее к себе. Через тонкую преграду одежды она ощутила его восставшую мужскую плоть, и огонь безумного желания пробежал по ее телу…
Вдруг раздался какой-то шорох, нарушив тишину ночи. Фелиция с трудом очнулась и съежилось в объятиях Рашида.
Сказочное мгновение прошло. Освещенные звездами влюбленные, стремящиеся к завершающему аккорду любви, снова стали врагами, ведущими изнурительную борьбу.
Что он намеревается делать? Заняться с ней любовью, а потом бросить письмо Фейсела ей в лицо? — с горечью подумала Фелиция. Как ему не надоело мучить ее? Нет, он не похож на сокола, решила она. Те, по крайней мере, убивают быстро и милосердно.
— Очевидно, я оказался не слишком удачной заменой вашему возлюбленному, — медленно произнес Рашид. — Какая жалость! Вам не хватило воображения. Неужели вы забыли, что я намного богаче, чем Фейсел, и заплачу за удовольствие гораздо щедрее?
Он разжал руки и, легонько оттолкнув ее; исчез в темноте. Нетвердыми шагами она направилась к своей палатке.
— Тебе понравилось в пустыне? — с улыбкой спросила пожилая женщина.
— Очень, — опустив глаза, ответила Фелиция.
После возвращения ее охватила странная апатия, сменив лихорадочное возбуждение прошедших дней.
— Рашид получил письмо от Фейсела, — сказала Фатима. — Скоро мой сын приедет сюда.
Фелиция вздрогнула. Значит, Рашид прочел письмо. Как теперь смотреть ему в глаза? Извинившись перед Фатимой, она поднялась к себе в комнату. Если бы она была сейчас в Кувейте, а не в оазисе, то могла бы пойти в британское посольство! Но она была в пустыне. Пустыня… Золотое безбрежное море песка…
Сойдя вниз, Фелиция услышала голоса, раздававшиеся из гостиной. Один из них без сомнения принадлежал Рашиду.
— Она никогда не выйдет замуж за Фейсела! Я так решил! — услышала она его слова.
Все! Теперь ей нечего здесь делать!
Но почему-то вместо облегчения Фелицию захлестнули боль и отчаяние.
Не видя ничего вокруг; она вышла в сад. Огромные деревянные ворота были открыты. Пустыня манила ее к себе, обещая покой и избавление от страданий. Двигаясь как сомнамбула, Фелиция вышла за ворота…
10
Делать было нечего, и Фелиция повиновалась. Селим уселся на заднее сиденье. У него в руках была стопка конвертов.
— Хасан принес почту, сэр, — проговорил он, протягивая письма хозяину.
Тот только мельком взглянул на конверты и завел мотор. Фелиция уже открыла рот, чтобы оказать, что она передумала и не поедет с ними, но было слишком поздно. Ворота со скрипом отворились, и в лучах восходящего солнца машины тронулись в путь.
Девушка с замирающим сердцем ждала того момента, когда Рашид возьмет письма, но он, казалось, смотрел только на дорогу, и постепенно она стала успокаиваться.
Фелиция закрыла глаза. Он прочтет письмо от Фейсела и тогда… Отогнав эти грустные мысли, она стала смотреть в окно. Жара ощущалась даже в этот ранний час, и скоро девушка почувствовала, “то ее блузка взмокла от пота.
Дорога казалась Фелиции однообразной, — все песчаные холмы были похожи друг на друга.
Она заметила, что со времени их отъезда солнце постоянно светило слева и поняла, что оно служит ориентиром в дороге.
Незадолго до полудня Рашид сделал остановку, кивком показав ей, что она может выйти из машины.
В ее волосах и одежде было полно песка, залетавшего в окно из-под колес. Покачнувшись, она с трудом спрыгнула с высокой подножки.
— Наверное, у тебя затекли ноги? — участливо улыбнулась ей Зара.
— Немного.
Фелиция оглянулась на Рашида и увидела, как он взял письма из машины.
— Охота начнется прямо сейчас? — стараясь, чтобы ее голос не дрожал от волнения, спросила она Зару.
Неужели он станет читать их здесь?
— Сначала мы отдохнем и подкрепимся. Муж чины выпустят соколов, а мы поедем вслед за ними в “лендровере”. Иногда птицы пролетают несколько миль, не найдя ни единой жертвы. Так что охота может затянуться надолго.
Глаза Ахмеда блеснули.
— Мне кажется, что это должно напомнить вам английские правила честной игры, мисс Гордон. В природе каждый борется за свое существование, и охотник побеждает жертву только хитростью и терпением.
Рашид молчал во время этого разговора. Он искоса взглянул на Фелицию, и она поймала его взгляд.
Когда же он распечатает письма? После завтрака?
Соколы издавали резкие, хриплые крики, почувствовав близкую свободу. Взяв стакан с соком из рук Зары, Фелиция села рядом с ней, вытянув затекшие ноги. Потом легла на песок и закрыла глаза.
— Как вам понравилась пустыня, мисс Гордон? — Подняв ресницы, она встретилась с пристальным взглядом Рашида. — Согласитесь, это величественное зрелище, — медленно проговорил он, оглядываясь вокруг. — Когда я попадаю сюда, то каждый раз удивляюсь, как мог столько времени провести в замкнутом пространстве, словно животное в клетке. Но ведь даже самые свободные из нас чем-нибудь да связаны. Чем больше ответственность, тем крепче цепи, опутывающие нас. Женщина, которая решится раз делить жизнь с таким мужчиной, как я, должна хорошо понимать меня и любить то, что люблю я.
— Как ваша бабушка?
— Она была исключением, — Рашид снова и снова повторял эти слова. — Не многие из женщин смогли бы бросить все ради любви к муж чине. Тогда моя семья не была так богата, как сейчас, и жизнь была тяжелой. Я не могу представить, чтобы вы, с вашей изнеженностью и капризным характером, могли отказаться от своих привычек, чтобы посвятить себя любимому человеку.
— Вы меня совсем не знаете, — тихо ответила Фелиция. — И видите во мне только то, что хотите видеть.
— Когда вы сердитесь, — неожиданно мягко сказал он, — ваши глаза горят зеленым огнем. А когда я целовал вас, они были бездонными, как озера.
— Рашид, Фелиция, вы будете есть? — Девушка, не зная, радоваться или огорчаться тому, что Надия прервала этот разговор, вскочила на ноги.
После того, как с завтраком было покончено, мужчины занялись соколами.
— Это то время, когда мы становимся для них обузой, — предупредила ее Надия. — После того как птицы взлетят, “лендроверы” поедут следом. Я на твоем месте села бы в переднюю машину и постаралась ничего не пропустить из этого захватывающего зрелища. Но учти, теперь мужчины не дадут никаких поблажек женщинам-пассажирам, потому что для них становится делом чести не потерять сокола из виду.
Открыв дверцу “лендровера”, Фелиция машинально стала искать глазами письма, но их не было. Ее сердце бешено забилось. Значит, Рашид уже прочел послание Фейсела. Впрочем, он наверняка захочет продлить ее агонию, играя с ней, как кошка с мышкой. Если бы у нее хватило храбрости сразу обо всем рассказать ему…
* * *
Следуя за соколом, машина взобралась на песчаный холм, потом стремительно скатилась вниз и ринулась вперед, взметая горы песка.Они мчались на бешеной скорости, и Фелицию бросало из стороны в сторону.
Селим что-то возбужденно прокричал. В безоблачном небе на мгновение показалось маленькое пятнышко и тут же исчезло. Рашид выругался, впиваясь пальцами в руль. Мотор взревел, и “лендровер” еще прибавил скорость. Фелиция вцепилась в ручку двери. Перед ее глазами мелькал желтый песок вперемешку с синим небом.
— С вами все в порядке? — коротко спросил Рашид.
Девушка только молча кивнула головой. Полностью захваченная увлекательной погоней, она не обращала внимания на синяки и песок, скрипевший на зубах.
Даже когда сокол, неподвижно паривший в кобальтово-синем небе, падал на землю с быстротой молнии, она чувствовала не отвращение, а скорее облегчение: конец приходил быстро и милосердно, и несчастная жертва погибала мгновенно.
Ей сказали, что соколы за один раз убивают до десяти жертв. Но, по словам Надии, Рашид считал, что, раз они охотятся ради удовольствия, то столько добычи им не нужно.
Заходящее солнце уже отбрасывало длинные тени на песок, когда он дал команду двигаться в обратный путь. Усталая Фелиция с нетерпением ждала, когда же “лендровер” остановится в маленьком оазисе, где должен был быть разбит лагерь.
Рашид предложил вернуться сегодня же вечером, но Надия запротестовала. По взглядам, которые она бросала Ахмеду, Фелиция подозревала, что бархатная темнота ночной пустыни пробудила в ее памяти романтические сцены, которые она была бы не прочь повторить.
Позже Надия рассказала Фелиции, что они с Ахмедом провели свой медовый месяц в пустыне вдвоем, с палаткой и “лендровером”, полным снаряжения.
— Это было очень романтично. Ничего, пусть мужчины все устраивают. Наконец-то и они на что-то пригодятся.
Действительно, даже Рашид стал помогать Али разгружать коробки с едой и разводить огонь.
В его дрожащих лучах Фелиция исподтишка смотрела на его лицо, на котором ничего нельзя было прочитать. Он что-то сказал Заре и улыбнулся, и ее сердце сжалось от боли, потому что на нее он никогда не смотрел так ласково.
Как будто почувствовав ее взгляд, Рашид оглянулся, и их глаза встретились.
— Не хочет ли мисс немного риса? — спросил Селим, неслышно подошедший сзади.
Фелиция отрицательно покачала головой. Несмотря на свежий воздух и массу впечатлений, у нее совсем не было аппетита. Сейчас она могла думать только об одном — письме Фейсела.
Селим и Хасан неслышно двигались, наполняя едой тарелки и наливая кофе. Фелиция видела, как Ахмед подкладывает жене лучшие кусочки, с любовью глядя в ее смеющееся лицо.
— Как счастливы эти двое, — прошептала Зара ей на ухо, — сегодня ночью они будут любить друг друга при свете звезд. А мне… Мне так не хватает сейчас моего Сауда… — Она грустно улыбнулась. — Я знаю, мне нельзя говорить об этом. Бедняжка мама была бы в шоке, услышав мои слова. А ты думаешь о своем любимом, Фелиция?
Она молча кивнула головой, и ее глаза инстинктивно устремились к широкоплечей стройной фигуре Рашида. Он сидел в стороне, о чем-то беседуя с Селимом.
— Да, — горько вздохнула она, — я думаю о нем, Зара.
Она должна была спать вместе с Зарой. Ахмед и Надия разместились в другой палатке, а Рашид и слуги — на открытом воздухе. Фелиция устало забралась в свой спальный мешок.
Она слышала, что ночью в пустыне бывает холодно, и сейчас убедилась в этом на собственном опыте. Ей никак не удавалось заснуть. Перед глазами стояло смуглое лицо Рашида.
Прислушиваясь к тихому ровному дыханию спящей рядом Зары, Фелиция повернулась на бок, поправила подушку и закрыла глаза. Но все ее попытки уснуть были тщетны. Промучавшись без сна еще полчаса, она осторожно выбралась из спального мешка.
Может быть, если немного побродить по лагерю, сон наконец придет к ней? — подумала девушка.
Снаружи было очень холодно, и Фелиция похвалила себя за то, что надела толстый свитер. Она неторопливо брела по песку, с наслаждением вдыхая чистый ночной воздух.
— Мисс Гордон!
Она вздрогнула и обернулась. Возле одного из “лендроверов” стоял Рашид и смотрел на нее. Ее сердце бешено забилось. Лучше бы она осталась в палатке. Как ей теперь вести себя с ним?
— Что вы ищете здесь, мисс Гордон? Деньги? Любовь? Мужчину? Его губы прижимаются к вашим, и холод пустыни отступает перед жаром любовных объятий…
Фелиция проглотила комок в горле. Он даже не подозревает, как мучает ее.
— Я просто хотела пройтись, — запинаясь, пробормотала она.
— Не дают спать мысли о моем племяннике? — насмешливо проговорил он. — Но Фейсел далеко, а я здесь, рядом, и могу не хуже, чем он, удовлетворить вашу страсть. — Сделав несколько шагов, он обнял ее. Фелиция умоляюще посмотрела на него. Девушка искала в лице своего мучителя хотя бы намек на сострадание, но встретила лишь безжалостный взгляд холодных серых глаз. Он склонил голову, заслонив свет луны и наполнив ее мир темнотой, и в его лице появилась жестокость сокола, устремившегося к своей жертве, Сопротивляться было уже невозможно. В глубине души она мечтала об этом мгновении. Даже его грубые прикосновения возбуждали ее, и сейчас, в темноте ночи, она могла дать волю воображению и представить, что это руки страстного любовника.
Фелиция закрыла глаза. Его властные поцелуи обжигали ее губы. Она еще никогда не ощущала в себе такой покорности, потребности раствориться в другом человеке до конца. Девушка прижалась к Рашиду, страстно желая, чтобы тепло его тела навсегда отпечаталось в ее памяти.
Он сорвал с нее свитер, расстегнул пуговицы блузки… Пальцы его коснулись нежной кожи, и Фелиция затрепетала. Тихий шепот протеста замер на ее губах, заглушенный страстными поцелуями.
Его губы скользнули по ее шее, потом спустились вниз к прохладной ложбинке между грудями.
Сердце Фелиции колотилось, как у пойманной птицы. Она инстинктивно подчинялась его жадным ласкам. Что-то хрипло пробормотав, он расстегнул ей джинсы и прижимал ее к себе. Через тонкую преграду одежды она ощутила его восставшую мужскую плоть, и огонь безумного желания пробежал по ее телу…
Вдруг раздался какой-то шорох, нарушив тишину ночи. Фелиция с трудом очнулась и съежилось в объятиях Рашида.
Сказочное мгновение прошло. Освещенные звездами влюбленные, стремящиеся к завершающему аккорду любви, снова стали врагами, ведущими изнурительную борьбу.
Что он намеревается делать? Заняться с ней любовью, а потом бросить письмо Фейсела ей в лицо? — с горечью подумала Фелиция. Как ему не надоело мучить ее? Нет, он не похож на сокола, решила она. Те, по крайней мере, убивают быстро и милосердно.
— Очевидно, я оказался не слишком удачной заменой вашему возлюбленному, — медленно произнес Рашид. — Какая жалость! Вам не хватило воображения. Неужели вы забыли, что я намного богаче, чем Фейсел, и заплачу за удовольствие гораздо щедрее?
Он разжал руки и, легонько оттолкнув ее; исчез в темноте. Нетвердыми шагами она направилась к своей палатке.
* * *
Они вернулись в оазис после полудня. Надия и Ахмед уехали к себе. Зара отправилась к портнихе примерять свадебное платье, и Фелиция осталась наедине с Фатимой.— Тебе понравилось в пустыне? — с улыбкой спросила пожилая женщина.
— Очень, — опустив глаза, ответила Фелиция.
После возвращения ее охватила странная апатия, сменив лихорадочное возбуждение прошедших дней.
— Рашид получил письмо от Фейсела, — сказала Фатима. — Скоро мой сын приедет сюда.
Фелиция вздрогнула. Значит, Рашид прочел письмо. Как теперь смотреть ему в глаза? Извинившись перед Фатимой, она поднялась к себе в комнату. Если бы она была сейчас в Кувейте, а не в оазисе, то могла бы пойти в британское посольство! Но она была в пустыне. Пустыня… Золотое безбрежное море песка…
Сойдя вниз, Фелиция услышала голоса, раздававшиеся из гостиной. Один из них без сомнения принадлежал Рашиду.
— Она никогда не выйдет замуж за Фейсела! Я так решил! — услышала она его слова.
Все! Теперь ей нечего здесь делать!
Но почему-то вместо облегчения Фелицию захлестнули боль и отчаяние.
Не видя ничего вокруг; она вышла в сад. Огромные деревянные ворота были открыты. Пустыня манила ее к себе, обещая покой и избавление от страданий. Двигаясь как сомнамбула, Фелиция вышла за ворота…
10
Она шла, низко опустив голову, не понимая, куда и зачем, полностью погруженная в свои мрачные мысли.
Солнце жгло ей затылок, ноги болели. Казалось, она идет уже очень долго. Но девушка все шла и шла, не испытывая желания остановиться. Какой-то непонятный инстинкт толкал ее вперед. Ее блузка взмокла от пота, волосы прилипли к щекам. Она равнодушно подняла руку, чтобы отмахнуться от назойливой мухи, которая жужжала над ухом. В голове стоял туман, а в горле пересохло от жажды.
Вдруг Фелиция остановилась и огляделась.
Повсюду, насколько видел глаз, ее окружала однообразная песчаная пустыня.
Она заблудилась! Она нарушила первый закон пустыни — ушла из дома, никого не предупредив.
Зара и Фатима должны были сегодня нанести очередной визит матери Сауда. Значит, никто до самого вечера не хватится ее. Жестокая реальность ворвалась в затуманенный горем мозг. Фелиция до боли в глазах всматривалась в горизонт, но нигде не было заметно даже намека на оазис — только безбрежное одиночество пустыни.
Ее ноги внезапно подкосились, и она без сил опустилась на песок. Да и какой смысл идти дальше? Если она заблудилась, то скорее всего, кружит на одном месте, сама не замечая этого. Так легко потерять последние силы.
Фелиция провела языком по губам и почувствовала соленый вкус слез.
Она чувствовала тошноту и головокружение. Глаза воспалились и болели. Песок. Только песок вокруг.
Наконец она медленно встала и побрела к ближайшему бархану, надеясь, что его скудная тень хоть немного защитит ее от палящего солнца.
Фелиция то впадала в сон, похожий на забытье, то просыпалась с пересохшим от жаждал горлом. Казалось, она уже попала в ад и жарится на огромной сковороде.
Перед глазами стояли журчащие струи фонтанов. Распухший язык с трудом ворочался во рту. В горле першило от песка. Заметили ли уже ее исчезновение? Без часов она не могла определить время.
И тут Фелиция с ужасом поняла, что, когда ее хватятся, скорее всего, будет уже слишком поздно.
Может быть, слезы облегчили бы ее муку, но она не могла плакать. В отчаянии она попыталась ползти, но, почувствовав приступ тошноты, остановилась. В глазах плавали волны тумана.
Рыдания стояли в пересохшем горле. Она умрет в полном одиночестве среди этой равнодушной пустыни, и ее кости добела обглодают стервятники.
Изнутри рвалась истерика. Прекрати, скомандовала себе Фелиция. Нельзя давать волю эмоциям. Ты сама во всем виновата. Да и зачем теперь жить?
Послеполуденное солнце бросало на песок длинные тени. Высоко в небе парила какая-то птица. Сделав несколько кругов, она улетела на запад.
Фелиции почудились какие-то неясные голоса, но в голове стоял шум, и она закрыла глаза.
Кто-то перевернул ее на спину, и она застонала, желая только одного — чтобы ее оставили в покое.
— Надо перенести ее в “лендровер”, — услышала она смутно знакомый голос.
Фелиция почувствовала, как сильные уверенные руки поднимают ее и несут куда-то.
— Я подгоню машину, Рашид.
Рашид! Она сделала слабую попытку вырваться.
— Все в порядке, Фелиция, теперь ты в безопасности, — раздался голос Ахмеда.
В безопасности! Она почувствовала страшную усталость. Больше не было смертельной иссушающей жары, но все ее тело дрожало, как в ознобе.
Теперь девушка вспомнила все. Она ушла из оазиса, потому что Рашид снова обидел ее. Фелиции только никак не удавалось вспомнить, что именно он сделал на этот раз.
— Дурочка! Она могла умереть… — В голосе Рашида слышались какие-то новые, незнакомые нотки.
— Но теперь все позади, Рашид, — успокаивающе произнес Ахмед.
— Она все еще без сознания. — Прохладная ладонь легла на ее горячий лоб. — Что толкнуло ее на этот безумный поступок? Если бы Надия не спохватилась…
— Она расскажет об этом, когда придет в себя, — проговорил Ахмед. — Сейчас не время для разговоров. Давайте лучше возблагодарим Аллаха за то, что нам удалось спасти ее. Хорошо, что Зара и Фатима все еще в гостях у матери Сауда. Смотри, она пошевелилась…
Фелиция то приходила в сознание, то снова проваливалась в забытье. Ей в лицо плеснули водой, и она лихорадочно облизала губы. Тогда ей в рот влили несколько глотков, и вода сразу же была убрана. Девушка застонала и потянулась за флягой.
— Нет, — раздался строгий голос, — тебе сейчас нельзя много пить.
Казалось, последние силы Фелиции ушли на это движение, и она снова потеряла сознание, очнувшись, только когда они уже достигли оазиса. Ахмед что-то сказал Рашиду, и “лендровер” остановился.
Машина въехала во двор виллы. К ней подбежала Надия. При виде Фелиции ее лицо осветила улыбка облегчения.
— С ней все в порядке?
— Да, — кивнул Ахмед. — Я отнесу ее в комнату, Рашид.
— Я сам это сделаю, — резко возразил тот.
— Послать за доктором Хамидом? — спросила Надия с беспокойством.
— В этом нет необходимости, — сказал Рашид, — тебе лучше вернуться к сыну — я слышу его плач.
— Да, ему передалось наше волнение. — Надия взглянула на мужа. — Как хорошо, что вы нашли ее.
— Без соколов мне это вряд ли удалось бы. Она ушла на несколько миль от оазиса.
Фелиция почувствовала, как чьи-то руки раздевают ее и кладут на свежие прохладные простыни. Из ванной комнаты доносился чудесный звук льющейся воды — то, о чем она мечтала все эти долгие и страшные часы.
— Вы сильно обгорели, — бесстрастно проговорил он. — Нужно нанести на кожу лечебную мазь. Я бы позвал Надию, но она сейчас занята.
— Я сама могу все сделать, — запротестовала Фелиция, прекрасно понимая, что это неправда.
Повернувшись к ней спиной, Рашид направился к двери. Может быть, он пошел за этой мазью от ожогов? Она почувствовала, что вся горит.
Фелиция встала, закуталась в простыню и с трудом сделала несколько шагов, но в это мгновение Рашид вернулся.
— Что, черт возьми, вы собираетесь делать? — От боли слезы стояли у нее в глазах. Она отерла их ладонью.
— Я шла в ванную комнату, — прошептала она. — Мне нужно принять душ, причесаться…
— Вы только что чуть не погибли в пустыне, и при этом думаете о прическе? — Он сделал шаг к туалетному столику и взял расческу.
— Садитесь!
Фелиция машинально подчинилась, стесняясь своего слишком откровенного наряда. Щетка методично заскользила по ее волосам.
Она ощущала странное чувственное удовольствие от этих прикосновений, но, казалось, он этого совсем не замечал. Волосы легким блестящим облаком легли на ее плечи.
— Ну вот, вы причесаны, а вот с душем, боюсь, пока придется повременить.
Рашид исчез в ванной и появился оттуда с губкой и полотенцем в руках.
— Прежде чем смазать лечебной мазью ваши ожоги, нужно избавиться от грязи.
— Я сама в состоянии это сделать. — Фелиция вздрогнула, представив, как его пальцы коснутся ее кожи.
Но он молча взял девушку за плечи, заставил лечь на спину и, не обращая внимания на ее слабые протесты, приступил к делу. Его уверенные прикосновения приносили странное облегчение.
— Я сейчас закончу, — холодно сообщил Рашид. — Потерпите еще немного.
— Слушаюсь, доктор!
Его брови недоуменно поползли вверх, но он промолчал и взял тюбик с мазью.
— Я сама, — поспешно сказала Фелиция, но Рашид отрицательно покачал головой.
— Не возражайте, — пробормотал он. — А ну-ка, перевернитесь!
Фелиция хорошо знала, к чему приводит неповиновение этому человеку, поэтому послушно легла на живот, ссутулив плечи и уткнувшись лицом в подушку. Рашид медлил, и она подняла голову, чтобы выяснить, в чем дело, а его лице был плохо скрываемый гнев, но, роме того, еще какое-то другое чувство, которое она не могла определить. Его холодные пальцы прикоснулись к пылающей коже девушки и начали массировать ее плечи, втирая в них мазь круговыми движениями. Фелиция сразу же почувствовала облегчение. Она была рада, что он не видит выражения ее лица.
Неужели она сходит с ума? На мгновение ей показалось, что его пальцы не просто втирают мазь, а ласкают ее тело.
Слезы выступили ей на глаза. Она подняла руку, чтобы незаметно стереть их, но Рашид повернул ее лицом к себе и заглянул в глаза.
— Слезы? — спросил он насмешливо. — По ком же вы их проливаете, мисс Гордон? По себе?
Его горячие пальцы сжали ее плечи, и он страстными легкими поцелуями стал покрывать ее мокрые щеки.
— Ну как, Фелиция, могу я теперь заменить тебе Фейсела?
Фейсел! Письмо! Слезы сплошным потоком хлынули из ее глаз.
— Пожалуйста, Рашид!
Где ее гордость? Она же хотела сохранить свою любовь в секрете! Увы! Все благие намерения смел мощный прилив желания. Оно охватило ее целиком и разрушило барьеры условностей. Его пальцы нежно скользили по ее лицу.
— Пожалуйста “что”? — прошептал он.
В ее глазах светилась любовь, которую она уже не могла, да и не хотела скрывать. Лунный свет посеребрил ее тело, ослабевшее от желания.
— Неплохо, — пробормотал он наконец. — Но ты уверена, Фелиция Гордон, что хочешь отдаться именно мне?
Не в силах ответить, она молча кивнула.
Все обещания, которые она давала себе, были забыты. Фелиция, забыв об инстинкте самосохранения, сгорала от желания в его ласковых руках.
Он знал, как доставить ей удовольствие. Его губы продолжали свое эротическое путешествие по ее трепещущему телу до тех пор, пока она сама не стала покрывать страстными поцелуями его плечи и шею.
То, что он от холодных насмешек перешел к страстным ласкам, вскружило Фелиции голову. Она желала принадлежать ему полностью. Ничего подобного ей никогда еще не приходилось испытывать. Волны страсти захлестывали ее, и противостоять властному зову плоти было уже просто невозможно.
Вдруг Рашид остановился, и она почувствовала холодное дуновение ветра. Он медленно раздвинул ей колени. Его руки скользнули по шелковистой коже ее живота вверх к нежным полукружьям грудей, затвердевших от желания мучительно ждущих его прикосновений. Он жадно поцеловал ее, и она ощутила на себе тяжесть его тела.
Он пробормотал что-то по-арабски, и Фелиция вдруг вернулась к ужасной реальности. Что та делает? Да, она любит Рашида, но ведь он-то не любит ее! Зачем же он делает все это?
Фелиция попыталась оттолкнуть его, но он только крепче сжал ее в объятиях.
— О нет, поздно! — прошептал он ей на ухо. — Игры закончены, Фелиция Гордон. Неужели ты действительно думаешь, что сможешь снова одурачить меня и не заплатить по счету? — В его горле заклокотал смех, и кровь застыла у нее в жилах. — Ты можешь вести себя так с Фейселом, но не со мной. И не говори мне, что ты меня не хочешь, — тихо проговорил он. — Тебя предает собственное тело, и все зашло уже слишком далеко. Надия сейчас занята своим сыном, все остальные еще не вернулись. Впереди у нас вся ночь и, хочешь ты этого или нет, но я собираюсь провести ее с тобой. Когда завтра взойдет солнце, Фейсел уже никогда не сможет назвать тебя своей женой.
Прежде чем она смогла что-то сказать, он повернул ее к себе, не оставляя сомнений в своих намерениях.
Что же это за человек, подумала Фелиция, если он может хладнокровно заниматься с ней любовью только для того, чтобы она не досталась другому? К тому же теперь Рашиду известно, что Фейсел этого больше не хочет.
Она понимала, что он жестоко поступает с ней, но все равно сгорала от желания. Фелиция съежилась под его взглядом, в котором светились одновременно страсть и ненависть. Она не станет молить о пощаде. Если он хочет подвергнуть ее такому наказанию, значит, ей придется вынести это. Фелиция отвернулась и закрыла глаза, чтобы он не заметил слез, и приготовилась к тому, о чем тайно мечтала в своих снах. Рашид уже знает, что Фейсел больше не хочет на ней жениться, так зачем же весь этот фарс? Зачем ему теперь унижать ее?
Он попытался войти в нее, и она невольно вскрикнула от боли.
— Только не нужно разыгрывать передо мной невинность! — хрипло прорычал он и, схватив ее за волосы, повернул к себе лицом.
Слезы потекли по ее щекам, и она крикнула:
— Перестань! Ты знаешь, что Фейсел больше не хочет меня. Он написал мне, что сообщит тебе обо всем…
Солнце жгло ей затылок, ноги болели. Казалось, она идет уже очень долго. Но девушка все шла и шла, не испытывая желания остановиться. Какой-то непонятный инстинкт толкал ее вперед. Ее блузка взмокла от пота, волосы прилипли к щекам. Она равнодушно подняла руку, чтобы отмахнуться от назойливой мухи, которая жужжала над ухом. В голове стоял туман, а в горле пересохло от жажды.
Вдруг Фелиция остановилась и огляделась.
Повсюду, насколько видел глаз, ее окружала однообразная песчаная пустыня.
Она заблудилась! Она нарушила первый закон пустыни — ушла из дома, никого не предупредив.
Зара и Фатима должны были сегодня нанести очередной визит матери Сауда. Значит, никто до самого вечера не хватится ее. Жестокая реальность ворвалась в затуманенный горем мозг. Фелиция до боли в глазах всматривалась в горизонт, но нигде не было заметно даже намека на оазис — только безбрежное одиночество пустыни.
Ее ноги внезапно подкосились, и она без сил опустилась на песок. Да и какой смысл идти дальше? Если она заблудилась, то скорее всего, кружит на одном месте, сама не замечая этого. Так легко потерять последние силы.
Фелиция провела языком по губам и почувствовала соленый вкус слез.
Она чувствовала тошноту и головокружение. Глаза воспалились и болели. Песок. Только песок вокруг.
Наконец она медленно встала и побрела к ближайшему бархану, надеясь, что его скудная тень хоть немного защитит ее от палящего солнца.
* * *
Час шел за часом.Фелиция то впадала в сон, похожий на забытье, то просыпалась с пересохшим от жаждал горлом. Казалось, она уже попала в ад и жарится на огромной сковороде.
Перед глазами стояли журчащие струи фонтанов. Распухший язык с трудом ворочался во рту. В горле першило от песка. Заметили ли уже ее исчезновение? Без часов она не могла определить время.
И тут Фелиция с ужасом поняла, что, когда ее хватятся, скорее всего, будет уже слишком поздно.
Может быть, слезы облегчили бы ее муку, но она не могла плакать. В отчаянии она попыталась ползти, но, почувствовав приступ тошноты, остановилась. В глазах плавали волны тумана.
Рыдания стояли в пересохшем горле. Она умрет в полном одиночестве среди этой равнодушной пустыни, и ее кости добела обглодают стервятники.
Изнутри рвалась истерика. Прекрати, скомандовала себе Фелиция. Нельзя давать волю эмоциям. Ты сама во всем виновата. Да и зачем теперь жить?
Послеполуденное солнце бросало на песок длинные тени. Высоко в небе парила какая-то птица. Сделав несколько кругов, она улетела на запад.
Фелиции почудились какие-то неясные голоса, но в голове стоял шум, и она закрыла глаза.
Кто-то перевернул ее на спину, и она застонала, желая только одного — чтобы ее оставили в покое.
— Надо перенести ее в “лендровер”, — услышала она смутно знакомый голос.
Фелиция почувствовала, как сильные уверенные руки поднимают ее и несут куда-то.
— Я подгоню машину, Рашид.
Рашид! Она сделала слабую попытку вырваться.
— Все в порядке, Фелиция, теперь ты в безопасности, — раздался голос Ахмеда.
В безопасности! Она почувствовала страшную усталость. Больше не было смертельной иссушающей жары, но все ее тело дрожало, как в ознобе.
Теперь девушка вспомнила все. Она ушла из оазиса, потому что Рашид снова обидел ее. Фелиции только никак не удавалось вспомнить, что именно он сделал на этот раз.
— Дурочка! Она могла умереть… — В голосе Рашида слышались какие-то новые, незнакомые нотки.
— Но теперь все позади, Рашид, — успокаивающе произнес Ахмед.
— Она все еще без сознания. — Прохладная ладонь легла на ее горячий лоб. — Что толкнуло ее на этот безумный поступок? Если бы Надия не спохватилась…
— Она расскажет об этом, когда придет в себя, — проговорил Ахмед. — Сейчас не время для разговоров. Давайте лучше возблагодарим Аллаха за то, что нам удалось спасти ее. Хорошо, что Зара и Фатима все еще в гостях у матери Сауда. Смотри, она пошевелилась…
Фелиция то приходила в сознание, то снова проваливалась в забытье. Ей в лицо плеснули водой, и она лихорадочно облизала губы. Тогда ей в рот влили несколько глотков, и вода сразу же была убрана. Девушка застонала и потянулась за флягой.
— Нет, — раздался строгий голос, — тебе сейчас нельзя много пить.
Казалось, последние силы Фелиции ушли на это движение, и она снова потеряла сознание, очнувшись, только когда они уже достигли оазиса. Ахмед что-то сказал Рашиду, и “лендровер” остановился.
Машина въехала во двор виллы. К ней подбежала Надия. При виде Фелиции ее лицо осветила улыбка облегчения.
— С ней все в порядке?
— Да, — кивнул Ахмед. — Я отнесу ее в комнату, Рашид.
— Я сам это сделаю, — резко возразил тот.
— Послать за доктором Хамидом? — спросила Надия с беспокойством.
— В этом нет необходимости, — сказал Рашид, — тебе лучше вернуться к сыну — я слышу его плач.
— Да, ему передалось наше волнение. — Надия взглянула на мужа. — Как хорошо, что вы нашли ее.
— Без соколов мне это вряд ли удалось бы. Она ушла на несколько миль от оазиса.
Фелиция почувствовала, как чьи-то руки раздевают ее и кладут на свежие прохладные простыни. Из ванной комнаты доносился чудесный звук льющейся воды — то, о чем она мечтала все эти долгие и страшные часы.
* * *
Девушка открыла глаза и увидела Рашида, стоящего около ее кровати, Теперь она вспомнила. Она убежала в пустыню, потому что услышала его резкие слова. Он прочел письмо! Фелиция попыталась сесть, но руки Рашида заставили ее лечь снова.— Вы сильно обгорели, — бесстрастно проговорил он. — Нужно нанести на кожу лечебную мазь. Я бы позвал Надию, но она сейчас занята.
— Я сама могу все сделать, — запротестовала Фелиция, прекрасно понимая, что это неправда.
Повернувшись к ней спиной, Рашид направился к двери. Может быть, он пошел за этой мазью от ожогов? Она почувствовала, что вся горит.
Фелиция встала, закуталась в простыню и с трудом сделала несколько шагов, но в это мгновение Рашид вернулся.
— Что, черт возьми, вы собираетесь делать? — От боли слезы стояли у нее в глазах. Она отерла их ладонью.
— Я шла в ванную комнату, — прошептала она. — Мне нужно принять душ, причесаться…
— Вы только что чуть не погибли в пустыне, и при этом думаете о прическе? — Он сделал шаг к туалетному столику и взял расческу.
— Садитесь!
Фелиция машинально подчинилась, стесняясь своего слишком откровенного наряда. Щетка методично заскользила по ее волосам.
Она ощущала странное чувственное удовольствие от этих прикосновений, но, казалось, он этого совсем не замечал. Волосы легким блестящим облаком легли на ее плечи.
— Ну вот, вы причесаны, а вот с душем, боюсь, пока придется повременить.
Рашид исчез в ванной и появился оттуда с губкой и полотенцем в руках.
— Прежде чем смазать лечебной мазью ваши ожоги, нужно избавиться от грязи.
— Я сама в состоянии это сделать. — Фелиция вздрогнула, представив, как его пальцы коснутся ее кожи.
Но он молча взял девушку за плечи, заставил лечь на спину и, не обращая внимания на ее слабые протесты, приступил к делу. Его уверенные прикосновения приносили странное облегчение.
— Я сейчас закончу, — холодно сообщил Рашид. — Потерпите еще немного.
— Слушаюсь, доктор!
Его брови недоуменно поползли вверх, но он промолчал и взял тюбик с мазью.
— Я сама, — поспешно сказала Фелиция, но Рашид отрицательно покачал головой.
— Не возражайте, — пробормотал он. — А ну-ка, перевернитесь!
Фелиция хорошо знала, к чему приводит неповиновение этому человеку, поэтому послушно легла на живот, ссутулив плечи и уткнувшись лицом в подушку. Рашид медлил, и она подняла голову, чтобы выяснить, в чем дело, а его лице был плохо скрываемый гнев, но, роме того, еще какое-то другое чувство, которое она не могла определить. Его холодные пальцы прикоснулись к пылающей коже девушки и начали массировать ее плечи, втирая в них мазь круговыми движениями. Фелиция сразу же почувствовала облегчение. Она была рада, что он не видит выражения ее лица.
Неужели она сходит с ума? На мгновение ей показалось, что его пальцы не просто втирают мазь, а ласкают ее тело.
Слезы выступили ей на глаза. Она подняла руку, чтобы незаметно стереть их, но Рашид повернул ее лицом к себе и заглянул в глаза.
— Слезы? — спросил он насмешливо. — По ком же вы их проливаете, мисс Гордон? По себе?
Его горячие пальцы сжали ее плечи, и он страстными легкими поцелуями стал покрывать ее мокрые щеки.
— Ну как, Фелиция, могу я теперь заменить тебе Фейсела?
Фейсел! Письмо! Слезы сплошным потоком хлынули из ее глаз.
— Пожалуйста, Рашид!
Где ее гордость? Она же хотела сохранить свою любовь в секрете! Увы! Все благие намерения смел мощный прилив желания. Оно охватило ее целиком и разрушило барьеры условностей. Его пальцы нежно скользили по ее лицу.
— Пожалуйста “что”? — прошептал он.
В ее глазах светилась любовь, которую она уже не могла, да и не хотела скрывать. Лунный свет посеребрил ее тело, ослабевшее от желания.
— Неплохо, — пробормотал он наконец. — Но ты уверена, Фелиция Гордон, что хочешь отдаться именно мне?
Не в силах ответить, она молча кивнула.
Все обещания, которые она давала себе, были забыты. Фелиция, забыв об инстинкте самосохранения, сгорала от желания в его ласковых руках.
Он знал, как доставить ей удовольствие. Его губы продолжали свое эротическое путешествие по ее трепещущему телу до тех пор, пока она сама не стала покрывать страстными поцелуями его плечи и шею.
То, что он от холодных насмешек перешел к страстным ласкам, вскружило Фелиции голову. Она желала принадлежать ему полностью. Ничего подобного ей никогда еще не приходилось испытывать. Волны страсти захлестывали ее, и противостоять властному зову плоти было уже просто невозможно.
Вдруг Рашид остановился, и она почувствовала холодное дуновение ветра. Он медленно раздвинул ей колени. Его руки скользнули по шелковистой коже ее живота вверх к нежным полукружьям грудей, затвердевших от желания мучительно ждущих его прикосновений. Он жадно поцеловал ее, и она ощутила на себе тяжесть его тела.
Он пробормотал что-то по-арабски, и Фелиция вдруг вернулась к ужасной реальности. Что та делает? Да, она любит Рашида, но ведь он-то не любит ее! Зачем же он делает все это?
Фелиция попыталась оттолкнуть его, но он только крепче сжал ее в объятиях.
— О нет, поздно! — прошептал он ей на ухо. — Игры закончены, Фелиция Гордон. Неужели ты действительно думаешь, что сможешь снова одурачить меня и не заплатить по счету? — В его горле заклокотал смех, и кровь застыла у нее в жилах. — Ты можешь вести себя так с Фейселом, но не со мной. И не говори мне, что ты меня не хочешь, — тихо проговорил он. — Тебя предает собственное тело, и все зашло уже слишком далеко. Надия сейчас занята своим сыном, все остальные еще не вернулись. Впереди у нас вся ночь и, хочешь ты этого или нет, но я собираюсь провести ее с тобой. Когда завтра взойдет солнце, Фейсел уже никогда не сможет назвать тебя своей женой.
Прежде чем она смогла что-то сказать, он повернул ее к себе, не оставляя сомнений в своих намерениях.
Что же это за человек, подумала Фелиция, если он может хладнокровно заниматься с ней любовью только для того, чтобы она не досталась другому? К тому же теперь Рашиду известно, что Фейсел этого больше не хочет.
Она понимала, что он жестоко поступает с ней, но все равно сгорала от желания. Фелиция съежилась под его взглядом, в котором светились одновременно страсть и ненависть. Она не станет молить о пощаде. Если он хочет подвергнуть ее такому наказанию, значит, ей придется вынести это. Фелиция отвернулась и закрыла глаза, чтобы он не заметил слез, и приготовилась к тому, о чем тайно мечтала в своих снах. Рашид уже знает, что Фейсел больше не хочет на ней жениться, так зачем же весь этот фарс? Зачем ему теперь унижать ее?
Он попытался войти в нее, и она невольно вскрикнула от боли.
— Только не нужно разыгрывать передо мной невинность! — хрипло прорычал он и, схватив ее за волосы, повернул к себе лицом.
Слезы потекли по ее щекам, и она крикнула:
— Перестань! Ты знаешь, что Фейсел больше не хочет меня. Он написал мне, что сообщит тебе обо всем…