– Может, это убийца? – предположил Птанг.
   – Сомневаюсь. Он мог спокойно убить меня, пока я спал. Я пробудился, когда он вылезал в окно.
   – У тебя ничего не пропало?
   – У меня же нет ничего, кроме меча, а меч со мной.
   Тогда Птанг решил, что кто-то хотел забраться к женщине-рабыне, но перепутал окна. Удостоверившись в ошибке, таинственный незнакомец покинул комнату.
   Мы отправились на стадион в четыре зода. Ехали все: и Ксансак с женой, и его воины, и рабы. Все мы сидели на разукрашенных тотах, над головами у нас развевались вымпелы. Впереди ехали музыканты.
   С такой же свитой приехал и Настор. Мы объехали вокруг арены, сопровождаемые оглушительным свистом и восторженными воплями. Свист несомненно предназначался мне, а Нолата многочисленная толпа приветствовала радостными криками. Я был всего лишь раб, а он – принц одной с ними крови.
   Начались состязания по боксу, борьбе, бои до первой крови. Все ждали нашего выхода – поединка до смертельного исхода. Люди везде одинаковы. Даже на Земле любители бокса во время схватки боксеров ждут нокаута, во время борьбы ждут сломанных рук и ног, а на автомобильных гонках с упоением наблюдают за переворачивающимися и взрывающимися автомобилями. Если бы не существовало никакого риска, люди не занимались бы спортом.
   Наконец настал момент, когда я шагнул на арену. На трибунах сидела изысканная публика. Там же находились Доксус со своей джэддарой. Все места были заняты знатью Камтоля. Зрелище потрясало: разноцветные шелка, драгоценные камни, ювелирные изделия – все сверкало и переливалось на солнце.
   Нолат прошел к ложе джэддака и поклонился, затем приблизился к ложе Настора, за которого дрался. Я был всего лишь раб и меня не подводили к джэддаку. Меня сразу же провели прямо к Настору, чтобы он мог убедиться, что это именно тот, против которого он сделал ставку. Разумеется, это была лишь формальность, но таковы правила игры.
   Пока мы шли вокруг арены, я не видел свиты Настора, зато теперь я хорошо рассмотрел всех. Более того, я увидел Лану! Она сидела возле Настора. Теперь я просто обязан был убить этого Нолата, человека Настора!
   Лана ахнула и хотела что-то сказать, однако я предостерегающе покачал головой, опасаясь, что она произнесет мое имя, достаточно хорошо известное перворожденным и означающее смертный приговор для меня.
   Странно, что меня до сих пор не узнали, ведь я настолько приметен, что любой, побывавший в долине Дор, должен был вспомнить мой облик. И только потом я узнал, почему черные пираты не опознали меня.
   – Почему ты это сделал, раб? – спросил Настор.
   – Что именно?
   – Покачал головой.
   – Я нервничаю.
   – Ну да, конечно! Ведь тебя ждет смерть.
   Меня провели на край арены напротив ложи джэддака. Птанг встал рядом. Он, насколько я понял, был назначен секундантом. Некоторое время мы стояли вдвоем, вероятно, для того, чтобы я успокоился. Затем приблизился Нолат в сопровождении воина. На арене находился еще и пятый человек – судья.
   Нолат был большой и сильный мужчина. Даже в известном смысле красивый. Птанг предупредил меня, что мы должны приветствовать друг друга, и я, встав в позицию, отсалютовал. Однако Нолат презрительно фыркнул:
   – Пришло, раб, твое время умереть.
   – Ты совершил ошибку, Нолат, – сказал я.
   – Какую же? – спросил он, делая выпад.
   – Ты отказался приветствовать меня, – я парировал его удар. Лезвия выбили искры. – Теперь я буду безжалостен.
   – Жалкий раб! – выкрикнул он и нанес еще один удар.
   Вместо ответа я поцарапал ему щеку кончиком острия меча.
   – Я предупредил тебя.
   Нолат рассвирепел и бросился на меня с очевидным намерением немедленно закончить поединок. Мой меч царапнул другую сторону его лица и, мгновение спустя, нарисовал на его груди знак – кровавый крест.
   Все замерли. Только свита Ксансака откровенно торжествовала. Кровь хлестала из ран Нолата, он двигался с видимым трудом. Внезапно тишину разорвали крики:
   – Смерть! Смерть!
   Было ясно, что Нолат не мог поразить меня. Значит, все хотели, чтобы я убил его. Толпа жаждала убийства. Но я просто обезоружил Нолата, и его меч со звоном упал на другом конце арены. Судья побежал за ним, и я не стал препятствовать.
   Я повернулся к секунданту Нолата:
   – Я дарю ему жизнь!
   Эти слова я произнес достаточно громко, чтобы их слышали все. Раздались вопли:
   – Смерть! Смерть!
   – Он предлагает тебе жизнь, Нолат, – сказал секундант.
   – Но выигранное пари должно быть оплачено так, как будто я убил тебя, – добавил я.
   – Я буду драться, пока не убью тебя, – сказал Нолат. Он оказался отважным человеком и мне не хотелось убивать его. Его рука снова сжимала возвращенный меч, и мы вновь вступили в схватку. На этот раз Нолат не улыбался и не пытался оскорбить меня. Он дрался за свою жизнь. Он боролся как загнанный в угол зверь. Он был хороший фехтовальщик, но далеко не самый лучший среди перворожденных. Я мог бы убить его в любой момент, но мне все же не хотелось делать этого, поэтому я нанес ему еще несколько колотых ран и снова выбил меч. И так несколько раз. И когда судья в очередной раз побежал за мечом моего противника, я подошел к ложе джэддака и отсалютовал ему.
   – Что тебе надо, раб? – спросил офицер охраны.
   – Я пришел просить жизнь для Нолата. Он хороший фехтовальщик и отважный воин. Я не убийца и убивать его сейчас – неблагородно.
   – Странная просьба, – сказал Доксус, – этот бой до смертельного исхода, он должен продолжаться.
   – Я здесь чужой, но там, откуда я пришел, бой может быть прерван, если один из участников докажет, что имело место мошенничество.
   – Кого ты имеешь в виду, Настора или Нолата?
   – Пока я спал прошлой ночью, в мою комнату кто-то проник и подменил мой меч на более короткий. Он на несколько дюймов короче меча Нолата. Во время боя я заметил, что это не мой меч. Ксансак и Птанг подтвердят это.
   Доксус вызвал Птанга и Ксансака. Он потребовал, чтобы они осмотрели меч. Ксансак заявил, что это меч из его оружейной, но чей именно, он сказать не может. Птанг должен знать наверняка.
   Доксус повернулся к Птангу.
   – Этот меч принадлежит Дотар Сояту?
   – Нет.
   – Ты узнаешь это оружие?
   – Да.
   – Чье оно?
   – Меч принадлежит Бан Тору, – ответил Птанг.


IX


   Доксусу ничего не оставалось делать, как прекратить поединок и считать, что пари выиграл Ксансак. Настор с огромной неохотой уплатил сто тысяч таней Ксансаку. Доксус послал за Бан Тором. Он был в бешенстве: перворожденный совершил бесчестный поступок – позорное пятно на всю расу.
   – Этот человек входил к тебе в комнату ночью? – спросил он меня.
   – Было темно. Я видел только спину и не могу утверждать со всей определенностью.
   – Ты делал ставки? – спросил Доксус Бан Тора.
   – Очень маленькие, джэддак.
   – На кого?
   – На Нолата.
   Доксус повернулся к офицерам:
   – Соберите всех, с кем Бан Тор заключил пари.
   Посыльные побежали по рядам и вскоре перед лоджией джэддака собрали пятьдесят человек. Бан Тор опустил голову. Опросив всех, Доксус выяснил, что Бан Тор намеревался выиграть огромную сумму.
   – Ты сделал это, чтобы выиграть наверняка? – спросил Доксус глядя ему прямо в глаза.
   – Я был уверен, что Нолат выиграет поединок. Он же лучший фехтовальщик Камтоля.
   – И ты решил помочь ему, подменив меч раба? Ты совершил подлость, обесчестил нас. В наказание ты будешь драться с Дотар Соятом, – он повернулся ко мне. – Ты можешь убить его. И возьми длинный меч, хотя, я уверен, ты смог бы победить его и коротким.
   – Я не стану убивать, – ответил я, – но оставлю ему на всю жизнь метку, чтобы все помнили, кто он такой.
   Когда мы заняли свои места на арене, я услышал крики. Многие ставили на меня в соотношении 100 к 1, но желающих заключить пари не было. А потом я услышал крик Настора:
   – Даю пятьдесят тысяч таней Бан Тору, если он убьет этого непокорного раба.
   Здорово же я насолил ему…
   Бан Тор был не простой противник. Он был неплохой фехтовальщик, к тому же он дрался за свою жизнь и за пятьдесят тысяч таней. Фехтовал он аккуратно, в основном защищаясь и дожидаясь моей ошибки. Но я не делал ошибок; неправильное движение сделал он. Поддавшись на мой ложный маневр, он раскрылся. Молниеносно мой меч начертил на его лбу крест. Затем, сделав выпад, я обезоружил его. Не глядя больше на него, я повернулся и направился к ложе джэддака.
   – Я удовлетворен. Этот крест на лбу – достойное наказание.
   Доксус молча кивнул. Затем он подал знак трубачам и те протрубили окончание Игр. После этого он повернулся ко мне.
   – Откуда ты?
   – У меня нет родины. Я – пантан. Я продаю свой меч тому, кто больше заплатит.
   – Я покупаю тебя. Сколько ты заплатил за раба, Ксансак?
   – Сто таней.
   – Ты ценишь его слишком дорого, – проворчал коронованный скряга. – Я даю тебе за него пятьдесят таней.
   «Да, хорошо быть джэддаком!» – подумал я.
   – Рад подарить его тебе, – быстро сориентировался Ксансак. Я заработал ему сто тысяч таней и он наверняка ничего больше не рассчитывал заработать на мне: ведь вряд ли найдется кто-нибудь, кто захотел бы поставить против меня после сегодняшнего боя.
   Я был доволен сменой хозяина: получив доступ во дворец, можно было попытаться найти путь к бегству, если, конечно, мои предположения правильны. Таким образом Джон Картер, принц Гелиума, попал во дворец Доксуса, джэддака перворожденных. Раб, но с хорошей репутацией. Воины охраны относились ко мне с почтением. Мне выделили отдельную комнату и один из офицеров стражи был специально приставлен ко мне. Я не мог сообразить, зачем я понадобился Доксусу. Он должен понимать, что на мне он ничего не заработает, ведь у всех на глазах я расправился с лучшим фехтовальщиком, как с новичком. На следующий день Доксус прислал за мной. Он находился один в комнатке, в которую меня ввели воины охраны.
   – Ты видел скелеты у входа в долину?
   – Да.
   – Эти люди хотели бежать. И тебя ждет то же самое, если ты попытаешься покинуть дворец, я предупреждаю тебя. Может быть, тебе кажется, что можно, убив меня, ускользнуть в суматохе. Нет, ты никогда не вырвешься из долины перворожденных. Но если ты захочешь, то сможешь жить здесь со всеми удобствами. Все, что требуется от тебя, это обучить меня приемам, с помощью которых ты победил наших лучших фехтовальщиков. Но все это должно остаться в тайне. В противном случае тебя постигнет такая же смерть, уверяю тебя. Что ты скажешь?
   – Я могу обучить тебя, – ответил я. – Но не могу обещать, что сделаю лучшим фехтовальщиком среди перворожденных. Кроме умения и отработанных навыков нужен еще и талант.
   – Ты разговариваешь не как нищий пантан. Ты говоришь так, словно привык разговаривать с джэддаками на равных.
   – Тебе придется многому научиться, чтобы стать хорошим фехтовальщиком, а мне необходимо учиться еще больше, чтобы стать хорошим рабом.
   Он хмыкнул, поднялся и приказал следовать за ним. Мы прошли сквозь маленькую дверь, спустились по лестнице в подвал под дворцом. Пройдя по узкому коридору, мы попали в комнату.
   – Это – тайная комната. Кроме меня, только один человек имеет сюда доступ. Нас здесь никто не побеспокоит. Тот, о ком я говорю, мой самый верный слуга. Он имеет право входить сюда. Но пора работать! Я не могу дождаться дня, когда смогу скрестить меч с кем-нибудь из этих наглых дворян, которые считают себя непревзойденными фехтовальщиками!


Х


   У меня не было намерений открывать Доксусу все свои тайные приемы, хотя опасаться мне было нечего: ему никогда не сравниться со мной в силе, подвижности и ловкости.
   Я тренировался с ним в приеме выбивания меча, когда открылась секретная дверь и в помещение вошел человек. В те короткие мгновения, пока дверь была открыта, я увидел ярко освещенную комнату и что-то еще, что показалось мне очень сложной машиной. На ее передней панели размещались приборы, кнопки, рычаги и прочие непонятные устройства. По всей вероятности, это и была та самая машина, о которой нам рассказывал Джад Хан. При виде меня незнакомец застыл в удивлении. Я, раб, стою с обнаженным мечом перед джэддаком. В то же мгновение человек выхватил пистолет, но Доксус предотвратил трагедию.
   – Все в порядке, Мир Жо, – сказал он. – Я беру уроки фехтования у этого человека. Его зовут Дотар Соят, и ты будешь видеть его здесь ежедневно. Но что ты здесь делаешь? Что-нибудь случилось?
   – Прошлой ночью бежал раб.
   – Ты его остановил, Мир Жо?
   – Только сейчас. Он был уже на полпути к вершине.
   – Хорошо, – сказал Доксус.
   Я был настолько поглощен своими мыслями, что позволил Доксусу уколоть себя. Его восторг был неописуем.
   – Чудесно! – воскликнул он. – За один урок я настолько улучшил свое фехтование, что смог уколоть тебя. Даже Нолату не удалось совершить подобное. На сегодня достаточно. Я разрешаю тебе свободно передвигаться по городу. Но без права выходить за ворота.
   Он прошел к столу и что-то написал. Затем передал мне записку – разрешение появляться в общественных местах. Я прочел записку:
   «Дотар Соят, раб, имеет право ходить по городу и по дворцу. Доксус, джэддак».
   Вернувшись к себе, я решил, что буду позволять Доксусу наносить себе уколы каждый день. Ман Лат, офицер, приставленный ко мне, находился в своей комнате по соседству с моей.
   – Твои обязанности сократились, – сообщил я ему.
   – А в чем дело?
   Я показал ему записку джэддака.
   – Значит, ты понравился Доксусу. Я еще не встречал раба, который бы получил такую свободу и не пытался бежать.
   – Я видел скелеты на склоне горы.
   – Мы называем их «дети Мир Жо». Он очень гордится ими.
   – Кто такой Мир Жо?
   – Некто, кого ты никогда не увидишь. Он вечно занят своими колдовскими делами.
   – Он живет во дворце?
   – Никто не знает, где он живет, кроме джэддака. Говорят, у него есть потайная комната во дворце, но я ее не видел. Единственное, что мне известно, это то, что он самый могущественный человек в Долине после джэддака. Он держит в своих руках жизнь и смерть каждого человека. Он может убить любого из нас в любой момент.
   Теперь я был убежден, что видел потайную комнату в подвале – но как мне использовать полученное знание?
   Я немедленно воспользовался своей свободой, чтобы осмотреть город, так как видел лишь немногое во время прогулок с Птангом. Стражники дворца очень удивились, ознакомившись с запиской джэддака. Все знали о том, что я победил лучшего фехтовальщика Камтоля. Вам трудно понять, с каким почтением на Марсе относятся к хорошим фехтовальщикам. На своей родине его боготворят как Хуана Бельмонте в Испании или Джека Демпси в Америке.
   Я не успел далеко уйти от дворца, как, к своему удивлению, увидел флайеры, опускающиеся в город. Перворожденные, которых я наблюдал в Долине Дор, пользовались флайерами, но здесь до настоящего момента я еще не встречал летательных аппаратов.
   Марсианские аэропланы летают благодаря чудесному открытию – антигравитации. Я не знаю, в чем заключается суть этого явления, но флайеры могли подниматься и опускаться вертикально. Для посадки им требовалась очень небольшая площадка.
   Флайеры! Сердце мое бешено забилось. Средство для бегства! Разумеется, все нужно тщательно спланировать и подготовить… Риск, конечно, огромный, но если все пойдет хорошо…
   Я направился туда, куда спускались флайеры. Подойдя к высокому дому, я увидел на его плоской крыше флайер (практически на всем Барсуме взлетно-посадочные площадки для флайеров устраивались на крышах, чтобы сэкономить место внутри города). Я подошел ко входу и попытался пройти внутрь, чтобы осмотреть здание и флайеры. Но мне преградил дорогу часовой с обнаженным мечом.
   – Ты куда, раб?
   Я показал ему записку джэддака. Он крайне удивился, прочитав ее.
   – Здесь говорится о свободе передвижения по городу, но ничего не сказано об Ангарах.
   – Но они ведь тоже часть города, не так ли?
   Он покачал головой.
   – Это так. Но я не пущу тебя. Я вызову офицера.
   Вскоре появился офицер.
   – О! – воскликнул он, увидев меня. – Ты тот самый раб, который мог убить Нолата, но подарил ему жизнь. Что тебе здесь нужно?
   Я подал ему записку. Офицер внимательно прочел ее.
   – Невероятно, – пробормотал он, – Но твое искусство тоже невероятно. Нолат считал себя лучшим бойцом Камтоля, а ты заставил его чувствовать себя одноногой старухой. Зачем ты все-таки пришел сюда?
   – Я хочу научиться летать.
   Он расхохотался и весело хлопнул себя по бедрам.
   – Ты или сам дурак, или нас считаешь идиотами, раз думаешь, что мы позволим рабу научиться летать.
   – Но я хотел бы посмотреть на флайеры. Это никому не повредит.
   Он задумался, затем сказал:
   – Нолат – мой друг. Ты мог убить его, но не захотел. За это я позволю тебе войти.
   – Благодарю.
   На первом этаже были мастерские, где ремонтировали флайеры. Второй и третий этажи были забиты флайерами – в основном небольшими и высокоскоростными. Здание было огромным и флайеров здесь было очень много. Я уже видел такие машины, когда они, подобно рассерженным москитам, кружились над Долиной Дор. Но что они делали здесь? Раньше я считал, что перворожденные живут только в Долине Дор, но теперь знаю, что это не так.
   Все марсиане называли перворожденных черными пиратами и считали, что они прилетают с Турии, ближней луны Барсума. Я же видел, как черный пират задыхался от недостатка кислорода во время высотного полета, а если человек не может долго жить без воздуха, каким образом он преодолеет огромное расстояние между Турией и Барсумом? И таким образом миф о местонахождении перворожденных был развеян для меня, а затем и для всех марсиан.
   Я спросил сопровождавшего меня воина, почему до сего дня флайеры ни разу не пролетали над городом.
   – Мы летаем только по ночам, чтобы враги не могли выследить нас. Те, что прилетели сегодня, – посланцы Долины Дор. Этот визит может означать начало войны, и я очень рад этому. Мы уже давно не воевали, нужно поразмять кости. Будет большая битва, если объединятся отряды Камтоля и Дор.
   Среди прилетевших я узнал кое-кого из старых знакомых по Долине Дор.


XI


   Прежде чем покинуть Ангар, я внимательно осмотрел все, запоминая расположение комнат и отсеков в здании. Само оно стояло на одной из улочек в бедном квартале. Постепенно план бегства все отчетливее вырисовывался передо мной.
   Я зашел в ближайшую лавку, поинтересовался, сколько стоит вещь, которую мне захотелось купить. Она стоила всего три танеи. Но я вдруг вспомнил, что у меня нет денег перворожденных.
   Деньги на Марсе – это монеты овальной формы: достоинство пи было эквивалентно центу, танпи – десяти центам, и таней – доллару. Одна монета из бронзы, другая из серебра и третья из золота. Бумажных денег на Марсе не существовало.
   Со мной были деньги Гелиума – примерно пятьдесят таней. Я предложил торговцу один таней в иностранной валюте за товар, который стоит тридцать центов в их деньгах, и торговец с радостью принял золотую монету.
   Я положил покупку в карман и вышел. Шагая ко дворцу, я увидел белокожего человека с тяжелым тюком на спине: в Камтоле только один белокожий, кроме меня, и сейчас я торопился догнать его.
   Да, это был он, оревар из Хорца, и, когда я окликнул Ная Дан Чи, он едва не уронил тюк на землю.
   – Джон Картер!
   – Тише! Меня зовут Дотар Соят. Если перворожденные узнают, что Джон Картер среди них, то я не дам за его голову и одного пи. Расскажи мне о себе. Что с тобой случилось?
   – Меня купил Настор, самый жестокий хозяин, как говорят о нем горожане. К тому же он скуп. Он купил меня только потому, что за меня запросили небольшую сумму. Поэтому он купил и Джад Хана, добавив сэкономленные на мне деньги. Мы работаем на него день и ночь, а кормит он нас отвратительно. С тех пор, как он проиграл сто тысяч Ксансаку, он заставляет нас работать еще больше.
   – Стой!.. – вдруг воскликнул он. – Так значит, это ты победил Нолата и заставил Настора выплатить сотню тысяч? Я только теперь понял это. Мне говорили, что раба-победителя зовут Дотар Соят, но мне это имя ничего не говорило.
   – Ты видел Лану? – спросил я. – Она была в ложе Настора на Играх. Я слышал разговоры среди рабов, и это меня очень беспокоит.
   – Я тоже слышал эти разговоры, и меня это тоже волнует.
   – Что ты слышал? Я понял, что она в опасности, как только увидел ее в ложе Настора. Она слишком прекрасна, чтобы чувствовать себя спокойно.
   – Сначала все было хорошо, так как ее купила жена Настора. И все бы было ничего, если бы Настор не обратил на нее внимания. Он попытался купить ее у жены, но Ван Тил отказалась продать Лану. Настор пришел в ярость и сказал, что все равно получит эту рабыню. Поэтому Ван Тил поселила ее в башне своего дворца и приставила охрану. Вот эта башня, – показал он, – возможно, Лана сейчас смотрит из окна.
   Я взглянул на каменную башню. Она возвышалась над дворцом, расположенным на центральной площади. Я заметил, что окна в комнате Ланы не забраны решеткой.
   – Ты считаешь, что Лана в опасности?
   – Да. Ходят упорные слухи, что Настор собирается взять башню штурмом.
   – Тогда нельзя терять времени. Мы должны действовать сегодня ночью.
   – Но что смогут сделать два раба? Даже если мы сможем освободить Лану, из долины нам не выбраться. Не забывай о скелетах, Джон Картер.
   – Доверься мне. И не называй меня по имени. Ты можешь выйти из дворца после наступления темноты?
   – Думаю, да. Перворожденные очень беспечны. Воров и грабителей у них нет, а машина Мир Жо делает любую попытку к бегству невозможной.
   – Хорошо, тогда слушай внимательно. Выходи из дворца и спрячься в тени возле стены после восьмого зода. Если Джад Хан захочет бежать, захвати и его. Если удастся успешно реализовать мой план, на площадь рядом с вами сядет флайер. Сразу же бегите и прыгайте в него. Им будет управлять черный пират. Не пугайтесь. Сумеете добыть оружие – прекрасно. Если флайера не будет, значит, мой план провалился. Возвращайтесь к себе и ждите.
   – А Лана? Что будет с ней?
   – Лану я обязан спасти в первую очередь. Если у меня из этого ничего не выйдет, то и побега не будет. Я без нее не уйду.
   – Мне бы хотелось узнать, как ты собираешься совершить невозможное. Я действовал бы гораздо увереннее, если бы знал хоть что-нибудь.
   – Разумеется, – согласился я. – Во-первых…
   – Что это вы тут разболтались? – прозвучал грубый голос позади нас.
   Я повернулся и увидел могучего воина. Вместо ответа я сунул ему разрешение джэддака.
   Даже прочитав его, он не поверил своим глазам. Однако вернул мне записку и сказал:
   – С тобой все в порядке. А этот? У него тоже разрешение джэддака?
   – Это я виноват, – сказал я. – Встретил случайно старого знакомого и решил расспросить о жизни.
   – Хорошо, – удовлетворился моим объяснением стражник. – Но сейчас расходитесь. Центральная площадь не место для встреч рабов.
   Ная Дан Чи мигом подхватил свой тюк и исчез. Я тоже хотел уйти, но воин остановил меня.
   – Я видел, как ты сражался с Нолатом и Бан Тором. Мои друзья очень хотели бы посмотреть на тебя, так как по описанию ты похож на некоего Джона Картера, у которого была белая кожа и серые глаза. Скажи, ты случайно не Джон Картер?
   – Я – Дотар Соят.
   – Мои друзья из Долины Дор очень хотели бы заполучить в свои руки Джона Картера, – сказал он с еле заметной усмешкой и удалился.


XII


   Теперь появились самые серьезные основания для спешки. Если хоть один человек в Камтоле узнает во мне Джона Картера, принца Гелиума, я не доживу до утра. Входя во дворец, я уже опасался ареста. Однако я дошел до своей комнаты без происшествий. Ко мне сразу же подошел Ман Лат, и я заподозрил самое худшее. Он никогда не заходил ко мне. Однако Ман Лат был настроен шутливо, даже дружески.
   – Плохо, что ты раб, – сказал он, – во дворце сегодня большой праздник. Доксус принимает делегацию из Долины Дор. Будет много еды, выпивки, будет весело. Вероятно, Доксус заставит тебя сражаться с лучшими фехтовальщиками, конечно, не до смерти, а только до первой крови. Потом будут танцевать рабыни. Доксус приказал Настору привести ту рабыню, которая была с ним на Играх. О ее красоте говорит весь Камтоль. Да, плохо, что ты не перворожденный и не сможешь насладиться великолепием праздника.
   – Почему же? Я ведь буду там.
   – Да, но только как фехтовальщик. Ты не будешь есть и пить, ты не увидишь девушек-рабынь. Да, плохо, что ты не нашей крови.
   – Я не чувствую себя ниже, чем перворожденные, – возразил я, по горло сытый их надменностью. Ман Лат с удивлением посмотрел на меня.
   – Ты самонадеян, раб. Разве ты не знаешь, что перворожденные Барсума, которых вы называете черными пиратами, являются самой древней расой планеты? Наша родословная тянется прямо от Дерева Жизни, которое росло в Долине Дор двадцать три миллиона лет назад. Многие тысячелетия плоды этого дерева эволюционировали из растительных в животные.
   Я надеялся, что он закончил. Эту чушь я уже слышал много раз. Но я не стал говорить ему об этом, мне просто хотелось, чтобы он поскорее убрался.
   Наконец он ушел. И настал долгий вечер. Я не мог начать действовать, пока не останется два часа до назначенного времени встречи с Ная Дан Чи. Я подумал, что оревар будет озадачен тем, что флайером будет управлять черный пират.