Страница:
– Но ни одно существо низшей расы не имеет права бить могора без каких-либо последствий для себя, – таков был ответ.
– И что же вы собираетесь предпринять? – спросил я.
– Я ничего не собираюсь предпринимать, – ответил офицер. – Мной получен приказ доставить вас на Эуробус живым. И когда я его выполню и доложу о вашем поведении, все дальнейшие решения о вашем наказании будут полностью во власти бандолиана.
Затем он оставил нас, мне принесли пищу и позволили поспать. И ни один могор не притронулся ко мне пальцем на протяжении всего оставшегося пути.
Во время приема пищи я спросил Ю Дана о том, что такое Эуробус.
– Так называется планета Сасум на их языке, – ответил он.
– А кто такой бандолиан?
– Я полагаю, что это тоже самое, что джедакк в Барсуме. И судя по всему что мне удалось услышать здесь, многое связано с ним. Как бы там ни было, похоже, что он является объектом страха, а не обожания.
После длительного сна я слегка взбодрился. Все, чему меня обучали здесь, вновь прояснилось в моей отдохнувшей памяти. Именно тогда я узнал, что командир корабля лично хочет принять у меня экзамен. Я был полностью уверен, что он делает это с единственной целью, чтобы поймать меня на незнании чего-либо, а затем просто наказать меня. Он вел себя чрезвычайно нагло и вызывающе. Простые вопросы задавались им с какой-то саркастической ноткой и когда в конце концов он был обескуражен моими ответами, я был оставлен в покое. Мое обучение на этом завершилось.
– Все было великолепно! – заметил Ю Дан. – В в кратчайшие сроки смогли достаточно хорошо овладеть их языком.
Завершался пятнадцатый день полета. На течении последующих трех дней полета я был вверен сам себе. Полеты в космическом пространстве отупляюще монотонны. Уже несколько дней я не заглядывал в иллюминатор, так как практически все свободное время у меня было посвящено обучению. А сейчас мне не оставалось делать ничего другого как рассматривать космос через иллюминатор. Перед моими изумленными глазами открылась величественная картина. Огромный Юпитер висел надо мной во всем своем величии. На небе отчетливо виднелись пять его спутников. Я отчетливо мог рассмотреть один из ближайших к нашему кораблю спутников имевший в диаметре не болле тридцати миль. В течении двух последующих дней я увидел, или, возможно, думал, что видел все остальные пять планет-спутников гиганта. А Юпитер с каждым днем становился все больше и величественней. Мы приближались к нему на значительной скорости составляющей двадцать три мили в секунду и были на удалении около двух миллионов миль от планеты.
Мой разум, освобожденный от монотонных уроков языка, полностью предался любопытному созерцанию. Как может существовать жизнь на планете, температура поверхности которой, согласно утверждений одной из научных школ, составляет двести шестьдесят градусов ниже нуля или, согласно положений другого течения научной мысли, ее поверхность размягчена и разогрета до такой степени, что газы в форме горячего пара поднимаются в низкий и разреженный атмосферный слой и выпадают вниз в виде бесконечных дождей? Как может существовать жизнь в атмосфере состоящей в основном из аммиака и метана? А каково воздействие мощного гравитационного притяжения планеты? Смогут ли мои ноги выдержать вес моего тела? И если я упаду, смогу ли я вновь стать на ноги?
Другой вопрос занимавший меня в этот момент был связан с энергией передвижения перенесшей нас на огромных скоростях через миллионы миль по пространству за восемнадцать дней. Я спросил Ю Дана знает ли он что-либо об этом.
– Они используют восьмой барсумианский луч, который известен нам как реактивный луч, в сочетании с высококонцентрированными силами гравитации всех небесных тел в пределах притяжения которых пролетает корабль и концентрацию лучей L (космических лучей) собираемых в космосе и пропускаемых на высоких скоростях через реактивные трубы в хвостовой части корабля. Восьмой барсумианский луч используется для придания кораблю начальной скорости при взлете с планеты и при торможении огромного ускорения при подготовке к посадке на другой планете. Гравитационные силы используются как при ускорении, тка и при управлении кораблем. Секрет их успеха в создании подобных межпланетных кораблей заключается в хитроумном способе разработанном ими для собирания воедино всех этих типов сил и в управлении их мощным энергетическим потенциалом.
– Спасибо, Ю Дан, – сказал я. – Похоже, общую идею я понял. Все это может удивить кое кого из моих земных ученых друзей.
Мое упоминание о друзьях-ученых заставило меня задуматься о том как после моей высадки в последующие двадцать четыре часа на Юпитере одна за одной разваливались целые мириады научных теорий. Он действительно был населен такой же расой людей как и мы. У этих существ имелись легкие, сердце, почки, печень и другие внутренние органы подобные нашим. Я установил все это, постоянно наблюдая за могорами становившимися между мной и ярким источником света. Настолько прозрачной и тонкой была их похожая на пергамент, кожа прикрывающая их скелет. Ученые еще раз ошибались и мне было их искренне жаль. Они уже столько раз совершали ошибки и вынуждены были приходить с повинной. Я имею ввиду всех тех ученых мужей, которые слепо цепляются систему Птолемея, подобно тем, кто, после открытия в 161O году Галилеем четырех планет-спутников Юпитера доказывал, что все подобные открытия абсурдны, так как они считали, что если человек имеет семь отверстий на голове – два глаза, два уха, две ноздри и рот, так и на небесах не может быть большего количества планет, чем семь. А когда Галилею удалось доказать всю абсурдность подобных утверждений, они сделали все, чтобы его заточили в тюрьму.
На расстоянии пятисот тысяч миль до поверхности Юпитера корабль начал постепенно снижать скорость и готовиться к посадке на планету. Позже, часа через три или четыре, мы вошли в тонкую атмосферу окружавшую планету. Сейчас мы летели вдоль поверхности со скоростью шестьсот миль в час.
Я горел от нетерпения увидеть поверхность планеты Юпитер и считал минуты, когда корабль пробьется сквозь непроницаемую для зрения атмосферную оболочку планеты.
Наконец мы пробились сквозь затянутую облаками атмосферу и перед моими глазами предстала ошеломляющая картина! Внизу, подо мной, простирался огромный мир освещенный многочисленными красными огоньками, которые излучали свой свет как бы из внутренней поверхности затянутой облаками атмосферы, отбрасывая розовые отблески на горы, холмы, равнины, долины и океан. Первоначально я не мог обнаружить источник этой гигантской подсветки, но затем мои глаза скользившие по великолепной панораме простилавшейся под нашим кораблем обнаружили на расстоянии огромнейший вулкан над которым в небо взметались на несколько тысяч футов языки пламени. Как узнал я чуть позже, кратер этого гиганта имел диаметр несколько сотен миль и вдоль всего экватора планеты на тридцать тысяч миль растягивалась цепочка подобных великанских факелов, и по всей остальной территории планеты было разбросано достаточное количество других вулканов, обеспечивающих теплом и светом мир, который бы без них был холодным и сумрачным.
Когда мы опустились еще ниже, я заметил нечто похожее на города расположеные на почтительном удалении от кратеров вулканов. В воздухе я заметил еще несколько кораблей подобных тому, который доставил сюда нас с Марса. Некоторые из них были довольно маленького размера, а другие, напротив, значительно превышали размеры нашего корабля. К нам приближались два маленьких корабля и наш корабль практически замер в воздухе. Похоже, что это были патрульные корабли, так как несколько бортовых пушек было направлено в нашу сторону. Один из этих кораблей замер на небольшом удалении, а другой начал медленно двигаться вдоль корпуса нашего корабля. Командир нашего корабля открыл люк на крыше нашего корабля, над рубкой управления и высунул свою голову наружу. На борту патрульного корабля открылся люк и в проеме появился офицер. Они обменялись несколькими словами, затем командир патрульного корабля отдал честь и закрыл за собой люк. Мы могли продолжать наш путь. Все это происходило на высоте около пяти тысяч футов.
Сейчас мы кругами начали снижаться над огромным городом. Позже я узнаю, что город занимал площадь в триста квадратных миль. Со всех сторон город окружали стены. Стены и город были однообразного коричневого цвета. Таким же цветом были вымощены широкие улицы. Это был унылый, некрасивый город построенный из вулканического туфа. В его пределах я не заметил никаких признаков растительности – ни клочка травы, ни кустика, ни единого дерева. Ни единого другого цвета кроме монотонного мрачно коричневого цвета.
Город представлял из себя правильный прямоугольник длиной двадцать пять миль и шириной около шестнадцати. Вдоль и поперек город разрезали идеально прямые проспекты, делившие город на бесчисленное множество равных квадратных кварталов. Все здания походили на правильные прямоугольники, хотя и не все были одинакового размера и высоты – это была единственная черта, вносившая хоть какое-то разнообразие в давящее однообразие этого мрачного города.
Однако эта была не единственной чертой. Между домами виднелись назастроенные участки поверхности похожие на площади или плацы. Но они, как оказалось после нашего приземления, также были вымощены однообразным мрачно-коричневым камнем. Город создавал такое же гнетущее впечатление как и Солт Лейк Сити с воздуха в туманный февральский день. И только розовые отблески света заливающие городское пространство, отражение пламени вметающегося в верхние слоя затянутой облаками атмосферы из жерл огромных вулканов в какой-то мере разбавляли унылую картину этого города. А также буйная тропическая растительность начинавшаяся сразу же стенами города, буйные, хаотические сплетения неземных растений причудливых неземных цветов.
В сопровождении двух патрульных кораблей мы мягко приземляемся на открытой площадке рядом с центром города, вблизи от ряда ангаров в которых стоит много кораблей похожих на наш.
Наш корабль мгновенно окружает группа воинов и, к моему большому удивлению, я замечаю среди них несколько человеческих существ внешне похожих на меня только с пурпурной кожей. Они без оружия и почти голые за исключением набедренных повязок, нет на них и доспехов которые украшают могоров. После того как мы спустились на землю, они укатили наш корабль в ангар. Я понял, что это рабы.
Между теми кто пришел встретить корабль и возвратившимися могорами не произошло никакого обмена приветствиями. Два встретившихся командира отдали друг другу честь и обменялись обычными воинскими приветствиями. Командир нашего корабля назвал свое имя одновременно служившее названием корабля, которое звучало как Галлион, и доложил, что он прибыл с Марса, назвав эту планету именем Гаробус. Затем он назначил десять человек из своего экипажа, которые должны были сопровождать меня и Ю Дана в качестве охраны. Они окружили нас и мы двинулись в путь с посадочной площадки вслед за Галлионом.
Он вел нас по широкой улице заполненной пешеходами и другими видами транспорта. На пешеходных тротуарах шли только могоры, а пурпурные люди шагали по проезжей части дороги. Многие могоры ехали верхом на больших, отвратительных существах с огромным количеством лап. Все они напоминали мне гигантских сороконожек, так как туловища этих тварей состояли из подобных звеньев и каждое звено имело длину около восемнадцати дюймов. Головы этих существ походили на рыбьи и были чрезвычайно уродливы. Челюсти этих тварей украшали длинные и острые зубы. Все наземные животные Юпитера, как я узнал позже, имели копыта, позволявшие им добывать корм на участках почвы покрытых затвердевшей лавой, а также на участках грунта содержащего вкрапления вулканического туфа. Эти существа иногда были довольно длинными и на них верхом восседало от десяти до двенадцати могоров. На улице виднелись другие гужевые животные. Они имели странные неземные очертания, но я не хотел бы докучать вам новыми описаниями этиэ тварей.
Над головами движущихся существ в разных направлениях проносились маленькие летательные аппараты. А вообщем улицу заполняли огромные количества странных, хмурых существ, которые практически не общались и никогда не смеялись. Они все походили, по крайней мере внешне, на покойников, поднявшихся из своих могил для того, чтобы слегка размять кости в кладбищенской суете замогильного мира.
Ю Дан и я шли по проезжей части, а охрана следовала за нами вплотную по тротуару. Мы были не достаточно достойными, чтобы шагать по тротуару вместе с могорами! Галлион вел нас к большой площади окруженной внушительными, но некрасивыми зданиями. Некоторые из зданий украшали приземистые или высокие уродливые башни. Все они выглядели внушительно и были построены навека.
Нас привели к одному из этих зданий у входа в которое стоял один караульный солдат. Галлион поговорил с ним, после чего тот вызвал офицера и мы все вошли в здание. Наши имена и описания были занесены в пухлую книгу. Галлион получил за нас росписку и затем он и сопровождавшие его воины покинули здание.
Наш новый тюремщик отдал распоряжения нескольким солдатам находившимся вместе с нами в комнате и они препроводили меня и Ю Дана вниз по винтовой лестнице ведущей в мрачное подземелье, где вскоре мы были заперты в одной из мрачных камер. Наши конвоиры тщательно закрыли запоры на дверях нашей камеры и удалились.
– И что же вы собираетесь предпринять? – спросил я.
– Я ничего не собираюсь предпринимать, – ответил офицер. – Мной получен приказ доставить вас на Эуробус живым. И когда я его выполню и доложу о вашем поведении, все дальнейшие решения о вашем наказании будут полностью во власти бандолиана.
Затем он оставил нас, мне принесли пищу и позволили поспать. И ни один могор не притронулся ко мне пальцем на протяжении всего оставшегося пути.
Во время приема пищи я спросил Ю Дана о том, что такое Эуробус.
– Так называется планета Сасум на их языке, – ответил он.
– А кто такой бандолиан?
– Я полагаю, что это тоже самое, что джедакк в Барсуме. И судя по всему что мне удалось услышать здесь, многое связано с ним. Как бы там ни было, похоже, что он является объектом страха, а не обожания.
После длительного сна я слегка взбодрился. Все, чему меня обучали здесь, вновь прояснилось в моей отдохнувшей памяти. Именно тогда я узнал, что командир корабля лично хочет принять у меня экзамен. Я был полностью уверен, что он делает это с единственной целью, чтобы поймать меня на незнании чего-либо, а затем просто наказать меня. Он вел себя чрезвычайно нагло и вызывающе. Простые вопросы задавались им с какой-то саркастической ноткой и когда в конце концов он был обескуражен моими ответами, я был оставлен в покое. Мое обучение на этом завершилось.
– Все было великолепно! – заметил Ю Дан. – В в кратчайшие сроки смогли достаточно хорошо овладеть их языком.
Завершался пятнадцатый день полета. На течении последующих трех дней полета я был вверен сам себе. Полеты в космическом пространстве отупляюще монотонны. Уже несколько дней я не заглядывал в иллюминатор, так как практически все свободное время у меня было посвящено обучению. А сейчас мне не оставалось делать ничего другого как рассматривать космос через иллюминатор. Перед моими изумленными глазами открылась величественная картина. Огромный Юпитер висел надо мной во всем своем величии. На небе отчетливо виднелись пять его спутников. Я отчетливо мог рассмотреть один из ближайших к нашему кораблю спутников имевший в диаметре не болле тридцати миль. В течении двух последующих дней я увидел, или, возможно, думал, что видел все остальные пять планет-спутников гиганта. А Юпитер с каждым днем становился все больше и величественней. Мы приближались к нему на значительной скорости составляющей двадцать три мили в секунду и были на удалении около двух миллионов миль от планеты.
Мой разум, освобожденный от монотонных уроков языка, полностью предался любопытному созерцанию. Как может существовать жизнь на планете, температура поверхности которой, согласно утверждений одной из научных школ, составляет двести шестьдесят градусов ниже нуля или, согласно положений другого течения научной мысли, ее поверхность размягчена и разогрета до такой степени, что газы в форме горячего пара поднимаются в низкий и разреженный атмосферный слой и выпадают вниз в виде бесконечных дождей? Как может существовать жизнь в атмосфере состоящей в основном из аммиака и метана? А каково воздействие мощного гравитационного притяжения планеты? Смогут ли мои ноги выдержать вес моего тела? И если я упаду, смогу ли я вновь стать на ноги?
Другой вопрос занимавший меня в этот момент был связан с энергией передвижения перенесшей нас на огромных скоростях через миллионы миль по пространству за восемнадцать дней. Я спросил Ю Дана знает ли он что-либо об этом.
– Они используют восьмой барсумианский луч, который известен нам как реактивный луч, в сочетании с высококонцентрированными силами гравитации всех небесных тел в пределах притяжения которых пролетает корабль и концентрацию лучей L (космических лучей) собираемых в космосе и пропускаемых на высоких скоростях через реактивные трубы в хвостовой части корабля. Восьмой барсумианский луч используется для придания кораблю начальной скорости при взлете с планеты и при торможении огромного ускорения при подготовке к посадке на другой планете. Гравитационные силы используются как при ускорении, тка и при управлении кораблем. Секрет их успеха в создании подобных межпланетных кораблей заключается в хитроумном способе разработанном ими для собирания воедино всех этих типов сил и в управлении их мощным энергетическим потенциалом.
– Спасибо, Ю Дан, – сказал я. – Похоже, общую идею я понял. Все это может удивить кое кого из моих земных ученых друзей.
Мое упоминание о друзьях-ученых заставило меня задуматься о том как после моей высадки в последующие двадцать четыре часа на Юпитере одна за одной разваливались целые мириады научных теорий. Он действительно был населен такой же расой людей как и мы. У этих существ имелись легкие, сердце, почки, печень и другие внутренние органы подобные нашим. Я установил все это, постоянно наблюдая за могорами становившимися между мной и ярким источником света. Настолько прозрачной и тонкой была их похожая на пергамент, кожа прикрывающая их скелет. Ученые еще раз ошибались и мне было их искренне жаль. Они уже столько раз совершали ошибки и вынуждены были приходить с повинной. Я имею ввиду всех тех ученых мужей, которые слепо цепляются систему Птолемея, подобно тем, кто, после открытия в 161O году Галилеем четырех планет-спутников Юпитера доказывал, что все подобные открытия абсурдны, так как они считали, что если человек имеет семь отверстий на голове – два глаза, два уха, две ноздри и рот, так и на небесах не может быть большего количества планет, чем семь. А когда Галилею удалось доказать всю абсурдность подобных утверждений, они сделали все, чтобы его заточили в тюрьму.
На расстоянии пятисот тысяч миль до поверхности Юпитера корабль начал постепенно снижать скорость и готовиться к посадке на планету. Позже, часа через три или четыре, мы вошли в тонкую атмосферу окружавшую планету. Сейчас мы летели вдоль поверхности со скоростью шестьсот миль в час.
Я горел от нетерпения увидеть поверхность планеты Юпитер и считал минуты, когда корабль пробьется сквозь непроницаемую для зрения атмосферную оболочку планеты.
Наконец мы пробились сквозь затянутую облаками атмосферу и перед моими глазами предстала ошеломляющая картина! Внизу, подо мной, простирался огромный мир освещенный многочисленными красными огоньками, которые излучали свой свет как бы из внутренней поверхности затянутой облаками атмосферы, отбрасывая розовые отблески на горы, холмы, равнины, долины и океан. Первоначально я не мог обнаружить источник этой гигантской подсветки, но затем мои глаза скользившие по великолепной панораме простилавшейся под нашим кораблем обнаружили на расстоянии огромнейший вулкан над которым в небо взметались на несколько тысяч футов языки пламени. Как узнал я чуть позже, кратер этого гиганта имел диаметр несколько сотен миль и вдоль всего экватора планеты на тридцать тысяч миль растягивалась цепочка подобных великанских факелов, и по всей остальной территории планеты было разбросано достаточное количество других вулканов, обеспечивающих теплом и светом мир, который бы без них был холодным и сумрачным.
Когда мы опустились еще ниже, я заметил нечто похожее на города расположеные на почтительном удалении от кратеров вулканов. В воздухе я заметил еще несколько кораблей подобных тому, который доставил сюда нас с Марса. Некоторые из них были довольно маленького размера, а другие, напротив, значительно превышали размеры нашего корабля. К нам приближались два маленьких корабля и наш корабль практически замер в воздухе. Похоже, что это были патрульные корабли, так как несколько бортовых пушек было направлено в нашу сторону. Один из этих кораблей замер на небольшом удалении, а другой начал медленно двигаться вдоль корпуса нашего корабля. Командир нашего корабля открыл люк на крыше нашего корабля, над рубкой управления и высунул свою голову наружу. На борту патрульного корабля открылся люк и в проеме появился офицер. Они обменялись несколькими словами, затем командир патрульного корабля отдал честь и закрыл за собой люк. Мы могли продолжать наш путь. Все это происходило на высоте около пяти тысяч футов.
Сейчас мы кругами начали снижаться над огромным городом. Позже я узнаю, что город занимал площадь в триста квадратных миль. Со всех сторон город окружали стены. Стены и город были однообразного коричневого цвета. Таким же цветом были вымощены широкие улицы. Это был унылый, некрасивый город построенный из вулканического туфа. В его пределах я не заметил никаких признаков растительности – ни клочка травы, ни кустика, ни единого дерева. Ни единого другого цвета кроме монотонного мрачно коричневого цвета.
Город представлял из себя правильный прямоугольник длиной двадцать пять миль и шириной около шестнадцати. Вдоль и поперек город разрезали идеально прямые проспекты, делившие город на бесчисленное множество равных квадратных кварталов. Все здания походили на правильные прямоугольники, хотя и не все были одинакового размера и высоты – это была единственная черта, вносившая хоть какое-то разнообразие в давящее однообразие этого мрачного города.
Однако эта была не единственной чертой. Между домами виднелись назастроенные участки поверхности похожие на площади или плацы. Но они, как оказалось после нашего приземления, также были вымощены однообразным мрачно-коричневым камнем. Город создавал такое же гнетущее впечатление как и Солт Лейк Сити с воздуха в туманный февральский день. И только розовые отблески света заливающие городское пространство, отражение пламени вметающегося в верхние слоя затянутой облаками атмосферы из жерл огромных вулканов в какой-то мере разбавляли унылую картину этого города. А также буйная тропическая растительность начинавшаяся сразу же стенами города, буйные, хаотические сплетения неземных растений причудливых неземных цветов.
В сопровождении двух патрульных кораблей мы мягко приземляемся на открытой площадке рядом с центром города, вблизи от ряда ангаров в которых стоит много кораблей похожих на наш.
Наш корабль мгновенно окружает группа воинов и, к моему большому удивлению, я замечаю среди них несколько человеческих существ внешне похожих на меня только с пурпурной кожей. Они без оружия и почти голые за исключением набедренных повязок, нет на них и доспехов которые украшают могоров. После того как мы спустились на землю, они укатили наш корабль в ангар. Я понял, что это рабы.
Между теми кто пришел встретить корабль и возвратившимися могорами не произошло никакого обмена приветствиями. Два встретившихся командира отдали друг другу честь и обменялись обычными воинскими приветствиями. Командир нашего корабля назвал свое имя одновременно служившее названием корабля, которое звучало как Галлион, и доложил, что он прибыл с Марса, назвав эту планету именем Гаробус. Затем он назначил десять человек из своего экипажа, которые должны были сопровождать меня и Ю Дана в качестве охраны. Они окружили нас и мы двинулись в путь с посадочной площадки вслед за Галлионом.
Он вел нас по широкой улице заполненной пешеходами и другими видами транспорта. На пешеходных тротуарах шли только могоры, а пурпурные люди шагали по проезжей части дороги. Многие могоры ехали верхом на больших, отвратительных существах с огромным количеством лап. Все они напоминали мне гигантских сороконожек, так как туловища этих тварей состояли из подобных звеньев и каждое звено имело длину около восемнадцати дюймов. Головы этих существ походили на рыбьи и были чрезвычайно уродливы. Челюсти этих тварей украшали длинные и острые зубы. Все наземные животные Юпитера, как я узнал позже, имели копыта, позволявшие им добывать корм на участках почвы покрытых затвердевшей лавой, а также на участках грунта содержащего вкрапления вулканического туфа. Эти существа иногда были довольно длинными и на них верхом восседало от десяти до двенадцати могоров. На улице виднелись другие гужевые животные. Они имели странные неземные очертания, но я не хотел бы докучать вам новыми описаниями этиэ тварей.
Над головами движущихся существ в разных направлениях проносились маленькие летательные аппараты. А вообщем улицу заполняли огромные количества странных, хмурых существ, которые практически не общались и никогда не смеялись. Они все походили, по крайней мере внешне, на покойников, поднявшихся из своих могил для того, чтобы слегка размять кости в кладбищенской суете замогильного мира.
Ю Дан и я шли по проезжей части, а охрана следовала за нами вплотную по тротуару. Мы были не достаточно достойными, чтобы шагать по тротуару вместе с могорами! Галлион вел нас к большой площади окруженной внушительными, но некрасивыми зданиями. Некоторые из зданий украшали приземистые или высокие уродливые башни. Все они выглядели внушительно и были построены навека.
Нас привели к одному из этих зданий у входа в которое стоял один караульный солдат. Галлион поговорил с ним, после чего тот вызвал офицера и мы все вошли в здание. Наши имена и описания были занесены в пухлую книгу. Галлион получил за нас росписку и затем он и сопровождавшие его воины покинули здание.
Наш новый тюремщик отдал распоряжения нескольким солдатам находившимся вместе с нами в комнате и они препроводили меня и Ю Дана вниз по винтовой лестнице ведущей в мрачное подземелье, где вскоре мы были заперты в одной из мрачных камер. Наши конвоиры тщательно закрыли запоры на дверях нашей камеры и удалились.
4. …И САВАТОРЫ
Меня всегда интересовал Юпитер, но я никогда не думал и даже не предполагал, что мне удастся посетить его, так как земные ученые уверяли нас в том, что на этой большой планете господствуют неблагоприятные для жизни условия.
Однако в данный момент я находился на этой планете и условия не полностью соответствовали научным предположениям. Несомненно, что масса Юпитера значительно превышала массы Земли или Марса, хотя ощущение гравитационного притяжения было здесь значительно меньшим, чем на земле. Притяжение было меньшим нежели то которое я испытывал на Марсе. Это было результатом того, как я понял, что планета вращалась вокруг своей оси значительно быстрее. Центробежные силы, в попытке вытолкнуть мое тело обратно в космическое пространство, превосходили по силе притяжение планеты. Я никогда ранее не испытывал такой легкости в ногах. Я был поражен высотой и расстоянием моих прыжков.
Я был заточен в достаточно просторной, но исключающей подобные упражнения, камере. Это была огромная комната, сложенная из плотного коричневого вулканического туфа. Несколько белых огней в нескольких углублениях на потолке обеспечивали скудное освещение. Из отверстия в центре одной из стен тонкая струйка воды стекала в небольшое углубление на полу и, переполняя его, вода убегала по канавке вдоль стены через отверстие в одной из дальних стен комнаты. На полу лежало несколько соломенных подстилок, которые представляли единственное убранство этого мрачного застенка.
– Могора – заботливые хозяева, – отметил я обращаясь к Ю Дану. – Они дают воду для купания и питья. Они подумали о канализации. О том на чем мы сможем сидеть и спать. Камера освещена и прочна. Мы надежно защищены от нападений наших врагов. По тому как о нас заботятся могоры, я…
– Тише! – прервал меня Ю Дан. – Мы здесь не одни.
Он кивнул в дальний угол камеры. Я присмотрелся и различил нечто похожее на человека, лежащего на соломенной циновке.
В это мгновение он встал и подошел к нам. Конечно же это был человек.
– Вам не стоит бояться меня, – сказал он. – Вы можете говорить о могорах все что угодно. Вы вряд ли знаете более оскорбительные слова для их обозначения, чем те, которые использовал я.
Я не заметил каких-либо физических отличий этого человека от нас с Ю Даном, за исключением, разве что, голубоватой кожи. На его почти голом теле отсутствовало какое-либо оволосение, за исключением обильной ростительности на голове, бровях и ресницах. Он говорил на языке могоров. А мы с Ю Даном общались между собой на универсальном языке Барсума и я был удивлен, что этот человек смог понять суть нашей беседы. Ю Дан и я некоторое время молчали.
– Возможно вы не понимаете язык Эуробуса? – предположил наш сосед по камере.
– Мы понимаем, – ответил я, – но были поражены тем, что вы понимаете наш язык.
Человек засмеялся.
– Я не понимаю ваш язык, – заявил он, – но вы упомянули могоров и я понял, что вы говорите о них, а затем ваш друг увидел меня и заставил вас замолчать. Таким образом я понял, что вы говорили что-то непристойное о своих похитителях. Скажите, кто вы? Вы не могоры, так как похожи на нас – саваторов.
– Мы прибыли с Барсума, – ответил я.
– Могоры называют эту планету Гаробус, – поправил меня Ю Дан.
– Я слышал о ней. Она расположена далеко за облаками. Могоры собираются захватить ее. Я думаю, что вас они захватили либо для того, чтобы получить от вас какие-либо сведения, либо в качестве заложников.
– Я думаю, что это сделано ради достижения обоих целей, – сказал Ю Дан.
– А почему вы находитесь здесь?
– Я случайно столкнулся с могором, переходившим через дорогу. Он ударил меня и я ответным ударом сбил его с ног. За это я буду уничтожен во время зачетных упражнений на следующем уроке.
– Что вы подразумеваете? – спросил я.
– Обучение молодых могоров в основном заключается в предметах и упражнениях связанных с боевым искусством. Для большей зрелищности, для возбуждения крови участников и зрителей зачетные упражнения в день выпуска завершаются рукопашной схваткой. Все уцелевшие в ней выпускники посвящаются в касту воинов – самую привилегированную касту могоров. Литература, искусство и наука, если они не служат военным целям, презираются могорами. Они выжили на Эуробусе только благодаря нам, саваторам, но мы, к несчастью, недооценивали наступательную боевую подготовку и тактику. Будучи миролюбивыми людьми, наши вооруженные силы предназначались только для обороны.
Он глухо засмеялся.
– Но войны не выигрывают оборонительной тактикой, – добавил он.
– Расскажите нам немного больше об этих выпускных занятиях, – попросил Ю Дан. – Идея довольно интересная. Но с кем сражается выпускной клас?
– С преступниками и рабами, – ответил саватор. – Большинство этих людей представлено моей расой, но иногда среди них бывают и представители преступников могоров, приговоренных подобным образом к смерти. Для могора подобная смерть является самой постыдной, так как ему приходится в этом бою сражаться бок о бок с представителями низшей расы против своих соплеменников.
– С представителями низшей расы!? – воскликнул я. – Неужели могоры считают вас таковой?
– Да, лишь на йоту разумнее глупых животных, но способных нести ответственность за наши действия, так как предполагается, что мы должны понимать разницу между плохим и хорошим поступком, а уж любое плохое слово или действие, а также выражение лица истолкованное таким образом кем-либо из могоров может рассматриваться как подрывной акт или действие.
– И если вы уцелеете в выпускном бою, вас отпустят на свободу? – уточнил я.
– Теоретически – да, но на практике это никогда не происходит.
– Вы хотите сказать, что они не устанавливают правил чести для своих действий? – воскликнул Ю Дан.
Саватор засмеялся.
– Они полностью лишены чести, – сказал он, – и я не знаю ни одного случая, чтобы они освободили кого-либо уцелевшего в бою, потому что, как я знаю, в подобных боях еще никто не смог уцелеть. Вы увидите, что они в два раза будут численно превосходить своего противника.
Услышанный рассказ, в большей мере чем мои собственные наблюдения, продемонстрировал мне коварство характера могоров. Обычно любому воинственному народу присущи рыцарство и благородство, но в данном случае все эти благородные свойства были полностью подавлены жестокостью, вырождением и нижайшими человеческими инстинктами.
Некоторое время мы сидели в молчании. Его прервал саватор.
– Я не знаю ваших имен, – сказал он. – Меня зовут Зан Дар.
Едва я успел назвать ему наши имена, как в камеру вошли дежурные воины приказали нам с Ю Даном следовать за ними.
– Прощайте! – произнес Зан Дар. – Возможно, мы больше с вами никогда не увидимся.
– Заткнись, ублюдок! – прорычал один из воинов.
Зан Дар подмигнул мне и засмеялся. Могор затрясся от ярости.
– Молчать, тварь! – завопил он.
Я думал, что сейчас он бросится на Зан Дара с мечом, но начальника наряда приказал ему покинуть камеру. Этот инцидент стал еще одним доказательством эгоистичной спесивости могоров. А саваторы с момента первого моего знакомства с ними вызывали во мне все большие симпатии и восхищение.
Ю Дан и я были препровождены через площадь к входу одного из надежно охраняемых зданий. Отвратительные, ворчащие, мало чем отличавшиеся от черепов головы воинов, их похожие на скелеты конечности и тела в сочетании с темным, пещерообразным входом здания наводили на мысль о сходстве всего этого с библейским входом в исподнюю дьявола охраняемую истлевшей нежитью. А подобные сравнения явно не улучшали настроение. Некоторое время мы ожидали и несколько воинов внимательно рассматривали нас как бездомных котов.
– Они чем то похожи на саваторов или еще хуже, – сказал один из них.
– Они еще более отвратительные, – ответил другой.
– Один из них темнее другого.
В этот момент я впервые был поражен цветом кожи этих могоров. Вместо цвета слоновой кости она была пурпурной с розовым оттенком. Я взглянул на Ю Дана. Он тоже был темно-красного цвета. Я взглянул на свои руки и увидел, что они тоже были темно-красного цвета, но не такого нащенно темного, как цвет Ю Дана. Это первоначально поразило меня, а затем я понял, что отблески вулканического пламени подсвечивающие затянутое облаками небо придают нашей коже более темный оттенок, а похожая на пергамент желтая кожа могоров приобретает пурпурный оттенок. Я оглянулся и заметил, что подобный красноватый оттенок присутствует на всех видимых предметах.
Все это напомнило мне куплет популярной песенки, которую я услышал во время одного из моих посещений Земли. Он звучал приблизительно так:
Я вижу мир сквозь стекла розовых очков И все вокруг наполняется радостью…
Но вокруг меня было очень мало радости и розовый цвет не добавлял ее этому миру.
Вскоре появился офицер и приказал нас ввести в здание. Внутреннее убранство здания ничем не отличалось наружной угрюмости. Это был, как в дальнейшем я узнал, главный дворец правителя могоров. Во внутреннем убранстве дворца полностью отсутствовали какие-либо украшения. Искусство не оставило своего следа на унылых коричневых, сложенных из туфа, стенах мрачных коридоров и пустых прямоугольных залов. Огромные оконные проемы не были закрыты драпировкой, шероховатый коричневый пол не прикрывали какие-либо ковры. Со всех сторон на нас смотрели лишь голые стены. Ранее мне никогда не приходилось находиться в более угнетающем помещении, чем это. Даже подземелья под заброшенными городами Барсума часто имеют потолки украшенные лепкой, причудливые арочные дверные проемы, кованые ажурные решетки, свидетельствующие о художественном вкусе своих создателей. Могоры, подобно смерти, не нуждались в искусстве.
Нас привели в огромный, пустой зал в котором находился только стол с сидящими за ним могорами, окруженный стоящими воинами. Все могоры выглядели одинаково, но я давно заметил, что их можно различать по некоторым физическим признакам и чертам лица. Таким образом я сразу узнал Галлиона, стоявшего возле стола. Галлион был командиром корабля, доставившего меня с Марса.
Меня и Ю Дана остановили на некотором удалении от этой группы воинов и пока мы стояли в зал ввели еще двоих краснокожих марсианина – мужчину и девушку. Девушка была необычайной красоты.
– Вая! – воскликнул Ю Дан, но я и без этого догадался о том, кем она была.
Мужчиной был никто иной как Мултис Пар, принц города Зора. Он выглядел взволнованным и подавленным, хотя природная спесь этого человека отчетливо проглядывалась в гримасе его лица.
Когда Ю Дан воскликнул, один из охранявших воинов прошипел:
– Молчать, выродок!
Глаза Ваи, заметившей моего спутника, расширились от удивления, она рванулась к нему, но сопровождавший ее воин сжал ей руку и остановил ее. Злорадная усмешка разрезала тонкие губы Мултиса Пара.
Скелетоид сидевший за столом отдал приказания и всех нас четверых подвели и выстроили перед столом. Это существо внешне не слишком отличалось от всех остальных могоров. На нем также не было украшений. Его снаряжение и оружие было обычным и практичным. Единственное, что отличало его снаряжение от подобного снаряжения других могоров, так это наличие на нем иероглифов. Тогда я не понимал, что они обозначают, но со временем я узнал, что каждый иероглиф обозначает имя, ранг и должность того, кто его носит на своем снаряжении. Иероглифы на снаряжении существа сидевшего за столом гласили: «Бандолиан, Император Могоров».
Однако в данный момент я находился на этой планете и условия не полностью соответствовали научным предположениям. Несомненно, что масса Юпитера значительно превышала массы Земли или Марса, хотя ощущение гравитационного притяжения было здесь значительно меньшим, чем на земле. Притяжение было меньшим нежели то которое я испытывал на Марсе. Это было результатом того, как я понял, что планета вращалась вокруг своей оси значительно быстрее. Центробежные силы, в попытке вытолкнуть мое тело обратно в космическое пространство, превосходили по силе притяжение планеты. Я никогда ранее не испытывал такой легкости в ногах. Я был поражен высотой и расстоянием моих прыжков.
Я был заточен в достаточно просторной, но исключающей подобные упражнения, камере. Это была огромная комната, сложенная из плотного коричневого вулканического туфа. Несколько белых огней в нескольких углублениях на потолке обеспечивали скудное освещение. Из отверстия в центре одной из стен тонкая струйка воды стекала в небольшое углубление на полу и, переполняя его, вода убегала по канавке вдоль стены через отверстие в одной из дальних стен комнаты. На полу лежало несколько соломенных подстилок, которые представляли единственное убранство этого мрачного застенка.
– Могора – заботливые хозяева, – отметил я обращаясь к Ю Дану. – Они дают воду для купания и питья. Они подумали о канализации. О том на чем мы сможем сидеть и спать. Камера освещена и прочна. Мы надежно защищены от нападений наших врагов. По тому как о нас заботятся могоры, я…
– Тише! – прервал меня Ю Дан. – Мы здесь не одни.
Он кивнул в дальний угол камеры. Я присмотрелся и различил нечто похожее на человека, лежащего на соломенной циновке.
В это мгновение он встал и подошел к нам. Конечно же это был человек.
– Вам не стоит бояться меня, – сказал он. – Вы можете говорить о могорах все что угодно. Вы вряд ли знаете более оскорбительные слова для их обозначения, чем те, которые использовал я.
Я не заметил каких-либо физических отличий этого человека от нас с Ю Даном, за исключением, разве что, голубоватой кожи. На его почти голом теле отсутствовало какое-либо оволосение, за исключением обильной ростительности на голове, бровях и ресницах. Он говорил на языке могоров. А мы с Ю Даном общались между собой на универсальном языке Барсума и я был удивлен, что этот человек смог понять суть нашей беседы. Ю Дан и я некоторое время молчали.
– Возможно вы не понимаете язык Эуробуса? – предположил наш сосед по камере.
– Мы понимаем, – ответил я, – но были поражены тем, что вы понимаете наш язык.
Человек засмеялся.
– Я не понимаю ваш язык, – заявил он, – но вы упомянули могоров и я понял, что вы говорите о них, а затем ваш друг увидел меня и заставил вас замолчать. Таким образом я понял, что вы говорили что-то непристойное о своих похитителях. Скажите, кто вы? Вы не могоры, так как похожи на нас – саваторов.
– Мы прибыли с Барсума, – ответил я.
– Могоры называют эту планету Гаробус, – поправил меня Ю Дан.
– Я слышал о ней. Она расположена далеко за облаками. Могоры собираются захватить ее. Я думаю, что вас они захватили либо для того, чтобы получить от вас какие-либо сведения, либо в качестве заложников.
– Я думаю, что это сделано ради достижения обоих целей, – сказал Ю Дан.
– А почему вы находитесь здесь?
– Я случайно столкнулся с могором, переходившим через дорогу. Он ударил меня и я ответным ударом сбил его с ног. За это я буду уничтожен во время зачетных упражнений на следующем уроке.
– Что вы подразумеваете? – спросил я.
– Обучение молодых могоров в основном заключается в предметах и упражнениях связанных с боевым искусством. Для большей зрелищности, для возбуждения крови участников и зрителей зачетные упражнения в день выпуска завершаются рукопашной схваткой. Все уцелевшие в ней выпускники посвящаются в касту воинов – самую привилегированную касту могоров. Литература, искусство и наука, если они не служат военным целям, презираются могорами. Они выжили на Эуробусе только благодаря нам, саваторам, но мы, к несчастью, недооценивали наступательную боевую подготовку и тактику. Будучи миролюбивыми людьми, наши вооруженные силы предназначались только для обороны.
Он глухо засмеялся.
– Но войны не выигрывают оборонительной тактикой, – добавил он.
– Расскажите нам немного больше об этих выпускных занятиях, – попросил Ю Дан. – Идея довольно интересная. Но с кем сражается выпускной клас?
– С преступниками и рабами, – ответил саватор. – Большинство этих людей представлено моей расой, но иногда среди них бывают и представители преступников могоров, приговоренных подобным образом к смерти. Для могора подобная смерть является самой постыдной, так как ему приходится в этом бою сражаться бок о бок с представителями низшей расы против своих соплеменников.
– С представителями низшей расы!? – воскликнул я. – Неужели могоры считают вас таковой?
– Да, лишь на йоту разумнее глупых животных, но способных нести ответственность за наши действия, так как предполагается, что мы должны понимать разницу между плохим и хорошим поступком, а уж любое плохое слово или действие, а также выражение лица истолкованное таким образом кем-либо из могоров может рассматриваться как подрывной акт или действие.
– И если вы уцелеете в выпускном бою, вас отпустят на свободу? – уточнил я.
– Теоретически – да, но на практике это никогда не происходит.
– Вы хотите сказать, что они не устанавливают правил чести для своих действий? – воскликнул Ю Дан.
Саватор засмеялся.
– Они полностью лишены чести, – сказал он, – и я не знаю ни одного случая, чтобы они освободили кого-либо уцелевшего в бою, потому что, как я знаю, в подобных боях еще никто не смог уцелеть. Вы увидите, что они в два раза будут численно превосходить своего противника.
Услышанный рассказ, в большей мере чем мои собственные наблюдения, продемонстрировал мне коварство характера могоров. Обычно любому воинственному народу присущи рыцарство и благородство, но в данном случае все эти благородные свойства были полностью подавлены жестокостью, вырождением и нижайшими человеческими инстинктами.
Некоторое время мы сидели в молчании. Его прервал саватор.
– Я не знаю ваших имен, – сказал он. – Меня зовут Зан Дар.
Едва я успел назвать ему наши имена, как в камеру вошли дежурные воины приказали нам с Ю Даном следовать за ними.
– Прощайте! – произнес Зан Дар. – Возможно, мы больше с вами никогда не увидимся.
– Заткнись, ублюдок! – прорычал один из воинов.
Зан Дар подмигнул мне и засмеялся. Могор затрясся от ярости.
– Молчать, тварь! – завопил он.
Я думал, что сейчас он бросится на Зан Дара с мечом, но начальника наряда приказал ему покинуть камеру. Этот инцидент стал еще одним доказательством эгоистичной спесивости могоров. А саваторы с момента первого моего знакомства с ними вызывали во мне все большие симпатии и восхищение.
Ю Дан и я были препровождены через площадь к входу одного из надежно охраняемых зданий. Отвратительные, ворчащие, мало чем отличавшиеся от черепов головы воинов, их похожие на скелеты конечности и тела в сочетании с темным, пещерообразным входом здания наводили на мысль о сходстве всего этого с библейским входом в исподнюю дьявола охраняемую истлевшей нежитью. А подобные сравнения явно не улучшали настроение. Некоторое время мы ожидали и несколько воинов внимательно рассматривали нас как бездомных котов.
– Они чем то похожи на саваторов или еще хуже, – сказал один из них.
– Они еще более отвратительные, – ответил другой.
– Один из них темнее другого.
В этот момент я впервые был поражен цветом кожи этих могоров. Вместо цвета слоновой кости она была пурпурной с розовым оттенком. Я взглянул на Ю Дана. Он тоже был темно-красного цвета. Я взглянул на свои руки и увидел, что они тоже были темно-красного цвета, но не такого нащенно темного, как цвет Ю Дана. Это первоначально поразило меня, а затем я понял, что отблески вулканического пламени подсвечивающие затянутое облаками небо придают нашей коже более темный оттенок, а похожая на пергамент желтая кожа могоров приобретает пурпурный оттенок. Я оглянулся и заметил, что подобный красноватый оттенок присутствует на всех видимых предметах.
Все это напомнило мне куплет популярной песенки, которую я услышал во время одного из моих посещений Земли. Он звучал приблизительно так:
Я вижу мир сквозь стекла розовых очков И все вокруг наполняется радостью…
Но вокруг меня было очень мало радости и розовый цвет не добавлял ее этому миру.
Вскоре появился офицер и приказал нас ввести в здание. Внутреннее убранство здания ничем не отличалось наружной угрюмости. Это был, как в дальнейшем я узнал, главный дворец правителя могоров. Во внутреннем убранстве дворца полностью отсутствовали какие-либо украшения. Искусство не оставило своего следа на унылых коричневых, сложенных из туфа, стенах мрачных коридоров и пустых прямоугольных залов. Огромные оконные проемы не были закрыты драпировкой, шероховатый коричневый пол не прикрывали какие-либо ковры. Со всех сторон на нас смотрели лишь голые стены. Ранее мне никогда не приходилось находиться в более угнетающем помещении, чем это. Даже подземелья под заброшенными городами Барсума часто имеют потолки украшенные лепкой, причудливые арочные дверные проемы, кованые ажурные решетки, свидетельствующие о художественном вкусе своих создателей. Могоры, подобно смерти, не нуждались в искусстве.
Нас привели в огромный, пустой зал в котором находился только стол с сидящими за ним могорами, окруженный стоящими воинами. Все могоры выглядели одинаково, но я давно заметил, что их можно различать по некоторым физическим признакам и чертам лица. Таким образом я сразу узнал Галлиона, стоявшего возле стола. Галлион был командиром корабля, доставившего меня с Марса.
Меня и Ю Дана остановили на некотором удалении от этой группы воинов и пока мы стояли в зал ввели еще двоих краснокожих марсианина – мужчину и девушку. Девушка была необычайной красоты.
– Вая! – воскликнул Ю Дан, но я и без этого догадался о том, кем она была.
Мужчиной был никто иной как Мултис Пар, принц города Зора. Он выглядел взволнованным и подавленным, хотя природная спесь этого человека отчетливо проглядывалась в гримасе его лица.
Когда Ю Дан воскликнул, один из охранявших воинов прошипел:
– Молчать, выродок!
Глаза Ваи, заметившей моего спутника, расширились от удивления, она рванулась к нему, но сопровождавший ее воин сжал ей руку и остановил ее. Злорадная усмешка разрезала тонкие губы Мултиса Пара.
Скелетоид сидевший за столом отдал приказания и всех нас четверых подвели и выстроили перед столом. Это существо внешне не слишком отличалось от всех остальных могоров. На нем также не было украшений. Его снаряжение и оружие было обычным и практичным. Единственное, что отличало его снаряжение от подобного снаряжения других могоров, так это наличие на нем иероглифов. Тогда я не понимал, что они обозначают, но со временем я узнал, что каждый иероглиф обозначает имя, ранг и должность того, кто его носит на своем снаряжении. Иероглифы на снаряжении существа сидевшего за столом гласили: «Бандолиан, Император Могоров».