Берроуз Эдгар Райс. Возлюбленный дикарь

   Грон принялась бродить по деревне - ее ненависти было слишком тесно на одном месте. Она бродила туда-сюда как рассерженная тигрица. И то и дело то одна, то другая из соплеменниц отпускала на ее счет язвительное замечание.
   Теперь так будет всегда. Как она ненавидела их всех. Когда она в очередной раз проходила мимо своей хижины, она услышала жалобный плач своего ребенка. Она совсем забыла о нем. Она поспешила в хижину и схватила его на руки - он лежал среди выдровых и лисьих шкур.
   Это был ребенок Тура - его сын. Он уже начал походить на отца. Как Тур гордился этим. Грон захлебнулась от ужасных мыслей, пришедших ей в голову. Она принялась разглядывать ребенка, которого держала теперь на вытянутых руках, в сумрачном свете хижины.
   Как Тур будет страдать, если что-нибудь случится с его первенцем, его единственным сыном! Грон буквально отшвырнула крошечный комочек обратно на шкуры и выскочила из хижины.
   С полчаса она без устали бродила вокруг поселка, раздираемая противоречивыми эмоциями. Множество раз она приближалась к месту огненной казни, где человек у столба страдал от приближающихся все больше и больше языков пламени. Непосредственно его они еще не коснулись, но уже давали ему понять о приблизившихся муках.
   Внезапно она столкнулась лицом к лицу с Туром. Руки ее невольно сложились жестом мольбы и призыва. Она оказалась прямо на пути Тура. Мужчина остановился, взглянул на нее, затем с усмешкой, искривившей его лицо, он поднял руку и ударил ее по лицу.
   - Вон с дороги, женщина! - рявкнул он и прошел мимо.
   Группа соплеменниц, стоявшая неподалеку, видела все это. Они шумно расхохотались над ней, бросая злорадные взгляды и отпуская замечания. Но не стоит их особенно гневно осуждать - прошло множество лет и поколений, прежде чем их тогда еще не родившиеся сестры научились хотя бы скрывать точно такие же эмоции.
   Грон похолодела, затем вспыхнула, потом опять похолодела. Вспыхнула она от гнева и унижения. Похолодела же от пришедшего ей в голову решения страшного решения. И внезапно она лишилась рассудка. Она рванулась и помчалась в хижину, где лежал ее малыш. В темноте она нашла крошечное создание. Это был ребенок, дитя Тура. Тур любил его. На секунду она прижала его мягкую щечку к своей щеке, приложила теплое тельце к груди. Затем... Господи, прости ее, ведь она была дикарка, доведенная до отчаяния.
   Затем уронив жалкий комок на пол хижины, Грон выбежала вон. Глаза ее были безумны, волосы разметались, закрывая лицо. Она помчалась вновь к толпе своих соплеменников, наблюдавших за жертвой, упрямо отказывающейся удовлетворить их жажду наслаждения чужими страданиями - Ну даже не вздрогнул. Жар огня уже причинял ему ощутимые страдания, но даже единым движением не показал, что замечает огонь или хотя бы присутствие людей.
   Грон понаблюдала за ним. Ее ждала такая же судьба, когда Тур и Скарб обнаружат содеянное ею, потому что мальчики для племени священны.
   Затем Грон вновь вернулась к тем словам, что ей на этом же месте сказала ее соплеменница. Как же осуществить свою месть, довести ее до конца? Практически это казалось не осуществимым. Столб со всех сторон был окружен любопытствующими.
   Грон подумала и побежала к находящимся на противоположном конце поселка сторожевым кострам... Там не было никого. Даже девушки, поддерживающие огонь, покинули свой пост, чтобы насладиться агонией пленника. Грон схватила из кучи хвороста, припасенной для подкладывания в костер, ветку с большими листьями. Ею она прибила огонь в двух кострах, оставив проход между кострами, достаточный для того, чтобы предположить, что по нему прошли дикие звери. Затем она бегом вернулась к толпе зевак...
   Подбегая, она закричала в явном ужасе. Стоявшие вблизи повернулись, привлеченные ее воплями.
   - Зоры! - кричала она. - Огни погасли, и четыре Зора вошли в хижины, и пожирают детей. Вот с этой стороны, - и она показала в обратном направлении.
   В тот же момент все племя кинулось к хижинам. Сначала воины, а за ними женщины и дети. Жертва осталась у своего столба в одиночестве. Как только все повернулись к пленнику спиной, Грон проскользнула за огненное кольцо.
   Ну увидел женщину и узнал ее. Он увидел у нее в руках нож. Она хотела его убить еще прошлой ночью, и теперь дождалась своего часа. Да, пожалуй, это будет лучше, чем медленная смерть на костре.
   Но нож Грон не коснулся его. Вместо этого женщина быстро перерезала жилы, которыми он был привязан к столбу. Как только путы упали, женщина схватила его за руку.
   - Быстро! - вскрикнула она. - Быстро! Они сейчас вернутся - никаких Зоров в деревне нет!
   Ну не стал выяснять ничего. Первые несколько шагов он шатался как пьяный, потому что туго стянутые ремни нарушили кровообращение. Но Грон наполовину поддерживая, наполовину подталкивая, повела его через огонь по направлению к внешнему кольцу костров в стигийскую тьму ночи на берегу.
   По мере того как Ну двигался, кровь все лучше и лучше циркулировала по сосудам, так что к тому времени, как они подошли к воде, он уже снова великолепно владел всем телом.
   Грон провела его к челну.
   - Быстро! - снова велела она, и они вывели лодку на линию прибоя. - Они скоро здесь будут и мы умрем оба.
   В деревне уже отчетливо слышались гневные крики, и огонь освещал мечущееся между сторожевыми кострами и местом казни племя. Линию прилива они уже миновали, и лодка оказалась в более спокойных водах. Грон забралась в нее и Ну был готов занять место напротив, когда в шуме, доносившемся из деревни, послышались новые ноты. Вместо гневных выкриков в деревне раздавался боевой клич. Даже на таком большом расстоянии Грон и Ну было видно, что в поселении Строителей Лодок идет сражение. Что бы это могло значить?
   - Они передрались между собой, - предположила Грон. - А пока они дерутся, давай поспешим, чтобы до возвращения дня мы ушли далеко вперед.
   Но Ну не торопился отплывать. Ему хотелось узнать о причине сражения побольше. Соплеменникам не было никакого резона кидаться друг на друга с такой враждебностью, тем более, что не было и провоцирования вражды. Ну показалось издали, что в деревне стало больше людей, чем раньше. Что же все-таки это все могло значить? Для троглодита это могло означать только одно - нападение врага, и ему хотелось оставаться неподалеку до тех пор, пока он не сможет узнать, кто напал на деревню.
   Но Грон не хотела ждать. Она схватила свое весло и принялась грести.
   - Подожди! - велел Ну, но женщина продолжала настаивать, что следует поторопиться или они пропали.
   Во время спора Грон внезапно выпрямилась, указывая на берег.
   - Смотри! - прошептала она, - они нас обнаружили. За нами погоня.
   Ну посмотрел в том же направлении и увидел достаточно ясно, несмотря на тьму, что к берегу движутся две фигуры. Он увидел, что они взялись за лодку и потащили ее вперед, а в таком случае только немедленное отправление может их спасти. Он схватил весло и при поддержке Грон выгреб в открытое море.
   - Мы можем сейчас свернуть и ускользнуть от них, - шепнула она.
   Ну кивнул.
   - Мы свернем на север в сторону моей страны, - сказал он.
   Грон не возражала. Ей было все равно, на юг или на север. Жизнь кончена, для нее счастья ожидать не приходится. Мысленно она вернулась в сумрачную хижину, где на выдровых и лисьих шкурах лежал жалкий комочек.
   Они молчали, усиленно работая веслами. Позади них время от времени мелькало преследующее их каноэ.
   - Почему ты спасла меня? - спросил наконец Ну.
   - Потому что я ненавижу Тура, - ответила она.
   Ну замолк, размышляя. Но думал не о Грон. Мысли его были заняты судьбой Нат-ул. Куда она делась после того, как спаслась от Строителей Лодок? Удалось ли ей благополучно добраться до племени? Знала ли она, что это он, Ну, вошел в хижину, где она лежала и спас ее от Тура? Он подумал, что нет, иначе она осталась бы и сражалась бы бок о бок с ним.
   Грон прервала его раздумья. Она указала на корму. Не более чем в пятидесяти ярдах от них Ну увидел очертания другой лодки с двумя гребцами.
   - Спеши! - шепнула Грон. - Они нас нагоняют, а кроме моего ножа, оружия у нас нет.
   Ну сосредоточился на работе веслом. Ускользнуть от преследователей и двинуться на север возможности не было. Нужно было прежде выиграть расстояние, достаточное для того, чтобы преследователи не смогли понять, в каком направлении они скрылись. Но похоже было, что им это не удастся обогнать двоих - как бы они не старались от них отделаться.
   Было самое темное время ночи - часы перед наступлением рассвета. Они боролись что было сил. Кажется, расстояние стало увеличиваться. Через несколько минут можно будет свернуть. Но едва они попытались это проделать, как им навстречу устремилась сильная волна прибоя. Оба они были изумлены. Что случилось? Куда они попали? Они ведь гребли прямо в открытое море, но ошибки быть не могло - перед ними был берег. Повернуть назад означало попасть прямо в руки преследователя - этого не хотелось им обоим в одинаковой мере. Если бы Ну был вооружен, он, не задумываясь, вступил в борьбу с обоими, но, имея лишь обычный нож, да два деревянных весла, это было совершенно бессмысленно.
   Они, напрягая все силы, провели челн через линию прибоя и гребли, пока лодка не вонзилась носом в песок. Тогда они оба выскочили на берег и протащили лодку еще дальше, чтобы более мощный вал не отнес ее в море.
   Так где же они? Ну смутно догадывался. Он понял, что они попали на тот же самый остров, с которого он видел, как Нат-ул увозил Строитель Лодок, и с которого он сам так недавно выбрался.
   Но он был не совсем прав. Их бешеная гребля в темноте привела к тому, что они обошли с севера ближайший остров. На самом деле они высадились на южном побережье самого крупного из островов группы, лежащей несколькими милями северо-восточнее от того острова, на котором Ну уже побывал.
   Но что за разница? Один не лучше другого. Оба острова принадлежали Таинственной Стране. Оба были населены устрашающими летающими рептилиями, и легенды рассказывали, что здесь живут страшные люди. А Ну был безоружен!
   Кому из нас не снилось, что мы гуляем по улицам полуодетые или вовсе голые? Какое жуткое чувство мы испытывали во сне! Но даже оно не может ни в коей мере сравниться с ощущением троглодита, попавшего в чужую страну без оружия, даже без ножа!
   Ну был расстроен, но надежды не терял. Он не обратился к женщине с вопросом: "Что мы будем делать?". Дикарь мог надеяться только на самого себя. Его вынуждали к тому и наследственность, и окружающая среда, и все могущественнейшие законы природы. Иначе бы он исчез с лица земли, не получив возможности передать по наследству потомкам свой облик - не было бы и потомков. Какие-нибудь другие формы живых существ, раскопав случайно их кости, удивились бы их структуре и привычкам древнего чудовища, чьи задние конечности настолько крупнее передних, что с их точки зрения должно было бы затруднять передвижение, превращая его в болезненное кувыркание.
   Но Ну, сын Ну, не относился к расе, обреченной на вымирание. Он знал, когда надо сражаться, а когда следует избегать столкновений. В данный момент не с кем было избегать столкновений, но безопасное убежище найти было необходимо, и сделать это следовало в первую очередь. Он схватил Грон за руку.
   - Пошли! - сказал он. - Надо найти пещеру или дерево, чтобы спрятаться до наступления дня.
   Женщина бросила взгляд через плечо - чисто по-женски.
   - Смотри! - прошептала она, указывая на линию прибоя.
   Ну взглянул и увидел, что на гребне волны неясно вырисовываются очертания лодки с двумя гребцами. Одного взгляда было достаточно. Преследователи были близко. Ну, все еще держа Грон за руку, двинулся к темным теням в глубине берега. Женщина быстро бежала рядом.
   Ну немало удивляло, что женщина бежит от своих, чтобы спасти его, чужака и врага. Он опять задал тот же вопрос, на который женщина ответила так эмоционально.
   - Почему ты так стараешься спасти меня от своего же народа?
   - Я вовсе не стараюсь спасти тебя, - отвечала женщина. - Я хочу свести Тура с ума, вот и все. Он подумает, что я сбежала с тобой, чтобы стать твоей женщиной. По мне, ты можешь и умереть, мне важно, чтобы Тур так подумал. Я ненавижу тебя, но не так сильно, как Тура.
   Глава 11. ЗУБРЫ
   Ну вел Грон сквозь ночную мглу вперед к тропическому лесу, покрывающему пологий склон от берега вглубь острова, внутренне веселясь при мысли о поражении Тура и прямоте высказывания его спасительницы.
   Но теперь Ну был защитником. Он мог бы и оставить женщину на произвол судьбы. Она вполне ясно сказала, что не испытывает к нему никакой любви настолько ясно, насколько это можно выразить с помощью слов: "Я ненавижу тебя, но не так сильно, как Тура". Но ему даже в голову не пришло бросить Грон. Она - женщина. Она спасла ему жизнь. А мотив можно во внимание и не принимать.
   Ну в темноте нашел большое дерево. Он влез на нижние ветви, чтобы произвести разведку, но никаких опасных врагов там, к счастью, не обнаружил, спустился вниз и помог Грон взобраться на дерево. Здесь им предстояло провести время до наступления утра - невооруженным идти ночью через джунгли можно только в случае действительно крайней необходимости.
   Ну было не привыкать спать на деревьях. Его племя частенько проделывало так во время больших переходов или если очень затягивалась почему-либо охота, в ходе которой они слишком удалялись от своих пещер. Но Грон жизнь на деревьях была вовсе незнакома. Она в ужасе вцепилась в ствол дерева в позе, исключавшей возможность уснуть.
   Ну показал ей, как наилучшим образом расположиться на ветви, опершись спиной на ствол, но даже и тогда она боялась задремать и свалиться во сне. В конце концов Ну обнял ее рукой за плечи, чтобы подстраховать, и они заснули.
   Солнце было уже высоко, когда спящие проснулись. Грон раскрыла глаза первая. В первый момент она никак не могла понять, где она оказалась, настолько непривычной была обстановка. Что это? На чем лежит ее голова? Она подняла глаза. Перед ней было загорелое чеканное лицо похожего на бога Ну. Постепенно сквозь сон она начала припоминать. На плечах она почувствовала поддерживающую ее мощную руку.
   Это был ее враг - враг ее народа. Она посмотрела на Ну новыми глазами, как будто пробуждающийся день принес пробуждение и ее душе. Мужчина был несомненно красив - красив мужской красотой, воплощением силы. Грон сонно прикрыла глаза и снова прижалась к сильному, коричневому от загара плечу. Но наступило полное пробуждение, а с ним и возвращение всего происшедшего. У нее перед глазами вновь возник жалкий комочек среди выдровых и лисьих шкур на полу далекой теперь хижины.
   Задохнувшись, едва удержав крик, Грон резко выпрямилась. Движение разбудило Ну. Он открыл глаза, посмотрел на женщину и убрав с ее плеч руку, встал во весь рост на ветке.
   - Нам надо прежде всего найти еду и оружие, - сказал он, а потом вернуться к земле, где моя страна. Пошли.
   Он быстро оглядел пространство вокруг и под деревом. Хищников видно не было. Ну спустил женщину, легко спрыгнул сам. Фруктами, росшими вокруг в изобилии, утолили голод. Затем Ну направился вглубь острова в поисках твердого дерева для древка копья. Поначалу можно было бы обойтись даже и копьем с обожженным на огне острием, пока не удастся найти зеленый нефрит или осколок кремня.
   В поисках они поднимались в горы и спускались по склонам, идущим вдоль береговой линии, но нигде им не удавалось найти ни прямого куска твердого дерева, ни единого осколка нужного для наконечника или топора минерала.
   Они шли все дальше и дальше по направлению к видневшейся далеко внизу долине, поросшей лесом. Там могли расти нужные им породы деревьев. В конце концов они подошли к совершенно отвесному обрыву высотой сотни две футов, у подножия которого и начинался лес.
   Они постояли, глядя на непривычный ландшафт: довольно открытый лесной массив, начинающийся на краю плато и уходящий в уже невидимую даль, над которым лежала легкая теплая дымка. Далеко за лесом чуть виднелись очертания далеких гор, их зубчатые верхушки пронзали дымку, закрывавшую их основание.
   - Давай спустимся, - сказал Ну, спуская ноги с обрыва.
   Грон отшатнулась, испуганно вскрикнув.
   - Ты упадешь! - закричала она. - Давай поищем дорогу полегче!
   Ну взглянул вниз и засмеялся.
   - Что же может быть легче? - удивился он.
   Грон склонилась над обрывом. Она увидела скалистую стену, поврежденную во многих местах скатившимися валунами, узкие выступы более твердых пластов, сумевших противостоять эрозии. В некоторых местах виднелись нагромождения осыпавшихся камней, готовых податься под неловко ступившей ногой, а внизу россыпи острых камней, готовых принять разбитое, изувеченное тело выбравшего себе эту дорогу к лесу. Ну увидел, что Грон ничуть не успокоило увиденное.
   - Пошли! - повторил он. - Со мной ты в безопасности.
   Грон взглянула на него, почувствовала восхищение его смелостью и ловкостью, невольное восхищение врагом. Она почувствовала, что в его словах: "Со мной ты в безопасности" нет обмана. Она села на край и спустила ноги в бездну. Ну опять взобрался наверх и взял ее за руку, ведя за собой вниз. Как он умудрялся при этом держаться, она не могла себе представить, но так или иначе он, поддерживая ее, находил выступы, чтобы зацепиться рукой и опереться ногами. Путь действительно чудесным образом был не столь уж труден. Задолго до того, как они спустились, Грон перестала бояться и даже сама начала находить впадины и выступы, что облегчило еще путь им обоим. Когда же они спустились и стояли на каменной осыпи, она взглянула на него с плохо скрытым восхищением. Она мысленно сравнила Ну с Туром, Скарбом и другими мужчинами племени Строителей Лодок, но сравнение было далеко не в пользу последних.
   - Те, кто преследуют нас, здесь остановятся, - промолвила она, - потому что я не вижу нигде другого спуска со скал, - и она повела головой вправо и влево.
   - Я и забыл, что за нами могут идти, - сказал Ну, - но стоит нам найти то, что нам нужно и у меня будет копье и топор - пусть тогда только сунутся: Ну, сын Ну, встретит их как подобает.
   Они пересекли каменистую осыпь и вступили на заросшую травой лужайку у края леса. Они не прошли и полдороги к лесу, как послышался шум и перед ними среди деревьев появились зубры, предводительствуемые вожаком. Завидя людей, самцы принялись реветь, а самки попрятались за мохнатыми спинами своих повелителей.
   Перед ними было мясо, а у них лишь один нож. Ну схватил оружие Грон.
   - Возвращайся к скале, - велел он, - на случай, если они нападут. Я притащу молодую самку.
   Грон повернулась, чтобы сделать как он велел, а юноша повернул направо, чтобы обойти стадо, но тут по обеим сторонам стада появилось несколько мужчин. Они были одеты в шкуры животных, которых сопровождали, и вооружены копьями и топорами. При виде Грон и Ну они подняли дикий крик и бросились за ними. Ну понял бессмысленность столкновения без оружия. Он схватил Грон за руку и помчался обратно к скалам. Пастухи следовали по пятам, издавая кровожадные победные крики. Они считали, что добыча уже загнана в тупик. Скала сама остановит их, и там можно будет быстренько покончить с мужчиной, а женщину взять в плен.
   Они не были скалолазами или обитателями скал и ничего не подозревали о способностях и возможностях Ну. Иначе они не замедлили бы своих шагов, не заходили бы вправо или влево, предполагая, что преследуемые могут попробовать бежать в сторону. Ну и Грон пробежали через каменную осыпь и у подножия скалы, где, по рассуждениям преследователей, они должны были остановиться, жертвы не промедлили ни секунды. Ну буквально вспрыгнул на отвесную стену, втащив за собой и женщину. Пастухи взвыли от злости и разочарования. Ну где это видано! Это было невозможно, но тем не менее прямо у них на глазах мужчина, да еще обремененный женщиной, поднимался по непроходимой стене.
   Пастухи бросились к подножью скалы, но Ну и Грон были уже вне пределов досягаемости. Повернув голову, Ну определил, что с помощью оружия их все же снять со стены еще можно. Он вытянул правую руку и нащупав готовый отвалиться обломок скалы, рванул его и сбросил вниз прямо на головы преследователей. Обломок упал на одного из них, оставив лишь мокрое место.
   Ну принялся карабкаться вверх с новой силой, и прежде чем пастухи пришли в себя, он вывел Грон из пределов досягаемости копья. Присев на корточки на узком выступе и втащив туда Грон, Ну осыпал преследователей обидными эпитетами. А затем подытожил их, скинув на головы пастухам достаточное количество увесистых камней, чем вынудил вопящих врагов отойти на безопасное расстояние.
   Противник не проявил ни малейшего желания следовать за беглецами. Они явно были не лучшими скалолазами, чем Грон, за что вызвали презрение Ну. Эх, если бы у него только был топор, он бы слез и уничтожил их!
   Грон, сидящая рядом с ним, была полна удивления, смешанного с каким-то еще непонятным ей самой чувством. Ее враг стольким рисковал, чтобы спасти ее. Ведь наверху, на вершине скалы Ну забыл, что женщина не его племени и не способна так же лазить по скалам, а когда обнаружил, что она тщетно пытается найти опору для ног, то несмотря на угрозу для жизни, помог ей. Тур бы никогда так не поступил.
   Женщина поглядывала украдкой на молодого гиганта рядом с ней и чувствовала, что с ней что-то происходит. Он уже не казался ей врагом. Он был защитником ей, и она в поисках защиты смотрела на него с куда большей уверенностью, чем раньше на Тура. Она знала, что Ну прокормит ее - она зависела не только от его защиты, но и от этого тоже. От своего мужчины она и не ждала никогда большего. Своего мужчины! Она снова застенчиво взглянула на Ну. Ах, какой бы спутник жизни вышел из него! А почему бы и нет? Они одни в этом мире, вдали от людей, быть может, навсегда. Грон вдруг поняла, что питает надежды на то, что навсегда. Интересно, о чем сейчас думает Ну.
   Юноша, казалось, весь предался радости от дразнения страхолюдных дикарей у подножия скалы, но на самом деле мысли его были заняты планами спасения. А почему? Только ли потому, что стосковался по родным местам и своим? Далеко не только. Ну мог бы быть счастлив, оставшись и на этом острове навсегда, но при условии, что вместо Грон была бы другая. Он думал о Нат-ул - другие женщины не могли бы заменить ее. Да и думал он о спасении только для того, чтобы вернуться на материк и вновь заняться поисками дочери Тха.
   Еще около часу пастухи оставались на лужайке у подножия скалы, а затем, видимо поняв бесплодность этого занятия, собрали свое разбредшееся стадо и исчезли в лесу в том же направлении, откуда явились. Еще приблизительно через полчаса Ну спустился вниз. На поверхности скалы он обнаружил пещеру и оставил там Грон, сказав, что раздобудет ей еды сам, потому что в случае погони ему будет легче одному, чем с ней.
   Спустя немного времени он вернулся с едой и питьем. Воду он принес в пузыре, который всегда носил на ремешке. Он не обнаружил ни пастухов, ни твердого дерева, ни других материалов, нужных ему для оружия.
   - Есть, конечно, более простой способ, - поделился он с женщиной, пока они ели, сидя у входа в пещеру. - У пастухов есть копья, топоры и ножи. Будет гораздо легче пойти за ними и отобрать у них оружие, чем делать самому. Побудь здесь, Грон, здесь безопасно, а Ну последует за чужаками и скоро вернется с оружием и мясом самой жирной зубрихи. Тогда мы вернемся на берег не боясь врагов, найдем лодку и вернемся в страну Ну. Там тебя хорошо встретят, потому что Ну, мой отец, вождь, и когда он узнает, что ты спасла мне жизнь, он будет к тебе добр.
   Сказав это, Ну соскользнул со скалы, пересек лужайку и через секунду исчез из виду, смешавшись с лесными тенями.
   Поначалу ему было трудно разобраться со спутанными следами стада, но затем он нашел место, где пастухи явно собрали своих подопечных и дальше погнали более или менее компактным стадом по направлению к противоположной стороне леса. Ну шел осторожно, готовый предупредить нападения и даже появление человека или зверя. Ведь любое живое существо может быть его врагом. Он часто останавливался, прислушиваясь и нюхая воздух. Дважды ему пришлось залезать на дерево при приближении хищников, но как только они удалялись, Ну слезал и продолжал идти по следу.
   Протоптанная стадом тропка вела к дальнему концу леса, и здесь перед Ну развернулось редкой прелести зрелище, подобного которому ему видеть не доводилось. Солнце склонилось к западу над широкой долиной, раскинувшейся перед ним - лес кончился на гребне покатого холма, спускавшегося к голубому сверкающему озеру, лежащему среди зеленых лугов милях в двух от него.
   На поверхности озера покачивалось десятка два или больше странных сооружений. Они явно были делом рук человеческих. Ну был в этом уверен, хотя никогда в жизни ему не приходилось такое видеть. Для себя он назвал их "пещерами", точно так же как и хижины Строителей Лодок он тоже называл "пещерами", ведь для него любое место обитания человека было "пещера". А это были без сомнения жилища людей, потому что были видны человеческие фигуры, снующие по узким мосткам, соединяющим покрытые тростником сооружения с берегом озера. По этим длинным мосткам они проводили и зубров, видимо для того, чтобы на ночь уберечь от ночных хищников, лесных и полевых.