Страница:
– Страх? – горько усмехнулась Милен. – Совесть? Забудьте свои сомнения, милорд. Вы видите перед собой людей, которым некуда больше бежать – наш бег окончен. Здесь, на этом Богом проклятом Оксдэме, наша конечная остановка. По крайней мере для меня точно – я здесь просто не выживу.
– Вот как? В таком случае я приказываю вам забыть эти пораженческие настроения и навеки проклясть ваше ощущение обреченности. Я не желаю видеть в рубках людей, ощущающих себя неудачниками. Не же-ла-ю! Прошу это запомнить! Так, – Торвард отхлебнул из деревянного кувшинчика и легонько стукнул ладонью по столу, – Ровольт!
– Слушаю, командир.
– К вечеру всех наших людей переодеть и определиться с личными тренажерами. Тренировки начинаем с завтрашнего утра. Борзенц! Кейн говорил мне, что у вас есть подходящие мне люди?
– Так…
– К вечеру они должны быть здесь. Успеешь? Хорошо. Все свободны, господа. Через час после заката – сбор, получение обмундирования и инструктаж на завтра. Ровольт, останься.
Полковник вернул свою уже приподнятую задницу в плетеное креслице и невозмутимо забросил в рот горсть мелких оранжевых ягод из стоящей на столе вазочки.
– Ты круто начинаешь, Тор.
– Иначе я не умею. Мне нужен слаженный и дисциплинированный экипаж – мы, кажется, не на пикник собираемся. Вот что, Барт… людей следует переодеть – нам ни к чему толпа оборванцев. Слетай на яхту и привези десяток десантных комбинезонов. А для меня захвати имперский офицерский мундир – он лежит в моем кофре, в третьей каюте.
– Ладно… Но, Тор, мы не сможем тренировать всех сразу!
– У нас будет время… в течение перелета. Я хочу отправляться сразу, как только мы наберем десятка полтора человек. Кейн внушает мне доверие – он мужик толковый, это сразу видно. Он справится, я уверен.
– Хорошо. – Ровольт встал и оправил на себе пропыленный комбинезон. – Думаю, не сегодня завтра мы стартуем.
«Валькирия» молчала. Торвард вновь и вновь нажимал на выпуклый сенсор массивного транскодера, который висел у него на поясе, но система опознания корабля не отзывалась. Народ в рубке тихо психовал – брошенная Крейнкроссом фраза по поводу возможного отказа систем защиты от вторжения изрядно испортила настроение всем пассажирам яхты.
– Я меняю орбиту. – Ровольт смахнул со лба мелкие бисеринки пота и решительно положил руку на моторную панель.
– Хорошо, – кивнул Королев, – снижайся. В конце концов, я и в самом деле не знаю, с каких высот следует начинать вызов, – речь шла только об тормозном ограничении в пятьсот километров.
Яхта ощутимо качнулась, в корме глухо ахнул маршевый двигатель. Прикусив губу, Ровольт бросил кораблик в верхние слои атмосферы – по экранам понеслись белесые клочья тумана, довольно странного на такой высоте.
– Ниже, Барт, – процедил сквозь зубы Торвард.
Ровольт шумно выдохнул и сжал штурвал, его тонкие пальцы побелели, став похожими на щупальца леггах, с которыми Королев сталкивался когда-то по службе.
– Черт бы нас побрал, Тор!
– Ниже! Это все шутки моего дедушки… НИЖЕ!
Вновь раздался приглушенный кашель марш-мотора. Картинка на экране понеслась с головокружительной быстротой. Пронзительно взвыли дюзами носовые тормозные двигатели… и через секунду транскодер на бедре Торварда взорвался торжествующим сытым ревом. Ответом ему был восторженный рев людей в рубке.
– Поздравляю, господа! – крикнул Королев. – Мы у цели!
– Поймал целеуказание, – доложил Ровольт. – Начинаю снижение.
Торвард бесцеремонно выдернул из зубов Мерсара горящую сигарету и сунул ее в рот; руки его чуть заметно подрагивали. Собравшиеся в рубке облепили пульт управления, приникнув к экранам, – всем не терпелось поскорее увидеть «Валькирию», ждущую их где-то там, под спудом вечного сероватого тумана. Кто-то отправился в каюты сообщить новость остальным, и вскоре в рубку стали протискиваться новые люди, наполняя ее возбужденным гулом голосов.
– Кейн! – крикнул Торвард. – Ты пойдешь со мной! У нас только два скафандра, ты не забыл? С «Валькирии» нам нужно перетащить шестнадцать комплектов.
– Разберемся, командир, разберемся!.. Скафандры должны быть рядом со шлюзами.
Яхта продолжала снижение. До поверхности оставалось уже немного, но на экранах по-прежнему не было ничего, кроме несущихся навстречу клочьев плотного тумана.
Теснота в рубке стала запредельной – сзади в узком коридорчике толпились не поместившиеся, они отчаянно вытягивали головы, силясь разглядеть экраны. Стоящий за спиной пилотского кресла Торвард напряженно всматривался в дисплей приборов – высота быстро таяла, но облака тем не менее таять и не думали.
– Переключи на сонарку, – посоветовал он Ровольту.
Полковник не успел ответить – мягко качнувшись, яхточка выскользнула из облачного слоя, и вся рубка одновременно ахнула: внизу, на далекой, еще полутемной равнине, отчетливо вырисовывался огромный черный силуэт.
Пилот выровнял траекторию, под днищем заговорили планетарные моторы, принимая на себя вес тормозящего корабля, черная туша линкора придвинулась, заполняя собой экраны. «Валькирия» просыпалась – на ее гладкой спине уже вспыхнули белые линии посадочных огней.
– Заходи с правого борта под самый нос, – скомандовал Торвард. – Кейнкросс, пошли. Экипаж! Рассосаться по каютам, собрать личные вещи и приготовиться к выходу! Идем, Кейн…
Они протиснулись через восторженно гудящую рубку и спустились на нижнюю палубу. Кейнкросс уверенно распахнул дверцу узкого стенного шкафа и протянул Королеву легкий белый комбинезон.
– Ты сталкивался с таким, командир?
– Разберусь… – Торвард стащил с себя высокие офицерские сапоги, снял синий имперский китель без погон и эмблем и расстегнул клапаны скафандра.
Кейнкросс протянул ему круглый пластиковый шлем. Впрыгнув в комбинезон, Торвард затянул шнурок в талии, нахлобучил белый шлем на голову, тщательно проверил стыковку замков и переключился на внутреннее обеспечение. Забрало шлема мягко клацнуло, герметизируя скафандр и отсекая его от внешнего мира.
– Проверка связи, – раздался в ушах голос Кейнкросса.
– Порядок, – ответил Королев. – Работаем.
Штурман коснулся сенсора на стенном пульте. Внутренняя дверь шлюза уползла в стену, они шагнули в тесную каморку шлюзокамеры, и дверь тотчас же вернулась на место. Коротко свистнули насосы. Мощная плита внешнего люка тронулась с места, из борта под ней выползла суставчатая лесенка.
– Ну что, идем? – спросил штурман, осторожно высовываясь наружу. – Правда, погодка здесь не ахти…
Торвард включил фонарь на шлеме и решительно двинулся вниз по трапу. Следом за ним спускался Кейнкросс. Равнина, на которой стоял линкор, выглядела более чем мрачно: уходящая вдаль черная стена борта терялась в сыром полумраке, насыщенном ядовитыми испарениями. Сквозь желтый туман призрачными шарами просвечивали прожекторы, горящие под гостеприимно распахнутым носовым шлюзом в сотне метров от яхты.
– Черт, – недовольно засопел Торвард, зацепившись ногой за скользкий валун. – Барт взял неверный прицел… побегаем мы тут.
Через три минуты они приблизились к цели. Здесь, под нависающей выпуклой стеной борта, ослепительный свет прожекторов успешно пробивал сумрак тумана, освещая широкую уходящую вверх лестницу парадного трапа. Торвард встал на нижнюю ступеньку, и лестница, чуть дрогнув, ожила, понесла его вверх, к сияющим огням шлюзокамеры.
Эскалатор вынес его к огромному проему внешнего люка, покрутившись еще несколько секунд, поднял стоявшего ниже штурмана и снова замер. Торвард вошел в залитую ярким голубоватым светом шлюзокамеру и завертел головой, осматриваясь. Вошедший следом за ним Кейнкросс молча подошел к внутренней стене и поднял руку к светящимся сенсорам пульта управления. По полу побежала дрожь – колоссальный, не меньше десятка метров толщиной, внешний люк медленно пополз на свое место, закрывая отверстие в броне звездолета.
Шлюзование заняло меньше минуты: мягко ушла вниз внутренняя переборка, открывая путь в длинный светлый коридор, и штурман, первым переступив через комингс, деловито устремился к выпуклым дверцам шкафов с личным забортным снаряжением.
– Держи, командир… – на пол коридора полетели объемистые серебристые кофры, украшенные имперскими орлами…
Через полчаса все восемнадцать человек уже находились на борту «Валькирии». Ожидая, пока переоденется Ровольт, последним покинувший яхту, Королев вышагивал взад-вперед по мохнатому полу коридора.
– Ну что, ты готов?.. Так, внимание! Строиться!
Сидящие на кофрах люди поднялись и выстроились вдоль стены – последним, застегивая на ходу воротник, встал на правом фланге Ровольт.
– Внимание, – помимо его воли, голос Торварда зазвучал резко и отрывисто, а руки сами собою сомкнулись за спиной. – Как вы понимаете, нам предстоит работа по расконсервации корабля. Я надеюсь, что вы сумели в общих чертах освоить специфику управления аппаратурой в своих рубках и отсеках. Сейчас от вас требуется одно: контроль над деятельностью главного корабельного «мозга», то есть тесты снизу доверху. Меня не интересуют пока что нижние палубы, меня не интересует система жизнеобеспечения – только двигатели и верхняя аппаратная палуба, поэтому слушай приказ: через шесть часов корабль должен быть готов к взлету. Старшим инженерам докладывать в командирский салон и в главную ходовую рубку. Так… Кейнкросс, Милен и Эрнандес – центральная штурманская рубка; Пройсс, Лихорев и Мак-Рей – третья палуба, генераторные ямы. Дальше… Борзенц и Вольф – верхняя аппаратная; Мерсар, Гот – вам в ходовую рубку; Морелла, Биркнер, Станкевич – двигатели. Кто это там на левом фланге зевает? Ах, это наша добрейшая миледи Линфорд! Эллен, ты у нас танкист, поэтому пойдешь с Мерсаром и Готом – пора учиться страху Божию. Так, кто у нас еще из десантников? Казаченко и Эштон, от вас все равно никакого толку, поэтому – в моторный… Морелла, заберешь их… Внимание! Что за шатание в строю? Я еще никого не отпускал. Повторяю – для особо грамотных: о любых проблемах немедленно докладывать в командирский салон и в ходовую рубку. Если что-то непонятно – спрашивайте. Постарайтесь не запутаться в капсулах внутреннего транспорта, корабль большой, потеряетесь – я вас до скончания века не найду. Все, по местам!
Строй распался. Подхватывая сумки со своими вещами, возбужденные предстоящим люди потянулись к внутренним капсулам. Торвард задумчиво извлек из нагрудного кармана толстую сигару и посмотрел на ухмыляющегося Ровольта:
– Слушай, ты веришь в реальность происходящего?
– А ты нет?
– А я нет… дай мне огня – похоже, я где-то потерял зажигалку.
– Что мы сейчас будем делать?
– Рыться в памяти «мозга» – где что лежит. Надо переодеть людей в нормальное корабельное обмундирование, разобраться с каютами – по-моему, все каюты ниже офицерской палубы завалены грузом… Идем, нам наверх, сорок шестая палуба, выше там уже батарейные.
– Какой это сектор?
– Двенадцатый, Барт, пора бы уж запомнить. Нет, все-таки я не верю… этот корабль, эта громадина – моя!
Глава 7
– Вот как? В таком случае я приказываю вам забыть эти пораженческие настроения и навеки проклясть ваше ощущение обреченности. Я не желаю видеть в рубках людей, ощущающих себя неудачниками. Не же-ла-ю! Прошу это запомнить! Так, – Торвард отхлебнул из деревянного кувшинчика и легонько стукнул ладонью по столу, – Ровольт!
– Слушаю, командир.
– К вечеру всех наших людей переодеть и определиться с личными тренажерами. Тренировки начинаем с завтрашнего утра. Борзенц! Кейн говорил мне, что у вас есть подходящие мне люди?
– Так…
– К вечеру они должны быть здесь. Успеешь? Хорошо. Все свободны, господа. Через час после заката – сбор, получение обмундирования и инструктаж на завтра. Ровольт, останься.
Полковник вернул свою уже приподнятую задницу в плетеное креслице и невозмутимо забросил в рот горсть мелких оранжевых ягод из стоящей на столе вазочки.
– Ты круто начинаешь, Тор.
– Иначе я не умею. Мне нужен слаженный и дисциплинированный экипаж – мы, кажется, не на пикник собираемся. Вот что, Барт… людей следует переодеть – нам ни к чему толпа оборванцев. Слетай на яхту и привези десяток десантных комбинезонов. А для меня захвати имперский офицерский мундир – он лежит в моем кофре, в третьей каюте.
– Ладно… Но, Тор, мы не сможем тренировать всех сразу!
– У нас будет время… в течение перелета. Я хочу отправляться сразу, как только мы наберем десятка полтора человек. Кейн внушает мне доверие – он мужик толковый, это сразу видно. Он справится, я уверен.
– Хорошо. – Ровольт встал и оправил на себе пропыленный комбинезон. – Думаю, не сегодня завтра мы стартуем.
* * *
Ровно шипящие вентиляторы не справлялись с повисшим в рубке дымом – его было слишком много, в тесное помещение набилось восемь человек, и почти все они нервно курили, стряхивая пепел прямо на ковер. Яхта начинала второй виток вокруг громадной желтой планеты никому не известной системы, упрятанной в глубине мощного пылевого облака. Медовый диск, задернутый сумрачной пеленой плотной и ядовитой атмосферы, занимал всю площадь экранов без остатка – края его терялись за пределами обзорного поля корабельных «глаз».«Валькирия» молчала. Торвард вновь и вновь нажимал на выпуклый сенсор массивного транскодера, который висел у него на поясе, но система опознания корабля не отзывалась. Народ в рубке тихо психовал – брошенная Крейнкроссом фраза по поводу возможного отказа систем защиты от вторжения изрядно испортила настроение всем пассажирам яхты.
– Я меняю орбиту. – Ровольт смахнул со лба мелкие бисеринки пота и решительно положил руку на моторную панель.
– Хорошо, – кивнул Королев, – снижайся. В конце концов, я и в самом деле не знаю, с каких высот следует начинать вызов, – речь шла только об тормозном ограничении в пятьсот километров.
Яхта ощутимо качнулась, в корме глухо ахнул маршевый двигатель. Прикусив губу, Ровольт бросил кораблик в верхние слои атмосферы – по экранам понеслись белесые клочья тумана, довольно странного на такой высоте.
– Ниже, Барт, – процедил сквозь зубы Торвард.
Ровольт шумно выдохнул и сжал штурвал, его тонкие пальцы побелели, став похожими на щупальца леггах, с которыми Королев сталкивался когда-то по службе.
– Черт бы нас побрал, Тор!
– Ниже! Это все шутки моего дедушки… НИЖЕ!
Вновь раздался приглушенный кашель марш-мотора. Картинка на экране понеслась с головокружительной быстротой. Пронзительно взвыли дюзами носовые тормозные двигатели… и через секунду транскодер на бедре Торварда взорвался торжествующим сытым ревом. Ответом ему был восторженный рев людей в рубке.
– Поздравляю, господа! – крикнул Королев. – Мы у цели!
– Поймал целеуказание, – доложил Ровольт. – Начинаю снижение.
Торвард бесцеремонно выдернул из зубов Мерсара горящую сигарету и сунул ее в рот; руки его чуть заметно подрагивали. Собравшиеся в рубке облепили пульт управления, приникнув к экранам, – всем не терпелось поскорее увидеть «Валькирию», ждущую их где-то там, под спудом вечного сероватого тумана. Кто-то отправился в каюты сообщить новость остальным, и вскоре в рубку стали протискиваться новые люди, наполняя ее возбужденным гулом голосов.
– Кейн! – крикнул Торвард. – Ты пойдешь со мной! У нас только два скафандра, ты не забыл? С «Валькирии» нам нужно перетащить шестнадцать комплектов.
– Разберемся, командир, разберемся!.. Скафандры должны быть рядом со шлюзами.
Яхта продолжала снижение. До поверхности оставалось уже немного, но на экранах по-прежнему не было ничего, кроме несущихся навстречу клочьев плотного тумана.
Теснота в рубке стала запредельной – сзади в узком коридорчике толпились не поместившиеся, они отчаянно вытягивали головы, силясь разглядеть экраны. Стоящий за спиной пилотского кресла Торвард напряженно всматривался в дисплей приборов – высота быстро таяла, но облака тем не менее таять и не думали.
– Переключи на сонарку, – посоветовал он Ровольту.
Полковник не успел ответить – мягко качнувшись, яхточка выскользнула из облачного слоя, и вся рубка одновременно ахнула: внизу, на далекой, еще полутемной равнине, отчетливо вырисовывался огромный черный силуэт.
Пилот выровнял траекторию, под днищем заговорили планетарные моторы, принимая на себя вес тормозящего корабля, черная туша линкора придвинулась, заполняя собой экраны. «Валькирия» просыпалась – на ее гладкой спине уже вспыхнули белые линии посадочных огней.
– Заходи с правого борта под самый нос, – скомандовал Торвард. – Кейнкросс, пошли. Экипаж! Рассосаться по каютам, собрать личные вещи и приготовиться к выходу! Идем, Кейн…
Они протиснулись через восторженно гудящую рубку и спустились на нижнюю палубу. Кейнкросс уверенно распахнул дверцу узкого стенного шкафа и протянул Королеву легкий белый комбинезон.
– Ты сталкивался с таким, командир?
– Разберусь… – Торвард стащил с себя высокие офицерские сапоги, снял синий имперский китель без погон и эмблем и расстегнул клапаны скафандра.
Кейнкросс протянул ему круглый пластиковый шлем. Впрыгнув в комбинезон, Торвард затянул шнурок в талии, нахлобучил белый шлем на голову, тщательно проверил стыковку замков и переключился на внутреннее обеспечение. Забрало шлема мягко клацнуло, герметизируя скафандр и отсекая его от внешнего мира.
– Проверка связи, – раздался в ушах голос Кейнкросса.
– Порядок, – ответил Королев. – Работаем.
Штурман коснулся сенсора на стенном пульте. Внутренняя дверь шлюза уползла в стену, они шагнули в тесную каморку шлюзокамеры, и дверь тотчас же вернулась на место. Коротко свистнули насосы. Мощная плита внешнего люка тронулась с места, из борта под ней выползла суставчатая лесенка.
– Ну что, идем? – спросил штурман, осторожно высовываясь наружу. – Правда, погодка здесь не ахти…
Торвард включил фонарь на шлеме и решительно двинулся вниз по трапу. Следом за ним спускался Кейнкросс. Равнина, на которой стоял линкор, выглядела более чем мрачно: уходящая вдаль черная стена борта терялась в сыром полумраке, насыщенном ядовитыми испарениями. Сквозь желтый туман призрачными шарами просвечивали прожекторы, горящие под гостеприимно распахнутым носовым шлюзом в сотне метров от яхты.
– Черт, – недовольно засопел Торвард, зацепившись ногой за скользкий валун. – Барт взял неверный прицел… побегаем мы тут.
Через три минуты они приблизились к цели. Здесь, под нависающей выпуклой стеной борта, ослепительный свет прожекторов успешно пробивал сумрак тумана, освещая широкую уходящую вверх лестницу парадного трапа. Торвард встал на нижнюю ступеньку, и лестница, чуть дрогнув, ожила, понесла его вверх, к сияющим огням шлюзокамеры.
Эскалатор вынес его к огромному проему внешнего люка, покрутившись еще несколько секунд, поднял стоявшего ниже штурмана и снова замер. Торвард вошел в залитую ярким голубоватым светом шлюзокамеру и завертел головой, осматриваясь. Вошедший следом за ним Кейнкросс молча подошел к внутренней стене и поднял руку к светящимся сенсорам пульта управления. По полу побежала дрожь – колоссальный, не меньше десятка метров толщиной, внешний люк медленно пополз на свое место, закрывая отверстие в броне звездолета.
Шлюзование заняло меньше минуты: мягко ушла вниз внутренняя переборка, открывая путь в длинный светлый коридор, и штурман, первым переступив через комингс, деловито устремился к выпуклым дверцам шкафов с личным забортным снаряжением.
– Держи, командир… – на пол коридора полетели объемистые серебристые кофры, украшенные имперскими орлами…
Через полчаса все восемнадцать человек уже находились на борту «Валькирии». Ожидая, пока переоденется Ровольт, последним покинувший яхту, Королев вышагивал взад-вперед по мохнатому полу коридора.
– Ну что, ты готов?.. Так, внимание! Строиться!
Сидящие на кофрах люди поднялись и выстроились вдоль стены – последним, застегивая на ходу воротник, встал на правом фланге Ровольт.
– Внимание, – помимо его воли, голос Торварда зазвучал резко и отрывисто, а руки сами собою сомкнулись за спиной. – Как вы понимаете, нам предстоит работа по расконсервации корабля. Я надеюсь, что вы сумели в общих чертах освоить специфику управления аппаратурой в своих рубках и отсеках. Сейчас от вас требуется одно: контроль над деятельностью главного корабельного «мозга», то есть тесты снизу доверху. Меня не интересуют пока что нижние палубы, меня не интересует система жизнеобеспечения – только двигатели и верхняя аппаратная палуба, поэтому слушай приказ: через шесть часов корабль должен быть готов к взлету. Старшим инженерам докладывать в командирский салон и в главную ходовую рубку. Так… Кейнкросс, Милен и Эрнандес – центральная штурманская рубка; Пройсс, Лихорев и Мак-Рей – третья палуба, генераторные ямы. Дальше… Борзенц и Вольф – верхняя аппаратная; Мерсар, Гот – вам в ходовую рубку; Морелла, Биркнер, Станкевич – двигатели. Кто это там на левом фланге зевает? Ах, это наша добрейшая миледи Линфорд! Эллен, ты у нас танкист, поэтому пойдешь с Мерсаром и Готом – пора учиться страху Божию. Так, кто у нас еще из десантников? Казаченко и Эштон, от вас все равно никакого толку, поэтому – в моторный… Морелла, заберешь их… Внимание! Что за шатание в строю? Я еще никого не отпускал. Повторяю – для особо грамотных: о любых проблемах немедленно докладывать в командирский салон и в ходовую рубку. Если что-то непонятно – спрашивайте. Постарайтесь не запутаться в капсулах внутреннего транспорта, корабль большой, потеряетесь – я вас до скончания века не найду. Все, по местам!
Строй распался. Подхватывая сумки со своими вещами, возбужденные предстоящим люди потянулись к внутренним капсулам. Торвард задумчиво извлек из нагрудного кармана толстую сигару и посмотрел на ухмыляющегося Ровольта:
– Слушай, ты веришь в реальность происходящего?
– А ты нет?
– А я нет… дай мне огня – похоже, я где-то потерял зажигалку.
– Что мы сейчас будем делать?
– Рыться в памяти «мозга» – где что лежит. Надо переодеть людей в нормальное корабельное обмундирование, разобраться с каютами – по-моему, все каюты ниже офицерской палубы завалены грузом… Идем, нам наверх, сорок шестая палуба, выше там уже батарейные.
– Какой это сектор?
– Двенадцатый, Барт, пора бы уж запомнить. Нет, все-таки я не верю… этот корабль, эта громадина – моя!
Глава 7
– Н-да. – Торвард откинулся на спинку высокого кожаного кресла и провел рукой по лицу. – Я не представляю себе, где нам все это разгружать… Дай-ка мне сигарету, Барт, – похоже, я близок к умопомрачению.
– Разгружаться будем на Оксдэме. – Ровольт протянул ему мятую пачку и прошелся по мягкому ковру роскошно отделанного командирского салона. – Мы не можем летать со всем этим барахлом на борту, ты только глянь, – он наклонился над панелью центрального командирского терминала и нетерпеливо заклацал сенсорами, – смотри, у нас завалены все десантные деки, все нижние шахты, ни одна нижняя батарея не сможет перезарядиться после первого же залпа. Я не знаю, как мы взлетим с такой перегрузкой!
Торвард развернулся вместе с креслом и поднял глаза на своего друга.
– Взлетим, Барт, взлетим… Это сейчас не главное. Нужно продумать наши действия по прибытии на Оксдэм. Наверное, сделаем так: я останусь с кораблем, займусь возведением временной базы и разгрузкой, а ты полетишь на Аврору – денег у тебя достаточно, вот и вербуй нам экипаж. Твою скорлупку мы пока сунем в сонарное гнездо на спине «Валькирии» – места там хватит, а уж без боевого сонара мы в перегоне как-нибудь обойдемся.
– Хорошо… – Ровольт посмотрел на часы и подошел к консоли внутренней связи. – Собственно, мы именно так и предполагали. Ладно… по-моему, уже пора требовать доклады с постов. А?
– Да, пожалуй.
Пальцы полковника скользнули по панели – на выдвинувшемся дисплее заморгала красная полоска готовности.
– Внимание на борту! Говорит Ровольт… штурманская рубка, Кейнкросс, как у вас дела?
– Навигационный мозг к работе готов, расконсервация систем завершена, башни астронаведения исправны… тесты закончены.
– Понял… едем дальше. Борзенц, я вас слушаю.
– Прикажешь всем собраться в кают-компании – через полчаса. Ладно? – Торвард выбрался из кресла и двинулся к высоченным дверям салона. – Я пока соберу личные комплекты.
Пройдя через короткий светлый коридор, он погрузился в лифт и набрал на панели код одной из нижних палуб. Кабина остановилась в узком ярко освещенном проходе, который вел к уходящей в темноту пыльной ленте межсекторного эскалатора.
Ощутив на себе ноги хозяина, пластиковые ступени ожили и с мягким гудением понесли его вниз; через полминуты лента замерла, и впереди вспыхнул ряд потолочных плафонов. Торвард огляделся: он стоял посреди складской линии экипажных пакгаузов, справа и слева от него тянулись ряды одинаковых нешироких дверей.
Подойдя наугад к первой из них, Королев коснулся сенсора замка и тотчас отпрянул – дверь сдвинулась с места с громким влажным хлопком… ничего удивительного в этом не было – при консервации из всех помещений корабля удалялся воздух, но тем не менее Торвард не ожидал такого шума.
– Черт! – Он шагнул через комингс и оглядел ровные ряды одинаковых темно-синих тюков с имперскими орлами на боках. – Да, все правильно, все правильно…
Сдернув с верхнего ряда шесть увесистых мешков, он не без труда разместил их на спине и двинулся в обратный путь. Лифт поднял его на сорок вторую палубу – дальше предстояло двигаться капсулой.
Через четверть часа все шестнадцать комплектов личного бортового снаряжения ждали своих хозяев в просторном помещении офицерской кают-компании. Торвард выложил их аккуратным рядом на полу перед стойкой бара, поглядел на часы и отправился в салон.
– Прогулялся? – приветствовал его сидящий перед терминалом Ровольт. – Как оно там, внизу, – привидений не наблюдается?
– Привидений я не видел… а вот двери гремят, как барабаны, – с герметичностью там не все в порядке. Идем, нам уже пора.
– Да. – Полковник отключил терминал и поднялся из кресла. – Все перетащил?
– Все, что нужно. Как доклады?
– Везде порядок… правда, Гот недоволен.
– Недоволен? Чем, черт его побери?
Ровольт вошел в светло-бежевую кабину лифта и прислонился к стене.
– Он тебе сам расскажет. Похоже, разгоняться мы будем на грани риска.
– Что-то с моторами?
– Повторю, он тебе сам все объяснит… я не в состоянии процитировать его матюги, я просто не умею так ругаться.
– Ну, Гот матом не ругается – он матом разговаривает, это ты зря…
На выходе из лифта они столкнулись с идущими по коридору Кейнкроссом и Эрнандесом – Милен шла сзади, негромко разговаривая с мотористом Биркнером. Следом за ними тянулись Морелла, Станкевич и двое десантников, которые временно остались не у дел.
– Как там у вас? – спросил Торвард, легонько хлопнув Кейнкросса по плечу.
– Нормально, – штурман поднял на него измученные глаза. – Вот поспать бы…
– Поспишь, не волнуйся. Сейчас разберемся с каютами, выставим бортовое время, и сможешь передохнуть.
Торвард отомкнул двери кают-компании универсальным командирским ключом, вошел в уютный зал с баром, бильярдом и эрзац-камином и уселся на высокий табурет перед стойкой.
– Вот это я понимаю, – восхитился Морелла, оглядывая обстановку помещения. – Вот это отделочка, да…
– А в баре что-нибудь есть? – спросил Эштон, подходя к стойке. – Ого! Может, по рюмочке, а, командир?
– Не возражаю, – улыбнулся Торвард. – Милен, ты не откажешься налить виски усталым мужикам?
– Что с вами делать, – лукаво вздохнула женщина. – Придется… Надеюсь, усталые мужики не станут потом приставать ко мне?
В коридоре хлопнули двери лифта, послышались торопливые шаги и гундосая скорострельная матерщина, прерываемая раскатами урчащего хохота.
– Гот, – выдохнул Ровольт.
–…и Борзенц, несомненно, – кивнул Торвард, принимая из рук Милен высокий стакан с ледяным напитком.
Первым в кают-компанию вошел Мерсар с потухшей сигарой в зубах – сигара делала его похожим на провинциального авантюриста средней руки, – а следом за ним, ругаясь и отчаянно жестикулируя, ввалился квадратный лысоватый Райнхард Гот, напоминавший Торварду жизнерадостного краснорожего гнома. За широкой спиной Гота басовито похохатывал Борзенц, держащий за руку удивленно хлопающую синими глазами светловолосую Эллен Линфорд, замыкал процессию невозмутимый шваброобразный Ульрих Вольф, недавний майор аврорских ВКС.
– Прекратите этот шум, – с трудом удерживаясь от смеха, приказал Торвард. – Гот, ты и на флоте так орал в присутствии командира экипажа?
– Э? Что? – опешил пилот. – Тысяча драконов! То есть я хотел сказать – прошу прощения! Шеф, у нас возникли небольшие проблемы – я хочу сказать, это не смертельно, но, лопни моя задница…
– Боже мой, – вздохнул Ровольт, – Милен, налей ему стакан, парню нужно чем-то заткнуть пасть и занять руки, а то его задница в самом деле… это, знаешь ли, запросто – а на кой черт нам пилот с треснувшим очком?
– Кого еще нет? – спросил Торвард, обводя взглядом помещение. – Пройсса нет. Где эта публика? Неужели заблудились?
– Вот Пройсс, – ответил Кейнкросс, первым услышавший звук лифта.
Вошедший энергетик по привычке поднес ладонь к правому виску и открыл рот для доклада, но увидев перед носом протянутый ему стакан, несколько смутился и осторожно присел на край табурета у стойки.
– Так. – Торвард хлопнул в ладоши и поставил на стойку свой бокал. – Начинаем. Штурман?
– Здесь штурман. – Кейнкросс выбрался из кресла и поскреб кончик носа. – У меня все в полном порядке. Системы исправны и боеготовы, навигационный пост готов к взлету и расчету любого курсового маневра. Проблем с работой на аппаратуре не возникло – по крайней мере у меня… Остальное, в общем-то, тоже терпимо. Разумеется, потребуется еще какое-то время…
– Благодарю… Пилоты?
– У нас проблема, – вскочил Гот.
– Какая? Что-нибудь непонятно?
– Что там может быть непонятного! Дело совсем не в этом, командир.
– А в чем же? Барахлят исполнительные звенья?
– Нет… не так драматично. Дело в том, что линкор перегружен почти до предела, еще полсотни тонн – и все, мы будем разгоняться на грани схлопывания. В данный момент тяговооруженность двигателей находится на уровне, достаточном для достижения базовых динамических характеристик… но – это уже почти предел. Для того, чтобы вывести движки на полную мощность, то есть расконсервировать их полностью, нам нужно… э-ээ, Морелла, что мы там с тобой насчитали?
– Недели две, – ответил с места моторист. – Сейчас мы просто не можем как следует разогреть чашки, и это совершенно естественное явление, оно никоим образом не выпадает из консервационных расчетов по системам.
Торвард взял со стойки свой стакан и вопросительно посмотрел на Ровольта. Полковник скривился и развел руками.
– Ждать две недели? Черт с ним, я полечу один.
– Может, рискнем?
– Ты знаешь, чем заканчивается такой риск? Мы схлопнемся на разгоне – вот тебе и весь риск. Если движки не дадут форсаж в Л-точке, мы превратимся в блин, ты понимаешь? От соотношения тяга-масса убежать невозможно.
– Хорошо… пусть так. Пройсс, что у тебя?
– Все кроме шестнадцатого сектора. Поляризация в норме, интенсивность потока удовлетворительная – через шестьдесят-семьдесят часов генераторы будут готовы принять полную боевую нагрузку. К старту все готово уже сейчас, ямы потянут разгон.
– А что шестнадцатый?
– А там щит-боксы завалены каким-то барахлом в ящиках, я его не включал.
– Ах да, это же низ? Там ямы трюмного обеспечения. Ну, они нам пока и не нужны, так что это не проблема. Так, глаза наши, Борзенц, как дела у тебя?
– Порядок, шеф. Я прогнал тесты по сопряжениям – все работает, никаких сбоев. Я успел заглянуть и в боевые сегменты – тоже все нормально, по крайней мере на уровне тестов. Точнее я пока сказать не могу, потому что для этого нужно разбираться с палубными баллистическими «мозгами»…
– Системы поиска и наведения уже проснулись и ждут команды на стартовые тесты, – добавил Вольф. – Если не будет возражений, я хотел бы заняться ими в ближайшее время.
– Безусловно, – кивнул Торвард. – Ну что ж, всем спасибо. Осталось три вопроса. Прекратите зевать Бога ради! Потерпите минуту, я все понимаю и не собираюсь вас надолго задерживать. Все вы замечательно справились со своей работой и сейчас пойдете спать.
– Двадцать часов, между прочим, не спали, – буркнул кто-то.
– Две минуты вас не убьют… так. Первое – время. Система жизнеобеспечения запрограммирована на базовые двадцатичетырехчасовые сутки, поэтому я ставлю бортовое время так – сейчас двадцать один ноль-ноль. Подъем – в восемь часов, чтобы вы успели выспаться. Вопрос второй – ваши каюты. Вот ключи: я кладу их на стойку. Спускаетесь на сороковую палубу и занимаете офицерские каюты с первой по шестнадцатую. Потом я разберусь, кто у нас старший офицер, а кто младший… это не принципиально. И последнее – здесь под стойкой лежат мешки. Каждый берет себе по мешку. По одному, Мерсар, не делай такие жадные глаза. Завтра в восемь двадцать все собираетесь перед дверью кают-компании и ждете меня. В восемь ровно я дам по кораблю сирену боевой тревоги. И не опаздывать! Все приходят одетые по форме – по той, которая лежит в мешках. Все! Все свободны, спокойной ночи.
– Можно еще стакан, командир?
– Спать, док, спать! Пить будешь на базе – и под моим личным присмотром.
Разобрав ключи и тюки с обмундированием, люди отправились к лифтам. Когда наконец чавкнула последняя дверь, унося с собой посмеивающегося Биркнера и сонно ругающегося Гота, Ровольт слез со своего табурета и прошел за стойку.
– Стадо, – проронил Торвард, массируя виски.
– Почему же? – возразил Ровольт. – Это твой экипаж – и, поверь мне, это будет превосходный экипаж. Отличные ребята, ты сам видел, с какой скоростью они освоили тренажеры! А отсутствие организованности – ты же сам знаешь, что даже роту невозможно слепить в один день, люди должны притереться друг к другу, понять, кто на что способен.
– Это я так, – отмахнулся Королев. – Просто ворчу… Конечно, ты прав, ребята неплохие, я с тобой совершенно согласен.
– Тебе виски? – спросил Барт.
– Ага… только чуть-чуть. А то людям пить запрещаем, а сами… Знаешь, совсем как сержанты в Академии – уложат роту кадетов спать, а сами жрать виски. У вас на роту было по три сержанта?
– У нас было по два на взвод… Кого там черт несет?
Из коридора донеслось шипение лифта. В кают-компанию вошла Милен:
– Я подумала, что здесь нужно убрать…
– Ага, – осклабился Торвард. – Несомненно. Тебе не спится?
– А вам?
– У нас еще дел куча. Там с каютами разобрались без проблем?
– Да какие тут проблемы? Кто какой ключ взял, тот там и поселился. Ведь каюты одинаковые. У нас на крейсерах командиры в таких апартаментах не живут. Гот, бедный, чуть не упал, когда увидел.
– Пусть привыкает. Остальные как?
– Я на них не смотрела. Эллен свою даже не открывала.
– Это было ясно с самого начала. А ты что, ревнуешь?
– Ревную? Господа, я почти десять лет провела на флоте…
– Да, я понимаю… Нормально, Ник Борзенц ее в обиду не даст. Хе! А, Барт?
– Ага, – зевнул полковник. – Ты меня вообще-то куда-нибудь поселить думаешь? Или мне тут, под бильярдом, улечься?
– А-аа, черт возьми, в самом же деле! Держи, – Торвард сунул руку в карман и вытащил прозрачную пластинку штрих-ключа. – Это тебе.
– Это что?
– Апартаменты старшего офицера борта. Сорок шестая палуба, каюта номер два. Первая – это моя, командирская, она соединяется с салоном и боевой рубкой. Я думаю, что твое жилище тоже очень ничего. Милен, не желаешь полюбоваться?
– Я думаю, что смогу уснуть в одиночестве, – кокетливо улыбнулась женщина. – К тому же у вас – куча дел…
– Разгружаться будем на Оксдэме. – Ровольт протянул ему мятую пачку и прошелся по мягкому ковру роскошно отделанного командирского салона. – Мы не можем летать со всем этим барахлом на борту, ты только глянь, – он наклонился над панелью центрального командирского терминала и нетерпеливо заклацал сенсорами, – смотри, у нас завалены все десантные деки, все нижние шахты, ни одна нижняя батарея не сможет перезарядиться после первого же залпа. Я не знаю, как мы взлетим с такой перегрузкой!
Торвард развернулся вместе с креслом и поднял глаза на своего друга.
– Взлетим, Барт, взлетим… Это сейчас не главное. Нужно продумать наши действия по прибытии на Оксдэм. Наверное, сделаем так: я останусь с кораблем, займусь возведением временной базы и разгрузкой, а ты полетишь на Аврору – денег у тебя достаточно, вот и вербуй нам экипаж. Твою скорлупку мы пока сунем в сонарное гнездо на спине «Валькирии» – места там хватит, а уж без боевого сонара мы в перегоне как-нибудь обойдемся.
– Хорошо… – Ровольт посмотрел на часы и подошел к консоли внутренней связи. – Собственно, мы именно так и предполагали. Ладно… по-моему, уже пора требовать доклады с постов. А?
– Да, пожалуй.
Пальцы полковника скользнули по панели – на выдвинувшемся дисплее заморгала красная полоска готовности.
– Внимание на борту! Говорит Ровольт… штурманская рубка, Кейнкросс, как у вас дела?
– Навигационный мозг к работе готов, расконсервация систем завершена, башни астронаведения исправны… тесты закончены.
– Понял… едем дальше. Борзенц, я вас слушаю.
– Прикажешь всем собраться в кают-компании – через полчаса. Ладно? – Торвард выбрался из кресла и двинулся к высоченным дверям салона. – Я пока соберу личные комплекты.
Пройдя через короткий светлый коридор, он погрузился в лифт и набрал на панели код одной из нижних палуб. Кабина остановилась в узком ярко освещенном проходе, который вел к уходящей в темноту пыльной ленте межсекторного эскалатора.
Ощутив на себе ноги хозяина, пластиковые ступени ожили и с мягким гудением понесли его вниз; через полминуты лента замерла, и впереди вспыхнул ряд потолочных плафонов. Торвард огляделся: он стоял посреди складской линии экипажных пакгаузов, справа и слева от него тянулись ряды одинаковых нешироких дверей.
Подойдя наугад к первой из них, Королев коснулся сенсора замка и тотчас отпрянул – дверь сдвинулась с места с громким влажным хлопком… ничего удивительного в этом не было – при консервации из всех помещений корабля удалялся воздух, но тем не менее Торвард не ожидал такого шума.
– Черт! – Он шагнул через комингс и оглядел ровные ряды одинаковых темно-синих тюков с имперскими орлами на боках. – Да, все правильно, все правильно…
Сдернув с верхнего ряда шесть увесистых мешков, он не без труда разместил их на спине и двинулся в обратный путь. Лифт поднял его на сорок вторую палубу – дальше предстояло двигаться капсулой.
Через четверть часа все шестнадцать комплектов личного бортового снаряжения ждали своих хозяев в просторном помещении офицерской кают-компании. Торвард выложил их аккуратным рядом на полу перед стойкой бара, поглядел на часы и отправился в салон.
– Прогулялся? – приветствовал его сидящий перед терминалом Ровольт. – Как оно там, внизу, – привидений не наблюдается?
– Привидений я не видел… а вот двери гремят, как барабаны, – с герметичностью там не все в порядке. Идем, нам уже пора.
– Да. – Полковник отключил терминал и поднялся из кресла. – Все перетащил?
– Все, что нужно. Как доклады?
– Везде порядок… правда, Гот недоволен.
– Недоволен? Чем, черт его побери?
Ровольт вошел в светло-бежевую кабину лифта и прислонился к стене.
– Он тебе сам расскажет. Похоже, разгоняться мы будем на грани риска.
– Что-то с моторами?
– Повторю, он тебе сам все объяснит… я не в состоянии процитировать его матюги, я просто не умею так ругаться.
– Ну, Гот матом не ругается – он матом разговаривает, это ты зря…
На выходе из лифта они столкнулись с идущими по коридору Кейнкроссом и Эрнандесом – Милен шла сзади, негромко разговаривая с мотористом Биркнером. Следом за ними тянулись Морелла, Станкевич и двое десантников, которые временно остались не у дел.
– Как там у вас? – спросил Торвард, легонько хлопнув Кейнкросса по плечу.
– Нормально, – штурман поднял на него измученные глаза. – Вот поспать бы…
– Поспишь, не волнуйся. Сейчас разберемся с каютами, выставим бортовое время, и сможешь передохнуть.
Торвард отомкнул двери кают-компании универсальным командирским ключом, вошел в уютный зал с баром, бильярдом и эрзац-камином и уселся на высокий табурет перед стойкой.
– Вот это я понимаю, – восхитился Морелла, оглядывая обстановку помещения. – Вот это отделочка, да…
– А в баре что-нибудь есть? – спросил Эштон, подходя к стойке. – Ого! Может, по рюмочке, а, командир?
– Не возражаю, – улыбнулся Торвард. – Милен, ты не откажешься налить виски усталым мужикам?
– Что с вами делать, – лукаво вздохнула женщина. – Придется… Надеюсь, усталые мужики не станут потом приставать ко мне?
В коридоре хлопнули двери лифта, послышались торопливые шаги и гундосая скорострельная матерщина, прерываемая раскатами урчащего хохота.
– Гот, – выдохнул Ровольт.
–…и Борзенц, несомненно, – кивнул Торвард, принимая из рук Милен высокий стакан с ледяным напитком.
Первым в кают-компанию вошел Мерсар с потухшей сигарой в зубах – сигара делала его похожим на провинциального авантюриста средней руки, – а следом за ним, ругаясь и отчаянно жестикулируя, ввалился квадратный лысоватый Райнхард Гот, напоминавший Торварду жизнерадостного краснорожего гнома. За широкой спиной Гота басовито похохатывал Борзенц, держащий за руку удивленно хлопающую синими глазами светловолосую Эллен Линфорд, замыкал процессию невозмутимый шваброобразный Ульрих Вольф, недавний майор аврорских ВКС.
– Прекратите этот шум, – с трудом удерживаясь от смеха, приказал Торвард. – Гот, ты и на флоте так орал в присутствии командира экипажа?
– Э? Что? – опешил пилот. – Тысяча драконов! То есть я хотел сказать – прошу прощения! Шеф, у нас возникли небольшие проблемы – я хочу сказать, это не смертельно, но, лопни моя задница…
– Боже мой, – вздохнул Ровольт, – Милен, налей ему стакан, парню нужно чем-то заткнуть пасть и занять руки, а то его задница в самом деле… это, знаешь ли, запросто – а на кой черт нам пилот с треснувшим очком?
– Кого еще нет? – спросил Торвард, обводя взглядом помещение. – Пройсса нет. Где эта публика? Неужели заблудились?
– Вот Пройсс, – ответил Кейнкросс, первым услышавший звук лифта.
Вошедший энергетик по привычке поднес ладонь к правому виску и открыл рот для доклада, но увидев перед носом протянутый ему стакан, несколько смутился и осторожно присел на край табурета у стойки.
– Так. – Торвард хлопнул в ладоши и поставил на стойку свой бокал. – Начинаем. Штурман?
– Здесь штурман. – Кейнкросс выбрался из кресла и поскреб кончик носа. – У меня все в полном порядке. Системы исправны и боеготовы, навигационный пост готов к взлету и расчету любого курсового маневра. Проблем с работой на аппаратуре не возникло – по крайней мере у меня… Остальное, в общем-то, тоже терпимо. Разумеется, потребуется еще какое-то время…
– Благодарю… Пилоты?
– У нас проблема, – вскочил Гот.
– Какая? Что-нибудь непонятно?
– Что там может быть непонятного! Дело совсем не в этом, командир.
– А в чем же? Барахлят исполнительные звенья?
– Нет… не так драматично. Дело в том, что линкор перегружен почти до предела, еще полсотни тонн – и все, мы будем разгоняться на грани схлопывания. В данный момент тяговооруженность двигателей находится на уровне, достаточном для достижения базовых динамических характеристик… но – это уже почти предел. Для того, чтобы вывести движки на полную мощность, то есть расконсервировать их полностью, нам нужно… э-ээ, Морелла, что мы там с тобой насчитали?
– Недели две, – ответил с места моторист. – Сейчас мы просто не можем как следует разогреть чашки, и это совершенно естественное явление, оно никоим образом не выпадает из консервационных расчетов по системам.
Торвард взял со стойки свой стакан и вопросительно посмотрел на Ровольта. Полковник скривился и развел руками.
– Ждать две недели? Черт с ним, я полечу один.
– Может, рискнем?
– Ты знаешь, чем заканчивается такой риск? Мы схлопнемся на разгоне – вот тебе и весь риск. Если движки не дадут форсаж в Л-точке, мы превратимся в блин, ты понимаешь? От соотношения тяга-масса убежать невозможно.
– Хорошо… пусть так. Пройсс, что у тебя?
– Все кроме шестнадцатого сектора. Поляризация в норме, интенсивность потока удовлетворительная – через шестьдесят-семьдесят часов генераторы будут готовы принять полную боевую нагрузку. К старту все готово уже сейчас, ямы потянут разгон.
– А что шестнадцатый?
– А там щит-боксы завалены каким-то барахлом в ящиках, я его не включал.
– Ах да, это же низ? Там ямы трюмного обеспечения. Ну, они нам пока и не нужны, так что это не проблема. Так, глаза наши, Борзенц, как дела у тебя?
– Порядок, шеф. Я прогнал тесты по сопряжениям – все работает, никаких сбоев. Я успел заглянуть и в боевые сегменты – тоже все нормально, по крайней мере на уровне тестов. Точнее я пока сказать не могу, потому что для этого нужно разбираться с палубными баллистическими «мозгами»…
– Системы поиска и наведения уже проснулись и ждут команды на стартовые тесты, – добавил Вольф. – Если не будет возражений, я хотел бы заняться ими в ближайшее время.
– Безусловно, – кивнул Торвард. – Ну что ж, всем спасибо. Осталось три вопроса. Прекратите зевать Бога ради! Потерпите минуту, я все понимаю и не собираюсь вас надолго задерживать. Все вы замечательно справились со своей работой и сейчас пойдете спать.
– Двадцать часов, между прочим, не спали, – буркнул кто-то.
– Две минуты вас не убьют… так. Первое – время. Система жизнеобеспечения запрограммирована на базовые двадцатичетырехчасовые сутки, поэтому я ставлю бортовое время так – сейчас двадцать один ноль-ноль. Подъем – в восемь часов, чтобы вы успели выспаться. Вопрос второй – ваши каюты. Вот ключи: я кладу их на стойку. Спускаетесь на сороковую палубу и занимаете офицерские каюты с первой по шестнадцатую. Потом я разберусь, кто у нас старший офицер, а кто младший… это не принципиально. И последнее – здесь под стойкой лежат мешки. Каждый берет себе по мешку. По одному, Мерсар, не делай такие жадные глаза. Завтра в восемь двадцать все собираетесь перед дверью кают-компании и ждете меня. В восемь ровно я дам по кораблю сирену боевой тревоги. И не опаздывать! Все приходят одетые по форме – по той, которая лежит в мешках. Все! Все свободны, спокойной ночи.
– Можно еще стакан, командир?
– Спать, док, спать! Пить будешь на базе – и под моим личным присмотром.
Разобрав ключи и тюки с обмундированием, люди отправились к лифтам. Когда наконец чавкнула последняя дверь, унося с собой посмеивающегося Биркнера и сонно ругающегося Гота, Ровольт слез со своего табурета и прошел за стойку.
– Стадо, – проронил Торвард, массируя виски.
– Почему же? – возразил Ровольт. – Это твой экипаж – и, поверь мне, это будет превосходный экипаж. Отличные ребята, ты сам видел, с какой скоростью они освоили тренажеры! А отсутствие организованности – ты же сам знаешь, что даже роту невозможно слепить в один день, люди должны притереться друг к другу, понять, кто на что способен.
– Это я так, – отмахнулся Королев. – Просто ворчу… Конечно, ты прав, ребята неплохие, я с тобой совершенно согласен.
– Тебе виски? – спросил Барт.
– Ага… только чуть-чуть. А то людям пить запрещаем, а сами… Знаешь, совсем как сержанты в Академии – уложат роту кадетов спать, а сами жрать виски. У вас на роту было по три сержанта?
– У нас было по два на взвод… Кого там черт несет?
Из коридора донеслось шипение лифта. В кают-компанию вошла Милен:
– Я подумала, что здесь нужно убрать…
– Ага, – осклабился Торвард. – Несомненно. Тебе не спится?
– А вам?
– У нас еще дел куча. Там с каютами разобрались без проблем?
– Да какие тут проблемы? Кто какой ключ взял, тот там и поселился. Ведь каюты одинаковые. У нас на крейсерах командиры в таких апартаментах не живут. Гот, бедный, чуть не упал, когда увидел.
– Пусть привыкает. Остальные как?
– Я на них не смотрела. Эллен свою даже не открывала.
– Это было ясно с самого начала. А ты что, ревнуешь?
– Ревную? Господа, я почти десять лет провела на флоте…
– Да, я понимаю… Нормально, Ник Борзенц ее в обиду не даст. Хе! А, Барт?
– Ага, – зевнул полковник. – Ты меня вообще-то куда-нибудь поселить думаешь? Или мне тут, под бильярдом, улечься?
– А-аа, черт возьми, в самом же деле! Держи, – Торвард сунул руку в карман и вытащил прозрачную пластинку штрих-ключа. – Это тебе.
– Это что?
– Апартаменты старшего офицера борта. Сорок шестая палуба, каюта номер два. Первая – это моя, командирская, она соединяется с салоном и боевой рубкой. Я думаю, что твое жилище тоже очень ничего. Милен, не желаешь полюбоваться?
– Я думаю, что смогу уснуть в одиночестве, – кокетливо улыбнулась женщина. – К тому же у вас – куча дел…