Страница:
Остается обвинение в некомпетентности и глупости британских командиров. В отношении одного из них – сэра Джона Бергойна – эти обвинения, возможно, справедливы. Что касается трех высших военачальников – сэра Уильяма Хоу, сэра Генри Клинтона и лорда Чарлза Корнуоллиса – это не соответствует действительности. Хоу, Клинтон и Корнуоллис были не менее компетентны, чем их американские противники. Каждый из этих троих выиграл больше сражений с колонистами, чем проиграл, причем победы эти были более значительными. Все трое уже продемонстрировали свое воинское искусство и имели возможность вновь подтвердить его. Двадцать лет назад Хоу сыграл ключевую роль в войне против французов и индейцев. Он перенял партизанскую тактику у своего брата, погибшего под Тикондерогой, служил под командованием Амхерста под Луисбургом и Монреалем, шел в авангарде войск Вулфа на высотах Авраама под Квебеком.
С 1772 по 1774 год он отвечал за оснащение регулярных войск отрядами легкой кавалерии. Клинтон родился на полуострове Ньюфаундленд, вырос в Ньюфаундленде и Нью-Йорке, служил в милиции Нью-Йорка, а затем вступил в гвардию и принимал участие в боевых действиях в Европе, где приобрел блестящую репутацию. Корнуоллис также проявил себя во время Семилетней войны. После этого во время войны в Мисоре он одержал ряд побед, которые позволили Британии получить контроль над южной Индией. Одновременно он выступал в качестве наставника юного сэра Артура Уэллесли, будущего герцога Веллингтона. Во время восстания 1798 года в Ирландии Корнуоллис показал Себя не только опытным стратегом, но и мудрым и гуманным человеком, который постоянно обуздывал чрезмерную жестокость своих подчиненных. Этих людей никак нельзя было назвать некомпетентными или глупыми.
Но если высшее командование британских войск во время войны за независимость Америки не было некомпетентным или глупым, то оно проявило странную медлительность, бестолковость, апатию и даже бездеятельность, причем в такой степени, что этому не могут найти объяснения историки. Игнорировались благоприятные возможности, за которые с радостью ухватился бы гораздо менее квалифицированный человек. Военные операции проводились крайне вяло и равнодушно. Война просто-напросто не велась с той решительностью, которая необходима для победы – решительностью, которую проявляли те же самые командиры в борьбе против других врагов.
На самом деле причины поражения Британии носили совсем не военный характер. Война была проиграна в результате действия совсем других факторов. Это была абсолютно непопулярная война, как война во Вьетнаме для Соединенных Штатов два столетия спустя. Против нее выступало британское общество, почти все британское правительство и все британские силы, принимавшие в ней непосредственное участие – солдаты, офицеры и военачальники. Клинтон и Корнуоллис сражались по обязанности и с явной неохотой. Хоу проявил еще большую неуступчивость, постоянно выражая свой гнев, недовольство и разочарование теми приказами, которые он получал. Его брат адмирал Хоу испытывал точно такие же чувства. Колонисты, заявлял он, были «самыми притесняемыми и несчастными людьми на земле».
Позиция Амхерста была еще более непримиримой. Когда начались военные действия, ему исполнилось пятьдесят девять лет – Амхерст был на пятнадцать лет старше Вашингтона и на двенадцать лет старше Хоу, но все еще мог руководить войсками. После успехов в Семилетней войне он стал губернатором Вирджинии и продолжал оттачивать свое искусство в ведении партизанской войны во время восстания индейцев под руководством вождя Понтиака. К моменту начала войны за независимость Америки он был главнокомандующим британской армии и с раздражением отзывался о бюрократии и скуке «канцелярской работы», которой ему приходилось заниматься. Если бы Амхерст принял па себя командование войсками в Северной Америке и (вместе со своим бывшим подчиненным Хоу) принялся за дело с такой же энергией, какую он демонстрировал в войне против французов двадцать лет назад, события могли принять совсем другой оборот. Но Амхерст проявил такое же отвращение к этой войне, как и те, кто принимал участие, хотя и неохотно, в боевых действиях. Высокий чин Амхерста давал ему возможность отказаться. Первое предложение поступило в 1776 году, и Амхерст отклонил его. В январе 1778 года к нему обратились снова. На этот раз его даже не спрашивали. Король Георг III просто назначил его главнокомандующим британскими войсками в Америке и потребовал, чтобы он взял военные действия под контроль. Угрожая подать в отставку, Амхерст отказался выполнять прямой приказ короля. Попытки убедить его, предпринятые некоторыми членами парламента, оказались такими же безрезультатными.
Амхерст, Хоу, большая часть британских военачальников, а также подавляющее большинство всего британского общества воспринимала войну за независимость Америки как разновидность гражданской войны. В сущности, они, к собственному неудовольствию, чувствовали, что их натравливают на противника, которого они могут считать соотечественником, связанным с ними не только общим языком, историей, традициями и взглядами, но и во многих случаях родственными узами. Существовал, однако, и еще один аспект. В восемнадцатом веке масонские ложи в Британии представляли собой настоящую сеть, пронизавшую все общество и особенно его культурные слои – людей свободных профессий, государственных служащих и чиновников, преподавателей, то есть людей, которые формировали и определяли общественное мнение. Кроме того, масонство определяло общий психологический и культурный климат, атмосферу, которая характеризовала мышление той эпохи. С особой силой это проявлялось в армии, где полковые ложи служили скрепляющей силой, привязывающей людей к своим подразделениям, к своим командирам и друг к другу. В еще большей степени этот процесс был заметен для «простых солдат», у которых не было кастовых и семейных связей, как у офицерского клана. Во время войны за независимость Америки большинство участвовавших в ней офицеров и солдат – как с той, так и с другой стороны – либо сами были масонами, либо разделяли взгляды и ценности масонства. Широкое распространение полковых лож приводило к тому, что даже не члены братства постоянно соприкасались с идеалами организации. И многие из этих идеалов явно совпадали с тем, за что сражались колонисты. Принципы, которые провозгласили колонисты и за которые они сражались, были – возможно, случайно – преимущественно масонскими. И поэтому британское командование вместе с рядовым составом оказалось втянутым в войну не просто с соотечественниками, а с братьями-масонами. В таких обстоятельствах нелегко быть безжалостным. Конечно, это не означает, что британских командиров можно обвинить в измене. В любом случае они были профессиональными военными, готовыми, хотя и с неохотой, исполнить свой долг. Но они изо всех сил старались максимально сузить круг своих обязанностей и не делать ничего сверх этого.
Поэтому неудивительно, что невозможно достоверно установить, были ли Хоу, Корнуоллис и Клинтон масонами. Однако есть масса оснований полагать, что были. Из четырех полков, в которых служил Хоу, прежде чем стать генералом, в трех имелись полковые масонские ложи, и как командир полка он должен был если и не руководить ими, то хотя бы закрывать глаза на их деятельность. Более того, Хоу служил под командованием Амхерста и Вулфа в армии, где масонство получило широкое распространение. Во время войны за независимость Америки его позиция и взгляды в точности совпадают со взглядами масонов. Из тридцати одного полка, находившихся в его подчинении в Северной Америке, в двадцати девяти действовали масонские ложи. Даже если сам Хоу и не был масоном, он никак не мог избежать влияния братства вольных каменщиков.
Все вышесказанное справедливо и в отношении Корнуоллиса, у которого сложились особенно близкие отношения с Хоу. Корнуоллис служил в двух полках, прежде чем получил звание генерала, и командовал одним из них. В обоих полках имелись масонские ложи. Дядя Корнуоллиса Эдвард, который впоследствии был произведен в генерал-лейтенанты, стал губернатором Новой Шотландии и в 1750 году основал там масонскую ложу. Практически все члены семьи Корнуоллисов на протяжении восемнадцатого и девятнадцатого века были известными масонами.
В отношении Клинтона имеющиеся сведения не позволяют сделать такого же определенного вывода. До производства в генералы он служил не в строевых частях, а в гвардии, где в то время еще не было полковых лож. С другой стороны, во время Семилетней войны он был адъютантом герцога Брауншвейгского Фердинанда, одного из самых активных и влиятельных масонов своего времени. Фердинанд стал масоном в 1740 году в Берлине. В 1770 году его избрали Великим Магистром герцогства Брауншвейгского, находившегося под покровительством Великой Ложи Англии. Через год Фердинанд перешел в систему «Строгого послушания». В 1776 году вместе с принцем гессенским Карлом он основал престижную ложу в Гамбурге. В 1782 году он созвал Конвент в Вильгельмсбаде, большой конгресс всех масонов. Будучи адъютантом Фридриха, Клинтон не мог не соприкасаться с масонством и его идеалами. Более того, сохранился документ с описанием празднования дня св. Иоанна, которое устроили мастер и братья ложи № 210 25 июня 1781 года, когда британская армия заняла Нью-Йорк. Во время праздника провозглашались тосты:
В действительности не существовало никакого масонского заговора. Из пятидесяти шести человек, поставивших свои подписи под Декларацией независимости, только о девяти точно известно, что они были масонами, а еще десять могли принадлежать к братству вольных каменщиков. Судя по сохранившимся документам, из семидесяти четырех армейских генералов и офицеров членами масонских лож являлись только тридцать три.
Не подлежит сомнению, что масоны имели, как правило, больше возможностей влиять на ход событий, чем их не принадлежавшие к братству коллеги. Но они не предпринимали никаких согласованных действий по выполнению заранее составленного грандиозного плана. Такое было бы просто невозможно. Общественное движение, которое привело к независимости Америки, в сущности представляло собой непрерывную цепь импровизаций – то, что на современном языке называется «критическим управлением». В соответствии с неожиданным свершившимся фактом проводился необходимый анализ и принимались те или иные решения – до тех пор, пока новый свершившийся факт не диктовал новую последовательность изменений и действий. В этом процессе масонство в целом играло роль сдерживающей и смягчающей силы. Так, например, в 1775 году некоторые радикалы начали агитировать за разрыв всяких связей с Британией. Генерал Джозеф Уоррен, будущий командующий войсками колонистов при Банкер-Хилл, будучи масоном, делал заявления, похожие на заявления современных юнионистов Ольстера – он не признавал власть парламента, но оставался верным короне. Точно такую же позицию занимал Вашингтон. Даже в декабре 1777 года, через год после подписания Декларации независимости, Франклин был готов отказаться от мыслей о независимости, если несправедливости, предшествовавшие войне, будут устранены. Глупо говорить о «масонском заговоре», но не менее глупо вообще отрицать влияние масонства. В конечном итоге идеи, распространяемые масонами, оказались более важными и долговечными, чем само масонство. Республика, которая образовалась в результате войны, не была в буквальном смысле «масонской республикой», то есть созданной масонами, для масонов и в соответствии с идеалами масонов. Однако она вобрала в себя эти идеалы, она испытала влияние этих идеалов и она в гораздо большей степени была обязана этим идеалам, чем это принято считать. Один из масонских историков писал:
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
С 1772 по 1774 год он отвечал за оснащение регулярных войск отрядами легкой кавалерии. Клинтон родился на полуострове Ньюфаундленд, вырос в Ньюфаундленде и Нью-Йорке, служил в милиции Нью-Йорка, а затем вступил в гвардию и принимал участие в боевых действиях в Европе, где приобрел блестящую репутацию. Корнуоллис также проявил себя во время Семилетней войны. После этого во время войны в Мисоре он одержал ряд побед, которые позволили Британии получить контроль над южной Индией. Одновременно он выступал в качестве наставника юного сэра Артура Уэллесли, будущего герцога Веллингтона. Во время восстания 1798 года в Ирландии Корнуоллис показал Себя не только опытным стратегом, но и мудрым и гуманным человеком, который постоянно обуздывал чрезмерную жестокость своих подчиненных. Этих людей никак нельзя было назвать некомпетентными или глупыми.
Но если высшее командование британских войск во время войны за независимость Америки не было некомпетентным или глупым, то оно проявило странную медлительность, бестолковость, апатию и даже бездеятельность, причем в такой степени, что этому не могут найти объяснения историки. Игнорировались благоприятные возможности, за которые с радостью ухватился бы гораздо менее квалифицированный человек. Военные операции проводились крайне вяло и равнодушно. Война просто-напросто не велась с той решительностью, которая необходима для победы – решительностью, которую проявляли те же самые командиры в борьбе против других врагов.
На самом деле причины поражения Британии носили совсем не военный характер. Война была проиграна в результате действия совсем других факторов. Это была абсолютно непопулярная война, как война во Вьетнаме для Соединенных Штатов два столетия спустя. Против нее выступало британское общество, почти все британское правительство и все британские силы, принимавшие в ней непосредственное участие – солдаты, офицеры и военачальники. Клинтон и Корнуоллис сражались по обязанности и с явной неохотой. Хоу проявил еще большую неуступчивость, постоянно выражая свой гнев, недовольство и разочарование теми приказами, которые он получал. Его брат адмирал Хоу испытывал точно такие же чувства. Колонисты, заявлял он, были «самыми притесняемыми и несчастными людьми на земле».
Позиция Амхерста была еще более непримиримой. Когда начались военные действия, ему исполнилось пятьдесят девять лет – Амхерст был на пятнадцать лет старше Вашингтона и на двенадцать лет старше Хоу, но все еще мог руководить войсками. После успехов в Семилетней войне он стал губернатором Вирджинии и продолжал оттачивать свое искусство в ведении партизанской войны во время восстания индейцев под руководством вождя Понтиака. К моменту начала войны за независимость Америки он был главнокомандующим британской армии и с раздражением отзывался о бюрократии и скуке «канцелярской работы», которой ему приходилось заниматься. Если бы Амхерст принял па себя командование войсками в Северной Америке и (вместе со своим бывшим подчиненным Хоу) принялся за дело с такой же энергией, какую он демонстрировал в войне против французов двадцать лет назад, события могли принять совсем другой оборот. Но Амхерст проявил такое же отвращение к этой войне, как и те, кто принимал участие, хотя и неохотно, в боевых действиях. Высокий чин Амхерста давал ему возможность отказаться. Первое предложение поступило в 1776 году, и Амхерст отклонил его. В январе 1778 года к нему обратились снова. На этот раз его даже не спрашивали. Король Георг III просто назначил его главнокомандующим британскими войсками в Америке и потребовал, чтобы он взял военные действия под контроль. Угрожая подать в отставку, Амхерст отказался выполнять прямой приказ короля. Попытки убедить его, предпринятые некоторыми членами парламента, оказались такими же безрезультатными.
Амхерст, Хоу, большая часть британских военачальников, а также подавляющее большинство всего британского общества воспринимала войну за независимость Америки как разновидность гражданской войны. В сущности, они, к собственному неудовольствию, чувствовали, что их натравливают на противника, которого они могут считать соотечественником, связанным с ними не только общим языком, историей, традициями и взглядами, но и во многих случаях родственными узами. Существовал, однако, и еще один аспект. В восемнадцатом веке масонские ложи в Британии представляли собой настоящую сеть, пронизавшую все общество и особенно его культурные слои – людей свободных профессий, государственных служащих и чиновников, преподавателей, то есть людей, которые формировали и определяли общественное мнение. Кроме того, масонство определяло общий психологический и культурный климат, атмосферу, которая характеризовала мышление той эпохи. С особой силой это проявлялось в армии, где полковые ложи служили скрепляющей силой, привязывающей людей к своим подразделениям, к своим командирам и друг к другу. В еще большей степени этот процесс был заметен для «простых солдат», у которых не было кастовых и семейных связей, как у офицерского клана. Во время войны за независимость Америки большинство участвовавших в ней офицеров и солдат – как с той, так и с другой стороны – либо сами были масонами, либо разделяли взгляды и ценности масонства. Широкое распространение полковых лож приводило к тому, что даже не члены братства постоянно соприкасались с идеалами организации. И многие из этих идеалов явно совпадали с тем, за что сражались колонисты. Принципы, которые провозгласили колонисты и за которые они сражались, были – возможно, случайно – преимущественно масонскими. И поэтому британское командование вместе с рядовым составом оказалось втянутым в войну не просто с соотечественниками, а с братьями-масонами. В таких обстоятельствах нелегко быть безжалостным. Конечно, это не означает, что британских командиров можно обвинить в измене. В любом случае они были профессиональными военными, готовыми, хотя и с неохотой, исполнить свой долг. Но они изо всех сил старались максимально сузить круг своих обязанностей и не делать ничего сверх этого.
Влияние военных лож
К сожалению, не сохранилось никаких реестров, поименных списков или других документов, которые позволили бы точно сказать, кто из высшего британского командования был действительным членом масонской ложи. Как правило, большинство военных вступали сначала в полковые ложи. известные своей крайней небрежностью по части ведения протоколов и передачи их вышестоящим ложам. Получив официальный патент, полковая ложа обычно теряла связь с ложей, которая взяла ее под свое крыло. Особенно сильно эта тенденция проявлялась у тех полковых лож, находившихся под покровительством Великой Ложи Ирландии, у которой хватало забот с собственными протоколами. Большинство первых полковых лож относилось именно к Великой Ложе Ирландии. В некоторых случаях одни полковые ложи выдавали патенты другим, а вышестоящая ложа ничего об этом не знала. По мере того как армейские подразделения расформировывались или сливались, полковые ложи мигрировали, видоизменялись, перемещались, а иногда переходили под патронаж другой вышестоящей ложи. Даже вне армии сохранившиеся документы носят крайне отрывочный характер. Известно, к примеру, что все трое братьев Георга III были масонами, а один из них, герцог Камберленд, в конечном итоге стал Великим Магистром Великой Ложи Англии. Однако до нас дошли лишь документы, свидетельствующие о том, что 1 б февраля 1766 года в масонскую ложу был принят герцог Глостер. Нет никаких указаний на то, когда, где и кем был принят в братство герцог Йорк, который к тому времени уже был масоном. Один из историков, правда, вскользь упоминает, что он «был посвящен за границей». Если даже в отношении принцев королевской крови документальные свидетельства случайны и беспорядочны, то что уж говорить о военных.Поэтому неудивительно, что невозможно достоверно установить, были ли Хоу, Корнуоллис и Клинтон масонами. Однако есть масса оснований полагать, что были. Из четырех полков, в которых служил Хоу, прежде чем стать генералом, в трех имелись полковые масонские ложи, и как командир полка он должен был если и не руководить ими, то хотя бы закрывать глаза на их деятельность. Более того, Хоу служил под командованием Амхерста и Вулфа в армии, где масонство получило широкое распространение. Во время войны за независимость Америки его позиция и взгляды в точности совпадают со взглядами масонов. Из тридцати одного полка, находившихся в его подчинении в Северной Америке, в двадцати девяти действовали масонские ложи. Даже если сам Хоу и не был масоном, он никак не мог избежать влияния братства вольных каменщиков.
Все вышесказанное справедливо и в отношении Корнуоллиса, у которого сложились особенно близкие отношения с Хоу. Корнуоллис служил в двух полках, прежде чем получил звание генерала, и командовал одним из них. В обоих полках имелись масонские ложи. Дядя Корнуоллиса Эдвард, который впоследствии был произведен в генерал-лейтенанты, стал губернатором Новой Шотландии и в 1750 году основал там масонскую ложу. Практически все члены семьи Корнуоллисов на протяжении восемнадцатого и девятнадцатого века были известными масонами.
В отношении Клинтона имеющиеся сведения не позволяют сделать такого же определенного вывода. До производства в генералы он служил не в строевых частях, а в гвардии, где в то время еще не было полковых лож. С другой стороны, во время Семилетней войны он был адъютантом герцога Брауншвейгского Фердинанда, одного из самых активных и влиятельных масонов своего времени. Фердинанд стал масоном в 1740 году в Берлине. В 1770 году его избрали Великим Магистром герцогства Брауншвейгского, находившегося под покровительством Великой Ложи Англии. Через год Фердинанд перешел в систему «Строгого послушания». В 1776 году вместе с принцем гессенским Карлом он основал престижную ложу в Гамбурге. В 1782 году он созвал Конвент в Вильгельмсбаде, большой конгресс всех масонов. Будучи адъютантом Фридриха, Клинтон не мог не соприкасаться с масонством и его идеалами. Более того, сохранился документ с описанием празднования дня св. Иоанна, которое устроили мастер и братья ложи № 210 25 июня 1781 года, когда британская армия заняла Нью-Йорк. Во время праздника провозглашались тосты:
«За короля и за братство,Таким образом, масонство было распространено как в британской армии, так и в мятежных колониях. Здесь следует особо подчеркнуть, что все приведенные выше факты ни в коем случае не свидетельствуют о существовании организованного «масонского заговора». До сих пор в отношении масонства большинство историков, занимавшихся изучением войны за независимость Америки, делились на два противоположных лагеря. Некоторые – их не очень много – рассматривали войну исключительно как «масонское событие» – движение, которое было задумано, организовано и осуществлено кучкой масонов в соответствии с тщательно разработанным планом. Такие историки в качестве доказательства обычно приводят длинный список масонов, который ничего не доказывает, за исключением того, что недостатка в таких списках не было и нет. С другой стороны, большинство специалистов, придерживающихся традиционной точки зрения, вообще обходят вопрос о роли масонов в этом конфликте. Они регулярно ссылаются на таких философов, как Юм, Локк, Адам Смит и французские мыслители семнадцатого века, но игнорируют масонское окружение, которое подготовило почву для появления этих идей, которое служило им питательной средой и популяризировало их.
За королеву… и леей масонов.
За сэра Генри Клинтона и всех верных масонов.
За адмирала Арбетнота… и всех попавших в беду масонов.
За генералов Книпхаузена и Райдезеля… и приезжих братьев.
За лордов Корнуоллиса и Роудена… и древнее братство».
В действительности не существовало никакого масонского заговора. Из пятидесяти шести человек, поставивших свои подписи под Декларацией независимости, только о девяти точно известно, что они были масонами, а еще десять могли принадлежать к братству вольных каменщиков. Судя по сохранившимся документам, из семидесяти четырех армейских генералов и офицеров членами масонских лож являлись только тридцать три.
Не подлежит сомнению, что масоны имели, как правило, больше возможностей влиять на ход событий, чем их не принадлежавшие к братству коллеги. Но они не предпринимали никаких согласованных действий по выполнению заранее составленного грандиозного плана. Такое было бы просто невозможно. Общественное движение, которое привело к независимости Америки, в сущности представляло собой непрерывную цепь импровизаций – то, что на современном языке называется «критическим управлением». В соответствии с неожиданным свершившимся фактом проводился необходимый анализ и принимались те или иные решения – до тех пор, пока новый свершившийся факт не диктовал новую последовательность изменений и действий. В этом процессе масонство в целом играло роль сдерживающей и смягчающей силы. Так, например, в 1775 году некоторые радикалы начали агитировать за разрыв всяких связей с Британией. Генерал Джозеф Уоррен, будущий командующий войсками колонистов при Банкер-Хилл, будучи масоном, делал заявления, похожие на заявления современных юнионистов Ольстера – он не признавал власть парламента, но оставался верным короне. Точно такую же позицию занимал Вашингтон. Даже в декабре 1777 года, через год после подписания Декларации независимости, Франклин был готов отказаться от мыслей о независимости, если несправедливости, предшествовавшие войне, будут устранены. Глупо говорить о «масонском заговоре», но не менее глупо вообще отрицать влияние масонства. В конечном итоге идеи, распространяемые масонами, оказались более важными и долговечными, чем само масонство. Республика, которая образовалась в результате войны, не была в буквальном смысле «масонской республикой», то есть созданной масонами, для масонов и в соответствии с идеалами масонов. Однако она вобрала в себя эти идеалы, она испытала влияние этих идеалов и она в гораздо большей степени была обязана этим идеалам, чем это принято считать. Один из масонских историков писал:
«..масонство оказало гораздо большее влияние на формирование и развитие этого [американского] правительства, чем на любой другой институт власти. Ни историки, ни члены Братства со времен первого Конституционного Конвента не осознавали, чем Соединенные Штаты обязаны масонству, и какую огромную роль оно сыграло в рождении нации и формировании основ этой цивилизации…»
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
СОПРОТИВЛЕНИЕ БРИТАНИИ
Как уже отмечалось выше, «ортодоксальная», или «официальная», форма масонства, представленная Великой Ложей Англии, предлагала, как правило, только три «цеховые» степени. Так называемые «высшие градусы» обычно связывались с более старой якобитской ветвью масонства. После восстания 1745 года «высшие градусы» масонства не исчезли. Они просто утратили свой сугубо якобитский, политический характер и продолжали существовать. Очищенные от связи со Стюартами, они больше не рассматривались Великой Ложей как подрывные. В конечном счете Великая Ложа постепенно, хотя и неохотно, стала официально признавать «высшие градусы». Вскоре для лояльного, честного и обладающего чувством гражданского долга английского джентльмена стало считаться респектабельным после специального обучения получить степень Мастера Метки, Царственного Свода или Мореходов Ковчега. Это можно было сделать в Великой Ложе Ирландии, Великой Ложе Шотландии или в системе «Строгого послушания» барона фон Хунда. Именно Хунд впервые открыто заявил о том, что масоны являются преемниками тамплиеров.
До начала Семилетней войны (или войны с французами и индейцами) большинство масонов в Северной Америке принадлежали к ортодоксальному, лояльному к Ганноверской династии направлению, которое олицетворяла Великая Ложа Англии. Однако во время Семилетней войны «высшие градусы» масонства благодаря полковым ложам проникли в американские колонии и быстро укоренились там. Ярким примером этого процесса и трений, которые он иногда вызывал, может служить Бостон – колыбель американской революции.
Однако в 1752 году была основана еще одна, «нерегулярная» ложа, не имевшая патента от Великой Ложи Англии. Эта ложа собиралась в другой таверне, которая называлась «Зеленый дракон», а в 1764 году была переименована в Дом Масонов. Возмущенные члены ложи св. Иоанна начали жаловаться, и тогда «нерегулярная» ложа получила соответствующий патент, но не от Великой Ложи Англии, а от Великой Ложи Шотландии, которая предлагала своим членам «высшие градусы». Уполномоченной ложа смогла стать только после 1756 года, когда в Америку начали прибывать британские войска, в которых действовали полковые ложи, уполномоченные Великими Ложами Ирландии и Шотландии. «Нерегулярная ложа» вскоре была официально зарегистрирована как ложа св. Андрея. Затем она стала выдавать патенты новым ложам и потребовала для себя статуса Великой Провинциальной Ложи – под эгидой Великой Ложи Шотландии. Таким образом, в Бостоне одновременно действовали две соперничающие Великие Провинциальные Ложи: ложа св. Иоанна, которой покровительствовала Великая Ложа Англии, и ложа св. Андрея, гарантом которой выступала Великая Ложа Шотландии. Поэтому неудивительно, что возникали противоречия, вспыхивали ссоры, а разделение на «их и нас» привело к своего рода гражданской войне между оскорбленными масонами. Ложа св. Иоанна с подозрением смотрела на ложу св. Андрея и с мстительной страстью постоянно принимала резолюции, направленные против соперницы. Однако эти резолюции не оказывали должного эффекта, и ложа св. Иоанна продолжала сердиться и запретила своим членам посещать собрания ложи св. Андрея. На такого рода склоки многие видные граждане Бостона тратили массу времени и сил.
Не обращая внимания на все выдвигавшиеся против нее обвинения, ложа св. Андрея продолжала собираться и привлекать новых членов, и даже переманивала к себе некоторых членов ложи св. Иоанна. 28 августа 1769 года ложа св. Андрея объявила о введении новой масонской степени, получившей название Градуса Рыцаря Храма. Точно неизвестно, откуда была позаимствована эта степень. Никаких документов на этот счет не сохранилось, но считается, что этот градус масонства был привезен в Бостон 29-м пехотным полком, полковая ложа которого получила полномочия от Великой Ложи Ирландии за десять лет до этого события. Первое упоминание об этом градусе содержится в уставе Старой ложи Стерлинга от 1745 года. В любом случае наследие тамплиеров, которое присвоили себе якобиты и которое пропагандировалось Хундом, стало приобретать сторонников за пределами их ритуалов.
Однако введение степени рыцаря Храма – это не единственное достоинство ложи св. Андрея. В 1773 году она заняла позицию в авангарде бурно развивавшихся событий. В этот период ее Великим Магистром был Джозеф Уоррен, которого Великая Ложа Шотландии назначила Великим Магистром всей Северной Америки. В числе прочих членами ложи были Джон Хэнкок и Пол Ревир.
В течение восьми лет, предшествовавших 1773 году, противоречия между Британией и ее американскими колониями заметно усилились. Практически обанкротившись в результате Семилетней войны, Британия стремилась пополнить свою казну за счет колоний, обложив их еще большими налогами и пошлинами. Эти действия вызвали новый взрыв негодования и сопротивления в колониях. В 1769 году ассамблея Вирджинии по предложению Патрика Генри и Ричарда Генри Ли (оба были известными масонами) выдвинула официальные обвинения против английского правительства и была распущена губернатором провинции. В 1770 году случилась известная «бостонская резня». Британский караул, окруженный враждебно настроенной толпой, открыл стрельбу, в результате чего погибли пять человек. В 1771 году восстание в северной Каролине было подавлено войсками, а тринадцать мятежников были обвинены в измене и казнены. В 1772 году два известных масона, Джон Браун и Эйбрахам Уиппл, начали на судно таможенников у Род-Айленда и сожгли его.
Ситуация стала критической после издания «закона о гербовом сборе», который был предназначен для того, чтобы спасти Ост-Индскую компанию от банкротства. В соответствии с этим актом компании предоставлялось право беспошлинного ввоза чая в колонии Северной Америки. Эта мера ставила под удар как легальных торговцев чаем, так и контрабандистов, а также устанавливала монополию на рынке. В сущности, колонистов вынуждали покупать чай только у Ост-Индской компании, причем в количестве, превышавшем их желание и потребность.
27 ноября 1773 года первый из трех торговых судов Ост-Индской компании прибыл в Бостон с большой партией чая. 29 и 30 ноября состоялись массовые митинги протеста, и «Дартмут» не смог разгрузиться. Больше недели судно простояло в порту. Затем, в ночь на 1 б декабря, группа колонистов (по разным оценкам, их было от шестидесяти до двухсот человек) грубо и демонстративно раскрасив себя на манер индейцев из племени могавков, проникла на корабль и выбросила весь его груз – 342 тюка с чаем стоимостью около 10 тысяч фунтов стерлингов – в Бостонский залив. Это было знаменитое «Бостонское чаепитие». Действия колонистов больше походили на хулиганскую выходку, чем на революционный акт. Сами по себе они не были связаны с насилием и не стали причиной насилия. На протяжении следующих четырнадцати месяцев не наблюдалось никакой вооруженной борьбы. Тем не менее именно «Бостонское чаепитие» знаменует собой начало войны за независимость Америки.
В тот период ложа св. Андрея регулярно собиралась в так называемой «длинной комнате» Дома Масонов, бывшей таверны «Зеленый дракон». Ложа делила эту комнату с большим количеством политических тайных обществ и подпольных квазимасонских братств, ставивших своей целью сопротивление британскому налоговому законодательству. Среди организаций, собиравшихся в «длинной комнате», были «Лонг-рум Клаб», членом которой являлся Великий Магистр ложи св. Андрея Джозеф Уоррен, «Корреспондентский комитет» (членами этой группы, занимавшейся согласованием действий местной оппозиции с действиями оппозиционеров в других американских городах, таких, как Филадельфия и Нью-Йорк, были Уоррен и Пол Ревир), а также «Северная фракция», объединявшая под своим крылом многих масонов, в том числе и Уоррена. Более радикальной была организация «Сыны свободы», и особенно ее ядро, так называемая «Loyal Nine», которая являлась сторонником насильственных действий и организовывала мятежи, демонстрации и другие формы неповиновения еще с 1765 года. Видное положение среди «Сынов свободы» занимал Сэмюэл Адаме, не принадлежавший к масонскому братству. «Сыны свободы» также не проводили свои собрания в «длинной комнате» Дома Масонов. Тем не менее многие члены организации также являлись членами ложи св. Андрея. Так, например, активную роль в деятельности «Сынов свободы» играл Пол Ревир. Не менее трех членов «Loyal Nine» были также членами масонской ложи св. Андрея.
До начала Семилетней войны (или войны с французами и индейцами) большинство масонов в Северной Америке принадлежали к ортодоксальному, лояльному к Ганноверской династии направлению, которое олицетворяла Великая Ложа Англии. Однако во время Семилетней войны «высшие градусы» масонства благодаря полковым ложам проникли в американские колонии и быстро укоренились там. Ярким примером этого процесса и трений, которые он иногда вызывал, может служить Бостон – колыбель американской революции.
Бостонская ложа св. Андрея
Первые масонские ложи появились в Массачусетсе в 1733 году, когда Генри Прайс, имевший полномочия от Великой Ложи Англии, стал Великим Магистром основанной им Массачусетской Великой Провинциальной Ложи св. Иоанна. Его помощником был Эндрю Белчер, сын губернатора провинции. К 1750 году в Бостоне существовали уже две другие ложи. И они, и их головная ложа св. Иоанна собирались в таверне «Гроздь винограда», расположенной в районе современных улиц Стейт-стрит и Килби-стрит. Полковые ложи британских войск, находящиеся под покровительством Великой Ложи Англии, тоже собирались в этом помещении. Следовательно, ложа св. Иоанна взяла под свое крыло более сорока лож. Тем временем в 1743 году Великая Ложа Англии назначила видного бостонского торговца Томаса Окснарда Великим Провинциальным Магистром Северной Америки. Таким образом, Бостон превратился в масонскую столицу британских колоний за океаном.Однако в 1752 году была основана еще одна, «нерегулярная» ложа, не имевшая патента от Великой Ложи Англии. Эта ложа собиралась в другой таверне, которая называлась «Зеленый дракон», а в 1764 году была переименована в Дом Масонов. Возмущенные члены ложи св. Иоанна начали жаловаться, и тогда «нерегулярная» ложа получила соответствующий патент, но не от Великой Ложи Англии, а от Великой Ложи Шотландии, которая предлагала своим членам «высшие градусы». Уполномоченной ложа смогла стать только после 1756 года, когда в Америку начали прибывать британские войска, в которых действовали полковые ложи, уполномоченные Великими Ложами Ирландии и Шотландии. «Нерегулярная ложа» вскоре была официально зарегистрирована как ложа св. Андрея. Затем она стала выдавать патенты новым ложам и потребовала для себя статуса Великой Провинциальной Ложи – под эгидой Великой Ложи Шотландии. Таким образом, в Бостоне одновременно действовали две соперничающие Великие Провинциальные Ложи: ложа св. Иоанна, которой покровительствовала Великая Ложа Англии, и ложа св. Андрея, гарантом которой выступала Великая Ложа Шотландии. Поэтому неудивительно, что возникали противоречия, вспыхивали ссоры, а разделение на «их и нас» привело к своего рода гражданской войне между оскорбленными масонами. Ложа св. Иоанна с подозрением смотрела на ложу св. Андрея и с мстительной страстью постоянно принимала резолюции, направленные против соперницы. Однако эти резолюции не оказывали должного эффекта, и ложа св. Иоанна продолжала сердиться и запретила своим членам посещать собрания ложи св. Андрея. На такого рода склоки многие видные граждане Бостона тратили массу времени и сил.
Не обращая внимания на все выдвигавшиеся против нее обвинения, ложа св. Андрея продолжала собираться и привлекать новых членов, и даже переманивала к себе некоторых членов ложи св. Иоанна. 28 августа 1769 года ложа св. Андрея объявила о введении новой масонской степени, получившей название Градуса Рыцаря Храма. Точно неизвестно, откуда была позаимствована эта степень. Никаких документов на этот счет не сохранилось, но считается, что этот градус масонства был привезен в Бостон 29-м пехотным полком, полковая ложа которого получила полномочия от Великой Ложи Ирландии за десять лет до этого события. Первое упоминание об этом градусе содержится в уставе Старой ложи Стерлинга от 1745 года. В любом случае наследие тамплиеров, которое присвоили себе якобиты и которое пропагандировалось Хундом, стало приобретать сторонников за пределами их ритуалов.
Однако введение степени рыцаря Храма – это не единственное достоинство ложи св. Андрея. В 1773 году она заняла позицию в авангарде бурно развивавшихся событий. В этот период ее Великим Магистром был Джозеф Уоррен, которого Великая Ложа Шотландии назначила Великим Магистром всей Северной Америки. В числе прочих членами ложи были Джон Хэнкок и Пол Ревир.
В течение восьми лет, предшествовавших 1773 году, противоречия между Британией и ее американскими колониями заметно усилились. Практически обанкротившись в результате Семилетней войны, Британия стремилась пополнить свою казну за счет колоний, обложив их еще большими налогами и пошлинами. Эти действия вызвали новый взрыв негодования и сопротивления в колониях. В 1769 году ассамблея Вирджинии по предложению Патрика Генри и Ричарда Генри Ли (оба были известными масонами) выдвинула официальные обвинения против английского правительства и была распущена губернатором провинции. В 1770 году случилась известная «бостонская резня». Британский караул, окруженный враждебно настроенной толпой, открыл стрельбу, в результате чего погибли пять человек. В 1771 году восстание в северной Каролине было подавлено войсками, а тринадцать мятежников были обвинены в измене и казнены. В 1772 году два известных масона, Джон Браун и Эйбрахам Уиппл, начали на судно таможенников у Род-Айленда и сожгли его.
Ситуация стала критической после издания «закона о гербовом сборе», который был предназначен для того, чтобы спасти Ост-Индскую компанию от банкротства. В соответствии с этим актом компании предоставлялось право беспошлинного ввоза чая в колонии Северной Америки. Эта мера ставила под удар как легальных торговцев чаем, так и контрабандистов, а также устанавливала монополию на рынке. В сущности, колонистов вынуждали покупать чай только у Ост-Индской компании, причем в количестве, превышавшем их желание и потребность.
27 ноября 1773 года первый из трех торговых судов Ост-Индской компании прибыл в Бостон с большой партией чая. 29 и 30 ноября состоялись массовые митинги протеста, и «Дартмут» не смог разгрузиться. Больше недели судно простояло в порту. Затем, в ночь на 1 б декабря, группа колонистов (по разным оценкам, их было от шестидесяти до двухсот человек) грубо и демонстративно раскрасив себя на манер индейцев из племени могавков, проникла на корабль и выбросила весь его груз – 342 тюка с чаем стоимостью около 10 тысяч фунтов стерлингов – в Бостонский залив. Это было знаменитое «Бостонское чаепитие». Действия колонистов больше походили на хулиганскую выходку, чем на революционный акт. Сами по себе они не были связаны с насилием и не стали причиной насилия. На протяжении следующих четырнадцати месяцев не наблюдалось никакой вооруженной борьбы. Тем не менее именно «Бостонское чаепитие» знаменует собой начало войны за независимость Америки.
В тот период ложа св. Андрея регулярно собиралась в так называемой «длинной комнате» Дома Масонов, бывшей таверны «Зеленый дракон». Ложа делила эту комнату с большим количеством политических тайных обществ и подпольных квазимасонских братств, ставивших своей целью сопротивление британскому налоговому законодательству. Среди организаций, собиравшихся в «длинной комнате», были «Лонг-рум Клаб», членом которой являлся Великий Магистр ложи св. Андрея Джозеф Уоррен, «Корреспондентский комитет» (членами этой группы, занимавшейся согласованием действий местной оппозиции с действиями оппозиционеров в других американских городах, таких, как Филадельфия и Нью-Йорк, были Уоррен и Пол Ревир), а также «Северная фракция», объединявшая под своим крылом многих масонов, в том числе и Уоррена. Более радикальной была организация «Сыны свободы», и особенно ее ядро, так называемая «Loyal Nine», которая являлась сторонником насильственных действий и организовывала мятежи, демонстрации и другие формы неповиновения еще с 1765 года. Видное положение среди «Сынов свободы» занимал Сэмюэл Адаме, не принадлежавший к масонскому братству. «Сыны свободы» также не проводили свои собрания в «длинной комнате» Дома Масонов. Тем не менее многие члены организации также являлись членами ложи св. Андрея. Так, например, активную роль в деятельности «Сынов свободы» играл Пол Ревир. Не менее трех членов «Loyal Nine» были также членами масонской ложи св. Андрея.