Бэйс Ронда. Тонкая грань

   Где-то заплакал ребенок. Повернув голову, Сабрина увидела его. Это был маленький мальчик. Он сидел на коленях у женщины и плакал. Его правая рука висела словно плеть. Женщина старалась отвлечь ребенка от боли, которую тот испытывал.
   Сабрина вздохнула. Как же страшно наблюдать за всем этим. Страшно от того, что перед глазами встает другая жизнь, не такая радужная, какой ее привыкли видеть за пределами клиники...
   И после всего того, что ей пришлось наблюдать здесь, хотелось убежать далеко-далеко и забыть об этом кошмаре.
   Но она не могла уйти: Шарлиз нуждалась в ней. И Сабрина просто никогда не позволила бы себе бросить подругу в беде. Пожалуй, впервые в жизни Сабрина поняла, что значит настоящая дружба. До этого у нее были подруги, но все они в тот или иной период жизни предавали ее. Сабрина больно переживала эти потери.
   И вот именно тогда, когда она уже отчаялась иметь друзей, жизнь свела ее с Шарлиз. И Сабрина вновь уверилась, что настоящая дружба существует.
   Сабрина вздохнула. Как много было хороших воспоминаний, и ни одного плохого. Она просто не переживет, если с Шарлиз что-нибудь случится.
   – Господи! Прошу тебя! Пусть Шарлиз и ее ребенок выживут! – шептала Сабрина, даже не замечая, что говорит это вслух.
 
   Кира растерянно смотрела на телефон.
   Как странно.
   Хантер все еще недоступен. Обычно он никогда не отключал телефон, чтобы она в любой момент могла позвонить ему.
   Кира растерянно улыбнулась. Она так хотела связаться с Хантером и услышать его голос...
   Когда-то Хантер собирался развестись с женой и узаконить отношения с Кирой. Но потом он узнал, что его жена беременна. Между ним и Кирой произошел очень серьезный разговор, Хантер заявил, что они не могут больше встречаться.
   И это после того, как он обещал сообщить жене, что уходит от нее!
   Кира была подавлена.
   Разумом она понимала, что Хантер просто не имеет права оставить жену в таком положении. Но сердце ее готово было разорваться от разочарования и боли при одной только мысли, что они с Хантером расстанутся навсегда.
   Кира любила его. Любила всей душой. И хотела, чтобы он был счастлив.
   Она приняла все его условия, согласившись с тем, что им действительно разумнее всего больше не поддерживать отношения.
   Она старалась не плакать и держалась из последних сил.
   Она видела, как тяжело ему далось это решение. И она старалась поддержать его, сказать, что все правильно, что его жене сейчас необходима поддержка...
   Он ушел, а она всю ночь проплакала и уснула под утро совсем без сил.
   Она с содроганием вспоминала те несколько недель, что они не виделись.
   Она ходила на работу, занималась уборкой, даже иногда готовила, но делала все это будто в полусне. Словно настоящее вдруг ушло, уступая место какой-то прострации, где жизнь текла медленно и ровно, не принося ничего, кроме отрешенности.
   Кира тогда будто умерла.
   Лучики счастья в ее глазах погасли. И лицо ее больше не озаряла радостная улыбка, от которой Хантер готов был зацеловать ее до потери сознания.
   – Ты словно сказка, – бывало говорил он. – Когда ты улыбаешься, мне кажется, что я попал в свои фантазии, где могу быть по-настоящему счастлив...
   И вот Хантер ушел. И она пыталась смириться с этим.
   Но у нее ничего не получалось.
   Будто стерлись все краски, оставляя после себя черно-белую палитру.
   Все было мрачно... как и ее жизнь...
   Но... однажды все изменилось.
   Всего лишь один-единственный звонок в дверь перевернул все, возвращая радугу в ее будни.
   Конечно, это был не просто звонок. Это был Хантер, который стоял на пороге ее дома и виновато улыбался.
   – Я честно пытался забыть тебя, Кира, но не могу. Будешь ли ты любить меня, зная, что я еще долго не смогу дать тебе то, чего ты заслуживаешь?
   Сможет ли она?!
   Да она готова была смириться с чем угодно, лишь бы он хоть иногда был рядом, целовал ее, дарил ей свою любовь!
   Кира бросилась ему на шею, заливаясь слезами.
   – Девочка моя, – растроганно пробормотал он. – Прости меня за то, что втянул тебя во все это.
   – Тебе не за что просить прощения, – прошептала она. – Я до сих пор благодарю судьбу за то, что мы встретились.
   Он крепко прижал ее к себе и больше ничего не говорил... Их тела все сказали друг другу без слов. Любовь была такой всепоглощающей, такой яркой, что Кире казалось: еще немного, и ее сердце не выдержит, разорвется на тысячи мелких кусочков.
   И вот теперь она снова счастлива.
   И Хантер, чья любовь согревала ее все эти дни, до сих пор оставался для Киры самым замечательным человеком на этой земле.
   Кира еще раз вызвала его номер.
   Странно.
   Обычно он всегда отвечал на звонок.
   «С тобой все в порядке?» – послала она сообщение. Кира очень надеялась, что Хантер, как только сможет, непременно ответит ей.
   Налив себе сока и прихватив с кухни печенье, Кира прошла в гостиную и включила телевизор. Передавали новости. В сводке происшествий рассказывали о какой-то аварии на шоссе.
   Кира замерла. Медленно повернула голову в сторону работающего экрана... Съемки с вертолета запечатлели машину, а точнее то, что от нее осталось...
   – Владелец автомобиля, Хантер Кремен, скончался на месте... – закончила журналистка.
   Стакан с соком и вазочка с печеньем выпали из рук Киры. Но Кира не обратила на это ни малейшего внимания. Взор ее все еще был прикован к телевизору.
   Что там говорят?
   Хантер погиб?!
   Да быть этого не может!
   Ведь еще утром они были в постели! Он целовал ее! Они планировали свою следующую встречу!
   А теперь что же?..
   Она никогда не увидит его?! Неужели такое возможно?!
   Кира судорожно вздохнула. Ей показалось, что в окружающей атмосфере вдруг закончился кислород и стало нечем дышать. Она, как выброшенная на берег рыба, хватала ртом воздух и не могла надышаться. Сердце бешено колотилось в груди, и Кире казалось, что еще капельку, и оно прорвет телесную оболочку и выпрыгнет наружу.
   Страх копошился, разрастался внутри нее. Страх оттого, что жизнь кончилась...
   Потому что, хоть и не хотела она верить, но постепенно поняла – Хантера больше нет...
   И только этим объясняется недоступность его мобильного номера. Только этим! Потому что Хантер всегда держал телефон включенным, чтобы не пропустить звонок Киры, если она вдруг захочет с ним связаться.
   В новостях уже говорили о чем-то другом.
   Кира обхватила голову руками, задумалась. Она была словно во сне. И это был кошмар...
   Как же она хотела проснуться! Как мечтала, что ущипнет себя и все станет, как раньше! Но внутренний голос, будто нарочно, заставлял ее не делать этого, обреченно говоря, что ничего не изменится, Хантера уже ничем не вернуть... и то счастье, которым она дорожила, закончилось, чтобы никогда больше не возвращаться.
   Кира вздохнула. Слезы выступили у нее на глазах. Ужас перед будущим сковал все ее мысли.
   Как же она будет без него? Без единственного в ее жизни человека, которого любила? Сама эта мысль, напряженно пульсирующая в голове, казалась Кире шокирующей и неестественной.
   Хантер был смыслом ее жизни. И теперь этот смысл пропал.
   Что ждет ее? Серые будни и одни лишь разочарования...
   Кира знала, что воспоминания о Хантере навсегда останутся с ней и лишь они будут согревать ее долгие одинокие ночи и дни...
   Дальнейшая жизнь представлялась Кире тусклой и неинтересной. И не было ни малейшего просвета, который мог бы вселить в нее хоть каплю надежды...
   И Кира разрыдалась, оплакивая свою жизнь, в которой уже не будет места счастью и радости; в которой грозовые тучи навсегда заволокли от нее горизонт.

3

   Сабрина потерла виски холодными пальцами. Она не представляла, сколько прошло времени, но даже мысли не возникло, чтобы взглянуть на часы.
   Окружающий гул слился для нее в монотонный, едва долетающий до ее уха звук, и Сабрина сидела, ничего не замечая вокруг.
   Кто-то дотронулся до ее плеча.
   Вздрогнув и подняв голову, она увидела рядом с собой Тома, своего мужа.
   Расплакавшись, Сабрина поднялась и бросилась ему на шею.
   – Ну-ну, успокойся... – Том погладил ее по волосам. – Все будет хорошо.
   – Она все еще в операционной, – всхлипнула Сабрина. – Я так боюсь, Том. – Отстранившись, она взглянула на мужа.
   – Не надо настраиваться на худшее. – Том вновь привлек жену к себе. – Не думай об этом. Шарлиз сильная. Она со всем справится, как и всегда.
   – Да... Но, Том! Так все сразу... – проскулила Сабрина. – Хантер погиб... Теперь еще неизвестно, выживут ли Шарлиз и ее ребенок!..
   Том вздохнул.
   – Все в руках Провидения, дорогая, ты же знаешь. Давай надеяться на то, что все будет хорошо... Ведь ничего другого нам все равно не остается...
   Постепенно Сабрина успокоилась. Рядом с мужем она всегда чувствовала себя увереннее. Они так подходили друг другу, будто были двумя половинками одного целого. И всякий раз, когда на их пути встречались препятствия, оба цеплялись друг за друга и с честью преодолевали препоны...
   – Хочешь, я пойду и узнаю, как она? – предложил Том, когда заметил, что Сабрина успокоилась и начала дышать ровно.
   – Да, пожалуйста!
   Том уже развернулся, чтобы идти, но рука жены неожиданно схватила его за рукав.
   – Что такое?
   – Я продиктовала им номер своей страховки и назвала Шарлиз своим именем, – прошептала ему на ухо Сабрина, приблизившись к Тому почти вплотную.
   – Зачем ты это сделала?! – удивленно поинтересовался он таким же тихим голосом.
   – Не знаю... – Она пожала плечами. – Они спрашивали номер страховки. Я растерялась. А потом подумала, какого черта?! У Шарлиз и так сейчас критическое положение... И потом я не знаю, где взять данные ее страховки... В общем, не сердись... – Она опустила глаза, чувствуя себя виноватой.
   – Да ладно, милая... – Том снова обнял ее. – Что сделано, то сделано. Я лишь надеюсь, что правда не откроется, когда Шарлиз очнется. Ведь тогда разбирательства не избежать, и тебя не погладят по головке...
   – Все будет нормально, – вздохнула Сабрина. – Я буду дежурить возле нее. И, как только Шарлиз придет в себя, сразу же все ей объясню... Не волнуйся.
   – Ну, так тому и быть, – кивнул Том. – А сейчас посиди немного, я схожу разузнаю, как обстоят дела...
   Сабрина послушно вернулась на стул.
   То, что Том теперь рядом, наполняло ее надеждой. И она ждала возвращения мужа, почти уверенная, что он принесет хорошие вести.
 
   Том вернулся через полчаса. Он выглядел озабоченным.
   – Что? – сдавленно спросила Сабрина.
   – Шарлиз сделали операцию, – вздохнув, начал Том. – В общем, она до сих пор без сознания... Но зато у нее теперь есть сын...
   Глаза Сабрины заблестели от счастья.
   – Сын?! – прошептала она. – О боже, Том! Это же чудесно!
   – Да, наверное, – не слишком уверенно кивнул он.
   – Где он?! Можно на него посмотреть?! – засыпала его вопросами Сабрина.
   – Я не спросил... но, наверное, можно, – пожав плечами, ответил Том.
   – А где Шарлиз? – Глаза Сабрины померкли, и в них проскользнула озабоченность.
   – Ее поместили в послеоперационную палату, – сказал Том. – Если захочешь, то можешь пройти туда.
   – Да, я посижу с ней, – кивнула Сабрина. – Ведь она может очнуться в любой момент. И будет лучше, если я буду рядом и все ей объясню, чтобы она сгоряча все не испортила...
   – Может быть, ты сначала сходишь в кафе и что-нибудь поешь? – обеспокоенно поинтересовался Том. – Ты выглядишь очень уставшей.
   – Мне кусок в горло не лезет, когда я думаю, что Шарлиз, возможно... – Сабрина не договорила, и голос ее дрогнул.
   Том нежно привлек ее к себе.
   – Не позволяй этим мыслям завладеть собой, – прошептал он, баюкая Сабрину, словно маленькую. – Ты же сама понимаешь, что ничего хорошего из этого не выйдет.
   – Да, понимаю, – вздохнула она. – Но сейчас просто ничего не могу с собой поделать... – Она немного помолчала, прежде чем продолжить: – Хантера нет... И я никак не могу поверить, что это правда, а не ужасное недоразумение... Они были так счастливы... И теперь бы у них был сын... А Хантер его так и не увидит...
   – Да, грустно все это, – согласился с ней Том. – Но у каждого свой путь, который он должен пройти. И тут ни мы, ни наши желания не властны...
   – Я все сознаю, Том, – вздохнула Сабрина. – Просто страшно становится, когда понимаешь, что абсолютно не представляешь, что ждет тебя за следующим поворотом.
   Они немного помолчали.
   – Проводи меня к Шарлиз, – попросила Сабрина.
   – Хорошо, – вздохнул Том. – Раз ты так хочешь...
   Он повел ее к лифту.
 
   Сабрина очнулась и протерла глаза.
   Она и не заметила, как задремала, сидя на неудобном стуле.
   Бросив взгляд в сторону кровати, Сабрина поняла, что ничего не изменилось: Шарлиз все еще без сознания.
   Поднявшись и потирая затекшую шею, Сабрина приблизилась к окну, за которым раскинулась ночь. Все было темным, и лишь редкие огоньки проезжающих машин говорили о том, что жизнь продолжается.
   Сабрина вздохнула.
   Почему жизнь так несправедлива? Вот чем ее подруга Шарлиз заслужила такой финал безупречных семейных отношений?
   Сабрина не знала ответа.
   Взглянув на подругу, без движения лежавшую на кровати с присоединенными к телу трубками и датчиками, Сабрина почувствовала, как к горлу подступает комок.
   Бедная Шарлиз!
   Она всегда была такая открытая, такая веселая и добрая, что просто в голове не укладывалось, какую злую шутку сыграла с ней судьба.
   Подойдя к кровати, Сабрина аккуратно присела на край, взглянула на подругу.
   Лицо Шарлиз было бледным, без кровинки. И в сердце Сабрины даже закралось опасение, что, пока она спала, Шарлиз покинула этот мир. Но, бросив взгляд на монитор, Сабрина увидела, как по нему бежит ломаная линия, показывающая сердцебиение, и облегченно вздохнула. Шарлиз жива. Просто она все еще была без сознания.
   Сабрина осторожно дотронулась до руки подруги. Но пальцы Шарлиз показались ей такими безжизненными, что она поспешно убрала руку.
   – Господи, когда же все пойдет на лад? – тихо сказала Сабрина.
   Она поднялась и начала мерить шагами небольшую палату, в которой находилась.
   Перед глазами пролетали обрывки тех моментов, что они проводили с Шарлиз.
   Она ходила с Сабриной по бутикам, помогая выбрать наряд. Шарлиз обладала отличным вкусом, и Сабрина всегда прислушивалась к ней в выборе одежды, о чем никогда не жалела.
   Шарлиз же при всем своем нежелании скупать время от времени полмагазина всегда выглядела безупречно.
   Сабрина все время терялась в догадках: как ей это удается?
   Видимо, сказывалось то, что в Шарлиз чувствовался стиль. И, что бы она ни надела, все выглядело на ней изумительно.
   Сабрина порой с легкой завистью наблюдала за подругой, неосознанно пытаясь перенять у нее манеру держаться, походку...
   Шарлиз во всем была искренна. Она никого не играла, а оставалась самой собой, и это обстоятельство, видимо, было немаловажным.
   Сабрина вздохнула.
   Одно лишь настораживало ее: Шарлиз никогда не была влюблена.
   Сабрина же чуть ли не с детства испытывала это прекрасное чувство, когда кажется, что внутри тебя целая стая бабочек машет крылышками, вызывая легкое, трепетное щекотание...
   Шарлиз всегда с удивлением слушала ее рассказы о прошлых романах. И Сабрина видела, что подруга никак не может ее понять именно потому, что сама никогда не испытывала ничего подобного.
   Да, у Хантера и Шарлиз был своего рода идеальный брак. Они словно заключили дружеское соглашение, условия которого каждый из них неукоснительно соблюдал.
   И даже, несмотря на то что между ними не было той любви, которая может снести любые преграды, все же Сабрине всегда казалось, что союз подруги достаточно крепок.
   И вот теперь Хантера не стало.
   Что будет с Шарлиз? Сумеет ли она вернуться к нормальной жизни? Пойдет ли по другому пути? Сможет ли хорошо воспитать сына?
   Сабрина не знала.
   Ей, которая никак не могла забеременеть, казалось, что она бы обязательно стала хорошей матерью... обязательно...
   Когда в откровенном разговоре Шарлиз призналась, что они с Хантером никак не могут завести ребенка, Сабрина испытала к подруге нечто вроде покровительственного сочувствия. Она поняла, что в жизни Шарлиз не все гладко. И кажущаяся безупречность все же немного наиграна...
   Но прошло несколько лет, и ситуация изменилась. Шарлиз забеременела. И Сабрина иногда чувствовала зависть к подруге.
   За что?! За что судьба подарила ей такое чудо, а Сабрине предоставила и дальше прозябать, не дав познать все прелести материнства?!
   Сабрина понимала, что зависть пагубно влияет на нее, на их с Шарлиз дружбу, и честно пыталась затолкать ее в самые дальние уголки своего подсознания.
   Но, встречаясь с подругой и видя, как постепенно округляется и увеличивается в размерах ее живот, Сабрина испытывала временами такие сильные негативные эмоции, что с трудом могла с собой совладать.
   И вот Шарлиз родила сына... и потеряла мужа...
   Достойная ли это замена? И почему нельзя, как другим, иметь счастливую семью?..
   Сабрина вздохнула.
   Она не знала ответов. Да и никто не знал. Том прав. У каждого свой путь, и лучше даже не догадываться, что тебя ждет.
   Поднявшись, Сабрина бросила еще один взгляд на подругу, потом на монитор. Ничего не изменилось. Сердце выдавало такой же график, без изменений.
   Сабрина подошла к двери и вышла. Она вдруг испытала непреодолимое желание взглянуть на ребенка Шарлиз. Какой он? Возможно, некрасивый и сморщенный малыш. Ей надо удостовериться в этом, чтобы жить дальше...
   Медсестра проводила ее и показала на прозрачную кроватку, в которой лежало завернутое в пеленку существо.
   И едва Сабрина увидела этого малыша с маленьким носиком, крохотным ротиком, закрытыми глазками, мирно посапывающего в своей колыбели, сердце ее будто взорвалось, выпуская из себя лавину нерастраченной материнской любви.
   На глаза Сабрины навернулись слезы.
   – Он так прекрасен, – прошептала она, наблюдая за малышом.
   – Конечно, – равнодушно согласилась медсестра.
   Сабрина удивленно покосилась в ее сторону.
   Неужели она не понимает, насколько сын Шарлиз хорош?! Неужели не видит?!
   Но на лице медсестры была написана лишь усталость. Она с трудом выдерживала напряженный график своей работы и мечтала лишь об одном: закончить смену и вернуться домой...
   Сабрина вздохнула.
   – Можно мне подержать его? – робко спросила она.
   – Вообще-то это не положено, – строго сказала медсестра, но, взглянув на нее, смягчилась: – Наденьте повязку...
   Сабрина держала на руках спящего человечка, и сердце ее пело. Она и представить не могла, какое это счастье – дети.
   Да, она очень хотела иметь дочь или сына... Хоть кого-нибудь... Но судьба упорно не давала ей такого шанса...
   Почему?!
   Чем она так провинилась, что никогда не сможет держать на руках своего ребенка?! Ребенка, которого бы она любила ничуть не меньше, а может быть, даже и больше, чем другие матери?!
   Сабрина вздохнула, пальцем нежно погладила ладошку спящего малыша. Тот резко сжал ручку и схватил ее за палец. И чувства взорвались в ней фейерверком ощущений. Сабрина никогда не испытывала ничего подобного. На миг ей показалось, что она попала в сказку, в которой все возможно...
   – Давайте все же я положу его обратно, – развеял очарование момента голос медсестры.
   Сабрина вздрогнула. Она испуганно посмотрела на медсестру, накрыла рукой ребенка, словно старалась спрятать его от строгого взора стоявшей рядом с ней девушки в розовом костюме.
   – Можно, я сама его положу туда? – тихо попросила она.
   Медсестра скептически оглядела Сабрину с головы до ног, будто решала, способна ли та сделать это.
   – Хорошо, – вздохнув, разрешила она.
   Сабрина приблизилась к пустующей кроватке.
   – Спи, малыш, – прошептала она, с любовью глядя на симпатичное детское личико. – А я к тебе еще приду, поверь...
   Она осторожно положила малыша на белоснежную простынку, еще несколько мгновений полюбовалась им.
   – Спасибо, – поблагодарила Сабрина медсестру, когда они вышли из детского отделения.
   – Не за что, – ответила та. – Так тоскливо сидеть всю ночь на одном месте.. А так... хоть какое-то отвлечение... – неожиданно призналась она.
   Сабрина ничего не сказала.
   Душа ее пела от осознания того, что появился на свете маленький человечек, которому она сможет дарить свою любовь.
   Она уже строила планы на будущее.
   Когда Шарлиз выздоровеет и выпишется из больницы, Сабрина будет помогать ей. Будет ухаживать за сыном подруги, станет самым необходимым в жизни Шарлиз человеком. И тогда, возможно, у нее получится проводить все больше времени в компании этого крохотного человечка, которого она уже успела полюбить всей силой своей нерастраченной материнской любви.
 
   Шарлиз по-прежнему лежала без движения, когда Сабрина вернулась.
   – Это нормально? – спросила она у медсестры, которая ее сопровождала.
   – Да, бывает, – кивнула та, приближаясь к приборам и проверяя их работу. – Она перенесла сильный стресс, и теперь ее сознание блокируется от окружающего мира. Иногда это проявляется в настолько радикальной форме...
   – Понятно, – вздохнула Сабрина.
   Проверив приборы, медсестра оставила Сабрину наедине с лежащей без сознания подругой.
   – У тебя такой чудесный сын! – сказала Сабрина, приблизившись к кровати и всматриваясь в бледное лицо Шарлиз. – А ты все лежишь! – с упреком заметила она. – Надо встать, встрепенуться! Тебе надо растить его! Шарлиз!
   Ничто не дрогнуло в лице подруги на эти призывы. Она все так же лежала, не подавая никаких признаков жизни.
   Сабрина вздохнула.
   – Я буду с тобой, пока ты не очнешься и не придешь в норму, – тихо сказала она. – Я буду с твоим сыном, потому что ему сейчас нужно материнское тепло, которого ты не можешь ему дать... – помолчав немного, добавила она.
   И она поняла, что так и будет.
   У нее появилась возможность занять в жизни Шарлиз и ее сына наиглавнейшее положение, и не стоило от этого отказываться.
   Сабрина понимала, что ей дается мизерный шанс хоть частично почувствовать себя матерью, и не собиралась терять его.

4

   Кира вошла в квартиру и бросила ключи на тумбочку.
   Слезы все еще катились из ее глаз. Слезы горечи от потери, с которой ничто не могло сравниться.
   Она прошла в гостиную и села на диван. И тут же заревела, повалившись и уткнувшись в небольшую диванную подушку, лежавшую в углу. Она долго плакала и никак не могла остановиться. Ничто больше никогда не порадует ее. Тоска и серость теперь рядом с ней, чтобы остаться навсегда...
   Она даже не смогла попрощаться с Хантером! Не смогла приблизиться к гробу, чтобы поцеловать своего любимого в последний раз. Она видела спины нескольких человек, столпившихся друг возле друга и слушающих слова священника, и не решилась приблизиться к ним. Как бы она объяснила всем этим людям, кто она такая? Как?!
   Но ей так хотелось попрощаться с ним... И она стояла неподалеку и беззвучно плакала, наблюдая за похоронами. Никто не обратил на нее внимания.
   И вот теперь она дома и готова выть от безысходности, заполнившей ее мир.
   Нет надежды ни на что хорошее...
   Нет никакой надежды...
   Как с этим жить?..
   Кира не представляла.
   Сильный звук ударил по стенам и ворвался в ее уши. Кира вздрогнула, села на диване.
   Такое впечатление, будто стены содрогались под ударниками музыкантов.
   Кира поднялась. Похоже, что у соседа опять вечеринка. Но сегодня она не собиралась терпеть его шумное сборище. Сегодня у нее горе. Горе! Неужели никто не может это понять?!
   Стиснув зубы, она вышла из квартиры и требовательно постучала в соседнюю дверь.
   Ей долго не открывали. Видимо, громкие звуки музыки заглушали стук. Но наконец замок щелкнул, дверь распахнулась.
   – Здравствуйте. – Перед ней стоял мужчина и удивленно смотрел на нее. – Вы случайно не ошиблись квартирой? – с доброжелательной улыбкой осведомился он.
   – Судя по всему, нет, – довольно резко ответила Кира, сразу давая понять, что разговор приятным не будет.
   – Постойте, я угадаю, – перехватил инициативу мужчина. – Вы моя соседка?
   – Да. – Кира гордо вскинула голову, – и я бы попросила вас сделать музыку потише!
   Мужчина вздохнул. Он только сейчас заметил, что молодая женщина, обычно предпочитающая в одежде яркие цвета, сегодня в черном.
   Поняв всю серьезность момента, он вздохнул.
   – Простите, может быть, войдете? – Он посторонился, предлагая ей пройти.
   – Нет, спасибо. Я пойду. Спасибо, что...
   Не договорив, Кира метнулась в свою квартиру и захлопнула дверь.
 
   Ее сосед еще какое-то время постоял на пороге, затем пожал плечами и закрыл дверь, вернувшись в квартиру. Он выключил музыку и задумался.
   Судя по всему, у этой женщины, что побеспокоила его, действительно какое-то горе...
   Он позвонил друзьям и сообщил, что вечеринка отменяется. Он и сам не понимал, зачем это делает.
 
   Кира плакала.
   Ей казалось, что горе переполняет ее, вместе со слезами выходя наружу. Но легче не становилось. Будто внутри нее находился непрекращающийся источник.
   Она плакала и плакала, а слезы все не заканчивались.
   Неожиданный стук в дверь прервал ее рыдания.
   На миг Кире показалось, что это Хантер, что кошмар закончился и все стало по-прежнему. Она вскочила с дивана, выбежала в холл, распахнула дверь и замерла...
   Перед ней стоял сосед и виновато улыбался.
   – Знаете что... Я вдруг подумал, что вы не откажетесь от конфет. – Он смущенно показал ей большую коробку.
   Кира не ответила. Разочарование отчетливо читалось на ее лице. И слезы вновь закапали из ее глаз.
   – Давайте вы угостите меня чаем и все расскажете, – предложил мужчина. – Кстати, меня зовут Майкл Кроули.
   – Кира Стоун... – Она посторонилась, пропуская его в квартиру.
   Кира даже сама не понимала, зачем это делает. Просто вдруг осознала, что самой ей не справиться с этим горем. И, возможно, Майкл именно тот человек, который хоть немного облегчит ту тяжелую ношу, которую судьба тяжелым рюкзаком забросила ей за плечи...
   Она прошла на кухню и включила чайник. Майкл положил коробку на стол, присел на один из табуретов. Они молчали все то время, пока Кира готовила чай.
   Майкл наблюдал за ней. Он видел, что Кира не в себе, и не представлял, как поддержать ее. Если бы она почувствовала себя хоть чуть-чуть свободнее, если бы ему удалось разговорить ее, возможно, она смогла бы хоть немного отпустить свое горе...
   Он и сам не понимал, зачем ему это нужно.
   Просто вдруг он увидел перед собой несчастную женщину, и сердце его неожиданно откликнулось на ее страдания.
   Кира налила чай, села перед ним.
   Он пододвинул к ней коробку:
   – Угощайтесь, вкусные. – И робко улыбнулся.
   – Спасибо... – Кира раскрыла коробку и послушно взяла одну конфету.
   Майкл смотрел на нее. Неожиданно он увидел, насколько она естественна и прекрасна.
   Нет. Кира не обладала идеальной фигурой. Она была несколько полновата... Но все движения ее были наполнены такой грацией, что женственность чувствовалась в каждом ее жесте... Невысокого роста, с белокурыми волосами и огромными голубыми глазами, сразу же приковывающими к себе взор, она была женщиной с головы до пят. И это можно было понять сразу, лишь взглянув на нее...
   Майкл вздохнул. Почему он раньше не замечал ее?
   Правда, следует признать, что он переехал всего месяц назад и еще просто не успел познакомиться со всеми соседями. Киру он видел несколько раз, да и то мельком. Поэтому, видимо, и не успел составить о ней мнение.
   Но вот сегодня... он вдруг понял, что она довольно привлекательная женщина. И ему захотелось хоть как-то помочь ей, чтобы облегчить то горе, которое постигло ее.
   – Что же с вами произошло, Кира? – внимательно глядя на нее, поинтересовался он. – Не хотите рассказать?
   Она посмотрела на него, несколько раз моргнула... положила конфету на стол и расплакалась.
   – Простите, – пробормотала Кира, подбежав к раковине и открыв кран. – Похоже, что сегодня я не слишком хороший собеседник.
   Майкл поднялся и подошел к ней, обнял за плечи, вздохнул.
   – Кира, вам просто надо выговориться, поверьте, – тихо произнес он. – И станет легче. Пусть ненамного... но легче...
   – Да, наверное, – прошептала она. – Только знаете... даже не знаю, что говорить...
   – А что хотите! – Глаза Майкла блеснули, но она не видела этого, так как стояла к нему спиной.
   Обернувшись, Кира робко взглянула на него.
   – Понимаете, Майкл... Все очень просто... и одновременно очень сложно... Я потеряла близкого человека...
   – С ним что-то случилось? – догадался он.
   – Он погиб, – вздохнув, ответила Кира.
   Она вернулась на свой табурет, и Майкл тоже. Он не торопил ее, понимая, что Кире надо время, чтобы понять, что он друг и готов ее выслушать.
   И Кира будто услышала его мысли.