Безуглов Анатолий Алексеевич. Приключения на обитаемом острове

   - На стадионе Саввушкина нет, - докладывала группа пятых классов.
   - В ремонтных мастерских Саввушкин не обнаружен. - Это вернулись третьеклассники.
   К самому крыльцу на Воронке подскочил Юра Данилов.
   - На южном берегу Сипа нет, - доложил он.
   - Добро, - кивнул Андрей и сделал соответствующую пометку.
   Карта постепенно покрывалась крестиками. Они означали, что данный объект осмотрен. А Юра Данилов уже скакал к камышам, чтобы примкнуть к своим однокашникам.
   - Поисковая группа восьмого "Б" докладывает: в районе посадок бобовых Саввушкина нет.
   Сипа не обнаружили ни в конюшне, ни на птичнике, ни на свиноферме, ни в коровнике. Не было его и на бахче, на зерновом поле, в саду. На всякий случай осмотрели склад. Завхоз, ворча, открыл его. Были прощупаны все рулоны рубероида, кипы пакли, переложены с места на место лопаты, зимние рамы, ящики со всякой всячиной. Такой же тщательной проверке подверглась каптерка. И, убедившись, что Сип не спрятался среди одеял, простынь и полотенец, поисковики разрешили закрыть помещение.
   Позже всех вернулись ученики седьмого "А". Усталая, перепачканная илом и тиной Маша Ситкина доложила Андрею:
   - Нет его.
   Руководитель штаба поиска поставил последний крестик.
   Саввушкина на острове не было.
   - Что будем делать дальше? - спросил Смирнов у директора школы, который неотлучно находился здесь же, в комнате старшего пионервожатого.
   Макар Петрович отбарабанил пальцами по столу какой-то марш и сурово произнес:
   - На сегодня объявляй отбой. Ребята устали. А завтра... - Он снова отстукал марш. - Завтра, как говорится, утро вечера мудренее. И тебе советую спать. Скоро петухи запоют.
   В это время зашла повариха тетя Глаша. Ее тоже потревожили: осматривали кухню, склад продуктов.
   - Поспрашивали бы хлопцев, раз уж они повсюду шукали, не бачили ли они Пахома? - Повариха была очень расстроена.
   - Какого Пахома? - не понял сначала пионервожатый.
   - Да кот же наш, Пахом...
   - Что вы, Глафира Игнатьевна, - досадливо поморщился Смирнов. - Тут человек пропал, а вы о каком-то коте...
   Повариха развела руками:
   - Жалко все-таки... Тварь божья...
   - Ладно, спрошу, - постарался избавиться от нее Андрей.
   Он вышел на улицу, где поджидали указаний руководители поисковых отрядов.
   - Отбой, - устало скомандовал пионервожатый. - Завтра утром снова прибыть в штаб.
   Все разошлись. Кроме седьмого "А". Он, как был в полном составе, решил не расходиться до утра. Однако Смирнов отправил всех спать. По дороге говорили только о Саввушкине. И начался разговор с того, что Ваня Макаров вдруг заявил:
   - Может, Сип специально нас разыграл, а сам где-нибудь отсиживается и посмеивается. Это же...
   Но договорить ему не дал Гулибаба. От тумака Ваня полетел в придорожные кусты.
   - Правильно, - спокойно сказал Криштопа.
   - Как ты можешь в такое время! - возмутился Шота. - Такой человек пропал...
   Макаров, пыхтя и сопя, вылез из кустов и поплелся сзади всех, боясь произнести хоть одно слово.
   - Что же будет, девочки? - едва не плача, сказала Катя Петрова.
   В это время погасли фонари, и лагерь погрузился в темноту. Женская половина класса сгрудилась поплотнее.
   - Нечего нюни распускать, - сказал Данилов. - Я уверен, что завтра Сип найдется.
   - Законный Илюха парень, - неожиданно громко высказалась Зоя Веревкина. - Заводной, веселый.
   - Не жадный, - подхватил Баркалая. - В прошлом году мне свои бутсы отдал.
   - С маленькими дружит, не обижает их, - вздохнула Катя.
   - А вы зачем подняли на птичнике шум? - набросился на нее Гулибаба. Сип хотел дельную штуку сделать.
   - Это не я, это бригадир, - оправдывалась Петрова. - После все жалели, что Илюшка от нас ушел. Механизация нам очень нужна.
   - Во-во, - сказал Володя. - Не ценили Сипа. Из-за каких-то яиц такое дело загубили.
   - И я им говорила, - подтвердила Ситкина.
   - Ты бы уж помолчала, - зло сказал Гулибаба. - Если хочешь знать, все из-за твоего борова. Васька только и годится на колбасу...
   Ситкина проглотила обиду и смиренно произнесла:
   - Я никогда не говорила, что Илья плохой. Наоборот, очень способный, быстро освоил кормление, уход. Вот только дисциплина...
   Но она пожалела, что затронула этот вопрос. На нее зашикали. Каждый старался припомнить о Сипе самое лучшее. Гадали, куда Илюха мог исчезнуть. Высказывались предположения, что подался на БАМ, в Чили, помогать бороться чилийским патриотам... В то, что с Сипом, жизнерадостным и изобретательным Сипом, могло произойти какое-нибудь несчастье, никто не верил.
   Шагал класс по затихшему, уснувшему острову. Ребята жались друг к другу. То ли от темноты, то ли от того, что их сближало происшедшее, но никогда еще они не чувствовали такой сплоченности. Проводив девочек до их домика, уставшие мальчики добрались наконец до своей палатки и повалились спать...
   Утро следующего дня началось с тревожного события. Директор школы и пионервожатый, едва забрезжило, были уже в кабинете Макара Петровича. И хотя оба бодрились, но и тот и другой были во власти тревожных дум.
   - Не слишком ли вы дергали мальчишку? - хмуро сказал директор.
   - Понимаете, Макар Петрович, - оправдывался Смирнов, - я всегда старался направить его энергию на что-нибудь полезное. Мальчик он способный, но индивидуалист. А мне хотелось слить его с коллективом. Понимаете?
   - Понимаю, как не понять. Но получается наоборот: наказывая, вы его обособляли, отрывали от класса. Ты хочешь, чтобы Саввушкин был, как все. А что значит - как все? Такого не бывает. Каждый ученик - это индивидуальность. Коллектив тогда крепок, когда любой ученик со своей яркой личностью проявляет способности на благо всем.
   - Но вы же тоже его наказывали, - возразил пионервожатый.
   - Да, наказывал. У меня на плечах вся школа. И не наказывать за проступки, которые вредят всем, я не имею права. По существу, я наказывал и тебя.
   - А меня за что? - удивился Смирнов.
   - Как пионервожатого, идейного наставника класса. - Макар Петрович вздохнул. - Прямо скажем, Андрей, не нашел ты к Саввушкину подхода.
   - Хотите честно?
   - Разумеется.
   - Я люблю Илью, - признался пионервожатый.
   Директор усмехнулся.
   - Любимое дитя всегда балованное.
   - Совсем нет, - обиделся Смирнов. - Уж кто-кто, а я с ним строго. И стараюсь направлять его. Хочет он того или нет...
   - Боюсь, не перестарался ли... Ведь хотение от натуры. Заставь человека делать то, что ему не по душе, пользы не добьешься.
   Андрей начал было снова оправдываться, но в это время в комнату вбежал один из учеников третьего класса и, испуганно тараща глаза, выпалил:
   - Там лодка... "Чайка"... Брюки Саввушкина... Письмо.
   - Какая лодка, какое письмо? - вскочил Смирнов.
   - Лодку прибило. Недалеко от переправы, - судорожно глотая воздух, объяснил мальчишка.
   - Поспокойнее можешь? - строго сказал Макар Петрович.
   Директор и пионервожатый забросали третьеклассника вопросами. Выяснилось, что в камышах была обнаружена прибившаяся лодка. В ней лежали удочки, сандалии, брюки и майка Ильи, а также книга "Робинзон Крузо" и фляжка с водой. В книге находилось письмо, которое, видимо, намеревался отправить Саввушкин. Дело принимало серьезный оборот.
   Через некоторое время у директора состоялось экстренное совещание. На нем присутствовали одноклассники Ильи, Олег Ченцов - капитан "Грозного" и несколько старшеклассников.
   Макар Петрович зачитал письмо.
   - "Дорогая редакция "Пионерской правды", - писал Сип. - Мы сейчас всей школой находимся на острове, где расположено подсобное хозяйство. Меня несправедливо лишили работы на целых десять дней..."
   Дальше Саввушкин в самых мрачных тонах расписывал свое положение тунеядца. В заключение он спрашивал, имели ли право так с ним поступать. Но о своих намерениях он ничего не сообщал.
   Директор отложил письмо и, обращаясь к Ченцову, сказал:
   - Как же это так получилось, что вы не заметили вчера исчезновения лодки?
   Капитан "Грозного" встал, поправил широкий ремень на джинсах, одернул тельняшку.
   - Виноват, Макар Петрович, наша оплошность. Но ведь у нас семь лодок...
   - До семи, значит, разучились считать, - покачал головой директор школы. И задал вопрос одноклассникам Ильи: - Саввушкин никому не говорил, куда собирается?
   Все посмотрели на Гулибабу.
   - Ничего не говорил, - поднялся Володя.
   - Странно, - Макар Петрович постучал пальцем по "Робинзону Крузо". Никто ничего не видел, никто ничего не слышал... Что будем делать? повернулся он к пионервожатому.
   - Лодку прибило к нам, - словно размышляя вслух, сказал Андрей. Значит... Значит, Илья уплыл вверх по течению.
   - Если вообще уплывал, - вставил Ченцов.
   - Что ты хочешь сказать? - посмотрел на него Макар Петрович.
   - Ну, собрался плыть и... - Олег замялся, не решаясь высказать страшное предположение.
   - Илюха не мог утонуть, - убежденно произнес Гулибаба. - Знаете, как он плавает!
   - Надо поискать на островах, - предложил Смирнов.
   Решено было продолжить поиски и на самом Пионерском. А группа, состоящая из директора, Смирнова, Ситкиной, Гулибабы, Шоты и двух старшеклассников с аквалангами, отправилась на катер "Грозный". Андрей отдал соответствующее распоряжение командирам поисковых отрядов, не забыв присовокупить просьбу тети Глаши о Пахоме.
   В присутствии множества островитян катер отошел от причала. За ним следом двинулись лодки, на которых было по двое гребцов и одному наблюдателю. Весельный флот был призван обследовать берега Маныча.
   "Грозный" вышел на стрежень, и Ченцов скомандовал: "Полный вперед!". Андрей с биноклем и рупором расположился на носу катера, ребята по бортам, а Макар Петрович возле капитанской рубки.
   Очень скоро далеко позади остался Пионерский, лодки, спешащие к береговым зарослям. Минут через двадцать один из матросов крикнул:
   - Вижу в реке предмет!
   - Стоп! - как эхо отозвался капитан. - Малый назад!
   Катер по инерции проскочил еще несколько метров. Но, увлекаемый назад течением и винтом, медленно поплыл назад. Когда он вернулся на то место, где было что-то замечено, Ченцов дал команду:
   - Малый вперед! - "Грозный", покачиваясь, застыл на месте, чуть подрагивая от работающего двигателя.
   Аквалангисты ушли под воду. Пассажиры катера сгрудились у борта. Володя и Шота перегнулись через перила, едва не свалившись в речку.
   - Осторожней, - схватила их за рубашки Ситкина. Она сама во все глаза смотрела вниз, придерживая рукой сумку с красным крестом, перекинутую через плечо.
   В прозрачной воде отлично были видны тела аквалангистов. На поверхности реки вспыхивали, лопались пузырьки воздуха. И вот аквалангисты все ближе, ближе, над Манычем показались две головы в масках. В руках ребят - помятый, темный от времени и ила самовар. У всех вырвался вздох облегчения.
   - Полный вперед! - гремит над Манычем голос Ченцова.
   До ближайшего островка шли не останавливаясь. И когда катер приблизился к илистому, заросшему кустарником берегу, Смирнов заметил лодку, до половины вытащенную из воды.
   - Остров обитаем, - сказал он.
   - Швартоваться? - спросил Ченцов.
   - Да, - коротко бросил директор.
   "Грозный" с разгона заскользил по дну и замер. Первым на островок соскочил Андрей. За ним последовали остальные. Всем не терпелось отыскать своего товарища.
   Вдруг из кустов вышел мужчина. На его голове красовалась форменная фуражка. Это был старший инспектор рыбнадзора Саломатин. Озабоченное лицо инспектора расплылось в улыбке.
   - Экскурсия? - спросил он, протягивая руку Макару Петровичу.
   - Да нет, - ответил директор, - малец один пропал. Ищем.
   - Я вот тоже в поисках...
   - Кого ищете? - поинтересовался директор.
   - У меня одна забота, - невесело усмехнулся Саломатин. - Браконьеры...
   Ребята собирались уже броситься врассыпную по острову, но Смирнов приказал:
   - Всем оставаться на местах. Кто-нибудь на острове есть? - обратился он к инспектору.
   - Сейчас нету. Но ночью были. Это точно. Костер свежий...
   - Наверное, Илюшка! - загорелись глаза у Ситкиной.
   - У него что, сети имеются? - спросил инспектор.
   - Удочки были, - сказал Гулибаба.
   Саломатин показал на песок.
   - А тут перемет тянули. Никак не прихвачу. По ночам, подлецы, действуют... - Он столкнул свою лодку в воду.
   - Вверх по реке были? - спросил Макар Петрович.
   - На соседнем островке. Без толку. Теперь до темноты отсиживаются в станице... Помочь вам пошукать хлопчика?
   - Спасибо, товарищ Саломатин, - ответил директор, - у нас лошадиные силы, - показал он на катер.
   - Это хорошо, - сказал инспектор, берясь за весла. - А я специально без мотора, чтоб потише... А вы тут зря время не теряйте, - посоветовал он. - Я каждый кустик осмотрел.
   И, пожелав удачи, Саломатин направил лодку к берегу. А поисковая группа, заняв места на катере, отправилась дальше. Возник спор, заходить ли на соседний остров. Саломатин был на нем. А так как предстояло, возможно, осмотреть еще несколько островков, решили его миновать.
   И когда он оставался уже позади, Маша Ситкина вдруг сказала:
   - Ребята, вы ничего не слышали?
   - Нет, - ответил Шота.
   - И я не слышал, - откликнулся Гулибаба.
   - Да послушайте!
   Но как они ни вслушивались, ничего, кроме шума двигателя, не было слышно. Ситкина решительно подошла к Смирнову, разглядывающему в бинокль оставшийся позади кусочек суши посреди реки.
   - Я, кажется, слышала чей-то голос, - сказала она взволнованно.
   - Стоп! - скомандовал пионервожатый.
   Ченцов повторил приказ мотористу.
   - Гляди! - воскликнул Шота, отличающийся прекрасным зрением.
   Все невольно повернулись в ту сторону, куда указывал Баркалая.
   - Где? Что? - раздались голоса.
   - На дереве.
   Пионервожатый направил бинокль на сухую верхушку высокого дерева, одиноко торчавшего на острове.
   - Гнездо. Еще гнездо... Постойте, кажется, кошка.
   Все наперебой стали просить у Андрея бинокль. Первой он достался Ситкиной.
   - Пахом! - вскрикнула девочка.
   - Пристать! - приказал Макар Петрович.
   "Грозный", описав круг, заспешил к острову. И тут только ребята заметили, что навстречу катеру по берегу бежит фигурка. Она спотыкалась, падала, бежала снова, подпрыгивая и приплясывая.
   - Сип! Илюха! - огласили окрестность радостные, звонкие голоса.
   РОБИНЗОН
   От Смирнова Илья выскочил переполненный обидой. Он шагал, не разбирая дороги. Ноги неожиданно привели его к стенду, где вывешивалась "Пионерская правда". Сип невольно остановился. Пробежал по ней глазами. Его внимание привлекло обсуждение письма одной девочки. Она обращалась в редакцию с просьбой посоветовать, какому увлечению лучше всего отдаться. Тут же были помещены ответы пионеров из других городов. Один рекомендовал заняться спортом, другой - собирать марки, третий - играть на пианино, четвертый изучать язык. А кто-то писал, что нельзя выбирать занятие по подсказке. Это, мол, должно идти от души.
   "Правильно!" - подумал Сип. Он был полностью согласен с последним автором. И тут у него возникла мысль - написать в "Пионерскую правду", рассказать, в какое его поставили положение. Пусть и Андрей, и Ситкина, и Данилов, короче, все, кто обрек Сипа на безделье, задумаются.
   Сказано - сделано. Сип промучился над письмом битый час, испортил целую тетрадь. Когда, по его мнению, он сумел отразить на бумаге все, что его переполняло, Саввушкин сунул письмо в карман и решил тут же отвезти его на почту в станицу. Можно было вполне обернуться за полдня: паром ходил регулярно. В крайнем случае воспользоваться одной из лодок.
   Илюха вышел из палатки. Гнев, к его удивлению, пропал. Но сама идея куда-нибудь отправиться не покидала его. В конце концов, человек он вольный, к работе все равно не допускают. Сип вернулся, взял удочки, фляжку и свою любимую книгу.
   У причала на ленивой волне покачивались лодки. Катера не было - ушел на ту сторону. Илюха огляделся. Вокруг никого. Самой легкой и быстроходной считалась "Чайка".
   На сиденье, свесив лапы и голову за борт, развалился Пахом. Большой любитель рыбы, которую в избытке поставляли ему интернатовские рыболовы, кот как завороженный следил за мальками, стайкой ходившими на мелководье.
   - Брысь! - погнал Илья Пахома. Но тот, только на секунду оторвавшись от захватившего его зрелища, не сдвинулся с места.
   Сип отвязал веревку и ступил в лодку. Она резко качнулась. Пахом прижал уши, вцепился когтями в дерево, чтобы не свалиться в воду, но лодку не покинул.
   - Ладно, поедешь со мной, - сказал Илья и оттолкнулся веслом от причала. "Чайка" легко заскользила по волнам. Кот метнулся на корму. Суша удалялась все дальше и дальше. - Все по местам! - скомандовал Сип и заработал обоими веслами.
   Тысячи солнечных зайчиков купались в реке. Вода хлюпала о борта. Саввушкин полной грудью вдохнул свежий воздух, пахнущий дальними странствиями, и стал выруливать на середину. Пахом, все еще не смирившись со своей участью, жалобно мяукнул.
   - Полный вперед! - крикнул Илья. - Так держать!
   Путешествие началось.
   Мысль о посещении островов вверх по Манычу родилась у Саввушкина еще прошлым летом. Он даже делился ею с Володей, предлагая пожить, как настоящие робинзоны. Роль Робинзона он предназначал себе, а Пятницы - Гулибабе. Но осуществить эту идею им не удалось: не подвернулось подходящего случая. И вот теперь он может выполнить свою заветную мечту. Целый день на необитаемом острове - что может быть лучше!
   Грести против течения было нелегко. Илья снял брюки, майку. Кот скоро успокоился и смотрел на воду, вздрагивая от попадавших на него брызг.
   Мерно скрипели уключины, солнце слепило так, что даже через прикрытые веки было светло. И казалось Саввушкину, что он плывет не по родному Манычу, а где-нибудь в далеком южном море, среди безбрежной глади, и вокруг на многие сотни миль нет ни одной живой души.
   На встававшем впереди острове, поросшем высокой травой и кустарником, воображение его дорисовало пальмы с пышными фестонами ветвей на верхушках, банановые заросли и дикие пещеры. Ему даже показалось, что он различает порхающих с дерева на дерево обезьян. Илюха смежил веки. Солнечные блики, стригущие гребешки волн родили замысловатые радужные картины. От нахлынувших радостных чувств сам по себе вырвался крик.
   - А-а-о-о-у-у-и-и! - пронеслось над рекой.
   Саввушкин направил "Чайку" к илистому берегу. Но когда до суши оставалось с полсотни метров, Илья увидел, что островок обитаем. На нем двигались две фигуры. Илье нужно было необитаемое место. Иначе пропадал смысл путешествия. Сип свернул и обошел островок. Пахом тоскливым взглядом проводил желанную землю. Ему, видимо, надоело болтаться по волнам.
   Определенного плана у Сипа не было. Основная цель - отлично провести день. К вечеру он думал вернуться в лагерь. По мере приближения другого острова Сип все больше уставал. Хоть и невелико течение Маныча, но пройденный путь отнял у мальчика почти все силы. Стоило ему на некоторое время бросить весла, как лодку относило назад. Наверстывать было труднее. Илья собрал всю свою волю и греб без отдыха. Руки сделались деревянными, пальцы, казалось, нельзя будет разогнуть. Ко всему прочему солнце жгло немилосердно.
   На последние метры у Сипа ушли остатки сил. Как только под днищем лодки заскрипел песок, Илья в изнеможении опустил весла. Пахом как ошпаренный выскочил в мелководье и пустился бежать, отряхивая на ходу лапы. Очутившись на сухой земле, кот подрыгал всеми четырьмя конечностями и первым делом занялся умыванием.
   Немного отдохнув, Сип подтащил лодку на берег, шатаясь, добрел до травы и с удовольствием растянулся на ней, ощущая всем телом, как он зверски устал. Илья не жалел об этом. Он знал, какие трудности и лишения испытывали мореходы прошлого, прежде чем почувствовать счастье первооткрывателя... Приблизительно такая же радость снизошла и на него. Сип считал себя властелином этого острова.
   Сначала надо было осмотреть свои владения. Они, конечно, значительно уступали по площади Пионерскому. Однако имелось все, что надо для души: высокая, по пояс, трава, кусты краснотала и ветлы, песчаная лагуна с камешками, разбросанными по дну, кусок берега с жестким осокорем. Имелось даже одно раскидистое дерево с высохшей верхушкой, на которой лепились несколько растрепанных гнезд.
   Кот Пахом вышагивал вслед за Саввушкиным, изредка замирая и прислушиваясь, что творится в траве. Он попытался поймать кузнечика, но тот стрельнул в сторону. Пахом недовольно дернул хвостом и посмотрел на Сипа. В его глазах явно светилась мечта о еде. Да и сам Илюха ощутил ноющую пустоту в желудке. Следовало незамедлительно заняться вопросом пропитания. Это значит - наловить рыбы и зажарить на прутике над костром. Единственное, что позволил взять с собой Сип, - коробок спичек, соль и воду во фляжке.
   Илюха вышел к тому месту, где оставил лодку. К его удивлению, "Чайки" не было. Думая, что ошибся местом, Илья поискал поблизости. Но, глянув на реку, Саввушкин с ужасом обнаружил, что лодка покачивается далеко на волнах и догнать беглянку он уже не сможет. Свершилось больше того, о чем Сип мечтал: он остался без средств передвижения, без удочек, одежды и спичек.
   Пахом терся о его ноги, жалобно мяукал, выпрашивая есть.
   - Иди ты! - оттолкнул его Илья. Обиженный кот сел в сторонке и с тоской посмотрел на реку. Саввушкину стало жаль его. Ведь виноват был он, Сип. И забота покормить Пахома лежала на его плечах.
   Илья обследовал лагуну. В теплой, прогретой воде ходили косячки молоди. Сип решил использовать в качестве орудия лова купальные трусы. С трудом ему удалось поймать несколько мальков. Пахом проглотил их мгновенно. Но о сытости, конечно, не могло быть и речи.
   Илюха попробовал одного малька съесть сам. Откусил маленький кусочек, пожевал, пожевал, но проглотить так и не смог. Уставший, голодный, побрел Илюха к дереву и присел в тени его могучих ветвей.
   Как только он прикрывал глаза, в его воображении вставала столовка на Пионерском. Чтобы не думать о еде, Сип устремил свой взгляд на Маныч, где в мареве плыл берег, за которым начинались совхозные поля.
   Над прибрежными зарослями кружил подорлик, высматривая для себя добычу. Он несколько раз кидался к земле, но, видимо, его броски оказывались неудачными. Хищник снова взлетал в поднебесье и описывал круги, почти не шевеля крыльями. Вот он медленно приблизился к островку и опустился на голые сучья верхушки. Сип явственно разглядел его бурое тело, с черным подпалом крылья. Птица хищным глазом косила на мальчика, раскрывала крючковатый клюв.
   Илюха натянул тугой лук. И оперенная стрела, пущенная тетивой из воловьей жилы, пронзила птицу.
   Сип не услышал шума падения хищника. Его заглушили тамтамы. Вмиг дерево окружили темнокожие воины с копьями в руках, с перьями на голове и раскрашенными лицами. Старший из них, видимо, вождь, потому что украшения его были особенно пышными и яркими, крикнул гортанным голосом:
   "Это ты, бледнолицый, убил птицу, тотем нашего племени?"
   Илюха от страха не знал, что ответить.
   "Ты кто?" - продолжал вождь. Он здорово смахивал на школьного истопника Евсеича.
   "Я Сип. Вернее, Саввушкин. Ученик седьмого "А".
   Один из воинов наклонился к своему предводителю и что-то негромко сказал ему на ухо.
   "Тотем твоего племени - змея?" - спросил тот у Ильи.
   При слове "змея" Илюха услышал шорох в траве. У его ног мелькнуло серебристое, скользкое тело.
   Илюха отступил назад и больно стукнулся затылком о дерево.
   Сип проснулся, схватился за ушибленное место. И вскочил. Теперь уже не во сне, а наяву он увидел змею. Илья одним рывком сорвал ветку и стал колотить ею по извивающемуся гаду, пока тот не затих.
   Илья выбрался из травы и сел поближе к воде. Наверное, вот так Робинзон высматривал в море какой-нибудь корабль, который смог бы отвезти его на любимую родину.
   Но река была пустынна. Ни баркаса, ни лодчонки. Вплавь до берега ни за что не добраться - слишком далеко. Илюха был рад, что захватил с собой Пахома. Одному было бы в тысячу раз тоскливее.
   Саввушкин просидел на песчаной косе, пока на реку не опустились золотистые сумерки. Сразу посвежело. Илья уныло занялся приготовлением ночлега. О том, что его впотьмах кто-нибудь заметит, не могло быть и речи. Так что ночевать придется на острове.
   Сип нарвал прутьев краснотала, травы. Оставаться на земле он не решился, помня об убитой змее. Илья обследовал дерево. В его пышной кроне нашлась пара ветвей, на которых он при помощи сучьев соорудил подобие площадки. Перетащил туда траву и листья. Когда на небе вспыхнули звезды, Сип расположился на своей верхотуре.
   Если бы не голод и не холод! Стоило мальчику слегка задремать, как перед глазами появлялась тарелка дымящегося борща или кусок пирога с мясом. И все - огромных размеров.
   "Хоть бы сухую корку погрызть", - с тоской думал Илюха, прижимая к себе Пахома. От кота шло живое тепло. Он доверчиво дремал возле Сипа. Но все равно было чертовски холодно. Малейшее дуновение ветерка пробирало до костей. Илюха ворочался так и этак на своем жестком ложе, стараясь получше зарыться в холодную зелень. Еще ему приходилось думать о том, чтобы ненароком не свалиться вниз. И ночь тянулась нескончаемо долго. Заснул Илюха, когда по краю неба на востоке разлилась полоска огненной зари. Не слышал он, как к острову пристала лодка инспектора рыбнадзора. Саломатин тоже не видел Саввушкина, скрытого в ветвях дерева.
   Проснулся Сип, когда катер "Грозный" удалялся вверх по реке. Илья кубарем скатился на землю.
   Сколько он ни кричал, сколько ни махал руками, его не замечали. Саввушкин был готов разреветься. Ему казалось, что его никогда не снимут с опостылевшего необитаемого острова.