Биггл Ллойд. Музыкодел

   — Это-то всякий дурак мог установить, — буркнул Дентон. — А вот как он это делает?
   — Мы можем предложить только рабочую гипотезу.
   — А, так вы о чем-то догадываетесь? Валяйте!
   — Эрлин Бак обладает способностью телепатически проецировать свои эмоциональные переживания. Когда эта проекция подкрепляется звуком мультикорда, те, кто находится непосредственно около него, испытывают необычайно сильные чувства. На тех, кто слушает его музыку в передаче на расстоянии, она не оказывает никакого действия.
   — А видеоскоп?
   — Игра Бака не произведёт эффекта на слушателей видеоскопа.
   — Понятно, — сказал Дентон. Он задумчиво нахмурился: — А как насчёт длительного успеха?
   — Это трудно предсказать…
   — Предскажите же, черт возьми!
   — Новизна его манеры играть сначала привлечёт внимание. Со временем у него, вероятно, появится группа последователей, для которых эмоциональные переживания, связанные с его игрой, будут чем-то вроде наркотика.
   — Благодарю, джентльмены, — сказал Дентон. — Это все.
   Комната быстро опустела. Халси задержался на пороге, с ненавистью посмотрел на Бака и робко вышел.
   — Значит, я не смогу вас использовать, Бак, — сказал Дентон. — Но вы, кажется, не представляете собой проблемы. Я знаю, что собираетесь делать вы с Лэнки. Скажи я хоть слово, никогда вам не найти помещения для нового ресторана. Я мог бы закрыть его ресторанчик сегодня к вечеру. Но едва ли это стоит труда. Я даже не стану настаивать на том, чтобы, а вашем новом ресторане был экран видеоскопа. Если сможете создать свой культ что же, может быть, это отвратит ваших последователей от чего-нибудь похуже. Видите, я сегодня великодушен, Бак. А теперь вам лучше уйти, пока я не передумал.
   Бак кивнул и поднялся. В эту минуту в комнату ворвалась Мэриголд Мэннинг, блистательно прекрасная, пахнущая экзотическими духами. Её сверкающие светлые волосы были зачёсаны кверху по последней марсианской моде.
   — Джимми, милый — ой!
   Она уставилась на Бака, на мультикорд и растерянно пробормотала:
   — Как, вы… Да вы же Эрлин Бак! Джимми, почему ты мне не сказал?
   — Мистер Бак оказал мне честь своим исполнением лично для меня, — сказал Дентон. — Я думаю, мы понимаем друг друга, Бак. Всего хорошего.
   — Ты хочешь, чтобы он выступил по видеоскопу! — воскликнула мисс Мэннинг. — Джимми, это чудесно! Можно, сначала я его возьму? Я могу включить его в сегодняшнюю передачу.
   Дентон медленно покачал головой.
   — Очень жаль, дорогая. Мы установили, что талант мистера Бака… не совсем подходит для видеоскопа.
   — Но я могу его пригласить хотя бы как гостя. Вы будете моим гостем, правда, мистер Бак? Ведь нет ничего плохого, если он будет выступать как гость, правда, Джимми?
   Дентон усмехнулся.
   — Нет. После всего этого шума, который ты устроила, будет неплохо, если ты его пригласишь. Хорошую службу он тебе сослужит, когда провалится!
   — Он не провалится. Он будет чудесен по видеоскопу. Вы придёте сегодня, мистер Бак?
   — Пожалуй… — начал Бак. Дентон выразительно кивнул. — Мы скоро открываем новый ресторан, — продолжал Бак. — Я бы не возражал быть вашим гостем в день открытия.
   — Новый ресторан? Чудесно! Кто-нибудь уже знает? А то я выдам это в сегодняшней передаче как сенсацию?
   — Это ещё окончательно не улажено, — сказал Бак извиняющимся тоном, — мы ещё не нашли помещения.
   — Вчера Лэнки нашёл помещение, — сказал Дентон. — Сегодня он подпишет договор об аренде. Только сообщите мисс Мэннинг день открытия, Бак, и она организует ваше выступление. А теперь, если вы не возражаете…
   У Бака ушло полчаса на то, чтобы найти выход из здания, но он бесцельно бродил по коридорам, не желая спрашивать дорогу. Он счастливо напевал про себя и время от времени смеялся.
   Властители большого бизнеса и их учёные ничего не знали о существовании обертонов.

 
   — Так вот оно что, — сказал Лэнки. — Я думаю, нам повезло, Бак. Дентон должен был сделать свой ход, раз у него была возможность, когда я этого не ожидал. Когда же он сообразит, в чем дело, я постараюсь, чтобы было уже поздно.
   — Что мы будем делать, если он действительно решит закрыть наше дело?
   — У меня и у самого есть кое-какие связи, Бак. Правда, эти люди не вращаются в высшем свете, как Дентон, но они ничуть не менее бесчестны. А у Дентона есть куча врагов, которые нас с радостью поддержат. Он сказал, что мог бы закрыть меня к вечеру, а? Забавно. Мы вряд ли сможем чем-нибудь повредить Дентону, но можем сделать многое, чтобы он нам не повредил.
   — Думаю, что и мы сами повредим Дентону, — сказал Бак.
   Лэнки отошёл к стойке и вернулся с высоким стаканом розовой пенящейся жидкости.
   — Выпей, — сказал он. — У тебя был утомительный день, ты уже заговариваешься. Как это мы можем повредить Дентону?
   — Коммерсы. Видеоскоп зависит от коммерсов. Мы покажем людям, что можно развлекаться без них. Мы сделаем нашим девизом «Никаких коммерсов в ресторане Лэнки».
   — Здорово, — протянул Лэнки. — Я вкладываю тысячу в новые костюмы для девушек, — не выступать же им на новом месте в этих пластиковых штуках, ты же понимаешь, — а ты решил не давать им петь?
   — Конечно же они будут петь.
   Лэнки склонил голову и погладил свои нос.
   — И никаких коммерсов? Что же они тогда будут петь?
   — Я взял кое-какие тексты из старых школьных учебников моего деда. Это называлось стихами, и я пишу на них музыку. Я хотел попробовать их здесь, но Дентон мог прослышать об этом, а нам не стоит ввязываться в неприятности раньше чем нужно.
   — Да. Побереги их до нового помещения. Ты вот будешь в передаче «Утро с Мэриголд» в день открытия. А ты точно знаешь насчёт этих самых обертонов, Бак? Понимаешь, может, ты и в самом деле проецируешь эмоции? В ресторане-то, конечно, это все равно, а вот по видеоскопу…
   — Я знаю точно. Когда мы сможем устроить открытие?
   — На новом месте работают в три смены. Мы усадим 1200 человек, и останется ещё место для хорошей танцплощадки. Все должно быть готово через две недели. Но я не уверен, что эта затея с видеоскопом разумна, Бак.
   — Я так хочу.
   Лэнки опять отошёл к стойке и налил себе.
   — Ладно. Так и делай. Если все это пройдёт, заварится большая каша, и мне надо бы к этому приготовиться. — Он ухмыльнулся. — Но будь я проклят, если это не окажется полезно для дела!

 
   Мэриголд Мэннинг переменила причёску на последнее создание Занны из Гонконга и десять минут раздумывала, каким боком повернуться к съёмочным аппаратам. Бак терпеливо ждал, чувствуя себя немного неловко: такого дорогого костюма у него никогда ещё не было. Ему пришло в голову: а что, если он и в самом деле проецирует эмоции?
   — Я встану так, — сказала наконец мисс Мэннинг, бросив на контрольный экран перед собой последний испытующий взор. — А вы, мистер Бак? Что мы с вами будем делать?
   — Просто посадите меня за мультикорд, — сказал Бак.
   — Но вы же будете не только играть. Вы должны что-нибудь сказать. Я объявляла об этом ежедневно всю неделю, у нас будет самая большая аудитория за много лет, и вы просто должны что-нибудь сказать.
   — С радостью, — сказал Бак. — Можно мне рассказать о ресторане Лэнки?
   — Конечно, глупый вы человек. Для того-то вы и здесь. Вы расскажете о ресторане Лэнки, а я расскажу об Эрлине Баке.
   — Пять минут, — чётко объявил голос.
   — О Боже, — сказала она. — Я всегда так нервничаю перед самым началом.
   — Хорошо, что не во время передачи, — ответил Бак.
   — Верно. Джимми только смеётся надо мной, но нужно быть артистом, чтобы понять другого артиста. А вы нервничаете?
   — Когда я играю, мне не до того.
   — Вот и мне тоже. Когда моя передача начинается, я слишком занята.
   — Четыре минуты.
   — О господи! — Она опять повернулась к экрану. — Может, мне лучше по-другому?
   Бак уселся за мультикорд.
   — Вы очень хороши так как есть.
   — Вы, правда, так думаете? Во всяком случае, очень мило, что вы так говорите. Интересно, найдётся ли у Джимми время посмотреть.
   — Уверен, что найдётся.
   — Три минуты.
   Бак включил усилитель и взял аккорд. Теперь он нервничал. Он понятия не имел, что будет играть. Он намеренно не хотел никак готовиться заранее, потому что именно импровизации его так странно действовали на людей. Только одно он знал точно: сексуальной музыки не будет. Об этом его просил Лэнки.
   Задумавшись, он пропустил мимо ушей последнее предупреждение и, вздрогнув, поднял голову, когда услышал радостный голос мисс Мэннинг:
   — Доброе утро! Начинаем «Утро с Мэриголд»!
   Звонкий голос её продолжал. Эрлин Бак. Его карьера музыкодела. Её поразительное открытие, что он играет в ресторанчике Лэнки. Она рассказала о коммерсе, посвящённом тэмперскрму сыру. Наконец она окончила свой рассказ и рискнула повернуться, чтобы посмотреть в сторону Бака.
   — Леди и джентльмены! С восхищением, с гордостью, с удовольствием представляю вам сенсацию Мэриголд — Эрлина Бака!
   Бак нервно усмехнулся и смущённо постучал по клавише одним пальцем.
   — Это моя первая в жизни речь, — сказал он. — Возможно, она будет последней. Сегодня открывается новый ресторан «У Лэнки» на Бродвее. К несчастью, я не могу пригласить вас туда, потому что благодаря великодушным рассказам мисс Мэннинг за последнюю неделю все места на ближайшие два месяца заказаны. Потом мы будем оставлять ограниченное число мест для приезжих издалека. Садитесь в самолёт и летите к нам!
   У Лэнки вы найдёте кое-что не совсем обычное. Там нет экрана видеоскопа. Может быть, вы об этом слышали. У нас есть привлекательные молодые леди, которые вам будут петь. Я играю на мультикорде. Мы уверены, что вам понравится наша музыка, потому что у Лэнки вы не услышите коммерсов. Запомните это! «Никаких коммерсов у Лэнки!» Никаких флаеров к бифштексам! Никакой мыльной пены к шампанскому! Никаких сорочек к десерту! Никаких коммерсов! Только хорошая музыка, которая звучит для вашего удовольствия, — вот такая!
   Он опустил руки на клавиши.
   Было странно играть без всяких зрителей — практически без зрителей. Были только мисс Мэннинг и операторы видеоскопа, и Бак внезапно ощутил, что своими успехами он обязан зрителям. Перед ним всегда было множество лиц, и он играл в соответствии с их реакцией. Теперь его слушали люди по всему Западному полушарию. А потом это будет вся Земля и вся Солнечная система. Будут ли они хлопать и притопывать? Подумают ли они с благоговением: «Так вот что такое музыка без слов, без коммерсов!» Или он вызовет у них лёгкую скуку?
   Бак бросил взгляд на бледное лицо мисс Мэннинг, на инженеров, стоящих с разинутыми ртами, и подумал, что, вероятно, все в порядке. Музыка захватила его, и он играл неистово.
   Он продолжал играть и после того, как почувствовал что-то неладное. Мисс Мэннинг вскочила и бросилась к нему. Операторы бестолково засуетились, а дальний контрольный экран опустел.
   Бак замедлил темп и остановился.
   — Нас отключили, — сказала мисс Мэннинг со слезами в голосе. — Кто мог это сделать? Никогда, никогда за все время, что я выступаю по видеоскопу… Джордж, кто нас отключил?
   — Приказ.
   — Чей приказ?
   — Мой приказ! — Перед ними появился Джемс Дентон, и он не улыбался. Губы его были сжаты, лицо бледно, в глазах светилось смертоносное неистовство.
   — Ты хитрый парень, а? — обратился он к Баку. — Не знаю, как ты ухитрился разыграть меня, но ни один человек не одурачивает Джемса Дентона дважды. Теперь ты стал проблемой, и я не собираюсь затруднять себя решением. Считай, что ты ликвидирован.
   — Джимми! — взмолилась мисс Мэннинг. — Моя программа отключена! Как ты мог?
   — Заткнись, к черту! Могу предложить тебе, Бак, любое пари, что Лэнки сегодня не откроется. Хотя для тебя это уже безразлично.
   Бак мягко улыбнулся.
   — Я думаю, что вы проиграли, Дентон. Я думаю, что прозвучало достаточно музыки, чтобы победить вас. Я могу предложить вам любое пари, что к завтрашнему дню вы получите несколько тысяч жалоб. И правительство тоже. И тогда вы увидите, кто настоящий хозяин «Видеоскоп Интернэйшнл».
   — Я хозяин «Видеоскоп Интернэйшнл».
   — Нет, Дентон. Он принадлежит народу. Люди долго смотрели на это сквозь пальцы и довольствовались тем, что вы им давали. Но если они поймут, что им нужно, они того добьются. Я знаю, что дал им по крайней мере три минуты того, что им нужно. Это больше, чем я надеялся.
   — Как тебе удалось провести меня там, в кабинете?
   — Вы сами себя провели, Дентон, потому что вы ничего не знаете об обертонах. Ваш селектор не годится для передачи музыки. Он совсем не передаёт высоких частот, так что мультикорд звучал безжизненно для людей, находившихся в другой комнате. Но у видеоскопа достаточно широкая полоса частот. Поэтому он передаёт живой звук.
   Дентон кивнул.
   — Умно. За это я поотрываю головы некоторым учёным. Да и тебе тоже, Бак.
   Он надменно вышел, и как только автоматическая дверь закрылась за ним, Мэриголд Мэннинг схватила Бака за руку:
   — Живо! За мной!
   Бак заколебался, а она прошипела:
   — Да не стойте, как идиот! Вас убьют!
   Она вывела его через операторскую в маленький коридорчик. Они пробежали через него, проскочили приёмную с удивлённой секретаршей и через заднюю дверь попали в другой коридор. Она втащила его за собой в антигравитационный лифт, и они помчались наверх. На крыше здания они подбежали к взлётной площадке для флаеров, и здесь она оставила его в дверях.
   — Когда я подам сигнал, выйдите, — сказала она. — Только не бегите, идите медленно.
   Она спокойно вышла, и Бак услышал удивлённое приветствие служителя.
   — Как вы рано сегодня, мисс Мэннинг!
   — Мы передаём много коммерсов, — сказала она. — Мне нужен большой «вэйринг».
   — Сейчас подадим.
   Выглядывая из-за угла, Бак увидел, как она вошла во флаер. Как только служитель отвернулся, она неистово замахала. Бак осторожно подошёл к ней, стараясь, чтобы «вэйринг» был все время между ним и служителем. Через минуту они уже неслись вверх, а внизу слабо прозвучала сирена.
   — Успели! — воскликнула она задыхаясь. — Если бы вы не выбрались до того, как прогудела тревога, вам бы совсем не уйти.
   Бак глубоко вздохнул и оглянулся на здание «Видеоскоп Интернэйшнл».
   — Что ж, спасибо, — сказал он. — Но я убеждён, что необходимости в этом не было. Это же цивилизованная планета.
   — "Видеоскоп Интернэйшнл" — не цивилизованное предприятие, — обрезала она.

 
   Он посмотрел на неё с удивлением. Её лицо разгорелось, глаза расширились от страха, и впервые Бак увидел в ней человека, женщину, красивую женщину. Она отвернулась и разразилась слезами.
   — Теперь Джимми убьёт и меня. А куда мы поедем?
   — К Лэнки, — сказал Бак. — Смотрите, его отсюда видно.
   Она направила флаер к свежевыкрашенным буквам на посадочной площадке нового ресторана, и Бак, оглянувшись, увидел, что на улице возле «Видеоскоп Интернэйшнл» собирается толпа.
   Лэнки придвинул свой стол к стене и удобно откинулся назад. На нем был нарядный вечерний костюм, и он тщательно подготовился к роли общительного хозяина, но у себя в конторе он был все тем же неуклюжим Лзнки, которого Бак впервые увидел облокотившимся на стойку.
   — Я тебе говорил, что заварится каша, — сказал он спокойно. — Пять тысяч человек у здания «Видеоскоп Интернэйшнл» требуют Эрлина Бака. И толпа все растёт.
   — Я играл не больше трех минут, — сказал Бак. — Я подумал, что многие, наверное, напишут жалобы на то, что меня отключили, но ничего подобного я не ожидал.
   — Не ожидал, а? Пять тысяч человек. Теперь уже, может быть, и все десять, и никто не знает, когда все это кончится. А мисс Мэннинг рискует головой, чтобы увезти тебя оттуда, спроси её, почему, Бак?
   — Да, — сказал Бак. — Зачем было вам ввязываться в это из-за меня?
   Она вздрогнула.
   — Ваша музыка такое со мной делает!
   — Ещё как делает, — подхватил Лэнки. — Бак, дурень ты этакий, ты устроил для четверти земного населения три минуты эмоциональной музыки!

 
   Ресторан Лэнки открылся в тот вечер, как и было назначено. Толпа заполняла всю улицу и ломилась до тех пор, пока оставались стоячие места. Хитрый Лэнки установил плату за вход. Стоявшие посетители ничего не заказывали, и Лэнки не мог допустить, чтобы музыка досталась им бесплатно, даже если они готовы были слушать её стоя.
   В последнюю минуту была произведена только одна замена. Лэнки решил, что посетители предпочтут очаровательную хозяйку старому хозяину с расплющенным носом, и он нанял Мэриголд Мэннинг. Она изящно скользила по залу, и голубизна ниспадающего платья оттеняла золотистые волосы.
   Когда Бак занял своё место за мультикордом, бешеная овация продолжалась двадцать минут.
   В середине вечера Бак разыскал Лэнки.
   — Дентон что-нибудь предпринял?
   — Ничего. Все идёт как по маслу.
   — Странно. Он поклялся, что мы сегодня не откроемся.
   Лэнки усмехнулся.
   — У него достаточно своих неприятностей. Власти ему на горло наступают из-за сегодняшней суматохи. Я боялся, что будут обвинять тебя, но обошлось. Дентон включил тебя в программу, он же тебя и отключил, и считается, что виноват он. По моим последним сведениям, «Видеоскоп Интернэйшнл» получил больше пяти миллионов жалоб. Не беспокойся, Бак. Скоро мы услышим о Дентоне, да и о союзах тоже.
   — О союзах? При чем тут союзы?
   — Союз музыкоделов взъестся на тебя за то, что ты хочешь покончить с коммерсами. Союз текстовиков будет заодно с ними из-за коммерсов и ещё потому, что твоей музыке не нужны слова. Союзу исполнителей ты придёшься не по вкусу, потому что вряд ли кто-нибудь из них умеет играть хоть немного. К завтрашнему утру, Бак, ты станешь самым популярным человеком в Солнечной системе, и тебя возненавидят все заказчики, вое работники видеоскопа и все союзы. Я приставлю к тебе телохранителя на круглые сутки. И к мисс Мэннинг тоже. Я хочу, чтобы ты вышел из этой заварухи живым.
   — Ты в самом деле думаешь, что Дентон может…
   — Дентон может.
   На следующее утро Союз исполнителей занёс ресторан Лэнки в чёрный список и предложил всем музыкантам, включая Бака, прекратить с ним всякие отношения. Музыканты вежливо отклонили предложение и к полудню оказались в чёрном списке. Лэнки вызвал адвоката-Бак ещё не видел человека, который выглядел бы таким скрытным и не внушающим доверия.
   — Они должны предупредить нас за неделю, — сказал Лэнки. — И дать нам ещё неделю, если мы будем жаловаться. Я им предъявлю иск на пять миллионов.
   В ресторан заходил уполномоченный по общественному порядку, затем уполномоченный по контролю за торговлей спиртным. После недолгих переговоров с Лэнки оба с мрачным видом удалились.
   — Поздно Дентон зашевелился, — весело сказал Лэнки. — Я был у них обоих на прошлой неделе и записал на плёнку наши разговоры. Они не осмелятся действовать.
   В этот вечер перед рестораном Лэнки были устроены беспорядки. У Лэнки на этот случай был наготове свой отряд, и посетители ничего не заметили. Произошла стихийная демонстрация против коммерсов, а в манхеттенских ресторанах было разбито пятьсот видеоскопов.
   Ресторан Лэнки беспрепятственно закончил первую неделю своего существования. Зал постоянно был переполнен. Заявки на места посыпались даже с Венеры и Марса. Бак выписал из Берлина второго мультикордиста, которого он мог бы обучить, и Лэнки надеялся, что к концу месяца ресторан будет работать по двадцать четыре часа в сутки.

 
   В начале второй недели Лэнки сказал Баку:
   — Мы побили Дентона. Я смог ответить на каждый его ход, а теперь мы сами сделаем несколько ходов. Ты опять выступишь по видеоскопу. Сегодня я сделаю заявку. У нас законное предприятие, и мы имеем такое же право покупать время, как другие. Если он нам откажет, я в суд на него подам. Не посмеет он отказать.
   — Где ты возьмёшь на все это денег? — спросил Бак.
   Лэнки усмехнулся.
   — Сэкономил. И получил небольшую поддержку от людей, которым не нравится Дентон.
   Дентон не отказал. Выступление Бака транслировалось прямо из ресторана по всеземной программе, а вела передачу Мэриголд Мэннинг. Сексуальной музыки он не исполнял.

 
   Ресторан закрывался. Усталый Бак переодевался у себя в комнате. Лэнки ушёл, чтобы рано утром встретиться со своим адвокатом и поговорить с ним о следующем ходе Дентона.
   Бак был неспокоен. Ведь он всего-навсего музыкант, говорил он себе, не разбирающийся ни в юридических проблемах, ни в запутанной паутине связей и влияний, которой Лэнки так легко управлял. Он знал, что Джемс Дентон — олицетворение зла. Он знал также, что у Дентона достаточно денег, чтобы тысячу раз купить Лэнки. Или заплатить за убийство любого, кто стоит у него на дороге. Чего он ждёт? Ведь Бак через некоторое время может нанести смертельный удар всей системе коммерсов. Дентон должен это знать.
   Так чего же он ждёт?
   Дверь распахнулась, и к нему вбежала бледная, полуодетая Мэриголд Мэннинг. Она захлопнула дверь и прислонилась к ней. Все её тело сотрясалось от рыданий.
   — Джимми, — сказала она задыхаясь. — Я получила записку от Кэрол — это его секретарша. Она была моей приятельницей. Она сообщает, что Джимми подкупил наших телохранителей, и они собираются нас убить сегодня по дороге домой. Или позволят людям Джимми нас убить.
   — Я вызову Лэнки, — сказал Бак. — Беспокоиться не о чем.
   — Нет! Если они что-нибудь заподозрят, они не станут ждать. У нас не будет никакой надежды.
   — Тогда мы просто дождёмся, пока Лэнки вернётся.
   — Вы думаете, ждать безопасно? Они же знают, что мы собрались уходить.
   Бак тяжело опустился на стул. Это был как раз такой ход, которого он ожидал от Дентона. Он знал, что Лэнки тщательно подбирал людей, но у Дентона достаточно денег, чтобы перекупить любого. И все же…
   — Может, это ловушка, — сказал он. — Может, это подложная записка.
   — Нет. Я видела, как этот жирный коротышка Халси говорил вчера с одним из ваших телохранителей, и сразу поняла, что Джимми что-то затевает.
   «Так вот оно что! Халси».
   — Что же делать? — спросил Бак.
   — Нельзя ли выйти через чёрный ход?
   — Не знаю. Придётся пройти мимо, по крайней мере, одного телохранителя.
   — Может, попробуем?
   Бак колебался. Она была напугана. Она не владела собой от страха. Но она была более опытна в таких вещах. И она знала Джемса Дентона. Бак никогда не выбрался бы из «Видеоскоп Интернэйшнл» без её помощи.
   — Если вы считаете, что это необходимо, — попробуем.
   — Мне надо одеться.
   Она осторожно выглянула за дверь и сразу вернулась; страх пересилил стыдливость.
   — Нет. Идёмте.
   Бак и мисс Мэннинг не спеша прошли по коридору к запасному выходу, обменялись кивком с двумя телохранителями, которые сидели наготове, внезапно нырнули а дверь и побежали. Позади раздался удивлённый возглас, и ничего больше. Они изо всех сил помчались по переулку, повернули, добежали до следующего перекрёстка и остановились в нерешительности.
   — Движущийся тротуар в той стороне, — задыхаясь шепнула она. — Если мы добежим до него…
   — Пошли!
   И они побежали дальше, держась за руки. Переулок впереди расширялся в улицу. С беспокойством Бак поискал глазами флаеры, не догоняют ли, но не увидел ни одного. Он не знал точно, куда они попали.
   — Погони нет?
   — Кажется, нет. Ни одного флаера, и я никого не заметил позади, когда мы останавливались.
   — Значит, мы удрали!
   Футах в тридцати от них из рассветных теней вдруг выступил человек. Охваченные паникой, они остановились, а он шагнул к ним. Шляпа была низко надвинута на лицо, но улыбку нельзя было не узнать. Джемс Дентон.
   — Доброе утро, красавица, — произнёс он. — «Видеоскоп Интернэйшнл» много потерял без тебя. Доброе утро, мистер Бак.
   Они стояли молча. Мисс Мэннинг вцепилась в плечо Бака, а ногти её через рубашку вонзились ему в тело. Он не шевелился.
   — Я знал, что ты попадёшься на эту маленькую хитрость, красавица. Я знал, что ты уже как раз достаточно напугана, чтобы на неё поддаться. У каждого выхода мои люди, но я благодарен тебе, что ты выбрала именно этот. Очень благодарен. Я предпочитаю лично сводить счёты с предателями.
   Вдруг он повернулся к Баку и прорычал:
   — Убирайся отсюда, Бак. До тебя очередь ещё не дошла. Для тебя я приготовил кое-что другое.
   Бак стоял, как прикованный к сырому тротуару.
   — Шевелись, Бак, пока я не передумал!
   Мисс Мэннинг отпустила его плечо. Её голос сорвался на прерывистый шёпот.
   — Уходите! — сказала она.
   — Бак.
   — Уходите, быстро! — снова шепнула она.
   Бак нерешительно сделал два шага.
   — Бегом! — заорал Дентон.
   Бак побежал. Позади раздался зловещий треск выстрела, крик — и наступила тишина. Бак запнулся, увидел, что Дентон смотрит ему вслед, и снова побежал.

 
   — Так вот, трус, — сказал Бак.
   — Нет, Бак, — Лэнки медленно покачал головой. — Ты смелый человек, иначе ты не ввязался бы в это дело. Это не была бы смелость — пытаться что-нибудь там сделать. Это была бы глупость. Виноват я. Я думал, что он прежде всего займётся рестораном. Теперь я кое-что должен за это Дентону, Бак, а я из тех, кто платит свои долги.
   Обезображенное лицо Лэнки озабоченно нахмурилось. Он как-то странно посмотрел на Бака и почесал свою лысую голову.
   — Она была красивая и храбрая женщина, Бак. Но я не понимаю, почему Дентон отпустил тебя.
   Трагедия, нависшая над рестораном Лэнки в тот вечер, никак не сказалась на посетителях. Они встретили Бака, вышедшего к мультикорду, громом оваций. Когда он остановился, нерешительно кланяясь, его окружили три полисмена.