Бир Грег. "Планета-бродяга"

   В промежутках между разговорами с Анакином Джабитта собирала замысловатую геометрическую головоломку из мембранника. Анакин заметил, что когда она выложила коробочку с головоломкой на скамейку в лодке, край коробки слился с мембранником сиденья. Когда головоломка была собрана, кусочки приобрели иные формы, так что девочке не приходилось собирать один узор дважды.
   Коммуникация, координация, постоянное соприкосновение — эти люди приручили огромное сообщество живых организмов, настолько тесно связанное, что оно казалось одной огромной семьей.
   Как горько потерять от болезни половину своей семьи! Или столкнуться с неведомыми силами, которые оставили глубокий шрам вдоль экватора.
   Возможно, они добирались окружным путем не из-за чрезмерной дани традициям, а из-за банального страха.

33

   — Ваша яхта совершила посадку на северном плато, — доложил Сейнару капитан Кетт. — Мы получили условный лазерный сигнал лично от Ке Даива. Роботсекретарь подтвердил свои полномочия и представил клиента. Сейчас он ожидает транспортник на Средней Дистанции.
   Кетт шагал впереди командующего по ярко освещенному коридору, ведущему к посадочному доку челнока «Адмирала Корвина».
   Сейнар рассеянно кивнул, услышав эту новость. Он собирался устроить смотр эскадры. Если Ке Даив не сможет купить секотский корабль, следующие шаги придется предпринимать чисто по-таркиновски: демонстрация силы — ультиматум — военное вторжение.
   Райт на минуту задумался, с каким удовольствием он обменял бы всю эту эскадру на один республиканский дредноут. С каких это пор ты полюбил все внушительное и мощное? На тебя повлияли пристрастия Таркина? Не уверен, что Ке Даив выполнит задание? Сегодня победит хитрость, а не грубая сила. У тебя есть все, что тебе нужно.
   Он был уверен, что в данной ситуации ему удастся выставить то, чем он располагает, как грозную армаду.
   Ведь недавно их уже кто-то пожег. Разок пожег, пару раз припугнул. Если только они не встретились с действительно грозной силой, еще большей, чем у Сейнара… и одержали верх.
   Но Райт никак не мог взять в толк, как это было возможно. Планета была абсолютно неразвитой и малонаселенной. Практически это была девственная территория. Кому понадобилось предпринимать вторжение в это захолустье, да еще оставлять огромные боевые шрамы на теле планеты?
   Так, незаметно за размышлениями, они подошли к крохотному челноку.
   Кетт воспринял длинную паузу командующего эскадрой с философским терпением. Он уже привык к стилю руководства Сейнара, хотя и не любил его манеры. Райт одернул длинный китель и сел в центральное кресло перед обзорным экраном. За длинным покатым носом челнока медленно вращались звезды и газовый диск.
   — Что-нибудь новое про эти расщелины?
   — Нет, сэр.
   — Боевые шрамы? — подумал вслух Сейнар. Они напоминали ему надрезы, сделанные на коже рукой опытного хирурга.
   — Я полагаю, вскоре мы найдем подтверждения тою, что это геологические аномалии, — сказал Кетт.
   — Сохранять дистанцию между эскадрой и планетой. Все переговоры между кораблями сократить до минимума, — отдал приказы Райт. — Я хочу, чтобы никто не сканировал эту планету. Нас здесь нет. Передайте на все корабли особое распоряжение, в котором бы еще раз напоминалось об этом.
   — Есть, сэр.
   — Мы уже близки к цели, — сказал Сейнар, потирая плечи; ладони почему-то были липкими от пота. — Я не потерплю никаких ошибок.

34

   Тусклый зеленый свет густым сиропом сочился из конца тоннеля. Пещера стала шире, и бурная река превратилась в спокойный плавный поток. Ганн управлял лодкой, уверенно и ловко орудуя шестом. Они подплыли к небольшому уступу, украшенному зелеными и красными усиками. Вершина этой естественной пристани была очище-на от растений, и Ганн и два его помощника кинули причальные веревки двум престарелым ферроанцам в серых и черных одеждах.
   Лодку подтянули к берегу, и она уткнулась в мягкие демпферы дока, словно домашнее животное прильнуло к ноге хозяина.
   Когда Оби-Ван стал выбираться из лодки, он увидел, что его падаван спит. Длинные бессонные ночи наконец-то начали сказываться. Ана-кин не просто дремал, а глубоко спал, и все его семена-партнеры не шевелясь сидели рядом. Лицо мальчика было прекрасно-безмятежным: прямые брови, приоткрытые губы, все мускулы расслаблены, дыхание равномерное и неглубокое. Это было настоящее живое произведение искусства. Джабитта сидела рядом с мальчиком, поглаживая его шелковистые волосы, и смотрела на Оби-Вана, закусив нижнюю губу.
   — Он такой хорошенький, — сказала она. — Может, оставим его здесь, пусть спит дальше? Время у нас есть.
   В присутствии девушки Анакин спал как младенец. И это было важно. ОбиВана все больше беспокоили частые кошмары, мучавшие падавана. Когда он спал, он казался намного младше. Оби-Ван легко возрождал в памяти образ того девятилетнего мальчика, который только что стал его учеником. Теперь он стал на две ладони выше, но все черты лица остались теми же, разве что нос чуточку подрос.
   Он скучает. И Трасия Чо Лием знала это.
   Оби-Ван протянул руку к мальчику, но остановился в нерешительности. Ему вдруг захотелось не будить мальчика, а дать ему спать таким безмятежным сном целую вечность, вечно предвкушать великое приключение, вечно мечтать о триумфе и радости. Это чувство было слишком сентиментальным и слабым, но Оби-Ван позволил ему возникнуть. Наверное, такие чувства у отца, который смотрит на сына и беспокоится о его неясном будущем, подумал Оби-Ван. Мне бы не хотелось увидеть его падение. Я бы скорее остановил время на этом моменте, и сам застыл навечно, чтобы только не дожить до этого.
   Казалось, за спиной стоит кто-то знакомый, и Оби-Ван, на которого накатили такие неджедайские эмоции, самокритично и задумчиво пробормотал: — Он ведь самый обычный ребенок, ничем не отличается от сверстников.
   Тихим шепотом донесся ответ: Для тебя отличается. И ты это знаешь.
   Оби-Ван обернулся и увидел, как к нему приближается Ганн. Но голос был явно не его.
   — Пора двигаться дальше, — сказал Ганн, непонимающе глядя на изумленное лицо Оби-Вана: — Что-то стряслось?
   — Нет, — вздрогнув, Оби-Ван схватил Анакина за плечо и слегка встряхнул его. Как всегда, Анакин проснулся мгновенно и сразу же был готов рваться в бой. Его семена-партнеры встрепенулись и бросились занимать места на тунике и штанах.
   Семёна Оби-Вана взобрались ему на плечи и грудь, и мастер с учеником вместе выбрались из длинной лодки. За ними последовали Ганн и Джабитта.
   — Мне снилось, что я разговариваю с Куай-Гоном, — с мечтательной улыбкой сказал Анакин. — Он меня чему-то учил… Но я забыл, чему, — мальчик потянулся. — Он просил передавать тебе привет. Сказал, что с тобой очень тяжело разговаривать, — Анакин сбежал по мостику и остановился на причале.
   Оби-Ван стоял как окаменевший, затем закрыл отвисшую челюсть и зашагал вслед за палаваном.
   Из шахты доносилась музыка — тарабаны и щипковые инструменты, сопровождающие хор низких мркских голосов, тянувших бодрую песню.
   — Они ждут, — взволнованно сказал Ганн. — Формовка вот-вот начнется!
   Джабитта поравнялась с Анакином.
   — Волнуешься? — спросила она.
   — С чего бы это? — переспросил он, и в голосе его слышалась бравада.
   — Потому что ты самый молодой из всех наших клиентов, — пояснила девушка. — И потому что если все пройдет нормально, у тебя будет самый лучший корабль из всех, когда-либо построенных здесь.
   — Классно, — сказал Анакин, глубоко вздохнув. — Вот это действительно волнует меня.
   Джабитта одарила его широкой улыбкой и положила руку ему на плечо. Анакин с юношеской гипертрофированной гордостью задрал подбородок, и Оби-Ван даже в скудном освещении заметил румянец на его щеках. Пока поднимались, они прошли мимо двух мркских хоров ферроанцев. Все певцы держали в руках или маленькие тарабаны, или струнные аллюты. Их песни и свет электрических фонарей провожал четверку до самой вершины шахты.
   — Разве это не прекрасно? — спросила Джабитта.
   — Да уж, — нехотя подтвердил Анакин.

35

   — Вот мы и добрались. Перед нами фабричная долина, — сказал Ганн, когда восхождение по ступеням закончилось. Тяжелая ноша Анакина — его семенапартнеры — сделали подъем по лестнице особенно утомительным. Джабитта обогнала ею и ждала наверху, а теперь с радостной улыбкой на лице снова присоединилась к ним. Анакин задрал голову и посмотрел на кроны огромных борасов, которые смыкались в доброй сотни метров над ними, образуя крышу необъятного зала. Солнечные лучи пробивались сквозь толстый слой листвы, освещая мощеную каменную дорогу нереальным зеленоватым сиянием. Дорога тянулась на несколько километров между отвесных стен, состоящих из длинных, плотно пригнанных друг к другу восьмиугольных колонн из лавы.
   Упавшие коричневые валуны попали в эти стены, когда те еще не застыли, да так и остались там, нарушая равномерную картину высоких столбов изгороди. Некоторые валуны, размером с комнату Анакина в Ордене, треснули, и на сломе показались блестящие оранжевые и зеленые кристаллы. Они были натыканы так близко друг к другу, как булавки в подушечке для иголок Шми. Вдоль стен тянулись толстые черные усики, которые оплетали красные подпорки, расставленные среди восьмиугольных камней мощеной дороги. Эти усики рвались вверх и через десяток-другой метров достигали своей цели — толстых стволов борасов. Тонкие зеленые в полоску усики произрастали из толстых лиан и закреплялись среди пустотелых расколотых валунов, словно отдыхая перед последним рывком наверх.
   Воздух под естественным куполом был густым и влажным, температуры человеческого тела, и дышать им было очень трудно. К тому же он был пронизан острыми сладкими ароматами — цветы, пироги, эль и вино, и все это на фоне мощного запаха плодородной почвы.
   — Камни были здесь еще до того, как мы пришли сюда, — сказала Джабитта, и ее лицо было торжественно-мрачным в зеленоватом сумеречном свете. — И борасы тоже уже росли здесь. А в прошлом году папа ввел новое правило: когда фабрика начинает работать, борасы смыкают кроны и скрывают, что мы здесь делаем, чтобы никто не мог подсмотреть.
   — Твой папа — замечательный человек, — с важным видом заявил Ганн. ОбиВан снова отметил мертвенную бледность Ганна, когда тот говорил о недавнем прошлом.
   По долине, многократно усиливаясь за счет отражения от каменных стен, прокатился громкий шум, словно кто-то дул в огромный рог, затем последовало несколько волн еще более влажного насыщенного воздуха. Массивные стволы борасов заходили ходуном, а длинные ветви и листва мелко завибрировали, издавая шум, напоминающий тысячи шепчущих голосов. На дорогу посыпался дождь из засохшей коры-кожи борасов.
   Семена-партнеры неистово тряслись.
   — Они не могут больше ждать, — объяснил Ганн.
   Анакин никак не мог поверить, что он на самом деле находится здесь. Снилось ли ему это место, что теперь оно кажется ему таким знакомым? У него возникло впечатление, что сейчас в его теле сидят две разные личности — одна из них уже была здесь и все это прекрасно знает, а вторая личность — юный мальчик с другой планеты, которая далеко-далеко отсюда. Он никак не мог понять, кто сейчас был главным и кто передвигал его ногами и владел его мыслями. Анакин посмотрел на Оби-Вана и какое-то мгновение не мог вспомнить, что это за человек идет рядом с Ганном, облачившись в традиционное секотское платье.
   Но Анакин сконцентрировался и слил эти два "я" вместе, использовав джедайскую технику, чтобы сделать сознание ясным и навести порядок в темных мыслях, которые гнездились в глубинах подсознания, — на всех слоях, кроме самого нижнего, где кончалось его личность. Именно там и обитала другая, со смутными темными мыслями, личность, которая жила отдельной от Анакина жизнью.
   Анакин решил, что сейчас не время рассказывать учителю о таком странном явлении — к ним шли встречающие. Огромные красные, черные и зеленые насекомообразные создания маршировали по дороге навстречу им. У существ были плоские широкие тела, три пары лап по бокам и седьмая, центральная, лапа посередине впереди. Два длинных серых отростка, похожих на шпоры, торчали справа и слева от центральной лапы. Эти животные были созданы для перевозки тяжелых грузов.
   На спине у этих созданий сидели коренастые мужчины с чумазыми лицами, держась за «шпоры» руками в толстых черных перчатках.
   — Это и есть джентари? — спросил Анакин у Джабитты.
   — Нет, — ответила она, тихо рассмеявшись. — Это караподы. На них верхом едут калильщики.
   — Караподы — живые существа?
   — В основном. Некоторые из них частично машины, — девочка посмотрела на маршировавших перед ней многоножек.
   Ганн обратился к Анакину.
   — Мы оставим вас здесь с калильщиками. Они подготовят ваши семена, а вас отведут к формовщикам и джентари, — Ганн казался грустным, словно кто-то обидел его. — Я никогда не заходил дальше этого. Это — воля Судии.
   — Удачи! — крикнула им Джабитта. — Буду ждать вас на выходе, — она повернулась и бросилась догонять Ганна, бросив на Анакина последний взгляд через плечо: глаза ее горели, а губы были плотно сжаты. Затем девочка быстро спустилась по лестнице.
   — Церемонии и тайны уже начинают утомлять меня, — признался Оби-Ван. — А еще мне надоело, что нас передают с рук на руки, как старую одежду.
   — А мне кажется, что это чудесно, — возразил Анакин. Он действительно так считал. Все это было волнующим и помогало ему, хотя он не мог выразить словами, как именно, — помогало ему более ясно представить стоявшую перед ним задачу. И все же он знал, что Оби-Вана обуревали сомнения, и он имел на это все основания. Анакин нахмурился. — Я так взволнован и немного боюсь. Мастер, почему я чувствую себя так?
   — С нами разговаривают семена, — сказал Оби-Ван. — Некоторые из них были здесь раньше, видимо с Вергер. Ты ощущаешь их энтузиазм и улавливаешь обрывки их воспоминаний.
   — Точно! — воскликнул Анакин. — Семена! Почему я раньше не догадался?
   — Потому что ты несешь их на себе столько, что они забили твои собственные чувства, — объяснил Оби-Ван. — Жалко, что у меня нету оборудования, чтобы измерить содержание мидихлориана в них, — на его лице заиграла неосознанная озорная улыбка.
   — Он окажется очень высоким, — сказал Анакин, слегка толкнув Оби-Ваналоктем в бок, как учитель возвращает к действительности замечтавшегося ученика.
   Оби-Ван поднял бровь.
   — Но не такой сильный, как у тебя, — сказал он, покачав головой. — Слушай их, но контролируй свою связь с Силой, падаван. Не забывай, кто ты и каково твое призвание.
   — Не забуду, — пообещал Анакин.
   Караподы были рке в нескольких десятках метров от джедаев, одиноко стоявших под огромным зеленым сводом борасов. Анакин протер глаза и вытянул руки перед собой, словно держал учебный лазерный меч.
   Каждый карапод был ростом со взрослого человека, — и то согнув длинные ноги чуть не пополам. Там и сям на их телах блестели яркие заплатки, словно живые организмы Секота были сплавлены с металлом.
   Выражение лица мастера становилось все более и более озадаченным.
   — Что-то отвлекает тебя, учитель, — сказал Анакин.
   Их со всех сторон обступили караподы, но Оби-Ван не обращал на них никакого внимания.
   — Вергер, — выдал он наконец. — В семенах… она оставила послание для нас…
   Он выпрямился и придал лицу невозмутимое выражение, когда один из наездников слез с карапода и направился к ним с мрачным видом.
   — Что в нем говорится? — шепотом спросил Анакин.
   — Она покинула Зонаму-Секот, чтобы открыть еще большую тайну.
   — Что?
   — Послание не совсем четкое. Что-то о существах, которые пришли из-за границ известной Галактики, о которых даже джедаям ничего не известно. Ей пришлось очень быстро сменить дислокацию.
   Лицо наездника было иссушенным, морщинистым и загоревшим, и на фоне темной огрубевшей кожи его карие глаза казались двумя огоньками.
   — Клиенты? — спросил он на общегалактическом с жутким акцентом.
   — Да, — подтвердил Анакин, сделав шаг вперед и задрав подбородок, словно собирался защищать Оби-Вана.
   — Люди Судии уже ушли?
   — Да.
   — Тогда пошевеливайтесь, — грубо просипел наездник, глупо ухмыляясь и тыча пальцем на первое сочленение центральной лапы кара-пода, напоминающее ступеньку. — Вы опоздали! Мы уже разгружаем последнюю партию!
   Наездник посмотрел, как Оби-Ван с Анакином взобрались на спину вьючным крабам, затем выпучил глаза, набрал в грудь побольше воздуху и заорал: — Мы — ваши калильщики. Команда, стройся!
   Караподы и наездники вытянулись в четкую шеренгу.
   Десятки караподов без всадников выскочили из-за пригорка, спустились по двум широким мостикам по бокам лестницы, ведущей из шахты, и во весь опор промчались мимо джедаев вниз, к реке. Должно быть, они пришли сюда из тампаси, потому что на их плоских спинах лежали кучи опавшей листвы, высушенные цветки и ветви, спущенные листья-баллоны, всякие дощечки-щепочки. Караподы с трудом удерживали ворох этого добра парой поднятых боковых лап.
   Нагрркенные высохшими гнилушками караподы с глухой барабанной какофонией догнали своих друзей и пристроились в хвост длинной процессии.
   Сразу же после них над головой появились другие существа, явно родственники караподов, но с другими лапами, приспособленными для перевозки иных грузов. Они ползли по густым кронам борасов с тяжелыми подвесными сетками.
   — Горючее для топки, — сказал калильщик, занимая место между двумя «шпорами» карапода. — Это последняя партия! Давайте поскорее забросим семена в топку, пока они не начали взрываться прямо здесь!
   Караподы развернулись на месте и рванули вперед удивительно легким и быстрым галопом, выбивая на брусчатке гипнотический ритм своими длинными лапами.
   Анакин снова взглянул на Оби-Вана. Мастер, казалось, снова взял себя в руки, и лицо его было решительным и твердым. Мальчик прислушался к голосам своих семян. Они с радостью обещали ему ни с чем не сравнимую дружбу и преданность.
   Но Анакин вдруг понял: Они не знали, что из них получится!

36

   Караподы рысью донесли Оби-Вана и Анакина туда, где заканчивались каменные колонны, и формовщики остановили своих скакунов. Здесь, за мощеной базальтовой дорогой, фабричная долина превратилась в широкую равнину, покрытую туго скрученными усиками, похожими на фишки настольной игры. Груженные топливом караподы бежали впереди, между огромными, несколько сот метров высотой, скалами-колоннами, которые служили поддержкой для зеленого купола бораеов.
   Это было самое большое закрытое пространство, которое только доводилось видеть Анакину в своей жизни. Верхушки колонн, чья поверхность была зашлифована льющейся по ним водой, пропадали в густом тумане, а в паре километров впереди этот туман сгустился в темно-синие тучи и изливал на землю мощные потоки дождя. И все это под пологом леса!
   — Здесь у нас калильные ямы, — сказал им краснолицый калилыцик. Он спрыгнул с кара-пода и указал рукой на густые клубы дыма, которые поднимались из пылающих багряным пламенем ям, выкопанных у непомерно разросшейся живой ограды долины. Калилыцик пересчитал семян-партнеров Анакина, тыча в каждого пальцем и шевеля при этом губами: — Парень, у тебя очень много. Что они тебе говорят? Ты их слышишь?
   Анакин кивнул.
   — Ну? Тебе нечего скрывать от меня, я же твой калилыцик.
   — Они говорят, что сгорают от нетерпения.
   — Вот это мне нравится. Давай их мне и иди за мной.
   Анакин бережно снял все двенадцать семян со своей одежды. Каждый партнер издал слабый писк, но не стал пытаться прилепиться обратно к хозяину. Мальчик передал семена калильщику, который зашвырнул их на спину караподу.
   — Они поедут, а ты пойдешь, — заявил калилыцик, затем забрал у Оби-Вана его трех партнеров. — Их тоже добавим до кучи, — добавил он с усмешкой. — Хорошая идея — сложить их вместе! Как хорошо, что вам попался я, а не они, — он показал большим пальцем на остальных калильщиков, которые дружно расхохотались. Краснолицый оглушительно свистнул и разразился хохотом: — Они по сравнению со мной — любители. Я легко смогу прокалить сразу пятнадцать семян и убедить их соединиться!
   — Не слушайте этого хвастуна! — крикнул один калильщик.
   — Вам еще повезет, если он склепает вам ручную тележку! — добавил другой.
   — А, это они делятся с вами своим жизненным опытом, — прорычал калильщик. — Не обращайте на них внимания. Мы тут все друзья. — Он покосился на них и потер руки, стряхивая с кожи белую высохшую шелуху множества семян-партнеров. Обрывки закружились вокруг, как снежинки. — Старый Судия разделил нас в этой долине на высотных и низинных жителей. Мы живем внизу и знаем эти края лучше, чем кто бы то ни было. Он лично выбрал нас и сказал нам создавать семьи: ферроанцы наверху, лангези — внизу. Мы знаем свое место. Он все мудро устроил.
   Анакин слышал о небольшой древней планете Лангеза — читал о ней в библиотеке Ордена на Корусканте. На планете вот уже сотню лет правили цинимальцы, которые поработили местных жителей — лангези, вызвав тем самым волны иммиграции в другие части Галактики. Лангези специализировались на сельском хозяйстве и биотехнологиях. Они знали, как на основе одних живых существ создать новых, и много столетий поставляли экзотических домашних любимцев для богатых семей по всей Галактике.
   Цинимальцы, глубоко религиозные и нетерпимые к иноверцам, рассматривали увлечение лангези биотехнологиями как грех в глазах, богов. Вот пиратство, работорговля и война против всей Галактики — это другое дело, против этого их боги не имели ничего против.
   — Но не будем вдаваться в подробности. Вы получите корабль, затем вершинники заставят вас многое забыть! Но вы увидите все своими глазами. Вы запомните кузнечные ямы. А еще… — он хитро скосил глаза, и его пышущее здоровьем румяное лицо превратилось в гротескную маску. -.. меня зовут Вагно. Меня вы запомните.

37

   — Похоже, на Зонаме-Секоте возникли трудности, — доложил капитан Кетт. Он поднялся на навигационный мостик и вручил Сейнару расшифрованное донесение от Ке Даива. Райт прочитал его с непроницаемым лицом и затем вдруг сдвинул брови и прожег капитана Кетта таким взглядом, словно тот был виноват во всех неудачах. Кетт отпрянул и принял защитную стойку.
   — Его отвергли, — сказал Сейнар. — Эти семена-партнеры отчего-то невзлюбили его. Разодрали и сожрали всю его одежду.
   Кетт даже не удосужился изобразить на лице удивление.
   — Мы больше не можем полагаться на Ке Даива, — заключил Райт.
   — Вот еще одно послание — от Таркина, — сказал Кетт, нервно мигая правым глазом. Он протянул Сейнару второй маленький цилиндр, и командующий прочитал короткий текст на личной переносной деке.
   — Начинает нервничать. Просит последние новости, — сказал Райт и надул губы.
   — Ну что, перейдем на дипломатическую орбиту. Или на переговорную? — спросил Кетт. — Все системы проверены, дроиды готовы. Принятие немедленных решений будет служить лучшим базисом для быстрого ответа.
   — Я бы так и сделал, если бы был Таркином, — ответил Сейнар, глядя на капитана немигающим взглядом. — Но я сюда прилетел не для того, чтобы играть в дипломатические игры. На это нет времени. У Ке Даива все еще есть мои инструкции, и вскоре он получит новые, — Райт вдруг задумался — а мудрый ли это шаг — доверить все одному кровавому резчику. Но выбора не было! Что-то подсказывало, что массированная атака с их стороны будет ошибкой.
   — Сэр, мы рискуем быть обнаруженными даже самыми примитивными сенсорами, если в ближайшее время ничего не предпримем. Элемент неожиданности…
   — Мы зафиксировали на Зонаме-Секоте вооружение нашими пассивными сенсорами?
   — Нет, сэр, но я никогда не полагался только на пассивное сканирование. Это поверхностный…
   — Планета многие десятки лет полагалась на свою скрытность. Может быть, это усыпило их бдительность.
   Но не рассчитывай на это, подумал он.
   — Сэр, я вот тут думал о следах битвы на поверхности планеты…
   — Я тоже, капитан Кетт. И к какому же выводу вы пришли?
   — Эти следы не могло оставить ни одно известное мне орркие, сэр. Турболазеры и протонные торпеды оставляют совсем другие воронки в скальной породе. Теоретически, к такому эффекту могли привести нейтронные аннигиляторы, но никто в Галактике еще не научился строить такое оружие.
   Сейнар выслушал все это с таким видом, словно ему читал лекцию первоклашка, затем рассеянно посмотрел куда-то вдаль, и его брови нахмурились еще сильнее. Нависла зловещая тишина, нарушаемая только ритмичным постукиванием длинных пальцев Сейнара по перилам.
   — Думаешь, они припрятали такое оружие и недавно использовали его в войне? — спросил он, наконец, с трудом скрывая удовлетворение.
   — Нет, сэр. Скорее, это следы упреждающего удара или безумной демонстрации силы, но без видимого продолжения. Я не могу себе представить" как это там царит мир и покой и не видно никакого орркия, если политическим силам планеты был недавно брошен столь дерзкий вызов. Мы прослушиваем эфир с тех самых пор, как приблизились к планете. Но пока ничего — не перехватили. Не может быть, чтобы они молчали. Значит, их системы связи абсолютно защищены от прослушивания и даже обнаружения. Я могу со всей уверенностью заявить, что мы еще очень многого не знаем об этой планете.