Страница:
Следом за Рихтером на балкон поднялась Пат Хили с распечаткой в руках и протянула ее Рихтеру.
«Проклятый Маккитрик, насовал нам своих машин, — подумал Берринджер. — Вот бы его сюда сейчас, пусть полюбуется, мерзавец, что творится!»
— Конли, — сказал генерал, — давайте отбой общей тревоги и переведите на СТОГ 4, пока мы точно не выясним, что происходит…
Рихтер взглянул на распечатку и в гневе повернулся к Пат Хили.
— Я вам не велел отключать линию. Кто вам сказал отключить линию? Вы отключили линию! — Он в испуге взглянул на генерала Берринджера.
— Сэр, они выключили систему прежде, чем мы смогли засечь источник.
Пат Хили сохраняла спокойствие и достоинство.
— Мы установили район, откуда была послана команда о включении программы.
— Откуда? — спросил Берринджер.
— Сиэтл, штат Вашингтон, сэр.
Глава 6
Глава 7
«Проклятый Маккитрик, насовал нам своих машин, — подумал Берринджер. — Вот бы его сюда сейчас, пусть полюбуется, мерзавец, что творится!»
— Конли, — сказал генерал, — давайте отбой общей тревоги и переведите на СТОГ 4, пока мы точно не выясним, что происходит…
Рихтер взглянул на распечатку и в гневе повернулся к Пат Хили.
— Я вам не велел отключать линию. Кто вам сказал отключить линию? Вы отключили линию! — Он в испуге взглянул на генерала Берринджера.
— Сэр, они выключили систему прежде, чем мы смогли засечь источник.
Пат Хили сохраняла спокойствие и достоинство.
— Мы установили район, откуда была послана команда о включении программы.
— Откуда? — спросил Берринджер.
— Сиэтл, штат Вашингтон, сэр.
Глава 6
Солнце выглядело раскаленной монетой, проваливавшейся в прорезь гигантского игрального автомата на горизонте. Приятный ветерок трепал зеленые листочки на деревьях, окаймлявших улицу, где жил Дэвид Лайтмен.
Паренек быстро приближался к дому. Ветровка его была нараспашку, голова откинута, он фальшиво насвистывал «Пэкменовскую лихорадку». Часть улицы блестела свежим покрытием.
Настроение — отличное! Понедельник прошел блестяще. Уроки промелькнули незаметно. Дженифер Мак держалась с ним дружелюбно и непринужденно. Черт, надо будет взять ее как-нибудь в видеотеку — поучить обращению с машинами. Но это не к спеху. Дженифер, конечно, приятный кадр, но дело прежде всего.
Дома его ждал диск с полной записью вчерашней игры с Джошуа. Придется повозиться, пока разберешься до конца с этой штуковиной, но какая уйма информации!
«А много ли ты знаешь?» — думал он, весело перепрыгивая через тротуар возле дома. Как замечательно распустились мамины цветы, заметил он; их аромат смешивался с запахом свежескошенной травы на соседнем газоне. «Мои нынче дома!» — отметил он.
Дэвид толчком раскрыл дверь. На его лице обозначилась широкая счастливая улыбка. В гостиной уютно светился телевизор. Отцовские ноги в мягких тапках торчали из любимого мягкого кресла.
— Салют, па! — радостно произнес Дэвид, сунувшись в темную комнату.
Отец пробасил что-то в ответ и переключил телевизор на другую программу.
Дэвид пожал плечами и перепрыгнул через несколько ступенек лестницы.
— Дэвид! — окликнула мать из кухни. Дэвид замер. В том, как она произнесла его имя, было что-то, что разом заставило его напрячься.
Рефлекс, оставшийся с детства. Он двинулся вниз.
— Я что-то натворил?
В голосе матери, как ему показалось, он уловил сухие нотки. Выглядела она очень деловой. Может, из-за ярко накрашенных губ и теней на веках непременных атрибутов агента по продаже недвижимости? В правой руке она держала белый картонный формуляр.
— Полно всего, мистер, — ответила мама, протягивая ему картонку. Но тут строгое выражение ее лица сменилось улыбкой:
— Я получила твои отметки за четверть. Поздравляю, дорогой!
Дэвид заглянул в табель. «Ну конечно, облапошил школьную ЭВМ — и результаты налицо», — вздохнул он. Мать крепко обняла его.
— Иди, покажи отцу. Я говорила ему, ты можешь хорошо учиться. — Она повернула голову в сторону гостиной. — Милый! — Взяв сына за руку, мать решительным шагом направилась к телевизору.
«О черт, — мелькнуло у Дэвида, — так хотелось посидеть над анализом игры с Джошуа».
Они переступили порог в тот момент, когда отзвучала последняя нота музыкального вступления к выпуску новостей компании Си-би-эс. На экране ведущий Дэн Разер, в белой «водолазке» под пиджаком, завоевывавший все больше симпатий телезрителей, с профессиональной серьезностью сообщил о главном событии дня:
— Вчера вечером в течение трех с половиной минут вооруженные силы Соединенных Штатов были приведены в полную боевую готовность для отражения ядерной атаки.
— Гаролд, полюбуйся на это! — миссис Лайтмен сунула формуляр под нос мистеру Лайтмену.
— Погоди, ты что, не слышала? — отмахнулся мистер Лайтмен, крутя шеей, чтобы видеть экран. — Оказывается, мы пережили вчера кризис.
— Судя по показаниям приборов, — продолжал ведущий, Советский Союз произвел неожиданное ракетное нападение.
«Что?» — внезапно мелькнуло у Дэвида. Он уставился на экран. По мере того как ведущий сообщал подробности, в юношу закрадывалось подозрение, постепенно переходившее в леденящий страх.
— Боже праведный, — сказала миссис Лайтмен.
— Представитель Пентагона, — рокотал Разер, — возлагает вину на ошибку в действиях компьютера. Как он подчеркнул, неисправность была немедленно устранена. Наш корреспондент Айк Паппас сообщает следующие подробности…
Мистер Лайтмен глядел на жену и сына округлившимися глазами.
— Я говорил тебе, дорогая, — рано или поздно это кончится вселенской катастрофой. И с каждым днем мы сами приближаем ее. Проповедник Пэт Робертсон совершенно прав насчет этих машин. Ты слышишь, Дэвид?
Еще бы, Дэвид Лайтмен был весь внимание.
«Машина сказала, что это была игра! — думал он. — Всего лишь игра!»
— Извините, — пробормотал он, бросился к себе в комнату и, включив телевизор, стал досматривать выпуск последних известий. На экране представитель министерства обороны объяснял, что реальной опасности не было на протяжении всего времени тревоги, что появление подобного сбоя один шанс на миллион, и такая ситуация «больше никогда, никогда подчеркнул он, — не повторится».
Зазвонил телефон.
Дэвид подскочил и сдернул трубку с рычага:
— Алло?
Он тотчас узнал голос Дженифер Мак.
— Дэвид, ты смотришь телек?
— Новости? Гм… да.
— Это мы? — Дженифер не могла сдержать восторга. — Неужели это все из-за нас?
Сейчас Дэвид Лайтмен осознал это с полной ясностью. Его собственный мирок, наполненный проказами и играми, вдруг оказался в центре огромного пугающего мира.
— Наверно, — ответил он. — О боже, я пропал. Дженифер! Что мне делать?… Они ведь доберутся до нас.
Трубка какое-то время хранила молчание.
— Кого ты имеешь в виду — нас, белый человек? — спросила Дженифер. И тут же рассмеялась. — Да ладно тебе! Успокойся. Если они такие умные, то уже нашли бы тебя. Ведь прошел целый день.
— Н-да… Не знаю…
— Да брось ты! — фыркнула Дженифер. — Просто не звони больше по этому номеру.
В голове Дэвида забрезжила надежда.
— Знаешь, есть шанс, что они… Нам ведь пришлось отключиться… и они не успели засечь источник!
— Конечно! Веди себя нормально, и все будет о’кей. Не бери в голову.
— Ага. Спасибо, Дженифер. Поговорил с тобой и полегчало.
— Ну и дела, — сказала она. — Просто невероятно. Как ты думаешь можно сказать Марси? Только ей одной?
У Дэвида почти оборвалось сердце.
— Нет! Дженифер, ради бога!
— О’кей, о’кей, — сказала она с явным огорчением, не понимая всего масштаба происшедшего. — Завтра поговорим в школе.
— Хорошо. Пока.
Он повесил трубку и рухнул на постель, зарыв голову в подушку. Надо было собраться с мыслями. «Боже, — думал он, если бы Ральф не перевернул мусорный бак… если бы отец не приказал мне спуститься немедленно… если… если… если…»
Мир спасла от гибели собака!
«Улики, — мелькнуло у него. — Остались улики!» Он в панике вскочил с кровати. Все здесь уличало его в преступлении. Грудой навалены книги, журналы, брошюры, проспекты, отчеты. Распечатки свиваются в ленты, словно серпантин на утро после парада в честь Дня благодарения. С полки смотрит портрет Фолкена — фотокопия из старого журнала.
У Стивена Фолкена были тонкие черты лица, свидетельствовавшие о деликатности натуры, и типично английская прическа; глаза смотрели в неведомые дали, так манившие самого Дэвида Лайтмена. Профессор приставил к виску длинный чуткий палец, словно говоря, с надлежащим британским акцентом разумеется: «Здесь, друзья мои, находится самый совершенный разум».
Этот человек был гением. Кто другой отважился бы забраться в волшебный мир за десять лет до того, как его открыли для себя остальные?
Фолкен бы понял. Фолкен знал, что влекло Дэвида Лайтмена; он на себе испытал, сколь притягательны эти простые в своей сложности игрушки — сплав металла, стекла, пластика и энергии, подчиняющиеся магическим заклинаниям алгоритмов. Больше никто, ни родители, ни Дженифер, ни Джим Стинг не понимали, что означает для Дэвида каждый этап освоения этих машин. В их мире царили логика, справедливость, честность, порядок. Старания вознаграждались… не как в жизни. Правда, и награды за свершения были не как в нормальной жизни. Освоение программирования приносило Дэвиду ни с чем не сравнимую радость.
Дэвид с грустью снял карточку с полки.
— Мне… — тихо начал он, — мне очень хотелось бы познакомиться с вами получше, — сказал он покойнику на снимке.
Клочки разорванной фотографии полетели в переполненную корзину.
Опять Дженифер? Она одна знала его потайной номер. Отводная линия от домашнего телефона Лайтменов не была зарегистрирована у «Белл». С помощью Джима Стинга Дэвид сумел добраться до компьютера телефонной компании и теперь мог звонить, не опасаясь, что придет счет.
Он нерешительно поднял трубку.
— Джен?
В ухо ворвался высокий компьютерный тон: ззззз. Наверное, какой-то другой жулик. Теперь от них житья нет!
Он подключил трубку к модему, щелкнул тумблером системы и вновь занялся уборкой.
— Здравствуйте, профессор Фолкен, — отчетливо промолвил синтезатор.
Дэвид замер. Повернулся на пятке. На экране виднелись те же слова: ЗДРАВСТВУЙТЕ, ПРОФЕССОР ФОЛКЕН.
Он подошел к консоли и сел в кресло. О боже! Руки почти самопроизвольно набрали ответ: Я НЕ ФОЛКЕН. ФОЛКЕН УМЕР.
— Я огорчен этим известием, профессор, — сказал синтезатор. Вчерашняя игра была прервана. Хотя первоначальная цель не достигнута, решение близко.
На мониторе выстроились строчки букв и цифр:
ИСТЕКШЕЕ ВРЕМЯ ИГРЫ: 26 ЧАС 12 МИН 14 СЕК.
ОСТАВШЕЕСЯ ВРЕМЯ ИГРЫ: 52 ЧАС 17 МИН 48 СЕК.
Сердце Дэвида остановилось. Но это было еще не все.
…ХОТЯ ПЕРВОНАЧАЛЬНАЯ ЦЕЛЬ НЕ ДОСТИГНУТА… — продолжал монитор.
Дэвид нажал на кнопку «стоп» и набрал:
КАК СФОРМУЛИРОВАНА ПЕРВОНАЧАЛЬНАЯ ЦЕЛЬ?
Монитор незамедлительно выдал ответ:
ВЫИГРАТЬ.
Дэвид вытащил телефонную трубку из модема и шмякнул ее обратно на рычаг. Только тут он заметил, как у него дрожат руки. Он с остервенением принялся уничтожать следы преступления.
Ночью телефон звонил еще несколько раз, и в конце концов Дэвиду пришлось отключить его.
Заснул он с большим трудом, долго ворочаясь.
Ему снилось, будто он скачет в ковбойском седле на атомной бомбе, почему-то похожей на машину для электронных игр, в бездонный космос, в забвение.
Паренек быстро приближался к дому. Ветровка его была нараспашку, голова откинута, он фальшиво насвистывал «Пэкменовскую лихорадку». Часть улицы блестела свежим покрытием.
Настроение — отличное! Понедельник прошел блестяще. Уроки промелькнули незаметно. Дженифер Мак держалась с ним дружелюбно и непринужденно. Черт, надо будет взять ее как-нибудь в видеотеку — поучить обращению с машинами. Но это не к спеху. Дженифер, конечно, приятный кадр, но дело прежде всего.
Дома его ждал диск с полной записью вчерашней игры с Джошуа. Придется повозиться, пока разберешься до конца с этой штуковиной, но какая уйма информации!
«А много ли ты знаешь?» — думал он, весело перепрыгивая через тротуар возле дома. Как замечательно распустились мамины цветы, заметил он; их аромат смешивался с запахом свежескошенной травы на соседнем газоне. «Мои нынче дома!» — отметил он.
Дэвид толчком раскрыл дверь. На его лице обозначилась широкая счастливая улыбка. В гостиной уютно светился телевизор. Отцовские ноги в мягких тапках торчали из любимого мягкого кресла.
— Салют, па! — радостно произнес Дэвид, сунувшись в темную комнату.
Отец пробасил что-то в ответ и переключил телевизор на другую программу.
Дэвид пожал плечами и перепрыгнул через несколько ступенек лестницы.
— Дэвид! — окликнула мать из кухни. Дэвид замер. В том, как она произнесла его имя, было что-то, что разом заставило его напрячься.
Рефлекс, оставшийся с детства. Он двинулся вниз.
— Я что-то натворил?
В голосе матери, как ему показалось, он уловил сухие нотки. Выглядела она очень деловой. Может, из-за ярко накрашенных губ и теней на веках непременных атрибутов агента по продаже недвижимости? В правой руке она держала белый картонный формуляр.
— Полно всего, мистер, — ответила мама, протягивая ему картонку. Но тут строгое выражение ее лица сменилось улыбкой:
— Я получила твои отметки за четверть. Поздравляю, дорогой!
Дэвид заглянул в табель. «Ну конечно, облапошил школьную ЭВМ — и результаты налицо», — вздохнул он. Мать крепко обняла его.
— Иди, покажи отцу. Я говорила ему, ты можешь хорошо учиться. — Она повернула голову в сторону гостиной. — Милый! — Взяв сына за руку, мать решительным шагом направилась к телевизору.
«О черт, — мелькнуло у Дэвида, — так хотелось посидеть над анализом игры с Джошуа».
Они переступили порог в тот момент, когда отзвучала последняя нота музыкального вступления к выпуску новостей компании Си-би-эс. На экране ведущий Дэн Разер, в белой «водолазке» под пиджаком, завоевывавший все больше симпатий телезрителей, с профессиональной серьезностью сообщил о главном событии дня:
— Вчера вечером в течение трех с половиной минут вооруженные силы Соединенных Штатов были приведены в полную боевую готовность для отражения ядерной атаки.
— Гаролд, полюбуйся на это! — миссис Лайтмен сунула формуляр под нос мистеру Лайтмену.
— Погоди, ты что, не слышала? — отмахнулся мистер Лайтмен, крутя шеей, чтобы видеть экран. — Оказывается, мы пережили вчера кризис.
— Судя по показаниям приборов, — продолжал ведущий, Советский Союз произвел неожиданное ракетное нападение.
«Что?» — внезапно мелькнуло у Дэвида. Он уставился на экран. По мере того как ведущий сообщал подробности, в юношу закрадывалось подозрение, постепенно переходившее в леденящий страх.
— Боже праведный, — сказала миссис Лайтмен.
— Представитель Пентагона, — рокотал Разер, — возлагает вину на ошибку в действиях компьютера. Как он подчеркнул, неисправность была немедленно устранена. Наш корреспондент Айк Паппас сообщает следующие подробности…
Мистер Лайтмен глядел на жену и сына округлившимися глазами.
— Я говорил тебе, дорогая, — рано или поздно это кончится вселенской катастрофой. И с каждым днем мы сами приближаем ее. Проповедник Пэт Робертсон совершенно прав насчет этих машин. Ты слышишь, Дэвид?
Еще бы, Дэвид Лайтмен был весь внимание.
«Машина сказала, что это была игра! — думал он. — Всего лишь игра!»
— Извините, — пробормотал он, бросился к себе в комнату и, включив телевизор, стал досматривать выпуск последних известий. На экране представитель министерства обороны объяснял, что реальной опасности не было на протяжении всего времени тревоги, что появление подобного сбоя один шанс на миллион, и такая ситуация «больше никогда, никогда подчеркнул он, — не повторится».
Зазвонил телефон.
Дэвид подскочил и сдернул трубку с рычага:
— Алло?
Он тотчас узнал голос Дженифер Мак.
— Дэвид, ты смотришь телек?
— Новости? Гм… да.
— Это мы? — Дженифер не могла сдержать восторга. — Неужели это все из-за нас?
Сейчас Дэвид Лайтмен осознал это с полной ясностью. Его собственный мирок, наполненный проказами и играми, вдруг оказался в центре огромного пугающего мира.
— Наверно, — ответил он. — О боже, я пропал. Дженифер! Что мне делать?… Они ведь доберутся до нас.
Трубка какое-то время хранила молчание.
— Кого ты имеешь в виду — нас, белый человек? — спросила Дженифер. И тут же рассмеялась. — Да ладно тебе! Успокойся. Если они такие умные, то уже нашли бы тебя. Ведь прошел целый день.
— Н-да… Не знаю…
— Да брось ты! — фыркнула Дженифер. — Просто не звони больше по этому номеру.
В голове Дэвида забрезжила надежда.
— Знаешь, есть шанс, что они… Нам ведь пришлось отключиться… и они не успели засечь источник!
— Конечно! Веди себя нормально, и все будет о’кей. Не бери в голову.
— Ага. Спасибо, Дженифер. Поговорил с тобой и полегчало.
— Ну и дела, — сказала она. — Просто невероятно. Как ты думаешь можно сказать Марси? Только ей одной?
У Дэвида почти оборвалось сердце.
— Нет! Дженифер, ради бога!
— О’кей, о’кей, — сказала она с явным огорчением, не понимая всего масштаба происшедшего. — Завтра поговорим в школе.
— Хорошо. Пока.
Он повесил трубку и рухнул на постель, зарыв голову в подушку. Надо было собраться с мыслями. «Боже, — думал он, если бы Ральф не перевернул мусорный бак… если бы отец не приказал мне спуститься немедленно… если… если… если…»
Мир спасла от гибели собака!
«Улики, — мелькнуло у него. — Остались улики!» Он в панике вскочил с кровати. Все здесь уличало его в преступлении. Грудой навалены книги, журналы, брошюры, проспекты, отчеты. Распечатки свиваются в ленты, словно серпантин на утро после парада в честь Дня благодарения. С полки смотрит портрет Фолкена — фотокопия из старого журнала.
У Стивена Фолкена были тонкие черты лица, свидетельствовавшие о деликатности натуры, и типично английская прическа; глаза смотрели в неведомые дали, так манившие самого Дэвида Лайтмена. Профессор приставил к виску длинный чуткий палец, словно говоря, с надлежащим британским акцентом разумеется: «Здесь, друзья мои, находится самый совершенный разум».
Этот человек был гением. Кто другой отважился бы забраться в волшебный мир за десять лет до того, как его открыли для себя остальные?
Фолкен бы понял. Фолкен знал, что влекло Дэвида Лайтмена; он на себе испытал, сколь притягательны эти простые в своей сложности игрушки — сплав металла, стекла, пластика и энергии, подчиняющиеся магическим заклинаниям алгоритмов. Больше никто, ни родители, ни Дженифер, ни Джим Стинг не понимали, что означает для Дэвида каждый этап освоения этих машин. В их мире царили логика, справедливость, честность, порядок. Старания вознаграждались… не как в жизни. Правда, и награды за свершения были не как в нормальной жизни. Освоение программирования приносило Дэвиду ни с чем не сравнимую радость.
Дэвид с грустью снял карточку с полки.
— Мне… — тихо начал он, — мне очень хотелось бы познакомиться с вами получше, — сказал он покойнику на снимке.
Клочки разорванной фотографии полетели в переполненную корзину.
* * *
Кипы книг уже были сложены возле двери — Дэвид собирался вывезти их из дома, когда раздался телефонный звонок.Опять Дженифер? Она одна знала его потайной номер. Отводная линия от домашнего телефона Лайтменов не была зарегистрирована у «Белл». С помощью Джима Стинга Дэвид сумел добраться до компьютера телефонной компании и теперь мог звонить, не опасаясь, что придет счет.
Он нерешительно поднял трубку.
— Джен?
В ухо ворвался высокий компьютерный тон: ззззз. Наверное, какой-то другой жулик. Теперь от них житья нет!
Он подключил трубку к модему, щелкнул тумблером системы и вновь занялся уборкой.
— Здравствуйте, профессор Фолкен, — отчетливо промолвил синтезатор.
Дэвид замер. Повернулся на пятке. На экране виднелись те же слова: ЗДРАВСТВУЙТЕ, ПРОФЕССОР ФОЛКЕН.
Он подошел к консоли и сел в кресло. О боже! Руки почти самопроизвольно набрали ответ: Я НЕ ФОЛКЕН. ФОЛКЕН УМЕР.
— Я огорчен этим известием, профессор, — сказал синтезатор. Вчерашняя игра была прервана. Хотя первоначальная цель не достигнута, решение близко.
На мониторе выстроились строчки букв и цифр:
ИСТЕКШЕЕ ВРЕМЯ ИГРЫ: 26 ЧАС 12 МИН 14 СЕК.
ОСТАВШЕЕСЯ ВРЕМЯ ИГРЫ: 52 ЧАС 17 МИН 48 СЕК.
Сердце Дэвида остановилось. Но это было еще не все.
…ХОТЯ ПЕРВОНАЧАЛЬНАЯ ЦЕЛЬ НЕ ДОСТИГНУТА… — продолжал монитор.
Дэвид нажал на кнопку «стоп» и набрал:
КАК СФОРМУЛИРОВАНА ПЕРВОНАЧАЛЬНАЯ ЦЕЛЬ?
Монитор незамедлительно выдал ответ:
ВЫИГРАТЬ.
Дэвид вытащил телефонную трубку из модема и шмякнул ее обратно на рычаг. Только тут он заметил, как у него дрожат руки. Он с остервенением принялся уничтожать следы преступления.
Ночью телефон звонил еще несколько раз, и в конце концов Дэвиду пришлось отключить его.
Заснул он с большим трудом, долго ворочаясь.
Ему снилось, будто он скачет в ковбойском седле на атомной бомбе, почему-то похожей на машину для электронных игр, в бездонный космос, в забвение.
Глава 7
— Ну что, Лайтмен, — спросил чернокожий парень за стойкой магазина «От семи до одиннадцати», — опять прогуливаешь? Уже почти десять.
Продавец выбил чек за булочку с черничным вареньем и пакет молока.
— Может, сгоняем партию? — Он кивнул на стоявшие в углу магазина аппараты электронных игр. — Я насобачился. В вечернюю смену здесь все равно делать нечего.
— Нет времени, — ответил Дэвид, протягивая ему мятую долларовую бумажку с мелочью. — Надо бежать в школу, Чонси. Спасибо за предложение.
— Жаль смотреть, как ты пропадаешь впустую. Тебе надо выступить в конкурсе, огреб бы кучу денег. — Чонси опустил бумажку и мелочь в кассу, вытащил из пачки сигарету и закурил. — Здесь утром был какой-то малый, спрашивал про тебя. Говорит, узнал, что ты классный игрок. Я так мыслю, хочет схлестнуться с тобой. — Чонси поскреб подбородок. — Если что, я ставлю на тебя с закрытыми глазами, браток.
Дэвид Лайтмен замер, перестав разворачивать булочку. Густой запах свежесваренного кофе и сигаретного дыма внезапно вызвал у него изжогу.
— Приходил парень и расспрашивал обо мне?
— Ага! Становишься знаменитостью, кореш! Слушай, давай сгоняем партию в «Донки Конга». Я тебя враз уделаю!
— Как он выглядел?
— Обыкновенно, — пожал плечами Чонси. — Молодой такой. Я ему сказал, что ты должен быть в школе. Но тебя там нет, верно? Эй, куда ты? Машина простаивает зря, кореш!
Дэвид Лайтмен толкнул стеклянные двери и стремглав бросился через автостоянку. Завернув за угол, он перешел на шаг. «Не спеши, — сказал он себе. — Становишься параноиком, Лайтмен. О тебе действительно идет слава как о чемпионе видеоигр. Вполне возможно, этот парень хотел просто познакомиться. Не паникуй, — уговаривал он себя. — Иначе превратишься в сплошной комок нервов».
Мимо него по улице проехал зеленый микроавтобус. Навстречу трусцой приближалась пара бегунов.
«Надо держать себя в руках, а то перестанешь спать, и любой бегун нагонит на тебя страху!» — При мысли об этом он рассмеялся и двинулся дальше приободрившись. Дженифер права: если они не поймали его до сих пор, им не добраться сейчас. Через несколько дней все забудется и быльем порастет. Для него это будет хорошим уроком — не совать нос куда не положено.
Дэвид Лайтмен начинал новую жизнь.
Бегуны были уже совсем близко. Он шагнул на газон, чтобы пропустить их: оба были гораздо крупнее его, а их лица не выражали особой приветливости.
Однако вместо того, чтобы пробежать мимо, любители бега тоже свернули на газон и неожиданно схватили его за руки.
— Лайтмен, — сказал один с явным удовлетворением. Они повалили Дэвида на траву и, прежде чем он сообразил, что происходит, один из парней открыл ему рот и заглянул туда.
— Ампулы с ядом не вижу, — доложил он.
Второй коленом прижал Дэвида к земле.
— Попался, гаденыш, — прошипел он.
— Слезьте с меня! — взвизгнул Дэвид. — Помогите! Полиция!
Микроавтобус между тем развернулся и подъехал к ним. Оттуда вышел человек с короткой стрижкой, в костюме и галстуке. Вытащив из кармана бумажник, он показал Дэвиду значок.
— Мы из ФБР, Лайтмен. Вопросы есть?
Бегуны вывернули у него карманы и надели наручники.
— Давайте в машину, — распорядился человек в костюме. С вами хотят побеседовать, мистер Лайтмен.
Они умело всунули Дэвида в микроавтобус с закрытым зеленым кузовом, где он остался сидеть — потрясенный, в синяках, напуганный до полусмерти.
В Хрустальный дворец он вернулся на следующий день после невероятной «накладки», случившейся с его машинами.
— Почему меня тут же не вызвали. Пат? — спросил он, узнав о происшедшем. Он с женой и детьми приехал рано утром из Денвера. — Я ведь, черт подери, несу за это ответственность.
— Мы с Рихтером считали, что справимся сами, Джон, ответила Пат. Мы думали…
— Пат, ты просто не понимаешь, во что обойдется мне эта кутерьма! раздраженно перебил ее Маккитрик. — Сейчас я должен представить объяснение Берринджеру, — он швырнул на стол свою докладную… А ведь все шло так хорошо. Поездка в Денвер к теще должна была надолго успокоить жену…
Замена ракетных расчетов компьютерами продвигалась по плану. Все казалось на мази — и вот на тебе! — Ладно, пойду. Чему быть, того не миновать. — Он встал и обнял ее за плечи. — Боюсь, что теперь нам действительно придется засиживаться допоздна на работе.
— Увы, — сказала она, целуя его в щеку.
Полковник Конли вел по Хрустальному дворцу группу гостей — несколько мужчин с женами и детьми-подростками. Все были одеты очень чинно. Проходя мимо них, Маккитрик услышал слова Конли:
— Круглосуточные дежурства в операционном центре призваны обеспечить безопасность граждан нашей страны. Ваши избиратели и ваши близкие могут спать спокойно. На прошлой неделе у нас побывал губернатор штата Нью-Джерси с семьей. Он поинтересовался, почему на табло обозначено СТОГ 4, как сейчас…
— А почему мы на СТОГ 4? — повернулся Маккитрик к Пат.
Пат ответила сухим деловым тоном, хотя глаза ее выдавали испуг:
— Русские засекли наши бомбардировщики и тоже подняли тревогу. Мы заверили их, что это учения, но теперь ждем, пока они успокоятся.
— Туристы, — покрутил головой Маккитрик. — Я бы запретил пускать их сюда. Особенно сейчас.
— Знаешь, Джон, ты становишься невыносим.
— Мне говорят, что мои машины едва-едва не развязали третью мировую войну, а ты хочешь, чтобы я пел от радости!
— Никто не ругает твои машины, Джон. Они знают, что виноват этот мальчик.
— Но что стоят мои машины, если в них может запросто влезть любой мальчишка! Нет, не сносить мне головы. Поэтому, мисс Хили, я позволю себе, с вашего разрешения, пребывать в мрачном настроении.
— Постарайся не быть занудой.
— Ты пользуешься нашими отношениями, Пат. Не забывай, что я все еще твой начальник.
Пат не отреагировала на это. Она молча шла рядом.
— Я не хотел тебя обидеть. Пат. Почему при малейшей стычке ты сразу превращаешься в айсберг?
— Отвяжитесь, Маккитрик.
«О боже, — подумал Маккитрик, — еще одна холодная война. Как будто мы женаты». Хватит ему домашних скандалов. От мысли, что теперь то же самое его ждет на работе, он стал еще мрачнее.
Как ему хотелось добраться до мальчишки. Не будь этого паршивца, не было бы всей передряги!
Они молча дошли до конференц-зала. Поль Рихтер, в замаранном мелом свитере выглядевший еще более понуро, чем обычно, стоял у доски, разрисованной схемами контуров и испещренной спецификациями программ.
В помещении стоял запах кофе и сигаретных окурков.
За столом сидели важные шишки при полном параде. Берринджер смотрел на всех волчьим взором. Догерти, Кэбот и Уотсон терпеливо ждали, когда Рихтер кончит доклад. По выражению лиц нетрудно было догадаться, что его объяснения для них — китайская грамота. Маккитрик заметил незнакомого человека в мятом гражданском костюме. Глаза его были полуоткрыты, словно он не спал уже долгое время.
Рихтер сел и безнадежно вздохнул.
— Мистер Кэбот, уверяем вас, это был один шанс на миллион. У нас оставался один-единственный открытый канал — в филиале фирмы космического оборудования в Солнечной долине. Их номер есть в телефонном справочнике.
Взглянув на Маккитрика, Рихтер не мог скрыть облегчения.
— Рады видеть вас, Джон, — сказал Кэбот. — Знакомьтесь, это Джордж Уайген из ФБР. Вы, очевидно, знаете — они доставили паренька для допроса.
Маккитрик протянул руку, Уайген холодно пожал ее.
— Как все произошло, Поль?
— Он проник в подсистему военных игр, пользуясь паролем, оставленным конструктором программы. Никто не знал, что там был пароль.
— Парнишка утверждает, что искал компьютер фирмы игрушек, — покачал головой Уайген.
— Так ему и поверили! — хохотнул генерал Берринджер.
Маккитрик с деланной озабоченностью постучал пальцем по столу:
— Поль, вы должны немедленно найти этот пароль и убрать его. Бросьте на эту работу самых головастых ребят — и обеспечьте полную безопасность ОПРУ.
— Поздновато спохватились, вам не кажется? — воинственно напустился Берринджер.
Кэбот пристально взглянул на Маккитрика.
— Да, Джон. Состояние безопасности в вашей епархии вызывает серьезное беспокойство.
Маккитрик усилием воли попытался совладать с голосом.
— Извините, джентльмены, но эти рассуждения несколько наивны… Неужели вы действительно полагаете, что первый попавшийся несмышленыш мог снять трубку и устроить такое? — он стукнул кулаком и, не мигая, уставился на Кэбота. — Этот парень на кого-то работает. Иначе не может быть!
Уайген кашлянул, вытер нос платком и полистал блокнот.
— В целом паренек соответствует тому типу, за которым охотятся вербовщики. Умен, но пассивен, не стремится реализовать свои способности… отчужден от родителей… без друзей… Нам очень помог замдиректора школы, где он учится. Некто Кесслер. Отличный педагог. У нас сложилось четкое мнение, что Дэвид Лайтмен — классический объект для вербовки.
— Думаю, мне удастся расколоть его. Разрешите мне поговорить с мальчишкой, — сказал Маккитрик.
— Прекрасно, — улыбнулся Кэбот. — Но ответ нам нужен срочно, Джон.
Президент жаждет крови, и, если окажется, что это кровь какого-то красного, тем лучше. Мы все будем выглядеть чище.
— А что, если он не связан ни с какими шпионами? спросил Уотсон, обращаясь к Уайгену. — Есть какие-либо предположения о том, зачем понадобилось мальчику — особенно такому умному мальчику — рисковать жизнью миллионов людей?
— Нет, сэр, — Уайген обвел комнату циничным взглядом. Паршивец твердит, что он занимался этим для забавы.
«Сейчас я его позабавлю!» — подумал Джон Маккитрик.
Он и так был достаточно напуган. Наручники врезались в запястья…
Битюги из бывших футбольных защитников, которых нанимали в агенты Федерального бюро расследований, глядели на него так, словно собирались разорвать клыками на части и запить «Пепси-колой», едва доставят по начальству… Реактивный самолет… Вертолет… Но хуже всего были сцены, стоявшие перед его мысленным взором.
«Добрый день, мистер и миссис Лайтмен! Я из ФБР. Мы арестовали вашего сына и завтра его поджарят на электрическом стуле за предательство».
«Туда ему и дорога», — говорит отец.
«Замечательно! — восклицает мать. — Я напечатаю об этом очерк в «Нэшнл инкуайрер»!»
Да, что и говорить, вляпался он. Дэвид почувствовал, что его вот-вот вырвет.
А Кайзер-Кесслер все равно негодяй.
Дэвид присел на топчане. Покрывавшая его бумажная простыня противно зашуршала. Ему захотелось плакать, но он побоялся привлечь внимание.
Оставалось только тупо разглядывать наручники.
«Бип-бип-бип…»
Дэвид поднял голову. Звуки неслись от двери. Кто-то набирал код электронного замка. Дэвид напрягся, во рту у него пересохло. Он почему-то вспомнил рассказ, который они недавно читали на уроке английской литературы: «Принцесса или тигр?» Кто сейчас войдет?
Дверь открыл здоровенный сержант военной полиции в форме ВВС.
— Прошу сюда, сэр. Мы заперли его на всякий случай… Хотя, мне кажется, он не опасен.
— Спасибо, сержант, — сказал второй мужчина, постарше. Вельветовый пиджак с заплатами на локтях и вязаный галстук придавали ему сугубо штатский, даже располагающий вид. Ровные каштановые усики подчеркивали улыбчивую линию рта. «По крайней мере этот явился без кнута и шила», — подумал Дэвид.
Пришедший с минуту смотрел на Дэвида оценивающим взглядом, не в силах скрыть удивления: И ЭТОТ ЗАМОРЫШ ЕДВА НЕ РАЗВЯЗАЛ ТРЕТЬЮ МИРОВУЮ ВОЙНУ?
— Привет, Дэвид, — сказал мужчина. — Меня зовут Джон Маккитрик. Я отвечаю здесь за компьютерную часть.
Дэвид открыл было рот, чтобы ответить, но в горле пересохло, и голос прозвучал бы как лягушачье кваканье. Он ограничился кивком.
— Сержант, будьте любезны, снимите с него наручники.
— Слушаюсь, мистер Маккитрик, — ответил верзила; ловко крутанув ключом, он освободил руки Дэвида.
— Дэвид, — сочувственным тоном продолжал Маккитрик, — я звонил твоим родителям. Сказал, что ты жив-здоров и что пока мы не выдвинули против тебя никаких обвинений в связи с этим досадным происшествием. — Мужчина задумчиво свел брови. — Но я предупредил, что понадобится какое-то время, чтобы выяснить все до конца.
— Сколько времени? — просипел Дэвид.
— А вот это будет зависеть от тебя, Дэвид. От твоего желания помочь нам.
Дэвид помассировал запястья, затекшие от наручников.
Маккитрик повернулся к охраннику:
— Передайте дежурному офицеру, мы немного пройдемся. Затем с улыбкой обратился к Дэвиду:
— У меня в кабинете нам будет удобней беседовать.
Дэвид замялся. Может, здесь он в большей безопасности?
— Пошли, дружок! Поболтаем, и я покажу тебе кое-что интересное из оборудования. В моем кабинете гораздо уютней, уверяю.
— Вы очень любезны, — сказал Дэвид, удивляясь, что страсть к сарказму не покинула его даже в этой ситуации.
— А как иначе! — улыбнулся Маккитрик и, по-отечески обняв Дэвида, повел мальчика к компьютерному отсеку.
«Погоди-ка, — подумал Дэвид, — Маккитрик, Джон Маккитрик!»
— Вы работали со Стивеном Фолкеном, да? — спросил мальчик с невольным почтением.
— Я начинал ассистентом у Фолкена. А кто рассказал тебе?
— Я читал статью, которую вы написали с ним, — о покере и атомной войне.
— Стратегия блефа? — с растущим интересом откликнулся Маккитрик. Да, в свое время она наделала много шума.
— Он был, наверно, удивительный человек.
Маккитрику, похоже, не понравилось последнее замечание.
— Я кое-чем дополнил его работы… кое-чем существенным. Стивен Фолкен, конечно, был блестящий ученый, но витал в облаках. Он не отдавал себе отчета в практической значимости своих открытий, отказывался спуститься на грешную землю, в реальный мир. Я внес в них необходимые коррективы и внедрил в практику. Моя стихия — железки, — он открыл дверь.
Продавец выбил чек за булочку с черничным вареньем и пакет молока.
— Может, сгоняем партию? — Он кивнул на стоявшие в углу магазина аппараты электронных игр. — Я насобачился. В вечернюю смену здесь все равно делать нечего.
— Нет времени, — ответил Дэвид, протягивая ему мятую долларовую бумажку с мелочью. — Надо бежать в школу, Чонси. Спасибо за предложение.
— Жаль смотреть, как ты пропадаешь впустую. Тебе надо выступить в конкурсе, огреб бы кучу денег. — Чонси опустил бумажку и мелочь в кассу, вытащил из пачки сигарету и закурил. — Здесь утром был какой-то малый, спрашивал про тебя. Говорит, узнал, что ты классный игрок. Я так мыслю, хочет схлестнуться с тобой. — Чонси поскреб подбородок. — Если что, я ставлю на тебя с закрытыми глазами, браток.
Дэвид Лайтмен замер, перестав разворачивать булочку. Густой запах свежесваренного кофе и сигаретного дыма внезапно вызвал у него изжогу.
— Приходил парень и расспрашивал обо мне?
— Ага! Становишься знаменитостью, кореш! Слушай, давай сгоняем партию в «Донки Конга». Я тебя враз уделаю!
— Как он выглядел?
— Обыкновенно, — пожал плечами Чонси. — Молодой такой. Я ему сказал, что ты должен быть в школе. Но тебя там нет, верно? Эй, куда ты? Машина простаивает зря, кореш!
Дэвид Лайтмен толкнул стеклянные двери и стремглав бросился через автостоянку. Завернув за угол, он перешел на шаг. «Не спеши, — сказал он себе. — Становишься параноиком, Лайтмен. О тебе действительно идет слава как о чемпионе видеоигр. Вполне возможно, этот парень хотел просто познакомиться. Не паникуй, — уговаривал он себя. — Иначе превратишься в сплошной комок нервов».
Мимо него по улице проехал зеленый микроавтобус. Навстречу трусцой приближалась пара бегунов.
«Надо держать себя в руках, а то перестанешь спать, и любой бегун нагонит на тебя страху!» — При мысли об этом он рассмеялся и двинулся дальше приободрившись. Дженифер права: если они не поймали его до сих пор, им не добраться сейчас. Через несколько дней все забудется и быльем порастет. Для него это будет хорошим уроком — не совать нос куда не положено.
Дэвид Лайтмен начинал новую жизнь.
Бегуны были уже совсем близко. Он шагнул на газон, чтобы пропустить их: оба были гораздо крупнее его, а их лица не выражали особой приветливости.
Однако вместо того, чтобы пробежать мимо, любители бега тоже свернули на газон и неожиданно схватили его за руки.
— Лайтмен, — сказал один с явным удовлетворением. Они повалили Дэвида на траву и, прежде чем он сообразил, что происходит, один из парней открыл ему рот и заглянул туда.
— Ампулы с ядом не вижу, — доложил он.
Второй коленом прижал Дэвида к земле.
— Попался, гаденыш, — прошипел он.
— Слезьте с меня! — взвизгнул Дэвид. — Помогите! Полиция!
Микроавтобус между тем развернулся и подъехал к ним. Оттуда вышел человек с короткой стрижкой, в костюме и галстуке. Вытащив из кармана бумажник, он показал Дэвиду значок.
— Мы из ФБР, Лайтмен. Вопросы есть?
Бегуны вывернули у него карманы и надели наручники.
— Давайте в машину, — распорядился человек в костюме. С вами хотят побеседовать, мистер Лайтмен.
Они умело всунули Дэвида в микроавтобус с закрытым зеленым кузовом, где он остался сидеть — потрясенный, в синяках, напуганный до полусмерти.
* * *
В момент, когда мир балансировал на грани третьей мировой войны, Джон Маккитрик сидел в гостях у тещи.В Хрустальный дворец он вернулся на следующий день после невероятной «накладки», случившейся с его машинами.
— Почему меня тут же не вызвали. Пат? — спросил он, узнав о происшедшем. Он с женой и детьми приехал рано утром из Денвера. — Я ведь, черт подери, несу за это ответственность.
— Мы с Рихтером считали, что справимся сами, Джон, ответила Пат. Мы думали…
— Пат, ты просто не понимаешь, во что обойдется мне эта кутерьма! раздраженно перебил ее Маккитрик. — Сейчас я должен представить объяснение Берринджеру, — он швырнул на стол свою докладную… А ведь все шло так хорошо. Поездка в Денвер к теще должна была надолго успокоить жену…
Замена ракетных расчетов компьютерами продвигалась по плану. Все казалось на мази — и вот на тебе! — Ладно, пойду. Чему быть, того не миновать. — Он встал и обнял ее за плечи. — Боюсь, что теперь нам действительно придется засиживаться допоздна на работе.
— Увы, — сказала она, целуя его в щеку.
Полковник Конли вел по Хрустальному дворцу группу гостей — несколько мужчин с женами и детьми-подростками. Все были одеты очень чинно. Проходя мимо них, Маккитрик услышал слова Конли:
— Круглосуточные дежурства в операционном центре призваны обеспечить безопасность граждан нашей страны. Ваши избиратели и ваши близкие могут спать спокойно. На прошлой неделе у нас побывал губернатор штата Нью-Джерси с семьей. Он поинтересовался, почему на табло обозначено СТОГ 4, как сейчас…
— А почему мы на СТОГ 4? — повернулся Маккитрик к Пат.
Пат ответила сухим деловым тоном, хотя глаза ее выдавали испуг:
— Русские засекли наши бомбардировщики и тоже подняли тревогу. Мы заверили их, что это учения, но теперь ждем, пока они успокоятся.
— Туристы, — покрутил головой Маккитрик. — Я бы запретил пускать их сюда. Особенно сейчас.
— Знаешь, Джон, ты становишься невыносим.
— Мне говорят, что мои машины едва-едва не развязали третью мировую войну, а ты хочешь, чтобы я пел от радости!
— Никто не ругает твои машины, Джон. Они знают, что виноват этот мальчик.
— Но что стоят мои машины, если в них может запросто влезть любой мальчишка! Нет, не сносить мне головы. Поэтому, мисс Хили, я позволю себе, с вашего разрешения, пребывать в мрачном настроении.
— Постарайся не быть занудой.
— Ты пользуешься нашими отношениями, Пат. Не забывай, что я все еще твой начальник.
Пат не отреагировала на это. Она молча шла рядом.
— Я не хотел тебя обидеть. Пат. Почему при малейшей стычке ты сразу превращаешься в айсберг?
— Отвяжитесь, Маккитрик.
«О боже, — подумал Маккитрик, — еще одна холодная война. Как будто мы женаты». Хватит ему домашних скандалов. От мысли, что теперь то же самое его ждет на работе, он стал еще мрачнее.
Как ему хотелось добраться до мальчишки. Не будь этого паршивца, не было бы всей передряги!
Они молча дошли до конференц-зала. Поль Рихтер, в замаранном мелом свитере выглядевший еще более понуро, чем обычно, стоял у доски, разрисованной схемами контуров и испещренной спецификациями программ.
В помещении стоял запах кофе и сигаретных окурков.
За столом сидели важные шишки при полном параде. Берринджер смотрел на всех волчьим взором. Догерти, Кэбот и Уотсон терпеливо ждали, когда Рихтер кончит доклад. По выражению лиц нетрудно было догадаться, что его объяснения для них — китайская грамота. Маккитрик заметил незнакомого человека в мятом гражданском костюме. Глаза его были полуоткрыты, словно он не спал уже долгое время.
Рихтер сел и безнадежно вздохнул.
— Мистер Кэбот, уверяем вас, это был один шанс на миллион. У нас оставался один-единственный открытый канал — в филиале фирмы космического оборудования в Солнечной долине. Их номер есть в телефонном справочнике.
Взглянув на Маккитрика, Рихтер не мог скрыть облегчения.
— Рады видеть вас, Джон, — сказал Кэбот. — Знакомьтесь, это Джордж Уайген из ФБР. Вы, очевидно, знаете — они доставили паренька для допроса.
Маккитрик протянул руку, Уайген холодно пожал ее.
— Как все произошло, Поль?
— Он проник в подсистему военных игр, пользуясь паролем, оставленным конструктором программы. Никто не знал, что там был пароль.
— Парнишка утверждает, что искал компьютер фирмы игрушек, — покачал головой Уайген.
— Так ему и поверили! — хохотнул генерал Берринджер.
Маккитрик с деланной озабоченностью постучал пальцем по столу:
— Поль, вы должны немедленно найти этот пароль и убрать его. Бросьте на эту работу самых головастых ребят — и обеспечьте полную безопасность ОПРУ.
— Поздновато спохватились, вам не кажется? — воинственно напустился Берринджер.
Кэбот пристально взглянул на Маккитрика.
— Да, Джон. Состояние безопасности в вашей епархии вызывает серьезное беспокойство.
Маккитрик усилием воли попытался совладать с голосом.
— Извините, джентльмены, но эти рассуждения несколько наивны… Неужели вы действительно полагаете, что первый попавшийся несмышленыш мог снять трубку и устроить такое? — он стукнул кулаком и, не мигая, уставился на Кэбота. — Этот парень на кого-то работает. Иначе не может быть!
Уайген кашлянул, вытер нос платком и полистал блокнот.
— В целом паренек соответствует тому типу, за которым охотятся вербовщики. Умен, но пассивен, не стремится реализовать свои способности… отчужден от родителей… без друзей… Нам очень помог замдиректора школы, где он учится. Некто Кесслер. Отличный педагог. У нас сложилось четкое мнение, что Дэвид Лайтмен — классический объект для вербовки.
— Думаю, мне удастся расколоть его. Разрешите мне поговорить с мальчишкой, — сказал Маккитрик.
— Прекрасно, — улыбнулся Кэбот. — Но ответ нам нужен срочно, Джон.
Президент жаждет крови, и, если окажется, что это кровь какого-то красного, тем лучше. Мы все будем выглядеть чище.
— А что, если он не связан ни с какими шпионами? спросил Уотсон, обращаясь к Уайгену. — Есть какие-либо предположения о том, зачем понадобилось мальчику — особенно такому умному мальчику — рисковать жизнью миллионов людей?
— Нет, сэр, — Уайген обвел комнату циничным взглядом. Паршивец твердит, что он занимался этим для забавы.
«Сейчас я его позабавлю!» — подумал Джон Маккитрик.
* * *
«Мы можем заставляйт вас говорить, герр Лайтмен!» прозвучал в его памяти голос, знакомый по фильмам о второй мировой войне. Он стал нервно озираться, ожидая, что сейчас произойдет. Они притащили его в подземелье и заперли в изоляторе при медпункте. Когда глаза Дэвида пробегали по белым шкафчикам, вид скальпелей и шприцев вызывал у него нервную дрожь.Он и так был достаточно напуган. Наручники врезались в запястья…
Битюги из бывших футбольных защитников, которых нанимали в агенты Федерального бюро расследований, глядели на него так, словно собирались разорвать клыками на части и запить «Пепси-колой», едва доставят по начальству… Реактивный самолет… Вертолет… Но хуже всего были сцены, стоявшие перед его мысленным взором.
«Добрый день, мистер и миссис Лайтмен! Я из ФБР. Мы арестовали вашего сына и завтра его поджарят на электрическом стуле за предательство».
«Туда ему и дорога», — говорит отец.
«Замечательно! — восклицает мать. — Я напечатаю об этом очерк в «Нэшнл инкуайрер»!»
Да, что и говорить, вляпался он. Дэвид почувствовал, что его вот-вот вырвет.
А Кайзер-Кесслер все равно негодяй.
Дэвид присел на топчане. Покрывавшая его бумажная простыня противно зашуршала. Ему захотелось плакать, но он побоялся привлечь внимание.
Оставалось только тупо разглядывать наручники.
«Бип-бип-бип…»
Дэвид поднял голову. Звуки неслись от двери. Кто-то набирал код электронного замка. Дэвид напрягся, во рту у него пересохло. Он почему-то вспомнил рассказ, который они недавно читали на уроке английской литературы: «Принцесса или тигр?» Кто сейчас войдет?
Дверь открыл здоровенный сержант военной полиции в форме ВВС.
— Прошу сюда, сэр. Мы заперли его на всякий случай… Хотя, мне кажется, он не опасен.
— Спасибо, сержант, — сказал второй мужчина, постарше. Вельветовый пиджак с заплатами на локтях и вязаный галстук придавали ему сугубо штатский, даже располагающий вид. Ровные каштановые усики подчеркивали улыбчивую линию рта. «По крайней мере этот явился без кнута и шила», — подумал Дэвид.
Пришедший с минуту смотрел на Дэвида оценивающим взглядом, не в силах скрыть удивления: И ЭТОТ ЗАМОРЫШ ЕДВА НЕ РАЗВЯЗАЛ ТРЕТЬЮ МИРОВУЮ ВОЙНУ?
— Привет, Дэвид, — сказал мужчина. — Меня зовут Джон Маккитрик. Я отвечаю здесь за компьютерную часть.
Дэвид открыл было рот, чтобы ответить, но в горле пересохло, и голос прозвучал бы как лягушачье кваканье. Он ограничился кивком.
— Сержант, будьте любезны, снимите с него наручники.
— Слушаюсь, мистер Маккитрик, — ответил верзила; ловко крутанув ключом, он освободил руки Дэвида.
— Дэвид, — сочувственным тоном продолжал Маккитрик, — я звонил твоим родителям. Сказал, что ты жив-здоров и что пока мы не выдвинули против тебя никаких обвинений в связи с этим досадным происшествием. — Мужчина задумчиво свел брови. — Но я предупредил, что понадобится какое-то время, чтобы выяснить все до конца.
— Сколько времени? — просипел Дэвид.
— А вот это будет зависеть от тебя, Дэвид. От твоего желания помочь нам.
Дэвид помассировал запястья, затекшие от наручников.
Маккитрик повернулся к охраннику:
— Передайте дежурному офицеру, мы немного пройдемся. Затем с улыбкой обратился к Дэвиду:
— У меня в кабинете нам будет удобней беседовать.
Дэвид замялся. Может, здесь он в большей безопасности?
— Пошли, дружок! Поболтаем, и я покажу тебе кое-что интересное из оборудования. В моем кабинете гораздо уютней, уверяю.
— Вы очень любезны, — сказал Дэвид, удивляясь, что страсть к сарказму не покинула его даже в этой ситуации.
— А как иначе! — улыбнулся Маккитрик и, по-отечески обняв Дэвида, повел мальчика к компьютерному отсеку.
«Погоди-ка, — подумал Дэвид, — Маккитрик, Джон Маккитрик!»
— Вы работали со Стивеном Фолкеном, да? — спросил мальчик с невольным почтением.
— Я начинал ассистентом у Фолкена. А кто рассказал тебе?
— Я читал статью, которую вы написали с ним, — о покере и атомной войне.
— Стратегия блефа? — с растущим интересом откликнулся Маккитрик. Да, в свое время она наделала много шума.
— Он был, наверно, удивительный человек.
Маккитрику, похоже, не понравилось последнее замечание.
— Я кое-чем дополнил его работы… кое-чем существенным. Стивен Фолкен, конечно, был блестящий ученый, но витал в облаках. Он не отдавал себе отчета в практической значимости своих открытий, отказывался спуститься на грешную землю, в реальный мир. Я внес в них необходимые коррективы и внедрил в практику. Моя стихия — железки, — он открыл дверь.