Битнер Розанна. Пусть сердце скажет

   Элли встала и вытерла руки полотенцем.
   — Нет, спасибо. Не беспокойся! Ты и так много сделал. Я сама справлюсь. Итан затоптал сигару.
   — Хорошо. Я тем временем поищу людей, чтобы перетащить твою плиту. Чугунные плиты очень тяжелые, нужно, как минимум, троих-четверых человек. Она улыбнулась.
   — Я жду не дождусь, когда начну печь хлеб. Держу пари, от посетителей не будет отбоя, — ей стало не по себе от его оценивающего взгляда.
   — Я в этом не сомневаюсь, Элли. Но не забывай, что среди твоих покупателей будет много мужчин. И они не всегда будут приходить к тебе только за хлебом. Будь осторожна и осмотрительна!
   — У меня есть пистолет.
   Ел роскошные рыжие волосы высохли и теперь отливали золотистым блеском. Он хотел схватить ее, заключить в свои объятия, просить, умолять выйти за него замуж, бросить все и жить с ним в форте. Он будет любить и оберегать ее. Разве мог он подумать, что влюбится в эту маленькую лгунишку из Нью-Йорка.
   Ни к одной женщине он не испытывал такого сильного физического влечения. Интуитивно он чувствовал, что нравится ей. Но как пробудить в ней желание, страсть, как тогда ночью, когда он целовал ее…
   — Я пойду поищу носильщиков, — он вышел. Элли задумчиво смотрела вслед удаляющемуся Итану. Вот и хорошо, что он уедет, подумала она. У нее будет возможность разобраться в своих чувствах, понять, что с ней происходит. Она совсем потеряла голову, иначе не объяснишь ее увлечение этим мужчиной, индейцем!
   Элли вошла в палатку, надела шляпку и взяла сумку. Сегодня она потратит почти все свои деньги, но зато у нее будет все необходимое для работы. Она откроет свое дело. Ей надо забыть об Итане Темпле и думать о более серьезных проблемах! Ну, например, где бы найти художника, который напишет вывеску для се магазинчика. Она уже и надпись придумала: “В гостях у Элли”. Просто, лаконично и красиво.
   Элли подошла к поезду и увидела на вагоне-платформе новенькую черную чугунную плиту, чехол был снят. Сердце ее забилось от радости. Вот она! Эта плита поможет ей стать самой богатой женщиной Гатри.
   Элли терпеливо ждала своей очереди, поглядывая на плиту. Когда она уже была у стола торговца, появились несколько мужчин и начали перегружать плиту с вагонной платформы на телегу с громадными деревянными колесами — механическое приспособление, предназначенное, очевидно, для перевозки тяжелых грузов. Она решила, что это грузчики, которых нанял Итан, но вдруг заметила полного, лощеного господина, следившего за погрузкой плиты. Это был не кто иной, как Нолан Айвс!
   — Это моя плита! Почему вы позволяете этим людям заниматься ее погрузкой? — закричала она, подходя к торговцу.
   — Что?
   Элли указала рукой в сторону грузчиков — они уже погрузили плиту на телегу, — Эту плиту заказывала я! Вы сами сказали, что ее привезут сегодня! Вы не помните? Я заказала ее четыре дня тому назад.
   Торговец просматривал кипу заказов, лежащих на самодельном столе из досок.
   — Ваше имя, мадам.
   — Эллион! Эллион Миллс! — У Элли даже сердце защемило от волнения. Отвратительно, когда у тебя уводят из-под носа необходимую тебе вещь, да еще, если это делает Нолан Айвс…
   — Простите, мадам, но я не нашел вашего заказа.
   — Этого не может быть! Вы лжете! Сколько заплатил вам Нолан Айвс за эту плиту?
   Торговец оторвался от своих бумаг, недоуменно посмотрел на нее.
   — Я не обманываю вас, девушка! — он покраснел от гнева. — Если вы хотите оформить заказ, я тотчас же сделаю заявку. И вы получите плиту в течение недели.
   — Недели! Она нужна мне сейчас, сию минуту! — Элли едва сдерживалась, чтобы не разреветься.
   — Мадам, это была единственная плита. Она была заказана на имя Джейн и Роберта Харрингтонов, но они не пришли за ней. Мистер Айвс захотел приобрести плиту, и я продал ее ему! Харрингтоны не внесли аванс. Как говорят, кто первый пришел, тому первому и продали.
   Сердце Элли упало. До нее только теперь дошло, что она заказал плиту на вымышленное имя. Ей еще повезло, что торговец не запомнил ее: слишком много лиц прошло перед ним в эти дни.
   — Пожалуйста! Продайте мне эту плиту! Я не знаю, сколько заплатил вам этот мужчина, но я заплачу еще больше!
   — Простите, мадам. Но уже поздно, плита продана. Элли с удивлением посмотрела на продавца, словно хотела сказать еще что-то, но сзади стоящие попросили ее отойти от прилавка. Только не распускаться! Она повернулась и, не обращая ни малейшего внимания на окружающих, стремительно направилась к Нолану Айвсу.
   — Это моя плита! Снимите ее с телеги! — закричала она.
   Один из людей Нолана Айвса остановил ее:
   — Закажите себе другую плиту, мадам. А эта продана, деньги уплачены. Мистер Айвс будет строить здесь дом для своей супруги, и ему нужна плита.
   Элли отшатнулась, будто до нес дотронулось мерзкое чудовище. Это был человек, который стрелял в Тоби. Она перевела взгляд на Нолана Айвса.
   — Сколько вы сунули торговцу, чтобы купить плиту? Вы его подкупили? Айвс усмехнулся:
   — Но ведь те, кто заказал плиту, не пришли.
   — Эта плита теперь ваша, потому что вы заплатили за нее двойную цену. Да, только потому, — не унималась Элли.
   — Брось, девочка! Плита моя. Ты — одинокая женщина… Да, да, не забывай, что ты женщина. Что ты можешь мне сделать? — Айвс отвернулся и пошел прочь. Он присоединился к своим спутникам, которые погоняли волов, тащивших телегу. Она вернулась к торговцу, расталкивая стоящих в очереди людей.
   — Вы достанете мне другую плиту, и побыстрее! Или.., клянусь, я выстрелю в вас из моего пистолета! — Она вынула из сумки деньги, положила, не считая пачку купюр.
   — Послушайте, леди, если вы желаете заказать плиту, я оформлю заказ как срочный. Но я не гарантирую вам, что плита будет доставлена раньше, чем через пять или шесть дней. — Торговец был раздражен ее поведением.
   — Я не могу так долго ждать. Она нужна мне сейчас!
   — Больше я ничем не могу вам помочь. Дело ваше. Элли посмотрела вслед удаляющейся телеге. Ее драгоценную плиту увозят! Увозят от нее к Нолану Айвсу. А сам он, довольный, безобразно жирный, сидит на телеге и улыбается.
   — А у вас есть жаровни? — она снова обратилась к торговцу.
   — Да, я могу продать вам одну.
   — Очень любезно с вашей стороны, — презрительно усмехнулась Элли. — Я возьму три. И уж на этот раз, будьте добры, заполните все, как полагается. — Она протянула ему листок с перечнем необходимых товаров. — Позже приедет фургон, чтобы перевезти все это. И потрудитесь оформить требование на плиту. Я сейчас же заплачу за все наличными. И я Хочу, чтобы вы написали мне расписку или какое-нибудь письменное заверение, что я получу первую же плиту, которая будет доставлена сюда!
   Продавец едва сдерживал свои эмоции.
   — Как вам будет угодно, миссис. — Он начал заполнять требование. — А почему не пришел ваш муж?
   — У меня нет мужа! Его убили в первый день… — она не закончила фразу и больше уже не произнесла ни слова, пока торговец писал.
   Он протянул ей листок:
   — Вы заплатите мне пять долларов за плиту, а остальную сумму я назову вам после того, как подсчитаю стоимость заказанных вами товаров.
   Элли порылась в сумке, достала деньги и сунула их торговцу.
   — Прекрасно, я скоро вернусь. — Она подхватила заказ и бросилась бежать к своей палатке. Она не могла успокоиться и всю дорогу плакала. Нет, нет, убеждала она себя, эта неудача не выбьет ее из колеи. Ничего, она будет печь хлеб в жаровнях. Она умеет с ними обращаться. В конце-концов, она может печь хлеб и на костре, был бы огонь! Вот уж напрасно Нолан Айвс думает, что у нее руки опустятся из-за того, что он заполучил ее плиту. Пусть и не надеется!

Глава 7

   Только в своей палатке Элли дала волю чувствам Она лежала на кровати и плакала, рыдала, всхлипывала когда уже слез не было, а на душе было тяжело и тоскливо. Прогрохотал гром, и капли дождя настойчиво застучали по крыше палатки, словно желая предупредить: твоя мечта не сбудется, у тебя ничего не получится Да, дела хуже некуда! Теперь костер на улице не разжечь, в который раз уже поднимается тесто, а как его испечь? Если оно перестоится и осядет то все труды ее напрасны, да и продукты придется выбросить. Нельзя даже охладить или заморозить его, холодильника-то нет.
   Вот уж глупее не придумаешь, как плакать из-за теста, но сейчас, казалось, важнее этого нет ничего на свете. Как бы ей сейчас пригодилась чугунная плита Она попросила бы Итана сделать какой-нибудь навес от дождя, тогда она смогла бы печь пироги и хлеб всю ночь, И завтра уже продавать их. А теперь , яблоки почернели, тесто прокисает Эти мелкие неприятности окончательно выбили Элли из колеи. Она никогда. Не теряла надежды, смело шла к намеченной цели но сейчас вдруг засомневалась. Кто она такая? Откуда такая уверенность, что у нее все получится? Городская девчонка, молодая, неопытная, ей еще и семнадцати нет.
   Что она знает и умеет? Да разве она может сравниться с этими сильными, грубыми, крутыми поселенцами? Ей стало жаль себя, надо поплакать, пусть физическая боль заглушит душевную тоску и печаль.
   — Элли…
   Она вздрогнула — кто-то звал ее.
   — Впусти меня. На улице — проливной дождь. Я знаю, что ты плачешь.
   Это был Итан! Он вошел, снял плащ, шляпу и бросил их в угол. В палатке при желании могли уместиться четыре человека, но Итану в ней было тесно. Слегка наклонившись, он прошел вперед и сел рядом.
   — Ну и погодка! Я не мог заснуть: гром, молнии, дождь, моя поганая палатка протекает, к потом.., я думал о тебе, — он несмело погладил се волосы. — Даже сквозь шум дождя и грохот грома я слышал, как ты плачешь.
   "Будь осторожнее с этим мужчиной! Не увлекайся!”, — шептал ей внутренний голос. Но сейчас ей так тяжело! Нужно, чтобы рядом был сильный, преданный тебе человек, хотя бы сегодня! Сейчас, в этот вечер ей нужна поддержка.
   — Помоги мне, Итан! Обними меня! Итан с радостью подчинился. Он обнял ее, посадил на колени, прижал к своей груди, а она плакала, уткнувшись в его плечо. Да за ее слезы этого Нолана Айвса убить мало!
   — Эй, Элли, я тебя не узнаю.
   — Я.., я так хотела эту плиту. Это несправедливо. — всхлипывала она.
   Он вспомнил о покойной матери, о Виолет, об их неродившемся ребенке.
   — Судьба не всегда благосклонна к нам, Элли. Но приходится сносить все ее удары, ведь жизнь, несмотря ни на что, продолжается.
   Элли прижалась к нему. Она вдыхала запах настоящего мужчины: кожи и табака.
   — Спасибо, что ты пришел, — прошептала она. Итан с трудом сдерживал желание, он страстно хотел обладать этой женщиной. Он испытывал физическое влечение к ней с момента их первой встречи. Ох, как хотелось ему любить ее, сжимать в своих объятиях, опекать и заботиться о ней. Но нет. Разве это возможно? Сегодня она была такая нежная, ласковая, такая слабая и беззащитная. Если бы он мог пробудить в ней желание, превратить эту напуганную девочку в любящую женщину!..
   Уймись, глупец! Размечтался…
   — Выпей немного виски, — предложил он. — Я взял с собой фляжку. Глоток тебе не повредит, наоборот, снимет напряжение, и ты сможешь уснуть. Ты ведь уже столько дней не отдыхала.
   Он осторожно снял ее с колен, поднялся и достал из плаща флягу.
   — Я никогда не пробовала виски, — всхлипывая, ответила Элли. Она все еще не могла успокоиться.
   Итан сел рядом с ней, вынул пробку и отпил глоток. Затем протянул флягу ей.
   — Сделай большой глоток, только выпей залпом, не пытайся распробовать на вкус, иначе.., испугаешься!
   Она взяла флягу, поднесла ее к губам со свойственной ей решительностью и, сделав большой глоток, закашлялась, судорожно глотая воздух. У нее было такое ощущение, будто она задыхается. Итан засмеялся.
   — Сразу забываешь обо всех неприятностях и невзгодах, правда?
   Элли молча кивнула, подошла к ведру с питьевой водой, и выпила почти целый ковш — горло ее горело. Она сделала несколько глубоких вдохов. Господи, как же могут мужчины глушить эту гадость, как воду!
   — Итан Темпл, — наконец произнесла она, — откуда у вас виски? Ведь вы на территории индейцев, и вам должно быть известно, что в Гатри, как и везде на юге Канзаса и севере Техаса, продажа спиртного запрещена!
   — Да, слышал. Приходится выкручиваться. Где хотение, там и умение. Но об этом никто не знает, я скрываю это от окружающих, особенно от моих родственников и друзей-индейцев. Ты одна из немногих, кто знает об этой моей маленькой тайне. — Он сделал еще глоток и закрыл флягу.
   — Ну как, лучше?
   — А сколько тебе нужно выпить, чтобы опьянеть? — она с опаской посмотрела на него. Итан фыркнул от смеха.
   — Да много, черт побери! Уж во всяком случае больше, чем два глотка, а этой дозой я лишь согрел свои старые кости. — Он взглянул на се милую мордашку. Слава Богу, она хоть немного отвлеклась от своих забот, по крайней мере, хоть перестала плакать. — Но тебе, малышка, много и не надо, чтобы захмелеть.
   У Элли закружилась голова, наверное, оттого, что у нее за целый день и крошки во рту не было. Она улыбнулась:
   — А не сделать ли мне еще глоток?
   Итан протянул ей флягу. Ему не следовало этого делать, виски уже подействовало на нее. Но он хотел се и не мог больше сдерживать свою страсть. Может быть, как раз глоток спиртного поможет ей преодолеть страх, который внушали ей все мужчины без исключения. Может быть, после физической близости с ним она изменит свое отношение, поймет, что любит его несмотря ни на что..
   Она выпила еще глоток, опять закашлялась, судорожно глотая воздух. Итан отобрал у нее флягу.
   — Больше не стоит, наверное, достаточно. Почему Итан казался ей таким красивым, а его улыбка… То ли ночь сегодня какая-то особенная.., лунная. Она положила голову ему на плечо.
   — Что же мне делать, Итан? Он обнял ее:
   — Решай, Элли. Я уже тебе говорил. Брось все, поехали со мной в форт. Ты будешь под моей защитой, пока не решишь, что делать дальше.
   Она закрыла глаза. Такое впечатление, как будто она плывет, летит по воздуху.
   — Нолан Айвс надеется, что я сдамся, но я не отступлюсь, в первую очередь из-за. Тоби.., и не только поэтому. Я уверена, что у меня все получится. Я не привыкла пасовать перед трудностями и уступать кому бы то ни было!
   Итан погладил ее по щеке.
   — Но когда-то тебе придется уступить, конечно, не Нолану Айвсу! — он и сам не знал, как вырвались у него эти слова, и вроде бы сказаны к месту. Он чувствовал, что нравится ей и она тоже борется со своими чувствами.
   — Я не понимаю, что ты имеешь в виду?
   Он приподнял ее подбородок, заставил взглянуть ему в глаза.
   — Думаю, что понимаешь. С тех пор, как я поцеловал тебя, ты не раз думала обо мне, а я… О, как мне хотелось поцеловать тебя… Что-то в тебе есть, Элли, ты и сама не подозреваешь, что притягивает мужчин… Если бы ты была женщиной, ты бы поняла, о чем я говорю. И мне невыносима даже мысль о том, что кто-то другой, а не я покажет тебе все прелести любви между мужчиной и женщиной.
   Она посмотрела ему в глаза. Может, быть он и прав. Она действительно познает волшебную тайну, если уступит зову плоти, который старалась заглушить. Что-то трудно сосредоточиться, какое-то странное состояние… Что сделал с ней этот человек?! Или он решил поразвлечься с ней? Может быть, он прав, и она должна пройти через это.
   — Итан, я не…
   Он не дал ей договорить. Их губы слились в страстном поцелуе. Все происходящее было похоже на сон, словно туман обволакивал ее разум. И вот она уже на кровати, рядом с нею Иган; надо бы остановиться, пока еще не поздно…
   — Я люблю тебя, Элли, — нежно прошептал Итан, он целовал се губы, шею, его рука коснулась ее груди, и, о Боже, ей показалось это приятным, он сжал ее, и она затрепетала от возбуждения. Он гладил ее, и каждое новое прикосновение вызывало у нес ответную реакцию.
   — Не волнуйся! — успокоил он и поцеловал ее грудь. Элли вскрикнула от этой неожиданной ласки. Она позволила ему расстегнуть платье, руки его ласкали ее тело, грудь, а губы страстно целовали шею, глаза, губы.
   Элли чувствовала себя беспомощной, не было сил сопротивляться, да она и не хотела этого. Желание познать неведомый мир женщины, тайну се магической власти над мужчиной овладело ею. Она затаила дыхание, странное возбуждение охватило ее. “Все это непристойно, отвратительно,” — пронеслось в ее затуманенной голове.
   Элли посмотрела на потолок. Неужели все это происходит с ней наяву? Может быть, сейчас она проснется и… — нет, пусть продолжается этот чудный сон… Дождь стучит по крыше, а она одна с этим диким и опасным Итаном Темплом! Почему же она не остановит, не оттолкнет его? Как он так сумел подчинить ее себе, что она потеряла всякий стыд и даже не противится его ласкам? Прикосновения его рук были так легки и невесомы, что она и сама не была уверена в реальности происходящего.
   Нет! Только не это! Его рука коснулась ее бедра и медленно стала опускаться ниже… Нет, она не позволит этого ни одному мужчине! Однажды, когда она была еще маленькой, мальчишка на улице пытался сделать это, она испугалась. Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы на улицу не выбежал Тоби и не избил обидчика. Но почему же сейчас она позволяет все это индейцу, которого практически и не знает!? И почему она не испытывает ни ненависти, ни стыда, ни отвращения от его ласк? Наоборот, она извивалась, как змея, всем своим существом устремляясь ему навстречу. Он целовал ее губы, ласкал ее тело. Он возбудил в ней страсть. Ее охватило такое сильное желание, что, казалось, она сойдет с ума. В ней проснулась женщина. Она хотела… Сгорая от охватившего ее желания, она словно в бреду повторяла его имя.
   Что он с ней делает? За кого он ее принимает?
   — Элли! Выходи за меня замуж, я люблю тебя! — прошептал Итан. — Мы оба старались бороться с нашими чувствами, но мы любим друг друга. — Он накрыл ее своим телом, не выпуская ее губы, его руки обхватили ее бедра…
   Нет! Элли не хотела этого! Однажды Генри Бартел пытался обесчестить ее: он повалил ее на пол в туалете и хотел сделать с ней что-то ужасное… К счастью, в руках у нее была банка с мылом, она швырнула ее в него и разбила атому мерзавцу всю физиономию. Элли была в шоке, и до сих пор ее тошнило от этих кошмарных воспоминаний. Все это было омерзительно, гадко, она поклялась, что никогда не позволит ни одному мужчине прикасаться к ней. И вот теперь все это повторяется снова, только с Итаном! Нет! Нет! Она не готова, она не хочет этого.
   — Итан! Подожди! Не надо! — всхлипнула Элли. Но Итан не слышал ее. Она почувствовала дикую боль — и только тогда поняла, что он сделал. Ей было больно, внутри все горело.. О ужас, неужели кошмар с Генри Бартелом все продолжается?! Она ударила Итана, отпихнула его, ее охватила настоящая паника. Что она наделала? Она сама во всем виновата. Как могла она пойти у него на поводу, забыв о всякой осторожности? Сначала он напоил ее виски, потом проделал все эти грязные штучки. Да чем он лучше Генри Бартела? Она кричала, била его по лицу.
   Итан был поражен. Ведь она сама хотела его, она сгорала от желания — и вдруг начала истерично кричать и сопротивляться, будто он насиловал ее. Он не получил удовлетворения и быстро кончил. Она так истошно кричала, что на шум могли сбежаться соседи. Он закрыл ей рот рукой.
   — Перестань! — резко сказал он. — Я не хотел тебя обидеть, Элли. Не надо, успокойся, все так и должно быть.
   Она всхлипнула, из глаз полились слезы.
   — Я люблю тебя. Ты веришь мне?
   Она отрицательно покачала головой. Итан все еще крепко держал ее.
   — Но почему, Элли? Я хотел любить тебя этой ночью, хотел, чтобы ты почувствовала, что ты женщина. Мне казалось, что мы сумеем преодолеть все предрассудки. Я хотел доказать тебе, что физическая близость с мужчиной вовсе не такая уж неприятная вещь. Я не пытался обмануть” а тем более обидеть тебя, Элли.
   Она закрыла глаза и зарыдала. Дурак, мысленно обругал себя Итан, он-то о чем думал! Надо было учитывать ее неподготовленность и ранимость. Он дал ей виски, и теперь она считает, что он напоил ее специально, чтобы овладеть ею.
   — Элли, пожалуйста, выслушай меня. Если ты испытываешь ко мне хоть какое-то чувство, не кричи! На твой крик могут прийти соседи, и, если они увидят меня здесь, то вздернут только за то, что я посмел приблизиться к белой женщине. В лучшем случае изобьют до полусмерти И отправят под охраной в форт. Ты этого хочешь?
   Она покачала головой и заплакала.
   — Пожалуйста, слезь с меня.
   Итан нехотя поднялся, не сводя с нее глаз. Когда он шел сюда, у него и в мыслях не было, что все кончится этим… Но она так доверчиво прижималась к нему… Она возбудила в нем такую страсть, что он не устоял. Итан не проявлял никакого насилия, она сама хотела его, и он чувствовал это. Он надеялся, что после случившегося между ними установится большее взаимно понимание и доверие. Но все кончилось ее слезами, упреками и глубокой обидой.
   — Уйди! — сердито сказала она. — Я не знаю, что со мной случилось. Ты.., ты специально напоил меня виски.
   — Да нет же, Элли. Я только хотел, чтобы ты расслабилась, забылась на время.
   — Ты такой же, как и все мужчины! У вас — одно на уме! Но больше у тебя этот номер не пройдет! Мне больно!
   — Конечно, больно. Так всегда бывает, когда это происходит в первый раз, но из-за этого не плачут. Боль проходит, и женщины, как и мужчины, получают от секса удовольствие.
   — Я не желаю слышать это! — она обхватила голову руками. — Ты воспользовался моей слабостью. У меня голова раскалывается. Ты обманул меня… Ты такой же, как Генри Бартел, и…
   Он схватил ее за руки;
   — Нет, не такой! И ты это знаешь, черт побери! Я хотел любить тебя. Разве это так плохо?!
   Она посмотрела в его темные глаза. Боже, она с ума сошла! Он же индеец! Она позволила индейцу надругаться над собой и своим телом! Она запахнула платье на груди. О какой стыд!
   — Уйди отсюда! — она всхлипнула. — Ты такой же. Все вы одинаковые!
   — Да перестань же, Элли! Я люблю тебя! Я хочу жениться на тебе. Я ни за что не обижу тебя!
   — Нет, я не хочу! — глаза ее были широко раскрыты, ее трясло. — И ты.., ты — индеец! Это нехорошо, несправедливо!
   Зачем она сказала это? Но ей вдруг захотелось обидеть его, сделать ему больно, если не физически, то хотя бы морально. Она увидела страдание в его глазах! Но только в первый момент, потом — гордость. Он ничего не сказал. Внутренний голос говорил ей: извинись, но здравый смысл приказывал молчать. Это лучший способ избавиться от него! Она не плакса и не слабая женщина, которую могут растоптать такие мерзавцы, как Нолан Айвс. Она не позволит Итану Темплу и ему подобным соблазнять себя! Она не хочет, чтобы о ней кто-то заботился и каждую ночь использовал ее тело ради собственного удовольствия. Он напоил ее виски, чтобы удовлетворить свое плотское желание. Пусть обижается! Пусть уходит!
   Он взял плащ, шляпу, пристегнул ружье и вышел из палатки.
   Элли плохо спала. Всю ночь ее мучили кошмары. Иногда появлялся Генри Бартел, бросающий на нее злобные взгляды, он дотрагивался до нее так, что она дрожала и кричала даже во сне. Потом появился смеющийся Нолаи Айвс, противный, жирный, у него даже подбородок и живот тряслись от смеха. А глаза были жесткие, он стремился запугать ее. И Тоби взывал о помощи, но он был где-то далеко. Потом появились два индейца. Один — злой разрисованный воин, он грозился убить ее, а второй — ласковый, красивый. Он утешал, успокаивал ее. Она хотела пойти с ним, но почему-то не могла сдвинуться с места.
   Всю ночь Элли преследовали эти страшные сны. Несколько раз ей казалось, что она просыпалась, но не понимала, где она. Наконец она очнулась от сна — было уже утро, с улицы доносились чьи-то голоса.
   Элли села на кровати, не понимая, что с ней. Уж не приснилось ли ей, что здесь был Итак и занимался с ней любовью. Она внимательно оглядела себя. Она была одета, но пуговицы на платье были расстегнуты.
   — О Боже! — прошептала она. Значит, Итан все-таки был здесь. Он целовал ее, ласкал… Она схватилась за голову. Что же она наделала?!
   Ее мутило, голова была тяжелой. Элли попыталась вспомнить все, что произошло этой ночью. Итан напоил ее виски и воспользовался ее состоянием, чтобы овладеть ею. Но ей было хорошо с ним, никогда прежде она не испытывала столь приятных ощущений. Он, кажется, сказал, что люби г ее и женится на ней. Или все это были лишь красивые слова, чтобы получить то, чего он хотел. Кто его знает… Элли вспомнила ту боль, которую увидела в его глазах, когда намекнула ему на то, что ни одна белая женщина, если, конечно, она в своем уме, не позволит индейцу дотрагиваться до себя. Ее слова задели его за живое. Он ушел, не сказав ни слова. Да, все так и было. Но ведь и он обидел ее! Да еще как! У нее до сих пор все болело.
   Она стала умываться и с ужасом обнаружила следы крови на бедрах и ногах. Что с ней сделал этот дикарь!? Теперь она умрет? Ох, если бы можно было посоветоваться с какой-нибудь взрослой женщиной! Но она здесь никого не знала. Да и что о ней подумают люди: распивает виски с индейцем и ложится с ним в постель. Хорошо бы принять ванну, но сейчас это невозможно. Все-таки хорошо, что она поставила Итана на место.