Биварли Элизабет. Не было бы счастья…

   – Но…
   – Мы, мужчины, все тебя очень уважаем, детка. Ты, можно сказать, одна из нас.
   Одна из них? О Боже, только этого не хватало! Что за радость быть одной из них?
   – Э-эй, нашла о чем переживать. Нет ничего зазорного в репутации крепкого орешка. – И с этим обнадеживающим замечанием Купер удалился.
   Крепкий орешек, повторяла про себя Зои, глядя ему вслед. Значит, вот как называют ее коллеги-мужчины? И Джонас думает о ней так же? А разве могло быть по-другому? Она и есть крепкий орешек. Все эти годы Зои старалась убедить окружающих, что с ней лучше не связываться. Так что ж теперь удивляться, если мужчины обходят ее стороной. Ведь она именно этого и добивалась.
   Добивалась. Раньше. До прошлой пятницы. До тех пор, пока волею случая не оказалась на пороге дома Джонаса Тейта и не увидела его испуганным, неуверенным и ранимым. До тех пор, пока не осознала, что не все мужчины такие людоеды, какими она их себе представляла. По крайней мере один из них, кажется, совсем не людоед.
   Зои снова взглянула на часы. Скоро два часа ночи. Интересно, что делает Джонас? А Джулиана – спит или опять изводит его плачем?
   Неизвестно откуда взялась мысль, что ее место там, с ними, в этом большом доме. И что она ответственна за них обоих.
   Ну, до тех пор, пока у них все не наладится, поправила она себя. Самое меньшее, что она может сделать, – это помочь Джулиане обрести покой и счастье с Джонасом. Малышка не должна почувствовать себя лишней, как когда-то она, Зои, чувствовала себя в доме своих тетушек.
   Два часа ночи, беззвучно повторила она и потянулась за отложенной медицинской картой. Потом представила, как Джонас, в шелковых пижамных штанах, качает Джули на одной руке, а другой пытается согреть бутылочку. Им не обойтись без ее помощи. И если Джонас той ночью заставил ее уйти, это не значит, что она не может вернуться сегодня утром.
   Она справится и с Джонасом Тейтом, и с теми сумбурными чувствами, что он в ней вызывает, в душе поклялась Зои. Она же, в конце концов, крепкий орешек!

Глава 5

   Это всего лишь сон. Галлюцинация. Мираж. Джонас стоял в проеме двери и, мрачно насупившись, разглядывал веселую женщину, возникшую на пороге его дома. Солнце выкатывалось из-за деревьев напротив, и золотые лучи, играя в ярко-рыжем водопаде волос, образовали вокруг ее головы ореол, до неприличия похожий на нимб. Однако Джонас-то точно знал, что Зои Холланд можно назвать кем угодно, только не ангелом. Если уж на то пошло, она порождала в нем скорее дьявольские чувства.
   Одной рукой Зои прижимала к себе пакет с овощами, а в другой держала небольшой саквояж. На этот раз ее привело сюда явно не поручение Лили Форрест. Судя по всему, она собиралась провести у него несколько дней.
   – А вот и я-а-а! – звонко пропела она, скользнула мимо него и побежала сразу в гостиную.
   Джонас захлопнул входную дверь и потуже затянул пояс на халате. Даже завязал второй узел. Зачем? На этот вопрос он не смог бы ответить. Зои до сих пор ни разу на него не покушалась, однако, приди ей такое в голову сейчас, он бы не стал возражать.
   – Вижу. Но.., что ты здесь делаешь?
   – Сижу с малышкой, – сообщила она. – Забыл? Мы же договорились, что следующие две недели я буду помогать тебе с Джули.
   – Но ты, кажется, передумала. Зои беззаботно повела плечом.
   – Ну так что ж? Я еще раз передумала. Ты мне, кстати, должен за продукты. И вот это я запишу на твой счет, – она кивнула на пакет с овощами. – Так. Где можно положить вещи?
   – Вещи? Какие.., вещи?
   – Ну, пижаму, туалетные принадлежности и прочее.
   Джонас помотал головой, все еще не в силах свыкнуться с мыслью, что она сменила гнев на милость.
   – Ты что, будешь здесь ночевать?
   – Одну-две ночи, пока ты не отоспишься. А потом буду приходить по утрам и сидеть с Джули до вечера – до твоего возвращения с работы.
   – Ты же вроде поменялась с Джаннетт на ночную смену.
   – Все улажено. Сегодняшнюю и завтрашнюю ночи я свободна.
   Он недоверчиво сощурил глаза.
   – Сколько хлопот ради меня.
   – Не ради тебя, – быстро напомнила она. Джонас кивнул. На него вдруг навалилась такая усталость, какой он не испытывал за всю жизнь.
   – Ну конечно. Как я мог забыть? Ты все это делаешь ради Джулианы. – Джонас поднял руку и с силой прижал ко лбу, словно пытаясь удержать мысли там, где им положено быть. – Минуточку, давай расставим все точки над i. Ты согласна помочь мне?
   – Именно.
   – Несмотря на то что я «самым гнусным образом соблазнял» тебя?
   Зои с шутливым укором изогнула бровь.
   – Но ты ведь не соблазнял, верно? Так ты, во всяком случае, сказал. Это было всего лишь недоразумение, – снисходительным тоном добавила она.
   Джонас с трудом подавил в себе желание схватить ее в объятия и зацеловать до потери сознания, чтобы продемонстрировать, насколько она была права в своих обвинениях в пятницу вечером. Вместо этого Джонас лишь тяжело вздохнул и коротко кивнул.
   – Ага. Совершеннейшее недоразумение. Зои улыбнулась в ответ, прекрасно понимая, что он лжет.
   – Так я и думала.
   – Значит, ты действительно готова пожертвовать нам с Джулианой целых две недели? Честно?
   – Честно, – заверила она.
   – Спасибо.
   – К вашим услугам, доктор. Так где можно положить вещи?
   Несколько долгих минут Джонас молча разглядывал Зои, как будто видел ее впервые. Любовался ее красотой.., изумрудной зеленью ее глаз, напоминавших ему летний луг. И поражался своему отчаянному желанию погрузить ладони в густые огненно-рыжие пряди.., поднести их к губам. Но на этот раз ему открылось что-то новое. Зои Холланд раньше представлялась Джонасу настоящей занозой, крикливой, воинствующей особой, рожденной исключительно для того, чтобы портить жизнь мужчинам. Он различал в ней одни лишь острые углы – и никакой нежности. Но сейчас он решил, что был не прав. Сейчас он увидел и нежность, и неуверенность. И неожиданно понял, что воинственность Зои – это только игра. В нем разгорелся огонь любопытства: почему же Зои так ведет себя, если на самом деле она вовсе не тот крепкий орешек, каким ее считают коллеги в больнице?
   – Ты можешь устроиться в комнате, смежной с детской, – услышал Джонас свой голос – он сам не понимал, каким образом за всеми этими мыслями у него сложился ответ на ее вопрос. – Там проще всего услышать Джулиану.
   – Отлично. – Зои положила пакет с овощами на журнальный столик и махнула саквояжем в сторону лестницы. – Веди.
   Он на мгновение представил себе, что было бы, если бы он повел ее не в обещанную комнату, а к себе в спальню. Заработал бы, наверное, хороший синяк под глазом. Шутка, конечно. Но в каждой шутке… А потом Зои уж точно исчезла бы из его жизни навсегда.
   Джонас не без усилий прогнал видение: Зои, обнаженная, соблазнительная, в его постели.
   – Джулиана спит, – сообщил он, уже поднимаясь по лестнице.
   – Как она вела себя – получше? Он покачал головой.
   – Нет. Если не считать пятницы, когда ты была здесь, она при виде меня постоянно кричала. Она меня терпеть не может.
   – Ничего подобного. – Зои вошла вслед за Джонасом в комнату и кинула саквояж с вещами на кровать. – В любом случае ты получишь передышку, Джонас. Выспишься сегодня как следует – и утром все увидишь в ином свете.
   Глаза Джонаса вспыхнули, когда она произнесла его имя, и у Зои возникло отчетливое ощущение, что у него в голове витают мысли, которых там быть не должно. Стены комнаты вдруг сошлись вокруг нее, ей стало трудно дышать, и она едва подавила в себе инстинктивное желание бежать.
   – Мм.., может, займемся каждый своими делами? – неуверенно предложила она. – Тебе пора собираться на работу, а я пойду положу овощи в холодильник. Когда Джули проснется, я ее покормлю. С этой минуты весь день в твоем распоряжении.
   – Весь день в моем распоряжении, – медленно повторил Джонас. – Трудно себе представить.
   В его голосе слышалось безнадежное отчаяние, и у Зои затрепетало сердце.
   – Джули перевернула всю твою жизнь, да? – тихо спросила она.
   Джонас вздохнул. Их взгляды встретились, и она вдруг увидела на его лице почти нечеловеческую усталость.
   – Полностью… – пробормотал он едва слышно. – Скажи мне раньше кто-нибудь, что это крошечное, безобидное существо способно принести с собой такой хаос, я бы ни за что не поверил.
   – Я понимаю тебя, – кивнула Зои. – Но знаешь что? Если нельзя вернуть прошлую жизнь, то можно постараться создать новую, где будет место и тебе, и Джули.
   Джонас улыбнулся. Ему хотелось расцеловать Зои за то, что она так старается подбодрить его. Черт, да кого он дурачит? Ему хотелось целовать ее совсем не по этой причине.
   – Спасибо, Зои.
   – За что? – изумленно распахнула она глаза.
   – За поддержку.
   – Все наладится, Джонас. – От ее улыбки у него закружилась голова. – Вот увидишь. Первые шесть месяцев всегда самые тяжелые для родителей. Но со временем тебе будет с малышкой легче и легче.
   – Ты говоришь так, будто по опыту знаешь. Волна тоски едва не затопила Зои, но она быстро справилась с собой.
   – Мои близкие друзья недавно стали родителями, и их проблемы мне хорошо известны. А сама я детей не хочу.
   – Откуда такая определенность?
   – Я давным-давно приняла это решение.
   – Почему?
   – Неважно. Решила – и все.
   – Но…
   – Ты опоздаешь на работу, – перебила она его. – Лучше поторопись.
   Джонасу не хотелось никуда торопиться. Он и Зои впервые разговаривали, не прибегая к взаимным упрекам и колкостям. К своему удивлению, Джонас понял, что хочет получше узнать Зои, узнать, почему при такой любви к малышам она твердо решила не заводить своих. Но больше всего ему хотелось, чтобы она продолжала смотреть на него так, как сейчас – будто в самом деле волнуется за него, будто он ей небезразличен.
   Он открыл было рот, чтобы сказать что-то – правда, сам еще не сообразил, что именно скажет, – но в этот момент Джулиана, как по сигналу, подала голос. Один требовательный звук – и Зои испарилась из комнаты, оставив Джонаса в одиночестве.
   Как странно, размышлял он, через какое-то время спускаясь по лестнице на кухню, как странно, что кто-то другой заботится о Джулиане, подскакивает от ее плача, поспешно греет бутылочку, чтобы накормить малышку… Джонас остановился в дверях кухни. Зои, умело придерживая одной рукой Джулиану, другой доставала бутылочку. Все движения Зои были изящны и уверенны. Она что-то тихонько приговаривала, улыбалась девочке, развлекала ее, пока подогревалась смесь, и Джулиана послушно притихла в ожидании. Зои не просто умела обращаться с детьми, она явно была создана для материнства. И тем не менее она твердо заявила ему, что не хочет детей. Он не мог не удивляться – почему.
   – Ну давай, Джонас, вперед, – сказала Зои, пристраиваясь в кресле у кухонного стола. – Забудь о нас. Наслаждайся свободой.
   Наслаждайся свободой. Слова Зои снова и снова звучали в его мозгу, как эхо в горах. Поразительно, его ждал целый день свободы, а он этой свободы не ощущал. Зои и Джулианы с ним не будет, но Джонас не сомневался, что его мысли весь день будут кружить вокруг них.
   Он молча кивнул и тихонько закрыл дверь кухни. Кто бы мог подумать, что его дом оккупируют две женщины? – криво усмехнулся он. Да, две женщины, из которых ни одной нет до него дела. Но смешнее всего, продолжал размышлять он, что в нем зарождалась любовь к ним обеим.
   – Урок номер два, – провозгласила Зои вечером, склонившись вместе с Джонасом над ванной. – Как купать младенца.
   Она оглянулась на Джонаса и не смогла удержать улыбки. Сказать, что он побаивался, значило ничего не сказать. Скорее, он был в ужасе.
   Зои установила пластмассовую ванночку Джулианы на дно большой ванны, и малышка наслаждалась купанием, беспорядочно ударяя по воде ручками и ножками.
   – А это обязательно? – кисло спросил Джонас. – Ведь когда-нибудь у Джулианы все-таки появится няня. Разве купать ребенка не входит в ее обязанности?
   – Вообще-то да, – согласилась Зои. – Но с детьми случаются всякие неожиданности. Няня же не будет жить с вами? – Зои искоса взглянула на Джонаса.
   Тот покачал головой.
   – Ну вот, тем более. К тому же не забывай: ты, по сути, ее отец. Ты должен уметь делать все – кормить, пеленать, купать. Кормить ты потихоньку учишься. С подгузниками вроде бы справляешься…
   – Эту заботу я бы тоже с удовольствием переложил на няню, – скривился Джонас.
   – ..так что осталось только купанье. Джулиана во время разговора притихла и переводила взгляд с Зои на Джонаса, будто внимательно следила за репликами каждого. Как только Зои наконец взглянула на нее, малышка заулыбалась и с еще большим усердием захлопала ладошками по воде.
   – А на кухне не проще было бы? – Джонас стряхнул с лица капли. На рубашке у него расползалось мокрое пятно.
   – Лучше сразу научиться купать ее здесь. Джули ведь растет, и дальше будет еще хуже.
   – Куда уж хуже, – ворчливо буркнул он. Зои рассмеялась.
   – Радуйся, что у тебя не мальчик. Они иногда такое вытворяют!
   Зои продемонстрировала Джонасу все этапы купания, причем процедура заняла в три раза больше времени, чем если бы Зои купала ребенка одна. Тем не менее она не переставала удивляться бережному и нежному обращению Джонаса с девочкой. Ему бы музыкантом быть, а не кардиологом, вдруг подумала Зои. У него такие восхитительные руки.
   – Ну а теперь что? – в конце спросил он.
   – А теперь ее нужно вытереть.
   – Чем?
   Она укоризненно покачала головой.
   – Вот уж не знаю. Может, попробовать полотенцем? – Зои развернула полотенце, которое перед купанием положила поблизости – вместе с остальными многочисленными принадлежностями детского туалета. – Давай ее сюда.
   Он аккуратно опустил малышку ей на руки, и Зои, укутав ее в полотенце, прижала к себе и с наслаждением вдохнула ее аромат.
   – Обожаю этот запах. Малыши пахнут свежестью. Свежестью и.., новизной. Будущим. Ты когда-нибудь думал об этом, Джонас? Только представь себе – Джули сейчас три месяца, а где она будет через тридцать лет? Через шестьдесят?
   – Я так далеко загадывать не могу, – отозвался он. – Я не знаю даже, где мы с ней будем через неделю.
   Зои высвободила из-под махровых складок крошечную ладошку, и пять игрушечных пальчиков обвились вокруг ее указательного.
   – У нее длинные пальцы. Может, она станет пианисткой. Или массажисткой. Или кондитером.
   – А может, она станет медсестрой, – с улыбкой продолжил он.
   Зои мельком взглянула на него и тоже улыбнулась.
   – А может, врачом.
   – Может быть.
   – И будет доставлять медсестрам одни неприятности, совсем как ее дядя. Джонас нахмурился.
   – Постой-ка…
   – Что скажешь, Джули? – перебила его Зои, сделав вид, что не слышала возражений. – Хочешь войти в прекрасный мир современной медицины?
   Джулиана в ответ чуть слышно вздохнула и загулила.
   – Будет пианисткой, – вынесла окончательный вердикт Зои. И, избегая взгляда Джонаса, принялась вытирать влажные белокурые волосики. – Ей хватит ума не связываться с этими несносными врачами.
   Джонас следил, как Зои управляется с Джулианой, и размышлял над теми чувствами, которые Зои в нем вызывала. В больнице она казалась ему угрюмой, напористой, несгибаемой – и вдруг он обнаружил в ней нежность, материнскую заботливость. Почему же Зои подавляла свою женственность в общении с ним? И откуда в нем это неистребимое желание ощутить на себе ее нежность и ласку?
   – Урок номер три, – прервала Зои его раздумья. – Как одевать младенца.
   – Не-ет! Только не это! – Джонас в отчаянии замахал руками. – Сейчас она будет визжать! Она всегда визжит, когда я надеваю на нее распашонку. А я не выношу ее плача.
   – Не будет она плакать.
   – Нет, будет.
   Зои протянула ему малышку.
   – Тем более нужно учиться.
   Джулиана действительно расплакалась, когда Джонас попытался натянуть на нее распашонку. Зои научила его придерживать ворот, чтобы не заслонять ребенку свет. Кроме того, она показала ему несколько своих секретных приемов в манипулировании подгузниками. И, наконец, уже при ночнике, удобно устроившись на диване с Джулианой на руках, дала еще несколько советов – что делать, чтобы успокоить ребенка перед сном.
   Зои принялась укачивать Джулиану, напевая колыбельную, а Джонас не мог отвести от рыжеволосой «няни» благоговейного взгляда. Кто бы мог подумать, что Зои Холланд умеет петь таким тихим, нежным голосом!
   Он понимал, конечно, что годы работы с новорожденными многому научили ее, но в ней чувствовалось что-то неизмеримо большее, нежели просто профессионализм. Она такая естественная с детьми. Тогда отчего эта воинственность в общении с людьми взрослыми?
   Ответ пришел неожиданно. Зои чувствовала себя уверенно с детьми потому, что от детей не исходила угроза. Потому, что они не могли ее обидеть, причинить ей боль. Воинственность Зои, ее черный пояс каратэ и безнадежная репутация в больнице.., все это не от бесстрашия. От страха!
   Откуда в ней этот страх и чего она боится, он даже представить себе не мог. Но Зои явно чего-то панически боялась.

Глава 6

   Нет, похоже, толку не будет, решил Джонас. Полночь. Он уже час крутился в постели, изо всех сил стараясь заснуть. Что же это такое – в кои-то веки у него появилась возможность насладиться спокойным, безмятежным сном, отоспаться за два прошлых месяца, а он только и думает о Зои. Точнее – о том, как выглядит спящая Зои. Еще точнее – что она надевает на ночь. И надевает ли вообще.
   Он застонал, перекатился на живот и зарылся лицом в подушку. Вот тебе и покончил с эротическими фантазиями насчет Зои Холланд.
   Да засыпай же, черт возьми, приказал он себе. Но мозг отказывался подчиняться приказу и вместо этого предлагал ему образ Зои, грациозно склонившейся над детской колыбелью. А как на ней сидели джинсы!.. Он вонзил ногти в подушку.
   Пожалуй, глоток коньяка не повредит. Раньше рюмка на ночь всегда помогала ему расслабиться.
   Он встал с кровати, накинул халат поверх пижамных брюк и босиком спустился в гостиную. Не включая света, сразу прошел к бару и плеснул немного коньяку в пузатый бокал. Снаружи мягко падал снег, и Джонас задержался у огромного, во всю стену, окна, глядя на улицу. Он провожал глазами белые хлопья и прислушивался к тому, как медленно покидает душу напряжение. Снег всегда приносит покой. Сглаживает острые углы жизни.
   Позади него щелкнул выключатель, оторвав Джонаса от умиротворенных мыслей. Зои, не замечая его, вошла в комнату и включила телевизор. Только что у себя в спальне он гадал, в чем она спит. Представлял ее то в облегающем черном шелке, то в девственно-белом хлопке. Теперь он получил ответ. Зои спала во фланели. В красной клетчатой фланели. В красной клетчатой фланелевой пижаме, рукава которой спускались до самых кончиков пальцев.
   Мог бы сам догадаться, подумал Джонас. Так похоже на Зои – выбрать себе практичное, уютное, удобное белье. Джонаса почему-то нисколько не разочаровала собственная ошибка. Скорее, наоборот: каким-то таинственным образом пижама Зои его воодушевила. А что? Красное ей очень к лицу.
   – Добрый вечер, – негромко произнес он. Зои крутанулась в его сторону с такой быстротой, что он испугался, как бы она не вылетела волчком из комнаты. Прижав к груди ладонь, она громко вскрикнула. И облегченно вздохнула при виде него. Но лишь на миг. Обычная настороженность, которая никогда не покидала Зои в его присутствии, сразу же к ней вернулась.
   – Я не мог заснуть, – опередил ее возможные обвинения Джонас. – И решил: вероятно, поможет коньяк.
   Она кивнула.
   – Извини, я не собиралась тебе мешать. Я вспомнила, что сегодня передача Кину Ривза, и надеялась посмотреть хотя бы конец.
   – Кину Ривз? – Джонас как бы между прочим сделал несколько шагов в сторону Зои. – А он не слишком юн для тебя?
   Зои дернула плечом – видимо, желая выразить безразличие. Но жест вышел, скорее, нервным, причем с каждым шагом Джонаса вперед Зои делала шаг назад.
   – А что такого, если женщине нравится мужчина моложе ее? – Зои уперлась спиной в дверь. Джонас про себя отметил, что она словно приготовилась к бою. – Никому и в голову не приходит обвинять мужчину, если рядом с ним молоденькая девушка.
   – Как правило – нет, – согласился Джонас, не замедляя шагов, пока не оказался чуть ли не нос к носу с ней. – Разве что этот мужчина предпочитает молоденьких девушек потому, что боится женщин, подходящих ему по возрасту.
   Зои изогнула левую бровь. Эту ее манеру Джонас находил все более и более соблазнительной.
   – Намекаешь, что я боюсь мужчин моего возраста? – поинтересовалась она. Он покачал головой.
   – В больнице ходят слухи, что ты боишься мужчин любого-возраста.
   Зои окаменела, а потом решительно прошагала мимо него и выключила телевизор.
   – Советую вам не верить досужим слухам, доктор Тейт, – снова повернувшись к выходу, сказала она. – Я считала, что вы не опускаетесь до сплетен.
   – Подожди, Зои. – Поставив бокал на край журнального столика, он догнал ее как раз вовремя, чтобы преградить ей путь. – Прости. Это было неуместное замечание.
   Зеленые глаза вспыхнули.
   – Да уж. Черт, я пытаюсь тебе помочь, а ты.., ты дразнишь меня.
   – Я не дразню.
   – Дразнишь.
   – Нет.
   В который раз они стояли лицом к лицу, сверлили друг друга взглядами и ссорились. В такую тихую снежную ночь Джонасу меньше всего хотелось сражаться с Зои. И он, не дав себе труда подумать, сделал то, чего его инстинкт мужчины требовал давно.., со дня их знакомства. Джонас притянул ее к себе и поцеловал.
   И почти сразу же понял, что совершил катастрофическую ошибку. Почти – потому что на один краткий, восхитительный миг губы Зои приоткрылись под его губами, ее грудь прижалась к его груди, а пальцы беспомощно вцепились в лацканы халата.
   Но уже в следующую секунду ее колено стремительно взлетело вверх, заставив его пожалеть о своем необдуманном поступке.
   Он ретировался. Быстро. И тут же решил, что ему не стоило целовать ее. Во всяком случае, не так.., внезапно, без предупреждения.
   – О Боже, почему? – выдохнул он, отпрыгнув от нее. Лишь твердое убеждение, что она ни за что не увидит его слабости, помешало Джонасу закрыться от ее возможного очередного удара.
   – Твое счастье, что ты остался на ногах, – выпалила в ответ Зои. Она поднесла ладонь к губам, как будто хотела стереть след его поцелуя. – Чуть сильнее удар – и баритоном ты бы уже никогда не запел.
   – Но почему? – повторил Джонас. Он распрямил плечи, возвратив себе достойное мужчины самообладание, и шагнул к ней.
   – Нет, – предупредила она, готовая дать отпор. – Не приближайся ко мне.
   – Почему, Зои? – Он проигнорировал ее предупреждение и сделал еще два шага вперед. – Откуда такая реакция? Зачем ты это сделала?
   Она заколебалась, пристально глядя на Джонаса.
   – А ты.., ты зачем? – наконец выдавила она. В ее голосе был тот же панический страх, который он видел в ее глазах. – Зачем ты.., поцеловал меня?
   Только этот полный ужаса взгляд остановил Джонаса. Она в самом деле боится. Боится его. Он задохнулся, как будто ее колено попало ему не в пах, а в солнечное сплетение. При всем желании он не вспомнил бы случая, когда напугал женщину до смерти. И уж меньше всего – поцелуем.
   – Тебе нечего бояться, Зои, – постарался произнести Джонас как можно убедительнее.
   – Я не боюсь.
   – Черта с два ты не боишься.
   – Ничего я не боюсь! – с жаром повторила она.
   – Ладно. Не боишься, – уклончиво согласился он. – Тогда почему ты едва не кастрировала меня?
   Напряжение вроде бы отпустило ее – совсем чуть-чуть. И Зои выдохнула:
   – Извини. Ты застал меня врасплох. Теперь твоя очередь ответить: почему ты поцеловал меня?
   Он открыл было рот для такого же небрежного ответа, но правда сама по себе слетела с его губ:
   – Потому что мне этого хотелось с тех самых пор, как мы с тобой познакомились.
   В мгновение ока воинственность Зои испарилась. Руки упали вдоль тела, плечи поникли.
   – Ч-что?
   Джонас нахмурился.
   – Ты слышала. Я сказал, что хотел поцеловать тебя с тех пор, как мы познакомились. Она негодующе фыркнула.
   – Да ты был готов меня в порошок стереть в первую же нашу встречу!
   – Это защитная реакция. Мне хотелось тебя поцеловать – вот я и вел себя так агрессивно. Честное слово. Послушай, Зои, я сегодня никак не мог уснуть: ты не выходила у меня из головы. Я думал о том, что ты спишь в моем доме, что… – Он оборвал себя, решив: пожалуй, не в его интересах выкладывать ей все свои фантазии.
   Зои медленно покачала головой – нет-нет, она этого не слышала. А ведь признание Джонаса было почти дословным отражением ее собственных мыслей о нем! Она и про Кину Ривза забыла потому, что слишком увлеклась фантазиями о Джонасе Тейте. К собственному ужасу, она задремала, представляя, каково было бы прижаться к нему под одеялом, вместо того чтобы согревать свою постель в одиночку. А очнувшись, решила, что будет лучше, пожалуй, отвлечься и посмотреть передачу Кину Ривза.
   – Не.., говори таких вещей, – неуверенно и тихо произнесла она.
   К ее вящему ужасу, Джонас сделал еще два шага и остановился совсем рядом. Очень медленно, словно оставляя ей время для возражений, он поднес руку к ее лицу и нежно потер костяшками пальцев ее щеку. Зои прикрыла глаза. Она твердила себе, что должна оттолкнуть его, должна отстраниться. Но его прикосновение было исполнено такой неги, такой теплой любовной ласки, что она могла лишь замереть и наслаждаться им.