Бобун-Борода Патрикей. Стихи 1997-2008

И шпалеры чертей белоспинных копытами крошат бетон на плацу,
И манерный сиамский котенок, рыцарь ордена аглицкой дамской Подвязки,
Салютует перчаткой тебе, – драчуну, шутнику, наглецу.
 
 
Ты так горд. Ты так прям. Лишь один непокорный вихор на плешине
Рвёт порыв урагана, Повелителя злобного шершней и, кажется, мух.
Но вотще! Он не в силах, не в силах, не в силах нагадить мужчине,
Что сгорает в «Delirium tremens» ^[3]. Сгорает, сгорает как пух…
 

http://www.stihi.ru/poems/2004/01/12-844.html)
 

* * *

Я медленно опустошался в сон…
Но мне ли в сладком сне искать спасенья?
Его развеют муки вдохновенья.
Другому до рассвета снится Он.
 

 
Пародия:
 
 
…опустошился медленно в бельё,
и сон надвинулся, холодный и бесстрастный;
в нём Он (ещё не истощённый, ё-моё!)
и Я – над вдохновеньем полновластный…
 

http://www.stihi.ru/poems/2003/03/28-108.html)

 
....хоть...критикой...засыпте..............
..........до..х.........Я...............
........Мне...........собственно...насрать.....
................................................
...то...наблевать............на...стили.
.......рифму...............смысл..ж......изни......
 

 

* * *

-мне-поеб-бать-что-рифм-что-смысел–
-что-чей-то-блять-хуёв-вый-рец–
-что-жизни-смерти-стиль-пиздец–
-что-кто-писал-а-кто-пописял–
-я-сам-себя-в-пиз-зду-возвысил–
-все-пид-дарас-сы-я-творец!!!
 

Спозаранку

 
Я лежу в постели
Животом к стене.
Бляди надоели,
Пусть и не вполне.
Все друзья – мудилы,
а враги – говно.
В хуе нету силы
И уже давно.
Водка заебала.
Выпит весь коньяк.
И закуски мало.
Да-с, и хуй обмяк!
Плешь не колосится,
Седина в браде,
Хуй висит тряпицей.
Видно, быть беде!
 
 
Бьюсь, как в клетке птица.
Перспективы дрянь…
Ах, зачем не спится
Мне в такую рань?
 
 
– Жаворонок, пой, но
Помни, сладкий мой:
Чтобы спать спокойно,
Нужно быть совой.
 

среда, 29 сентября 2004 г.

Когда я взоры, точно пули…

   Эти стишата уже появлялись на стихире, но показались мне недоделанными и я их удалил. Сейчас, кажется, доделал.

 

* * *

…Когда я взоры, точно пули,
Нацелил в Ваши телеса,
Вы попунцовели, вздохнули,
Прикрыли лоно и глаза.
 
 
А я, нагой как бог, с улыбкой
Воздыбив грешну плоть в зенит,
Побрёл на Вас, большой и гибкой,
Спеша испить нектар ланит.
Спеша персей познать упругость,
Шелкову сдобность ягодиц
И, прилагая микрогрубость,
Добиться трепета ресниц.
 
 
Побрёл и… В жопу экивоки!
Двусмысленности – к ебеням
В тот миг, когда срамные строки,
Как адский жар палят меня!
 
 
…И самым кончиком мизинца
Коснулся вашего чела,
Сказав: «Замрите! Тут кружится
Не то оса, не то пчела.
Её я прогоню. Уйди же,
Отвратный маленький аспид!
А Вы сударыня, я вижу,
Решили – у меня… свербит?
Напрасно. Я простой прохожий,
Взыскующий, чтоб жала яд
В такой чудесный день погожий
Не отравлял бы всех подряд…»
 
 
Я не просил у Вас прощенья
За этот вызов роковой,
Весь озабочен впечатленьем,
Что произвёл своей игрой.
Но Вы, признательности полны,
На грудь мою упали вдруг
И к берегу, вздымая волны,
Свели. И увлекли на луг.
И там узрел я светлый отблеск,
Что в Ваших плавился очах.
Поставил губ кровавый оттиск
На шее, бюсте и плечах.
Пусть он открыто указует
На кое-чей солдатский нрав,
На дикость, что кой в ком бунтует
(Ужели дикий зверь не прав?),
На кое-чьё мужское хамство,
На кое-чей бесстыжий вид,
Язвительность, непостоянство…
Да чёрт со мною! Бог простит.
 
 
А после с Вами я расстался
И лёгким шагом бегуна
Навстречу вечеру помчался.
Осанну пела мне волна…
Но та пчела, что норовила
На Вашу мякоть посягнуть,
За мной украдкою следила.
Беспечный повторяла путь,
Сзывая родичей кусачих
Претонким писком хоботка.
 
 
Пчелиный рой – не хвост собачий.
И здесь – последняя строка…
 

2003, 2004.

Хоть нарежься, не спастись…

 
Хоть нарежься, не спастись от меланхолии,
И синоптик врёт, паскуда, беззастенчиво.
А в садах к чертям завяли все магнолии,
И плащи надели девушки да женщины.
Прячут бюсты в шарфах, ножки… ножки в сапогах.
И такая в том, зараза, мизантропия,
Что, будь воля мне, хватал бы, раздевал бы, нах!
И лупил бы звонко их по голым попам я.
 

И серп луны, Меркурий-плут и хвост кометы…

 

* * *

…и серп луны, Меркурий-плут
и хвост кометы
меня по-прежнему зовут
в начале лета ^[4]
туда, где нет пустых обид.
И слов натужных.
В обитель трепетных харит –
от вас, бездушных.
Где Талий облачный чертог,
иначе – граций.
Куда я лишь однажды смог
тайком пробраться.
Где жарким пламенем горит
поэтов атом,
И звезда с звездою говорит
тихим
матом.
 

29 сентября 2004 г.

http://www.livejournal.com/users/fat_nigga/8830.html)

 
Когда светило рдяным задом
К горам Кавказа повернёт,
Чеченец с чёрным автоматом
Из бурки ногу достаёт.
В чувяке мягком та конечность,
Со шпорой острой золотой.
Она длинна, как бесконечность.
И пахнет… полно, не пиздой,
А ваксой жирной, ваксой вязкой –
Из магазина «Военторг».
Чечен нахмурит лоб с повязкой
(и это, право, не восторг), –
Возьмёт кинжал, взглянёт на ногу
И скажет с клёкотом орла:
«Ты заебала мне, ей-богу!» –
И, вскрикнув дико «иншалла!»
Он занесёт булат над членом,
И яростно направит вниз.
И дэв, парящий над чеченом
Услышит стали жуткий свист.
Вонзится острие глубоко,
Свирепым током хлынет кровь, –
И вдруг заголосит высоко
Шамиль: «No war! Make love! Любовь!»
И эхо скатится к Тереку.
А дэв, напившись допьяна
Той крови, повелит абреку:
«No love! No peace! Make war! Война!»
И с хохотом, подобным лаю,
Оставит дэв чеченский стан,
И весть умчит к Шайтан-бабаю
В промозглый лондонский туман, –
О том, что дикий лузер горный
Вновь остроумно наебён,
Кавказ в огне, любовь на порно,
«Спартак» уже не чемпион…
 
 
Тем часом наш чеченец кроткий
С тоскою воет на звезду,
А Путин, скушав двести водки,
В Кремле. Имеет всех в виду.
А я, заканчивая повесть,
Где йок волшебная нога,
Скажу: «Друзья, имейте совесть
Судить не свыше сапога!»
 

Хвалить себя напрасная забава…

 

* * *

Хвалить себя – напрасная забава,
Пустой трезвон, не стоящий труда.
Как это мелко и эгоистично, право!
Бессмыслица. Абсурд и ерунда.
 
 
Иной дурак, бывает, грудь раздует,
Отставит ножку, выпятит живот –
И хамски и бесстыдно затокует,
Какой он гений парадоксов и острот.
 
 
Смешно! Да и, пожалуй, тошнотворно, –
Примерно, как увидеть за едой
В окне бомжа, бездумно и упорно
Дрочащегося с бледною елдой.
 
 
Я не таков. Я с прямотой самокритичной
И несгибаемою, точно коленвал,
Признаюсь: я – не то чтоб бог античный,
Но как мужчина, безусловно, идеал!
 

28 июня 2005 г.

Молодой дровосек на пороге таёжной избушки…

 

* * *

Молодой дровосек на пороге таёжной избушки
Дышит воздухом вольным, сверкает очами,
Хохочет как гром.
Его тело сильно, и его не волнуют прогнозы кукушки.
Днями сосны валил дровосек, но готов и ночами
Махать топором.
 
 
В дровосековых мышцах бушует напалмовый пламень.
В лесорубовых чреслах вздувается трубная медь
И звенит.
Торс – торос у него, голова – циклопический камень.
Зубы – жемчуг, дыхание – вихрь, власы – натуральная камедь,
Глаза – селенит.
 
 
Он закончит сейчас хохотать, он наполнит свой зоб кислородом,
И махорным куреньем укрепит структуру костей,
Что зовутся ребром.
Его гости заждались, и водка. И мясо, что зреет под печевым сводом.
Он моргнёт и в избушку войдёт непоспешно, чтоб гостей
Зарубить топором.
 

Да полно, други, я не болен…

 

* * *

…Не ссыте, други, я не болен!
Я красен, твёрд и прям как медь,
Я до сих пор силён. И волен
Болезнь на пенисе вертеть:
Скрутить заразу в рог бараний,
В улитку, в вервие, в спираль,
В позёмку – ту, что ночью ранней
Свивает на снегу февраль.
 
 
Ведь для меня болезнь – не жупел,
Не страх, не немочь и не враг,
Не зверь, рыкающий из дупел,
А просто так…
Ну, просто как
Смешная глупая безделка,
Воздушный шарик надувной.
Да полно! – разве ж эта целка
Сумеет справиться со мной?
 
 
Напротив! – Я её достану
Как гуттаперчевую блядь
Из коробка. И тотчас стану
В анальный ниппель надувать.
 
 
Она расправит грудь и члены,
Прострётся нимфою нагой…
 
 
Чтоб я неспешно и степенно
Большой бестрепетной рукой
Забрал её, забрал за пряди,
Другой – за стопы ухватил,
И крепкого здоровья ради
На хуй
Нещадно
Накрутил.
 
 
Она (болезнь) бессильно пискнет,
Увидит свой недужный рай
И тихо, мертвенно обвиснет.
Прощай, зараза! Не хворай…
 

5 сентября 2005 г.

Главное отличие пользователя сети интернет от обычного человека

 
…Но главное отличие бесспорно заключается,
Заметьте, не во внешности, а в сфере половой.
Продвинутые юзеры в веб-сайты погружаются
Не глазками, не ручками, да и не головой.
«А чем же? – любознательно нас спросит любознательный, –
Скажите и признайтеся, откройте в тайну дверь!»
А мы ответим: миленький, конечно, обязательно
Расскажем и поведаем, но только не теперь.
Теперь нам сильно некогда, теперь мы озабочены, –
У нас буквально чешется, чтоб не сказать зудит.
Экраны нас влекут к себе мерцающими точками,
Ах, почта электронная! Ах, нежный паразит!
И вот мы погружаемся ритмично, скоро, трепетно,
В Мальстрём инета сладостный, оставив позади
Реальность многоцветную. В устах какой-то лепет, но –
Не люди. Виртуальные
Любовники
Сети.
 

Сентябрь 2005г.

Молебен во избавление от дураков

 
О мой Господь!
Избавь вперёд других напастей
От деятельных и прилежных дураков.
Суха их плоть,
Слова, звучащие из пастей,
Язвят страшней железа и грехов.
Великий Боже, о великий Боже!
Ослобони, прошу, от дурачья
И отврати чудовищные рожи.
И да пребудет с нами власть Твоя.
 

2005 г.

Я Гапон и вы Гапон…

 
Я Гапон и вы Гапон,
Оба провокаторы.
Только Путин – Купидон,
Стрелы – детонаторы.
 
 
Только Путин – молодец,
Нимб над ним стотонный.
Вам пиздец и мне пиздец,
Грёбаным Гапонам.
 
 
Не сотворят больше бед
Сучие Гапоны.
Я поэт и вы поэт,
Оба мудозвоны.
 

Ни уму, ни сердцу, ни залупе…

 

* * *

Ни уму, ни сердцу, ни залупе, –
Входит День, беременный Тоской.
На его вспотевшем сизом крупе
Восседает сумрачный Покой.
У копыта Дня бежит сучонка,
Вся в парше, болячках, колтунах, –
То Печаль, бродяжка-собачонка.
 
 
А Покой привстал на стременах,
Поднял на меня пустые зраки,
Бородой державной зашуршал
И сказал:
– Рождённый в буераке,
Я всю жизнь, как нищенка, дрожал,
Я всю жизнь ебал себя в предсердье,
Я всю жизнь жевал свою елду,
Я всю жизнь лицом являл усердье,
Я лишь в смерти к истине приду.
Ну а ты, подлец, признайся всуе,
Много ли грехов наворовал?
Много ли твой стих любви рисует?
Крут ли твой пиздец – девятый вал?
 
 
С тем Покой неспешно взял поводья,
День под ним всхрапнул и побледнел,
Сиганул в окно, как в Беловодье
И угас. А я? Я обомлел:
Пред кем держать ответ духовный?
Для кого горланить в рупор лжи?
С кем стакан гранёный в час греховный
Соударить, полный бурой ржи?
 
 
Нет покоя. Вечер тонким стеком
Порет небо – точит звёзд руду.
И Печаль, моргая гнойным веком,
Лобызает губ моих пизду.
 

12 октября 2005 г.

Октябрьское эхо

 

* * *

Сквозь кружевные октябрьские тополя
Сквозь ветер, несущий листву сухую,
Воскликну: прекрасна моя земля!
И эхо подхватит: к хую!.. к хую…
 
 
Лицо запрокинув, из-под руки
В небо прозрачно-осеннее глядя,
Крикну: прекрасны мои земляки!
И эхо подхватит: бляди!.. бляди…
 
 
Спрошу у студёной воды пруда:
Зачем возникнул в цепи прерождений
Бездарь такой, как я, и мудак?
И эхо подхватит: гений!.. гений…
 

5 октября 2005 г.

Среди коллег, воображеньем скудных…

 

* * *

Среди коллег, воображеньем скудных,
поодаль боссов, что отчасти неумны, –
оплот фантазий, диких и беспутных, –
сижу молчком, спустив ладонь в штаны.
Ладонь тепла, запястье напряжённо,
играют пальцы, музыкальны и смелы;
 
 
я ж даль пронзаю взглядом отрешённо.
 
 
В объятьях мягкой шаловливой кабалы
звонки сокровища мои. Звонки и тёплы.
Их стержень твёрд, их основание – мячи
(вернее – калачи);
пошевелю в последний раз, и с взглядом сонным воблы
добуду из кармана жёлтые квартирные ключи…
 

20 октября 2005 г

Литературная война

 

* * *

Литературная война
Бескровна и сирот не множит,
Всего лишь шанс даёт она
Харкнуть в чужие чьи-то рожи.
Всего лишь залепить словцо
Кому-то точно в междометье,
Тому – поторговать лицом,
Тому – махнуть разочек плетью.
А для иных она, война,
Родная, ласковая мама:
Их брань ^[5]выносит из говна, –
И на Олимп возносит прямо.
Так отчего ж не воевать?
Зачем таиться в дезертирах?
Все на войну, ебёна мать!
Топи соперника в сортирах!!!
 

8 ноября 2005 г.

Частушки о тамплиерах

 

* * *

Ходишь загнутым манером,
В заднице геенна? –
Пообщался с тамплиером,
Гуго де Пайенном!
 
 

* * *

Тамплиер, тамплиер, лаковы сапожки,
Не с тобой ли, еретик, миловались кошки?
 
 

* * *

Я храмовнику давала,
не забуду этова:
жеребцовы причиндалы,
рожа Бафометова!
 

2 декабря 2005 г.

експромт

 
где бы мне найти такое место
чтобы наливали просто так
чтоб душа как юная невеста
не валилась спьяну в буерак
чтоб никто не пиздил без причины
да и по причине не всегда
чтоб орлы щепатели лучины
не клевали в очи с благода
с благодарным клёкотом и чтобы
каждый раз гусано был моим
ах вы бляди – русские сугробы
эх ты Саша божий херувим
 

Нет

 
Нету в жизни смысла, в воздухе весны,
Нету Бога. Впрочем, нет и Сатаны.
Истина увяла, скисла без Добра,
Ложь и Зло протухли, кажется, вчера.
Не ебутся кошки, птички не поют.
В водке нету спирта, и её не пьют.
Не ложится рифма искристой строкой,
Барышень не видно с голою ногой.
Деньги? Денег нету. Кстати, как всегда.
Где талант гнездился, выросла елда.
Где елда ярилась… Ах пардон, пардон –
Я же про плохое; экий моветон
Поминать о лучшем… Лема больше нет –
Умер пан Станислав в девяносто лет.
Нет надежды съездить в замок Монсальват.
Нету батареек в тыщу мегаватт.
Жизни во вселенной нету ни хуя.
 
 
Первое апреля, милые друзья!
 

2006 год.

Марш в бездну

 

* * *

Пахнет горелой бумагой,
танки грохочут вблизи,
каждый, кто верен присяге,
медленно в бездну ползи.
Или торжественным маршем,
словно в последний парад –
двигай поспешнее arsch-ем…
Schneller, mein lieber comrade!
 

18 апреля 2006 г.

Непоэт

 
Про отчизну, про веру, любовь пиши, –
И объявят кастраты: поэт.
Ну а если про то, что «шумят камыши», –
То тогда, безусловно, нет!
 
 
Про ночные огни, про сухую стерню,
Про мучительно выгнутый стан, –
Про изломы судьбы и другую хуйню
Напиши, и объявят: титан!
 
 
Ну а если про то, как лобзал пизду,
И про еблю на шатком столе,
То объявят: за это – гореть в аду,
В самом серном кипящем котле,
То укажут на пошлость и скудость строфы,
Смехотворность, а в целом – бред.
Потому что скопцы, безусловно, правы,
А пошляк, безусловно, нет.
 
 
Как же спорить? Ну разве могу возражать?
Если их – пятьдесят к одному?
Просто нужно до смерти, наверное, ждать.
А умру – и тогда пойму.
 
 
А умру и свалюсь в этот, блядь, купорос,
В пламя, в тернии… Вмёрзну в лёд.
А быть может, простите дурацкий вопрос,
А быть может – наоборот?
 
 
Вдруг, представьте, представьте всего на миг,
Вознесусь к Гефсиманским вратам.
А какой-то весёлый и пьяный старик
Точно друга уж ждёт меня там.