Страница:
Одной из причин, по которым полиция так долго старалась найти связь между фальшивым «Дедом Морозом» и другими ограблениями банков, является то, что…»
— …ну, можете прочитать сами.
— Нет, давайте послушаем, — сказала Мириам. — Мы ведь все-таки…
Корделиус улыбнулся:
— Тогда это скоро станет заметно по увеличению его расходов. Надо присматривать за Борком. А я знаю только, что это дело чуть не стоило мне…
Он замолчал, и вид у него при этом был глупый.
— Поздравляю, — сказал Берг после долгой паузы. — Значит, это факт.
— Только никому не говорите. Переход ещё не оформлен.
— Давайте-ка посмотрим, — сказал Берг. — Стал ли Борк более расточительным? Новая машина? Новый дом? Дорогая любовница?
— Лучше скажите, когда вы собираетесь пожениться, — услышал Борк свои слова.
— Как можно скорее. Откровенно говоря, в секрете мы это не сможем продержать.
Мириам похлопала себя по животу. Борк перевёл взгляд на Корделиуса, который не прислушивался к разговору и улыбался каким-то своим мыслям. Борк посмотрел на Берга. Тот, объявив о своей помолвке, как будто помолодел. А Симонсен, напротив, казался почему-то старше обычного. Борк ещё острее, чем прежде, почувствовал, что он навсегда вышел из их круга. Он сел за свою кассу и начал аккуратно раскладывать резиновые печати, надеясь, что всеобщее внимание больше не будет обращено на него.
Вскоре после открытия в банк вошли дети — двое мальчиков в ковбойских костюмах и девочка в длинном жёлтом платье и золотистой шапочке феи.
— Будьте любезны обратиться прямо к кассиру, — крикнул Берг, как только они появились.
Борк дал каждому по кроне, и дети спели песенку.
— Сколько вы им дали? — спросил Берг, когда дети ушли. — Все, что у вас было, или только банкноты по 50 крон?
Борк шёл домой с обычной неторопливостью. У него теперь появилась привычка останавливаться у витрины автомобильного магазина и смотреть, не следит ли за ним кто-нибудь. Он делал это так же, как иногда смотрел на часы, не осознавая, сколько времени.
В его прихожей пахло чистотой: уборщица уже приходила. На кухонном столе лежала записочка от неё, в этом не было ничего необычного, ей и раньше случалось так делать. Он поставил воду для кофе, прежде чем прочитать записку. Как обычно, почерк был очень аккуратный.
Смысл прочитанного не сразу дошёл до него.
Уборщица была дома и ответила на звонок сама.
— Если я её выбросила, господин Борк, то, наверно, потому, что она была пустая — или же я подумала, что она слишком маленькая и нет смысла её хранить. Надеюсь, я не сделала ничего плохого?
— Вы её сбросили в мусоропровод?
— О нет, было так много, что я все снесла вниз.
— И положили в мусорный бак?
— Да, в бак для мусора. Там все это и лежит, я думаю, если бак ещё не опорожнили.
Было пять часов. Номер предприятия, который он нашёл в телефонном справочнике — «Вывоз мусора»— не ответил. Он положил квитанцию на имя Ф.Хьюлманда на стол и включил свет.
Мысль о дурацкой коробке для ленча вытеснила все остальное. Падение в бездонную шахту лифта не прекращалось. Должно быть какое-то простое решение, думал он. Но какое?
Контракт на аренду сейфа для хранения, заполненный им самим, лежал на столике у кровати. Он думал, что, проспав ночь, сможет увидеть все в новом свете и найти какое-нибудь решение. Но поздно ночью, так и не уснув, он включил свет и стал изучать документы.
«Контракт на аренду сейфа — сейф № 129» — это было написано в самом верху листа. Ниже располагались четыре квадратных поля. На то, на котором было написано «Отделение», он наклеил марку своего банка. В поле с надписью «Имя держателя сейфа» он вписал «Хьюлманд» и вымышленный адрес — адрес отпечатал на машинке Мириам. «Ежегодная плата»: он указал семнадцать с половиной крон — такую сумму он видел на других контрактах. Поле «Дебет» оставил пустым. Наконец, была графа «Имя доверенного лица Держателя сейфа». Это место он тоже оставил пустым — как на других виденных им контрактах.
Пробежал глазами печатный текст, который знал уже почти наизусть:
Когда Мириам пришла сменить его на время ленча, он сказал:
— Приходил человек, очень взволнованный, он потерял ключ от сейфа. Что мы делаем в таких случаях?
— Да просто пошли его ко мне. Он уже ушёл?
— Сбежал — мне кажется, ему было очень стыдно, и он снова пошёл искать ключ.
— Флемминг, Йорген и я хотели бы видеть тебя на своей свадьбе. Мы особо не готовились, все получилось довольно неожиданно — по старой классической причине, как ты понимаешь. Я говорю тебе шёпотом, потому что Корделиуса мы приглашать не хотим.
— Я с удовольствием.
— Будет что-то вроде приёма во второй половине дня. Все устроят родители Йоргена. Вероятно…
— Ну, конечно, я с радостью.
— Я сообщу день — мы разошлём открытки.
— Скажи, Мариам, а что мы все-таки делаем в таких случаях?
— В каких?
— Ну, когда кто-то потерял ключ от сейфа.
— Да пошли ты его ко мне, если он снова появится.
— Но что мы делаем?
Она засмеялась.
— Почему ты вдруг заинтересовался этим?
— Чисто профессиональное любопытство.
С минуту она молча смотрела на него и улыбалась.
— Ну, прежде всего мы выясняем, тот ли это человек, за кого он себя выдаёт. А то иногда бывшие супруги пытаются добраться до чужих уже денег. Ну вот, а потом мы зовём слесаря, и он за пару минут ставит новый замок. Кстати, с января, мы начали давать держателям сейфов два ключа. Лично я не думаю, что это поможет — наоборот. Теперь у них валяются где попало два ключа, и шансов потерять их в два раза больше. Устраивает тебя такая информация?
— Не совсем. Я не мог не подумать, что если ты и слесарь, так сказать, вступите в преступный сговор, то вместе вы сможете опустошить все сейфы. Правильно?
— Правильно. И, конечно, мы без труда могли бы отвлечь внимание всех вас, пока занимались бы этим. Я уверена, что тот факт, что сто восемьдесят держателей — а именно столько у нас сейфов — не явились наблюдать за нашими действиями, нисколько вас не взволновал бы. Слушай, а ты вообще не заметил, что у тебя в последнее время появились странности?
— Я знаю. Сядь на моё место, а я буду есть сандвичи и придумывать ещё более простой путь быстро разбогатеть.
Она улыбнулась и села.
— Если придумаешь что-нибудь действительно хорошее, скажи мне, Флемминг, хорошо? Знаешь, месяца через два я уже не смогу сидеть здесь. Эта касса, по-моему, не рассчитана на беременных женщин.
Но съесть свои сандвичи он так и не смог: мешали мысли. Отпуская Мириам, он сказал:
— А все-таки, к какому слесарю мы обращаемся? Я по-прежнему верю в свой план.
— Что?
— Да насчёт опустошения всех сейфов. Какой слесарь к нам приходит?
— О, в местном телефонном справочнике он один. Но на твоём месте я бы воспользовалась динамитом.
Оба засмеялись — она перестала смеяться раньше, чем он.
— Так ты придёшь на свадьбу? Я говорила, что это будет в следующую субботу?
— Не говорила.
— Можешь и свою девушку захватить.
Она вернулась за свой стол у стены. Возобновилась обычная банковская рутина, и Борк мог думать лишь о том, о чем думал уже не раз; это хождение по кругу измотало его настолько, что идея Мириам о динамите уже не казалась ему дикой.
В пятницу он начал снова.
— Мне не нравится этот вариант с динамитом, — сказал он. — Конечно, он вызовет всеобщее смятение — это положительный момент — зато и привлечёт всеобщее внимание.
— Ты опять?
Он видел, что повторение старой шутки её раздражает.
— С другой стороны, если бы я подошёл к тебе и сказал: « Сейф номер такой-то мой», а ты потом вызвала бы слесаря…
— Но у тебя ведь нет контракта на аренду сейфа, так?
— Ты могла бы выписать его на моё имя.
— Могла бы. Это верно. Но когда придёт законный владелец и обнаружит, что его ключ не подходит — а? И что его сейф пуст? Флемминг, согласись, у тебя мышление дилетанта. Может, лучше будешь играть в лотерею?
Борк молча опустил голову.
В субботу после обеда он пошёл прогуляться по берегу — в том местечке северного побережья, где пару раз купался прошлым летом. Раньше прогулка по берегу всегда наводила его на какие-то новые мысли. Но в этот раз ничего хорошего в голову не приходило. Вероятно, он смог бы занять место Мириам, изменить контракт на сейф и сохранить копию. Но вызвать слесаря и объяснить, что он потерял ключ от собственного сейфа? Уж это они вряд ли проглотят. А когда сейф откроется и он при всех вытащит свою голубую коробку для ленча? Безнадёжно, безнадёжно. Впервые он отчётливо понял, что потерял деньги.
Он вернулся к гостинице, рядом с которой оставил машину. Вошёл в зал ресторанчика, заказал чай с гренками. Кроме него, в зале был только один гость — женщина в длинном замшевом пальто, которая сидела спиной к нему и смотрела детскую программу по телевизору. Её спина показалась Бергу знакомой. А когда она повернулась, он узнал в ней ту девушку, которую видел на похоронах своего отца.
Она ещё не успела заметить его, и Борк подумал, не сбежать ли незамеченным. Конечно, он помнил тот разговор на кладбище, и во время короткой поездки в машине. Но сейчас, когда у него возникла проблема, с которой нельзя было поделиться ни с кем, мысль о том, что придётся проявлять вежливость, выслушивать вопросы, отвечать на них и самому что-то спрашивать, казалась ему невыносимой.
Девушке принесли сигареты, Борк остановил официантку и попросил счёт. Расплачиваясь, он говорил как можно тише, чтобы не быть узнанным по голосу. Девушку в замшевом пальто ничуть не интересовало происходившее у неё за спиной, глаза её были по-прежнему устремлены на экран телевизора. Но когда Борк выходил, он услышал, как она окликнула официантку.
Подойдя к своей машине на стоянке, Борк обнаружил, что одно из передних колёс спущено.
Работая домкратом, он услышал, как хлопнула дверь гостиницы.
— Я чем-нибудь могу помочь?
Не поднимаясь с колен, он повернулся.
— Боже мой, это вы!
У неё была большая парусиновая сумка через плечо, которая совсем не подходила к пальто. Она протянула ему свою прохладную крепкую ручку. Потом, хотя Борк ни о чем её не просил, притащила запасное колесо из багажника — сам он продолжал возиться с домкратом.
— Вы забыли накачать запаску — воздуха там почти нет.
— Ничего, до ремонтной станции дотяну. Где тут поблизости станция, вы не знаете?
— Этот район я прекрасно знаю.
— Вы пешком?
— На автобусе.
— Сейчас возвращаетесь в Копенгаген?
— Гм.
Получалось, что так или иначе выбора нет, придётся взять её с собой. Ну что же, час или полтора он не будет думать о своей коробке для ленча.
Новое, плохо накаченное переднее колесо затрудняло управление машиной. Они проехали несколько посёлков, где станции техобслуживания уже закрылись на ночь. Он сбросил скорость, чтобы не повредить покрышку или обод. Изучив приборную панель, она включила обогрев машины, хотя он ей ничего не говорил. Наконец они нашли бензозаправочную станцию и вызвали техника. Пока накачивали колесо и заполняли бак, Борк гулял вокруг машины. Ожидая его, девушка прочитала маленькую карточку, прикреплённую к рулевому колесу.
— Вы знаете, что масло нужно было сменить ещё пятьсот километров назад?
Сменили масло, и они поехали дальше. Она внимательно наблюдала за ним; Борк, стремясь скорее остаться наедине со своими мыслями о недоступной коробке для ленча, вёл машину очень быстро.
— Я заметила вас ещё в гостинице, — сказала девушка. — Но у вас был такой вид, будто вы хотите побыть один. Может быть, и сейчас тоже?
— Нет, нет.
— Я решила, что вы, наверное, думаете об отце. Я и сама испытала такое, когда умер близкий мне человек. Некоторое время хочется думать только о нем… Туда вы поехали, чтобы прогуляться?
— Ну да, вдоль берега.
Он быстро вёл машину и лишь изредка поглядывал в её сторону. Ему казалось, что сейчас она не такая, какой была в день похорон.
— Что вы делаете, когда вам хочется на люди? — спросил он.
— Иду на люди. — Видимо, она сама услышала, что прозвучало это не очень приветливо, потому что добавила: — Куда-нибудь в ресторан. В надежде встретить знакомого.
Он подумал о длинном вечере впереди.
— Если мы оба пойдём в один ресторан, то наверняка встретим хотя бы одного знакомого человека.
Она кивнула. Потом рассмеялась.
— Это было приглашением?
— Конечно, — ответил он. — Конечно, это было приглашением.
Две рюмки кларета, выпитые за то время, пока они ждали заказанные блюда, несколько изменили девушку. Поза её в кресле напротив, напоминавшая ему машинистку на рабочем месте, стала постепенно более непринуждённой. Она чуть наклонилась вперёд, к нему, и понизила голос, так, что расслышать её оказалось ничуть не легче.
— Я знаю что-то о вас.
Он замер.
— В самом деле?
— Я видела вас по телевизору.
— А…
— И ваш отец мне рассказывал. Он вами очень гордился.
— Гордился чем?
Она не ответила. До еды они успели выпить всю бутылку, и Борк заказал ещё одну. Она пыталась закрыть свою рюмку ладонью, но он настоял.
— Что вы чувствовали?
— Прошу прощения?…
— Когда он стоял там и целился в вас из пистолета?
— Ну, он не то чтобы целился… Пистолет был в кармане — если вообще был.
— Мне кое-что пришло в голову… если не растеряться — вы ведь могли отдать ему что-нибудь, а остальное положить в свой карман, так ведь?
— К сожалению, он мог заглянуть во все три ящика стола. А он знал, что их три. К тому же в банке принято…
— По телевизору вы смотрелись прекрасно. Вы мне сразу понравились.
Разговор принял какое-то странное направление. Борк не понимал, почему он взволнован меньше, чем мог бы быть.
— Извините, я болтаю такую ерунду. Я все время забываю, что для вас все это было очень серьёзно. Для меня-то это всего лишь развлечение…
Борку было интересно наблюдать за тем, как она ведёт себя за столом. Она подносила к губам рюмку всегда одним и тем же местом, и так аккуратно пила, что на краешке не оставалось следов губной помады. Прежде чем заговорить, клала на стол нож и вилку и столь же аккуратно промокала губы салфеткой. К кофе он заказал бренди и попытался представить, чем же кончится этот вечер.
— Мы могли бы как-нибудь прогуляться вместе, — сказала она перед тем, как они покинули ресторан.
Он пригласил её выпить по рюмке у него дома, и после некоторого колебания она согласилась. Пока он доставал лёд из холодильника на кухне, она бродила по комнате. Когда он вернулся, она стояла у окна и смотрела вниз, на пустую телефонную кабину.
— Послушаем музыку?
Борк попытался представить на её месте Мириам. Потом подумал: ещё несколько рюмок, и я расскажу ей всю историю. Да, он мог ей рассказать, хотя она была совершенно чужим человеком. И что же она сделает? Что тогда произойдёт? Как будто читая его мысли, она сказала:
— Что, по-вашему, он делает со всеми этими деньгами?
— Вероятно, запрятал подальше и ждёт…
— Чего?
— Чтобы это все забылось.
— А что бы сделали вы? С такой кучей денег?
— Понятия не имею. У меня вообще очень бедное воображение. Не надо забывать и о том, что человек с моим окладом не может вдруг начать много тратить.
— Лично я, — заявила она, — без труда нашла бы, как истратить деньги.
Больше она не дала налить себе в рюмку, и разговор как-то сам собой угас. Он отвёз её до автобусной остановки — хотел доставить домой, но она наотрез отказалась. Когда они ждали автобуса, он сказал:
— У меня даже нет вашего адреса — на тот случай, если мы действительно решим поехать вместе на прогулку.
— Меня проще найти на работе… Я… я сменила работу. Сейчас я устроилась в отель.
— В самом деле?
— Да, хватит с меня домов для престарелых.
Она дала ему новый номер телефона. Автобус ещё не подошёл.
— Признаюсь: вы назвали мне своё имя, но я его забыл.
— Меррильд. Етта Меррильд.
Из рощицы выехал автобус. Борк сделал глубокий вдох.
— Теперь я задам вам необычный вопрос. Вы не хотели бы пойти на свадьбу?
— Что такое — неужели вы делаете предложение?
— Нет, нет. Это…
— Если это так, мы должны хотя бы перейти на ты.
Он быстро рассказал ей о свадьбе Мириам — не согласится ли она пойти вместе с ним?
— Было бы слишком грустно идти на свадьбу одному, вы согласны? — сказал он, чтобы заполнить паузу.
Она кивнула.
— Я люблю свадьбы… Даже свадьбы посторонних людей. Да, я хочу пойти с вами.
— Тогда я вам позвоню.
Он сидел в машине, пока автобус не скрылся из виду. Подавленность, отпустившая его на то время, пока он был с девушкой, вновь охватила его. «Мне нужен кто-нибудь, — думал он. — Может быть, именно она?»
Этот вопрос показался ему более сложным утром в понедельник.
— Похоже, покрышку вам разрезали ножом, — сказал механик в гараже.
Женщина, управляющая домом для престарелых, никогда не слышала имени Етты Меррильд. Борк положил трубку телефона и уставился на дверь банка, которая была ещё заперта. Он никогда не верил в случайные встречи.
Мириам и Берг танцевали свадебный вальс — Симонсен играл на пианино. Борк был очень удивлён, он не знал, что Симонсен музицирует. Что же дальше? Вот Мириам танцует с Бергом, а он понятия не имеет, что их связывает. Вот Симонсен совсем неплохо играет свадебный вальс. Вот он сам хлопает в ладоши в такт музыке, а рядом с ним незнакомая, да, фактически совсем незнакомая девушка.
— Вам скучно? — прошептал Борк Етте. Она покачала головой.
— Мне не бывает скучно на свадьбах.
Их подарок новобрачным стоял на углу стола: медная машина, которая не только варила кофе, но и сохраняла его тёплым. К ним подошла Мириам — поблагодарить.
— Флемминг, ну что за прекрасная идея!
— Это от нас обоих.
— Идея принадлежит Флеммингу, — сказал Етта.
— Вы знакомы?
Борк представил их друг другу. Они молча обменялись внимательными взглядами.
— Я и вас видела по телевизору, — сказала Етта своим сухим голосом.
— По теле…?
— Етта видела нас с тобой вместе — не сомневаюсь, что ты помнишь этот случай.
— О!
— Только пусть никто не подумает, что мы занимаемся этим каждый вечер.
— Вы знали друг друга… хорошо? — спросила Етта, когда Мириам отошла. Борк кивнул. — Это всегда чувствуется, правда? — сказала она. Борк опять кивнул.
Он принёс ей несколько рюмок хереса, и у неё появились те же признаки опьянения, что и в прежнюю встречу. Сейчас он этому не верил.
— Спасибо за чайник, — сказал подошедший Берг.
— Кофейную машину.
— Кофейную машину, я и хотел так сказать.
— Вы уезжаете куда-нибудь? — спросила Етта.
— Мы едем на Мадейру на десять дней.
— Как же банк обойдётся без вас — без вас обоих?
— А мы берём ассистента. Наш добрый старый Борк сядет на место Мириам. Управляющий, которого мы не пригласили сегодня, примет наличную кассу. А этот ассистент будет выполнять мою работу.
Борк вышел на несколько минут, а когда вернулся, Симонсен играл Шопена. Етта, стоявшая в группе людей у пианино, повернулась к Борку. На ней было короткое узкое платье из золотистого материала, на фоне которого лицо казалось ещё бледнее. Борк положил ей руку на плечо, и она легонько прижалась к нему. Они стояли, слушая музыку.
На улице был туман. Он крепче прижал к себе девушку, вдохнул запах её духов.
— Свадьбы сбивают меня с ног, — прошептала она.
Ехали они медленно — из-за тумана.
— Нет смысла просто разойтись по домам, правильно?
Она кивнула.
— Заедем ко мне, выпьем по рюмке?…
Она сидела на диване, напевая про себя свадебный вальс. Пробка от шампанского ударила в оконную раму.
Отхлебнув из бокала, Етта скинула туфли, забралась с ногами на диван и позволила Борку привлечь к себе.
— А ты когда-нибудь думал о том, чтобы жениться? — промурлыкала она.
Он кивнул.
— Ты выйдешь за меня? — прошептал он. Она улыбнулась.
— Сначала, наверное, мне нужно получше узнать тебя, не так ли?
Пока он задёргивал шторы, Етта смочила пальцы шампанским и загасила свечи. Несколько минут по комнате плавал рождественский запах…
Потом… Потом, когда было уже довольно поздно, Борк, босиком, отыскал свечу, поставил на столик у кровати и зажёг своей зажигалкой. Принёс также сигареты и пепельницу. Сел на край кровати и некоторое время молча смотрел, как она курит. Когда он наконец заговорил, голос его был удивительно спокойным и ровным:
— А теперь я очень хотел бы знать, кто ты такая и какого черта тебе от меня нужно.
Если она и обдумывала сейчас сложившееся положение, то по ней это никак не было заметно. Он решил, что она должна хотя бы прикрыться простыней, прежде чем попытаться ответить ему, но она лежала неподвижно. Она спокойно смотрела ему в глаза и курила; через некоторое время он даже стал сомневаться в том, что она слышала его слова.
— Адрес и телефон, которые ты мне дала, правильные. Твоё настоящее имя я узнать не смог. Но я знаю, что ты никогда не работала в том доме для престарелых.
— Хорошо. Я никогда не работала в том доме для престарелых.
— Значит, тебе нечего было делать на похоронах моего отца.
— Значит, мне нечего было делать на похоронах твоего отца.
— Но тогда получается, что и следующая наша встреча не была случайной. Следовательно, тебе что-то от меня нужно.
— …ну, можете прочитать сами.
— Нет, давайте послушаем, — сказала Мириам. — Мы ведь все-таки…
«…во время ареста у него оказалось только около восьми тысяч крон наличными, происхождение которых он полиции объяснить не смог. „Дед Мороз“, посоветовавшись со своим адвокатом, решил на апелляцию не подавать.»— Это все. — У меня есть своя версия, — продолжал Берг. — Наш Борк договорился с кем-то из своих приятелей инсценировать ограбление, а выручку они потом поделили.
Корделиус улыбнулся:
— Тогда это скоро станет заметно по увеличению его расходов. Надо присматривать за Борком. А я знаю только, что это дело чуть не стоило мне…
Он замолчал, и вид у него при этом был глупый.
— Поздравляю, — сказал Берг после долгой паузы. — Значит, это факт.
— Только никому не говорите. Переход ещё не оформлен.
— Давайте-ка посмотрим, — сказал Берг. — Стал ли Борк более расточительным? Новая машина? Новый дом? Дорогая любовница?
— Лучше скажите, когда вы собираетесь пожениться, — услышал Борк свои слова.
— Как можно скорее. Откровенно говоря, в секрете мы это не сможем продержать.
Мириам похлопала себя по животу. Борк перевёл взгляд на Корделиуса, который не прислушивался к разговору и улыбался каким-то своим мыслям. Борк посмотрел на Берга. Тот, объявив о своей помолвке, как будто помолодел. А Симонсен, напротив, казался почему-то старше обычного. Борк ещё острее, чем прежде, почувствовал, что он навсегда вышел из их круга. Он сел за свою кассу и начал аккуратно раскладывать резиновые печати, надеясь, что всеобщее внимание больше не будет обращено на него.
Вскоре после открытия в банк вошли дети — двое мальчиков в ковбойских костюмах и девочка в длинном жёлтом платье и золотистой шапочке феи.
— Будьте любезны обратиться прямо к кассиру, — крикнул Берг, как только они появились.
Борк дал каждому по кроне, и дети спели песенку.
— Сколько вы им дали? — спросил Берг, когда дети ушли. — Все, что у вас было, или только банкноты по 50 крон?
Борк шёл домой с обычной неторопливостью. У него теперь появилась привычка останавливаться у витрины автомобильного магазина и смотреть, не следит ли за ним кто-нибудь. Он делал это так же, как иногда смотрел на часы, не осознавая, сколько времени.
В его прихожей пахло чистотой: уборщица уже приходила. На кухонном столе лежала записочка от неё, в этом не было ничего необычного, ей и раньше случалось так делать. Он поставил воду для кофе, прежде чем прочитать записку. Как обычно, почерк был очень аккуратный.
Смысл прочитанного не сразу дошёл до него.
«Сегодня я ушла раньше, потому что у меня внук лежит с гриппом, но завтра задержусь подольше. Я взяла на себя смелость убрать кухонные шкафы, в них накопилось много бутылок, они зря занимали место.Кофейник как раз засвистел, когда он открыл дверцу шкафа. Все бутылки исчезли. Он обшарил самые дальние углы, но той бутылочки не было. Не обращая внимания на пронзительно свистевший кофейник, он бегом спустился вниз и увидел совершенно пустой бак для мусора. Вернувшись на кухню, снял с горячей конфорки кофейник. Лифт, в который он попал не по своей воле, продолжал падать, и остановить его было невозможно.
Искренне ваша В.Мадсен».
Уборщица была дома и ответила на звонок сама.
— Если я её выбросила, господин Борк, то, наверно, потому, что она была пустая — или же я подумала, что она слишком маленькая и нет смысла её хранить. Надеюсь, я не сделала ничего плохого?
— Вы её сбросили в мусоропровод?
— О нет, было так много, что я все снесла вниз.
— И положили в мусорный бак?
— Да, в бак для мусора. Там все это и лежит, я думаю, если бак ещё не опорожнили.
Было пять часов. Номер предприятия, который он нашёл в телефонном справочнике — «Вывоз мусора»— не ответил. Он положил квитанцию на имя Ф.Хьюлманда на стол и включил свет.
Мысль о дурацкой коробке для ленча вытеснила все остальное. Падение в бездонную шахту лифта не прекращалось. Должно быть какое-то простое решение, думал он. Но какое?
Контракт на аренду сейфа для хранения, заполненный им самим, лежал на столике у кровати. Он думал, что, проспав ночь, сможет увидеть все в новом свете и найти какое-нибудь решение. Но поздно ночью, так и не уснув, он включил свет и стал изучать документы.
«Контракт на аренду сейфа — сейф № 129» — это было написано в самом верху листа. Ниже располагались четыре квадратных поля. На то, на котором было написано «Отделение», он наклеил марку своего банка. В поле с надписью «Имя держателя сейфа» он вписал «Хьюлманд» и вымышленный адрес — адрес отпечатал на машинке Мириам. «Ежегодная плата»: он указал семнадцать с половиной крон — такую сумму он видел на других контрактах. Поле «Дебет» оставил пустым. Наконец, была графа «Имя доверенного лица Держателя сейфа». Это место он тоже оставил пустым — как на других виденных им контрактах.
Пробежал глазами печатный текст, который знал уже почти наизусть:
«Я, нижеподписавшийся, согласен взять в аренду… аренда может быть прекращена Держателем в любое время при условии, что за 3 месяца будет представлено письменное уведомление. Сейф снабжён двумя ключами, один из которых остаётся быть отперт только банком и Держателем вместе; для того, чтобы запереть сейф, достаточно ключа Держателя».Каждый раз, когда он читал последние две фразы, ему казалось, что нужно перечитать их ещё, чтобы понять смысл. Он уже не помнил точно, о чем думал в тот вечер, когда положил деньги в сейф, но мог восстановить тогдашние логические выкладки: сев на место Мириам и получив доступ к банковским экземплярам ключей, он без труда откроет свой сейф — пока у него есть ключ Держателя. С другой стороны…
«Если Держатель потеряет свой ключ, об этом необходимо немедленно сообщить в банк, который никак не отвечает за последствия в случае, если это не будет сделано. За счёт Держателя замок будет сменён, и выданы новые ключи».Он зажёг сигарету, размышляя. «Замок будет сменён…»— может ли это означать что-либо, кроме того, что будет вызван слесарь? Оставался ещё один абзац, который, казалось, обещал какое-то решение, но он никак не мог сообразить, какое:
«Если Держатель уполномочит третье лицо на допуск к сейфу, банк может считать эти полномочия действительными, пока…»Это ничем не помогало. По-прежнему был нужен ключ, но кого может он уполномочить забрать из сейфа № 129 голубую коробку для ленча? Он осознал, что собственная хитрость завела его слишком далеко. Честно говоря, он теперь не видел никакой возможности добраться до денег. Даже если банк переведут в другое место или за ветхостью разрушат здание, неиспользованные сейфы отправят в главную контору и будут держать там вечно…
«За счёт Держателя замок будет сменён и выданы новые ключи».Он затушил сигарету, выключил лампу. Вскоре глаза привыкли к темноте. А когда он заснул, то вдруг увидел, что сидит за столом Мириам и кто-то подходит к нему. Вместе они вызывают слесаря, и тот открывает сейф. Потом этот человек уходит, а он, Борк, остаётся с коробкой для ленча в руке. Вот и все, но кто же этот человек, который поможет ему. Мириам? Нет, Мириам должна быть на его месте, в кассе, чтобы картина была полной. Тогда кто же этот человек? Его отец? Нет, он мёртв. Значит, кто-то другой, но кто? Сжимая коробку для ленча в руке, он выбежал за этим человеком на площадь, чтобы сказать спасибо. Но почему же играет органная музыка — как в церкви, когда умер его отец? Где он видел это лицо раньше?
Когда Мириам пришла сменить его на время ленча, он сказал:
— Приходил человек, очень взволнованный, он потерял ключ от сейфа. Что мы делаем в таких случаях?
— Да просто пошли его ко мне. Он уже ушёл?
— Сбежал — мне кажется, ему было очень стыдно, и он снова пошёл искать ключ.
— Флемминг, Йорген и я хотели бы видеть тебя на своей свадьбе. Мы особо не готовились, все получилось довольно неожиданно — по старой классической причине, как ты понимаешь. Я говорю тебе шёпотом, потому что Корделиуса мы приглашать не хотим.
— Я с удовольствием.
— Будет что-то вроде приёма во второй половине дня. Все устроят родители Йоргена. Вероятно…
— Ну, конечно, я с радостью.
— Я сообщу день — мы разошлём открытки.
— Скажи, Мариам, а что мы все-таки делаем в таких случаях?
— В каких?
— Ну, когда кто-то потерял ключ от сейфа.
— Да пошли ты его ко мне, если он снова появится.
— Но что мы делаем?
Она засмеялась.
— Почему ты вдруг заинтересовался этим?
— Чисто профессиональное любопытство.
С минуту она молча смотрела на него и улыбалась.
— Ну, прежде всего мы выясняем, тот ли это человек, за кого он себя выдаёт. А то иногда бывшие супруги пытаются добраться до чужих уже денег. Ну вот, а потом мы зовём слесаря, и он за пару минут ставит новый замок. Кстати, с января, мы начали давать держателям сейфов два ключа. Лично я не думаю, что это поможет — наоборот. Теперь у них валяются где попало два ключа, и шансов потерять их в два раза больше. Устраивает тебя такая информация?
— Не совсем. Я не мог не подумать, что если ты и слесарь, так сказать, вступите в преступный сговор, то вместе вы сможете опустошить все сейфы. Правильно?
— Правильно. И, конечно, мы без труда могли бы отвлечь внимание всех вас, пока занимались бы этим. Я уверена, что тот факт, что сто восемьдесят держателей — а именно столько у нас сейфов — не явились наблюдать за нашими действиями, нисколько вас не взволновал бы. Слушай, а ты вообще не заметил, что у тебя в последнее время появились странности?
— Я знаю. Сядь на моё место, а я буду есть сандвичи и придумывать ещё более простой путь быстро разбогатеть.
Она улыбнулась и села.
— Если придумаешь что-нибудь действительно хорошее, скажи мне, Флемминг, хорошо? Знаешь, месяца через два я уже не смогу сидеть здесь. Эта касса, по-моему, не рассчитана на беременных женщин.
Но съесть свои сандвичи он так и не смог: мешали мысли. Отпуская Мириам, он сказал:
— А все-таки, к какому слесарю мы обращаемся? Я по-прежнему верю в свой план.
— Что?
— Да насчёт опустошения всех сейфов. Какой слесарь к нам приходит?
— О, в местном телефонном справочнике он один. Но на твоём месте я бы воспользовалась динамитом.
Оба засмеялись — она перестала смеяться раньше, чем он.
— Так ты придёшь на свадьбу? Я говорила, что это будет в следующую субботу?
— Не говорила.
— Можешь и свою девушку захватить.
Она вернулась за свой стол у стены. Возобновилась обычная банковская рутина, и Борк мог думать лишь о том, о чем думал уже не раз; это хождение по кругу измотало его настолько, что идея Мириам о динамите уже не казалась ему дикой.
В пятницу он начал снова.
— Мне не нравится этот вариант с динамитом, — сказал он. — Конечно, он вызовет всеобщее смятение — это положительный момент — зато и привлечёт всеобщее внимание.
— Ты опять?
Он видел, что повторение старой шутки её раздражает.
— С другой стороны, если бы я подошёл к тебе и сказал: « Сейф номер такой-то мой», а ты потом вызвала бы слесаря…
— Но у тебя ведь нет контракта на аренду сейфа, так?
— Ты могла бы выписать его на моё имя.
— Могла бы. Это верно. Но когда придёт законный владелец и обнаружит, что его ключ не подходит — а? И что его сейф пуст? Флемминг, согласись, у тебя мышление дилетанта. Может, лучше будешь играть в лотерею?
Борк молча опустил голову.
В субботу после обеда он пошёл прогуляться по берегу — в том местечке северного побережья, где пару раз купался прошлым летом. Раньше прогулка по берегу всегда наводила его на какие-то новые мысли. Но в этот раз ничего хорошего в голову не приходило. Вероятно, он смог бы занять место Мириам, изменить контракт на сейф и сохранить копию. Но вызвать слесаря и объяснить, что он потерял ключ от собственного сейфа? Уж это они вряд ли проглотят. А когда сейф откроется и он при всех вытащит свою голубую коробку для ленча? Безнадёжно, безнадёжно. Впервые он отчётливо понял, что потерял деньги.
Он вернулся к гостинице, рядом с которой оставил машину. Вошёл в зал ресторанчика, заказал чай с гренками. Кроме него, в зале был только один гость — женщина в длинном замшевом пальто, которая сидела спиной к нему и смотрела детскую программу по телевизору. Её спина показалась Бергу знакомой. А когда она повернулась, он узнал в ней ту девушку, которую видел на похоронах своего отца.
Она ещё не успела заметить его, и Борк подумал, не сбежать ли незамеченным. Конечно, он помнил тот разговор на кладбище, и во время короткой поездки в машине. Но сейчас, когда у него возникла проблема, с которой нельзя было поделиться ни с кем, мысль о том, что придётся проявлять вежливость, выслушивать вопросы, отвечать на них и самому что-то спрашивать, казалась ему невыносимой.
Девушке принесли сигареты, Борк остановил официантку и попросил счёт. Расплачиваясь, он говорил как можно тише, чтобы не быть узнанным по голосу. Девушку в замшевом пальто ничуть не интересовало происходившее у неё за спиной, глаза её были по-прежнему устремлены на экран телевизора. Но когда Борк выходил, он услышал, как она окликнула официантку.
Подойдя к своей машине на стоянке, Борк обнаружил, что одно из передних колёс спущено.
Работая домкратом, он услышал, как хлопнула дверь гостиницы.
— Я чем-нибудь могу помочь?
Не поднимаясь с колен, он повернулся.
— Боже мой, это вы!
У неё была большая парусиновая сумка через плечо, которая совсем не подходила к пальто. Она протянула ему свою прохладную крепкую ручку. Потом, хотя Борк ни о чем её не просил, притащила запасное колесо из багажника — сам он продолжал возиться с домкратом.
— Вы забыли накачать запаску — воздуха там почти нет.
— Ничего, до ремонтной станции дотяну. Где тут поблизости станция, вы не знаете?
— Этот район я прекрасно знаю.
— Вы пешком?
— На автобусе.
— Сейчас возвращаетесь в Копенгаген?
— Гм.
Получалось, что так или иначе выбора нет, придётся взять её с собой. Ну что же, час или полтора он не будет думать о своей коробке для ленча.
Новое, плохо накаченное переднее колесо затрудняло управление машиной. Они проехали несколько посёлков, где станции техобслуживания уже закрылись на ночь. Он сбросил скорость, чтобы не повредить покрышку или обод. Изучив приборную панель, она включила обогрев машины, хотя он ей ничего не говорил. Наконец они нашли бензозаправочную станцию и вызвали техника. Пока накачивали колесо и заполняли бак, Борк гулял вокруг машины. Ожидая его, девушка прочитала маленькую карточку, прикреплённую к рулевому колесу.
— Вы знаете, что масло нужно было сменить ещё пятьсот километров назад?
Сменили масло, и они поехали дальше. Она внимательно наблюдала за ним; Борк, стремясь скорее остаться наедине со своими мыслями о недоступной коробке для ленча, вёл машину очень быстро.
— Я заметила вас ещё в гостинице, — сказала девушка. — Но у вас был такой вид, будто вы хотите побыть один. Может быть, и сейчас тоже?
— Нет, нет.
— Я решила, что вы, наверное, думаете об отце. Я и сама испытала такое, когда умер близкий мне человек. Некоторое время хочется думать только о нем… Туда вы поехали, чтобы прогуляться?
— Ну да, вдоль берега.
Он быстро вёл машину и лишь изредка поглядывал в её сторону. Ему казалось, что сейчас она не такая, какой была в день похорон.
— Что вы делаете, когда вам хочется на люди? — спросил он.
— Иду на люди. — Видимо, она сама услышала, что прозвучало это не очень приветливо, потому что добавила: — Куда-нибудь в ресторан. В надежде встретить знакомого.
Он подумал о длинном вечере впереди.
— Если мы оба пойдём в один ресторан, то наверняка встретим хотя бы одного знакомого человека.
Она кивнула. Потом рассмеялась.
— Это было приглашением?
— Конечно, — ответил он. — Конечно, это было приглашением.
Две рюмки кларета, выпитые за то время, пока они ждали заказанные блюда, несколько изменили девушку. Поза её в кресле напротив, напоминавшая ему машинистку на рабочем месте, стала постепенно более непринуждённой. Она чуть наклонилась вперёд, к нему, и понизила голос, так, что расслышать её оказалось ничуть не легче.
— Я знаю что-то о вас.
Он замер.
— В самом деле?
— Я видела вас по телевизору.
— А…
— И ваш отец мне рассказывал. Он вами очень гордился.
— Гордился чем?
Она не ответила. До еды они успели выпить всю бутылку, и Борк заказал ещё одну. Она пыталась закрыть свою рюмку ладонью, но он настоял.
— Что вы чувствовали?
— Прошу прощения?…
— Когда он стоял там и целился в вас из пистолета?
— Ну, он не то чтобы целился… Пистолет был в кармане — если вообще был.
— Мне кое-что пришло в голову… если не растеряться — вы ведь могли отдать ему что-нибудь, а остальное положить в свой карман, так ведь?
— К сожалению, он мог заглянуть во все три ящика стола. А он знал, что их три. К тому же в банке принято…
— По телевизору вы смотрелись прекрасно. Вы мне сразу понравились.
Разговор принял какое-то странное направление. Борк не понимал, почему он взволнован меньше, чем мог бы быть.
— Извините, я болтаю такую ерунду. Я все время забываю, что для вас все это было очень серьёзно. Для меня-то это всего лишь развлечение…
Борку было интересно наблюдать за тем, как она ведёт себя за столом. Она подносила к губам рюмку всегда одним и тем же местом, и так аккуратно пила, что на краешке не оставалось следов губной помады. Прежде чем заговорить, клала на стол нож и вилку и столь же аккуратно промокала губы салфеткой. К кофе он заказал бренди и попытался представить, чем же кончится этот вечер.
— Мы могли бы как-нибудь прогуляться вместе, — сказала она перед тем, как они покинули ресторан.
Он пригласил её выпить по рюмке у него дома, и после некоторого колебания она согласилась. Пока он доставал лёд из холодильника на кухне, она бродила по комнате. Когда он вернулся, она стояла у окна и смотрела вниз, на пустую телефонную кабину.
— Послушаем музыку?
Борк попытался представить на её месте Мириам. Потом подумал: ещё несколько рюмок, и я расскажу ей всю историю. Да, он мог ей рассказать, хотя она была совершенно чужим человеком. И что же она сделает? Что тогда произойдёт? Как будто читая его мысли, она сказала:
— Что, по-вашему, он делает со всеми этими деньгами?
— Вероятно, запрятал подальше и ждёт…
— Чего?
— Чтобы это все забылось.
— А что бы сделали вы? С такой кучей денег?
— Понятия не имею. У меня вообще очень бедное воображение. Не надо забывать и о том, что человек с моим окладом не может вдруг начать много тратить.
— Лично я, — заявила она, — без труда нашла бы, как истратить деньги.
Больше она не дала налить себе в рюмку, и разговор как-то сам собой угас. Он отвёз её до автобусной остановки — хотел доставить домой, но она наотрез отказалась. Когда они ждали автобуса, он сказал:
— У меня даже нет вашего адреса — на тот случай, если мы действительно решим поехать вместе на прогулку.
— Меня проще найти на работе… Я… я сменила работу. Сейчас я устроилась в отель.
— В самом деле?
— Да, хватит с меня домов для престарелых.
Она дала ему новый номер телефона. Автобус ещё не подошёл.
— Признаюсь: вы назвали мне своё имя, но я его забыл.
— Меррильд. Етта Меррильд.
Из рощицы выехал автобус. Борк сделал глубокий вдох.
— Теперь я задам вам необычный вопрос. Вы не хотели бы пойти на свадьбу?
— Что такое — неужели вы делаете предложение?
— Нет, нет. Это…
— Если это так, мы должны хотя бы перейти на ты.
Он быстро рассказал ей о свадьбе Мириам — не согласится ли она пойти вместе с ним?
— Было бы слишком грустно идти на свадьбу одному, вы согласны? — сказал он, чтобы заполнить паузу.
Она кивнула.
— Я люблю свадьбы… Даже свадьбы посторонних людей. Да, я хочу пойти с вами.
— Тогда я вам позвоню.
Он сидел в машине, пока автобус не скрылся из виду. Подавленность, отпустившая его на то время, пока он был с девушкой, вновь охватила его. «Мне нужен кто-нибудь, — думал он. — Может быть, именно она?»
Этот вопрос показался ему более сложным утром в понедельник.
— Похоже, покрышку вам разрезали ножом, — сказал механик в гараже.
Женщина, управляющая домом для престарелых, никогда не слышала имени Етты Меррильд. Борк положил трубку телефона и уставился на дверь банка, которая была ещё заперта. Он никогда не верил в случайные встречи.
Мириам и Берг танцевали свадебный вальс — Симонсен играл на пианино. Борк был очень удивлён, он не знал, что Симонсен музицирует. Что же дальше? Вот Мириам танцует с Бергом, а он понятия не имеет, что их связывает. Вот Симонсен совсем неплохо играет свадебный вальс. Вот он сам хлопает в ладоши в такт музыке, а рядом с ним незнакомая, да, фактически совсем незнакомая девушка.
— Вам скучно? — прошептал Борк Етте. Она покачала головой.
— Мне не бывает скучно на свадьбах.
Их подарок новобрачным стоял на углу стола: медная машина, которая не только варила кофе, но и сохраняла его тёплым. К ним подошла Мириам — поблагодарить.
— Флемминг, ну что за прекрасная идея!
— Это от нас обоих.
— Идея принадлежит Флеммингу, — сказал Етта.
— Вы знакомы?
Борк представил их друг другу. Они молча обменялись внимательными взглядами.
— Я и вас видела по телевизору, — сказала Етта своим сухим голосом.
— По теле…?
— Етта видела нас с тобой вместе — не сомневаюсь, что ты помнишь этот случай.
— О!
— Только пусть никто не подумает, что мы занимаемся этим каждый вечер.
— Вы знали друг друга… хорошо? — спросила Етта, когда Мириам отошла. Борк кивнул. — Это всегда чувствуется, правда? — сказала она. Борк опять кивнул.
Он принёс ей несколько рюмок хереса, и у неё появились те же признаки опьянения, что и в прежнюю встречу. Сейчас он этому не верил.
— Спасибо за чайник, — сказал подошедший Берг.
— Кофейную машину.
— Кофейную машину, я и хотел так сказать.
— Вы уезжаете куда-нибудь? — спросила Етта.
— Мы едем на Мадейру на десять дней.
— Как же банк обойдётся без вас — без вас обоих?
— А мы берём ассистента. Наш добрый старый Борк сядет на место Мириам. Управляющий, которого мы не пригласили сегодня, примет наличную кассу. А этот ассистент будет выполнять мою работу.
Борк вышел на несколько минут, а когда вернулся, Симонсен играл Шопена. Етта, стоявшая в группе людей у пианино, повернулась к Борку. На ней было короткое узкое платье из золотистого материала, на фоне которого лицо казалось ещё бледнее. Борк положил ей руку на плечо, и она легонько прижалась к нему. Они стояли, слушая музыку.
На улице был туман. Он крепче прижал к себе девушку, вдохнул запах её духов.
— Свадьбы сбивают меня с ног, — прошептала она.
Ехали они медленно — из-за тумана.
— Нет смысла просто разойтись по домам, правильно?
Она кивнула.
— Заедем ко мне, выпьем по рюмке?…
Она сидела на диване, напевая про себя свадебный вальс. Пробка от шампанского ударила в оконную раму.
Отхлебнув из бокала, Етта скинула туфли, забралась с ногами на диван и позволила Борку привлечь к себе.
— А ты когда-нибудь думал о том, чтобы жениться? — промурлыкала она.
Он кивнул.
— Ты выйдешь за меня? — прошептал он. Она улыбнулась.
— Сначала, наверное, мне нужно получше узнать тебя, не так ли?
Пока он задёргивал шторы, Етта смочила пальцы шампанским и загасила свечи. Несколько минут по комнате плавал рождественский запах…
Потом… Потом, когда было уже довольно поздно, Борк, босиком, отыскал свечу, поставил на столик у кровати и зажёг своей зажигалкой. Принёс также сигареты и пепельницу. Сел на край кровати и некоторое время молча смотрел, как она курит. Когда он наконец заговорил, голос его был удивительно спокойным и ровным:
— А теперь я очень хотел бы знать, кто ты такая и какого черта тебе от меня нужно.
Если она и обдумывала сейчас сложившееся положение, то по ней это никак не было заметно. Он решил, что она должна хотя бы прикрыться простыней, прежде чем попытаться ответить ему, но она лежала неподвижно. Она спокойно смотрела ему в глаза и курила; через некоторое время он даже стал сомневаться в том, что она слышала его слова.
— Адрес и телефон, которые ты мне дала, правильные. Твоё настоящее имя я узнать не смог. Но я знаю, что ты никогда не работала в том доме для престарелых.
— Хорошо. Я никогда не работала в том доме для престарелых.
— Значит, тебе нечего было делать на похоронах моего отца.
— Значит, мне нечего было делать на похоронах твоего отца.
— Но тогда получается, что и следующая наша встреча не была случайной. Следовательно, тебе что-то от меня нужно.