Просто-кровать
просто-раковина
просто-разрисовать.
Для Грегцуара порядок был превыше всего человеческого в людях. Малейшую неаккуратность он вменял им в китайский погром. Грегуар мыл пол на одной ноге и курил на батарее, Парников забил гол, а
Роман ухихикался.
VII
Борода в колесе
Он такой зрительный, что даже трудно его описывать. Да, он действительно немножечко таракан. И у него немного коротковатые ноги, а голова самая крупная, потому что увеличена вверх и вниз волосами и бородой (волосы растут вверх, а борода вниз). Даже не растут, а стоят, торчат... Нет, лучше растут.
Борода у него очень хорошая, густая и ровная, и именно она является одним из главных его выразительных средств. Когда он только начинает говорить, руки сразу тянутся к бороде. Как-то он ее тянет, крутит, щиплет, и вместе с его заиканьем это как бы обладает такой магической силой. А заикается он не на некоторых словах и буквах, а почти на каждой (каждом).
То есть это как бы такое колесо, а зубьями служит какая-нибудь согласная в каждом слове, и каждое слово так зацепляется. И когда слушаешь его, просто хочется помочь ему крутить это колесо, но это не так-то просто.
VIII
Кьюрмих начинается с вешалки. Кьюрмих переехал в голубой дом И Линь Шин. Каждый что-нибудь сделал в новом доме Кьюрмиха к его переезду. Бо сделал антресоли, и долго боялся, что они упадут, когда Кьюрмих полезет в холодильник, стоявший под ними. И Бо повесил вешалку.
Кьюрмих переехал и пригласил всех к себе на новоселье. Последним пришел Плуцер в своем свинцовом пальто, обрушившим вешалку.
IX
Руки Кьюрмиха
1. Как-то Бо приехал в Тарту рано утром, поднимался на Пяльсони
от автовокзала по Рийя, и первым встретившимся ему человеком
был Кьюрмих.
2. Как-то Бо рубил Кьюрмиху дрова во дворе в одних трусах.
Вдруг откуда ни возьмись накрахмаленный Кьюрмих при
галстуке. Сначала оба опешили и смутились. Первым вышел из
положения Кьюрмих. Он выставил вперед обе руки с
запрокинутыми ладонями, как бы заслоняясь от... но просто не
в силах оторваться.
3. В последний раз Бо встретил Кьюрмиха в туалете сгоревшего
Дома Писателей, когда Кьюрмих в последний раз приехал из
Тарту. Кьюрмих сразу узнал Бо, даже не взглянув в его
строну. Поклонившись и разводя руками, как будто собираясь
спрятать их за спину.
Х
Дракон
Кьюрмих проводил семинары. Его любимыми коньками были Глюк и Пуччини. Толстой говорил, что от него новорожденного до шестидесятипятилетнего один глюк, а от рожденного до нерожденного - пуччини!
Однажды к'Юрмиху на семинары стали заходить одна за другой какие-то эстонские девушки. Они снимали с вешалок какую-то одежду и как ни в чем не бывало выходили обратно, даже не посмотрев в нашу сторону. Все смотрели на Кьюрмиха (даже почти не слушая его), сколько он выдержит этот глюк, ведь не пуччини же у него терпения?
И наконец Кьюрмих не выдержал, встал со своего кресла, подошел к снимавшей с вешалки одежду девушке почти вплотную и, ужасно шевеля покрытыми пеплом усами, сказал:
- Послушайте! что вам угодно?!.
И покрасневшая девушка выскочила, похватав с вешалки последние лисьи шкурки.
Кьюрмих начинается с вешалки.
XI
Эпилоги
1. Для И Линь Шин
И Линь Шин спасла Бо от военки. "Ты терпеливо выслушай и повинись. Ты не сдал экзамен. Они тебя искали. Но не нашли".
И Линь Шин скушала полковника Кашкина.
2. Для Силь-Бухры
Обладарский приехал к Маске в Крым в красной рубаске. Маска обозала диризабли и разные воздусные сары, и смотреть сквозь черные очки на облака, красную рубаску и зеленые зопы.
3. Для Слайка
И если осталось в Слайке хоть
чТо
То,
То это тефаль, на ко
Тором он блинчики жарит, не расцарапанный Заполем;
То это диван,
коТорый с Бо они переносят из комнаты с дверью японской в комнату с
оБодранными
оБоями;
То это курить "Лаки страйк" в не
Топленной пагоде с Бо,
То это смотреть, любуясь цветами мертвыми в бутылке из-под
молока с мутнымналетом от постепенно улетучивающейся
испаряясь воды.
4. Для И Линь Шин ? 2
Есть такие лягушки, ждущие жертву окаменев, а потом так раз быстро высовывают язык, прилепляют на него мошку, и сразу прячут.
Так и большая каменная лягушка И Линь Шин скушала полковника Кашкина.
У нее такой огромный ярко-красный рот с особенно выразительной нижней губой, и слова такие круглые, как будто она сообщает им округлость своего рта, и кажется, что рот у нее совершенно бездонный. Такая вот женщина-рот
спасла Бо от военки.
XII
Воспоминания сестры Ру
Редкие люди
Ой, как трудно всегда начинать. Мне было... мне было... сколько же мне было? Мы с мамой приехали навестить. Навестить. Это было летом. Тарту был какой-то пустынный город. Там почти не было жителей, в отличие от других городов. На центральных улицах там еще были какие-то люди, единичные какие-то люди. Я привыкла к толпам на улицах. Странная такая жизнь, народу почти не было. Очень редкие люди. Только рядом с автовокзалом, постольку-поскольку люди уезжали и приезжали.
103
Беспорядок отменный был там в комнате. Пыль такими клоками. Заглянешь под кровать - там просто кошмар. Мама там все выгребла: остатки сыра, хлеба, пыль, песок. Понятно, особенно некогда... Там еще фигурки стояли между книг, и три кровати было в комнате. Книжная полка, помню, была очень интересная. Вещички стояли, по-мойму, из стекла даже сделанные. Помню книжную полку, стол с едой и стенку с верблюдами, все остальное я не помню.
Продуктов никогда не было. Зачерствевший кусочек хлеба и какая-то пища, для меня тогда неприемлемая.
Верблюды на стенке и всякие там штуки. Неужели, думаю, на стенах можно рисовать? Открытки вырезанные увидела, такие выпускались в "Союзпечати", глаз вырезан волку, приставлен павлиний хвост.
Какой-то молодой человек вышел в магазин прямо в окно. Так бы пришлось обходить, а так напротив окна был магазин.
Девушки
Ночью нас с мамой отвели спать к девушкам на верхний этаж, не помню точно, на какой. Девушек в комнате было очень много, и все были с длинными волосами. В основном, высокие девушки. Ты там, по-мойму, всем нравился. Почему? Хихикать там начинали...
У них, наверно, своих дел было по горло, а они весь вечер с нами провозились.
313
("Рисуют все")
Комната вовсе не была похожа на жилую, там не было ни одной кровати, она больше походила на студию; по всем стенам, сколько их там было, висели рисунки, посередине стоял стол, несколько девушек и два молодых человека.
Очень быстро познакомились, предложили что-нибудь нарисовать. Мне объяснили, что если я нарисую что-нибудь интересное, или вообще что-нибудь, то рисунок повесят на стену. Я поняла, что мне не отвертеться от этой затеи, и взялась за краски.
Ты вел себя очень непринужденно и зачем-то тоже уселся рисовать, расчертил свой листок на квадратики, и в каждом квадратике нарисовал по овалу. Глядя на все это, я решила, что все будет довольно просто, успокоилась и начала думать, что бы нарисовать. Мы с моей подружкой Люськой рисовали только на партах... это-то зачем печатать?..
А народ тем временем, пока я мучалась в раздумьях... пока я мучалась... вовсю себе тусовался. В основном, все наблюдали за тем, что делаешь ты, то есть что ты рисуешь. На меня старались не смотреть, вероятно, чтобы не смущать.
Кинг-конг
(Пилька)
Невысокого роста молодой человек с огромной шевелюрой на голове вьющихся каштановых волос. Сложением он, видимо, был худощав, худосочен. Но публика очень развеселилась, увидев его. Он, видимо, чтобы подыграть, выпятил грудь и нижнюю челюсть и принялся бегать по комнате и кричать, что он Кинг-конг. Чем-то он действительно был на него похож в тот момент. Девушки визжали и хохотали.
Прошло, наверно, часа два. Все вдоволь навеселились, и мне пришлось показать то, что я нарисовала. Как я тогда могла такое нарисовать?! Плавал череп, над ним летел голубь, кирпичная стена, и все это было обведено колючей проволокой. Девушки отворачивались, из чего я поняла, что этот рисунок точно не будет висеть на стенке. А мальчик Кинг-конг сказал, что все это здорово.
Ну представь, такая на башке шапка (волос), и делает каждые пять минут так (тут Ру ударяет себя в грудь): уа-а-а-а-а-а-а-а-а-ау! Я даже пыталась ему подражать.
Килрак
Почти каждые пять минут заходили бородатые или небритые молодые люди и просили закурить. У него не было щетины, как у остальных, были светлые волосы. Это был очень вежливый молодой человек, до застенчивости. Такой худенький мальчик, светлые вьющиеся волосы, брови, ресницы светлые, был в очках, очень вежливый человек. В рваных майках и футболках, небритые, все куда-то спешили, не было таких аккуратных мальчиков. Такой был весь вежливый, аккуратный мальчик, очень часто поправлял очки, маме он очень понравился, он был очень непохож на других, не было щетины, как у других...
Вообще в городе было все очень аккуратно, но эти здания выделялись. Садики, окна круглые, много-много окон. Страшной краской побелено, розовой или желтой. Противный цвет.
XIII
Бо пишет роман, любуясь своими красивыми руками.
XIV
Краткий указатель поступков
Бегать голым по коридору Бежать из крана в раковину на кухне Биться в судорогах Бояться отравиться пловом
В ужасе просыпаться Валяться прямо на земле Видеть в приоткрытую дверь Вносить мерзкую струю Вскрикивать: "Кролики!" Выйти замуж за Колю-убийцу Вынести яйца Выпрыгнуть в окно Выяснять отношения
Говорить о другом Говорить о переименованиях улиц Громко хихикать
Делать доклады Договориться Дуть на озябшие пальцы
Есть сосиски сырыми прямо из морозилки
Женщинам не понять Жизнерадостно стирать пеленки в женском душе Жить в Подсобке с женой и двумя детьми.
Задвигать от бабушки ящики с презервативами Запираться в Подсобке Заправлять свитер в облезлое трико Затраханно смотреть телевизор Зевать, жевать, чесаться и хрюкать
Кидаться с балкона (полиэтиленовыми пакетами с водой по машинам и пешеходам)
Курить в коридорных нишах
Ложиться на пол Любить кружиться на вертолете Любить отвлеченной любовью
Медленно отворачиваться к стене
Накрыться с головой Нарочно сходить с ума Наступить на спящего Научиться смеяться почти молча за счет сотрясенья тела Ни разу не драться Никогда не понимать, какое удовольствие бить стекла Нравиться последнее время своим веселым характером
Обидеться на Бо за роман Обэстониться Овоениться Опять спятить Открыть дверь босиком Отрывать от рубашек рукава и воротнички Очень литературничать в описаниях своей жизни
Переплевываться через стеклянную дверь Пить чай из банки с остатками варенья на стенках Плавать в ведре Побежать под дождем Повторять: "Страшная тайна!" Подглядывать в душе Подставлять профиль Познакомиться в автобусе Показывать насос Покачиваться по пирсу Полусидеть, наклонившись вперед и ковырять в положенной на колено левой ноги запрокинутой правой ступне
Помахивать Попасть под запорожец в зеленых очках
- самосвал, выходя из бани
- троллейбус на велосипеде
Попытаться вынести телевизор Поставить проблему Потерять роман Потирать ладони Потрескивать, а то и постреливать Правильно приготовить завтрак Придумывать Прикрываться от солнца резиновым шлепанцем Приподнимать головы Присниться Прихрамывать по Крыму Продолжать упорно дружить Проносить какую-то женщину на руках по направлению к озеру Просушивать сигареты на батарее перед курением Прыгать на одной ноге как кенгуру Прятать лимоны в тапках
Разбивать очки и позвонки Раздеться и подлечь Размазывать по воздуху последние брызги холодных струй Размахивать исколотыми руками Размахивать пистолетом на похоронах Разрисовывать стены семяизвержением Раскачиваться в кресле, пожирая глазами Рассказывать ужасы Резать людей на улицах
Смотреть на все с вертолета Спать без трусов Спрыгивать с волосатой груди Стать мужчиной на столе Строить в коридоре баррикады из кроватей Съезжаться на дачу
То ложиться на кровать, то падать с нее То учиться, то лечиться Трахнуть утюгом по телевизору Треснуться башкой
Убивать своей бледностью Ударить палкой по спине какого-то бомжа Уехать в Крым Украсть зеркала и фары Услыхать звон бьющегося стекла
Хихикать, прикрывая рот ладошкой Ходить из комнаты в комнату по разложенным на полу бумагам. Хотеть провалиться сквозь надвигающиеся сумерки от подступающего тягостного чувства
XV
Дашка-зверушка
Руки, ноги, голова - все у нее крупное. И вся она крупная и белозолотистая. Кожа у нее белая, и вся покрыта золотистыми волосками. Волосы, брови, ресницы все у нее золотистое. И вся она как растение. Внутренние часы идут очень медленно. Внутренняя жизнь так ее захватывает, что она не может следить за внешней. И даже не хочет. Может долго сидеть неподвижно, и даже любит, уставив глаза в одну точку. И все движения у нее плавные, в них есть что-то материнское. И даже ощущение, что она все время беременна. И на губах ее все время расслабленная улыбка.
XVI
Фидельбойм
Когда Бо был в армии, на Пяльсони был такой Фидельбойм, который писал стихи, которые нравились самому Самойлову, который жил в Пярну у самого моря и каждый день выпивал по бутылке коньяку.
А когда Бо вернулся из армии, Фидельбойма забрали в армию.
А когда вернулся из армии Фидельбойм, он стал ходить в 415 и вести себя там как-то странно, как-то неопределенно влюбляясь непонятно в кого. Чтобы отвадить Фидельбойма, Силь-Бухра всклокачивала волосы, усаживалась на пол по-турецки и засыпала в себя пакеты с сухими супами, вытаращив один глаз на Фидельбойма, а другой на висевшие над ее кроватью часы с торчащей из них в разные стороны пружиной. Но когда и это не помогло, она просто поговорила с Фидельбоймом, что у нее роман с Парниковым, полный завал с курсачом, и вообще ей нужно заниматься, и это помогло.
И Фидельбойм так как-то и канул, и все забыли о нем, и один только Бо еще долго помнил, что когда-то на Пяльсони был такой Фидельбойм, и писал стихи, и они нравились самому Самойлову.
XVII
Бабушка Бо умела издавать особый китайский звук-причмокиванье самыми уголками губ.
Бо изучил науку обольщенья: усесться перед ними на корточки, ковыряясь в разобранном дверном замке, утюге или будильнике; или не помещаясь за столом, пить чай из банки с остатками варенья на стенках.
В первый раз Бо увидел Дашку в 107 в одно прекрасное утро, когда мама привезла ее на Пяльсони из Киева под опеку благородного Грегуара, пока не проснулся Плуцер, и сразу стал приставать.
В первый раз Бо увидел Какую-то женщину, когда она ходила с вороной на голове по какой-то комнате, читая всем вслух на ходу какую-то, вроде бы детскую, книгу, назидательно грозя всем указательным пальцем.
А Маска с Танькой сидели рядом на кровати, влюбленно глядя на Сержа, сидевшего за столом, вернувшегося из армии и расположившегося здесь распоряжаться женскими сердцами. Усатый Серж представляется здесь в военной форме, каким на самом деле Бо видел его только на фотографиях.
Перед последним вступительным экзаменом по истории нахмуренная Каубамая ходила по коридору на Тяхе, громко разговаривая с огромным папой.
XVIII
Шарик и Жмурик
(эпилог для Килрака)
Килрак с сынишкой пошли в кукольный театр. По пути Килрак купил сынишке воздушный шарик. В театре шарик улетел и прилип к люстре. И все дети в театре смотрели на люстру с шариком, а куклы плясали сами по себе.
Килрак лечился от какой-то болезни желудка подсолнечным маслом (очень сильным слабительным). Масло подействовало в метро очень рано утром между "Петроградской" и "Черной речкой". Порозовев от напряжения, Килрак кинулся в открывшиеся двери к эскалатору, взбежал по нему, выскочил из метро и с визгом на лице бросился в кусты. В кустах стояли милиционеры и переворачивали труп.
XIX
Неотъемлемая жизнь. Гениальная мысль.
Мы начинаем жить сразу, Оглядываясь на свою жизнь, мы без предисловий, без выбираем в ней самое ценное, промедления, но со самое-самое, и видим свою жизнь временем все же такой, оправданной этим. Но приписываем к себе проходит какое-то время, и этого предисловие, чтобы жить становится мало, и снова мы дальше уже в оглядываемся, не пропустили ли соответствии с чем-то. чего-нибудь? И видим, что да,
пропустили, и отбираем свою вторую Оглядываясь на самих жизнь из пропущенного при первой себя, на свою жизнь, мы оглядке. И с удивлением видим, что выбираем в ней получилось даже более ценно, что самое-самое, что отобранное даже превзошло то первое послужило бы ее самое-самое. осмыслению и оправданию.
И так, в зависимости от судьбы, мы Но этого сразу оглядываемся и отбираем снова не становится мало, а с раз и не два, чтобы когда-нибудь каждым новым прожитым убедиться, что главное в нашей днем все меньше и жизни как раз то самое, чего мы так меньше, понуждая нас никогда и не отобрали у нее. Эта снова задумываться, что какая-то неотъемлемая жизнь - мы, же упущено в первой мы сами. отобранной жизни?
И так начинаешь оглядываться снова и снова, не раз и не два, и каждая новая жизнь оказывается все превосходнее, что удивляет, потому что она отбиралась из уже не один раз отброшенного, все меньше и меньше стесняясь.
И так происходит, пока когда-нибудь не убеждаешься, что все равно самое главное в жизни и есть то самое, чего нам никогда не отобрать у нее, эта какая-то неотъемлемая жизнь - мы, мы сами.
ХХ
Временение
Настоящее время - это некое неотъемлемое время жизни, через которое жизнь и не течет и не стоит, а как бы временеет, складываясь и вычитаясь, умножаясь и делясь из всех возможных времен; это время, через которое жизнь становится настоящей.
XXI
Пропавший ребенок
Бо приснился сон, а может это на самом деле, в парке на горе Тооме пропал ребенок. И его бледная мать носится всюду совсем убитая. И мы все, Бо, Килрак, Тарелка, Бер бегаем по Тооме, его холмам и впадинам, то спускаясь по Вали Краави (кровавой), то поднимаясь к библиотеке и обходя ее вокруг, то проходя под двумя певческими мостами, и нигде не находим потерянного ребенка, пока не теряем из виду и мать.
XXII
Карлик умер
Карлик умер, обнимая красную занавеску, за которой он столько раз прятался, научившись находиться за ней почти неподвижно.
Бедный маленький карлик! никто так и не накормил тебя пловом и не позволил просто поподглядывать за собой. Напротив, у всех ты вызывал отвращение, граничащее с омерзением. Чем, чем же он его заслужил? Где демонстрации солидарности с умирающим? Где же, где вы, кролики, кидающие булыжники в душ? Одна Полковая Лошадь бьет себя палкой в грудь. Один Ядерный Немирдан дрыхнет на лестничном подоконнике, подложив под голову пустую кобуру от маузера. Один Кенгуаркан ест сосиски сырыми прямо из морозилки, бесплодно подпрыгивая на одной ноге. Один лишь Слайк с брошкой из кожи кенгуру в ухе выходит из комнаты покурить в коридор, держа за ногу вниз головой грудного младенца.
Что чувствуешь приэтом, маленький пеленашка? Воскресное чувство праздничности? Грядущий смысл всего происходящего? Возможность продолжить систему? Не знаю, не знаю...
XXIII
Между душем и Плуцером
Беременная Полковая Лошадь моется в душе, а костюмированный Плуцер пасет ее в коридоре. Бо идет в туалет между душем и Плуцером, его тошнит от ее писем ему в армию.
Дорогая Каубамая!
Мне противно читать твои старые письма и нелепый роман.
XXIV
Шмель
Килрак обиделся на Бо за розового поросенка. И Линь Шин говорит Бо, по-птичьи быстро двигая головой: "Бо-о! вы написали прекра-асный роман! Всем он ужасно понравился! Вся кафедра читала!"
Кьюрмих кружится над Бо на вертолете как шмель.
XXV
Дерево
В романе Бо, может быть, нет действия, здесь как бы ничего не происходит, но разве есть действие у дерева, которое растет всем деревом сразу, стволом, корой, корнями, каждым отростком.
Посмотрите сами - и вы увидите севшую птицу, отломанную ветром ветку, лопнувшую почку, падающий лист.
Оп°здыш
Роман получил телеграмму: "Никаких романов тчк Кьюрмих". Пьяненькая Раам-Равец какая-то поддатенькая, как Дашка сумасшедшенькая. Тарелка зевала, жевала, чесалась и хрюкала. Таким как Плуцер всегда неймется ухаживать сразу за разными женщинами. И кого не затрахал Дорцев, тех Плуцер закормил пловом. В фигуре Пловцера и выражении его лица, но особенно в фигуре всегда угадывалось немедленное совершение чего-нибудь во что бы то ни стало, чего-нибудь немедленного. Но чаще всего эта плуцеровская немедленность выливалась в "и немедленно выпил".
Ночью после одного из дней рождений Бо выметает стекла из-под кроватей со свешивающимися с них полублюющими женщинами. Летом на полупустом Пяльсони Килрак играл на гитаре и пел разные песни, а Бо в рубашке с оторванными воротничками сидит рядом с Какой-то женщиной, и ему кажется, что она специально касается волосами его голой руки. Осенью Бо приехал на Пяльсони последним, выздоравливая после троллейбуса, и она сразу пришла в стотретью поздороваться и села с ним рядом. Бер что-то шутит, Бо краснеет, и вдруг ему кажется, что эту длинную узкую синюю юбку она надела специально для него.
Бо жил на Каре и каждый вечер приходит на Пяльсони и поднимается в тристатринадцатую. Зимой Бо с Какой-то женщиной в черных вельветовых стареньких брюках остаются одни в какой-то комнате, и Бо полночи укачивает ее в каком-то кресле. Когда Бо обнимает ее, ее кожа кажется ему как рыбья чешуя. На следующий вечер Бо приходит на Пяльсони с каменным сердцем, и первый человек, кого он увидел, это Какая-то женщина в красивом белом свитере, закрывающем шею по подбородок, неподвижно сидящая на некрасивом белом подоконнике.
Величка ходит по Пяльсони с настолько высоко задранным подбородком, что кадык торчит из его шеи как нос. Бо с Килраком и Какой-то женщиной поехали в Печоры, и вдруг у нее стало какое-то бледное, словно испуганное лицо, и она стала креститься и подавать всем нищим. На площади Искусств Бо сказал ей, что любит Дашку. Она стала быстро курить на мокрой, словно заплаканной скамейке, глядя куда-то вниз и в сторону, на тающий снег. Вокруг них с шумом проезжали машины. Вода бежит из крана в раковину на кухне. Чтобы бросить ее, Бо пришлось отключить телефон.
Силь-Бухра сказала Бо, что она думала, что после нее ты уже не вырулишь. На том берегу реки жили почти одни русские. Летом Бо в спортивных трусах пошел провожать Бера в Психушку, и какие-то женщины посреди улицы стали его пристыжать. А противные эстонцы ходили в трусах даже по библиотеке и свободно клали свои длинные ноги на книжные столы и полки.
На том берегу была Психушка и Ленинградка с Профилаком, и если идти вверх по Ленинградке, какая-то русская забегаловка, где Бо с Солоничем ели суп с мылом, по-видимому, принятые за эстонцев. В библиотечном кохвике с красно-ковровым полом за круглыми вращающимися столами Бо с Бером или Килраком пили кофе, объедаясь сладкими желто-творожными булочками, обсыпанными сахарной пудрой, остающейся на губах, и пахнущими на всю библиотеку.
Пилька сосет шоколадную дольку, отпивая бочкового кофе. В "Руккилилле" Бо работал рабочим по залу, сидя в обеденный перерыв на мешках с сахаром, отпивая из бутылки холодного молока, откусывая от батона с изюмом и отчитывая из бледнозеленого тома собрания сочинений Тургенева.
У женщин в положении свои причуды. Величка пришел с беременной женой на Херне на день рождения Килрака, и жена сразу садится в кресло и говорит, что терпеть не может Лермонтова. Обладарский случайно встретил Бо в центре города, пригласил к себе в гости за реку в семейное общежитие и накормил пельменями.
Дорцев с радостным смехом в голосе говорил "дико". "Дико раздражает", "дико понравилось". У Бо был комплекс неразговорчивости. Бо ездил стопом, садился в машину и молчал всю дорогу. Все говорили Бо, что его и сажают - чтобы поговорить, но он ничего не мог с собой поделать. Только высаживаясь, Бо говорил "до свиданья" и "счастливо вам добраться", которое дико раздражало его самого. Однажды Дорцев сказал Бо, чтобы он был поразговорчивей, потому что к ним в комнату будут заходить разные умные люди, и им может не понравиться, что он живет в одной комнате с таким Бо.
Очень странная комната Тарасика три кровати все остальное какое-то полуполоманное большинство предметов были составными частями или обломками каких-то вещей под кроватями стояли кастрюли с присохшей на дне недоеденной или подгоревшей кашей залитые водой по ночам Плуцер забирался к себе наверх и читал Грегуару вниз Бродского или Хэменгуэя.
Розовощекий Витек вист над танькиной кроватью в тристатринадцатой и дико ухмыляется. На Тийги Пам запрыгивал на кровать с разбега. Слайк принял нас прямо в кровати, так с ребенком и лежал, с нами разговаривал. Голый мужик лежит на кровати, ребенок по нему ползает, неподвижная Дашка и свет какой-то торшерный. Эбонитовый перстень достался ему от шахтеров. Они надевают его на одну руку, когда идут вниз, в забой, а потом, когда делают это, что-то важное, не помню что - то переодевают на другую.
На Пяльсони все может служить кроватью: стол, стул, пол, подоконник, раковина, газовая плита. Дорцеву нравилось лежать на кровати в углу голым и курить, стряхивая пепел под одеяло. Величка спал на верхней кровати с беременной женой. На улице 21 июня Бо купил красную люстру на память о лампочке Дорцева, воротничке Велички, штанах Гну и повязке на руке охранника, ударившего на вокзале в Москве палкой по спине какого-то бомжа.
Каждый год из земли выступали камни, и все ездили собирать их в эстонские колхозы. Даже Бер, и Килрак, неудачно бросив камень, разбил ему очки.
В золотой век нашего долюбовного периода Бо знал почти наизусть рассказ Василия Аксенова "Жаль, что вас не было с нами", который автор читал на пластинке. В перерывах между лекций Бо с Килраком ходили по 21 июня, и Бо читал его Килраку почти наизусть, а Килрак неприлично ржал. "За что, не знаю, такого человека, как я, выгонять из дому?.." "Как шипит на сковородке жареная картошка..." "Велосипедная команда на непросохшей мостовой..." Бо почему-то думал, что имеется в виду "команда" в значении "сигнал". Какая еще такая "велосипедная команда"? - думал Бо, - свисток, что ли?.. Нет, звук вращающихся о мокрую мостовую велосипедных шин!.. Но только тогда почему он - команда?
Но больше всего Бо с Килраком нравилось про девушек, которые "взяли бы к себе - только для тепла, только для тепла и ни для чего больше..." Иногда в комнату робко стучались какие-то некрасивые забитые полузнакомые девушки и жалобно просили выгнать от них какого-нибудь гегемона или эстонца. Одна тристатринадцатая никогда никого не просила выгнать, ну уж если самый страшный в жопу пьяный гегемон или противный эстонец, то просто попросят посидеть, пока не уйдет сам. Ведь со всеми можно найти общий тристатринадцатый язык.
Солонич ни разу не дрался. Парников дерется когда напьется. На Сахалине Шива с Памом каждую ночь машутся с местными. В армии Бо подрался с сантехником. Бо несколько раз сильно ударил его. Пьяный сантехник зашатался. Вдруг Бо испугался и обнял его сзади. Сантехник молча и тяжело дышал носом. Бо растерялся, не зная, что дальше делать с сантехником, отпустил его и наклонился за шапкой. Сатехник сильно ударил Бо, у Бо потемнело в глазах, и он, шатаясь, пошел к своим, лег на лавку и слушал рассказы, как наши побили сантехников ногами.
Чудесная чухонская старуха На зорьке ярко-голубой Январской, не хватило духа, пошевелив чужой, спросонешной губой, Промолвить "тере", До нее гетерам испытанным как до луны, Той грации им не иметь, Пред ней растерян, Той негой, что ли, не наделены. Попятился по плитам пола мусор, Отскабливает добела плиту, Чухна, Психоделическая муза! Бог весть что, вдохновлен тобой, плету.
Так в старости царевна-несмеяна Работает уборщицей-чухной И царственной своей величиной Чарует чуткого эротомана Или поэта, вышедшего рано Из тубы, где с тобой(?) провел он ночь, Или ученого (по некоторой части?), Или с гитарой сладкого певца, Или эстонца в поисках пивца, Если учесть, что он находит чаще, Если учесть: хотя и ранний час, Еще бывают ранними и пташки Это они мимо очка мочась И подтираясь, выкинут бумажки До урны долетит едва ли часть.
Чудесная чухонская старуха Собою заполняет коридор, Где после выходных царит разруха, И матерясь, в сортир из нор идем, и гадим.
Гегемоны побили Тарелку. Заплаканная она прибежала в четырестапятнадцатую и, держась за живот, повалилась на кровать. Бо лихорадочно натягивает резиновые сапоги и идет драться с гегемонами, но она, оказывается, не помнит их лиц. В одной из коридорных ниш на подоконнике сидят гегемонихи, и Тарелка плюет в их сторону.
В стотретью пришла какая-то девушка и спрашивает Бера. Бера нету. Ей нужно на Ленинградку, а уже поздно, Бер бы обязательно ее проводил. А Бо не пошел ее провожать!
В Киеве, устав от шумных сборищ, Бо пошел в тихий Ботанический сад.
Бо с Каубамаей сидят в "Выйт-баре", называют друг друга на-вы, волнуются и краснеют.
В комнату с верблюдами пришел очень противный эстонец и стал порочно смотреть на Бо и очень нагло к нему лезть. Бер сидит на кровати с ногами и думает, что Бо сейчас бросит его в окошко, но Бо почему-то не может его ударить, и только молча смотрит на него исподлобья и ждет, когда тот уйдет сам.
Тарелка отомстила гегемонихам, разрисовав стены их комнаты фломастером. За это гегемонихи обозвали ее подстилкой.
Когда на Пяльсони находишься, такое ощущение, что это не просто дом, а мир, откуда люди даже не выходят, а живут как на киностудии, в ожидании Шивы с большими монтажными ножницами. Усы Кьюрмиха вечно чем-то таким покрыты: то инеем, то пеплом, то мукой. Каубамая любила говорить "Эта сволочь". Слово "сволочь" лучше всего сочеталось со словами на "ч". Например, "эта сволочь Чехов" или "эта сволочь Чернышевский". Эта сволочь Плуцер чуть не убила Бо за то, что Бо чуть не... И сказала Бо, что они с Парниковым видели его радостную спину на Ратушной площади (ратушную спину). Слайк сказал Бо, что это были его лимоны.
Каубамая приехала к Бо в армию и сказала, что она один раз ему изменила. Бо спит один в пустой комнате на голом матрасе на только что высохшем выкрашенном полу. С весной на Пяльсони все ложатся позже, пока в одно прекрасное утро не проснешься в один прекрасный вечер. Когда Бо только что стал мужчиной, он спросил: "А что делать с простыней?"
конец
просто-раковина
просто-разрисовать.
Для Грегцуара порядок был превыше всего человеческого в людях. Малейшую неаккуратность он вменял им в китайский погром. Грегуар мыл пол на одной ноге и курил на батарее, Парников забил гол, а
Роман ухихикался.
VII
Борода в колесе
Он такой зрительный, что даже трудно его описывать. Да, он действительно немножечко таракан. И у него немного коротковатые ноги, а голова самая крупная, потому что увеличена вверх и вниз волосами и бородой (волосы растут вверх, а борода вниз). Даже не растут, а стоят, торчат... Нет, лучше растут.
Борода у него очень хорошая, густая и ровная, и именно она является одним из главных его выразительных средств. Когда он только начинает говорить, руки сразу тянутся к бороде. Как-то он ее тянет, крутит, щиплет, и вместе с его заиканьем это как бы обладает такой магической силой. А заикается он не на некоторых словах и буквах, а почти на каждой (каждом).
То есть это как бы такое колесо, а зубьями служит какая-нибудь согласная в каждом слове, и каждое слово так зацепляется. И когда слушаешь его, просто хочется помочь ему крутить это колесо, но это не так-то просто.
VIII
Кьюрмих начинается с вешалки. Кьюрмих переехал в голубой дом И Линь Шин. Каждый что-нибудь сделал в новом доме Кьюрмиха к его переезду. Бо сделал антресоли, и долго боялся, что они упадут, когда Кьюрмих полезет в холодильник, стоявший под ними. И Бо повесил вешалку.
Кьюрмих переехал и пригласил всех к себе на новоселье. Последним пришел Плуцер в своем свинцовом пальто, обрушившим вешалку.
IX
Руки Кьюрмиха
1. Как-то Бо приехал в Тарту рано утром, поднимался на Пяльсони
от автовокзала по Рийя, и первым встретившимся ему человеком
был Кьюрмих.
2. Как-то Бо рубил Кьюрмиху дрова во дворе в одних трусах.
Вдруг откуда ни возьмись накрахмаленный Кьюрмих при
галстуке. Сначала оба опешили и смутились. Первым вышел из
положения Кьюрмих. Он выставил вперед обе руки с
запрокинутыми ладонями, как бы заслоняясь от... но просто не
в силах оторваться.
3. В последний раз Бо встретил Кьюрмиха в туалете сгоревшего
Дома Писателей, когда Кьюрмих в последний раз приехал из
Тарту. Кьюрмих сразу узнал Бо, даже не взглянув в его
строну. Поклонившись и разводя руками, как будто собираясь
спрятать их за спину.
Х
Дракон
Кьюрмих проводил семинары. Его любимыми коньками были Глюк и Пуччини. Толстой говорил, что от него новорожденного до шестидесятипятилетнего один глюк, а от рожденного до нерожденного - пуччини!
Однажды к'Юрмиху на семинары стали заходить одна за другой какие-то эстонские девушки. Они снимали с вешалок какую-то одежду и как ни в чем не бывало выходили обратно, даже не посмотрев в нашу сторону. Все смотрели на Кьюрмиха (даже почти не слушая его), сколько он выдержит этот глюк, ведь не пуччини же у него терпения?
И наконец Кьюрмих не выдержал, встал со своего кресла, подошел к снимавшей с вешалки одежду девушке почти вплотную и, ужасно шевеля покрытыми пеплом усами, сказал:
- Послушайте! что вам угодно?!.
И покрасневшая девушка выскочила, похватав с вешалки последние лисьи шкурки.
Кьюрмих начинается с вешалки.
XI
Эпилоги
1. Для И Линь Шин
И Линь Шин спасла Бо от военки. "Ты терпеливо выслушай и повинись. Ты не сдал экзамен. Они тебя искали. Но не нашли".
И Линь Шин скушала полковника Кашкина.
2. Для Силь-Бухры
Обладарский приехал к Маске в Крым в красной рубаске. Маска обозала диризабли и разные воздусные сары, и смотреть сквозь черные очки на облака, красную рубаску и зеленые зопы.
3. Для Слайка
И если осталось в Слайке хоть
чТо
То,
То это тефаль, на ко
Тором он блинчики жарит, не расцарапанный Заполем;
То это диван,
коТорый с Бо они переносят из комнаты с дверью японской в комнату с
оБодранными
оБоями;
То это курить "Лаки страйк" в не
Топленной пагоде с Бо,
То это смотреть, любуясь цветами мертвыми в бутылке из-под
молока с мутнымналетом от постепенно улетучивающейся
испаряясь воды.
4. Для И Линь Шин ? 2
Есть такие лягушки, ждущие жертву окаменев, а потом так раз быстро высовывают язык, прилепляют на него мошку, и сразу прячут.
Так и большая каменная лягушка И Линь Шин скушала полковника Кашкина.
У нее такой огромный ярко-красный рот с особенно выразительной нижней губой, и слова такие круглые, как будто она сообщает им округлость своего рта, и кажется, что рот у нее совершенно бездонный. Такая вот женщина-рот
спасла Бо от военки.
XII
Воспоминания сестры Ру
Редкие люди
Ой, как трудно всегда начинать. Мне было... мне было... сколько же мне было? Мы с мамой приехали навестить. Навестить. Это было летом. Тарту был какой-то пустынный город. Там почти не было жителей, в отличие от других городов. На центральных улицах там еще были какие-то люди, единичные какие-то люди. Я привыкла к толпам на улицах. Странная такая жизнь, народу почти не было. Очень редкие люди. Только рядом с автовокзалом, постольку-поскольку люди уезжали и приезжали.
103
Беспорядок отменный был там в комнате. Пыль такими клоками. Заглянешь под кровать - там просто кошмар. Мама там все выгребла: остатки сыра, хлеба, пыль, песок. Понятно, особенно некогда... Там еще фигурки стояли между книг, и три кровати было в комнате. Книжная полка, помню, была очень интересная. Вещички стояли, по-мойму, из стекла даже сделанные. Помню книжную полку, стол с едой и стенку с верблюдами, все остальное я не помню.
Продуктов никогда не было. Зачерствевший кусочек хлеба и какая-то пища, для меня тогда неприемлемая.
Верблюды на стенке и всякие там штуки. Неужели, думаю, на стенах можно рисовать? Открытки вырезанные увидела, такие выпускались в "Союзпечати", глаз вырезан волку, приставлен павлиний хвост.
Какой-то молодой человек вышел в магазин прямо в окно. Так бы пришлось обходить, а так напротив окна был магазин.
Девушки
Ночью нас с мамой отвели спать к девушкам на верхний этаж, не помню точно, на какой. Девушек в комнате было очень много, и все были с длинными волосами. В основном, высокие девушки. Ты там, по-мойму, всем нравился. Почему? Хихикать там начинали...
У них, наверно, своих дел было по горло, а они весь вечер с нами провозились.
313
("Рисуют все")
Комната вовсе не была похожа на жилую, там не было ни одной кровати, она больше походила на студию; по всем стенам, сколько их там было, висели рисунки, посередине стоял стол, несколько девушек и два молодых человека.
Очень быстро познакомились, предложили что-нибудь нарисовать. Мне объяснили, что если я нарисую что-нибудь интересное, или вообще что-нибудь, то рисунок повесят на стену. Я поняла, что мне не отвертеться от этой затеи, и взялась за краски.
Ты вел себя очень непринужденно и зачем-то тоже уселся рисовать, расчертил свой листок на квадратики, и в каждом квадратике нарисовал по овалу. Глядя на все это, я решила, что все будет довольно просто, успокоилась и начала думать, что бы нарисовать. Мы с моей подружкой Люськой рисовали только на партах... это-то зачем печатать?..
А народ тем временем, пока я мучалась в раздумьях... пока я мучалась... вовсю себе тусовался. В основном, все наблюдали за тем, что делаешь ты, то есть что ты рисуешь. На меня старались не смотреть, вероятно, чтобы не смущать.
Кинг-конг
(Пилька)
Невысокого роста молодой человек с огромной шевелюрой на голове вьющихся каштановых волос. Сложением он, видимо, был худощав, худосочен. Но публика очень развеселилась, увидев его. Он, видимо, чтобы подыграть, выпятил грудь и нижнюю челюсть и принялся бегать по комнате и кричать, что он Кинг-конг. Чем-то он действительно был на него похож в тот момент. Девушки визжали и хохотали.
Прошло, наверно, часа два. Все вдоволь навеселились, и мне пришлось показать то, что я нарисовала. Как я тогда могла такое нарисовать?! Плавал череп, над ним летел голубь, кирпичная стена, и все это было обведено колючей проволокой. Девушки отворачивались, из чего я поняла, что этот рисунок точно не будет висеть на стенке. А мальчик Кинг-конг сказал, что все это здорово.
Ну представь, такая на башке шапка (волос), и делает каждые пять минут так (тут Ру ударяет себя в грудь): уа-а-а-а-а-а-а-а-а-ау! Я даже пыталась ему подражать.
Килрак
Почти каждые пять минут заходили бородатые или небритые молодые люди и просили закурить. У него не было щетины, как у остальных, были светлые волосы. Это был очень вежливый молодой человек, до застенчивости. Такой худенький мальчик, светлые вьющиеся волосы, брови, ресницы светлые, был в очках, очень вежливый человек. В рваных майках и футболках, небритые, все куда-то спешили, не было таких аккуратных мальчиков. Такой был весь вежливый, аккуратный мальчик, очень часто поправлял очки, маме он очень понравился, он был очень непохож на других, не было щетины, как у других...
Вообще в городе было все очень аккуратно, но эти здания выделялись. Садики, окна круглые, много-много окон. Страшной краской побелено, розовой или желтой. Противный цвет.
XIII
Бо пишет роман, любуясь своими красивыми руками.
XIV
Краткий указатель поступков
Бегать голым по коридору Бежать из крана в раковину на кухне Биться в судорогах Бояться отравиться пловом
В ужасе просыпаться Валяться прямо на земле Видеть в приоткрытую дверь Вносить мерзкую струю Вскрикивать: "Кролики!" Выйти замуж за Колю-убийцу Вынести яйца Выпрыгнуть в окно Выяснять отношения
Говорить о другом Говорить о переименованиях улиц Громко хихикать
Делать доклады Договориться Дуть на озябшие пальцы
Есть сосиски сырыми прямо из морозилки
Женщинам не понять Жизнерадостно стирать пеленки в женском душе Жить в Подсобке с женой и двумя детьми.
Задвигать от бабушки ящики с презервативами Запираться в Подсобке Заправлять свитер в облезлое трико Затраханно смотреть телевизор Зевать, жевать, чесаться и хрюкать
Кидаться с балкона (полиэтиленовыми пакетами с водой по машинам и пешеходам)
Курить в коридорных нишах
Ложиться на пол Любить кружиться на вертолете Любить отвлеченной любовью
Медленно отворачиваться к стене
Накрыться с головой Нарочно сходить с ума Наступить на спящего Научиться смеяться почти молча за счет сотрясенья тела Ни разу не драться Никогда не понимать, какое удовольствие бить стекла Нравиться последнее время своим веселым характером
Обидеться на Бо за роман Обэстониться Овоениться Опять спятить Открыть дверь босиком Отрывать от рубашек рукава и воротнички Очень литературничать в описаниях своей жизни
Переплевываться через стеклянную дверь Пить чай из банки с остатками варенья на стенках Плавать в ведре Побежать под дождем Повторять: "Страшная тайна!" Подглядывать в душе Подставлять профиль Познакомиться в автобусе Показывать насос Покачиваться по пирсу Полусидеть, наклонившись вперед и ковырять в положенной на колено левой ноги запрокинутой правой ступне
Помахивать Попасть под запорожец в зеленых очках
- самосвал, выходя из бани
- троллейбус на велосипеде
Попытаться вынести телевизор Поставить проблему Потерять роман Потирать ладони Потрескивать, а то и постреливать Правильно приготовить завтрак Придумывать Прикрываться от солнца резиновым шлепанцем Приподнимать головы Присниться Прихрамывать по Крыму Продолжать упорно дружить Проносить какую-то женщину на руках по направлению к озеру Просушивать сигареты на батарее перед курением Прыгать на одной ноге как кенгуру Прятать лимоны в тапках
Разбивать очки и позвонки Раздеться и подлечь Размазывать по воздуху последние брызги холодных струй Размахивать исколотыми руками Размахивать пистолетом на похоронах Разрисовывать стены семяизвержением Раскачиваться в кресле, пожирая глазами Рассказывать ужасы Резать людей на улицах
Смотреть на все с вертолета Спать без трусов Спрыгивать с волосатой груди Стать мужчиной на столе Строить в коридоре баррикады из кроватей Съезжаться на дачу
То ложиться на кровать, то падать с нее То учиться, то лечиться Трахнуть утюгом по телевизору Треснуться башкой
Убивать своей бледностью Ударить палкой по спине какого-то бомжа Уехать в Крым Украсть зеркала и фары Услыхать звон бьющегося стекла
Хихикать, прикрывая рот ладошкой Ходить из комнаты в комнату по разложенным на полу бумагам. Хотеть провалиться сквозь надвигающиеся сумерки от подступающего тягостного чувства
XV
Дашка-зверушка
Руки, ноги, голова - все у нее крупное. И вся она крупная и белозолотистая. Кожа у нее белая, и вся покрыта золотистыми волосками. Волосы, брови, ресницы все у нее золотистое. И вся она как растение. Внутренние часы идут очень медленно. Внутренняя жизнь так ее захватывает, что она не может следить за внешней. И даже не хочет. Может долго сидеть неподвижно, и даже любит, уставив глаза в одну точку. И все движения у нее плавные, в них есть что-то материнское. И даже ощущение, что она все время беременна. И на губах ее все время расслабленная улыбка.
XVI
Фидельбойм
Когда Бо был в армии, на Пяльсони был такой Фидельбойм, который писал стихи, которые нравились самому Самойлову, который жил в Пярну у самого моря и каждый день выпивал по бутылке коньяку.
А когда Бо вернулся из армии, Фидельбойма забрали в армию.
А когда вернулся из армии Фидельбойм, он стал ходить в 415 и вести себя там как-то странно, как-то неопределенно влюбляясь непонятно в кого. Чтобы отвадить Фидельбойма, Силь-Бухра всклокачивала волосы, усаживалась на пол по-турецки и засыпала в себя пакеты с сухими супами, вытаращив один глаз на Фидельбойма, а другой на висевшие над ее кроватью часы с торчащей из них в разные стороны пружиной. Но когда и это не помогло, она просто поговорила с Фидельбоймом, что у нее роман с Парниковым, полный завал с курсачом, и вообще ей нужно заниматься, и это помогло.
И Фидельбойм так как-то и канул, и все забыли о нем, и один только Бо еще долго помнил, что когда-то на Пяльсони был такой Фидельбойм, и писал стихи, и они нравились самому Самойлову.
XVII
Бабушка Бо умела издавать особый китайский звук-причмокиванье самыми уголками губ.
Бо изучил науку обольщенья: усесться перед ними на корточки, ковыряясь в разобранном дверном замке, утюге или будильнике; или не помещаясь за столом, пить чай из банки с остатками варенья на стенках.
В первый раз Бо увидел Дашку в 107 в одно прекрасное утро, когда мама привезла ее на Пяльсони из Киева под опеку благородного Грегуара, пока не проснулся Плуцер, и сразу стал приставать.
В первый раз Бо увидел Какую-то женщину, когда она ходила с вороной на голове по какой-то комнате, читая всем вслух на ходу какую-то, вроде бы детскую, книгу, назидательно грозя всем указательным пальцем.
А Маска с Танькой сидели рядом на кровати, влюбленно глядя на Сержа, сидевшего за столом, вернувшегося из армии и расположившегося здесь распоряжаться женскими сердцами. Усатый Серж представляется здесь в военной форме, каким на самом деле Бо видел его только на фотографиях.
Перед последним вступительным экзаменом по истории нахмуренная Каубамая ходила по коридору на Тяхе, громко разговаривая с огромным папой.
XVIII
Шарик и Жмурик
(эпилог для Килрака)
Килрак с сынишкой пошли в кукольный театр. По пути Килрак купил сынишке воздушный шарик. В театре шарик улетел и прилип к люстре. И все дети в театре смотрели на люстру с шариком, а куклы плясали сами по себе.
Килрак лечился от какой-то болезни желудка подсолнечным маслом (очень сильным слабительным). Масло подействовало в метро очень рано утром между "Петроградской" и "Черной речкой". Порозовев от напряжения, Килрак кинулся в открывшиеся двери к эскалатору, взбежал по нему, выскочил из метро и с визгом на лице бросился в кусты. В кустах стояли милиционеры и переворачивали труп.
XIX
Неотъемлемая жизнь. Гениальная мысль.
Мы начинаем жить сразу, Оглядываясь на свою жизнь, мы без предисловий, без выбираем в ней самое ценное, промедления, но со самое-самое, и видим свою жизнь временем все же такой, оправданной этим. Но приписываем к себе проходит какое-то время, и этого предисловие, чтобы жить становится мало, и снова мы дальше уже в оглядываемся, не пропустили ли соответствии с чем-то. чего-нибудь? И видим, что да,
пропустили, и отбираем свою вторую Оглядываясь на самих жизнь из пропущенного при первой себя, на свою жизнь, мы оглядке. И с удивлением видим, что выбираем в ней получилось даже более ценно, что самое-самое, что отобранное даже превзошло то первое послужило бы ее самое-самое. осмыслению и оправданию.
И так, в зависимости от судьбы, мы Но этого сразу оглядываемся и отбираем снова не становится мало, а с раз и не два, чтобы когда-нибудь каждым новым прожитым убедиться, что главное в нашей днем все меньше и жизни как раз то самое, чего мы так меньше, понуждая нас никогда и не отобрали у нее. Эта снова задумываться, что какая-то неотъемлемая жизнь - мы, же упущено в первой мы сами. отобранной жизни?
И так начинаешь оглядываться снова и снова, не раз и не два, и каждая новая жизнь оказывается все превосходнее, что удивляет, потому что она отбиралась из уже не один раз отброшенного, все меньше и меньше стесняясь.
И так происходит, пока когда-нибудь не убеждаешься, что все равно самое главное в жизни и есть то самое, чего нам никогда не отобрать у нее, эта какая-то неотъемлемая жизнь - мы, мы сами.
ХХ
Временение
Настоящее время - это некое неотъемлемое время жизни, через которое жизнь и не течет и не стоит, а как бы временеет, складываясь и вычитаясь, умножаясь и делясь из всех возможных времен; это время, через которое жизнь становится настоящей.
XXI
Пропавший ребенок
Бо приснился сон, а может это на самом деле, в парке на горе Тооме пропал ребенок. И его бледная мать носится всюду совсем убитая. И мы все, Бо, Килрак, Тарелка, Бер бегаем по Тооме, его холмам и впадинам, то спускаясь по Вали Краави (кровавой), то поднимаясь к библиотеке и обходя ее вокруг, то проходя под двумя певческими мостами, и нигде не находим потерянного ребенка, пока не теряем из виду и мать.
XXII
Карлик умер
Карлик умер, обнимая красную занавеску, за которой он столько раз прятался, научившись находиться за ней почти неподвижно.
Бедный маленький карлик! никто так и не накормил тебя пловом и не позволил просто поподглядывать за собой. Напротив, у всех ты вызывал отвращение, граничащее с омерзением. Чем, чем же он его заслужил? Где демонстрации солидарности с умирающим? Где же, где вы, кролики, кидающие булыжники в душ? Одна Полковая Лошадь бьет себя палкой в грудь. Один Ядерный Немирдан дрыхнет на лестничном подоконнике, подложив под голову пустую кобуру от маузера. Один Кенгуаркан ест сосиски сырыми прямо из морозилки, бесплодно подпрыгивая на одной ноге. Один лишь Слайк с брошкой из кожи кенгуру в ухе выходит из комнаты покурить в коридор, держа за ногу вниз головой грудного младенца.
Что чувствуешь приэтом, маленький пеленашка? Воскресное чувство праздничности? Грядущий смысл всего происходящего? Возможность продолжить систему? Не знаю, не знаю...
XXIII
Между душем и Плуцером
Беременная Полковая Лошадь моется в душе, а костюмированный Плуцер пасет ее в коридоре. Бо идет в туалет между душем и Плуцером, его тошнит от ее писем ему в армию.
Дорогая Каубамая!
Мне противно читать твои старые письма и нелепый роман.
XXIV
Шмель
Килрак обиделся на Бо за розового поросенка. И Линь Шин говорит Бо, по-птичьи быстро двигая головой: "Бо-о! вы написали прекра-асный роман! Всем он ужасно понравился! Вся кафедра читала!"
Кьюрмих кружится над Бо на вертолете как шмель.
XXV
Дерево
В романе Бо, может быть, нет действия, здесь как бы ничего не происходит, но разве есть действие у дерева, которое растет всем деревом сразу, стволом, корой, корнями, каждым отростком.
Посмотрите сами - и вы увидите севшую птицу, отломанную ветром ветку, лопнувшую почку, падающий лист.
Оп°здыш
Роман получил телеграмму: "Никаких романов тчк Кьюрмих". Пьяненькая Раам-Равец какая-то поддатенькая, как Дашка сумасшедшенькая. Тарелка зевала, жевала, чесалась и хрюкала. Таким как Плуцер всегда неймется ухаживать сразу за разными женщинами. И кого не затрахал Дорцев, тех Плуцер закормил пловом. В фигуре Пловцера и выражении его лица, но особенно в фигуре всегда угадывалось немедленное совершение чего-нибудь во что бы то ни стало, чего-нибудь немедленного. Но чаще всего эта плуцеровская немедленность выливалась в "и немедленно выпил".
Ночью после одного из дней рождений Бо выметает стекла из-под кроватей со свешивающимися с них полублюющими женщинами. Летом на полупустом Пяльсони Килрак играл на гитаре и пел разные песни, а Бо в рубашке с оторванными воротничками сидит рядом с Какой-то женщиной, и ему кажется, что она специально касается волосами его голой руки. Осенью Бо приехал на Пяльсони последним, выздоравливая после троллейбуса, и она сразу пришла в стотретью поздороваться и села с ним рядом. Бер что-то шутит, Бо краснеет, и вдруг ему кажется, что эту длинную узкую синюю юбку она надела специально для него.
Бо жил на Каре и каждый вечер приходит на Пяльсони и поднимается в тристатринадцатую. Зимой Бо с Какой-то женщиной в черных вельветовых стареньких брюках остаются одни в какой-то комнате, и Бо полночи укачивает ее в каком-то кресле. Когда Бо обнимает ее, ее кожа кажется ему как рыбья чешуя. На следующий вечер Бо приходит на Пяльсони с каменным сердцем, и первый человек, кого он увидел, это Какая-то женщина в красивом белом свитере, закрывающем шею по подбородок, неподвижно сидящая на некрасивом белом подоконнике.
Величка ходит по Пяльсони с настолько высоко задранным подбородком, что кадык торчит из его шеи как нос. Бо с Килраком и Какой-то женщиной поехали в Печоры, и вдруг у нее стало какое-то бледное, словно испуганное лицо, и она стала креститься и подавать всем нищим. На площади Искусств Бо сказал ей, что любит Дашку. Она стала быстро курить на мокрой, словно заплаканной скамейке, глядя куда-то вниз и в сторону, на тающий снег. Вокруг них с шумом проезжали машины. Вода бежит из крана в раковину на кухне. Чтобы бросить ее, Бо пришлось отключить телефон.
Силь-Бухра сказала Бо, что она думала, что после нее ты уже не вырулишь. На том берегу реки жили почти одни русские. Летом Бо в спортивных трусах пошел провожать Бера в Психушку, и какие-то женщины посреди улицы стали его пристыжать. А противные эстонцы ходили в трусах даже по библиотеке и свободно клали свои длинные ноги на книжные столы и полки.
На том берегу была Психушка и Ленинградка с Профилаком, и если идти вверх по Ленинградке, какая-то русская забегаловка, где Бо с Солоничем ели суп с мылом, по-видимому, принятые за эстонцев. В библиотечном кохвике с красно-ковровым полом за круглыми вращающимися столами Бо с Бером или Килраком пили кофе, объедаясь сладкими желто-творожными булочками, обсыпанными сахарной пудрой, остающейся на губах, и пахнущими на всю библиотеку.
Пилька сосет шоколадную дольку, отпивая бочкового кофе. В "Руккилилле" Бо работал рабочим по залу, сидя в обеденный перерыв на мешках с сахаром, отпивая из бутылки холодного молока, откусывая от батона с изюмом и отчитывая из бледнозеленого тома собрания сочинений Тургенева.
У женщин в положении свои причуды. Величка пришел с беременной женой на Херне на день рождения Килрака, и жена сразу садится в кресло и говорит, что терпеть не может Лермонтова. Обладарский случайно встретил Бо в центре города, пригласил к себе в гости за реку в семейное общежитие и накормил пельменями.
Дорцев с радостным смехом в голосе говорил "дико". "Дико раздражает", "дико понравилось". У Бо был комплекс неразговорчивости. Бо ездил стопом, садился в машину и молчал всю дорогу. Все говорили Бо, что его и сажают - чтобы поговорить, но он ничего не мог с собой поделать. Только высаживаясь, Бо говорил "до свиданья" и "счастливо вам добраться", которое дико раздражало его самого. Однажды Дорцев сказал Бо, чтобы он был поразговорчивей, потому что к ним в комнату будут заходить разные умные люди, и им может не понравиться, что он живет в одной комнате с таким Бо.
Очень странная комната Тарасика три кровати все остальное какое-то полуполоманное большинство предметов были составными частями или обломками каких-то вещей под кроватями стояли кастрюли с присохшей на дне недоеденной или подгоревшей кашей залитые водой по ночам Плуцер забирался к себе наверх и читал Грегуару вниз Бродского или Хэменгуэя.
Розовощекий Витек вист над танькиной кроватью в тристатринадцатой и дико ухмыляется. На Тийги Пам запрыгивал на кровать с разбега. Слайк принял нас прямо в кровати, так с ребенком и лежал, с нами разговаривал. Голый мужик лежит на кровати, ребенок по нему ползает, неподвижная Дашка и свет какой-то торшерный. Эбонитовый перстень достался ему от шахтеров. Они надевают его на одну руку, когда идут вниз, в забой, а потом, когда делают это, что-то важное, не помню что - то переодевают на другую.
На Пяльсони все может служить кроватью: стол, стул, пол, подоконник, раковина, газовая плита. Дорцеву нравилось лежать на кровати в углу голым и курить, стряхивая пепел под одеяло. Величка спал на верхней кровати с беременной женой. На улице 21 июня Бо купил красную люстру на память о лампочке Дорцева, воротничке Велички, штанах Гну и повязке на руке охранника, ударившего на вокзале в Москве палкой по спине какого-то бомжа.
Каждый год из земли выступали камни, и все ездили собирать их в эстонские колхозы. Даже Бер, и Килрак, неудачно бросив камень, разбил ему очки.
В золотой век нашего долюбовного периода Бо знал почти наизусть рассказ Василия Аксенова "Жаль, что вас не было с нами", который автор читал на пластинке. В перерывах между лекций Бо с Килраком ходили по 21 июня, и Бо читал его Килраку почти наизусть, а Килрак неприлично ржал. "За что, не знаю, такого человека, как я, выгонять из дому?.." "Как шипит на сковородке жареная картошка..." "Велосипедная команда на непросохшей мостовой..." Бо почему-то думал, что имеется в виду "команда" в значении "сигнал". Какая еще такая "велосипедная команда"? - думал Бо, - свисток, что ли?.. Нет, звук вращающихся о мокрую мостовую велосипедных шин!.. Но только тогда почему он - команда?
Но больше всего Бо с Килраком нравилось про девушек, которые "взяли бы к себе - только для тепла, только для тепла и ни для чего больше..." Иногда в комнату робко стучались какие-то некрасивые забитые полузнакомые девушки и жалобно просили выгнать от них какого-нибудь гегемона или эстонца. Одна тристатринадцатая никогда никого не просила выгнать, ну уж если самый страшный в жопу пьяный гегемон или противный эстонец, то просто попросят посидеть, пока не уйдет сам. Ведь со всеми можно найти общий тристатринадцатый язык.
Солонич ни разу не дрался. Парников дерется когда напьется. На Сахалине Шива с Памом каждую ночь машутся с местными. В армии Бо подрался с сантехником. Бо несколько раз сильно ударил его. Пьяный сантехник зашатался. Вдруг Бо испугался и обнял его сзади. Сантехник молча и тяжело дышал носом. Бо растерялся, не зная, что дальше делать с сантехником, отпустил его и наклонился за шапкой. Сатехник сильно ударил Бо, у Бо потемнело в глазах, и он, шатаясь, пошел к своим, лег на лавку и слушал рассказы, как наши побили сантехников ногами.
Чудесная чухонская старуха На зорьке ярко-голубой Январской, не хватило духа, пошевелив чужой, спросонешной губой, Промолвить "тере", До нее гетерам испытанным как до луны, Той грации им не иметь, Пред ней растерян, Той негой, что ли, не наделены. Попятился по плитам пола мусор, Отскабливает добела плиту, Чухна, Психоделическая муза! Бог весть что, вдохновлен тобой, плету.
Так в старости царевна-несмеяна Работает уборщицей-чухной И царственной своей величиной Чарует чуткого эротомана Или поэта, вышедшего рано Из тубы, где с тобой(?) провел он ночь, Или ученого (по некоторой части?), Или с гитарой сладкого певца, Или эстонца в поисках пивца, Если учесть, что он находит чаще, Если учесть: хотя и ранний час, Еще бывают ранними и пташки Это они мимо очка мочась И подтираясь, выкинут бумажки До урны долетит едва ли часть.
Чудесная чухонская старуха Собою заполняет коридор, Где после выходных царит разруха, И матерясь, в сортир из нор идем, и гадим.
Гегемоны побили Тарелку. Заплаканная она прибежала в четырестапятнадцатую и, держась за живот, повалилась на кровать. Бо лихорадочно натягивает резиновые сапоги и идет драться с гегемонами, но она, оказывается, не помнит их лиц. В одной из коридорных ниш на подоконнике сидят гегемонихи, и Тарелка плюет в их сторону.
В стотретью пришла какая-то девушка и спрашивает Бера. Бера нету. Ей нужно на Ленинградку, а уже поздно, Бер бы обязательно ее проводил. А Бо не пошел ее провожать!
В Киеве, устав от шумных сборищ, Бо пошел в тихий Ботанический сад.
Бо с Каубамаей сидят в "Выйт-баре", называют друг друга на-вы, волнуются и краснеют.
В комнату с верблюдами пришел очень противный эстонец и стал порочно смотреть на Бо и очень нагло к нему лезть. Бер сидит на кровати с ногами и думает, что Бо сейчас бросит его в окошко, но Бо почему-то не может его ударить, и только молча смотрит на него исподлобья и ждет, когда тот уйдет сам.
Тарелка отомстила гегемонихам, разрисовав стены их комнаты фломастером. За это гегемонихи обозвали ее подстилкой.
Когда на Пяльсони находишься, такое ощущение, что это не просто дом, а мир, откуда люди даже не выходят, а живут как на киностудии, в ожидании Шивы с большими монтажными ножницами. Усы Кьюрмиха вечно чем-то таким покрыты: то инеем, то пеплом, то мукой. Каубамая любила говорить "Эта сволочь". Слово "сволочь" лучше всего сочеталось со словами на "ч". Например, "эта сволочь Чехов" или "эта сволочь Чернышевский". Эта сволочь Плуцер чуть не убила Бо за то, что Бо чуть не... И сказала Бо, что они с Парниковым видели его радостную спину на Ратушной площади (ратушную спину). Слайк сказал Бо, что это были его лимоны.
Каубамая приехала к Бо в армию и сказала, что она один раз ему изменила. Бо спит один в пустой комнате на голом матрасе на только что высохшем выкрашенном полу. С весной на Пяльсони все ложатся позже, пока в одно прекрасное утро не проснешься в один прекрасный вечер. Когда Бо только что стал мужчиной, он спросил: "А что делать с простыней?"
конец