Борис Коплан. Старинный лад: Собрание стихотворений (1919–1940)

Так успокоено взволнованное сердце.
Оно простит недавние обиды,
Простит незаслуженные страданья
И упрекнуть не сможет никогда.
 
 
И все ему прелестно, как и прежде:
И ветра невесенние порывы.
И пенистые радостные волны.
И набережных стройные граниты.
И улиц бесконечные ряды.
 
 
А дома что? В старинных переплетах
Столетием взлелеянные томы,
И на столе рабочий беспорядок.
И по стенам старинные портреты.
Дневная и ночная тишина.
 
 
Прелестно всё. И хочется работать.
Жаль погасить глубокой ночью лампу.
Жаль отложить перо, бумагу, книги,
Немых друзей оставить для постели,
И трудно оторваться от стола.
 
 
И нет усталости. И сон не клонит вежды,
И ждешь зари, и ей стихи готовишь
 
 
. . . . . . . . . . . . . . .
 
   1923

Душа цветет, когда любовь украдкой

 
Душа цветет, когда любовь украдкой
Покой дарит.
Душа цветет, когда надеждой сладкой
Любовь горит.
 
 
Душа поет, и песен рой стыдливый
Летит к полям.
Душа поет, и песни звук пугливый
Уж млеет там.
 
 
В душе порыв, покой смущен волненьем
Любви в груди.
В душе порыв – не заглушай сомненьем,
Люби и жди.
 

   <1923-1924>

Е. Шахматовой

 
Двадцать один! – начертал на заветном пергаменте Хронос.
Не изменись! – пожелал солнечный бог Кифаред.
 

   19 июля 1924

Ей же

 
Мудрым извечно словам великого мужа Эллады
Светлой и чуткой душой, чуждая страха, внимай.
 

   <1924>

Жорж Санд

   Вл. Каренину (В.Д. Комаровой)

 
Весь мир преображен. Где ты, моя земля.
Страна мятежности и славы и позора?
Летят мечты мои в Беррийские поля.
В леса и пастбища, где расцвела Аврора.
 
 
И сказки древние святых монастырей
Я с нею слушаю и с ней в молитвах таю,
И жажду жизни смысл понять, раскрыть скорей,
И птиц в полях небес слежу так жадно стаю.
 
 
Я плачу над Руссо, я Байроном пленен,
Недавно вырвавшись из чащ Шатобриана.
В Париж! В Париж! Мой ум и дух мой воспален.
Прости, о Лелия, о Жак, о Индиана!
 
 
Но жизнь течет, как кровь, бунтуя гордый ум.
Где тишина, где одиночество Ногана?
Где сельские мечты? В томленьи страстном дум
Я революции так жажду урагана…
 
 
Иль лучше хижина и деревенский люд,
И зелень, и цветы, спокойные долины,
Где сладко вспоминать шопеновский прелюд,
И нежный стих Мюссе, и арии Полины.
 

   Декабрь 1924

Девичья зимняя песенка

 
Китежской сказкой окутан.
Город замрет.
Перенесись на минуту
В звездный ночной хоровод.
Душа моя – безгрешна.
Звездная ночь к ней прильнет
Очарованьем нездешним
Ласково обовьет.
 
 
Ой, одиночество люто.
Отзвуков нет на земле.
Жизни считаю минуты.
Слезы блестят во мгле.
 
 
Ой ли, весенняя нега!
Знаю: придешь – но когда?
Тает медленней снега
Павшая в душу беда.
 
 
Песня за песней вьется.
Эх, была – не была!
Мне ль эта песнь поется —
Дева весной у колодца
Милого друга ждала.
 

   Март 1925

Жемчужина

 
Жемчужину глупец увидел на дороге.
– Проста она, – сказал, – бедна, оправы нет.
Вот если бы нашел я золотой браслет,
Куда как заплясали б ноги!
Осталась бедная жемчужина в пыли,
Прохожие ее чуть-чуть не раздавили.
Но, к счастию, ее увидел издали
Мудрец бесхитростный. Подняв ее из пыли:
– Вот то, – воскликнул он, – вот то, что я искал
И все найти не мог! – и бережно и нежно
Стал он с жемчужины пылинки все сдувать
И к сердцу радостно, любовно прижимать.
Нечаянна была та радость и безбрежна.
Жемчужинам подобные сердца
Так часто брошены с презреньем, без вниманья.
Но жизнь не властна их затмить очарованье,
И Провидение пошлет к ним мудреца.
 

   Апрель 1925

А.А. Достоевскому

 
Сладко от старшего друга услышать приветное слово.
В Пушкинском Доме давно музам я робко служу.
 

   5 ноября 1925

Страдание

   Е.П.Н.

 
Много слез вам не я напророчил.
Жизнь – не шутка, любовь – не браслет.
Больше дней вы полюбите ночи.
Больше сна вы полюбите бред.
 
 
Больно мне. Сердце кровью точится.
Как подумаешь: гибнет сестра.
Мне улыбка страдания снится:
Знаю, вам не уснуть до утра.
 
 
Как помочь? Люди! Закоченели.
Сердце сердца бежит. О, прости!
Так и бросят средь снежной метели,
А метель замела все пути.
 
 
Люди! Что ж? Тишина лишь лесная.
К сердцу бьет неутихшая кровь.
Только Бог, только Он и узнает
Ваши слезы, тоску и любовь.
 

   1925

Жене

 
Ты разрешила жребий твой высокий.
Когда его раздался первый крик:
Алешенька к груди твоей приник
И жадно пьет живительные соки.
 

   30 декабря 1925

Люди идут и думают

 
Люди идут и думают —
Каждый – про себя.
Лица у всех угрюмые.
Словно живут не любя.
Я же люблю вселенную.
Каждый атом люблю.
Душу ль мою нетленную
Здесь на земле загублю!
Нет. Для любви и нежности
Разве не стоит жить? —
Чтобы потом в безбрежности
Не умирая парить.
 

   24 апреля 1926

Преображение

 
Нет, сердце мое не закрылось
Для песен и нежных слов.
Я в церкви взошел на клирос.
Чтоб шесть прочитать псалмов.
 
 
В тот вечер душа захотела
Улететь в небозвездную высь.
Я не чувствовал бренного тела.
Не томила не дольная мысль.
 
 
И весь трепеща в молитве
О тебе и сыне моем.
Я увидел на звездном жнитве
Христа с золотым серпом.
 
 
Колосья – то были звезды.
А серп – то месяца лик.
Как радостно капали слезы.
Когда я к траве приник!
 
 
В тот миг я был полон тобою.
О нежный мой друг – жена!
Фаворскою светлой тропою
Пройти наша жизнь должна.
 

   20 августа 1926 н./ст.

С польского

   M. Д. Б[еляееу]

 
Что на сердце грустно?
Что опять оно
Снов невоплощенных.
Тщетных грез полно?
 
 
Стонет песня-греза.
В сердце грусть-печаль.
Вздох мой уплывает
Невозвратно вдаль.
 
 
Снова налетели
Чары юных дней.
Пламенных желаний.
Призрачных теней.
 
 
Тщетны все желанья:
В вечной тишине
Навсегда умолкнем
В непробудном сне.
 

   1926

Медовая песенка

 
У отца Василья
Пасека и мед.
Много и усилья.
Много и хлопот:
 
 
Раннею весною
Караулить рой.
Чтоб не скрыться рою
С маткой за горой.
 
 
И поймать в лукошко.
Посадить в домок.
(Для гостей – немножко —
Должен быть медок.)
 
 
И они, вощину
Превративши в сот.
Полетят в долину
Соберут в ней мед.
 
 
И с цветочной данью
На подлет улья
Чуть не без дыханья
Упадет семья.
 
 
Закипит работа —
Только гул пойдет.
Важная забота —
Мед заправить в сот.
 
 
На ущербе лета
Пчелке взятка нет;
В улейке согрета.
Не глядит на свет.
 
 
Долгою зимою
Хорошо с медком
Поболтать порою
С другом за чайком.
 

   Сентябрь 1926
   с. Арпачево

Осенние частушки

 
Медь и золото купил
Старый лес у осени.
Только силы бы меня
Никогда не бросили.
 
 
Собирала я грибы
В чистое лукошко.
А теперь смотрю с тоской
В тусклое окошко.
 
 
Тучи небо облегли:
Приказала осень.
Не страшатся лишь ее
Боры елей-сосен.
 
 
Прошуми мне древний сказ.
Черный лес-кудесник.
Я спою тебе за то
Городские песни.
 

   17 сентября 1926
   Тверь

На смерть Е.Л.П.

 
Ты мне привиделась, Елена.
На белокрылом корабле.
Знать, твоего избегнуть плена
Не суждено мне на земле.
 
 
Но ты ушла, и нет возврата
Тебе к моим погибшим дням.
Я знаю, что придет расплата
И оба встретимся мы там.
 
 
Но ты ушла. Я жить остался,
Безвольной жаждою объят.
Над головой моею стлался
Тумана саван. Я ж был рад
 
 
Туману, боли, ослепленью.
Мутился ум и стыла кровь.
Не верилось успокоенью,
Я не надеялся на кров.
 
 
А там вдали звала сирена,
Терялся брег в морозной мгле…
Ты мне привиделась, Елена,
На белокрылом корабле.
 

   Декабрь 1927

Природа ждет весны

   М.Н. Мотовиловой

 
Природа ждет весны,
Душа твоя – любви.
О, были бы скорей напоены
Любовью и весной
Душа твоя и дух лесной.
 
 
Внимай душе своей
И друга назови,
Как трелью затрепещет соловей,
Влюбленный в тишину.
Поэту верь и жди весну.
 

   1927

Смерть Изадоры

 
На столах и полу шелкотканей
И парчи расстелились узоры.
Среди них никогда не устанет
Танцовать апашом Изадора.
 
 
И безвольный смотрит Есенин.
И уйти от нее не может
И кричит ей: я гений! Гений!
Неужель пред тобой ничтожен!
 
 
С красным шарфом слилась плясунья.
И к ногам упадают косы.
Льются тихие струи луньи
На тропические кокосы…
 
 
Нет, тоски избыть невозможно.
Никуда не уйти от страха.
И любовь была – ложь-ложью.
И слава – горсточка праха…
 
 
Ты ж не знала тогда, Изадора:
Красный шарф апаша смертоносен —
Вихрем выхватил из мотора
И тебя на асфальты бросил.
 

   25 января 1928

Печаль

 
Отрезви меня, зимнее поле.