Страница:
Дня через два вспомнили о Александре Справцеве, почему, мол, не катапультировал Алексея Елисеева. Действительно, ветра уже сильного не было и такой вопрос был бы вполне уместен, но в тот день катапультирование означало не только перелом ног, но и позвоночника. Но начальство, как говорится, есть начальство, ему видней.
После этого первого полета Алексей Елисеев дважды слетал в космос, получил дважды Героя Советского Союза, а Александр Справцев – часы от Главкома Военно-Воздушных Сил за тот свой полет.
– В прессе много лестных слов было в адрес Алексея Елисеева.
Справцев: Он был в моей группе, постоянно успешно летал. Врачи Егоров, покойничек Лазарев были пилотами, тренировки проходили в группе Башкова.
До меня к Александру Справцеву приходил махровый коммунистический «брежневский» журналист. Диалог «вертелся», в основном, вокруг «слабого здоровья» Владимира Серегина, с чем, разумеется, подчиненному не хотелось соглашаться. Мало того, Александру показалось, что влияние этого журналиста отразилось на содержании книги генерал-майора Николая Кузнецова «Правда о гибели Гагарина», где Николай Федорович пишет, что ткани Владимира Серегина при падении оказались безжизненными, с отсутствием кислорода. Сам этот факт заслуживает изучения, хотя информация и вышла из стен лаборатории КГБ. Исчезла медицинская книжка командира полка, не нашли записей прохождения медицинский комиссий, согласно планам осмотра летного состава, все это ставит вопрос за вопросом.
Справцев: Причины аварии хотят объяснить нездоровьем Серегина. Да причем тут здоровье? На спарке, вдвоем. Тем более, Гагарин по тридцать часов накатывал. МИГ-15 ему надоел – вот так (Александр Гаврилович провел ребром ладони по горлу и произнес эти слова с таким убеждением, что у любого отпали бы все вопросы). Не случайно стали пропадать факты, подтверждающие невиновность летчиков, а уж о состоянии самолета и не говорю.
Александр Гаврилович разложил передо мной снимки полета Юрия Гагарина в аэропорту Домодедово, в коробочке показал остекление фонарей, заклепки и обшивку самолета, унесшего жизнь двух героев. Я внимательно рассматривал фотографии, детали самолета, как бы вживаясь в тот трагический день. Александр Справцев вспомнил еще, что после сигнала об аварии они с командиром звена майором Александром Дашковым зашли в класс, где на столе лежали все полетные листы, выписанные на Юрия Гагарина – он не взял их в полет. Меня поразило, почему в разных книгах неоднократно повторялось, что он их забрал, и мало того, даже положил в правый карман (это видел, кажется, космонавт Алексей Леонов). Александр Дашков в присутствии Александра Справцева порвал листы и выбросил их в урну. Буквально через два-три дня, когда на очередном разборе Александр Справцев был в штабе Главком ВВС в Москве, склеенные листы лежали на столе генерала. Что скажешь – разведка поработала.
По фотографиям Александр Справцев вспоминал фамилии солдат, офицеров полка, принимавших участие в поисках вещественных доказательств гибели летчиков. Вот яма, заполненная водой, и по теплой одежде военных видно, что далеко еще не лето, хотя и снега не видно.
Справцев: Перед вылетом полковник Владимир Серегин был в синем комбинезоне, а полковник Юрий Гагарин – в кожаной куртке и светлых синих брюках. Подтверждение гибели Серегина нашли, по-видимому, быстро, так как он сидел в задней кабине, его больше раскидало по деревьям, а Гагарина потянуло за двигателем в землю. Начали собирать обрывки кожи от куртки, тогда убедились, что и Гагарин тоже погиб.
– В полку периодически совершалась замена офицеров.
Справцев: Не часто.
К концу второй недели поиска к майору Александру Справцеву подошел солдат, нашедший вторую половину золотых часов Юрия Гагарина шведской фирмы «Super Automatik”, Александр Гаврилович передал часы начальнику штаба полковнику Евгению Ремезову и позднее неоднократно пытался добиться отпуска для этого солдата. Тот очень надеялся, но ничего не получилось, хотя нашедшему первую половинку отпуск дали, и он побывал на Родине.
Разговор подходил к концу. Александр Гаврилович взглянул на балкон: «Вон там у меня когда-то жили попугаи. Об этом своя история.»
В одну из прекрасных летних ночей после полета летчики немного задержались в кругу космонавтов, – проще говоря, обмыли взлеты, а чтобы потом отчитаться перед женами, – где задержались и на московскую водочку «наступили», космонавты их проводили домой, – Андриан Николаев, Павел Попович, Юрий Гагарин…
Зашли в квартиру Александра Справцева, поговорили. А на балконе Юрий Алексеевич увидел попугаев. Не выдержала душа, занялся он беседой с птицами. А наутро дверцы клетки оказались открытыми, а попугаев и след простыл.
Александру Справцеву приходилось много летать с командиром полка полковником Владимиром Серегиным, последний в управление не вмешивался, замечаний не делал. Когда Александр Справцев интересовался, как отлетали, отвечал: «Нормально». Офицеры Космического полка, естественно, находились под наблюдением КГБ. Под видом селекторной связи штаб находился на прослушивании. Но и этого показалось недостаточно: умудрились «жучками» наполнить и квартиры.
Я зашел в лифт, а полковник Александр Справцев зашагал наверх. Видно, хотелось поделиться с сослуживцами впечатлениями от нашей встречи.
Повторные звонки к бывшим собеседникам с уточнением конкретных эпизодов истории почти ничего не давали. Разговор поддерживали неохотно, а то и прямо говорили, есть ли, мол, смысл этой темой заниматься. Значит, нужно изменить тактику расследования, чтобы не вызывать гнев. Где же главные связки генералов Николая Каманина, Павла Кутахова и пассивен ли был маршал Константин Вершинин, похоже, не разобравшись «внизу», до «высоких» лиц – возможных исполнителей – не дотянуться.
В Москву я вернулся поздно, света в квартире не было. Убедившись, что щит электроосвещения исправен, протянул новую проводку, подключил холодильник, телевизор и настольную лампу.
Буквально через минут 30 кто-то отключил телефон.
Николай Стрельцов
Юрий Малинин
Лакеи
Глава 7
Из дневников полковника Юрия Гагарина и генерал-полковника Николая Каманина
Профессор Сергей Белоцерковский
После этого первого полета Алексей Елисеев дважды слетал в космос, получил дважды Героя Советского Союза, а Александр Справцев – часы от Главкома Военно-Воздушных Сил за тот свой полет.
– В прессе много лестных слов было в адрес Алексея Елисеева.
Справцев: Он был в моей группе, постоянно успешно летал. Врачи Егоров, покойничек Лазарев были пилотами, тренировки проходили в группе Башкова.
До меня к Александру Справцеву приходил махровый коммунистический «брежневский» журналист. Диалог «вертелся», в основном, вокруг «слабого здоровья» Владимира Серегина, с чем, разумеется, подчиненному не хотелось соглашаться. Мало того, Александру показалось, что влияние этого журналиста отразилось на содержании книги генерал-майора Николая Кузнецова «Правда о гибели Гагарина», где Николай Федорович пишет, что ткани Владимира Серегина при падении оказались безжизненными, с отсутствием кислорода. Сам этот факт заслуживает изучения, хотя информация и вышла из стен лаборатории КГБ. Исчезла медицинская книжка командира полка, не нашли записей прохождения медицинский комиссий, согласно планам осмотра летного состава, все это ставит вопрос за вопросом.
Справцев: Причины аварии хотят объяснить нездоровьем Серегина. Да причем тут здоровье? На спарке, вдвоем. Тем более, Гагарин по тридцать часов накатывал. МИГ-15 ему надоел – вот так (Александр Гаврилович провел ребром ладони по горлу и произнес эти слова с таким убеждением, что у любого отпали бы все вопросы). Не случайно стали пропадать факты, подтверждающие невиновность летчиков, а уж о состоянии самолета и не говорю.
Александр Гаврилович разложил передо мной снимки полета Юрия Гагарина в аэропорту Домодедово, в коробочке показал остекление фонарей, заклепки и обшивку самолета, унесшего жизнь двух героев. Я внимательно рассматривал фотографии, детали самолета, как бы вживаясь в тот трагический день. Александр Справцев вспомнил еще, что после сигнала об аварии они с командиром звена майором Александром Дашковым зашли в класс, где на столе лежали все полетные листы, выписанные на Юрия Гагарина – он не взял их в полет. Меня поразило, почему в разных книгах неоднократно повторялось, что он их забрал, и мало того, даже положил в правый карман (это видел, кажется, космонавт Алексей Леонов). Александр Дашков в присутствии Александра Справцева порвал листы и выбросил их в урну. Буквально через два-три дня, когда на очередном разборе Александр Справцев был в штабе Главком ВВС в Москве, склеенные листы лежали на столе генерала. Что скажешь – разведка поработала.
По фотографиям Александр Справцев вспоминал фамилии солдат, офицеров полка, принимавших участие в поисках вещественных доказательств гибели летчиков. Вот яма, заполненная водой, и по теплой одежде военных видно, что далеко еще не лето, хотя и снега не видно.
Справцев: Перед вылетом полковник Владимир Серегин был в синем комбинезоне, а полковник Юрий Гагарин – в кожаной куртке и светлых синих брюках. Подтверждение гибели Серегина нашли, по-видимому, быстро, так как он сидел в задней кабине, его больше раскидало по деревьям, а Гагарина потянуло за двигателем в землю. Начали собирать обрывки кожи от куртки, тогда убедились, что и Гагарин тоже погиб.
– В полку периодически совершалась замена офицеров.
Справцев: Не часто.
К концу второй недели поиска к майору Александру Справцеву подошел солдат, нашедший вторую половину золотых часов Юрия Гагарина шведской фирмы «Super Automatik”, Александр Гаврилович передал часы начальнику штаба полковнику Евгению Ремезову и позднее неоднократно пытался добиться отпуска для этого солдата. Тот очень надеялся, но ничего не получилось, хотя нашедшему первую половинку отпуск дали, и он побывал на Родине.
Разговор подходил к концу. Александр Гаврилович взглянул на балкон: «Вон там у меня когда-то жили попугаи. Об этом своя история.»
В одну из прекрасных летних ночей после полета летчики немного задержались в кругу космонавтов, – проще говоря, обмыли взлеты, а чтобы потом отчитаться перед женами, – где задержались и на московскую водочку «наступили», космонавты их проводили домой, – Андриан Николаев, Павел Попович, Юрий Гагарин…
Зашли в квартиру Александра Справцева, поговорили. А на балконе Юрий Алексеевич увидел попугаев. Не выдержала душа, занялся он беседой с птицами. А наутро дверцы клетки оказались открытыми, а попугаев и след простыл.
Александру Справцеву приходилось много летать с командиром полка полковником Владимиром Серегиным, последний в управление не вмешивался, замечаний не делал. Когда Александр Справцев интересовался, как отлетали, отвечал: «Нормально». Офицеры Космического полка, естественно, находились под наблюдением КГБ. Под видом селекторной связи штаб находился на прослушивании. Но и этого показалось недостаточно: умудрились «жучками» наполнить и квартиры.
Я зашел в лифт, а полковник Александр Справцев зашагал наверх. Видно, хотелось поделиться с сослуживцами впечатлениями от нашей встречи.
Повторные звонки к бывшим собеседникам с уточнением конкретных эпизодов истории почти ничего не давали. Разговор поддерживали неохотно, а то и прямо говорили, есть ли, мол, смысл этой темой заниматься. Значит, нужно изменить тактику расследования, чтобы не вызывать гнев. Где же главные связки генералов Николая Каманина, Павла Кутахова и пассивен ли был маршал Константин Вершинин, похоже, не разобравшись «внизу», до «высоких» лиц – возможных исполнителей – не дотянуться.
В Москву я вернулся поздно, света в квартире не было. Убедившись, что щит электроосвещения исправен, протянул новую проводку, подключил холодильник, телевизор и настольную лампу.
Буквально через минут 30 кто-то отключил телефон.
Николай Стрельцов
Подполковник Николай Стрельцов – командир самолета ИЛ-14.
Стрельцов: В тот день, 27-го марта, я летал в г. Запорожье на ИЛ-14 с космонавтами и прилетел уже под утро, потому что ночью отрабатывали ориентацию по звездам. Разведку погоды делал Малинин.
– Вы не знаете, почему у самолета разведчика погоды была задержка с вылетом?
Стрельцов: Утром прошел врача, иду к самолету, вижу Серегина. Докладываю ему, что после получения метеосводки вылетаю с космонавтами. Серегин уехал в предполетную подготовку, а я в девять часов улетел. Вернувшись, узнал, что Серегин с Гагариным разбились. Причину задержки вылета разведчика погоды не слышал и не знаю.
Стрельцов: В тот день, 27-го марта, я летал в г. Запорожье на ИЛ-14 с космонавтами и прилетел уже под утро, потому что ночью отрабатывали ориентацию по звездам. Разведку погоды делал Малинин.
– Вы не знаете, почему у самолета разведчика погоды была задержка с вылетом?
Стрельцов: Утром прошел врача, иду к самолету, вижу Серегина. Докладываю ему, что после получения метеосводки вылетаю с космонавтами. Серегин уехал в предполетную подготовку, а я в девять часов улетел. Вернувшись, узнал, что Серегин с Гагариным разбились. Причину задержки вылета разведчика погоды не слышал и не знаю.
Юрий Малинин
Майор Юрий Малинин – командир самолета ИЛ-14, проводивший 27-го марта разведку погоды. После короткого диалога предложил мне встретиться. «Тогда будет совсем другое дело». «Чтобы командир полка не справился с самолетом в облаках – это все ерунда», – добавил он.
При встрече Юрий мне ничего нового о причинах задержания с вылетом самолета не открыл.
При встрече Юрий мне ничего нового о причинах задержания с вылетом самолета не открыл.
Лакеи
26 декабря. Сегодня уже двадцать дней, как сижу без света в квартире, пользуясь только настольной лампой, и бегаю с ней по кухне с помощью десятиметрового удлинителя, периодически подключая к нему еще и телевизор.
Я уже интересовался у дежурного диспетчера, разрешим ли вопрос с определением причины неисправности или двадцать дней недостаточно. Диспетчер проверил по книге заявок, действительно ли заказ принят 6 декабря, и предложил придти в понедельник утром к руководству выяснить проблему.
Я воспользовался советом диспетчера и 26 декабря в понедельник отправился на 13-ю Парковую улицу в подвал дома № 21, где расположен штаб экстренной помощи жителям Первомайского района, ныне Восточного округа, г. Москвы. Предварительно на небольшом листке бумаги нарисовал электрическую схему моего электрощита, заготовил соответствующие вопросы.
В небольшой комнате подвала у телефона сидел дежурный диспетчер – седоватый мужчина и еще человек пять, как выяснилось из разговора, все – мастера-электрики. Дождавшись удобного момента, не представляясь, сообщаю, что у меня в квартире нет света. Наперебой последовали разные профессиональные вопросы: работает ли холодильник, телевизор? Пришлось подтвердить, что напряжения нет вообще. Мне уверенно разъяснили: значит, нет минуса. Сообщил им, что минус подавал на скрутку, но в электрощите результата не последовало. Попытался все показать на схеме. И опять – групповой вывод, мол, сгорела проводка где-то под бетонными плитами. С эти выводом я не мог согласиться. А почему же тогда минусовой алюминиевый провод с сечением 10–12 квадратов перегорел, раз автоматы защиты являющимися предохранителями не сработали и с меньшим сечением? Собеседники замолкли. Пришлось добавить, не кажется ли им странным, что неисправность не была устранена и на двадцать первый день после получения заявки? Объяснений не нашлось, и я открытым текстом произнес: не выполняется ли здесь кем-то заказ КГБ? (ФСБ)? В мой адрес посыпались возражения. Тогда говорю еще громче: «Вы хотите сказать, что среди вас, электриков невозможно найти хоть одного лакея КГБ?» Несогласия стали выражаться тише, и я добавил: «Вы недооцениваете КГБ в сегодняшних условиях». Оглядываюсь – слева скамейка оказалась свободной, и непосредственный собеседник справа также медленно и тихо зашагал на выход.
В диспетчерской остался я с Семеном Родовым, дежурным, который заметил, что Николай Сальников записал мой адрес в свою рабочую книгу и, вероятно, сегодня установит свет. Сообщил диспетчеру, что для надежности зайду все-таки к главному инженеру ЖЭКа. Старик рассказал, как пройти до 11 Парковой улицы, к дому 34а, где и расположен штаб управления главного инженера.
Главного инженера Владимира Булавкина на месте не оказалось, но, так как выяснилось, что электрики лично подчинены ему, я записал его номер телефона.
Буквально через два дня после моего посещения электриков мне вдруг пришло в голову: а не связано ли отключение света и телефона с каким-нибудь конкретным событием? И вот какое совпадение: 5 декабря я был в Звездном городке у летчика-инструктора полковника Александра Справцева и в тот же день вышло объявление в журнале «Все для Вас», не публиковавшееся более пяти месяцев. С каким-то из этих конкретных событий увязать очередную подлость «электриков» сложно, но подобную акцию уже совершали прошедшим летом, тогда «неисправность» устранили через неделю, не входя в квартиру.
На выходе из подвала дома я заметил, как в одну из рабочих комнат входил Николай Сальников, и поинтересовался у него, сколько же будет стоить работа электрика и хватит ли бутылки крепкого ликера. Он старался не встречаться со мной взглядом, но все же уточнил, что необходимо определить, сколько все-таки выгорело проводки, а уже после этого определять стоимость. На мои попытки выяснить, когда именно придет специалист отремонтировать электропроводку, ответа не последовало.
Если отключение света – следствие посещения мною Звездного городка, легко просматривается объективная цепочка.
Вновь иду к диспетчеру, на смене оказался тот же старичок, Семен Яковлевич. Предлагаю ему ознакомиться с объявлением от 5 декабря, прошу открыть книгу заявок, где «неисправность» электропроводки зафиксирована 6 декабря, то есть в день моего звонка. Прошу поискать в журнале регистрации подобную заявку. Прошлым летом, когда был подобный случай, Семен Яковлевич предоставлял мне эту возможность. Листая журнал, рассказываю, как сгорел телевизор, холодильник, как неоднократно приходилось менять блоки питания телефонов. Семен Родов резко встал и пошел к выходу. Я настойчиво искал в журнале свою заявку, но не находил, – вероятно, она зафиксирована в предыдущем журнале.
Минут через пятнадцать вошел Семен Яковлевич, с порога заверил, что электрики к моим бедам совершенно непричастны. А ведь я его лично об этом не просил и даже не намекал, будто электрики виноваты.
Вошел мой старый знакомый, Николай Сальников, поинтересовался, действительно ли я армейский подполковник и прохожу ли службу сейчас. Пришлось подтвердить, что я подполковник, но в настоящий момент в запасе, первой категории, благодаря чему имею возможность изучать причины катастрофы, которые выяснить оказалось не под силу руководству Советского Союза и России. Электрик, понурив голову, вышел в коридор, а мы с диспетчером немного поговорили на разные темы. По лицу старика видно было, что ему неудобно за кагэбэшных лакеев-электриков. Выяснили, что 6 декабря мою заявку к исполнению принимал Виктор Кирилов.
На выходе в коридоре я его встретил и поинтересовался, кто из них старший и подчинен непосредственно главному инженеру ЖЭКа Владимиру Булавину. Собеседник в ответ попросил меня никуда не ходить, в том числе и к главному инженеру, а неисправность, по его мнению, в электросчетчике, как можно скорее придет электрик и ее устранит.
Сегодня 21 марта, заканчиваю работать над 9 главой книги «Убийство космонавта Юрия Гагарина. Яд для Академика Андрея Сахарова, Валерий Чкалов и Сергей Королев – жертвы коммунистического террора».
Со времени «неисправности» в электропроводке прошло ровно три с половиной месяца, свет установлен мною. Изредка вспоминаю свой «поход» к электрикам, решил наконец убедиться: действительно устраняли «неисправность» в электропроводке или напряжение подается только по протянутому мной проводу. Отсоединяю от щита свои «премудрости», и свет в квартире мгновенно гаснет. Что ж, видно и трех с половиной месяцев оказалось мало для мастеров ЖЭКа № 36. Пошел опять к дежурному диспетчеру, для верности уточнил, что, когда буду готовить материал, обязательно приведу имена и фамилии «героев». Видимо, эти помощники кагэбэшников абсолютно не сделали никаких выводов, а значит еще не раз выполнят заказ, не говоря о том, что ими сделано. Как видно, у этой организации меняются только вывески, – НКВД, КГБ, ФСБ, – а методы не меняются. Что ж, пусть своих «героев» узнают жители Восточного округа города Москвы. Если возникнет необходимость, назовем и их шефа из ФСБ.
Я уже интересовался у дежурного диспетчера, разрешим ли вопрос с определением причины неисправности или двадцать дней недостаточно. Диспетчер проверил по книге заявок, действительно ли заказ принят 6 декабря, и предложил придти в понедельник утром к руководству выяснить проблему.
Я воспользовался советом диспетчера и 26 декабря в понедельник отправился на 13-ю Парковую улицу в подвал дома № 21, где расположен штаб экстренной помощи жителям Первомайского района, ныне Восточного округа, г. Москвы. Предварительно на небольшом листке бумаги нарисовал электрическую схему моего электрощита, заготовил соответствующие вопросы.
В небольшой комнате подвала у телефона сидел дежурный диспетчер – седоватый мужчина и еще человек пять, как выяснилось из разговора, все – мастера-электрики. Дождавшись удобного момента, не представляясь, сообщаю, что у меня в квартире нет света. Наперебой последовали разные профессиональные вопросы: работает ли холодильник, телевизор? Пришлось подтвердить, что напряжения нет вообще. Мне уверенно разъяснили: значит, нет минуса. Сообщил им, что минус подавал на скрутку, но в электрощите результата не последовало. Попытался все показать на схеме. И опять – групповой вывод, мол, сгорела проводка где-то под бетонными плитами. С эти выводом я не мог согласиться. А почему же тогда минусовой алюминиевый провод с сечением 10–12 квадратов перегорел, раз автоматы защиты являющимися предохранителями не сработали и с меньшим сечением? Собеседники замолкли. Пришлось добавить, не кажется ли им странным, что неисправность не была устранена и на двадцать первый день после получения заявки? Объяснений не нашлось, и я открытым текстом произнес: не выполняется ли здесь кем-то заказ КГБ? (ФСБ)? В мой адрес посыпались возражения. Тогда говорю еще громче: «Вы хотите сказать, что среди вас, электриков невозможно найти хоть одного лакея КГБ?» Несогласия стали выражаться тише, и я добавил: «Вы недооцениваете КГБ в сегодняшних условиях». Оглядываюсь – слева скамейка оказалась свободной, и непосредственный собеседник справа также медленно и тихо зашагал на выход.
В диспетчерской остался я с Семеном Родовым, дежурным, который заметил, что Николай Сальников записал мой адрес в свою рабочую книгу и, вероятно, сегодня установит свет. Сообщил диспетчеру, что для надежности зайду все-таки к главному инженеру ЖЭКа. Старик рассказал, как пройти до 11 Парковой улицы, к дому 34а, где и расположен штаб управления главного инженера.
Главного инженера Владимира Булавкина на месте не оказалось, но, так как выяснилось, что электрики лично подчинены ему, я записал его номер телефона.
Буквально через два дня после моего посещения электриков мне вдруг пришло в голову: а не связано ли отключение света и телефона с каким-нибудь конкретным событием? И вот какое совпадение: 5 декабря я был в Звездном городке у летчика-инструктора полковника Александра Справцева и в тот же день вышло объявление в журнале «Все для Вас», не публиковавшееся более пяти месяцев. С каким-то из этих конкретных событий увязать очередную подлость «электриков» сложно, но подобную акцию уже совершали прошедшим летом, тогда «неисправность» устранили через неделю, не входя в квартиру.
На выходе из подвала дома я заметил, как в одну из рабочих комнат входил Николай Сальников, и поинтересовался у него, сколько же будет стоить работа электрика и хватит ли бутылки крепкого ликера. Он старался не встречаться со мной взглядом, но все же уточнил, что необходимо определить, сколько все-таки выгорело проводки, а уже после этого определять стоимость. На мои попытки выяснить, когда именно придет специалист отремонтировать электропроводку, ответа не последовало.
Если отключение света – следствие посещения мною Звездного городка, легко просматривается объективная цепочка.
Вновь иду к диспетчеру, на смене оказался тот же старичок, Семен Яковлевич. Предлагаю ему ознакомиться с объявлением от 5 декабря, прошу открыть книгу заявок, где «неисправность» электропроводки зафиксирована 6 декабря, то есть в день моего звонка. Прошу поискать в журнале регистрации подобную заявку. Прошлым летом, когда был подобный случай, Семен Яковлевич предоставлял мне эту возможность. Листая журнал, рассказываю, как сгорел телевизор, холодильник, как неоднократно приходилось менять блоки питания телефонов. Семен Родов резко встал и пошел к выходу. Я настойчиво искал в журнале свою заявку, но не находил, – вероятно, она зафиксирована в предыдущем журнале.
Минут через пятнадцать вошел Семен Яковлевич, с порога заверил, что электрики к моим бедам совершенно непричастны. А ведь я его лично об этом не просил и даже не намекал, будто электрики виноваты.
Вошел мой старый знакомый, Николай Сальников, поинтересовался, действительно ли я армейский подполковник и прохожу ли службу сейчас. Пришлось подтвердить, что я подполковник, но в настоящий момент в запасе, первой категории, благодаря чему имею возможность изучать причины катастрофы, которые выяснить оказалось не под силу руководству Советского Союза и России. Электрик, понурив голову, вышел в коридор, а мы с диспетчером немного поговорили на разные темы. По лицу старика видно было, что ему неудобно за кагэбэшных лакеев-электриков. Выяснили, что 6 декабря мою заявку к исполнению принимал Виктор Кирилов.
На выходе в коридоре я его встретил и поинтересовался, кто из них старший и подчинен непосредственно главному инженеру ЖЭКа Владимиру Булавину. Собеседник в ответ попросил меня никуда не ходить, в том числе и к главному инженеру, а неисправность, по его мнению, в электросчетчике, как можно скорее придет электрик и ее устранит.
Сегодня 21 марта, заканчиваю работать над 9 главой книги «Убийство космонавта Юрия Гагарина. Яд для Академика Андрея Сахарова, Валерий Чкалов и Сергей Королев – жертвы коммунистического террора».
Со времени «неисправности» в электропроводке прошло ровно три с половиной месяца, свет установлен мною. Изредка вспоминаю свой «поход» к электрикам, решил наконец убедиться: действительно устраняли «неисправность» в электропроводке или напряжение подается только по протянутому мной проводу. Отсоединяю от щита свои «премудрости», и свет в квартире мгновенно гаснет. Что ж, видно и трех с половиной месяцев оказалось мало для мастеров ЖЭКа № 36. Пошел опять к дежурному диспетчеру, для верности уточнил, что, когда буду готовить материал, обязательно приведу имена и фамилии «героев». Видимо, эти помощники кагэбэшников абсолютно не сделали никаких выводов, а значит еще не раз выполнят заказ, не говоря о том, что ими сделано. Как видно, у этой организации меняются только вывески, – НКВД, КГБ, ФСБ, – а методы не меняются. Что ж, пусть своих «героев» узнают жители Восточного округа города Москвы. Если возникнет необходимость, назовем и их шефа из ФСБ.
Глава 7
Космонавты
Из дневников полковника Юрия Гагарина и генерал-полковника Николая Каманина
Гагарин:
В Академии все идет, как обычно. Занимаемся по восемь часов. Тяжеловато, но надо. Завтра должен приехать Каманин. Нужно решить ряд важных вопросов, касающихся нашей жизни, службы и работы…
15 января 1966 года:
Тяжелый, черный день. Всех нас постигла тяжелая утрата: умер Сергей Павлович Королев. Я был в ОКБ, когда пришла эта скорбная весть. Все просто оцепенели. Никто не ожидал его смерти. Страшный удар. Все ошеломлены. Мы с Лешей Леоновым поехали к Нине Ивановне. Она очень сильно переживает. Что будет дальше? Никто пока по настоящему не представляет… Надо держаться.
Нам надо летать. Этого требует программа подготовки. Но находятся люди, которые вставляют палки в колеса. Таким следует «вправлять мозги». (Хотелось бы знать, кому собирался «вправлять мозги», может и разгадка гибели стала бы яснее).
Со следующего понедельника для меня начнется непосредственная подготовка на новом корабле. Придется поработать.
В списках экипажей меня нет. Узнал об этом случайно. Спрашиваю: почему? В ОКБ все пожимают плечами, бумага, моя, подписана начальством. Позвонил Н. Каманину. Он сказал, что ничего не знает об этом решении.
Обстановка сложная. Меня хотят оттереть. Буду биться всеми силами.
Н. Каманин:
Гагарин почти ежедневно встречался со множеством людей, эти встречи часто сопровождались выпивками. Юра имел очень крепкий характер, он стойко держался в любой обстановке, но даже стальной робот не выдержал бы того натиска, которому он ежедневно подвергался со стороны родственников, друзей, министров, маршалов, академиков и других «больших» людей. Всем хотелось выпить с Гагариным «за дружбу, за любовь», за тысячи других поводов, и выпить до дна. Я понял, что Гагарин не может выдержать такого напора, я докладывал, просил, настаивал на ограничении встреч космонавта с «народом». Но никакими решениями нельзя было сдержать отрицательного влияния встреч, банкетов и выпивок на характер и облик Гагарина.
В октябре 1961 года Гагарин чуть не поплатился жизнью за попытку «вести себя как все». В последующие годы было много ситуаций, когда он чудом избегал тяжелых несчастий. Все подобные неприятности были связаны со встречами за столом, с поездками и выпивками с высоким начальством. Особенно я беспокоился за большие скорости при управлении автомашиной. Бурная жизнь, бесконечные встречи и выпивки заметно меняли облик Гагарина и медленно, но верно стирали с его лица чарующую улыбку.
В 1961 году перед полетом Гагарин был старшим лейтенантом и имел вес 64 килограмма. Через три года он стал полковником, заметно пополнел (72–73 килограмма), немного обрюзг, перестал систематически заниматься спортом. Только подготовка к новому космическому полету и полеты на самолетах и необходимый для этого режим могли приостановить разложение личности Гагарина. Я принял решение готовить его для полета на корабле «Союз».
(С середины 1966 года просматривается, что Юрий Гагарин не желает быть подручным у партийной номенклатуры, мало того, становится конкурентным и влиятельным в делах космических и житейских звездного городка).
Ю.Гагарин:
Утверждены экипажи на «Союз». На первой машине командиром идет В.Комаров. Я – дублер.
Врачебную комиссию прошел без замечаний. Все показания хорошие. Врачи довольны.
Вторник. Сегодня летный день. Начинаю после перерыва полеты на УТИ МИГ-15. Встал рано – в пять утра. Сделал пять полетов с инструктором Галкиным. Сначала не все получалось, но с третьего-четвертого полета стало получаться. Налетал за день три часа сорок минут. Это хорошо.
После полетов заехал в Центр. Там был Каманин. Он рассказывал о предстоящих космических делах. Чувствую, что будет много нервотрепки…
Нам нужна солидная тренажерная база. Очень нужна. Но, чтобы она была, надо быть более настойчивым.
Летал ночью. Сделал четыре полета. Все хорошо. Я собой доволен. Не позабыл еще небо, есть порох в пороховницах. Последнее время в каждый летный день или ночь делаю по четыре или пять полетов. Надо быстро выполнить программу.
В Академии все идет, как обычно. Занимаемся по восемь часов. Тяжеловато, но надо. Завтра должен приехать Каманин. Нужно решить ряд важных вопросов, касающихся нашей жизни, службы и работы…
15 января 1966 года:
Тяжелый, черный день. Всех нас постигла тяжелая утрата: умер Сергей Павлович Королев. Я был в ОКБ, когда пришла эта скорбная весть. Все просто оцепенели. Никто не ожидал его смерти. Страшный удар. Все ошеломлены. Мы с Лешей Леоновым поехали к Нине Ивановне. Она очень сильно переживает. Что будет дальше? Никто пока по настоящему не представляет… Надо держаться.
Нам надо летать. Этого требует программа подготовки. Но находятся люди, которые вставляют палки в колеса. Таким следует «вправлять мозги». (Хотелось бы знать, кому собирался «вправлять мозги», может и разгадка гибели стала бы яснее).
Со следующего понедельника для меня начнется непосредственная подготовка на новом корабле. Придется поработать.
В списках экипажей меня нет. Узнал об этом случайно. Спрашиваю: почему? В ОКБ все пожимают плечами, бумага, моя, подписана начальством. Позвонил Н. Каманину. Он сказал, что ничего не знает об этом решении.
Обстановка сложная. Меня хотят оттереть. Буду биться всеми силами.
Н. Каманин:
Гагарин почти ежедневно встречался со множеством людей, эти встречи часто сопровождались выпивками. Юра имел очень крепкий характер, он стойко держался в любой обстановке, но даже стальной робот не выдержал бы того натиска, которому он ежедневно подвергался со стороны родственников, друзей, министров, маршалов, академиков и других «больших» людей. Всем хотелось выпить с Гагариным «за дружбу, за любовь», за тысячи других поводов, и выпить до дна. Я понял, что Гагарин не может выдержать такого напора, я докладывал, просил, настаивал на ограничении встреч космонавта с «народом». Но никакими решениями нельзя было сдержать отрицательного влияния встреч, банкетов и выпивок на характер и облик Гагарина.
В октябре 1961 года Гагарин чуть не поплатился жизнью за попытку «вести себя как все». В последующие годы было много ситуаций, когда он чудом избегал тяжелых несчастий. Все подобные неприятности были связаны со встречами за столом, с поездками и выпивками с высоким начальством. Особенно я беспокоился за большие скорости при управлении автомашиной. Бурная жизнь, бесконечные встречи и выпивки заметно меняли облик Гагарина и медленно, но верно стирали с его лица чарующую улыбку.
В 1961 году перед полетом Гагарин был старшим лейтенантом и имел вес 64 килограмма. Через три года он стал полковником, заметно пополнел (72–73 килограмма), немного обрюзг, перестал систематически заниматься спортом. Только подготовка к новому космическому полету и полеты на самолетах и необходимый для этого режим могли приостановить разложение личности Гагарина. Я принял решение готовить его для полета на корабле «Союз».
(С середины 1966 года просматривается, что Юрий Гагарин не желает быть подручным у партийной номенклатуры, мало того, становится конкурентным и влиятельным в делах космических и житейских звездного городка).
Ю.Гагарин:
Утверждены экипажи на «Союз». На первой машине командиром идет В.Комаров. Я – дублер.
Врачебную комиссию прошел без замечаний. Все показания хорошие. Врачи довольны.
Вторник. Сегодня летный день. Начинаю после перерыва полеты на УТИ МИГ-15. Встал рано – в пять утра. Сделал пять полетов с инструктором Галкиным. Сначала не все получалось, но с третьего-четвертого полета стало получаться. Налетал за день три часа сорок минут. Это хорошо.
После полетов заехал в Центр. Там был Каманин. Он рассказывал о предстоящих космических делах. Чувствую, что будет много нервотрепки…
Нам нужна солидная тренажерная база. Очень нужна. Но, чтобы она была, надо быть более настойчивым.
Летал ночью. Сделал четыре полета. Все хорошо. Я собой доволен. Не позабыл еще небо, есть порох в пороховницах. Последнее время в каждый летный день или ночь делаю по четыре или пять полетов. Надо быстро выполнить программу.
Профессор Сергей Белоцерковский
Белоцерковский: В течение всего времени, что шел полет, – все описано в моей книге «Гибель Гагарина», вышедшей три года назад тиражом 26 тысяч экземпляров.
– Почему такой маленький тираж?
Белоцерковский: Вы знаете, в какое время мы живем.
Мне и так стоило больших трудов, чтобы издать. В ней я подвел итоги своих двадцати шести лет исследований, в частности, туда включен радиообмен: от разрешения на вылет до падения самолета.
– Но этого мало.
Белоцерковский: А что бы вы хотели?
– Радиообмен минут пятнадцать – до разрешения навзлет и после потери связи, то есть разговор Руководителя полетами.
Белоцерковский: Понимаете, когда они попали в такую ситуацию, за одну минуту потеряли высоту 4 тысячи метров и врезались в землю, мы промоделировали и просчитали все, пришли к выводу, что они сорвались в штопор… За эту минуту разговора не было.
– Но за это время и последующее Руководство полетами принимало какие-то меры, давало указание в эфире летающим самолетам, где можно найти все это?
Белоцерковский: Все это сегодня в архивах и никому не доступно. Наверное, я был последним, кто с ними работал.
– Они были «Совершенно секретны», а теперь рассекречены. Где же сейчас находится архив?
Белоцерковский: Дело так и осталось с грифом «Совершенно секретно», где сейчас оно – не знаю, не мое дело.
(Мы оба произвольно рассмеялись. Я молча предположил кто организовывал и проводил в жизнь операцию, тот и хранит архив).
– Где найти вашу книгу?
Белоцерковский: Я ничего не могу сказать. А с кем вы связаны?
(Я кратко рассказал о моем интересе).
Белоцерковский: Через четверть века, по воспоминаниям – ничего восстановить нельзя. Кроме общей обстановки. Я ведь прослушивал все радиопереговорные пленки. Потом их расшифровывали и положили на бумагу.
– Но где их можно увидеть?
Белоцерковский: Книга есть в библиотеках академии Жуковского, ЦАГИ, у космонавтов Германа Титова, Алексея Леонова, Андриана Николаева, Павла Поповича, Валентины Гагариной – вдовы.
– Сергей Михайлович, есть прокладка маршрута? Говорят, что после потери связи самолет вели по локатору еще минут тринадцать?
Белоцерковский: Я не знаю, что говорят, говорят многое. Меня беспокоит вот что: когда мы закончили расследование, поразил тот факт, что по данным свидетельским показаниям и по тому, как вел себя руководитель полета, выяснилось, что тринадцать минут руководитель полета думал, что он вел самолет Гагарина. У меня есть прокладка радиолокационная, ее скопировал.
Прокладка есть в книге?
Белоцерковский: Да.
Очень хорошо.
Белоцерковский: Анализ речи руководителя полетов показал, что до потери связи и после в течение тринадцати минут он был спокоен, то есть думал, что ведет без связи самолет Гагарина. После разрешения на возвращение Гагарин стал совершать маневр, и здесь произошло сближение с самолетом 614 – Андреева-Колосова, но потом мы нашли другой самолет, пролетавший здесь.
– Из Раменска?
Белоцерковский: Да. Его еще тогда, в 1968 году, нашли. Но каждый факт я должен проверить дважды. Я ни одну информацию не выдавал за факт, пока не получал два независимых подтверждения. Одно ведь может быть ошибочным всегда. У нас еще тогда были факты, что пролетел самолет, имевший сверхзвуковую скорость, это был СУ-11 из Раменска, а нашел его Алексей Леонов. Второе: группа поиска свидетелей тоже подтвердила пролет самолета.
А у вас есть прокладка, привязанная к местности?
Белоцерковский: Радиопрокладка не может быть привязана к местности…
Там есть опасные зоны Загорска, Красноармейска, – они не пролетали над ними?
Белоцерковский: Нет. А что вы думаете: их сбили, что ли?
– Да нет. Вот что еще интересно: будто самолет Юрия Гагарина подлетел на 30 километров к аэродрому и вновь пошел к Новоселово…
Белоцерковский: Нет-нет, такого не могло быть.
– Вообще это возможно – найти радиопереговоры?
Белоцерковский: Откуда я знаю? Ищите. А что вы все же хотите?
– Разные версии предлагают, вот у вас в интервью прошло: сорван был один фонарь.
(Телефон уже второй или третий раз начал трещать, думаю, вот-вот связь порвется, но ничего подобного, будто кто-то проверяет наши нервы).
Белоцерковский: Я такого не мог сказать.
– Наверное, Алексей Леонов.
Белоцерковский: И Леонов ничего такого не мог сказать. Мы тогда выложили все детали самолета в Люберцах, рядом поставили точно такой самолет и было установлено 95 % веса всех деталей.
– Этот самолет собрали как макет?
Белоцерковский: Нет, все было собрано, запечатано и упрятано.
– Алексей Леонов пишет, что Юрию Гагарину подготовили самолет за номером 19, а они разбились на 18-м.
Белоцерковский: Я не знаю, о чем вы говорите, но в тот день для Гагарина было запланировано три вылета, и второй самолет был МИГ-17.
– Но почему все же такой маленький был тираж вашей книги, спрос на нее был бы большой. И почему сейчас не повторить тираж?
Белоцерковский: Но что я вам могу сказать? Моя задача была – провести исследование. Я привлек много специалистов, собрал все факты, воспоминания, – почему-то многим не нравится, что я этим занимаюсь.
– Это даже хорошо, что многим не нравится.
Белоцерковский: Мы проводили несколько публичных выступлений, в том числе в Звездном городке.
– Сергей Михайлович, вылет Юрия Гагарина и Владимира Серегина был задержан, вылет самолета разведчика погоды – тоже. Все это интересно.
Белоцерковский: Да. Вообще-то нарушений было навалом, в частности, не работал привод аэродромного высотомера.
– Я разговаривал с бывшим солдатом, выяснил, что фотоприставка работала, мало того, тот, кто смену сдавал, фотоприставку не выключал, так как самолеты были в воздухе.
Белоцерковский: Все это брехня. Я не знаю, что за солдат, – он, наверное, уже дед. ТО, ЧТО Я ГОВОРЮ,ЭТО ЗАПИСАНО ВО ВСЕХ АКТАХ ГОСУДАРСТВЕННОЙ КОМИССИИ, а сейчас, через тридцать лет, можно говорить, что угодно. Например, что в черном ящике все записано. – Я тоже проверил вариант с черным ящиком, но он был только на земле к тому времени.
Белоцерковский: Не было черного ящика на самолете, поэтому наше расследование в тысячу раз усложнялось. Прежде всего нужно знать факты, а потом уж строить любые версии.
– Сергей Михайлович, вы даете интервью газете «Совершенно секретно», где говорите, что УТИ МИГ-15 с позывными 614-й, вылетел через минуту после Юрия Гагарина, и об этом ничего не знал Руководитель полетов. Вот это меня поразило.
– Почему такой маленький тираж?
Белоцерковский: Вы знаете, в какое время мы живем.
Мне и так стоило больших трудов, чтобы издать. В ней я подвел итоги своих двадцати шести лет исследований, в частности, туда включен радиообмен: от разрешения на вылет до падения самолета.
– Но этого мало.
Белоцерковский: А что бы вы хотели?
– Радиообмен минут пятнадцать – до разрешения навзлет и после потери связи, то есть разговор Руководителя полетами.
Белоцерковский: Понимаете, когда они попали в такую ситуацию, за одну минуту потеряли высоту 4 тысячи метров и врезались в землю, мы промоделировали и просчитали все, пришли к выводу, что они сорвались в штопор… За эту минуту разговора не было.
– Но за это время и последующее Руководство полетами принимало какие-то меры, давало указание в эфире летающим самолетам, где можно найти все это?
Белоцерковский: Все это сегодня в архивах и никому не доступно. Наверное, я был последним, кто с ними работал.
– Они были «Совершенно секретны», а теперь рассекречены. Где же сейчас находится архив?
Белоцерковский: Дело так и осталось с грифом «Совершенно секретно», где сейчас оно – не знаю, не мое дело.
(Мы оба произвольно рассмеялись. Я молча предположил кто организовывал и проводил в жизнь операцию, тот и хранит архив).
– Где найти вашу книгу?
Белоцерковский: Я ничего не могу сказать. А с кем вы связаны?
(Я кратко рассказал о моем интересе).
Белоцерковский: Через четверть века, по воспоминаниям – ничего восстановить нельзя. Кроме общей обстановки. Я ведь прослушивал все радиопереговорные пленки. Потом их расшифровывали и положили на бумагу.
– Но где их можно увидеть?
Белоцерковский: Книга есть в библиотеках академии Жуковского, ЦАГИ, у космонавтов Германа Титова, Алексея Леонова, Андриана Николаева, Павла Поповича, Валентины Гагариной – вдовы.
– Сергей Михайлович, есть прокладка маршрута? Говорят, что после потери связи самолет вели по локатору еще минут тринадцать?
Белоцерковский: Я не знаю, что говорят, говорят многое. Меня беспокоит вот что: когда мы закончили расследование, поразил тот факт, что по данным свидетельским показаниям и по тому, как вел себя руководитель полета, выяснилось, что тринадцать минут руководитель полета думал, что он вел самолет Гагарина. У меня есть прокладка радиолокационная, ее скопировал.
Прокладка есть в книге?
Белоцерковский: Да.
Очень хорошо.
Белоцерковский: Анализ речи руководителя полетов показал, что до потери связи и после в течение тринадцати минут он был спокоен, то есть думал, что ведет без связи самолет Гагарина. После разрешения на возвращение Гагарин стал совершать маневр, и здесь произошло сближение с самолетом 614 – Андреева-Колосова, но потом мы нашли другой самолет, пролетавший здесь.
– Из Раменска?
Белоцерковский: Да. Его еще тогда, в 1968 году, нашли. Но каждый факт я должен проверить дважды. Я ни одну информацию не выдавал за факт, пока не получал два независимых подтверждения. Одно ведь может быть ошибочным всегда. У нас еще тогда были факты, что пролетел самолет, имевший сверхзвуковую скорость, это был СУ-11 из Раменска, а нашел его Алексей Леонов. Второе: группа поиска свидетелей тоже подтвердила пролет самолета.
А у вас есть прокладка, привязанная к местности?
Белоцерковский: Радиопрокладка не может быть привязана к местности…
Там есть опасные зоны Загорска, Красноармейска, – они не пролетали над ними?
Белоцерковский: Нет. А что вы думаете: их сбили, что ли?
– Да нет. Вот что еще интересно: будто самолет Юрия Гагарина подлетел на 30 километров к аэродрому и вновь пошел к Новоселово…
Белоцерковский: Нет-нет, такого не могло быть.
– Вообще это возможно – найти радиопереговоры?
Белоцерковский: Откуда я знаю? Ищите. А что вы все же хотите?
– Разные версии предлагают, вот у вас в интервью прошло: сорван был один фонарь.
(Телефон уже второй или третий раз начал трещать, думаю, вот-вот связь порвется, но ничего подобного, будто кто-то проверяет наши нервы).
Белоцерковский: Я такого не мог сказать.
– Наверное, Алексей Леонов.
Белоцерковский: И Леонов ничего такого не мог сказать. Мы тогда выложили все детали самолета в Люберцах, рядом поставили точно такой самолет и было установлено 95 % веса всех деталей.
– Этот самолет собрали как макет?
Белоцерковский: Нет, все было собрано, запечатано и упрятано.
– Алексей Леонов пишет, что Юрию Гагарину подготовили самолет за номером 19, а они разбились на 18-м.
Белоцерковский: Я не знаю, о чем вы говорите, но в тот день для Гагарина было запланировано три вылета, и второй самолет был МИГ-17.
– Но почему все же такой маленький был тираж вашей книги, спрос на нее был бы большой. И почему сейчас не повторить тираж?
Белоцерковский: Но что я вам могу сказать? Моя задача была – провести исследование. Я привлек много специалистов, собрал все факты, воспоминания, – почему-то многим не нравится, что я этим занимаюсь.
– Это даже хорошо, что многим не нравится.
Белоцерковский: Мы проводили несколько публичных выступлений, в том числе в Звездном городке.
– Сергей Михайлович, вылет Юрия Гагарина и Владимира Серегина был задержан, вылет самолета разведчика погоды – тоже. Все это интересно.
Белоцерковский: Да. Вообще-то нарушений было навалом, в частности, не работал привод аэродромного высотомера.
– Я разговаривал с бывшим солдатом, выяснил, что фотоприставка работала, мало того, тот, кто смену сдавал, фотоприставку не выключал, так как самолеты были в воздухе.
Белоцерковский: Все это брехня. Я не знаю, что за солдат, – он, наверное, уже дед. ТО, ЧТО Я ГОВОРЮ,ЭТО ЗАПИСАНО ВО ВСЕХ АКТАХ ГОСУДАРСТВЕННОЙ КОМИССИИ, а сейчас, через тридцать лет, можно говорить, что угодно. Например, что в черном ящике все записано. – Я тоже проверил вариант с черным ящиком, но он был только на земле к тому времени.
Белоцерковский: Не было черного ящика на самолете, поэтому наше расследование в тысячу раз усложнялось. Прежде всего нужно знать факты, а потом уж строить любые версии.
– Сергей Михайлович, вы даете интервью газете «Совершенно секретно», где говорите, что УТИ МИГ-15 с позывными 614-й, вылетел через минуту после Юрия Гагарина, и об этом ничего не знал Руководитель полетов. Вот это меня поразило.