Борисов Олег. Мистер Данбартоншир

Олег Борисов
Мистер Данбартоншир

От автора

   Я не знаю, каким образом появился в моей деревне этот взбалмошный старик. Когда я родился, он уже чудил. Когда окончил школу и поехал на учебу в город, он продолжал дегустировать любимую брагу и путать компоненты противопохмельных зелий. Думаю, что и мои праправнуки его застанут. Он наверняка постарается прожить в сибирской глуши еще пару-другую тысяч лет. Для себя – ради развлечения и нам назло. Хитрый, мудрый и великий мистер Данбартоншир, потомственный шотландский колдун, волею судеб оказавшийся моим соседом.

Глава первая, вступительная
Огородное недоразумение мистера Данбартоншира

   Мистер Данбартоншир (Mr. Dunbartonshire, 1302 года рождения от Р. Х., по ошибке причисленный к землям Шотландии) скучал. Нет, он не зевал, не стучал спросонья лбом о прутья решетки и тем более не вставлял соломинки в глаза, чтобы поддержать отяжелевшие веки. Но происходящее на заляпанной грязью площади навевало на него безмерную скуку… Полсотни крестьян, перепуганный попик в замызганной рясе, судья в скособоченном парике и пара исполнителей по бокам. Все так знакомо и привычно, что поневоле сводит скулы…
   Судья обличал. Спасая черный парадный плащ от разбросанного по улице навоза, он заправил длинные полы в штаны и окончательно превратился в раздутый дирижабль на ножках. И теперь воздушный ужас правосудия стучался криками в уши селян:
   – Доколе! Доколе мы будем терпеть нечисть на нашей земле!
   Крестьяне топтались и с уважением косились на дюжих исполнителей с аршинными дубинами на плечах.
   – А чего, ваша честь?
   – Как это чего?! Он же колдун! Проходимец!
   – Папрашу! – возмутился мистер Данбартоншир, оскорбленный до глубины души. – У меня и патент имеется! Лично Вельзевулом копыто приложено!
   – О чем и говорю, колдун проклятый! – рубанул воздух судья.
   Крестьяне пожали плечами. Ну колдун. Ну нехристь иноземная. Но в деревне живет уж лет сто пятьдесят, если не больше. И ничего, свыклись.
   – Ну что вы молчите?! – Круглое лицо под париком взмокло и подбиралось по цветовой гамме ближе к томатному соку. – Вы что, не знаете, кто у него в огороде работает? А?!
   – Дык братья Махновские. Михалыч. И Степаныч до дождей работал, пока не раскис совсем, – отозвались крестьяне.
   – Как – раскис? – подавился воздухом судья.
   – Ну дождик пошел, и все, товой. Кончился Степаныч. А до этого совсем неплохо работал, да. И в рот ни капли не брал. Не то что раньше, эхма…
   – Вот! Вот о чем я и говорю! Зомби, зомби работают на огороде этого богомерзкого создания!
   – Так ведь денег должны были, – удивились крестьяне. – А как иначе? Заняли на бутылку, потом с белой горячки преставились и три рубля не отдали. Непорядок, значит. Не родственникам же платить за усопших. У них и без того забот полон рот: хату поделить, участок перекроить и забор поставить. Так что все честь по чести. А что в сарае живут, так не домой же мертвяков отправлять. Там родственники давно все свободные места заняли.
   Стражники осторожно отодвинулись от ржавой клетки на пару шагов. После вчерашней поимки недруга хорошо отмечали, с утра и не упомнишь, на свои гуляли или в долг.
   – Но как же можно! Мертвецов – и работать заставлять! Это же вопреки церковным устоям, сограждане! – осип голосом судья, тщетно пытаясь достучаться до правосознания сельского населения.
   Батюшка икнул и попытался сказать что-нибудь в свое оправдание:
   – Да ведь мы каждый день, можно сказать, порицали. И на проповедях господин колдун в первом ряду сидел, в качестве живого примера, так сказать. И всегда подтверждал, что в аду совсем плохо и лучше туда не попадать. И вообще, как он к нам переехал, так покрестились все и ни одного воскресенья не пропускают, церковь завсегда посещают. Вот…
   Правосудие не выдержало и махнуло рукой на бессознательный электорат. Шагнув к задремавшему было колдуну, судья тихо спросил:
   – Не научишь, как мертвяков поднимать? Сам понимаешь, не за себя прошу. Глава района очень за выборы беспокоится. А мы бы ему верных людей пригнали. Одеколоном побрызгаем, чтобы не воняло. Ну и крытый грузовик я бы выделил, а то, не ровен час, дождик пройдет – и размокнут, галку поставить не смогут… Так как?
   Мистер Данбартоншир расправил украшенный черепами балахон и покачал головой:
   – Извините, ваша честь, не могу. Если только с неожиданной оказией вашу душу по дешевке скупят. Но я бы не обольщался по этому поводу. Сколько уж просил за вас – отказали. Сказали – брезгуют. Так что не обессудьте.
   – Ну тогда извини. Сам напросился.
   Зашелестела бумага, и над площадью сипло разнеслось:
   – За невыплаченную работникам зарплату, за нарушение трудового законодательства и использование рабского труда…
   Крестьяне с интересом вслушивались в мудреные слова. Ишь ты, «рабского». Как загибает, крючкотвор.
   – …а также! – Судья злобно ткнул в жаркое небо пальцем-сосиской и припечатал: – За неуплату налогов в особо крупных размерах!.. Батрачили на тебя? Батрачили. Значит, индивидуальное предприятие со штатом наемных работников. И где, спрашивается, уплаченные налоги?
   Теперь колдун в свою очередь подавился воздухом и замер, пытаясь осознать тяжесть содеянного.
   – По совокупности преступлений суд приговаривает господина Данбартоншира к сожжению на костре. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит!
   Селяне зароптали. Самый смелый спрятался за спины и крикнул оттуда:
   – Сколько можно! Дед мой рассказывал, что жгли его уже, так завонял всю деревню, пришлось из-за реки сюда переезжать! Не надо нам этого! Другой приговор давай!
   – Другой! – дружно поддержали смельчака соседи.
   Представитель власти задумался, поскреб парик пятерней и достал из кармана золотой паркер. Почеркав, огласил новый вердикт:
   – Ну тогда похороним. Осиновый кол в грудь – и на два метра в землю… А кто кричал, тому могилу и копать! – мстительно добавил судья.

* * *

   Через неделю староста деревни пришел на кладбище и сел на травку рядом со свежим могильным холмиком:
   – Данбартоншир Карлович, а Карлович, ты до каких пор прохлаждаться надумал?
   – А что такое? – глухо донеслось из-под земли.
   – Так покос на носу, а эти вредители из райцентра дожди обещают. Без тебя тучи не разогнать.
   – Дожди через две недели, успеем еще.
   – Ну с сенокосом можно и не торопиться. А кто колорадского жука повыведет? И спину супруге моей кто вылечит? Она с твоих похорон разогнуться никак не может!
   – Ничего, на коленках пускай грядки полет, – злопамятно съехидничал колдун.
   – Ну, знаешь! – Староста лишь всплеснул расстроенно руками. – Не ожидал от тебя, от соседа, так сказать… И вообще, остатки твоей заговоренной браги как раз на поминках и прикончили. Завтра у Семена сын из армии возвращается, а встретить нечем.
   Помолчав, дипломированный представитель темных сил вздохнул и сменил гнев на милость:
   – Ладно, повод хороший. Значит, завтра с утра и вернусь. Посплю сегодня еще и вернусь. Брага – дело такое, на самотек пускать нельзя.
   – Вот и чудненько! – обрадовался староста. – И это, как вылезешь, полено осиновое не забудь. А то всю поленницу растаскали с этими городскими. Скоро без дров останусь…

* * *

   Вернувшись домой, мистер Данбартоншир отпер сарай и выгнал застоявшихся зомби в огород, работать. Потом повесил обратно сорванную при проведении ареста калитку, переставил под навес железную клетку и прошел в избу. Для разгона облаков давно все было готово, а вот с брагой следовало поторопиться. Благоразумно припрятанной в погребе бочки могло и не хватить, надо было срочно готовить новую порцию. Нехорошо подводить соседей.
   Праздник все же. А на праздники так хочется делать подарки…

Глава вторая, жаркая
Сенокос мистера Данбартоншира

   Солнце беспощадно вгрызлось в дотошно прожаренную землю. Каждый кустик, каждая травинка были исследованы, попробованы на солнечный зуб и высушены до состояния хрустящего звона. Лишь у самого края березовой рощи царила прохлада: миниатюрное облачко висело рядом с деревьями, накрыв покрывалом милосердной тени мистера Данбартоншира. Дипломированный колдун (и головная боль районных властей) изволил отдыхать.
   – Где этот ирод окаянный?! – громко разнеслось в раскаленном мареве.
   Старик почесал пятку и попытался задуматься о чем-нибудь приятном. Например, о трудовых подвигах зомби, которые в порыве энтузиазма вчера трижды выкопали и заново посадили картошку. Огород после этого больше подходил для съемок фильмов о лунных катастрофах, но настрой стахановцев хозяину понравился. Возникли мысли о строительстве личной пирамиды или карманного Стонхенджа.
   Картину персонального монумента имени Хеопса разогнал недовольный голос старосты деревни:
   – Данбартоншир Карлович, мы как договаривались, а?
   Колдун открыл один глаз и миролюбиво ответил:
   – Так и договаривались. В сенокос – ни капли дождя. Чтобы селяне могли трудиться спокойно, без лишней спешки. Скосить, скирдовать и вывезти отличное сено домой.
   – Так-то оно так, но все же немного перебор.
   Колдун открыл второй глаз:
   – А что такое? Тучка моя не нравится? Так ведь она только надо мной. Никого не мочит, не поливает, – попытался аккуратно перевести разговор в безопасное русло истинный потомок шотландских джентльменов.
   – При чем тут тучка? – возмутился староста, обессиленно падая в тень. – Я про солнце говорю, про солнце! Которое печет немилосердно, как в Африке. И не уходит с небосвода уже неделю! Бесконечный день, как же это можно!.. С такой жарой не только речка обмелеет, но и мы сами в вяленую воблу превратимся.
   – В воблу не годится, – не одобрил колдун. – Вобла с брагой плохо сочетается.
   – Значит, так! – авторитарно прекратил дискуссию глава деревни. – Не знаю, что ты там удумал, но возвращай все взад. Чтобы ночи были как положено и чтобы дождик прошел хотя бы раз. А потом тихохонько-тихохонько поколдуешь и хорошую погоду. На пару недель. И все…
   Мистер Данбартоншир засопел. К сожалению, в нарушение данного в древности обещания, магистр черной и бурой магии наложил заклятие в состоянии тяжелейшего похмелья. И если в Шотландии в свое время это закончилось разгромом английской армии под Бэннокберном и объявлением независимости, то в деревне пляски под луной и запуск чугунка с магическим зельем закончились рухнувшим за рекой спутником и воцарением жаркой погоды. Даже слишком жаркой.
   Откашлявшись, мистер Данбартоншир начал разговор издалека:
   – Сейчас лето, однако. Я бы сказал, не сезон ягоды и корешки на болотах собирать.
   – Это ты к чему? – не поддался староста.
   – Я последние припасы на колдовство потратил. Если все вернуть обратно, на повторную хорошую погоду можно не рассчитывать.
   – А по сусекам поскрести? – перешел в наступление похожий на вареного рака глава. Но, увидев, как собеседник печально разводит руками, нанес запретный удар: – Играть в подкидного перестану приглашать. Слышишь? Совсем перестану! Возвращай все взад! У нас в колодцах вместо воды одна грязь осталась, в баню даже сходить не можем! А мы не твои работяги, нам и помыться надо!
   В сердцах разогнав облачко, колдун отряхнул балахон и отрезал:
   – Не могу. Пока сенокос не закончим, заклинание не снять.

* * *

   Через полчаса обладатель диплома с отличием сидел на березе, а внизу сгрудились добродушные соседи, живо обсуждающие вопрос: сгинет ли проклятое наваждение, если спалить нечестивца, или останется? Нечестивец тем временем с высоты пытался договориться по-хорошему:
   – Ну что вы взбеленились? Ну добуду я для вас воду, сходите в баню. И постираться сможете… Наверное… Чего зря глотки драть, лучше бы за дело взялись. Денек-другой – и сенокос закончим. За вечер сено просохнет, и можно копны класть. А там и конец всей работе…
   – Да, умник, а ты знаешь, сколько Михайловне одной надо на зиму? Она, почитай, семьдесят коров держит. Молокозавод на нее нарадоваться не может! А остальным? Да мы за год столько не накосим! Работников в поле два десятка, и все…
   – Так ведь в том году за неделю управились! – испуганно заголосил колдун.
   – В том году в часть ездили, «млеко, яйки, бабки» полковнику возили. Он солдатиков построил, те все в момент и закончили. А весной часть распустили, студенты по Турциям разбежались пузо греть… Некому твое проклятое сено собирать!
   – Чтоб вас, саботажники от сохи, ничего спланировать не можете! – возмутился мистер Данбартоншир и задумался.
   Думать пришлось быстро, так как народ начал стаскивать под березу хворост.
   – Эй, сельчане! Будут вам солдаты. Дождь не обещаю, а солдаты будут. И сенокос за два дня закончим.
   – Для меня только или для всех? – настороженно уточнила Михайловна.
   – Для всех, зуб даю, – отчаянно пообещал колдун и стал спускаться.

* * *

   Через три часа на дороге заклубилось облако пыли, и глазам изумленной деревни предстали важный господин верхом на лошади и грязный магических дел мастер верхом на осле. За всадниками ровными рядами выстроились шесть тысяч человек, одетые по форме: сверкающие золотом штандарты, красные квадратные щиты и остро наточенные гладиусы в ножнах.
   – Батюшки-светы! И правда солдаты! – радостно заволновались крестьяне.
   Командир настороженно покосился на высыпавших навстречу мужиков с бабами и повернулся к колдуну:
   – Готы?
   – Не, селяне, – отмахнулся тот. – Но – как обещал! Неделя отдыха. Никаких дождей. Никаких варваров из леса. Никто стрелять не будет. И кормежка от пуза. Отпуск, легат, все по-честному. Ты же меня знаешь.
   – Знаю, – согласился одетый в позолоченные доспехи командир. – Потому и предупреждаю сразу, что крест с собой принесли. Чтобы не как в прошлый раз…
   Засуетившийся колдун тут же хлопнулся с осла и кривобоко засеменил к старосте, представительно выпятившему брюхо.
   – Я договорился. Поэтому тащите млеко, яйки… Чтоб тебя! Значит, еду тащите, как в том году. И побыстрее. А ребята все сделают в лучшем виде. Они обещали…

* * *

   Первые капли дождя упали на закаменевшую землю, как только солнце скрылось за лесом.
   Уже давно исчезли в пыльном облаке последние шеренги Шестого легиона, вернувшиеся домой под хмельком громить дерзких варваров (говорят, германцы были чрезвычайно недовольны укрепившимся воинским духом проклятых римлян). Уже давно последняя телега с душистым сеном въехала в деревню. И уже давно безмерно довольный староста попрощался с задумчивым колдуном за ручку, напомнив о ближайших выходных и партии в подкидного дурака.
   А мистер Данбартоншир все стоял, сосредоточенно разглядывая грубо сколоченный крест, оставленный в подарок легионерами. Наконец, решившись, заволок тяжелое бревно в избу, пристроил рядом с кроватью. Отдышавшись, оценил обновку и довольно хмыкнул:
   – А что? И ничего. Готично. Куплю фотоаппарат с автоспуском, свечей побольше у батюшки займу и первую же фотосессию в районный журнал отправлю. Не все же одной молодежи глупости с вечеринок печатать. Пусть подлинного самородка оценят.
   Устроившись с кружкой горячего травяного настоя на крылечке под навесом, старик смотрел на ливень и мечтал. О славе, почете и уважении. И о толпах поклонниц, стоящих за забором в ожидании автографа…

* * *

   Наутро из воды торчали только деревенские крыши. И с первыми лучами солнца в легком утреннем тумане громко разнеслось:
   – Где этот ирод окаянный?! Утоплю мерзавца!

Глава третья, пацифистская
Мирная политика мистера Данбартоншира

   Мистер Данбартоншир медитировал. С полгода тому назад заезжий лидер какой-то звериной партии забыл после банкета чемодан с прокламациями. Среди кучи глупых бумаг великий колдун нашел действительно стоящие вещи: пару журналов с непонятным названием «Делец» и брошюру про древние индийские верования.
   После внимательного изучения мужская часть населения признала, что с журналами ошиблась. Это были каталоги порноторговца со странными вкусами (мистер Данбартоншир в свои годы не увлекался ни зоофилией, ни педофилией, поэтому «Хастлер» был отдан на растерзание молодежи). А вот индийские сказки дипломированный чернокнижник потихоньку приватизировал и изучил от корки до корки. Очень уж забавные вещи там рассказывали. В своих путешествиях по Индии колдун не встречал и сотой доли описанных чудес. Видимо, автор книжки постигал древние легенды вместе с великими гуру, сидя на берегах Ганга и беспощадно истребляя пахучие травы и веселящие напитки.
   Сегодня утром мистер Данбартоншир решил навести порядок в доме. Он поставил перед оставшимися на ходу зомби боевую задачу, строго-настрого запретил трогать любимый крест для распятия и удалился в ржавую клетку, заботливо установленную во дворе под навесом. Там, отгородившись от суетного мира, колдун воскресил из памяти одну из сложных поз для самопознания, описанную как Камасутра-69, и воспарил к ментальным высотам…

* * *

   Процесс самосовершенствования был грубо прерван вопросом, заданным бесконечно трагичным голосом:
   – Карлович, а Карлович, у тебя от головной боли ничего нет?
   Открыв глаза, потомок шотландцев неодобрительно покосился на старосту деревни – мужика, телом округлого, в целом положительного и в меру сил добродушного. Но, оглядев гостя сверху вниз, колдун забеспокоился и распахнул дверь клетки:
   – Заходи, сосед. Ты это что, съел что-то нехорошее?
   Бледный и несчастный глава деревни рухнул на крепкую скамейку и вздохнул:
   – Если бы. С благоверной поспорил. Прочел в газете, что крызис закончился, и сдуру вслух обрадовался этому моменту.
   – Крызис? – удивился новому ругательству колдун.
   – Крызис, – обреченно подтвердил сосед. – Это когда денег нет и выпить не на что.
   – Не может такого быть, – поразился мистер Данбартоншир. – Это же катастрофа! Конец света!
   – Вот и я о том. А моя ответила… Кстати, ты и сам сейчас услышишь, что она ответила…
   В распахнутую калитку ворвалась целая делегация. Во главе нарядной колонны выступала супруга старосты, крепкая и шустрая Агафья Просковна, пыля яркой зеленой юбкой и махая руками почище вертолета. Не отставая ни на шаг, вслед за ней мчалась хозяйка крошечного стада в семьдесят голов, всеми уважаемая Михайловна. Остальная масса женщин на фоне главной артиллерии выступала в роли статисток.
   – Слышь, сосед, я своему сказала, что егойный крызис – это вовсе не выдумка! И вообще, я по радиоточке слышала – городские на пятьдесят лет все разворовали и теперь последнюю лавку делят!
   – Окстись, Агафья! Чего там воровать-то! Сама подумай, в районо еще прошлой весной вывеску в ломбард снесли. А парик судья выкупает лишь по большим праздникам, когда надо показательно нашу нехристь засудить и отчетность повысить!
   – Не серди меня, Михайловна! Ты же знаешь, я в гневе…
   Оглохнув, мистер Данбартоншир лишь распахнул рот, пытаясь хоть как-то снизить мощь акустического удара. Разглядев, что гостьи обосновались во дворе надолго, он вздохнул, аккуратно сотворил несколько заклинаний и отгородился волшебной прозрачной стеной от бушевавшей снаружи бури. Сквозь магический полог изредка прорывались наиболее громкие звуки и слова, но в целом в клетку вернулась благоприятная обстановка.
   – Я тебе дам «крызис»!.. А вот… Да… тить… – доносилось из-за звенящих прутьев.
   – Давай садись ровненько, дыши глубоко. – Колдун осторожно поправил старосту на скамейке и начал массировать ему виски, возвращая соседа к жизни…

* * *

   – …запомни, друг мой. У женщин всегда есть мнение. По любому вопросу. И древние земли Шотландии, моей любимой родины, ничем не отличаются от утонувших в грязи местных просторов.
   – Что же мне теперь – и перебивать больше нельзя?
   – Конечно. Если ты не дашь высказаться, твоя любимая супруга не сумеет безболезненно сформировать следующее мнение. Оно так и останется в глубинах ее пышногрудого организма. А если внутри застрянет не одно мнение, а целая группа по всем мировым проблемам, ее просто разорвет на части.
   – Но я больше не могу! Моя голова лопнет до того, как взорвется моя благоверная!
   – А для этого древние охотники на мамонта придумали проверенный веками способ! Настоянная на кедровых орехах брага с добавлением болотных корней и мхов для крепости. По сто грамм, кивнуть любимой женщине – и мы готовы оценить ее следующую часовую речь!
   – На мамонтов?! – Староста ошарашенно уставился на колдуна. – Что, уже тогда?!
   – А ты как думал? С чего бы наши предки уходили охотиться на неделю или даже на месяц? Мамонты на огородах паслись, в паре шагов от порога, а закутанные в шкуры смелые воины брали свои копья и исчезали за горизонтом. Зато когда освоили магический процесс брожения, перестали пропадать из дому. Тут-то мамонтам и наступил конец. Копченый окорок из мамонта – отличная закуска, я тебе скажу…
   Воровато достав из-под полы берестяную флягу и две крошечные рюмки, мистер Данбартоншир разлил живительную влагу и чокнулся с главой деревни:
   – За плюрализм!
   Занюхав рукавом, мужики повернулись к раскричавшимся бабам.
   – А представляешь, если хоть на миг ее заткнуть? Хотя бы на минуту? Ее же… Это же пострашнее Хиросимы будет!
   – Тост. За мир во всем мире и разоружение… Сам подумай, мы же не враги нашему району. Нельзя столько народу губить зазря!
   – Точно. Пусть живут, – согласился староста и поднял рюмку.
   Так в деревне наступил мир…

Глава четвертая, не враждебная
Доброе дело мистера Данбартоншира

   Мистер Данбартоншир стоял рядом с лужей и раздумывал. С раннего утра деревенский колдун собрался наведаться на почту, по этому поводу даже начистил парадные штиблеты. И теперь мерзкая лужа, оккупировавшая середину улицы, превратилась в непреодолимое препятствие. Можно было протоптать дорожку в росшей сбоку крапиве, но дипломированный специалист по черной магии считал ниже своего достоинства пользоваться столь низкопробными уловками. Можно было вызвать торнадо для осушения лужи, создать каменный мост через водную преграду или перенести почту поближе к родному дому. К сожалению, богатство вариантов тихо таяло под жарким солнцем, а колдун так и не мог принять окончательное решение.
   – Данбартоншир Карлович! – радостно заорал Митрич, до выхода на пенсию работавший бессменным пастухом. Где-то в полях он и провел всю жизнь, не обзаведясь ни семьей, ни потомством. – Сосед, посмотри, что я на почте нашел!
   – На почте? – заинтересовался колдун. – А на меня там ничего не видел? Газету или телеграмму какую?
   – Не, тебе нет ничего, – покачал головой старик, размахивая листком бумаги с другого берега лужи. – Сегодня лишь мне письмо от внука пришло. Ты только послушай!
   И, бережно расправив бумажку, Митрич громким голосом, с расстановкой, начал разбирать букву за буквой:
   – «Дорогой ты мой дедушка, Лексей Леонидович! Пишу тебе письмо, поздравляю с наступающими праздниками и желаю тебе всего-всего от чистого сердца».
   – Чего?! – поразился до глубины души мистер Данбартоншир. – Какой Леонидович? Или ты успел отчество поменять? И имя заодно?
   – Скажешь тоже! – возмутился потомственный пастух. – Просто замотался внук, свету белого не видит, вот и ошибся маленько. Смотри, вот штемпель наш, письмо правильно дошло. И на обороте вон написано: «Дедушке»… Никто не признается, говорят, не им письмо. А я как умом пораскинул, так и понял, что это внук мой! Вон, не забыл, написал!
   – Внук?! – От неожиданности колдун оступился и заляпал лакированные штиблеты со штанами по самые колени. – Шоб тебя, путаник, откуда у тебя внук?!
   – Ну всякое в поле бывало, – потупился Митрич, но спохватился и вновь замахал бумажкой: – Ты не мешай, ты главное слушай!
   Устроившись сбоку на травке, чтец продолжил:
   – Так, дедушка… Леонидович… А! Вот! «…а вчерась была мне страшная выволочка. Хозяин мой приказал посчитать, сколько будет стоить дорогу построить от сарая воеводского до окраины. Получилось как у соседей, в пятнадцать раз дешевле, чем мы обычно строим. Как хозяин мою писанину увидел, так осерчал, все в кучу сгреб и в харю тыкал…»
   Старик промокнул набежавшие слезы и трубно высморкался:
   – Ишь ты, в харю тычут! Ты подумай! «…и работы с тех пор хлебной нет никакой! Все лишь на подхвате, бегом, впроголодь! А еще прихвостни хозяйские ходят, деньги за конуру на Тверской требуют да самоходную тележку отобрать грозятся… Сил моих больше нет, хоть последний «ролекс» закладывай…»
   Колдун выбрался на берег, критически осмотрел вновь приобретенную бурую окраску и решил вернуться домой. Тем более что идти на почту смысла уже не было. Единственную весточку от неизвестного внука перехватил Митрич.
   – Ладно, что он жалобится, я понял. Внуки, они завсегда так, все денег просят, и побольше.
   – А вот и нет! – запальчиво возразил старик. – Мой не таков! Ты конец послушай! «…милый дедушка! Финансовым планом заклинаю, забери меня отседова! А то пропаду ни за грош…»
   – Забрать? Это что-то новое, – удивился мистер Данбартоншир. – Обычно, наоборот, назад ехать не хотят.
   – А ты как думал! Жизнь-то у него чисто собачья. В конуре обитает да на телеге по городу мотается… Бедолага…
   – Так чего ждешь?