— Нет больше хансса, — продолжал жрец (бывший жрец?), сверля ее взглядом, — Никто из хансса уже не сможет отложить ни одного яйца. Наш бог изгнан, а сами мы прокляты. Может, ты скажешь, за что?
Рисса молчала. Она пыталась сосредоточиться на том, что все это — наваждение, но все происходящее имело невыносимый оттенок реальности, и ни одна попытка проснуться не помогала.
— Знаешь, — ответил все тот же незримый голос из-за спины. — Она знает, — продолжил он. — Мы все дорого заплатили за несправедливость. Что тебе стоило согласиться, перешагнуть через свою гордость?
Рисса задыхалась. Она увидела мертвые, распадающиеся в прах глаза изваяния Нааты, оскверненные и разбитые священные изображения, осознала, как тяжело давит на нее осознание вины…
Вины?!
Она отняла руки от лица. Она была вновь в Зале, позади открывалась дверь в настоящее, которое она недавно покинула, а перед глазами все еще стояло ужасное будущее, которое ей посулили…
Вины?!
Что-то неправильное было в видении будущего, которое ей предстало. Не было времени думать, что именно.
— Если ты угрожаешь, — сказала она с негодованием, прижимая руку к груди, — значит, ты не можешь нами управлять. Так что посмотрим, что предпринять. Я не стану давать обещания.
— Ладно, — согласился неожиданно голос. — Я не позволю вам никого позвать на помощь. А если будете упорствовать, я помогу вам подумать в таком месте, где других занятий у вас будет немного.
Фонтан неожиданно притих, а когда Рисса подняла глаза, вместо воды, чистой и прохладной, фонтан источал теперь кровь. Отвратительный залах гниения вновь коснулся ее ноздрей. Стены Зала поросли плесенью и мхами, а сверху стал сочиться кроваво-красный свет, скудный и скрадывающий обстановку.
Кривясь от отвращения, Рисса побрела по скользкому и липкому полу к едва различимым тлеющим уголькам по ту сторону видения. За спиной ее кто-то добродушно смеялся.
…Нламинер попался в ловушку.
Проход, по которому их компания пришла, оказался перекрыт массивной металлической решеткой — настолько тяжелой, что ему не удавалось ее даже пошевелить. Дождавшись, когда пернатые хищники умолкнут вдалеке, он прокрался в тот коридор, куда скрылся раненый, специалист по ловушкам по имени Нарри. Кровавый след вел в одну из комнат, где явно произошла схватка: на полу валялись останки нескольких птиц. Дальше следы продолжались, но уже без цепочки кровавых пятнышек. Нламинер некоторое время следовал за ними, пока не уперся в такую же массивную решетку.
Ладно, подумал он, раз уж он смог уйти, то и выбраться из города наружу ему будет не слишком сложно. Поднимать шум было бы небезопасно. Предыдущие отчеты ничего не говорили ни о птицах-кровопийцах, ни об огнедышащих «волках». Похоже, правы те, кто утверждает, что привычная спокойная жизнь — крайне хрупкое и недолговечное состояние. Стоило на несколько десятков лет покинуть город, как уже нужна по меньшей мере армия, чтобы очистить его от новых обитателей.
Сейчас он был вынужден красться, подолгу замирая у каждого нового перекрестка, прислушиваясь и принюхиваясь, стараясь экономить воду — ее оставалось дня на три, не более. В памяти осталось одно: город имеет достаточно простую планировку; самый широкий проход неизменно приводит к серии лестниц и подъемников, ведущих на другие уровни. Только нигде не говорилось, с кем или с чем придется встретиться, чтобы прорваться к одному из таких мест.
Таилась, правда, робкая надежда, что портал, соединявший некогда город с другими крупными городами Ралиона, все еще действует, — тогда он будет рад убраться отсюда куда угодно. Как сильно может изменить взгляд на жизнь пара-другая железных решеток, думал он. Нет их — и ты свободен. Есть они — и ты обречен.
…Десятки странных помещений — проходов, каморок, складов, жилых комнат и много чего еще прошло перед его глазами. Однако не было времени все это исследовать. Поразмыслив, Нламинер спрятал большую часть сокровищ, найденных ими, в той комнатке, где он отбивался от огнедышащих хищников. Труп последнего так и не пожелал расставаться с его кинжалом — пришлось выволочь его в коридор целиком.
На второй день осторожного перемещения по широкому проспекту — вероятно, некогда величественному и красивому — ему почудилось чье-то присутствие. Кто-то, без сомнения, был поблизости — судя по следам, по запахам, по непонятным знакам, нацарапанным на стенах. Кто бы то ни был, решил Нламинер, вряд ли его общество будет намного хуже теперешнего. Ни одну ночь ему не удавалось спать спокойно: непонятные звуки тревожили его, сотрясения пола, непрекращающееся болезненное свечение стен. Он начинал ощущать себя букашкой, ползущей внутри разлагающихся останков подземного колосса, куда стремились теперь самые отвратительные и невероятные твари со всего мира.
Следы вскоре потерялись — то ли исследователь глубин двигался какими-то тайными ходами, то ли попросту умел летать, — и впереди, там, где заканчивалась цепочка следов, коридор разделялся на три прохода.
Левый и правый были узкими, и оттуда тянуло ледяным сквозняком. Центральный постепенно подымался и сохранился явно лучше других. Подумав немного, Нламинер двинулся по среднему, по-прежнему прижимаясь к стенам, готовый в случае необходимости обратиться в бегство либо слиться со стеной, укрыться, переждать возможную опасность.
Никого не было. Он подкрался к двери, которой завершался коридор, и заметил буквы, что светились на ней. Его знание местного языка было слабым, но рядом была полустертая копия той же надписи на Тален. Выходило что-то вроде «..У..Т…. орт……» Вряд ли там было что-либо запрещенное или опасное — ни замков, ни предупреждающих знаков не было видно. Поколебавшись несколько секунд, Нламинер аккуратно приоткрыл дверь.
Просторный зал был пуст и безмолвен. Слабый запах озона витал в воздухе; девять полированных круглых возвышений находилось здесь — восемь у стен, одно в центре. Над тем, что в центре, висел сгусток черноты, от которого и исходил слабый запах озона.
Портал!
Впервые за множество часов Нламинер почувствовал облегчение. Держа меч наготове, он очень медленно двинулся в обход портала, готовый либо мгновенно прыгнуть в него, либо отскочить прочь, — насколько ему было известно, портал всегда предупреждал звуком о перемещении по нему.
Неожиданно он расслышал легкие, но несомненные звуки со стороны, противоположной той, откуда он вошел. Позабыв про портал, Нламинер кинулся вперед и распахнул дверь, что вела из зала дальше.
За дверью начинался новый проспект — просторный проход со сводчатым потолком, более чем в две сотни футов шириной. Сравнительно неподалеку что-то время от времени вспыхивало, и слышался звук, напоминавший шипение огромной разъяренной змеи. Плавающие в воздухе черные тени померещились ему, и, подняв засветившийся «Покровитель» перед собой, Нламинер бросился вперед.
Похоже, он подоспел вовремя. Низкорослая фигура яростно отбивалась от восьми или более теней, что окружали ее со всех сторон. Даже на почтенном расстоянии Нламинер ощущал ледяной холод, распространявшийся от призраков, и понял, что времени терять нельзя. Никакой кодекс ведения рукопашного боя не относился к подобным чудовищам, и он наискось перечеркнул одно из них, уворачиваясь от туманных «рук» тени. Вопль едва не оглушил его; меч проходил сквозь противника, словно сквозь густой студень. Тень, которую он поразил, распалась на черные фрагменты и рассеялась. Отбивавшийся отсалютовал Нламинеру, но тому некогда было отвечать на приветствие. Три тени насели на него, и не было времени ударить как следует.
Он осознал, насколько его неожиданный спутник мастерски владеет оружием: даже от трех теней ему едва удавалось обороняться. Спустя всего несколько секунд он начал замерзать и успел подумать, что, скорее всего, в этот раз попался по-настоящему.
Одна из теней безо всякой причины поплыла прочь, и Нламинер, прокатившись под двумя остальными, вонзил с размаху меч в отступающего противника. В этот раз «Покровитель» сильно нагрелся, и искры брызнули в разные стороны. Позади него послышался стон поверженной нежити, и это придало ему уверенности.
Вторая тень покачивалась у него за спиной, и он, успев поразиться ее беспечности, ударил снизу вверх. Но тут же в голове словно взорвалось пушечное ядро. Нламинер слабо осознавал, что меч, который он выпустил, медленно опускается наземь, среди лохмотьев разрушенной тени, и успел заметить призрачную длань, вновь занесенную для удара…
Чья-то сильная рука отшвырнула его в сторону и нарисовала в воздухе ослепительно вспыхнувший знак, от которого тень пошла рябью и испарилась. Та же рука посадила его у стены, и новый знакомый склонился над ним. Капюшон откинулся, и Нламинер увидел голову рептилии: светло-серая мелкая чешуя, внимательные желто-зеленые глаза и необычный, напоминающий аромат благовонных трав запах. Тут все пошло кругом, и непроницаемая мгла опустилась на него.
Очнулся он на свежем воздухе. Молот, сокрушавший его мозг изнутри, успокоился, и теперь только слабая боль в висках напоминала о случившемся. Нламинер сел и тут же пожалел об этом. Он схватился рукой за затылок и зашипел от боли, которая, казалось, вот-вот разорвет голову на части.
И ощутил сильный запах трав. Подняв взгляд, он увидел перед собой небольшую фляжку. Кто-то вложил ее в его непослушную ладонь и сжал пальцы. Ладно. Раз уж остался жив, почему бы не продолжить? Нламинер закрыл глаза и сделал основательный глоток. Вкус был резким, отрезвляющим, но не тошнотворным. Туман моментально рассеялся в глазах, и необычайная бодрость наполнила все его существо.
Нламинер попытался подняться и с удивлением осознал, что ни одна косточка не болит. Неподалеку лежал его «Покровитель», вложенный в ножны. Он оглянулся и встретился с уже знакомой ему парой глаз. Только теперь они были пронзительно-зеленого цвета. Показалось, что ли, успел подумать Нламинер и отступил на шаг от неожиданности.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Рептилия была без накидки, ее единственной одеждой был сплетенный из полосок кожи пояс, что служил одновременно рюкзаком и бог весть чем еще. Ему показалось, что на шее рептилии сверкнул небольшой амулет, но, взглянув еще раз, он не заметил ничего.
Все, что можно было бы предположить, — что его новая знакомая женского пола. Ростом она была чуть больше пяти футов, но не казалась хрупкой или слабой: Нламинер помнил, с какой силой она отбросила его прочь от врагов.
— Рисса, — указала на себя рептилия, — Рисса Талашесс анс Шиора.
— Нламинер, — отозвался Нламинер. Рептилия говорила на Тален, и лишь едва заметное шипение отличало ее голос от человеческого.
— Анс-Шаар, — произнесла рептилия и протянула руку ладонью вверх. Помедлив секунду, Нламинер осторожно коснулся ее своей ладонью.
Ему показалось, что ладонь на миг охватил огонь. В ушах возникла и угасла высокая музыкальная нота, а на шее Риссы вспыхнул и вновь стал невидимым небольшой амулет.
— Ты спас мне жизнь, — продолжала рептилия, усаживаясь у камня. Нламинер вновь повторил ее действие и сел поблизости. — Теперь мы… — рептилия словно подбирала слова, — союзники, если ты не откажешься от моей помощи.
— Не откажусь, — услышал Нламинер свой голос. Отчего-то он был страшно смущен и слова давались с трудом. — Помощник из меня был, правда, неважный.
Они помолчали, и Нламинера неожиданно охватила волна спокойствия. Окружающий его пейзаж словно только что стал видимым: горный склон, низенькие изогнутые деревья, трава, прохладный воздух и ватные островки облаков на небе.
И черная пасть пещеры на склоне.
— Что ты там делал? — неожиданно спросила Рисса, поворачиваясь к нему.
Поколебавшись всего несколько мгновений, Нламинер описал ей вкратце все события, что случились с момента, когда их компания вошла в юго-западные ворота Сингары. Рептилия терпеливо выслушала его и покачала головой.
— Весьма безрассудно. Это был первый раз, когда вы решились на такое приключение? — Глаза ее на долю секунды приобрели оранжевый оттенок. Нламинер кивнул.
Рисса некоторое время размышляла.
— То, для чего я сюда спустилась, еще не завершено. Могу ли я попросить тебя помочь мне?
Нламинер кивнул, не раздумывая.
— Предстоит весьма опасная дорога, — предупредила Рисса.
— Если бы мы не встретились, я вряд ли пережил бы этот вечер, — ответил он. — Я тоже обязан тебе жизнью. Так что я согласен.
— Отправимся ночью, — ответила она. — Разбуди меня, если что-нибудь случится.
И сразу же уснула, укрывшись от солнца в тени большого камня.
Никогда прежде Нламинеру не предлагали дружбу и доверие столь стремительно. Впрочем, что-то подсказывало ему, что подвоха ждать не следует. Нельзя сказать, на чем основывалось это ощущение. Он знал это, вот и все.
Постепенно проснулся голод. Стараясь вести себя насколько возможно тихо, он перекусил остатками своего дорожного пищевого запаса и наполнил флягу свежей водой, спустившись немного вниз: там журчал небольшой ручеек.
Вернувшись к камню, он уселся, опираясь о его нагретый солнцем бок, и постарался не думать о тревогах и радостях, что свалились так неожиданно в таком количестве. Спокойствие нарушал лишь оскалившийся голодной пастью вход в пещеру. Что-то скрывалось там — голодное, настойчивое, ожидающее своего часа.
Он просидел так, пока солнце не стало опускаться за горизонт. Сон не шел, но вся усталость мало-помалу прошла.
Человек в черном плаще мрачно поднимался по Лестнице; потоки дождя хлестали, едва не сбивая с ног. Ливень был теплым, земля под ногами кипела, превращенная в предательскую кашу, скользкую и ненадежную.
Задержавшись на миг у входа в разрушенное теперь кладбище, он поднял голову и увидел два забранных ставнями окна на втором этаже здания.
— Понятно, — буркнул он себе под нос. — Теперь начинается самое интересное. Пожалуй, надо позаботиться о внешности.
Если бы его увидел сторонний наблюдатель, то, вероятно, бежал бы в панике, даже если бы дело происходило и не на острове с неважной репутацией. С каждым шагом части тела идущего меняли вид, размер, положение; из рукавов высовывались то ухоженные кисти рук человека, то массивные короткие лапы рептилии, снабженные двухдюймовыми когтями; ступни то обрастали шерстью, то меняли количество пальцев. Если бы не дымка, которая в этот момент скрывала контуры пришельца, более жуткого зрелища было бы не представить.
Он поднялся на второй этаж (следов от него не оставалось) и прошел сквозь стену в комнатку, в которой путешественники разбили свой лагерь. Оглянувшись, он увидел в проеме приоткрытой двери зал с фонтанами и Риссу, сидящую у одного из них. Перевел взгляд на вторую Риссу, безмятежно глядевшую в окно, и покачал головой.
— Нехорошо подсматривать, — сказал он, наклоняясь над Нламинером, — но всегда приходится. И растаял.
— Вот мы и встретились, — сказал незнакомец, по виду — ольт, закутанный в переливающийся многими цветами плащ, выходя из-за камня, рядом с которым устроилась Рисса.
Нламинер остолбенел. Это не могло происходить! Во сне он невольно просматривал многие моменты из прошлого — так иногда удавалось решить проблемы настоящего.
Но этого персонажа не могло быть в его воспоминаниях!
Оглянувшись, он увидел, что все вокруг застыло. Деревья перестали шевелить листьями на ветру, птицы замерли прямо в воздухе, и ни ветерка не проносилось мимо него. Наступила абсолютная тишина. Лишь биение сердца нарушало ее. Присмотревшись, Нламинер осознал, что весь окружающий мир — кроме них с пришельцем — стал черно-белым, потеряв все остальные цвета.
— Иначе бы ты испугался и, чего доброго, проснулся, — пояснил пришелец. — А это ни к чему. У нас с вами впереди и так достаточно забот.
— Я узнал тебя! — с жаром выкрикнул Нламинер, позабыв обо всем на свете. — Ты направил меня с поручением на этот остров! — Он пошарил вокруг себя, чтобы взять свой походный рюкзак, и осекся. В этом сне его быть не могло.
— Действительно? — с энтузиазмом отозвался незнакомец и огляделся. — Очень интересно! И о чем же мы говорили?
Похоже, это действительно сон, причем, скорее всего, кошмар. Иначе как объяснить, что он видит такое? Нламинер встал и заглянул за камень. Та Рисса спала и своим черно-серым цветом нисколько не отличалась от камня, у которого лежала.
— Она не проснется, — заверил его пришелец. — Считай, что ее вообще нет. Не отвлекайся. Итак, о чем мы беседовали?
Может быть, подумал Нламинер, проще рассказать этой галлюцинации все, что она хочет? Тут он осознал, что понимает, что все происходит во сне, и — во сне, разумеется, — огорчился. В кои-то веки выпадает шанс видеть столь яркий и управляемый сон — и чем приходится заниматься!
Он вздохнул и рассказал все, что помнил. Память его была необычайно цепкой и достоверной. Когда он завершил свой рассказ, с негодованием глядя на собеседника, тот кивнул, совершенно удовлетворенный.
— Вот теперь я готов, — сказал он невпопад и поднялся с камня. Плащ взметнулся вверх радужной волной и растекся по высокой фигуре ольта.
— Что же ты хотел? — спросил Нламинер, который неожиданно понял, что сейчас этот загадочный посетитель его сновидений уйдет так же неожиданно, как и вторгся.
— Я не могу тебе это сказать, — ответил тот серьезно. — Сейчас я покину тебя, и наш разговор ты вспомнишь очень, очень не скоро. Мне не позволено давать тебе никаких советов, кроме одного: оставайся самим собой. Вы вдвоем — необычайно удачная пара. Все, что вам нужно, вы найдете сами.
— Подожди! — крикнул Нламинер, но контуры пришельца растаяли, словно дым. Закатные краски вернулись на свои места, ветер освежил его горячую голову, и, подняв ее с камня, он никак не мог понять, что могло его разбудить. Рисса спала рядом, закат стремительно переходил в ночь, и густая ночная тишина окутывала все вокруг…
Тишина!
Ни всепоглощающего пения цикад, ни песен птиц, ни редкого писка мелких зверьков, ведущих ночную жизнь.
Полная тишина взамен этого. Нламинер проверил свой меч — в полном порядке. Он тронул осторожно руку Риссы, и она немедленно открыла глаза.
— Тихо, — шепнул он. — Что-то не в порядке. Слышишь?
Он сделал выразительный жест и обвел молчащие окрестности. Повернувшись к Риссе, он вздрогнул: ее не было.
Позади него послышался шорох. Он обернулся и увидел полностью снаряженную Риссу. В руках у нее поблескивал жезл, вторую она подняла предостерегающе: молчи! Нламинер застыл и медленно повернул голову к пещере. Откуда-то из ее глубин доносилась угроза, не облеченная в слова.
— Отступаем вниз, — шепнула Рисса. — Здесь мы в ловушке. Старайся держаться на открытом пространстве.
Из пещеры потянуло холодом, и Нламинер увидел нечто, выползающее из мрака. Хотя размерами оно и не отличалось от их прежних противников, даже издали было заметно, насколько оно вредоноснее. Трава, над которой оно перемещалось, чернела и съеживалась; с деревьев поблизости черным потоком посыпались листья. Нламинер ощутил исходивший от них залах — запах болезни, гниения, порчи — и с отвращением стряхнул их с себя.
Тень помедлила, затем простерла к нему свои бесплотные руки и, казалось, произнесла что-то не ощутимое для слуха. От этих слов кровь потекла медленнее в его жилах и страх накатил на него удушающей волной. Однако тело его оказалось сильнее разума. Он следил, как, отступив на шаг, выхватывает «Покровитель» из ножен и становится в оборонительную позицию.
Наваждение прошло. Тень стояла перед ним, не решаясь касаться ярко сияющего острия оружия. Он всем телом ощущал тлетворные эманации чудовища, что продолжало высасывать жизненные силы изо всего, что находилось вокруг, — травы, деревьев, животных и его самого. Нламинер решился, и меч его скользнул к конечности призрака. Послышалось злобное шипение, и другая рука обожгла левую часть его головы. Нламинер ощутил, как ледяная боль пронзает голову, и едва не выронил оружие. Тень оказалась едва ли не проворнее своих меньших сородичей. Она была повсюду: туманные, смертельно опасные щупальца, казалось, заполняют все вокруг. Он отступал осторожно, парируя каждый возможный удар противника, но долго так продолжаться не могло.
Собравшись, он сделал глубокий выпад и погрузил клинок в черные глубины призрака. Меч застрял в вязком теле, раскалился добела и начал оплавляться. Нламинер даже не пытался его извлечь и откатился назад, судорожно хватая ртом обжигающе холодный воздух. Призрак яростно бил вокруг себя едва заметными конечностями и стонал на многие голоса.
В мертвенно-бледном свете, что исходил от испаряющегося оружия, стало видно, как из глубин пещеры появилось еще три таких же призрака. Риссы нигде не было, и Нламинер понял, что теперь-то он погиб. Тени развернулись цепью и заскользили к нему с ужасающей скоростью. Нламинер оглянулся: позади была пропасть. Тридцать футов для отступления. Потом — только вниз.
Он не успел заметить, как это произошло. Казалось, что солнце на миг взошло прямо над его головой. Ослепляющий, невыносимо горячий сгусток света повис между ним и призраками, от которых протянулись дрожащие длинные тени.
В несколько мгновений все было кончено. Тени съежились, поплыли неровными волнами. Запах свежести и грозы наполнил мир. Какое-то время Нламинер, видел все пространство вокруг одновременно. Рисса, притаившаяся среди деревьев, воздевшая руку к небесам. Тени, беспорядочно протянувшиеся во все стороны. Силуэты птиц, выхваченные вспышкой из темноты. Каждый камушек, травинка, каждый изгиб земли под ногами были пронзительно ясными и осязаемыми.
И все завершилось. Рисса вышла из-под укрытия и подошла к нему. Ее прохладные пальцы прикоснулись к голове, и ожог от призрачной руки перестал донимать дергающей, назойливой болью.
— Ничего страшного, — донесся до него голос — Дважды в день попасть под такое — не каждый выдержит. Еще два дня отдыха, и будешь в полном порядке.
— Почему ты не нападала раньше? — спросил он вяло. Боли не ощущалось, чувствовалась только невероятная усталость. Должно быть, действие травяного напитка закончилось.
— Надо было бить наверняка, — ответили ему. — А для этого требовалось выманить их всех наружу. Тебе это удалось.
— Тебе невероятно везет, — добавила Рисса после того, как он уснул. — Немногие пережили бы и один удар. Что ж, надеюсь, что ты поделишься своей удачей.
Глава седьмая
Рисса молчала. Она пыталась сосредоточиться на том, что все это — наваждение, но все происходящее имело невыносимый оттенок реальности, и ни одна попытка проснуться не помогала.
— Знаешь, — ответил все тот же незримый голос из-за спины. — Она знает, — продолжил он. — Мы все дорого заплатили за несправедливость. Что тебе стоило согласиться, перешагнуть через свою гордость?
Рисса задыхалась. Она увидела мертвые, распадающиеся в прах глаза изваяния Нааты, оскверненные и разбитые священные изображения, осознала, как тяжело давит на нее осознание вины…
Вины?!
Она отняла руки от лица. Она была вновь в Зале, позади открывалась дверь в настоящее, которое она недавно покинула, а перед глазами все еще стояло ужасное будущее, которое ей посулили…
Вины?!
Что-то неправильное было в видении будущего, которое ей предстало. Не было времени думать, что именно.
— Если ты угрожаешь, — сказала она с негодованием, прижимая руку к груди, — значит, ты не можешь нами управлять. Так что посмотрим, что предпринять. Я не стану давать обещания.
— Ладно, — согласился неожиданно голос. — Я не позволю вам никого позвать на помощь. А если будете упорствовать, я помогу вам подумать в таком месте, где других занятий у вас будет немного.
Фонтан неожиданно притих, а когда Рисса подняла глаза, вместо воды, чистой и прохладной, фонтан источал теперь кровь. Отвратительный залах гниения вновь коснулся ее ноздрей. Стены Зала поросли плесенью и мхами, а сверху стал сочиться кроваво-красный свет, скудный и скрадывающий обстановку.
Кривясь от отвращения, Рисса побрела по скользкому и липкому полу к едва различимым тлеющим уголькам по ту сторону видения. За спиной ее кто-то добродушно смеялся.
…Нламинер попался в ловушку.
Проход, по которому их компания пришла, оказался перекрыт массивной металлической решеткой — настолько тяжелой, что ему не удавалось ее даже пошевелить. Дождавшись, когда пернатые хищники умолкнут вдалеке, он прокрался в тот коридор, куда скрылся раненый, специалист по ловушкам по имени Нарри. Кровавый след вел в одну из комнат, где явно произошла схватка: на полу валялись останки нескольких птиц. Дальше следы продолжались, но уже без цепочки кровавых пятнышек. Нламинер некоторое время следовал за ними, пока не уперся в такую же массивную решетку.
Ладно, подумал он, раз уж он смог уйти, то и выбраться из города наружу ему будет не слишком сложно. Поднимать шум было бы небезопасно. Предыдущие отчеты ничего не говорили ни о птицах-кровопийцах, ни об огнедышащих «волках». Похоже, правы те, кто утверждает, что привычная спокойная жизнь — крайне хрупкое и недолговечное состояние. Стоило на несколько десятков лет покинуть город, как уже нужна по меньшей мере армия, чтобы очистить его от новых обитателей.
Сейчас он был вынужден красться, подолгу замирая у каждого нового перекрестка, прислушиваясь и принюхиваясь, стараясь экономить воду — ее оставалось дня на три, не более. В памяти осталось одно: город имеет достаточно простую планировку; самый широкий проход неизменно приводит к серии лестниц и подъемников, ведущих на другие уровни. Только нигде не говорилось, с кем или с чем придется встретиться, чтобы прорваться к одному из таких мест.
Таилась, правда, робкая надежда, что портал, соединявший некогда город с другими крупными городами Ралиона, все еще действует, — тогда он будет рад убраться отсюда куда угодно. Как сильно может изменить взгляд на жизнь пара-другая железных решеток, думал он. Нет их — и ты свободен. Есть они — и ты обречен.
…Десятки странных помещений — проходов, каморок, складов, жилых комнат и много чего еще прошло перед его глазами. Однако не было времени все это исследовать. Поразмыслив, Нламинер спрятал большую часть сокровищ, найденных ими, в той комнатке, где он отбивался от огнедышащих хищников. Труп последнего так и не пожелал расставаться с его кинжалом — пришлось выволочь его в коридор целиком.
На второй день осторожного перемещения по широкому проспекту — вероятно, некогда величественному и красивому — ему почудилось чье-то присутствие. Кто-то, без сомнения, был поблизости — судя по следам, по запахам, по непонятным знакам, нацарапанным на стенах. Кто бы то ни был, решил Нламинер, вряд ли его общество будет намного хуже теперешнего. Ни одну ночь ему не удавалось спать спокойно: непонятные звуки тревожили его, сотрясения пола, непрекращающееся болезненное свечение стен. Он начинал ощущать себя букашкой, ползущей внутри разлагающихся останков подземного колосса, куда стремились теперь самые отвратительные и невероятные твари со всего мира.
Следы вскоре потерялись — то ли исследователь глубин двигался какими-то тайными ходами, то ли попросту умел летать, — и впереди, там, где заканчивалась цепочка следов, коридор разделялся на три прохода.
Левый и правый были узкими, и оттуда тянуло ледяным сквозняком. Центральный постепенно подымался и сохранился явно лучше других. Подумав немного, Нламинер двинулся по среднему, по-прежнему прижимаясь к стенам, готовый в случае необходимости обратиться в бегство либо слиться со стеной, укрыться, переждать возможную опасность.
Никого не было. Он подкрался к двери, которой завершался коридор, и заметил буквы, что светились на ней. Его знание местного языка было слабым, но рядом была полустертая копия той же надписи на Тален. Выходило что-то вроде «..У..Т…. орт……» Вряд ли там было что-либо запрещенное или опасное — ни замков, ни предупреждающих знаков не было видно. Поколебавшись несколько секунд, Нламинер аккуратно приоткрыл дверь.
Просторный зал был пуст и безмолвен. Слабый запах озона витал в воздухе; девять полированных круглых возвышений находилось здесь — восемь у стен, одно в центре. Над тем, что в центре, висел сгусток черноты, от которого и исходил слабый запах озона.
Портал!
Впервые за множество часов Нламинер почувствовал облегчение. Держа меч наготове, он очень медленно двинулся в обход портала, готовый либо мгновенно прыгнуть в него, либо отскочить прочь, — насколько ему было известно, портал всегда предупреждал звуком о перемещении по нему.
Неожиданно он расслышал легкие, но несомненные звуки со стороны, противоположной той, откуда он вошел. Позабыв про портал, Нламинер кинулся вперед и распахнул дверь, что вела из зала дальше.
За дверью начинался новый проспект — просторный проход со сводчатым потолком, более чем в две сотни футов шириной. Сравнительно неподалеку что-то время от времени вспыхивало, и слышался звук, напоминавший шипение огромной разъяренной змеи. Плавающие в воздухе черные тени померещились ему, и, подняв засветившийся «Покровитель» перед собой, Нламинер бросился вперед.
Похоже, он подоспел вовремя. Низкорослая фигура яростно отбивалась от восьми или более теней, что окружали ее со всех сторон. Даже на почтенном расстоянии Нламинер ощущал ледяной холод, распространявшийся от призраков, и понял, что времени терять нельзя. Никакой кодекс ведения рукопашного боя не относился к подобным чудовищам, и он наискось перечеркнул одно из них, уворачиваясь от туманных «рук» тени. Вопль едва не оглушил его; меч проходил сквозь противника, словно сквозь густой студень. Тень, которую он поразил, распалась на черные фрагменты и рассеялась. Отбивавшийся отсалютовал Нламинеру, но тому некогда было отвечать на приветствие. Три тени насели на него, и не было времени ударить как следует.
Он осознал, насколько его неожиданный спутник мастерски владеет оружием: даже от трех теней ему едва удавалось обороняться. Спустя всего несколько секунд он начал замерзать и успел подумать, что, скорее всего, в этот раз попался по-настоящему.
Одна из теней безо всякой причины поплыла прочь, и Нламинер, прокатившись под двумя остальными, вонзил с размаху меч в отступающего противника. В этот раз «Покровитель» сильно нагрелся, и искры брызнули в разные стороны. Позади него послышался стон поверженной нежити, и это придало ему уверенности.
Вторая тень покачивалась у него за спиной, и он, успев поразиться ее беспечности, ударил снизу вверх. Но тут же в голове словно взорвалось пушечное ядро. Нламинер слабо осознавал, что меч, который он выпустил, медленно опускается наземь, среди лохмотьев разрушенной тени, и успел заметить призрачную длань, вновь занесенную для удара…
Чья-то сильная рука отшвырнула его в сторону и нарисовала в воздухе ослепительно вспыхнувший знак, от которого тень пошла рябью и испарилась. Та же рука посадила его у стены, и новый знакомый склонился над ним. Капюшон откинулся, и Нламинер увидел голову рептилии: светло-серая мелкая чешуя, внимательные желто-зеленые глаза и необычный, напоминающий аромат благовонных трав запах. Тут все пошло кругом, и непроницаемая мгла опустилась на него.
Очнулся он на свежем воздухе. Молот, сокрушавший его мозг изнутри, успокоился, и теперь только слабая боль в висках напоминала о случившемся. Нламинер сел и тут же пожалел об этом. Он схватился рукой за затылок и зашипел от боли, которая, казалось, вот-вот разорвет голову на части.
И ощутил сильный запах трав. Подняв взгляд, он увидел перед собой небольшую фляжку. Кто-то вложил ее в его непослушную ладонь и сжал пальцы. Ладно. Раз уж остался жив, почему бы не продолжить? Нламинер закрыл глаза и сделал основательный глоток. Вкус был резким, отрезвляющим, но не тошнотворным. Туман моментально рассеялся в глазах, и необычайная бодрость наполнила все его существо.
Нламинер попытался подняться и с удивлением осознал, что ни одна косточка не болит. Неподалеку лежал его «Покровитель», вложенный в ножны. Он оглянулся и встретился с уже знакомой ему парой глаз. Только теперь они были пронзительно-зеленого цвета. Показалось, что ли, успел подумать Нламинер и отступил на шаг от неожиданности.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга. Рептилия была без накидки, ее единственной одеждой был сплетенный из полосок кожи пояс, что служил одновременно рюкзаком и бог весть чем еще. Ему показалось, что на шее рептилии сверкнул небольшой амулет, но, взглянув еще раз, он не заметил ничего.
Все, что можно было бы предположить, — что его новая знакомая женского пола. Ростом она была чуть больше пяти футов, но не казалась хрупкой или слабой: Нламинер помнил, с какой силой она отбросила его прочь от врагов.
— Рисса, — указала на себя рептилия, — Рисса Талашесс анс Шиора.
— Нламинер, — отозвался Нламинер. Рептилия говорила на Тален, и лишь едва заметное шипение отличало ее голос от человеческого.
— Анс-Шаар, — произнесла рептилия и протянула руку ладонью вверх. Помедлив секунду, Нламинер осторожно коснулся ее своей ладонью.
Ему показалось, что ладонь на миг охватил огонь. В ушах возникла и угасла высокая музыкальная нота, а на шее Риссы вспыхнул и вновь стал невидимым небольшой амулет.
— Ты спас мне жизнь, — продолжала рептилия, усаживаясь у камня. Нламинер вновь повторил ее действие и сел поблизости. — Теперь мы… — рептилия словно подбирала слова, — союзники, если ты не откажешься от моей помощи.
— Не откажусь, — услышал Нламинер свой голос. Отчего-то он был страшно смущен и слова давались с трудом. — Помощник из меня был, правда, неважный.
Они помолчали, и Нламинера неожиданно охватила волна спокойствия. Окружающий его пейзаж словно только что стал видимым: горный склон, низенькие изогнутые деревья, трава, прохладный воздух и ватные островки облаков на небе.
И черная пасть пещеры на склоне.
— Что ты там делал? — неожиданно спросила Рисса, поворачиваясь к нему.
Поколебавшись всего несколько мгновений, Нламинер описал ей вкратце все события, что случились с момента, когда их компания вошла в юго-западные ворота Сингары. Рептилия терпеливо выслушала его и покачала головой.
— Весьма безрассудно. Это был первый раз, когда вы решились на такое приключение? — Глаза ее на долю секунды приобрели оранжевый оттенок. Нламинер кивнул.
Рисса некоторое время размышляла.
— То, для чего я сюда спустилась, еще не завершено. Могу ли я попросить тебя помочь мне?
Нламинер кивнул, не раздумывая.
— Предстоит весьма опасная дорога, — предупредила Рисса.
— Если бы мы не встретились, я вряд ли пережил бы этот вечер, — ответил он. — Я тоже обязан тебе жизнью. Так что я согласен.
— Отправимся ночью, — ответила она. — Разбуди меня, если что-нибудь случится.
И сразу же уснула, укрывшись от солнца в тени большого камня.
Никогда прежде Нламинеру не предлагали дружбу и доверие столь стремительно. Впрочем, что-то подсказывало ему, что подвоха ждать не следует. Нельзя сказать, на чем основывалось это ощущение. Он знал это, вот и все.
Постепенно проснулся голод. Стараясь вести себя насколько возможно тихо, он перекусил остатками своего дорожного пищевого запаса и наполнил флягу свежей водой, спустившись немного вниз: там журчал небольшой ручеек.
Вернувшись к камню, он уселся, опираясь о его нагретый солнцем бок, и постарался не думать о тревогах и радостях, что свалились так неожиданно в таком количестве. Спокойствие нарушал лишь оскалившийся голодной пастью вход в пещеру. Что-то скрывалось там — голодное, настойчивое, ожидающее своего часа.
Он просидел так, пока солнце не стало опускаться за горизонт. Сон не шел, но вся усталость мало-помалу прошла.
Человек в черном плаще мрачно поднимался по Лестнице; потоки дождя хлестали, едва не сбивая с ног. Ливень был теплым, земля под ногами кипела, превращенная в предательскую кашу, скользкую и ненадежную.
Задержавшись на миг у входа в разрушенное теперь кладбище, он поднял голову и увидел два забранных ставнями окна на втором этаже здания.
— Понятно, — буркнул он себе под нос. — Теперь начинается самое интересное. Пожалуй, надо позаботиться о внешности.
Если бы его увидел сторонний наблюдатель, то, вероятно, бежал бы в панике, даже если бы дело происходило и не на острове с неважной репутацией. С каждым шагом части тела идущего меняли вид, размер, положение; из рукавов высовывались то ухоженные кисти рук человека, то массивные короткие лапы рептилии, снабженные двухдюймовыми когтями; ступни то обрастали шерстью, то меняли количество пальцев. Если бы не дымка, которая в этот момент скрывала контуры пришельца, более жуткого зрелища было бы не представить.
Он поднялся на второй этаж (следов от него не оставалось) и прошел сквозь стену в комнатку, в которой путешественники разбили свой лагерь. Оглянувшись, он увидел в проеме приоткрытой двери зал с фонтанами и Риссу, сидящую у одного из них. Перевел взгляд на вторую Риссу, безмятежно глядевшую в окно, и покачал головой.
— Нехорошо подсматривать, — сказал он, наклоняясь над Нламинером, — но всегда приходится. И растаял.
— Вот мы и встретились, — сказал незнакомец, по виду — ольт, закутанный в переливающийся многими цветами плащ, выходя из-за камня, рядом с которым устроилась Рисса.
Нламинер остолбенел. Это не могло происходить! Во сне он невольно просматривал многие моменты из прошлого — так иногда удавалось решить проблемы настоящего.
Но этого персонажа не могло быть в его воспоминаниях!
Оглянувшись, он увидел, что все вокруг застыло. Деревья перестали шевелить листьями на ветру, птицы замерли прямо в воздухе, и ни ветерка не проносилось мимо него. Наступила абсолютная тишина. Лишь биение сердца нарушало ее. Присмотревшись, Нламинер осознал, что весь окружающий мир — кроме них с пришельцем — стал черно-белым, потеряв все остальные цвета.
— Иначе бы ты испугался и, чего доброго, проснулся, — пояснил пришелец. — А это ни к чему. У нас с вами впереди и так достаточно забот.
— Я узнал тебя! — с жаром выкрикнул Нламинер, позабыв обо всем на свете. — Ты направил меня с поручением на этот остров! — Он пошарил вокруг себя, чтобы взять свой походный рюкзак, и осекся. В этом сне его быть не могло.
— Действительно? — с энтузиазмом отозвался незнакомец и огляделся. — Очень интересно! И о чем же мы говорили?
Похоже, это действительно сон, причем, скорее всего, кошмар. Иначе как объяснить, что он видит такое? Нламинер встал и заглянул за камень. Та Рисса спала и своим черно-серым цветом нисколько не отличалась от камня, у которого лежала.
— Она не проснется, — заверил его пришелец. — Считай, что ее вообще нет. Не отвлекайся. Итак, о чем мы беседовали?
Может быть, подумал Нламинер, проще рассказать этой галлюцинации все, что она хочет? Тут он осознал, что понимает, что все происходит во сне, и — во сне, разумеется, — огорчился. В кои-то веки выпадает шанс видеть столь яркий и управляемый сон — и чем приходится заниматься!
Он вздохнул и рассказал все, что помнил. Память его была необычайно цепкой и достоверной. Когда он завершил свой рассказ, с негодованием глядя на собеседника, тот кивнул, совершенно удовлетворенный.
— Вот теперь я готов, — сказал он невпопад и поднялся с камня. Плащ взметнулся вверх радужной волной и растекся по высокой фигуре ольта.
— Что же ты хотел? — спросил Нламинер, который неожиданно понял, что сейчас этот загадочный посетитель его сновидений уйдет так же неожиданно, как и вторгся.
— Я не могу тебе это сказать, — ответил тот серьезно. — Сейчас я покину тебя, и наш разговор ты вспомнишь очень, очень не скоро. Мне не позволено давать тебе никаких советов, кроме одного: оставайся самим собой. Вы вдвоем — необычайно удачная пара. Все, что вам нужно, вы найдете сами.
— Подожди! — крикнул Нламинер, но контуры пришельца растаяли, словно дым. Закатные краски вернулись на свои места, ветер освежил его горячую голову, и, подняв ее с камня, он никак не мог понять, что могло его разбудить. Рисса спала рядом, закат стремительно переходил в ночь, и густая ночная тишина окутывала все вокруг…
Тишина!
Ни всепоглощающего пения цикад, ни песен птиц, ни редкого писка мелких зверьков, ведущих ночную жизнь.
Полная тишина взамен этого. Нламинер проверил свой меч — в полном порядке. Он тронул осторожно руку Риссы, и она немедленно открыла глаза.
— Тихо, — шепнул он. — Что-то не в порядке. Слышишь?
Он сделал выразительный жест и обвел молчащие окрестности. Повернувшись к Риссе, он вздрогнул: ее не было.
Позади него послышался шорох. Он обернулся и увидел полностью снаряженную Риссу. В руках у нее поблескивал жезл, вторую она подняла предостерегающе: молчи! Нламинер застыл и медленно повернул голову к пещере. Откуда-то из ее глубин доносилась угроза, не облеченная в слова.
— Отступаем вниз, — шепнула Рисса. — Здесь мы в ловушке. Старайся держаться на открытом пространстве.
Из пещеры потянуло холодом, и Нламинер увидел нечто, выползающее из мрака. Хотя размерами оно и не отличалось от их прежних противников, даже издали было заметно, насколько оно вредоноснее. Трава, над которой оно перемещалось, чернела и съеживалась; с деревьев поблизости черным потоком посыпались листья. Нламинер ощутил исходивший от них залах — запах болезни, гниения, порчи — и с отвращением стряхнул их с себя.
Тень помедлила, затем простерла к нему свои бесплотные руки и, казалось, произнесла что-то не ощутимое для слуха. От этих слов кровь потекла медленнее в его жилах и страх накатил на него удушающей волной. Однако тело его оказалось сильнее разума. Он следил, как, отступив на шаг, выхватывает «Покровитель» из ножен и становится в оборонительную позицию.
Наваждение прошло. Тень стояла перед ним, не решаясь касаться ярко сияющего острия оружия. Он всем телом ощущал тлетворные эманации чудовища, что продолжало высасывать жизненные силы изо всего, что находилось вокруг, — травы, деревьев, животных и его самого. Нламинер решился, и меч его скользнул к конечности призрака. Послышалось злобное шипение, и другая рука обожгла левую часть его головы. Нламинер ощутил, как ледяная боль пронзает голову, и едва не выронил оружие. Тень оказалась едва ли не проворнее своих меньших сородичей. Она была повсюду: туманные, смертельно опасные щупальца, казалось, заполняют все вокруг. Он отступал осторожно, парируя каждый возможный удар противника, но долго так продолжаться не могло.
Собравшись, он сделал глубокий выпад и погрузил клинок в черные глубины призрака. Меч застрял в вязком теле, раскалился добела и начал оплавляться. Нламинер даже не пытался его извлечь и откатился назад, судорожно хватая ртом обжигающе холодный воздух. Призрак яростно бил вокруг себя едва заметными конечностями и стонал на многие голоса.
В мертвенно-бледном свете, что исходил от испаряющегося оружия, стало видно, как из глубин пещеры появилось еще три таких же призрака. Риссы нигде не было, и Нламинер понял, что теперь-то он погиб. Тени развернулись цепью и заскользили к нему с ужасающей скоростью. Нламинер оглянулся: позади была пропасть. Тридцать футов для отступления. Потом — только вниз.
Он не успел заметить, как это произошло. Казалось, что солнце на миг взошло прямо над его головой. Ослепляющий, невыносимо горячий сгусток света повис между ним и призраками, от которых протянулись дрожащие длинные тени.
В несколько мгновений все было кончено. Тени съежились, поплыли неровными волнами. Запах свежести и грозы наполнил мир. Какое-то время Нламинер, видел все пространство вокруг одновременно. Рисса, притаившаяся среди деревьев, воздевшая руку к небесам. Тени, беспорядочно протянувшиеся во все стороны. Силуэты птиц, выхваченные вспышкой из темноты. Каждый камушек, травинка, каждый изгиб земли под ногами были пронзительно ясными и осязаемыми.
И все завершилось. Рисса вышла из-под укрытия и подошла к нему. Ее прохладные пальцы прикоснулись к голове, и ожог от призрачной руки перестал донимать дергающей, назойливой болью.
— Ничего страшного, — донесся до него голос — Дважды в день попасть под такое — не каждый выдержит. Еще два дня отдыха, и будешь в полном порядке.
— Почему ты не нападала раньше? — спросил он вяло. Боли не ощущалось, чувствовалась только невероятная усталость. Должно быть, действие травяного напитка закончилось.
— Надо было бить наверняка, — ответили ему. — А для этого требовалось выманить их всех наружу. Тебе это удалось.
— Тебе невероятно везет, — добавила Рисса после того, как он уснул. — Немногие пережили бы и один удар. Что ж, надеюсь, что ты поделишься своей удачей.
Глава седьмая
Ставни распахнулись, и свежий воздух ворвался внутрь, разгоняя гарь и прогоняя остатки сна. Нламинер поднялся с пола, щурясь и часто моргая. Рисса завтракала, сидя за столом. Ее чешуя еще не успела высохнуть от морской воды.
Он мысленно взвыл и пожелал, чтобы на этом острове водился хотя бы один заяц. Или сурок. Что угодно съедобное. Уж он бы выследил его! О боги, все сокровища Палнора за кусок хлеба!
Нламинер поднялся и заметил цепочку темных следов, ведущих от стола к двери. Принюхался. Пахло чем-то мерзким.
— Откуда это? — указал он на пятна в величайшем удивлении. — Я хотел сказать, доброе утро. Что здесь случилось ночью?
Рисса коротко рассказала о «встрече» с неизвестным, умолчав о втором своем видении. Нламинер осторожно подошел к двери и выглянул наружу. Разумеется, там был коридор и мокрые следы, тянувшиеся от лестницы.
— Нда, — вздохнул он. — У меня тоже был очень странный сон. Я… — Он замер. Темная пелена опустилась где-то в глубине его памяти. — Очень интересно. Я помню, что видел крайне странный сон, но не помню ни одной детали. Уже второй раз я забываю вещи, которые только что помнил. Как по-твоему, это нормально?
— Нет, — ответила она коротко.
— Все время хотел спросить. — Нламинер сел рядом, — Твоя магия может вернуть память?
— Иногда. — Рисса пожала плечами. — Ты действительно хочешь, чтобы я попробовала?
Он выдержал взгляд ее оранжево-зеленых глаз и покачал головой.
— Пожалуй, что нет, — ответил он, поджав губы. — По крайней мере, не сейчас. Сейчас я хотел бы заняться вон той надписью. — Кивок в сторону стола. — Или есть другие предложения?
— Мы тщательно осмотрели только две комнаты, — ответила рептилия. — Пока что мы не нашли ничего, что объясняло бы, почему нас заставили прибыть именно сюда. Кладбище разрушено, так что там мы ничего не узнаем. Подземный храм тоже разрушен.
— Храм? — удивился Нламинер. — Это был храм? Там, где водоем и ящеры? Чей же? Рисса вздохнула.
— Надо заняться твоим образованием. Это был храм Андринкса, Властителя Времени. Правда, он скорее не зависит от времени, чем повелевает им. Так что гордись, у тебя в кармане лежит знак на память от одного из величайших богов.
Нламинер покопался и извлек ключ. Тот самый, с той памятной встречи у святилища близ Анлавена. За прошедшие годы ключ не утратил своей привлекательности.
Рисса осеклась.
— Я говорила о шарике, который ты подобрал. Откуда у тебя это?
Нламинер вздохнул не менее тяжко.
— Похоже, нам предстоит рассказать друг другу множество вещей, — заключила рептилия. — Позже. Я пойду осмотрю здание. Кстати, не забудь позавтракать.
Нламинер положил шарик рядом с ключом и посмотрел на них. Куда ни глянь, кругом боги. Слишком много богов, надо признаться, для такого крохотного клочка суши.
Он мысленно взвыл и пожелал, чтобы на этом острове водился хотя бы один заяц. Или сурок. Что угодно съедобное. Уж он бы выследил его! О боги, все сокровища Палнора за кусок хлеба!
Нламинер поднялся и заметил цепочку темных следов, ведущих от стола к двери. Принюхался. Пахло чем-то мерзким.
— Откуда это? — указал он на пятна в величайшем удивлении. — Я хотел сказать, доброе утро. Что здесь случилось ночью?
Рисса коротко рассказала о «встрече» с неизвестным, умолчав о втором своем видении. Нламинер осторожно подошел к двери и выглянул наружу. Разумеется, там был коридор и мокрые следы, тянувшиеся от лестницы.
— Нда, — вздохнул он. — У меня тоже был очень странный сон. Я… — Он замер. Темная пелена опустилась где-то в глубине его памяти. — Очень интересно. Я помню, что видел крайне странный сон, но не помню ни одной детали. Уже второй раз я забываю вещи, которые только что помнил. Как по-твоему, это нормально?
— Нет, — ответила она коротко.
— Все время хотел спросить. — Нламинер сел рядом, — Твоя магия может вернуть память?
— Иногда. — Рисса пожала плечами. — Ты действительно хочешь, чтобы я попробовала?
Он выдержал взгляд ее оранжево-зеленых глаз и покачал головой.
— Пожалуй, что нет, — ответил он, поджав губы. — По крайней мере, не сейчас. Сейчас я хотел бы заняться вон той надписью. — Кивок в сторону стола. — Или есть другие предложения?
— Мы тщательно осмотрели только две комнаты, — ответила рептилия. — Пока что мы не нашли ничего, что объясняло бы, почему нас заставили прибыть именно сюда. Кладбище разрушено, так что там мы ничего не узнаем. Подземный храм тоже разрушен.
— Храм? — удивился Нламинер. — Это был храм? Там, где водоем и ящеры? Чей же? Рисса вздохнула.
— Надо заняться твоим образованием. Это был храм Андринкса, Властителя Времени. Правда, он скорее не зависит от времени, чем повелевает им. Так что гордись, у тебя в кармане лежит знак на память от одного из величайших богов.
Нламинер покопался и извлек ключ. Тот самый, с той памятной встречи у святилища близ Анлавена. За прошедшие годы ключ не утратил своей привлекательности.
Рисса осеклась.
— Я говорила о шарике, который ты подобрал. Откуда у тебя это?
Нламинер вздохнул не менее тяжко.
— Похоже, нам предстоит рассказать друг другу множество вещей, — заключила рептилия. — Позже. Я пойду осмотрю здание. Кстати, не забудь позавтракать.
Нламинер положил шарик рядом с ключом и посмотрел на них. Куда ни глянь, кругом боги. Слишком много богов, надо признаться, для такого крохотного клочка суши.