Страница:
Занималась этим, по сведениям все того же Е.А.Кушелева, особая комиссия, куда помимо Е.Е.Эллизена входили: доктор Кейзер, ювелир Янаш, негоциант Бонеблюст, адвокат Лерх, часовой мастер Квосинг и книгопродавец Вейер [798].
Все это была буржуазная публика, что, конечно же, не могло не сказаться на содержании "Уложения". Важно подчеркнуть, что этот акт или "конституция"
Великой ложи "Астреи" не имел, как уже отмечалось, постоянного характера.
Таким образом, и здесь руководители "Астреи" демонстрировали братьям свою приверженность курсу реформ в возглавляемом ими масонском сообществе. Утверждение же разработанного братьями "Уложения" или "Книги законов", как названо оно в тексте, произошло 29 числа 11 месяца 5815 (по масонскому календарю)
или 29 января 1816 года по принятому тогда в России юлианскому календарю [799].
Великим мастером Великой ложи "Астреи" стал, как уже отмечалось, граф В.В.Мусин-Пушкин. Напомним, что костяк союза составляли образовавшие его первые четыре ложи: "Петра к правде", "Изиды", "Палестины" и "Нептуна".
"Означенные четыре ложи, - гласит первый параграф "Уложения Великой ложи "Астреи"", - соединяются для образования высшего масонского правления под именем Великой ложи "Астреи", коей главный член великий мастер, избираемый каждые два года большинством голосов, есть поручитель и представитель, уполномоченный Великой ложей "Астреей" и всех зависящих от оной лож перед правительством" [800].
Во втором параграфе этого документа декларировалась полная лояльность нового масонского союза перед правительством и давалось обязательство не иметь от него никаких тайн, сообщать ему свой устав. Особенно важным следует признать обязательство Великой ложи "Астреи" "никогда не состоять в посредственной или непосредственной зависимости от неизвестных начальств или чужестранных Великих Востоков и лож" [801]. Обязательство это не случайно, так как было очевидно, что никакого другого масонства, кроме лояльного и тщательно опекаемого и патронируемого полицией правительство терпеть не собиралось. Что же касается либеральных порядков, царивших в мастерских союза Великой ложи "Астреи" (выборность и отчетность масонского начальства перед братьями, равенство и финансовая самостоятельность лож в союзе), то строить какие-либо иллюзии на этом основании не следует. Это была "демократия" с ведома и разрешения министерства полиции. Не следует забывать и то, что требование этой демократии исходило от немецких лож, отказать которым "просвещенное" правительство Александра I едва ли могло, тем более, что сами братья нового союза не скупились на выражение своих верноподданнических чувств.
"Масон должен быть покорным и верным подданным своему государю и отечеству; должен повиноваться гражданским законам и в точности исполнять их. Он не должен принимать участие ни в каких тайных или явных предприятиях, которые могли быть вредными отечеству или государю", гласит параграф 174 "Уложения Великой ложи "Астреи"". Более того, когда масон даже случайно узнавал о "подобном предприятии", он обязан был тут же известить о том правительство, "как законы повелевают" [802]. Важно отметить и то, что открытие новых лож также предполагалось "с ведения и дозволения правительства" [803].
В пику Великой провинциальной ложе, в мастерских которой процветала мистика, мастерские Великой ложи "Астреи" обязывались "не иметь в предмете работ своих изысканий сверхъестественных таинств, не следовать правилам так называемых иллюминатов и мистиков, неже алхимистов, убегать всех подобных несообразностей с естественным и положительным законом и, наконец, не стараться о восстановлении древних рыцарских орденов" [804].
Основным принципом работ нового союза провозглашался последовательный, говоря современным языком, демократизм: "равенство в правах представителей общества" в распоряжении масонскими работами. Особенно большое значение имело заявленная в "Уложении" терпимость Великой ложи "Астреи" к различного рода масонским системам. Провозгласив свою приверженность так называемому иоанновскому масонству трех первых степеней, сама Великая ложа "Астрея"
декларировала вместе с тем терпеть в своих рядах и инакомыслящих братьев.
"Каждая из лож, состоящих под управлением Великой ложи "Астреи" или впредь имеющих присоединиться к оной, " читаем мы в "Уложении", - может работать по избранной ею системе" [805].
Контраст с порядками, царившими в мастерских Великой провинциальной ложи (мистика и авторитаризм) - разительный. Это-то и дало повод некоторым исследователям без должных на то оснований, как представляется автору этих строк, объявить союз Великой ложи "Астреи" "очагом прогресса", который, якобы, поставил во главу угла свое служение - идеям демократии" [806].
Ближе к истине здесь все же американский профессор из Иллинойского университета Г.Лейтон [807], убедительно показавший, что при наличии в мастерских союза Великой ложи "Астреи" прогрессивных элементов большинство в нем составляли все же люди как правило консервативных убеждений, не помышлявшие ни о каком преобразовании тогдашнего общественного строя России. Демократизм и либерализм братьев-масонов из Великой ложи "Астреи"
был, таким образом, весьма и весьма относительным и во многом носил формальный, показной характер.
Глава 10.
"Охранители" и "либералы" в русском масонстве после 1815 года. Запрещение масонских лож в России как результат "либеральной революции" в масонстве середины 1810-х гг.
12 декабря 1817 года от Рождества Христова или "Лета Истинного Света 5817 в 12 день X-го месяца" по календарю масонскому руководители двух соперничающих масонских союзов подписали, наконец, уже давно ожидавшийся братьями "Акт взаимных отношений двух Великих лож на Востоке Санкт-Петербурга" [808].
Это не было, однако, как может показаться, заключение перемирия между двумя противоборствующими масонскими союзами. Нет, война между ними продолжалась.
Но вестись с этого времени она должна была уже в определенных, цивилизованных и строго согласованных формах. Наиболее важной с этой точки зрения была 4-я статья достигнутого соглашения, определявшая условия и порядок перехода братьев "из под управления одной великой ложи под начальство другой". Непременным условием такого перехода всей ложи на сторону противника было требование "чтобы намеревающаяся о том ложа составила протокол за подписанием больше половины наличествующих действительных ее членов мастерской степени и доставила бы оный в Великую ложу, коей принадлежит, за месяц" [809].
Заслуживает внимания и третий пункт 1-й статьи "Акта взаимных отношений", где оба союза единодушно заявили о том, что не намерены "признавать в России никакой такой ложи законною, которая получит конституцию или учреждена будет от какого-нибудь иностранного Востока или иностранной Великой ложи"
[810].
Великая провинциальная ложа насчитывала к этому времени в своих рядах всего только шесть лож: "Елизаветы к добродетели" (Санкт-Петербург) во главе с Сергеем Ланским, "Трех светил" (Санкт-Петербург) во главе с Иваном Евреиновым, "Дубовой долины к верности" (Санкт-Петербург) во главе с управляющим мастером Христианом Уттехтом (это была немецкая ложа), "Северных друзей"
(Санкт-Петербург) - управляющий мастер Федор Гернгросс, "Северной звезды"
(Вологда), представителем которой в Санкт-Петербурге был Сергей Ланской и "Трех добродетелей" (Санкт-Петербург) - второй великий надзиратель князь Павел Лопухин. Кроме того, среди мастерских Великой провинциальной ложи было, как уже отмечалось, еще несколько так называемых шотландских лож, учрежденных для братьев - обладателей высших степеней в ордене. Наиболее влиятельной из них была ложа "Александра - Златого льва" во главе с Сергеем Ланским (великий мастер). Должность наместного мастера в ней занимал с 1818 года Андрей Римский-Корсаков. Среди наиболее деятельных членов ее - Иван Мельников, Александр Дмитриев-Мамонов, П.Кайсаров, Ф.Рунич [811].
Из рядовых лож наибольшую активность проявляла ложа "Елизаветы к добродетели"
во главе с Сергеем Ланским (куда входили Андрей Римский-Корсаков, Роман Шулепников, Яков Скорятин) и "Трех светил" (Иван Евреинов, Петр Рубец, Гавриил Апухтин). Привлекательность союза в глазах масонской братии продолжала, тем не менее, падать. В 1818 году из него ушло большинство будущих декабристов, либо убедившихся в невозможности подчинить мастерские этого союза своим целям, либо переведенных (большинство из них были люди военные) на новые места службы. Дело дошло до того, что заколебался и сам руководитель Великой провинциальной ложи и Великий префект Капитула Феникса А.А.Жеребцов, давший ни с чем не сообразное разрешение на переход в "Астрею" ложи "Северных друзей" [812].
Это была прямая измена союзу, причем предателем оказался его руководитель.
17 декабря 1818 года "братья" вынуждены были отрешить его от занимаемой должности. Великим префектом Капитула Феникса и преемником А.А.Жеребцова в качестве руководителя Великой провинциальной ложи был провозглашен граф Михаил Юрьевич Виельгорский [813]. Один из образованнейших людей своего времени, большой знаток музыки, а отчасти и сам композитор-любитель, он много сделал для распространения "масонского света" в нашем Отечестве и обработки "дикого российского камня" (русское интеллигентское общество той поры) для придания ему "правильных" европейских цивилизованных форм. В этом же ключе работали и соратники М.Ю.Виельгорского по ордену: великий секретарь Капитула Феникса А.П.Римский-Корсаков, прокурор Сената П.С.Кайсаров и статский советник Н.А.Головин. Среди других наиболее видных членов Провинциального союза: Николай Бородин, Иван Евреинов (первый великий надзиратель ложи "Трех светил"), князь Павел Лопухин (второй великий надзиратель ложи "Трех добродетелей"), граф Николай Чернышов и другие [814].
В дни собраний Великой провинциальной ложи в доме Великого префекта в Прачечном переулке собирался едва ли не весь цвет тогдашней русской петербургской интеллигенции. Не меньшей популярностью пользовались и масонские собрания в доме второго префекта - Сергея Степановича Ланского на Большой Подьяческой улице. Официальные же собрания Капитула Феникса и Великой провинциальной ложи происходили в доме купца Королева в Новом переулке [815].
В идейно-теоретическом плане М.Ю.Виельгорский, а отчасти и С.С.Ланской находились под влиянием розенкрейцеров-мистиков: Н.С.Гамалеи, И.А.Поздеева и Р.С.Степанова. Духовной пищей для них были творения Сен-Мартена, Иоганна Арндта, Якова Беме, Жана Мария де ла Мот, Генриха Юнг-Штиллинга и Карла Эккартсгаузена. Чтили в их рядах и А.Ф.Лабзина, хотя он официально в Провинциальной ложе не состоял. Непосредственное управление ложами "Святого Андрея" Провинциального союза осуществляла, как уже отмечалось Шотландская директория. Работы ее происходили в особой комнате за длинным столом, покрытым красным сукном с вышитым на нем зеленым крестом святого Андрея; на столе - Библия и секира.
Подчинялась директория Капитулу Феникса или, точнее, его верховному совету.
В мастерских Великой провинциальной ложи, как подчеркивал один из ее руководителей С.С.Ланской "не допускались никакие политические толки, а всегда внушаемы были братьям правила, основанные на христианстве и исполненные гражданских обязанностей, нашему образу правления свойственных. Сношений же с другими тайными обществами у нас никаких не бывало и иметь их воспрещалось" [816].
Массовый выход из союза Великой провинциальной ложи сначала немцев, а затем в 1818-1819 годах и радикалов - будущих декабристов привел к тому, что пожалуй впервые за всю историю масонства в России оно стало обретать наконец свое собственное русское национальное лицо. Большой интерес в этой связи представляет состав начальствующих лиц Капитула Феникса на январь 1818 года: Великий префект, командор - А.А.Жеребцов, великий субпрефект граф М.Ю.Виельгорский, блюститель короны - Ф.Ф.Герланд, блюститель лампады - граф Д.А.Зубов, блюститель меча - С.С.Ланской, блюститель наугольника И.М.Евреинов, блюстители хоругви - П.А.Ржевский, Х.И.Уттен, первый блюститель храма - П.И.Левенгаген, второй блюститель храма Р.С.Шулепников, канцлер - граф Г.И.Чернышов, первый герольдмейстер И.А.Мельников, второй герольдмейстер - князь П.П.Лопухин, великий секретарь - А.П.Римский-Корсаков, великий казнохранитель - П.И.Рубец, первый великий обрядоначальник - П.И.Мунт, второй великий обрядоначальник - А.Л.Грессап. Небезынтересен и рядовой состав членов Капитула Феникса: Н.М.Бородин, С.С.Потоцкий, П.А.Шувалов, Ф.Ф.Франкен, А.Н.Муравьев, Ф.К.Нейнич, Я.А.Кашперов, князь С.Г.Волконский, граф А.И.Дмитриев-Мамонов, С.П.Фонвизин, П.А.Курбатов, Н.А.Головин [817].
За небольшим исключением, все это коренные русские люди. Таким же русским по сути дела был и личный состав входивших в союз Великой провинциальной ложи мастерских.
На 1 марта 1822 года в Провинциальном союзе насчитывалось 7 лож: "Святого Иоанна Предтечи", "Елизаветы к добродетели", "Дубовой долины к верности", "Орфея", "Трех небесных светил", "Трех небесных добродетелей" (все шесть в Петербурге) и "Ищущих манны" (Москва). Общее число братьев союза составляло 178 человек (по крайней мере, таково было количество собранных с братьев в 1822 году подписок) [818]. На самом же деле число братьев, входивших в мастерские союза Великой провинциальной ложи, было немного больше: по крайней мере, в 1820 году их, по сведениям С.С.Ланского, насчитывалось 350 человек [819]. Но и эта цифра ни в какое сравнение не идет с числом адептов соперничавшей с ней Великой ложи "Астреи", общее число членов в мастерских которой составляло в 1822 году 1403 человека [820].
Великим мастером Великой ложи "Астреи" стал, как уже отмечалось, граф Василий Мусин-Пушкин-Брюс, первым и вторым великими надзирателями соответственно Христиан фон Гинцель и барон Василий Россильон, великим секретарем - Густав Лерхе, великим витием - Фридрих Фольборт, великим казначеем - Егор Брандт, первым и вторым великими исполнителями - Петр Корсаков и Петр фон Гельмерсен [821]. Уже простой перечень начальствующих лиц - убедительное свидетельство нерусского характера Великой ложи "Астреи".
Об этом же свидетельствует и анализ начальствующего состава мастерских этого союза. На январь 1816 года их было у него 6: "Петра к правде" (управляющий мастер Георг фон Эллизен, наместный мастер барон Карл Унгерн-Штернберг, первый и второй мастера - Фридрих Шредер и Иван Кайзер фон Нимсгейм), "Палестины"
(управляющий мастер Федор Янаш, наместный мастер Фридрих Фольборт, первый и второй надзиратели - Иван Бонеблуст и Карл Квозиг), "Изиды" (Ревель, управляющий мастер И.И. фон Ризенкампф, наместный мастер барон Фридрих Унгерн-Штернберг, первый и второй надзиратели - Риземан и Ом), "Нептуна к надежде" (Кронштадт, управляющий мастер О.Ф.Ниман, наместный мастер Карл Вейер, первый и второй надзиратели - Александр Тонелиус и Иван Берловский), "Избранного Михаила" (управляющий мастер граф Федор Толстой, наместный мастер Владимир Паткуль, первый и второй надзиратели - Петр Головлев и Федор Греч) и "Александра к коронованному пеликану" (управляющий мастер О.Ф.Тевес, наместный мастер Г.Шуберт, первый и второй надзиратели - Г.М.Бартельс и С.Ф.Либ) [822]. На немецком или французском языках велись и работы большинства лож.
Что касается систем, по которым работали мастерские Великой ложи "Астреи", то здесь царил полный разнобой. Так, наиболее многочисленная и влиятельная из них, "Александра к коронованному пеликану", придерживалась так называемой Йоркской новоанглийской системы, принятой в свое время в ложах И.П.Елагина.
Ложа "Орла российского" (учреждена в 1818 году) работала по Старошведской системе. По Старошведской системе работала и ложа "Ключ к добродетели на Востоке Симбирска". Ложа же "Любви к истине" (Полтава) предпочла держаться Староанглийской (шредеровой) системы. Ложа "Соединенных славян на Востоке Киева" (мастер стула поляк Ростишевский) работала по системе Великого Востока Варшавы. Ложа "Александра к тройственному спасению" (Москва) - по системе Вильгельмсбадского конгресса [823]. Все это, как мы увидим в дальнейшем, несмотря на внешние успехи движения, предопределило в конечном счете внутреннюю слабость и даже несостоятельность союза Великой ложи "Астреи".
Мы уже познакомились с начальниками Великой ложи "Астреи" на 1816 год.
К марту 1818 года здесь произошли некоторые изменения. Суть их состояла в том, что, по мере перехода на сторону Великой ложи "Астреи" все новых и новых мастерских, русский элемент начинает потихоньку теснить немцев.
Но происходило это медленно. Высшее начальство союза (великий префект В.В.Мусин-Пушкин-Брюс, наместный мастер князь А.Лобанов-Ростовский), правда, было русским. Однако реальная работа лож по прежнему контролировалась немцами (наместные мастера, надзиратели, витии, казначеи и пр.): Христиан Гинцель, Федор Шеллер, Густав Лерхе, Фридрих Фольборт, Егор Брандт, Петр Гельмерсен, Отто Виттенгейм и другие. Что касается входящих в союз лож, то если судить по составу начальствующих в них лиц, русскими из них могут быть признаны всего только четыре. В первую очередь это уже известная нам ложа "Избранного Михаила на Востоке Санкт-Петербурга"
во главе с графом Федором Толстым. Рабочим языком этой ложи был русский.
Русской по своему составу была и другая петербургская ложа - "Орла российского"
во главе с управляющим мастером князем Иваном Гагариным. Наместным мастером ее был Алексей Картмазов. Первым надзирателем - князь Павел Гагарин, вторым надзирателем - Алексей Дудин. Русскими по своему составу были, судя по всему, также и ложи "Ключи к добродетели" в Симбирске и "Любви к истине"
в Полтаве.
Прочие мастерские Великой ложи "Астреи" практически полностью находились в руках иностранцев. Так, ложа "Соединенных друзей" конца 1810-х - начала 1820-х годов состояла, главным образом, из подвизавшихся в Петербурге французов.
Управляющим мастером ее был в 1818 году Оде де Сион, наместным мастером - Август Прево де Люмиан, надзирателями - Александр де Бофиз и Карл Вальц.
Полностью в немецких руках находились ложи "Петра к правде" (управляющий мастер Иоганн Эллизен), "Палестины" (управляющий мастер Федор Янаш), "Нептуна"
(управляющий мастер Карл Вейер), "Александра к коронованному пеликану"
(управляющий мастер Павел Пезаровиус), "Пламенеющая звезда" (управляющий мастер Андрей Корф) [824].
Наши наблюдения над личным составом союза Великой ложи "Астреи" подтверждаются и данными В.И.Семевского. Наибольших успехов, по его мнению, Великая ложа "Астрея" достигла в 1818 году, когда у нее было уже целых 24 мастерских (открытие последней, 25-й - "Овидий" в Кишиневе произошло в 1821 году), в которых насчитывалось 1300 человек [825].
Однако из этих лож восемь работало исключительно на немецком языке, четыре - на французском, одна - даже на польском. И только всего пять - на русском.
Остальные ложи работали на двух языках: три на русском и французском, одна на польском и французском. Две ложи работали даже на трех языках: русском, польском и французском [826]. В общем можно сказать, что из 24 мастерских этого либерального масонского союза русская речь, пусть даже и вперемешку с французской, звучала только в 10. Что же касается лож, работы в которых велись только на русском, то их, как уже отмечалось, было всего 5. Простое сопоставление этих соотношений: три русских из семи консервативного Провинциального союза и всего пять из 25 у либеральной Великой ложи "Астреи" не оставляет сомнений относительно того, что размежевание среди российских масонов середины и второй половины 1810-х годов имело не только идеологическую (либералы - консерваторы), но и национальную подоплеку, так как консерваторами оказывались почему то, как правило, именно русские "братья".
Официально, как уже отмечалось, по списку в союзе Великой ложи "Астреи"
насчитывалось в 1818 году 24 мастерских. Однако реально работало из них, судя по всему, несколько меньше. Так, в 1821 году, согласно данным руководителя этой ложи Е.А.Кушелева, в ней насчитывалось всего 19 реально функционировавших на то время мастерских общей численностью в 1404 "брата" (797 в Петербурге и 607 в других городах империи) [827]. На русском языке работы велись только в четырех из них: "Избранного Михаила", "Орла российского", "Ключ к добродетели" (Симбирск, управляющий мастер - князь Михаил Багратион) и "Восточного света" (Томск). Общее число братьев в этих четырех ложах составляло всего 299 человек. Остальные 15 лож работали на немецком и французском языках, хотя и среди их членов было, конечно же, немало русских.
Из новоучрежденных мастерских союза Великой ложи "Астреи" особого внимания заслуживает ложа "Овидий" в Кишиневе, в которой подвизался некоторое время А.С.Пушкин. Именно здесь 4 мая 1821 года и состоялось посвящение великого поэта в степень ученика [828]. Интерес Пушкина к масонству не был случаен. Масонами были его отец и два дяди: Николай и Василий Львовичи. Да и сам Александр Сергеевич пытался приобщиться к масонству еще в 1818 году. Речь идет о ложе "Трех добродетелей", в качестве кандидата в члены которой он успешно баллотировался в сентябре этого года.
Однако вследствие изменения личного состава ложи, из которой ушли близкие А.С.Пушкину люди: Н.М.Муравьев, С.Н.Муравьев-Апостол, П.И.Колошин, И.А.Долгоруков, дальнейшего развития история с его посвящением именно в эту ложу так и не получила [829]. "Я был масон в кишиневской ложе, то есть в той самой, за которую уничтожены в России все ложи", - писал в январе 1826 года А.С.Пушкин В.А.Жуковскому [830].
А.С.Пушкин ошибался. Масонство было "уничтожено" или, правильнее, запрещено, конечно же, не из-за кишиневской ложи, которая едва ли могла что-либо натворить вследствие краткости своего существования. Дело в том, что зарегистрирована она была 7 июня 1821 года, а уже 9 декабря этого же года была закрыта Великой ложей "Астреей". Побудительным мотивом к ее закрытию стало недовольство правительства: ведь Пушкин в это время находился в Кишиневе на положении ссыльного. Наместным мастером ложи был П.С.Пущин. Кроме А.С.Пушкина, в ложе состояли М.Ф.Орлов, В.Ф.Раевский и несколько проживавших в то время в Кишиневе французов. Пребывание А.С.Пушкина в ложе было, таким образом, крайне непродолжительным и уже вследствие этого сколько-нибудь серьезного влияния на него оказать едва ли могло. Известно правда, что вскоре после своего посвящения наш поэт отрастил длинный ноготь на большом пальце правой руки - характерный отличительный знак масона. Но придавать этому обстоятельству серьезное значение, конечно же, не следует. С длинными ногтями на большом пальце правой руки в эти годы расхаживали по петербургским и московским гостиным слишком многие господа [831].
Не следует придавать большого значения в связи с этим и знакомству поэта с учением, символикой и обрядами вольного каменщичества, хотя масонская тема в той или иной степени действительно проскальзывает во многих произведениях поэта: "Вакхическая песня", "Пророк", "Странник", "Скупой рыцарь", "Моцарт и Сальери", "Пиковая дама" и другие [832].
Ведь о масонском учении и обрядах ордена знал в это время едва ли не каждый образованный человек. Знать о масонах - это еще совсем не значит быть масоном, в настоящем, глубоком, а не формальном, как у А.С.Пушкина, значении этого слова. А то, что масонство А.С.Пушкина было случайным эпизодом в его биографии - это несомненно. И убедительное свидетельство тому - резкое охлаждение отношений поэта со своими братьями по ордену в 1830-е годы. И виноват в этом был, прежде всего, сам А.С.Пушкин, или вернее, его государственно-патриотическая позиция в эти годы. Одно уже стихотворения "Клеветникам России" многого в этом отношении стоит. В результате, как отмечают современники поэта, в последние годы своей жизни он уже совсем перестал посещать Английский клуб - традиционное место сборища петербургских масонов того времени. Некоторые исследователи даже считают, что дуэль и смерть А.С.Пушкина были спровоцированы именно масонами, как месть поэту за его якобы отступничество от идеалов ордена. Орудием мести якобы был избран Жорж Дантес, действовавший по указанию некоего таинственного зарубежного масонского центра [833].
Большое внимание в связи с этим придается "последнему предупреждению"
поэту - полученному им накануне дуэли "диплому Ордена рогоносцев", изобилующему масонской фразеологией, вроде "командор", "Большой капитул", "рыцари" и т.п. Отчетливо просматривается масонская символика и на печати "диплома":
циркуль, птица и прочее. Едва ли случайно и то, что рассылался "диплом"
от имени Д.Н.Нарышкина - бывшего мастера петербургской ложи "Северных друзей".
Организатором же заговора "космополитической клики" против А.С.Пушкина считается ненавидевший поэта министр иностранных дел России граф Карл Нессельроде.
Впрочем, справедливости ради следует отметить, что сторонники этой увлекательной версии оперируют больше эмоциональными и логическими доводами, нежели достоверными критически проверенными фактами. Согласно дошедшей до нас легенде, по масонскому обычаю во время погребения великого поэта в Святогорском монастыре присутствовавший при этом масон А.И.Тургенев бросил на его гроб белую перчатку.
Тем временем, в ночь с 15 на 16 июня 1820 года скончался престарелый И.В.Бебер, кончину которого горячо оплакивали оба масонских союза. На похоронах этого патриарха русского масонства в 18 часов вечера в лютеранской церкви Святой Екатерины близ 1-й линии Васильевского острова собрались едва ли не все масоны Санкт-Петербурга. Посреди церкви на катафалке был установлен гроб с телом покойного. Два "брата" в траурных шарфах стояли возле него.
Все это была буржуазная публика, что, конечно же, не могло не сказаться на содержании "Уложения". Важно подчеркнуть, что этот акт или "конституция"
Великой ложи "Астреи" не имел, как уже отмечалось, постоянного характера.
Таким образом, и здесь руководители "Астреи" демонстрировали братьям свою приверженность курсу реформ в возглавляемом ими масонском сообществе. Утверждение же разработанного братьями "Уложения" или "Книги законов", как названо оно в тексте, произошло 29 числа 11 месяца 5815 (по масонскому календарю)
или 29 января 1816 года по принятому тогда в России юлианскому календарю [799].
Великим мастером Великой ложи "Астреи" стал, как уже отмечалось, граф В.В.Мусин-Пушкин. Напомним, что костяк союза составляли образовавшие его первые четыре ложи: "Петра к правде", "Изиды", "Палестины" и "Нептуна".
"Означенные четыре ложи, - гласит первый параграф "Уложения Великой ложи "Астреи"", - соединяются для образования высшего масонского правления под именем Великой ложи "Астреи", коей главный член великий мастер, избираемый каждые два года большинством голосов, есть поручитель и представитель, уполномоченный Великой ложей "Астреей" и всех зависящих от оной лож перед правительством" [800].
Во втором параграфе этого документа декларировалась полная лояльность нового масонского союза перед правительством и давалось обязательство не иметь от него никаких тайн, сообщать ему свой устав. Особенно важным следует признать обязательство Великой ложи "Астреи" "никогда не состоять в посредственной или непосредственной зависимости от неизвестных начальств или чужестранных Великих Востоков и лож" [801]. Обязательство это не случайно, так как было очевидно, что никакого другого масонства, кроме лояльного и тщательно опекаемого и патронируемого полицией правительство терпеть не собиралось. Что же касается либеральных порядков, царивших в мастерских союза Великой ложи "Астреи" (выборность и отчетность масонского начальства перед братьями, равенство и финансовая самостоятельность лож в союзе), то строить какие-либо иллюзии на этом основании не следует. Это была "демократия" с ведома и разрешения министерства полиции. Не следует забывать и то, что требование этой демократии исходило от немецких лож, отказать которым "просвещенное" правительство Александра I едва ли могло, тем более, что сами братья нового союза не скупились на выражение своих верноподданнических чувств.
"Масон должен быть покорным и верным подданным своему государю и отечеству; должен повиноваться гражданским законам и в точности исполнять их. Он не должен принимать участие ни в каких тайных или явных предприятиях, которые могли быть вредными отечеству или государю", гласит параграф 174 "Уложения Великой ложи "Астреи"". Более того, когда масон даже случайно узнавал о "подобном предприятии", он обязан был тут же известить о том правительство, "как законы повелевают" [802]. Важно отметить и то, что открытие новых лож также предполагалось "с ведения и дозволения правительства" [803].
В пику Великой провинциальной ложе, в мастерских которой процветала мистика, мастерские Великой ложи "Астреи" обязывались "не иметь в предмете работ своих изысканий сверхъестественных таинств, не следовать правилам так называемых иллюминатов и мистиков, неже алхимистов, убегать всех подобных несообразностей с естественным и положительным законом и, наконец, не стараться о восстановлении древних рыцарских орденов" [804].
Основным принципом работ нового союза провозглашался последовательный, говоря современным языком, демократизм: "равенство в правах представителей общества" в распоряжении масонскими работами. Особенно большое значение имело заявленная в "Уложении" терпимость Великой ложи "Астреи" к различного рода масонским системам. Провозгласив свою приверженность так называемому иоанновскому масонству трех первых степеней, сама Великая ложа "Астрея"
декларировала вместе с тем терпеть в своих рядах и инакомыслящих братьев.
"Каждая из лож, состоящих под управлением Великой ложи "Астреи" или впредь имеющих присоединиться к оной, " читаем мы в "Уложении", - может работать по избранной ею системе" [805].
Контраст с порядками, царившими в мастерских Великой провинциальной ложи (мистика и авторитаризм) - разительный. Это-то и дало повод некоторым исследователям без должных на то оснований, как представляется автору этих строк, объявить союз Великой ложи "Астреи" "очагом прогресса", который, якобы, поставил во главу угла свое служение - идеям демократии" [806].
Ближе к истине здесь все же американский профессор из Иллинойского университета Г.Лейтон [807], убедительно показавший, что при наличии в мастерских союза Великой ложи "Астреи" прогрессивных элементов большинство в нем составляли все же люди как правило консервативных убеждений, не помышлявшие ни о каком преобразовании тогдашнего общественного строя России. Демократизм и либерализм братьев-масонов из Великой ложи "Астреи"
был, таким образом, весьма и весьма относительным и во многом носил формальный, показной характер.
Глава 10.
"Охранители" и "либералы" в русском масонстве после 1815 года. Запрещение масонских лож в России как результат "либеральной революции" в масонстве середины 1810-х гг.
12 декабря 1817 года от Рождества Христова или "Лета Истинного Света 5817 в 12 день X-го месяца" по календарю масонскому руководители двух соперничающих масонских союзов подписали, наконец, уже давно ожидавшийся братьями "Акт взаимных отношений двух Великих лож на Востоке Санкт-Петербурга" [808].
Это не было, однако, как может показаться, заключение перемирия между двумя противоборствующими масонскими союзами. Нет, война между ними продолжалась.
Но вестись с этого времени она должна была уже в определенных, цивилизованных и строго согласованных формах. Наиболее важной с этой точки зрения была 4-я статья достигнутого соглашения, определявшая условия и порядок перехода братьев "из под управления одной великой ложи под начальство другой". Непременным условием такого перехода всей ложи на сторону противника было требование "чтобы намеревающаяся о том ложа составила протокол за подписанием больше половины наличествующих действительных ее членов мастерской степени и доставила бы оный в Великую ложу, коей принадлежит, за месяц" [809].
Заслуживает внимания и третий пункт 1-й статьи "Акта взаимных отношений", где оба союза единодушно заявили о том, что не намерены "признавать в России никакой такой ложи законною, которая получит конституцию или учреждена будет от какого-нибудь иностранного Востока или иностранной Великой ложи"
[810].
Великая провинциальная ложа насчитывала к этому времени в своих рядах всего только шесть лож: "Елизаветы к добродетели" (Санкт-Петербург) во главе с Сергеем Ланским, "Трех светил" (Санкт-Петербург) во главе с Иваном Евреиновым, "Дубовой долины к верности" (Санкт-Петербург) во главе с управляющим мастером Христианом Уттехтом (это была немецкая ложа), "Северных друзей"
(Санкт-Петербург) - управляющий мастер Федор Гернгросс, "Северной звезды"
(Вологда), представителем которой в Санкт-Петербурге был Сергей Ланской и "Трех добродетелей" (Санкт-Петербург) - второй великий надзиратель князь Павел Лопухин. Кроме того, среди мастерских Великой провинциальной ложи было, как уже отмечалось, еще несколько так называемых шотландских лож, учрежденных для братьев - обладателей высших степеней в ордене. Наиболее влиятельной из них была ложа "Александра - Златого льва" во главе с Сергеем Ланским (великий мастер). Должность наместного мастера в ней занимал с 1818 года Андрей Римский-Корсаков. Среди наиболее деятельных членов ее - Иван Мельников, Александр Дмитриев-Мамонов, П.Кайсаров, Ф.Рунич [811].
Из рядовых лож наибольшую активность проявляла ложа "Елизаветы к добродетели"
во главе с Сергеем Ланским (куда входили Андрей Римский-Корсаков, Роман Шулепников, Яков Скорятин) и "Трех светил" (Иван Евреинов, Петр Рубец, Гавриил Апухтин). Привлекательность союза в глазах масонской братии продолжала, тем не менее, падать. В 1818 году из него ушло большинство будущих декабристов, либо убедившихся в невозможности подчинить мастерские этого союза своим целям, либо переведенных (большинство из них были люди военные) на новые места службы. Дело дошло до того, что заколебался и сам руководитель Великой провинциальной ложи и Великий префект Капитула Феникса А.А.Жеребцов, давший ни с чем не сообразное разрешение на переход в "Астрею" ложи "Северных друзей" [812].
Это была прямая измена союзу, причем предателем оказался его руководитель.
17 декабря 1818 года "братья" вынуждены были отрешить его от занимаемой должности. Великим префектом Капитула Феникса и преемником А.А.Жеребцова в качестве руководителя Великой провинциальной ложи был провозглашен граф Михаил Юрьевич Виельгорский [813]. Один из образованнейших людей своего времени, большой знаток музыки, а отчасти и сам композитор-любитель, он много сделал для распространения "масонского света" в нашем Отечестве и обработки "дикого российского камня" (русское интеллигентское общество той поры) для придания ему "правильных" европейских цивилизованных форм. В этом же ключе работали и соратники М.Ю.Виельгорского по ордену: великий секретарь Капитула Феникса А.П.Римский-Корсаков, прокурор Сената П.С.Кайсаров и статский советник Н.А.Головин. Среди других наиболее видных членов Провинциального союза: Николай Бородин, Иван Евреинов (первый великий надзиратель ложи "Трех светил"), князь Павел Лопухин (второй великий надзиратель ложи "Трех добродетелей"), граф Николай Чернышов и другие [814].
В дни собраний Великой провинциальной ложи в доме Великого префекта в Прачечном переулке собирался едва ли не весь цвет тогдашней русской петербургской интеллигенции. Не меньшей популярностью пользовались и масонские собрания в доме второго префекта - Сергея Степановича Ланского на Большой Подьяческой улице. Официальные же собрания Капитула Феникса и Великой провинциальной ложи происходили в доме купца Королева в Новом переулке [815].
В идейно-теоретическом плане М.Ю.Виельгорский, а отчасти и С.С.Ланской находились под влиянием розенкрейцеров-мистиков: Н.С.Гамалеи, И.А.Поздеева и Р.С.Степанова. Духовной пищей для них были творения Сен-Мартена, Иоганна Арндта, Якова Беме, Жана Мария де ла Мот, Генриха Юнг-Штиллинга и Карла Эккартсгаузена. Чтили в их рядах и А.Ф.Лабзина, хотя он официально в Провинциальной ложе не состоял. Непосредственное управление ложами "Святого Андрея" Провинциального союза осуществляла, как уже отмечалось Шотландская директория. Работы ее происходили в особой комнате за длинным столом, покрытым красным сукном с вышитым на нем зеленым крестом святого Андрея; на столе - Библия и секира.
Подчинялась директория Капитулу Феникса или, точнее, его верховному совету.
В мастерских Великой провинциальной ложи, как подчеркивал один из ее руководителей С.С.Ланской "не допускались никакие политические толки, а всегда внушаемы были братьям правила, основанные на христианстве и исполненные гражданских обязанностей, нашему образу правления свойственных. Сношений же с другими тайными обществами у нас никаких не бывало и иметь их воспрещалось" [816].
Массовый выход из союза Великой провинциальной ложи сначала немцев, а затем в 1818-1819 годах и радикалов - будущих декабристов привел к тому, что пожалуй впервые за всю историю масонства в России оно стало обретать наконец свое собственное русское национальное лицо. Большой интерес в этой связи представляет состав начальствующих лиц Капитула Феникса на январь 1818 года: Великий префект, командор - А.А.Жеребцов, великий субпрефект граф М.Ю.Виельгорский, блюститель короны - Ф.Ф.Герланд, блюститель лампады - граф Д.А.Зубов, блюститель меча - С.С.Ланской, блюститель наугольника И.М.Евреинов, блюстители хоругви - П.А.Ржевский, Х.И.Уттен, первый блюститель храма - П.И.Левенгаген, второй блюститель храма Р.С.Шулепников, канцлер - граф Г.И.Чернышов, первый герольдмейстер И.А.Мельников, второй герольдмейстер - князь П.П.Лопухин, великий секретарь - А.П.Римский-Корсаков, великий казнохранитель - П.И.Рубец, первый великий обрядоначальник - П.И.Мунт, второй великий обрядоначальник - А.Л.Грессап. Небезынтересен и рядовой состав членов Капитула Феникса: Н.М.Бородин, С.С.Потоцкий, П.А.Шувалов, Ф.Ф.Франкен, А.Н.Муравьев, Ф.К.Нейнич, Я.А.Кашперов, князь С.Г.Волконский, граф А.И.Дмитриев-Мамонов, С.П.Фонвизин, П.А.Курбатов, Н.А.Головин [817].
За небольшим исключением, все это коренные русские люди. Таким же русским по сути дела был и личный состав входивших в союз Великой провинциальной ложи мастерских.
На 1 марта 1822 года в Провинциальном союзе насчитывалось 7 лож: "Святого Иоанна Предтечи", "Елизаветы к добродетели", "Дубовой долины к верности", "Орфея", "Трех небесных светил", "Трех небесных добродетелей" (все шесть в Петербурге) и "Ищущих манны" (Москва). Общее число братьев союза составляло 178 человек (по крайней мере, таково было количество собранных с братьев в 1822 году подписок) [818]. На самом же деле число братьев, входивших в мастерские союза Великой провинциальной ложи, было немного больше: по крайней мере, в 1820 году их, по сведениям С.С.Ланского, насчитывалось 350 человек [819]. Но и эта цифра ни в какое сравнение не идет с числом адептов соперничавшей с ней Великой ложи "Астреи", общее число членов в мастерских которой составляло в 1822 году 1403 человека [820].
Великим мастером Великой ложи "Астреи" стал, как уже отмечалось, граф Василий Мусин-Пушкин-Брюс, первым и вторым великими надзирателями соответственно Христиан фон Гинцель и барон Василий Россильон, великим секретарем - Густав Лерхе, великим витием - Фридрих Фольборт, великим казначеем - Егор Брандт, первым и вторым великими исполнителями - Петр Корсаков и Петр фон Гельмерсен [821]. Уже простой перечень начальствующих лиц - убедительное свидетельство нерусского характера Великой ложи "Астреи".
Об этом же свидетельствует и анализ начальствующего состава мастерских этого союза. На январь 1816 года их было у него 6: "Петра к правде" (управляющий мастер Георг фон Эллизен, наместный мастер барон Карл Унгерн-Штернберг, первый и второй мастера - Фридрих Шредер и Иван Кайзер фон Нимсгейм), "Палестины"
(управляющий мастер Федор Янаш, наместный мастер Фридрих Фольборт, первый и второй надзиратели - Иван Бонеблуст и Карл Квозиг), "Изиды" (Ревель, управляющий мастер И.И. фон Ризенкампф, наместный мастер барон Фридрих Унгерн-Штернберг, первый и второй надзиратели - Риземан и Ом), "Нептуна к надежде" (Кронштадт, управляющий мастер О.Ф.Ниман, наместный мастер Карл Вейер, первый и второй надзиратели - Александр Тонелиус и Иван Берловский), "Избранного Михаила" (управляющий мастер граф Федор Толстой, наместный мастер Владимир Паткуль, первый и второй надзиратели - Петр Головлев и Федор Греч) и "Александра к коронованному пеликану" (управляющий мастер О.Ф.Тевес, наместный мастер Г.Шуберт, первый и второй надзиратели - Г.М.Бартельс и С.Ф.Либ) [822]. На немецком или французском языках велись и работы большинства лож.
Что касается систем, по которым работали мастерские Великой ложи "Астреи", то здесь царил полный разнобой. Так, наиболее многочисленная и влиятельная из них, "Александра к коронованному пеликану", придерживалась так называемой Йоркской новоанглийской системы, принятой в свое время в ложах И.П.Елагина.
Ложа "Орла российского" (учреждена в 1818 году) работала по Старошведской системе. По Старошведской системе работала и ложа "Ключ к добродетели на Востоке Симбирска". Ложа же "Любви к истине" (Полтава) предпочла держаться Староанглийской (шредеровой) системы. Ложа "Соединенных славян на Востоке Киева" (мастер стула поляк Ростишевский) работала по системе Великого Востока Варшавы. Ложа "Александра к тройственному спасению" (Москва) - по системе Вильгельмсбадского конгресса [823]. Все это, как мы увидим в дальнейшем, несмотря на внешние успехи движения, предопределило в конечном счете внутреннюю слабость и даже несостоятельность союза Великой ложи "Астреи".
Мы уже познакомились с начальниками Великой ложи "Астреи" на 1816 год.
К марту 1818 года здесь произошли некоторые изменения. Суть их состояла в том, что, по мере перехода на сторону Великой ложи "Астреи" все новых и новых мастерских, русский элемент начинает потихоньку теснить немцев.
Но происходило это медленно. Высшее начальство союза (великий префект В.В.Мусин-Пушкин-Брюс, наместный мастер князь А.Лобанов-Ростовский), правда, было русским. Однако реальная работа лож по прежнему контролировалась немцами (наместные мастера, надзиратели, витии, казначеи и пр.): Христиан Гинцель, Федор Шеллер, Густав Лерхе, Фридрих Фольборт, Егор Брандт, Петр Гельмерсен, Отто Виттенгейм и другие. Что касается входящих в союз лож, то если судить по составу начальствующих в них лиц, русскими из них могут быть признаны всего только четыре. В первую очередь это уже известная нам ложа "Избранного Михаила на Востоке Санкт-Петербурга"
во главе с графом Федором Толстым. Рабочим языком этой ложи был русский.
Русской по своему составу была и другая петербургская ложа - "Орла российского"
во главе с управляющим мастером князем Иваном Гагариным. Наместным мастером ее был Алексей Картмазов. Первым надзирателем - князь Павел Гагарин, вторым надзирателем - Алексей Дудин. Русскими по своему составу были, судя по всему, также и ложи "Ключи к добродетели" в Симбирске и "Любви к истине"
в Полтаве.
Прочие мастерские Великой ложи "Астреи" практически полностью находились в руках иностранцев. Так, ложа "Соединенных друзей" конца 1810-х - начала 1820-х годов состояла, главным образом, из подвизавшихся в Петербурге французов.
Управляющим мастером ее был в 1818 году Оде де Сион, наместным мастером - Август Прево де Люмиан, надзирателями - Александр де Бофиз и Карл Вальц.
Полностью в немецких руках находились ложи "Петра к правде" (управляющий мастер Иоганн Эллизен), "Палестины" (управляющий мастер Федор Янаш), "Нептуна"
(управляющий мастер Карл Вейер), "Александра к коронованному пеликану"
(управляющий мастер Павел Пезаровиус), "Пламенеющая звезда" (управляющий мастер Андрей Корф) [824].
Наши наблюдения над личным составом союза Великой ложи "Астреи" подтверждаются и данными В.И.Семевского. Наибольших успехов, по его мнению, Великая ложа "Астрея" достигла в 1818 году, когда у нее было уже целых 24 мастерских (открытие последней, 25-й - "Овидий" в Кишиневе произошло в 1821 году), в которых насчитывалось 1300 человек [825].
Однако из этих лож восемь работало исключительно на немецком языке, четыре - на французском, одна - даже на польском. И только всего пять - на русском.
Остальные ложи работали на двух языках: три на русском и французском, одна на польском и французском. Две ложи работали даже на трех языках: русском, польском и французском [826]. В общем можно сказать, что из 24 мастерских этого либерального масонского союза русская речь, пусть даже и вперемешку с французской, звучала только в 10. Что же касается лож, работы в которых велись только на русском, то их, как уже отмечалось, было всего 5. Простое сопоставление этих соотношений: три русских из семи консервативного Провинциального союза и всего пять из 25 у либеральной Великой ложи "Астреи" не оставляет сомнений относительно того, что размежевание среди российских масонов середины и второй половины 1810-х годов имело не только идеологическую (либералы - консерваторы), но и национальную подоплеку, так как консерваторами оказывались почему то, как правило, именно русские "братья".
Официально, как уже отмечалось, по списку в союзе Великой ложи "Астреи"
насчитывалось в 1818 году 24 мастерских. Однако реально работало из них, судя по всему, несколько меньше. Так, в 1821 году, согласно данным руководителя этой ложи Е.А.Кушелева, в ней насчитывалось всего 19 реально функционировавших на то время мастерских общей численностью в 1404 "брата" (797 в Петербурге и 607 в других городах империи) [827]. На русском языке работы велись только в четырех из них: "Избранного Михаила", "Орла российского", "Ключ к добродетели" (Симбирск, управляющий мастер - князь Михаил Багратион) и "Восточного света" (Томск). Общее число братьев в этих четырех ложах составляло всего 299 человек. Остальные 15 лож работали на немецком и французском языках, хотя и среди их членов было, конечно же, немало русских.
Из новоучрежденных мастерских союза Великой ложи "Астреи" особого внимания заслуживает ложа "Овидий" в Кишиневе, в которой подвизался некоторое время А.С.Пушкин. Именно здесь 4 мая 1821 года и состоялось посвящение великого поэта в степень ученика [828]. Интерес Пушкина к масонству не был случаен. Масонами были его отец и два дяди: Николай и Василий Львовичи. Да и сам Александр Сергеевич пытался приобщиться к масонству еще в 1818 году. Речь идет о ложе "Трех добродетелей", в качестве кандидата в члены которой он успешно баллотировался в сентябре этого года.
Однако вследствие изменения личного состава ложи, из которой ушли близкие А.С.Пушкину люди: Н.М.Муравьев, С.Н.Муравьев-Апостол, П.И.Колошин, И.А.Долгоруков, дальнейшего развития история с его посвящением именно в эту ложу так и не получила [829]. "Я был масон в кишиневской ложе, то есть в той самой, за которую уничтожены в России все ложи", - писал в январе 1826 года А.С.Пушкин В.А.Жуковскому [830].
А.С.Пушкин ошибался. Масонство было "уничтожено" или, правильнее, запрещено, конечно же, не из-за кишиневской ложи, которая едва ли могла что-либо натворить вследствие краткости своего существования. Дело в том, что зарегистрирована она была 7 июня 1821 года, а уже 9 декабря этого же года была закрыта Великой ложей "Астреей". Побудительным мотивом к ее закрытию стало недовольство правительства: ведь Пушкин в это время находился в Кишиневе на положении ссыльного. Наместным мастером ложи был П.С.Пущин. Кроме А.С.Пушкина, в ложе состояли М.Ф.Орлов, В.Ф.Раевский и несколько проживавших в то время в Кишиневе французов. Пребывание А.С.Пушкина в ложе было, таким образом, крайне непродолжительным и уже вследствие этого сколько-нибудь серьезного влияния на него оказать едва ли могло. Известно правда, что вскоре после своего посвящения наш поэт отрастил длинный ноготь на большом пальце правой руки - характерный отличительный знак масона. Но придавать этому обстоятельству серьезное значение, конечно же, не следует. С длинными ногтями на большом пальце правой руки в эти годы расхаживали по петербургским и московским гостиным слишком многие господа [831].
Не следует придавать большого значения в связи с этим и знакомству поэта с учением, символикой и обрядами вольного каменщичества, хотя масонская тема в той или иной степени действительно проскальзывает во многих произведениях поэта: "Вакхическая песня", "Пророк", "Странник", "Скупой рыцарь", "Моцарт и Сальери", "Пиковая дама" и другие [832].
Ведь о масонском учении и обрядах ордена знал в это время едва ли не каждый образованный человек. Знать о масонах - это еще совсем не значит быть масоном, в настоящем, глубоком, а не формальном, как у А.С.Пушкина, значении этого слова. А то, что масонство А.С.Пушкина было случайным эпизодом в его биографии - это несомненно. И убедительное свидетельство тому - резкое охлаждение отношений поэта со своими братьями по ордену в 1830-е годы. И виноват в этом был, прежде всего, сам А.С.Пушкин, или вернее, его государственно-патриотическая позиция в эти годы. Одно уже стихотворения "Клеветникам России" многого в этом отношении стоит. В результате, как отмечают современники поэта, в последние годы своей жизни он уже совсем перестал посещать Английский клуб - традиционное место сборища петербургских масонов того времени. Некоторые исследователи даже считают, что дуэль и смерть А.С.Пушкина были спровоцированы именно масонами, как месть поэту за его якобы отступничество от идеалов ордена. Орудием мести якобы был избран Жорж Дантес, действовавший по указанию некоего таинственного зарубежного масонского центра [833].
Большое внимание в связи с этим придается "последнему предупреждению"
поэту - полученному им накануне дуэли "диплому Ордена рогоносцев", изобилующему масонской фразеологией, вроде "командор", "Большой капитул", "рыцари" и т.п. Отчетливо просматривается масонская символика и на печати "диплома":
циркуль, птица и прочее. Едва ли случайно и то, что рассылался "диплом"
от имени Д.Н.Нарышкина - бывшего мастера петербургской ложи "Северных друзей".
Организатором же заговора "космополитической клики" против А.С.Пушкина считается ненавидевший поэта министр иностранных дел России граф Карл Нессельроде.
Впрочем, справедливости ради следует отметить, что сторонники этой увлекательной версии оперируют больше эмоциональными и логическими доводами, нежели достоверными критически проверенными фактами. Согласно дошедшей до нас легенде, по масонскому обычаю во время погребения великого поэта в Святогорском монастыре присутствовавший при этом масон А.И.Тургенев бросил на его гроб белую перчатку.
Тем временем, в ночь с 15 на 16 июня 1820 года скончался престарелый И.В.Бебер, кончину которого горячо оплакивали оба масонских союза. На похоронах этого патриарха русского масонства в 18 часов вечера в лютеранской церкви Святой Екатерины близ 1-й линии Васильевского острова собрались едва ли не все масоны Санкт-Петербурга. Посреди церкви на катафалке был установлен гроб с телом покойного. Два "брата" в траурных шарфах стояли возле него.