Он кивнул, и машина двинулась вперед.
За дворцовой оградой открылась панорама города. Зарево над монорельсовой станцией затмило вечерние огни. Водитель явно не верил своим глазам — он еще ничего не знал, — затем прибавил скорость.
Позади нас одна за другой последовали две вспышки. Я оглянулся назад. Раздались взрывы.
На фасаде президентского дворца зияли две пробоины, похожие на выщербины в ряду зубов. Я прикинул — батарея явно находилась на другой стороне города, однако точность попадания была поразительной.
— Побыстрее! — бросил я шоферу.
Он кивнул и снова увеличил скорость. Я боялся, что, когда прибуду в аэропорт, приказ Вадоса уже утратит свою силу и обещанный самолет будет использован иначе.
Мне повезло. Самолет ждал вместе с пилотом, который, очевидно, проклинал судьбу, что должен покинуть Сьюдад-де-Вадос в такое время. Однако он вынужден был подчиниться приказу, исходящему непосредственно от президента, который, возможно, был уже мертв.
Я решил не дожидаться багажа, протянул сто доларо чрезмерно усердному таможеннику, чтобы он отстал, и через десять минут был уже в воздухе.
Мы летели на реактивном учебном самолете. В маленькой кабине было два места — для пилота-инструктора и курсанта, которое занял я. Я посмотрел на своего смуглолицего соседа.
— Может быть, вы хотите сделать круг над городом? — предложил я.
Он удивленно взглянул на меня.
— Нас могут обстрелять, — заметил он.
Пожар на монорельсовой станции понемногу стихал. Но он был не единственным. Еще в ряде мест полыхало яркое зарево. От собора на Пласа-дель-Эсте, в который, видно, угодил снаряд, двигалась огромная толпа с пылающими крестами. Она хлынула к лачугам вдоль дороги на Пуэрто-Хоакин.
— О господи! — лишь вымолвил пилот.
На крутом вираже стала видна вторая толпа. Она поднималась вверх по холму к президентскому дворцу.
Значит, правила игры больше не действовали. Теперь начнется просто резня.
Город уменьшался в размерах. Альтиметр показывал пятьсот, восемьсот, тысячу метров.
Я увозил с собой всю тяжесть сознания, что всякий человек в любом месте и в любое время может быть обращен в пешку и будет вести себя со всей предсказуемостью обычного куска резного дерева.
Возможно, никто не поверит мне. Возможно, папки, в которых запечатлены все детали этой неправдоподобно дикой партии, погребены под развалинами президентского дворца. В таком случае я один должен буду нести бремя этой тайны. Достаточно ли это основание для того, чтобы одному нести и бремя вины? А я был виноват, хотя до сих пор не отдавал себе в том отчета.
Каждый виноват, кто отрекся от права думать и действовать разумно, если кто-то другой еще может нажать на кнопку и заставить его танцевать под свою дудку.
Я протянул руку и похлопал пилота по плечу:
— Если хотите, можете повернуть назад.
В вестибюле аэропорта я нашел телефон, который, к счастью, еще работал. Негнущимися пальцами я набрал номер и с чувством огромного облегчения услышал голос Марии Посадор, решительный и взволнованный.
— Мария! — закричал я. — Вы должны выслушать меня. Вряд ли вы можете поверить мне, но вы должны выслушать все. То, что я собираюсь сказать вам, очень-очень важно.
— Бойд! — Она узнала меня. — Да, говорите. Пожалуйста, говорите. Я слушаю.
ПОСЛЕСЛОВИЕ АВТОРА
ФИГУРЫ
За дворцовой оградой открылась панорама города. Зарево над монорельсовой станцией затмило вечерние огни. Водитель явно не верил своим глазам — он еще ничего не знал, — затем прибавил скорость.
Позади нас одна за другой последовали две вспышки. Я оглянулся назад. Раздались взрывы.
На фасаде президентского дворца зияли две пробоины, похожие на выщербины в ряду зубов. Я прикинул — батарея явно находилась на другой стороне города, однако точность попадания была поразительной.
— Побыстрее! — бросил я шоферу.
Он кивнул и снова увеличил скорость. Я боялся, что, когда прибуду в аэропорт, приказ Вадоса уже утратит свою силу и обещанный самолет будет использован иначе.
Мне повезло. Самолет ждал вместе с пилотом, который, очевидно, проклинал судьбу, что должен покинуть Сьюдад-де-Вадос в такое время. Однако он вынужден был подчиниться приказу, исходящему непосредственно от президента, который, возможно, был уже мертв.
Я решил не дожидаться багажа, протянул сто доларо чрезмерно усердному таможеннику, чтобы он отстал, и через десять минут был уже в воздухе.
Мы летели на реактивном учебном самолете. В маленькой кабине было два места — для пилота-инструктора и курсанта, которое занял я. Я посмотрел на своего смуглолицего соседа.
— Может быть, вы хотите сделать круг над городом? — предложил я.
Он удивленно взглянул на меня.
— Нас могут обстрелять, — заметил он.
Пожар на монорельсовой станции понемногу стихал. Но он был не единственным. Еще в ряде мест полыхало яркое зарево. От собора на Пласа-дель-Эсте, в который, видно, угодил снаряд, двигалась огромная толпа с пылающими крестами. Она хлынула к лачугам вдоль дороги на Пуэрто-Хоакин.
— О господи! — лишь вымолвил пилот.
На крутом вираже стала видна вторая толпа. Она поднималась вверх по холму к президентскому дворцу.
Значит, правила игры больше не действовали. Теперь начнется просто резня.
Город уменьшался в размерах. Альтиметр показывал пятьсот, восемьсот, тысячу метров.
Я увозил с собой всю тяжесть сознания, что всякий человек в любом месте и в любое время может быть обращен в пешку и будет вести себя со всей предсказуемостью обычного куска резного дерева.
Возможно, никто не поверит мне. Возможно, папки, в которых запечатлены все детали этой неправдоподобно дикой партии, погребены под развалинами президентского дворца. В таком случае я один должен буду нести бремя этой тайны. Достаточно ли это основание для того, чтобы одному нести и бремя вины? А я был виноват, хотя до сих пор не отдавал себе в том отчета.
Каждый виноват, кто отрекся от права думать и действовать разумно, если кто-то другой еще может нажать на кнопку и заставить его танцевать под свою дудку.
Я протянул руку и похлопал пилота по плечу:
— Если хотите, можете повернуть назад.
В вестибюле аэропорта я нашел телефон, который, к счастью, еще работал. Негнущимися пальцами я набрал номер и с чувством огромного облегчения услышал голос Марии Посадор, решительный и взволнованный.
— Мария! — закричал я. — Вы должны выслушать меня. Вряд ли вы можете поверить мне, но вы должны выслушать все. То, что я собираюсь сказать вам, очень-очень важно.
— Бойд! — Она узнала меня. — Да, говорите. Пожалуйста, говорите. Я слушаю.
ПОСЛЕСЛОВИЕ АВТОРА
Персонажи, место действия и события, описываемые в этой книге, разумеется, являются вымышленными. Однако этого нельзя сказать о методах, посредством которых передвигаются в романе человеческие фигуры. Конечно, они несколько отличаются от описанных. Тем не менее эти методы присутствуют в повседневной рекламе, их все чаще и чаще используют в политике. Сегодняшняя история полна примеров того, как преуспевающим и целеустремленным дельцам, прибегающим ко лжи и играющим на человеческих страстях, удается управлять образом мыслей и поступками людей.
Сама же шахматная партия отнюдь не придумана. Она была сыграна в матче на первенство мира в 1892 году в Гаване между чемпионом мира американцем Вильгельмом Стейницем и русским гроссмейстером Михаилом Ивановичем Чигориным. Каждому шахматному ходу в романе соответствует то или иное событие, за исключением, пожалуй, рокировки. Персонажи, соответствующие тем или иным фигурам, наделены властью и полномочиями, которые сопоставимы с «властью» данных шахматных фигур.
Естественно, поскольку никто из «фигур» не подозревает, что ими «ходят», включая и самого автора повествования, Бойда Хаклюта, в книге приводятся некоторые события, не имеющие прямого эквивалента в шахматной партии. Однако все шахматные ходы воспроизведены в романе в точной последовательности и по мере возможности также влияют на развитие ситуации в целом. Так, например, что касается поддержки одной фигуры другой, угрозы одной или нескольким фигурам со стороны фигуры противника, скрытых угроз и фактического взятия фигур, — все это в максимальной степени учтено при развитии сюжетной линии.
В романе действие заканчивается на три хода раньше, чем в самой шахматной партии, в связи с неудавшейся попыткой убить Бойда Хаклюта и потому, что Хаклют узнает всю правду. В реальной шахматной партии черные сдались на тридцать восьмом ходу.
Для любознательных читателей я прилагаю таблицу участвующих в игре фигур с указанием там, где это возможно, на их окончательную судьбу.
Сама же шахматная партия отнюдь не придумана. Она была сыграна в матче на первенство мира в 1892 году в Гаване между чемпионом мира американцем Вильгельмом Стейницем и русским гроссмейстером Михаилом Ивановичем Чигориным. Каждому шахматному ходу в романе соответствует то или иное событие, за исключением, пожалуй, рокировки. Персонажи, соответствующие тем или иным фигурам, наделены властью и полномочиями, которые сопоставимы с «властью» данных шахматных фигур.
Естественно, поскольку никто из «фигур» не подозревает, что ими «ходят», включая и самого автора повествования, Бойда Хаклюта, в книге приводятся некоторые события, не имеющие прямого эквивалента в шахматной партии. Однако все шахматные ходы воспроизведены в романе в точной последовательности и по мере возможности также влияют на развитие ситуации в целом. Так, например, что касается поддержки одной фигуры другой, угрозы одной или нескольким фигурам со стороны фигуры противника, скрытых угроз и фактического взятия фигур, — все это в максимальной степени учтено при развитии сюжетной линии.
В романе действие заканчивается на три хода раньше, чем в самой шахматной партии, в связи с неудавшейся попыткой убить Бойда Хаклюта и потому, что Хаклют узнает всю правду. В реальной шахматной партии черные сдались на тридцать восьмом ходу.
Для любознательных читателей я прилагаю таблицу участвующих в игре фигур с указанием там, где это возможно, на их окончательную судьбу.
Джон Браннер
ФИГУРЫ
БЕЛЫЕ
Ферзевая ладья а1 — епископ Крус
Ферзевый конь b1 — Луи Аррио
Ферзевый слон с1 — судья Ромеро
Ферзь d1 — Алехандро Майор
Король е1 — Хуан Себастьян Вадос
Королевский слон f1 — Дональд Энжерс
Королевский конь g1 — Бойд Хаклют
Королевская ладья h1 — профессор Кортес
Пешка ферзевой ладьи а2 — Эстрелита Халискос
Пешка ферзевого коня b2 — доктор Алонсо Руис
Пешка ферзевого слона c2 — Ники Колдуэлл
Ферзевая пешка d2 — Андрес Люкас
Королевская пешка е2 — Марио Герреро
Пешка королевского слона f2 — Сейксас
Пешка королевского коня g2 — Изабелла Кортес
Пешка королевской ладьи h2 — Энрико Риоко
ЧЕРНЫЕ
Ферзевая ладья а8 — генерал Молинас
Ферзевый конь b8 — Мария Посадор
Ферзевый слон с8 — Хосе Дальбан
Ферзь d8 — Христофоро Мендоса
Король е8 — Эстебан Диас
Королевский слон f8 — Фелипе Мендоса
Королевский конь g8 — Мигель Домингес
Королевская ладья h8 — Томас О'Рурк
Пешка ферзевой ладьи a7 — Фернандо Сигейрас
Пешка ферзевого коня b7 — Толстяк Браун
Пешка ферзевого слона c7 — Педро Муриетта
Ферзевая пешка d7 — Сэм Фрэнсис
Королевская пешка е7 — Хуан Тесоль
Пешка королевского слона f7 — Гийран
Пешка королевского коня g7 — Кастальдо
Пешка королевской ладьи h7 — Гонсалес
БЕЛЫЕ, ВЗЯТЫЕ В ХОДЕ ИГРЫ:
Ферзевый конь (Луи Аррио) — выдан полиции Педро Муриеттой за убийство Фелипе Мендосы на дуэли.
Ферзевый слон (судья Ромеро) — снят за несоответствие занимаемой должности по настоянию Мигеля Домингеса.
Ферзь (Алехандро Майор) — погиб во время пожара на телецентре после угроз Хосе Дальбана.
Пешка ферзевой ладьи (Эстрелита Халискос) — погибла, выбросившись из окна квартиры, принадлежавшей Толстяку Брауну.
Пешка ферзевого слона (Ники Колдуэлл) — потерял рассудок после раскрытия вымышленных им обвинений в адрес Педро Муриетты.
Ферзевая пешка (Андрес Люкас) — посажен в тюрьму по обвинению в шантаже Толстяка Брауна по представлению Мигеля Домингеса.
Королевская пешка (Марио Герреро) — убит Сэмом Фрэнсисом за оскорбление его в принадлежности к низшей расе.
ЧЕРНЫЕ, ВЗЯТЫЕ В ХОДЕ ИГРЫ:
Ферзевый слон (Хосе Дальбан) — потерпел банкротство и доведен до самоубийства Луи Аррио.
Ферзь (Христофоро Мендоса) — заключен в тюрьму судьей Ромеро за неподчинение властям вслед за закрытием газеты «Тьемпо».
Королевский слон (Фелипе Мендоса) — убит на дуэли с Луи Аррио.
Пешка ферзевой ладьи (Фернандо Сигейрас) — заключен в тюрьму за то, что крестьянская семья поселилась в квартире Энжерса.
Пешка ферзевого коня (Толстяк Браун) — убит Энжерсом после того, как его обвинили в убийстве Эстрелиты Халискос.
Ферзевая пешка (Сэм Фрэнсис) — наложил, по слухам, на себя руки в тюрьме, ожидая суда за убийство Марио Герреро.
Королевская пешка (Хуан Тесоль) — заключен в тюрьму судьей Ромеро за неуплату штрафа.
Ферзевая ладья а1 — епископ Крус
Ферзевый конь b1 — Луи Аррио
Ферзевый слон с1 — судья Ромеро
Ферзь d1 — Алехандро Майор
Король е1 — Хуан Себастьян Вадос
Королевский слон f1 — Дональд Энжерс
Королевский конь g1 — Бойд Хаклют
Королевская ладья h1 — профессор Кортес
Пешка ферзевой ладьи а2 — Эстрелита Халискос
Пешка ферзевого коня b2 — доктор Алонсо Руис
Пешка ферзевого слона c2 — Ники Колдуэлл
Ферзевая пешка d2 — Андрес Люкас
Королевская пешка е2 — Марио Герреро
Пешка королевского слона f2 — Сейксас
Пешка королевского коня g2 — Изабелла Кортес
Пешка королевской ладьи h2 — Энрико Риоко
ЧЕРНЫЕ
Ферзевая ладья а8 — генерал Молинас
Ферзевый конь b8 — Мария Посадор
Ферзевый слон с8 — Хосе Дальбан
Ферзь d8 — Христофоро Мендоса
Король е8 — Эстебан Диас
Королевский слон f8 — Фелипе Мендоса
Королевский конь g8 — Мигель Домингес
Королевская ладья h8 — Томас О'Рурк
Пешка ферзевой ладьи a7 — Фернандо Сигейрас
Пешка ферзевого коня b7 — Толстяк Браун
Пешка ферзевого слона c7 — Педро Муриетта
Ферзевая пешка d7 — Сэм Фрэнсис
Королевская пешка е7 — Хуан Тесоль
Пешка королевского слона f7 — Гийран
Пешка королевского коня g7 — Кастальдо
Пешка королевской ладьи h7 — Гонсалес
БЕЛЫЕ, ВЗЯТЫЕ В ХОДЕ ИГРЫ:
Ферзевый конь (Луи Аррио) — выдан полиции Педро Муриеттой за убийство Фелипе Мендосы на дуэли.
Ферзевый слон (судья Ромеро) — снят за несоответствие занимаемой должности по настоянию Мигеля Домингеса.
Ферзь (Алехандро Майор) — погиб во время пожара на телецентре после угроз Хосе Дальбана.
Пешка ферзевой ладьи (Эстрелита Халискос) — погибла, выбросившись из окна квартиры, принадлежавшей Толстяку Брауну.
Пешка ферзевого слона (Ники Колдуэлл) — потерял рассудок после раскрытия вымышленных им обвинений в адрес Педро Муриетты.
Ферзевая пешка (Андрес Люкас) — посажен в тюрьму по обвинению в шантаже Толстяка Брауна по представлению Мигеля Домингеса.
Королевская пешка (Марио Герреро) — убит Сэмом Фрэнсисом за оскорбление его в принадлежности к низшей расе.
ЧЕРНЫЕ, ВЗЯТЫЕ В ХОДЕ ИГРЫ:
Ферзевый слон (Хосе Дальбан) — потерпел банкротство и доведен до самоубийства Луи Аррио.
Ферзь (Христофоро Мендоса) — заключен в тюрьму судьей Ромеро за неподчинение властям вслед за закрытием газеты «Тьемпо».
Королевский слон (Фелипе Мендоса) — убит на дуэли с Луи Аррио.
Пешка ферзевой ладьи (Фернандо Сигейрас) — заключен в тюрьму за то, что крестьянская семья поселилась в квартире Энжерса.
Пешка ферзевого коня (Толстяк Браун) — убит Энжерсом после того, как его обвинили в убийстве Эстрелиты Халискос.
Ферзевая пешка (Сэм Фрэнсис) — наложил, по слухам, на себя руки в тюрьме, ожидая суда за убийство Марио Герреро.
Королевская пешка (Хуан Тесоль) — заключен в тюрьму судьей Ромеро за неуплату штрафа.