Теперь торопиться было некуда. Он был надежно спрятан и получил возможность спокойно, без спешки, переварить все сведения, что имелись в голове Томми, классифицировать их, чтобы использовать для выработки собственных долгосрочных планов.
Нужно было также решить, как поступить с нынешним хозяином. Мозговик уже сообразил, что разум Томми - это не совсем то, что ему нужно. Однако Томми, безусловно, сможет сослужить ему службу. Томми обладал, по всей видимости, не более чем средним "ай-кью" (по крайней мере, сам он оценивал себя таким образом), он мало преуспел в собственном образовании, а его научные знания ограничивались лишь самыми элементарными представлениями.
И тем не менее, Томми мог ему пригодиться - пока.
Они проспали целых три часа. Даже если они сейчас же, не теряя ни минуты, отправятся домой, то все равно минимум на полчаса опоздают домой к обеду. Вероятно, их родственники, уж ее во всяком случае, начали волноваться.
Она быстро обернулась, чтобы разбудить Томми. Томми рядом не было. Однако вся его одежда оставалась около того места, где он лежал. Поначалу испугавшись, она тут же сообразила, в чем дело. Должно быть, Томми проснулся за минуту до нее и, не одеваясь, стараясь ее не разбудить, отошел куда-нибудь в сторонку, повинуясь естественной надобности. Не мог же он, в самом деле, уйти куда-то далеко совсем без одежды. Сейчас он вернется.
А поскольку он не взял с собой часы, то, скорее всего, не догадывается, что уже поздно. Но она-то знает. Она поднялась, стряхнула травинки, прилипшие к телу, затем быстро оделась - трусики, лифчик, юбка и свитер это было делом одной минуты. Затем она присела, чтобы застегнуть сандалии на босых ногах, и снова встала.
Томми все еще не было. Она пока еще не волновалась, но хотела поторопить его и громко позвала. Никакого ответа. Маловероятно, чтобы он отошел так далеко - скорее всего, он уже совсем рядом, так что не считает нужным отозваться. Тут она подумала, что и в волосах у нее есть травинки, поэтому подошла к одежде Томми, вынула из нагрудного кармана расческу, прошлась несколько раз по коротким жестким волосам и положила расческу обратно.
Томми не появлялся, и она начала волноваться. Ей не приходило в голову, что с ним могло что-то произойти. Она еще раз позвала его, на этот раз громко выкрикнув его имя, и добавила:
- Отзовись! Где ты там?
Она внимательно прислушалась, но, кроме легкого ше леста листьев, колеблемых прохладным ветерком, ничего не услышала. Может быть, Томми решил ее немножко попугать? Да нет же, на него это нисколько не похоже.
Но что же могло случиться? Не мог же он уйти вот так, совершенно голый, если не считать этих ярко-синих носков, которые он так и не снял. Может быть, он упал в обморок или произошел какой-нибудь несчастный случай? Обморок представлялся ей невозможным - Томми был в прекрасной физической форме. Если же с ним произошел несчастный случай - такой, в результате которого он потерял сознание (она не решалась подумать - погиб), например вывихнул ногу или даже сломал ее, то он наверняка отозвался бы на ее крик. Да и, к тому же, она бы проснулась от малейшего шума - у нее был очень чуткий сон. При первом же его крике или стоне она бы проснулась.
Не на шутку встревоженная, она обошла вокруг полянки, заглядывая под деревья и в гущу кустов, подошла совсем близко к дороге, хотя там-то он уж наверняка не мог оказаться по той причине, что был совершенно голым и пошел справить нужду, а никакой иной причины она не могла представить.
Время от времени она звала его, теперь уже выкрикивая его имя что было силы. Она кружила по лесу, пока не обнаружила спустя полчаса, что ушла уже на добрую сотню ярдов от их места. Она тщательнейшим образом обследовала все в радиусе сотни ярдов и была теперь очень сильно напугана. Нет, он не мог уйти так далеко.
Тут она поняла, что без помощи ей не обойтись. Она вышла на дорогу и поспешила домой, причем почти все время шла очень быстрым шагом, а иногда и бежала. Шарлотта отдавала себе отчет, что придется рассказать всю правду, что бы там они ни подумали. Все равно придется рассказать, что они с Томми не дождались свадьбы. Теперь этого уже не скроешь, поскольку оставленная Томми одежда является исходной точкой для его поисков. Но все это сейчас не имело значения. Главное было - найти Томми.
Уставшая, растрепанная и запыхавшаяся, она ввалилась в комнату родителей. Они слушали радио, но отец сразу же повернулся и уставился на нее.
- Ну, наконец-то! А я уже начал...
Тут он разглядел ее лицо и сказал:
- Что случилось, Шерл?
Она выложила все. Только один раз ее прервал испуганный голос матери:
- Ты хочешь сказать, что вы с Томми...
Отец остановил ее:
- После об этом. Дай ей рассказать.
Внимательно выслушав дочь, Джед Гарнер встал.
- Я позвоню Гусу, - сказал он. - Мы отправимся немедленно. Он может захватить с собой Бака.
Он набрал номер Гуса Хоффмана, ферма которого находилась поблизости.
Гус Хоффман мрачно выслушал его и коротко сказал:
- Сейчас буду.
Он положил трубку и на мгновение задумался. Затем подошел к ящику с грязным бельем, достал оттуда носок Томми и положил его в карман. Он пригодится для Бака, чтобы тот мог взять след. Разумеется, Бак и без того прекрасно знал запах Томми, но чтобы он понял, что от него требуется, нужно было дать ему что-то из одежды мальчика.
Он снял с гвоздя поводок Бака и положил его в другой карман. Бак был всем хорош, он здорово брал след, но имел один недостаток. Идти с ним по следу можно было только держа его на поводке. Иначе он мог убежать так далеко, что не найдешь. Даже держа след, особенно свежий, собака бежит быстрее, чем способен передвигаться человек.
Гус взял спички, затем фонарь, проверил его - фонарь был полный, и вышел через черный ход.
Бак спал перед будкой, которую соорудил ему Гус. Это был большой, коричневый с белыми пятнами пес; непородистый, но прекрасный охотник. Ему было семь лет, так что лучшие собачьи годы миновали, но Бак был еще хоть куда.
- Пошли-ка, Бак! - сказал Хоффман. Пес бежал за ним, пока он обошел дом и пересек поле по направлению к дому Гарнера. Надвигались сумерки.
Гуса увидели и вышли ему навстречу все трое. У Джеда Гарнера тоже был фонарь. Кроме того, он захватил дробовик.
Обмена приветствиями не было. Хоффман обратился к Шарлотте:
- Это та самая тропа, которая идет от дороги к северу сразу после моста?
- Да, мистер Хоффман. Но я пойду с вами. Я должна показать вам место, где мы - куда мы пошли. Ну, в общем, где его одежда.
- Ты никуда не пойдешь, Шерл, - твердо произнес ее отец. - Не говоря уж о прочих причинах, ты просто очень устала оттого, что бежала эти три мили, так что будешь только нас задерживать.
- Бак приведет нас к его одежде, - сказал Хоффман. - А потом мы дадим ему покрутиться на том месте, чтобы взять след. Ты сказала, три мили? Отсюда до места, где начинается тропа, примерно миля. Значит, еще две мили по лесу?
Шарлотта кивнула.
- Что ж, нужно идти, - сказал Хоффман Гарнеру.
- Подожди, Гус. Почему бы нам не проехать первую милю на моей машине? Время сбережем.
- Ты забываешь про Бака, - возразил Хоффман. - Он не боится ружейных залпов, зато боится автомобилей. Если мы затолкнем его в машину, он все время будет рваться наружу, разнервничается и тогда от него будет мало проку. Придется идти пешком. Пошли.
Двое мужчин вышли на дорогу и двинулись вперед. Фонари были не нужны до того момента, когда они войдут в лес. Да к тому же еще и не совсем стемнело.
- Зачем ты взял ружье, Джед? - спросил Хоффман. - Подумываешь о том, чтобы под дулом ружья выбить согласие на свадьбу?
- Нет, черт возьми. Просто там, в лесу, мне с ружьем будет как-то спокойнее. Хотя я и знаю, что там на меня вряд ли кто-то набросится.
Он немного помолчал, потом добавил:
- Знаешь, я тут подумал. Если мы найдем Томми...
- Мы найдем его.
- Ну, хорошо, после того, как мы найдем его. Если с ним все в порядке, то я думаю, что нам не стоит заставлять детей ждать свадьбы еще целых шесть месяцев. Если они уже теперь играют в мужа и жену, то пускай уж, черт побери, делают это на законных основаниях. Да и к тому же я думаю, ты не очень хочешь, чтобы твой первый внучок появился на свет сразу после свадьбы, а? Я бы этого не очень хотел.
- Согласен, - отозвался Хоффман.
Некоторое время они шагали молча. Впереди показались огни автомобиля. Хоффман быстро обернулся и крепко схватил ошейник Бака, подтянув пса к себе и отойдя к краю дороги.
- Обожди, - сказал он Гарнеру. - Не хочу, чтобы он сорвался, а он может.
Машина проехала мимо, и они пошли дальше.
Когда они достигли тропы, стало совсем темно, если не считать лунного света. Мужчины зажгли свои фонари. Начиная с этого места, их путь пролегал среди деревьев, так что нужно было дополнительное освещение.
Они двинулись дальше. Гарнер сказал:
- Куда же, черт возьми, Томми мог пойти совсем голым?
- Чего гадать. Нужно найти его, вот и все, - проворчал Хоффман.
Некоторое время они шли в полном молчании. Наконец Хоффман сказал:
- Мы, похоже, уже отошли на милю от дороги. Как думаешь?
- Думаю - да, - согласился Гарнер. - Может быть, даже чуть больше.
- Тогда нам лучше пустить Бака. Твоя девочка могла ошибиться в расстоянии, а нам нужно быть внимательнее.
Он опустил фонарь, взялся за ошейник Бака, затем поднес к его носу носок Томми:
- Ищи его, приятель!
Пес обнюхал тропу и рванулся вперед. За ним поспешил Хоффман с поводком в одной руке и фонарем в другой. Гарнер держался сзади. Бак двигался быстро, но не слишком - поводок не натягивался, и они вполне могли следовать за псом.
Пробежав примерно милю (Шарлотта точно оценила расстояние), Бак сошел с тропы и стал принюхиваться.
Хоффман нагнулся, чтобы взглянуть.
- Это дохлая полевая мышь. Раздавленная. Давай, Бак, не отвлекайся, займись делом.
Он снова подтолкнул Бака на тропу.
Гарнер кивнул:
- Шерл говорила мне про нее - пока мы тебя ждали. Ничего существенного, но это значит, что мы где-то рядом с тем местом. Я имею в виду, где они ну, в общем, - заснули.
- Что она говорила тебе про полевку?
Гарнер рассказал. Потом добавил:
- Забавно, что полевая мышь ведет себя таким образом. А что, если она и правда бешеная? Она не укусила Шерл, то есть не прокусила кожу; но Томми он ведь сбрасывал ее с ноги. Что, если она цапнула его за палец - легонько, так, что он и не заметил? А вдруг?
- Черт побери, Джед, ты не хуже меня знаешь про бешенство. Если Томми заразился, то это проявилось бы не сразу, а через несколько дней. - Хоффман почесал подбородок. - Но все равно, когда мы найдем Томми, я обязательно проверю его пальцы. Если там будет хоть малейшая царапинка, мы подберем эту мышку на обратном пути и сдадим на проверку. Вперед, Бак, ищи!
Примерно через тридцать шагов Бак свернул с тропы и, на этот раз не принюхиваясь, привел их к месту, где густой кустарник стоял стеной. Хоффман раздвинул кусты и поднял свой фонарь повыше.
- Это здесь, - сказал он. - Вот его одежда.
Они вышли на полянку и осмотрели ее.
- Дьявольщина! - воскликнул Хоффман. - Я надеялся...
Он не закончил фразу. Все и так было ясно. Он надеялся, что одежды здесь уже не будет. Это означало бы, что Томми вернулся после того, как Шарлотта ушла. Хотя Хоффман не понимал, что в этом случае могло задержать Томми, но, по крайней мере, ситуация не выглядела бы столь опасной.
Томми сейчас находился неизвестно где, причем по-прежнему совсем раздетый. Так или иначе, но теперь Хоффман испугался куда сильнее, чем после рассказа Шарлотты.
Одежда Томми выглядела такой осиротевшей. До сих пор все происходящее казалось ему дурным сном; теперь все это превратилось в кошмар.
Бак жадно обнюхивал одежду, затем траву, на которой, видимо, лежал Томми. Покрутившись на одном месте, он неожиданно вновь рванулся к кустам, на этот раз - к другой стороне полянки.
Хоффман дал ему выскочить, раздвинув кусты, и прошел следом.
- Пошли, Джед, - позвал он. - Похоже, он снова взял след. Может быть, Томми ушел в том направлении.
Он дождался, пока Гарнер собрал одежду и присоединился к ним.
Затем Хоффман двинулся вперед, влекомый натянувшимся поводком. Бак вернулся назад к тропе, перебежал через нее и бросился дальше, на северо-запад.
Бак уверенно рвался вперед. Не только из-за того, что след был свежим, но и из-за того, что человек в одних носках является источником более сильного запаха, чем человек в ботинках. Кроме того, на тропе были запахи и других людей, пусть слабые. Здесь же был только запах Томми.
- Легче, парень, легче, - покрикивал Хоффман, едва поспевая с Гарнером за рвущимся вперед псом.
Теперь он знал о планете Земля все, что знал о ней Томми, - этого было достаточно для первого, самого общего знакомства. Ему были известны приблизительные размеры планеты - разумеется, не в точных цифрах. Он знал, что поверхность Земли в основном покрыта соленой водой - океанами, воды которых омывают пять больших континентов. Он смутно представлял себе политическую карту мира, его деление на страны, примерное местонахождение и размеры наиболее крупных государств.
Полученные им сведения из местной географии были куда обширнее и точнее. Он узнал, что находится в необжитом краю, излюбленном месте охоты, которое, тем не менее, располагается всего в четырех милях к северу от ближайшего городка Бартлесвилля, насчитывающего 2 тысячи жителей.
Городок относился к штату Висконсин, являвшемуся, в свою очередь, частью государства под названием Соединенные Штаты Америки. В 45 милях на юго-запад находился город покрупнее - Грин-Бэй. Приблизительно в 100 милях южнее Грин-Бэя располагался большой город Милуоки. А в 90 милях к югу от Милуоки находился очень большой город, один из самых крупных в стране, Чикаго. Мозговик мог представить себе эти города, потому что Томми бывал там, правда - не дальше Чикаго. Местность вокруг Бартлесвилля Томми знал прекрасно, и это было очень кстати, так как именно здесь мозговику предстояло действовать первое время. В дополнение к географическим данным он обладал теперь сведениями о местной флоре и фауне. Флора, правда, не особенно его интересовала, а вот фауна... Он мог визуально представить себе всех животных, обитающих здесь, диких и домашних. Более того, теперь он знал их возможности и ограничения. И случись ему вновь воспользоваться услугами животных, он четко себе представлял, кого лучше выбрать в конкретных обстоятельствах.
Мозговик окончательно убедился, что человек - единственное разумное создание на Земле и что земляне располагают хорошо развитой наукой. Научные знания Томми были весьма скромными, близкими к нулю, - он, например, имел самые примитивные представления об электричестве, достаточные лишь для того, чтобы установить электрический звонок, но, тем не менее, Томми знал о существовании науки, в частности (и это было особенно важно) - отрасли науки, именуемой электроникой. Само значение этого слова он плохо представлял себе, но у него дома был радиоприемник. Томми знал, что такое телевидение, знал, в чем состоит назначение радара, хотя и не представлял себе, как он работает. Если здесь имеются такие аппараты, значит, на планете развита электроника.
Целью мозговика было - завладеть специалистом по электронике, который не только разбирался бы в этой отрасли науки, но и обладал доступом к соответствующим приборам.
По всей вероятности, достижение этой цели потребует ряда промежуточных шагов, то есть нескольких временных хозяев, но он теперь точно знал, что цель достижима. Он добьется своего. Ведь он так хочет вернуться домой.
Мозговик прибыл с планеты, расположенной на расстоянии 73 световых лет отсюда, в туманности Андромеды.
Тамошнее солнце было слишком слабым, чтобы получить на Земле наименование, хотя оно имело свой номер в земном каталоге звезд.
Не по своей воле мозговик был отправлен на Землю. Не в качестве разведчика и не в передовом отраде вторжения (хотя он мог сыграть и эти роли, если ему суждено было вернуться), а в качестве ссыльного. Он был преступником.
Рассказать о его преступлении вряд ли возможно - потребовалось бы изложить сведения об общественной системе, столь чуждой землянам, что понять ее было бы невозможно.
Достаточно повторить, что мозговик был преступником и в настоящее время находился в ссылке.
Вовсе не космический корабль доставил мозговика на Землю. Его перенес через пространство своего рода силовой луч - это определение неточно, но лучшего земной язык предложить не может. Перемещение произошло мгновенно; секунду назад он находился в излучателе на своей планете, а в следующую секунду - лежал возле тропы в лесу севернее Бартлесвилля, не ощутив никакого силового воздействия от чудовищно быстрого и далекого перелета.
Планета, служившая местом его ссылки, была выбрана совершенно случайно из миллиардов планет галактики, о существовании которых его сородичи знали, но которых еще ни разу не посещали. Наличие мощного прибора, аналогичного земному телескопу, который многократно усиливал перцептивные способности, позволило обитателям далекой планеты получить нужную информацию об отдаленных небесных телах.
Короче говоря, мозговик очутился на Земле и теперь страстно желал вернуться домой. Последнее представлялось возможным по двум причинам.
Во-первых, ему исключительно повезло попасть на планету, не только населенную сравнительно разумными существами, но и располагающую научной технологией, пусть даже примитивной. Шансы против такой удачи были не менее, чем сто тысяч к одному. Попав на необитаемую планету, он оказался бы совершенно беспомощным. Очутившись на планете, где имелась неразумная жизнь (как например, на Земле миллион лет назад), он, в принципе, мог бы создать излучатель, чтобы вернуться домой, но в этом случае шансы на удачу также были бы весьма малы. Можно себе представить, с какими трудностями столкнулся бы динозавр, даже обладающий мощнейшим интеллектом, если бы от него потребовалось получить в чистом виде германий и изготовить из него транзистор!
Во-вторых, если бы мозговику удалось вернуться домой - он был бы прощен и даже удостоен почестей. Ссыльным всегда давался такой шанс, и порой одному из многих сотен улыбалась удача.
Вернувшийся из ссылки становился героем, особенно если смог привезти с собой сведения о новых потенциальных хозяевах, более удобных, чем привычные. Как раз это теперь мог сделать мозговик. Когда Томми переносил его тело, он заметил у него далеко отставленный большой палец, а это, насколько знал мозговик, было совершенно уникальным явлением в галактике. Такое расположение большого пальца значительно облегчало захватывание и удерживание предметов. А вдруг ему удастся изготовить настолько мощный излучатель, что он возьмет с собой представителя человеческой расы? В таком случае он сэкономит своей планете целую поисковую экспедицию; они смогут сразу же приступить к полномасштабной операции по вывозу новых высококачественных рабов. Все это в его силах, если он будет действовать методично, не торопясь и не совершая ошибок. Мозговик догадывался, что уже допустил оплошность. Он снизил полезность нового хозяина, вынудив его действовать вопреки нормам человеческого поведения, а стало быть, сделал его объектом нежелательного внимания. После нынешнего дня Томми Хоффман наверняка станет вызывать у окружающих любопытство и подозрение, что, безусловно, ограничит возможности его использования в качестве хозяина. Люди станут следить за ним, ожидая, что еще он может выкинуть.
Мозговику нужно было поступить иначе (о чем он, разумеется, догадался бы, если бы потратил хоть несколько минут на изучение мыслей Томми): следовало приказать Томми временно перенести тело мозговика на несколько футов от дороги, в высокую траву, а затем вернуться, лечь рядом со спящей девушкой и самому притвориться спящим. В таком случае мозговик смог бы побольше узнать о Томми и девушке, о человеческих поступках и эмоциях так, чтобы после пробуждения девушки, у нее не возникло никаких подозрений по поводу Томми. Возможно, они смогли бы даже еще раз заняться любовью. Мозговику, разумеется, акт не доставил бы никакого удовольствия: находясь в хозяине, он не испытывал ни боли, ни наслаждения. Нет, он совершил бы с девушкой половой акт просто потому, что для Томми это было совершенно естественным поступком в данной ситуации.
После совокупления они бы оделись и вернулись домой.
(Попав в хозяина, мозговик сохранял над ним контроль при сколь угодно далеких перемещениях.) А утром Томми мог вновь прийти сюда, на этот раз - в одиночестве, и перепрятать тело мозговика в пещеру.
Да, именно так и следовало поступить... но теперь было слишком поздно. Придется действовать согласно иному плану. На это его натолкнуло понятие "потеря памяти", которое он обнаружил среди мыслей и знаний Томми.
Томми может оставаться здесь, сторожа пещеру всю ночь.
Рано утром он вернется туда, где оставил свои вещи, и, одевшись (девушка наверняка уйдет с того места, когда сильно забеспокоится, но одежду, разумеется, оставит), пойдет домой. Его объяснения будут простыми. Они с девушкой устали и прилегли отдохнуть. Он заснул. А на рассвете проснулся совершенно в другом месте, в миле от места их отдыха, причем совершенно не помнит, каким образом там очутился.
Он никогда не ходил во сне, во всяком случае, на такие расстояния. Так что наверняка была причина, по которой он отправился туда, но что это за причина, он не имеет ни малейшего понятия. По всей видимости, с ним приключилась "потеря памяти". После этого его наверняка отведут к доктору, но после двух-трех визитов станет ясно, что никакого объяснения случившемуся нет. С этого момента Томми, по крайней мере, в присутствии других людей, будет вести себя совершенно нормально - до тех пор, пока не исчерпает своих возможностей в качестве хозяина; а тогда он либо убьет себя, либо станет жертвой "несчастного случая".
Помимо простоты и правдоподобности история Томми будет иметь и еще одно преимущество - она не будет противоречить рассказу девушки, что бы та ни рассказала. По всей видимости, она настолько испугалась, что расскажет родителям всю правду - что они с Томми спали обнаженными и что он ушел без одежды. Впрочем, не исключено, что она избежит упоминания этой детали. Если он при первом рассказе не будет упоминать об одежде, то их истории совпадут. Если же выяснится, что она во всем призналась, тогда и он скажет, что заснул обнаженным и в таком виде проснулся утром. Все поймут, почему он сразу не открыл данное обстоятельство, и никто его за это не осудит.
Внезапно все эти размышления были прерваны. При помощи глаз Томми мозговик увидел сквозь кусты, окружавшие вход в пещеру, два пляшущих огонька, которые приближались к нему. При помощи ушей Томми он услышал взволнованный лай охотничьего пса, шедшего по следу, и узнал голос Бака, собаки, принадлежавшей отцу Томми.
Мозговик сразу же понял, что произошло. Отец Томми, видимо, забеспокоился куда сильнее, чем можно было предположить. (Значит, Шарлотта сказала правду - то, что Томми ушел голым, оказалось слишком загадочным и пугающим.) Мозговик думал, что Томми начнут искать завтра утром, а не сегодня после наступления темноты. Разумеется, он не в состоянии был предположить, что для поисков используют Бака.
Однако факт оставался фактом - они приближались - двое мужчин и собака. Одним из мужчин был, разумеется, отец Томми, вторым - по всей вероятности, отец Шарлотты.
И собака вела их прямо к пещере!
Он должен увести их отсюда любой ценой. Даже если для этого придется пожертвовать нынешним хозяином. Главное - отвлечь их внимание от пещеры. Они были уже меньше, чем в сотне ярдов, и собака вела их прямо на него.
Мозговик в теле Томми подпрыгнул и, обежав кусты, ринулся к приближавшимся огонькам фонарей. Он бежал до тех пор, пока не оказался в круге света. Тут он остановился.
Бак радостно залаял и, натянув поводок, стал рваться к нему.
Гус Хоффман крикнул:
- Томми! Что за черт!
Они находились слишком близко от пещеры. Он развернулся и снова побежал, на этот раз удаляясь от пещеры по диагонали. Сзади он слышал шум погони и их крики:
- Томми! Томми, остановись!
Он слышал, как Гарнер предложил:
- Отпусти поводок! Бак его мигом догонит.
Отец Томми ответил:
- Ну да, и он побежит вместе с ним. Мы тогда обоих потеряем из виду.
Бежать прямо было невозможно - приходилось держаться открытых участков, освещенных луной. Время от времени преследователям удавалось срезать углы и пробегать темные пространства, поскольку фонари помогали им ориентироваться. Но все-таки он бежал быстрее и скоро оторвался от них. Наконец, он исчез из поля их зрения и понял, что теперь им необходимо дать Баку найти след - это их еще больше задержит.
Нужно было также решить, как поступить с нынешним хозяином. Мозговик уже сообразил, что разум Томми - это не совсем то, что ему нужно. Однако Томми, безусловно, сможет сослужить ему службу. Томми обладал, по всей видимости, не более чем средним "ай-кью" (по крайней мере, сам он оценивал себя таким образом), он мало преуспел в собственном образовании, а его научные знания ограничивались лишь самыми элементарными представлениями.
И тем не менее, Томми мог ему пригодиться - пока.
Глава третья
Шарлотта Гарнер проснулась внезапно, как пробуждаются котята, полностью сориентировавшись в обстановке еще до того, как открыла глаза. Ее обнаженное тело дрожало от холода и, осмотревшись, она сразу поняла, почему было так прохладно. Она заснула в лучах теплого солнца, а теперь лежала в тени. Это означало, что солнце было уже куда ближе к западу, опустившись так, что его не было видно из-за густого кустарника на краю полянки. Изумившись, она глянула на часы - и удивилась еще больше.Они проспали целых три часа. Даже если они сейчас же, не теряя ни минуты, отправятся домой, то все равно минимум на полчаса опоздают домой к обеду. Вероятно, их родственники, уж ее во всяком случае, начали волноваться.
Она быстро обернулась, чтобы разбудить Томми. Томми рядом не было. Однако вся его одежда оставалась около того места, где он лежал. Поначалу испугавшись, она тут же сообразила, в чем дело. Должно быть, Томми проснулся за минуту до нее и, не одеваясь, стараясь ее не разбудить, отошел куда-нибудь в сторонку, повинуясь естественной надобности. Не мог же он, в самом деле, уйти куда-то далеко совсем без одежды. Сейчас он вернется.
А поскольку он не взял с собой часы, то, скорее всего, не догадывается, что уже поздно. Но она-то знает. Она поднялась, стряхнула травинки, прилипшие к телу, затем быстро оделась - трусики, лифчик, юбка и свитер это было делом одной минуты. Затем она присела, чтобы застегнуть сандалии на босых ногах, и снова встала.
Томми все еще не было. Она пока еще не волновалась, но хотела поторопить его и громко позвала. Никакого ответа. Маловероятно, чтобы он отошел так далеко - скорее всего, он уже совсем рядом, так что не считает нужным отозваться. Тут она подумала, что и в волосах у нее есть травинки, поэтому подошла к одежде Томми, вынула из нагрудного кармана расческу, прошлась несколько раз по коротким жестким волосам и положила расческу обратно.
Томми не появлялся, и она начала волноваться. Ей не приходило в голову, что с ним могло что-то произойти. Она еще раз позвала его, на этот раз громко выкрикнув его имя, и добавила:
- Отзовись! Где ты там?
Она внимательно прислушалась, но, кроме легкого ше леста листьев, колеблемых прохладным ветерком, ничего не услышала. Может быть, Томми решил ее немножко попугать? Да нет же, на него это нисколько не похоже.
Но что же могло случиться? Не мог же он уйти вот так, совершенно голый, если не считать этих ярко-синих носков, которые он так и не снял. Может быть, он упал в обморок или произошел какой-нибудь несчастный случай? Обморок представлялся ей невозможным - Томми был в прекрасной физической форме. Если же с ним произошел несчастный случай - такой, в результате которого он потерял сознание (она не решалась подумать - погиб), например вывихнул ногу или даже сломал ее, то он наверняка отозвался бы на ее крик. Да и, к тому же, она бы проснулась от малейшего шума - у нее был очень чуткий сон. При первом же его крике или стоне она бы проснулась.
Не на шутку встревоженная, она обошла вокруг полянки, заглядывая под деревья и в гущу кустов, подошла совсем близко к дороге, хотя там-то он уж наверняка не мог оказаться по той причине, что был совершенно голым и пошел справить нужду, а никакой иной причины она не могла представить.
Время от времени она звала его, теперь уже выкрикивая его имя что было силы. Она кружила по лесу, пока не обнаружила спустя полчаса, что ушла уже на добрую сотню ярдов от их места. Она тщательнейшим образом обследовала все в радиусе сотни ярдов и была теперь очень сильно напугана. Нет, он не мог уйти так далеко.
Тут она поняла, что без помощи ей не обойтись. Она вышла на дорогу и поспешила домой, причем почти все время шла очень быстрым шагом, а иногда и бежала. Шарлотта отдавала себе отчет, что придется рассказать всю правду, что бы там они ни подумали. Все равно придется рассказать, что они с Томми не дождались свадьбы. Теперь этого уже не скроешь, поскольку оставленная Томми одежда является исходной точкой для его поисков. Но все это сейчас не имело значения. Главное было - найти Томми.
Уставшая, растрепанная и запыхавшаяся, она ввалилась в комнату родителей. Они слушали радио, но отец сразу же повернулся и уставился на нее.
- Ну, наконец-то! А я уже начал...
Тут он разглядел ее лицо и сказал:
- Что случилось, Шерл?
Она выложила все. Только один раз ее прервал испуганный голос матери:
- Ты хочешь сказать, что вы с Томми...
Отец остановил ее:
- После об этом. Дай ей рассказать.
Внимательно выслушав дочь, Джед Гарнер встал.
- Я позвоню Гусу, - сказал он. - Мы отправимся немедленно. Он может захватить с собой Бака.
Он набрал номер Гуса Хоффмана, ферма которого находилась поблизости.
Гус Хоффман мрачно выслушал его и коротко сказал:
- Сейчас буду.
Он положил трубку и на мгновение задумался. Затем подошел к ящику с грязным бельем, достал оттуда носок Томми и положил его в карман. Он пригодится для Бака, чтобы тот мог взять след. Разумеется, Бак и без того прекрасно знал запах Томми, но чтобы он понял, что от него требуется, нужно было дать ему что-то из одежды мальчика.
Он снял с гвоздя поводок Бака и положил его в другой карман. Бак был всем хорош, он здорово брал след, но имел один недостаток. Идти с ним по следу можно было только держа его на поводке. Иначе он мог убежать так далеко, что не найдешь. Даже держа след, особенно свежий, собака бежит быстрее, чем способен передвигаться человек.
Гус взял спички, затем фонарь, проверил его - фонарь был полный, и вышел через черный ход.
Бак спал перед будкой, которую соорудил ему Гус. Это был большой, коричневый с белыми пятнами пес; непородистый, но прекрасный охотник. Ему было семь лет, так что лучшие собачьи годы миновали, но Бак был еще хоть куда.
- Пошли-ка, Бак! - сказал Хоффман. Пес бежал за ним, пока он обошел дом и пересек поле по направлению к дому Гарнера. Надвигались сумерки.
Гуса увидели и вышли ему навстречу все трое. У Джеда Гарнера тоже был фонарь. Кроме того, он захватил дробовик.
Обмена приветствиями не было. Хоффман обратился к Шарлотте:
- Это та самая тропа, которая идет от дороги к северу сразу после моста?
- Да, мистер Хоффман. Но я пойду с вами. Я должна показать вам место, где мы - куда мы пошли. Ну, в общем, где его одежда.
- Ты никуда не пойдешь, Шерл, - твердо произнес ее отец. - Не говоря уж о прочих причинах, ты просто очень устала оттого, что бежала эти три мили, так что будешь только нас задерживать.
- Бак приведет нас к его одежде, - сказал Хоффман. - А потом мы дадим ему покрутиться на том месте, чтобы взять след. Ты сказала, три мили? Отсюда до места, где начинается тропа, примерно миля. Значит, еще две мили по лесу?
Шарлотта кивнула.
- Что ж, нужно идти, - сказал Хоффман Гарнеру.
- Подожди, Гус. Почему бы нам не проехать первую милю на моей машине? Время сбережем.
- Ты забываешь про Бака, - возразил Хоффман. - Он не боится ружейных залпов, зато боится автомобилей. Если мы затолкнем его в машину, он все время будет рваться наружу, разнервничается и тогда от него будет мало проку. Придется идти пешком. Пошли.
Двое мужчин вышли на дорогу и двинулись вперед. Фонари были не нужны до того момента, когда они войдут в лес. Да к тому же еще и не совсем стемнело.
- Зачем ты взял ружье, Джед? - спросил Хоффман. - Подумываешь о том, чтобы под дулом ружья выбить согласие на свадьбу?
- Нет, черт возьми. Просто там, в лесу, мне с ружьем будет как-то спокойнее. Хотя я и знаю, что там на меня вряд ли кто-то набросится.
Он немного помолчал, потом добавил:
- Знаешь, я тут подумал. Если мы найдем Томми...
- Мы найдем его.
- Ну, хорошо, после того, как мы найдем его. Если с ним все в порядке, то я думаю, что нам не стоит заставлять детей ждать свадьбы еще целых шесть месяцев. Если они уже теперь играют в мужа и жену, то пускай уж, черт побери, делают это на законных основаниях. Да и к тому же я думаю, ты не очень хочешь, чтобы твой первый внучок появился на свет сразу после свадьбы, а? Я бы этого не очень хотел.
- Согласен, - отозвался Хоффман.
Некоторое время они шагали молча. Впереди показались огни автомобиля. Хоффман быстро обернулся и крепко схватил ошейник Бака, подтянув пса к себе и отойдя к краю дороги.
- Обожди, - сказал он Гарнеру. - Не хочу, чтобы он сорвался, а он может.
Машина проехала мимо, и они пошли дальше.
Когда они достигли тропы, стало совсем темно, если не считать лунного света. Мужчины зажгли свои фонари. Начиная с этого места, их путь пролегал среди деревьев, так что нужно было дополнительное освещение.
Они двинулись дальше. Гарнер сказал:
- Куда же, черт возьми, Томми мог пойти совсем голым?
- Чего гадать. Нужно найти его, вот и все, - проворчал Хоффман.
Некоторое время они шли в полном молчании. Наконец Хоффман сказал:
- Мы, похоже, уже отошли на милю от дороги. Как думаешь?
- Думаю - да, - согласился Гарнер. - Может быть, даже чуть больше.
- Тогда нам лучше пустить Бака. Твоя девочка могла ошибиться в расстоянии, а нам нужно быть внимательнее.
Он опустил фонарь, взялся за ошейник Бака, затем поднес к его носу носок Томми:
- Ищи его, приятель!
Пес обнюхал тропу и рванулся вперед. За ним поспешил Хоффман с поводком в одной руке и фонарем в другой. Гарнер держался сзади. Бак двигался быстро, но не слишком - поводок не натягивался, и они вполне могли следовать за псом.
Пробежав примерно милю (Шарлотта точно оценила расстояние), Бак сошел с тропы и стал принюхиваться.
Хоффман нагнулся, чтобы взглянуть.
- Это дохлая полевая мышь. Раздавленная. Давай, Бак, не отвлекайся, займись делом.
Он снова подтолкнул Бака на тропу.
Гарнер кивнул:
- Шерл говорила мне про нее - пока мы тебя ждали. Ничего существенного, но это значит, что мы где-то рядом с тем местом. Я имею в виду, где они ну, в общем, - заснули.
- Что она говорила тебе про полевку?
Гарнер рассказал. Потом добавил:
- Забавно, что полевая мышь ведет себя таким образом. А что, если она и правда бешеная? Она не укусила Шерл, то есть не прокусила кожу; но Томми он ведь сбрасывал ее с ноги. Что, если она цапнула его за палец - легонько, так, что он и не заметил? А вдруг?
- Черт побери, Джед, ты не хуже меня знаешь про бешенство. Если Томми заразился, то это проявилось бы не сразу, а через несколько дней. - Хоффман почесал подбородок. - Но все равно, когда мы найдем Томми, я обязательно проверю его пальцы. Если там будет хоть малейшая царапинка, мы подберем эту мышку на обратном пути и сдадим на проверку. Вперед, Бак, ищи!
Примерно через тридцать шагов Бак свернул с тропы и, на этот раз не принюхиваясь, привел их к месту, где густой кустарник стоял стеной. Хоффман раздвинул кусты и поднял свой фонарь повыше.
- Это здесь, - сказал он. - Вот его одежда.
Они вышли на полянку и осмотрели ее.
- Дьявольщина! - воскликнул Хоффман. - Я надеялся...
Он не закончил фразу. Все и так было ясно. Он надеялся, что одежды здесь уже не будет. Это означало бы, что Томми вернулся после того, как Шарлотта ушла. Хотя Хоффман не понимал, что в этом случае могло задержать Томми, но, по крайней мере, ситуация не выглядела бы столь опасной.
Томми сейчас находился неизвестно где, причем по-прежнему совсем раздетый. Так или иначе, но теперь Хоффман испугался куда сильнее, чем после рассказа Шарлотты.
Одежда Томми выглядела такой осиротевшей. До сих пор все происходящее казалось ему дурным сном; теперь все это превратилось в кошмар.
Бак жадно обнюхивал одежду, затем траву, на которой, видимо, лежал Томми. Покрутившись на одном месте, он неожиданно вновь рванулся к кустам, на этот раз - к другой стороне полянки.
Хоффман дал ему выскочить, раздвинув кусты, и прошел следом.
- Пошли, Джед, - позвал он. - Похоже, он снова взял след. Может быть, Томми ушел в том направлении.
Он дождался, пока Гарнер собрал одежду и присоединился к ним.
Затем Хоффман двинулся вперед, влекомый натянувшимся поводком. Бак вернулся назад к тропе, перебежал через нее и бросился дальше, на северо-запад.
Бак уверенно рвался вперед. Не только из-за того, что след был свежим, но и из-за того, что человек в одних носках является источником более сильного запаха, чем человек в ботинках. Кроме того, на тропе были запахи и других людей, пусть слабые. Здесь же был только запах Томми.
- Легче, парень, легче, - покрикивал Хоффман, едва поспевая с Гарнером за рвущимся вперед псом.
Глава четвертая
Мозговик отдыхал. Он тщательнейшим образом изучил, усвоил и классифицировал все, что содержал в себе мозг его нынешнего хозяина.Теперь он знал о планете Земля все, что знал о ней Томми, - этого было достаточно для первого, самого общего знакомства. Ему были известны приблизительные размеры планеты - разумеется, не в точных цифрах. Он знал, что поверхность Земли в основном покрыта соленой водой - океанами, воды которых омывают пять больших континентов. Он смутно представлял себе политическую карту мира, его деление на страны, примерное местонахождение и размеры наиболее крупных государств.
Полученные им сведения из местной географии были куда обширнее и точнее. Он узнал, что находится в необжитом краю, излюбленном месте охоты, которое, тем не менее, располагается всего в четырех милях к северу от ближайшего городка Бартлесвилля, насчитывающего 2 тысячи жителей.
Городок относился к штату Висконсин, являвшемуся, в свою очередь, частью государства под названием Соединенные Штаты Америки. В 45 милях на юго-запад находился город покрупнее - Грин-Бэй. Приблизительно в 100 милях южнее Грин-Бэя располагался большой город Милуоки. А в 90 милях к югу от Милуоки находился очень большой город, один из самых крупных в стране, Чикаго. Мозговик мог представить себе эти города, потому что Томми бывал там, правда - не дальше Чикаго. Местность вокруг Бартлесвилля Томми знал прекрасно, и это было очень кстати, так как именно здесь мозговику предстояло действовать первое время. В дополнение к географическим данным он обладал теперь сведениями о местной флоре и фауне. Флора, правда, не особенно его интересовала, а вот фауна... Он мог визуально представить себе всех животных, обитающих здесь, диких и домашних. Более того, теперь он знал их возможности и ограничения. И случись ему вновь воспользоваться услугами животных, он четко себе представлял, кого лучше выбрать в конкретных обстоятельствах.
Мозговик окончательно убедился, что человек - единственное разумное создание на Земле и что земляне располагают хорошо развитой наукой. Научные знания Томми были весьма скромными, близкими к нулю, - он, например, имел самые примитивные представления об электричестве, достаточные лишь для того, чтобы установить электрический звонок, но, тем не менее, Томми знал о существовании науки, в частности (и это было особенно важно) - отрасли науки, именуемой электроникой. Само значение этого слова он плохо представлял себе, но у него дома был радиоприемник. Томми знал, что такое телевидение, знал, в чем состоит назначение радара, хотя и не представлял себе, как он работает. Если здесь имеются такие аппараты, значит, на планете развита электроника.
Целью мозговика было - завладеть специалистом по электронике, который не только разбирался бы в этой отрасли науки, но и обладал доступом к соответствующим приборам.
По всей вероятности, достижение этой цели потребует ряда промежуточных шагов, то есть нескольких временных хозяев, но он теперь точно знал, что цель достижима. Он добьется своего. Ведь он так хочет вернуться домой.
Мозговик прибыл с планеты, расположенной на расстоянии 73 световых лет отсюда, в туманности Андромеды.
Тамошнее солнце было слишком слабым, чтобы получить на Земле наименование, хотя оно имело свой номер в земном каталоге звезд.
Не по своей воле мозговик был отправлен на Землю. Не в качестве разведчика и не в передовом отраде вторжения (хотя он мог сыграть и эти роли, если ему суждено было вернуться), а в качестве ссыльного. Он был преступником.
Рассказать о его преступлении вряд ли возможно - потребовалось бы изложить сведения об общественной системе, столь чуждой землянам, что понять ее было бы невозможно.
Достаточно повторить, что мозговик был преступником и в настоящее время находился в ссылке.
Вовсе не космический корабль доставил мозговика на Землю. Его перенес через пространство своего рода силовой луч - это определение неточно, но лучшего земной язык предложить не может. Перемещение произошло мгновенно; секунду назад он находился в излучателе на своей планете, а в следующую секунду - лежал возле тропы в лесу севернее Бартлесвилля, не ощутив никакого силового воздействия от чудовищно быстрого и далекого перелета.
Планета, служившая местом его ссылки, была выбрана совершенно случайно из миллиардов планет галактики, о существовании которых его сородичи знали, но которых еще ни разу не посещали. Наличие мощного прибора, аналогичного земному телескопу, который многократно усиливал перцептивные способности, позволило обитателям далекой планеты получить нужную информацию об отдаленных небесных телах.
Короче говоря, мозговик очутился на Земле и теперь страстно желал вернуться домой. Последнее представлялось возможным по двум причинам.
Во-первых, ему исключительно повезло попасть на планету, не только населенную сравнительно разумными существами, но и располагающую научной технологией, пусть даже примитивной. Шансы против такой удачи были не менее, чем сто тысяч к одному. Попав на необитаемую планету, он оказался бы совершенно беспомощным. Очутившись на планете, где имелась неразумная жизнь (как например, на Земле миллион лет назад), он, в принципе, мог бы создать излучатель, чтобы вернуться домой, но в этом случае шансы на удачу также были бы весьма малы. Можно себе представить, с какими трудностями столкнулся бы динозавр, даже обладающий мощнейшим интеллектом, если бы от него потребовалось получить в чистом виде германий и изготовить из него транзистор!
Во-вторых, если бы мозговику удалось вернуться домой - он был бы прощен и даже удостоен почестей. Ссыльным всегда давался такой шанс, и порой одному из многих сотен улыбалась удача.
Вернувшийся из ссылки становился героем, особенно если смог привезти с собой сведения о новых потенциальных хозяевах, более удобных, чем привычные. Как раз это теперь мог сделать мозговик. Когда Томми переносил его тело, он заметил у него далеко отставленный большой палец, а это, насколько знал мозговик, было совершенно уникальным явлением в галактике. Такое расположение большого пальца значительно облегчало захватывание и удерживание предметов. А вдруг ему удастся изготовить настолько мощный излучатель, что он возьмет с собой представителя человеческой расы? В таком случае он сэкономит своей планете целую поисковую экспедицию; они смогут сразу же приступить к полномасштабной операции по вывозу новых высококачественных рабов. Все это в его силах, если он будет действовать методично, не торопясь и не совершая ошибок. Мозговик догадывался, что уже допустил оплошность. Он снизил полезность нового хозяина, вынудив его действовать вопреки нормам человеческого поведения, а стало быть, сделал его объектом нежелательного внимания. После нынешнего дня Томми Хоффман наверняка станет вызывать у окружающих любопытство и подозрение, что, безусловно, ограничит возможности его использования в качестве хозяина. Люди станут следить за ним, ожидая, что еще он может выкинуть.
Мозговику нужно было поступить иначе (о чем он, разумеется, догадался бы, если бы потратил хоть несколько минут на изучение мыслей Томми): следовало приказать Томми временно перенести тело мозговика на несколько футов от дороги, в высокую траву, а затем вернуться, лечь рядом со спящей девушкой и самому притвориться спящим. В таком случае мозговик смог бы побольше узнать о Томми и девушке, о человеческих поступках и эмоциях так, чтобы после пробуждения девушки, у нее не возникло никаких подозрений по поводу Томми. Возможно, они смогли бы даже еще раз заняться любовью. Мозговику, разумеется, акт не доставил бы никакого удовольствия: находясь в хозяине, он не испытывал ни боли, ни наслаждения. Нет, он совершил бы с девушкой половой акт просто потому, что для Томми это было совершенно естественным поступком в данной ситуации.
После совокупления они бы оделись и вернулись домой.
(Попав в хозяина, мозговик сохранял над ним контроль при сколь угодно далеких перемещениях.) А утром Томми мог вновь прийти сюда, на этот раз - в одиночестве, и перепрятать тело мозговика в пещеру.
Да, именно так и следовало поступить... но теперь было слишком поздно. Придется действовать согласно иному плану. На это его натолкнуло понятие "потеря памяти", которое он обнаружил среди мыслей и знаний Томми.
Томми может оставаться здесь, сторожа пещеру всю ночь.
Рано утром он вернется туда, где оставил свои вещи, и, одевшись (девушка наверняка уйдет с того места, когда сильно забеспокоится, но одежду, разумеется, оставит), пойдет домой. Его объяснения будут простыми. Они с девушкой устали и прилегли отдохнуть. Он заснул. А на рассвете проснулся совершенно в другом месте, в миле от места их отдыха, причем совершенно не помнит, каким образом там очутился.
Он никогда не ходил во сне, во всяком случае, на такие расстояния. Так что наверняка была причина, по которой он отправился туда, но что это за причина, он не имеет ни малейшего понятия. По всей видимости, с ним приключилась "потеря памяти". После этого его наверняка отведут к доктору, но после двух-трех визитов станет ясно, что никакого объяснения случившемуся нет. С этого момента Томми, по крайней мере, в присутствии других людей, будет вести себя совершенно нормально - до тех пор, пока не исчерпает своих возможностей в качестве хозяина; а тогда он либо убьет себя, либо станет жертвой "несчастного случая".
Помимо простоты и правдоподобности история Томми будет иметь и еще одно преимущество - она не будет противоречить рассказу девушки, что бы та ни рассказала. По всей видимости, она настолько испугалась, что расскажет родителям всю правду - что они с Томми спали обнаженными и что он ушел без одежды. Впрочем, не исключено, что она избежит упоминания этой детали. Если он при первом рассказе не будет упоминать об одежде, то их истории совпадут. Если же выяснится, что она во всем призналась, тогда и он скажет, что заснул обнаженным и в таком виде проснулся утром. Все поймут, почему он сразу не открыл данное обстоятельство, и никто его за это не осудит.
Внезапно все эти размышления были прерваны. При помощи глаз Томми мозговик увидел сквозь кусты, окружавшие вход в пещеру, два пляшущих огонька, которые приближались к нему. При помощи ушей Томми он услышал взволнованный лай охотничьего пса, шедшего по следу, и узнал голос Бака, собаки, принадлежавшей отцу Томми.
Мозговик сразу же понял, что произошло. Отец Томми, видимо, забеспокоился куда сильнее, чем можно было предположить. (Значит, Шарлотта сказала правду - то, что Томми ушел голым, оказалось слишком загадочным и пугающим.) Мозговик думал, что Томми начнут искать завтра утром, а не сегодня после наступления темноты. Разумеется, он не в состоянии был предположить, что для поисков используют Бака.
Однако факт оставался фактом - они приближались - двое мужчин и собака. Одним из мужчин был, разумеется, отец Томми, вторым - по всей вероятности, отец Шарлотты.
И собака вела их прямо к пещере!
Он должен увести их отсюда любой ценой. Даже если для этого придется пожертвовать нынешним хозяином. Главное - отвлечь их внимание от пещеры. Они были уже меньше, чем в сотне ярдов, и собака вела их прямо на него.
Мозговик в теле Томми подпрыгнул и, обежав кусты, ринулся к приближавшимся огонькам фонарей. Он бежал до тех пор, пока не оказался в круге света. Тут он остановился.
Бак радостно залаял и, натянув поводок, стал рваться к нему.
Гус Хоффман крикнул:
- Томми! Что за черт!
Они находились слишком близко от пещеры. Он развернулся и снова побежал, на этот раз удаляясь от пещеры по диагонали. Сзади он слышал шум погони и их крики:
- Томми! Томми, остановись!
Он слышал, как Гарнер предложил:
- Отпусти поводок! Бак его мигом догонит.
Отец Томми ответил:
- Ну да, и он побежит вместе с ним. Мы тогда обоих потеряем из виду.
Бежать прямо было невозможно - приходилось держаться открытых участков, освещенных луной. Время от времени преследователям удавалось срезать углы и пробегать темные пространства, поскольку фонари помогали им ориентироваться. Но все-таки он бежал быстрее и скоро оторвался от них. Наконец, он исчез из поля их зрения и понял, что теперь им необходимо дать Баку найти след - это их еще больше задержит.