Браун Картер. Любовники не возвращаются

   Однако через минуту он появился передо мной – живой, да еще с двумя огромными кружками в руках.
   – Вот и я, – доложил он. – А это шоспер. Берите. За ваше здоровье!
   Относительно пива он не преувеличивал: никогда в жизни я еще не пил ничего более вкусного, ароматного и крепкого. После третьей кружки я был уже уверен, что в Штатах действительно подают вместо пива кошачью мочу и наши пивовары никогда не научатся доводить свой продукт до двенадцати градусов крепости, как это делают их австралийские коллеги.
   Моего нового приятеля звали Кларенс, но для простоты я скоро стал звать его Кларри. Ростом он вымахал под два метра и весом перевалил за сто килограммов. Я бы не хотел состязаться с ним в силе. Кем только он не был в своей жизни: воевал на Новой Гвинее, рубил сахарный тростник, работал на ранчо, а сейчас вот уже пятый год водил прогулочное судно между Таунсвиллом и одним из больших прибрежных островов, являвшимся центром туризма.
   Постепенно я перевел разговор на тему акул, и выяснилось, что Кларри знает все об этих подводных дьяволах. Он даже прислуживал когда-то одному профессору Мельбурнского университета, изучавшему акул, и в своих морских прогулках они много говорили об этих древних и страшных рыбинах.
   – Опаснее всех – морская кошка, – поучал меня Кларри. – В наших водах она встречается наиболее часто.
   – Она нападает и ночью?
   – Ей все равно. Чем теплее вода, тем больше акул. Летом, с декабря по февраль, они подходят к самому берегу.
   Пиво так помутило мои мозги, что я уже хотел заспорить с Кларри, что в декабре не лето, а зима, да вовремя вспомнил: здесь Южное полушарие, а значит, все поставлено с ног на голову. От этого, наверное, я и ощущаю головокружение. Принятое внутрь пиво тут вовсе ни при чем.
   С безразличным видом я спросил:
   – Вы ничего не слышали о женщине, на которую несколько дней назад напала акула? Это случилось после того, как яхта, на которой она плыла, разбилась о риф.
   – Как не слышать! Весь город только и судачит об этом. Кстати, она была янки, как и вы! Вы были знакомы?
   – Немного. Встречались однажды.
   – Сочувствую вам, – он покачал головой. – Это то, что я никогда бы не хотел ни увидеть, ни услышать. Мой друг однажды ловил устриц неподалеку отсюда. Один из его ныряльщиков уже всплыл, когда на него набросилась акула. Мой друг рассказывал, что более страшных криков ему раньше не приходилось слышать. У него до сих пор начинаются судороги от воспоминаний. Такое нельзя забыть до конца жизни.
   – Крики? – машинально спросил я. – Почему крики?
   – А если бы вам оттяпали полруки или полноги, вы бы не кричали? – уставился на меня Кларри.
   – Я считал, что человек не успевает даже всхлипнуть, когда на него нападает акула. Она или тащит его на глубину, или перекусывает единым махом.
   – Кто вам такое сказал? – удивился он.
   – Один местный моряк.
   – Значит, этот моряк не видел моря. Болтун! Акула сначала обгоняет свою жертву, а затем поворачивается на бок или спину, чтобы удобнее было кусать. Одним ударом отхватив кусок мяса, акула отплывает. Затем она может вернуться назад, но так бывает не всегда. Профессор как-то говорил мне, что акулы близоруки и почти не различают свет. Главное у них – обоняние. Запах крови они ощущают за многие мили.
   – Значит, Кларри, вы уверены, что акула не может прикончить жертву одним ударом так, чтобы она не успела и крикнуть?
   – Никогда не слышал о таком. Обычно после нападения акулы человек умирает от шока или от потери крови. Нет, все они орут, как оглашенные. Представьте, Дэнни, что в ваше плечо вгрызается двойной ряд острейших треугольных зубов. Тут не хочешь, а закричишь!
   – Еще бы!
   – Когда человека убивает акула, это всегда страшно. Здесь это случается не так уж и редко. Вы не знакомы с капитаном Джеком Ромнеем?
   – Мы расстались два часа назад.
   – Я знаю его только понаслышке. Говорят, он неплохой малый. Но смерть этой женщины подорвала его репутацию. Да и яхту он потерял. Не знаю, как он оправится от такого удара.
   – Яхта была застрахована.
   – Кто вам такое сказал? – возмутился он. – По слухам, страховка закончилась два месяца назад, и он не продлил ее.
   – Это точно?
   – В таком городе, как наш, секретов не бывает. Ромней остался бедняком. Ни яхты, ни работы.
   Мы выпили еще по кружке и обменялись адресами. Кларри дал мне свой телефон на случай, если меня вдруг вновь одолеет жажда или я сегодня не смогу разыскать свое жилье.
   Домой я возвращался на самой малой скорости, замирая перед каждым светофором. Что ни говори, а океанский воздух – большое дело! С его помощью даже пиво пьянит не хуже самого крепкого виски.

Глава 7

   Блюда за обедом подавались очень вкусные и разнообразные, но и это никак не могло оживить застольный разговор. Бетти Адамс и Соня сидели в противоположных концах стола. Я устроился между Амброузом и Паркером. Ларри Чапмен восседал напротив меня. Во время обеда он, к счастью, не дымил своей неизменной сигарой.
   Бетти нарядилась в белую блузку, представлявшую собой груду нежнейших кружев, и черную широкую юбку. Пояс ей заменяла цепь из крупных колец, что у меня вызвало ассоциации с эпохой крестовых походов. Я ставил себя на место феодального рыцаря, вернувшегося из долгого странствия и обнаружившего, что пояс целомудрия на его жене совсем заржавел.
   Соня сделала большую уступку этикету, оставив незастегнутой только верхнюю пуговицу своей кофточки. Впрочем, и это позволяло видеть, что бюстгальтера она не носит.
   После кофе Феликс Паркер предложил всем выпить коньяку, и это были первые разумные слова за весь обед.
   – Неплохая идея, – буркнул Амброуз, впервые открывший рот не для гастрономических целей.
   Синяк, украшающий его челюсть, уже принял багрово-лиловый оттенок. Судя по тому, как осторожно Амброуз ел за обедом, зубы его нестерпимо болели.
   Соня добросовестно вылизала все свои пальцы. Возможно, она думала, что после этого не обязательно мыть руки. А может, это просто доставляло ей удовольствие.
   Я угостил сигаретой Бетти, и мы прикурили от одной спички. Бетти тоже молчала весь вечер, стараясь не глядеть в сторону Амброуза. Видимо, и она чувствовала себя обиженной. Умеет же наш драматург наживать себе врагов!
   Вернулся Феликс с подносом, уставленным рюмками и бутылками. Покосившись на Соню, он осведомился, будет ли та пить. С минуту Соня критически созерцала поднос, а потом высказалась:
   – Можно. Только налей мне в стакан, а то целую бутылку я не вытяну.
   – Прекрасно сказано, моя птичка, – не без иронии вымолвил Амброуз.
   После двух-трех рюмок у всех немного развязались языки.
   – Дэнни! – обратился ко мне Ромней.
   – Я слушаю вас.
   – Завтра утром в вашем распоряжении будет судно, – сказал он. – Но если вы хотите вернуться до заката, выходить в море нужно около половины восьмого утра.
   – Это меня устраивает.
   – Судно? – удивился Чапмен, почти не видимый за столбом сигарного дыма. – Зачем оно нужно?
   – Дэнни хочет посетить место гибели Лейлы, – объяснил Ромней. – Это, конечно, не яхта, а просто большая лодка. Но ходит она сносно. Больше нет любителей морских путешествий?
   Бетти пожала плечами.
   – После того, что случилось? Нога моя больше никогда не ступит ни на одну палубу.
   – Идиотизм! – фыркнула Соня. – Помнишь, Амброуз, как ты меня уговаривал отправиться вместе с вами? А я сказала, что это идиотизм. Кто оказался прав?
   – Да-да, – проворчал Амброуз. – Ты не идиотка, это ясно.
   – Создается впечатление, что нам с вами придется отправиться вдвоем, Дэнни, – сказал Ромней. – А жаль. Нужен еще один человек, чтобы подтвердить, что я не обманул вас и доставил на то самое место.
   Это заявление вызвало полную тишину. Все уставились на нас. Ларри Чапмен даже сигару изо рта вынул.
   – Как это понимать? – спросил он.
   – Спросите у Бойда, – Ромней неприязненно глянул на меня своими светло-голубыми глазами.
   – Так в чем же дело, мистер Бойд? – Чапмен вернул сигару на прежнее место.
   – Я ничего не понимаю, точно так же, как и вы, – сказал я. – Мистер Ромней недоволен тем, что я не принял на веру его рассказ. Вот и все.
   – Но я не хочу, чтобы меня подозревали в злом умысле, – Ромней невесело улыбнулся. – Я нарисовал карту места происшествия.
   Он вытащил из кармана листок бумаги, аккуратно развернул его и передал Паркеру.
   – Феликс, засвидетельствуйте, что здесь изображен именно тот риф, на который мы напоролись.
   Паркер несколько минут внимательно изучал рисунок, а затем кивнул головой.
   – Все точно.
   – Спасибо, – сказал Ромней. – Может быть, и мистер Чапмен подтвердит это?
   Ларри Чапмен взял листок и тоже уставился в него.
   – Я, конечно, не картограф, но, на мой взгляд, все здесь изображено безукоризненно.
   – Вам хватит двух свидетельств, мистер Бойд? – Ромней взглянул мне в глаза. – Или нужны еще свидетели?
   – Не нервничайте, Джек, – попытался успокоить его Паркер. – Что случилось? Вы так и кипите!
   – Я рассказал Бойду во всех деталях о том, что произошло с нами в море. Он не назвал меня лжецом, но вел себя так, что это было очевидно и без слов.
   – Если это правда, мистер Бойд, – Чапмен строго уставился на меня, – то вы должны извиниться. Джек Ромней не заслуживает такого отношения.
   – А извинялся ли перед вами мистер Гилберт, когда заставил вас проверять билеты перед входом в театр? – в свою очередь отрезал я.
   Шея Чапмена побагровела, и он зарычал:
   – Да как вы смеете? Да я вас сейчас...
   Он бросился бы на меня, если бы его не придержал Паркер.
   – За все это можешь благодарить нашего друга Амброуза. Я случайно застал их во время беседы у стойки бара, когда великий драматург накачивал сыщика ложью и злобными домыслами.
   Чапмен с минуту сверлил меня взглядом, а потом перевел его на Амброуза. Драматург сжался в комок, стараясь стать маленьким и незаметным, что вряд ли было возможно при его габаритах. Но и мне взгляд Чапмена запомнился. Означал он примерно следующее: "К сожалению, твоя пора еще не пришла, но скоро тобой займутся всерьез!"
   – Неужели в этой куче сала не осталось ни гордости, ни чести? – патетически спросил Чапмен.
   – Не лезь к нему! – взвизгнула Соня. – Или я тебе глаза выцарапаю.
   – Тише, мой зайчик, тише! – Амброуз с жалкой улыбкой погладил ее по плечу.
   – Драматург здесь ни при чем, – сказал я. – Вы все вместе набросали мне портрет человека, которого звали Деймоном Гилбертом. Я не знал, что у вас есть секреты друг от друга. Я был уверен, что все вы связаны узами давней дружбы.
   Чапмен грохнул кулаком о стол так, что рюмки с коньяком опрокинулись. По белой скатерти поползли желтые пятна.
   – Если вы будете продолжать в том же духе, мистер Бойд, – проскрежетал он, – вам придется на пару лет угодить в больницу.
   – Чему я теперь не удивляюсь, так это тому, что мистер Гилберт грозился отправить ваше досье в прокуратуру, – сказал я. – Но если вы сейчас сунетесь ко мне, то вам ни прокурор, ни адвокат уже не понадобятся.
   Челюсти Чапмена сжались и заскрежетали. Он уже подался вперед, но Паркер снова удержал его.
   – Ларри! – воскликнул он. – Успокойся.
   – Ничего, – сказал я. – Пусть попрыгает немного.
   Феликс широко улыбнулся мне и заговорил с самыми искренними интонациями.
   – Дэнни, ну зачем вам это все нужно? При первой встрече вы произвели на меня самое приятное впечатление. Мне казалось, что мы легко найдем общий язык. Зачем же вы сейчас к месту и не к месту повторяете лживые домыслы Амброуза? Чего вы хотите этим добиться?
   Он смотрел на меня вполне дружелюбно, но я почему-то не верил ни единому его слову. Ему нужно было бы родиться в средние века и служить при дворе какого-нибудь феодала, где в большой цене были интриганы.
   Я уже открыл рот, чтобы дать достойный ответ, когда почувствовал, что Бетти сжимает мою руку.
   – Дэнни, прошу, не спорь с ними, – прошептала она. – Сделай вид, как будто бы ничего не случилось.
   Я убрал свою руку и сказал, очень твердо и спокойно:
   – Вы хотите знать, чего я добиваюсь? Очень хотите?
   – Неплохо было бы знать, – ответил Феликс.
   – Да я твержу это на каждом углу, но никто не желает меня слушать. Мне даже обидно. Я все больше убеждаюсь, что мистер Гилберт был убит, а дочь разделила судьбу отца.
   – Вы неисправимы, Бойд, – процедил Чапмен сквозь зубы. – Вас надо учить...
   – Подождите, пожалуйста, Ларри, – прервал я его. – Еще одну минуточку, и я закончу. Пожуйте пока свою вонючую сигару. Я говорю с мистером Паркером... Феликс, когда я завожу речь о двух убийствах подряд, это только гипотеза. Но разрешите мне пока оперировать ею. Если моя версия верна, убийца сидит среди нас за этим столом. Установив, кто именно виновен, я выдвину против него обвинение.
   – Дэнни! – дрожащим голосом сказала Бетти – Прекрати, ради бога. Этот разговор может завести нас очень далеко.
   – Моя версия пока выстроена на измышлениях Амброуза Нормана и некоего мерзавца по имени Пат Дженкинс. Вы ведь его неплохо знали, Феликс?
   Взгляд Паркера был по-прежнему устремлен на меня, но дружелюбие в нем уже уступило место плохо скрываемой ненависти.
   – Неужели мы никогда не избавимся от этого кошмара? – медленно сказал он, обращаясь не столько ко мне, сколько ко всем остальным присутствующим. – Неужели, где бы мы ни оказались, нас будет преследовать рок, скрывающийся под личиной какого-нибудь очередного Дэнни Бойда? Неужели мы не покончили с этим тогда, когда...
   – Когда вы в ту памятную ночь долго держали голову Деймона Гилберта под водой? – подсказал я.
   – ...Когда умер Деймон Гилберт? – закончил он, сверкнув на меня глазами. – Не будьте идиотом, мистер Бойд.
   – Извините, оговорился.
   – Нет, это вы извините меня, – загремел голос Ромнея, переполненный ненавистью. – Все, что касается смерти Деймона Гилберта, меня мало интересует. Меня нельзя обвинить в причастности к ней. Смерть Лейлы – совсем другое дело. Она произошла почти у меня на глазах. Бойд тем не менее доказывает, что она была убита. Итак, пусть он заявит, кто же я такой, по его мнению: лжец, убийца или то и другое вместе взятое. Я задаю ему конкретный вопрос и желаю получить конкретный ответ.
   – Да-да, – зарычал Чапмен. – За свои слова нужно отвечать, мистер Бойд!
   Я с деланным изумлением переводил взгляд с одного члена этой компании на другого, а потом заговорил, не скрывая насмешки:
   – Первый раз в жизни встречаю такую шайку комедиантов! Вы начали скандал сразу, едва услышали правду о себе, хотя все ваши секреты уже давно хорошо известны. Феликс строит из себя благородного лорда, хотя весь белый свет знает, что он продал своего лучшего друга, совратил его дочь и не пожелал защитить сестру, которую погубил Гилберт. А посмотрите на Чапмена? Кого он корчит из себя? Вор, попавшийся на мелкой краже и выброшенный за это на улицу. Человек, всю жизнь унижавшийся перед всесильным господином и не посмевший ему перечить даже тогда, когда тот сделал из него посмешище. Что вы из себя здесь строите? Кого вы желаете обмануть?
   Меня вдруг прервала Соня, с довольным смешком толкнувшая Амброуза под бок.
   – Ну и дает этот парень! Просто молодец! Вчера приструнил нашу глубокоуважаемую проститутку, а теперь нагнал страха на всех вас!
   – Я терпеливо ждал, пока вы закончите, Бойд, – сказал Ромней. – Но я не слышу ответа на свой вопрос.
   – Ах, я совсем забыл о вас. Извините, приятель.
   – Вас это, кажется, забавляет? Как бы вам не пожалеть о своих словах...
   – Сейчас вы получите ответ, Джек, – я вежливо кивнул ему. – Но для этого мне нужна помощника. Будьте любезны, Бетти.
   – Что вы хотите?
   – Будьте предельно внимательны, – заговорщицким тоном произнес я. – И отвечайте только тогда, когда я буду спрашивать.
   – А... что отвечать? – растерянно спросила она.
   – Вы помните историю Иова, угодившего в чрево кита?
   – Да... кажется. Ну и что?
   – Как бы вы назвали эту историю?
   – Не знаю... Наверное, легенда.
   – Превосходно! А про легенду "Лейла и акула" вы слыхали?
   Я думал, что она закричит на меня или вскочит на ноги, но Бетти молчала, находясь во власти странной апатии.
   – Так вам известна такая легенда? – продолжал настаивать я. – А вам, мистер Ромней?
   – Нет, вы и в самом деле ненормальный, – процедил капитан сквозь зубы. – Вам надо серьезно позаботиться о своем здоровье. Таких психов нельзя пускать в человеческое общество. Я не собираюсь дальше слушать эти глупости и немедленно ухожу.
   – Но вы же не слышали самого главного! – с жаром возразил я. – Как акула целиком проглотила девушку, да так быстро, что та даже не пикнула!
   – Хорошо, – Ромней вновь повалился в кресло. – Но только постарайтесь быть краткими. Это все, что я от вас хочу сейчас.
   – Обещаю быть предельно кратким. Так вот, мистер Ромней, по части лжи вы далеко переплюнули всех присутствующих здесь.
   – Не хватит ли голословных обвинений? Неужели вы считаете себя неуязвимым, Бойд? Так недолго нарваться и на неприятности, – сказал он, глядя на меня исподлобья.
   – Сегодня я имел честь переговорить с экспертом по акулам, – сказал я, сожалея, что Кларри не знает о своем внезапном повышении. – Он заявил, что описанная мной ситуация не могла происходить в действительности. Акула не может убить человека одним ударом. Она вырывает из его тела куски – один за другим, повторяя атаку за атакой. Представляете, какую боль испытывает человек? Он вопит во все горло. Говорят, такие крики нельзя забыть до конца жизни. Вы поняли, куда я клоню, мистер Ромней?
   Вне себя от злости, он вскочил с кресла.
   – Это все?
   – Нет, не все. Почему вы не торопитесь поднять со дна затонувшую яхту?
   – Мне это ни к чему! Я уже объяснил вам! Яхта была застрахована!
   – Ваша страховка истекла два месяца назад, и вы ее не продлили. Вы не получите и гроша за вашу прекрасную посудину. И вам наплевать на это, – я смотрел ему прямо в глаза. – Ну, не любопытная ли ситуация?
   – Я не желаю выслушивать ваш бред, Бойд, – голос его дрогнул. – Мое мнение однозначно – вы сумасшедший!
   Он почти бегом направился к двери и исчез в холле. Я оглядел приумолкших слушателей и спросил:
   – Кого-нибудь это заинтересовало? Почему мистер Ромней не беспокоится о своей затонувшей яхте? А, скорее всего, потому, что ему заплатили гораздо больше, чем эта яхта стоит. Итак, в последний раз спрашиваю вас, господа и дамы: "Кто заплатил и за что?"
   Можно было подумать, что кто-то, незаметный для меня, подал сигнал к действию. Стулья задвигались, все, кроме Амброуза, поднялись на ноги и дружно двинулись к дверям. Возглавляла это шествие Бетти.
   – Прощайте, – сказал я им вслед. – Встретимся в суде.
   Снова последовал невидимый сигнал. Все словно окаменели.
   – В суде? – повторил Чапмен, перебрасывая сигару из одного угла рта в другой. – А кто вас туда позовет, Бойд?
   – Моя совесть, – заявил я гордо. – Каждый честный гражданин должен помогать закону.
   – Надеюсь, вы шутите? – Паркер через плечо послал мне испепеляющий взгляд. – Зачем все это нужно вам? Тем более здесь, в Австралии.
   – Суд должен вынести окончательный вердикт: что является причиной смерти Лейлы Гилберт. Все твердят, что она стала случайной жертвой акулы. Я придерживаюсь другого мнения. Его-то я и изложу перед представителями закона.
   – Боже, какой вы идиот, – простонала Бетти и покинула комнату.
   Чапмен и Паркер, обменявшись быстрыми взглядами, двинулись ко мне.
   – Не советую вам предпринимать нечто подобное, Бойд, – сказал Паркер задумчиво. – С вашей стороны это было бы неблагоразумно.
   – Я бы сказал по-другому: опасно, – проворчал Чапмен. – Его плечи распирали пиджак, а сигара дымила, как паровоз. – Нельзя заходить так далеко. Вы уже сделали один лишний шаг. Второй может оказаться и последним...
   Выплюнув сигару, он растоптал ее каблуком на ковре.
   – Ладно, – сказал Паркер, отвернувшись от меня, как от разлагающегося висельника. – Пойдем, Ларри, пропустим по стакану.
   Шагая плечом к плечу, они покинули гостиную.
   Я немного постоял в раздумье, а потом подобрал с пола карту, оброненную Ромнеем. И только тогда заметил, что я не один в комнате.
   Соня обошла стол и мягкими кошачьими шагами направилась ко мне. Она не могла даже ходить, как обыкновенные люди. Она не шла, а подкрадывалась к добыче.
   – Вы молодец, – сказала она, положив мне руки на плечи. – Здорово вы им врезали! Они от страха чуть в штаны не наложили! – ее пальцы быстро обследовали мою грудь и руки. – Да вы такой сильный! Зачем вам эта шлюха? Соня в постели куда лучше!
   С каким-то садистским удовольствием она погрузила свои когти в мою плоть и тут же отпрыгнула. Розовый кончик ее языка недвусмысленно затрепетал между губами.
   – Думаю, на днях мы проверим, кто из нас двоих лучше в постели. Согласны, Бойд? Тогда до скорой встречи. Я обещаю вам неземное наслаждение. Ради такого случая я даже вымоюсь, – и она направилась к дверям, покачивая стройными бедрами.
   Когда она исчезла, Амброуз пожал плечами и вскинул на меня печальный взгляд.
   – Вы произвели на Соню впечатление, Дэнни.
   – Но я не собираюсь отбивать ее у вас, приятель, – великодушно заявил я.
   – Забавно, – меланхолически пробормотал он. – Я все вспоминаю ту латиноамериканочку. Мы провели с ней всего сорок ночей. Еще бы чуть-чуть – и я бы миновал примитивную стадию любви.
   – Или примитивная стадия любви доконала бы Амброуза Нормана, – добавил я весело.
   – Могу ли я проявить великодушие и сделать вам небольшой подарок? – спросил он.
   – Мне кажется, что вы принадлежите к той породе людей, которые любят раздавать то, что им уже осточертело. Но я не привык подбирать объедки.
   Он усмехнулся, с сожалением глядя на меня, и сказал:
   – Тогда я хочу дать вам что-нибудь другое. Например, добрый совет.
   – Попробуйте.
   – Если вы хотите спокойно спать и утром проснуться в добром здравии, почему бы вам не переселиться в какой-нибудь городской отель?
   – Это вы говорите, беспокоясь обо мне? Или о Соне?
   – Конечно же, о вас.
   – По-вашему, здесь мне оставаться опасно?
   Он задумчиво пожал плечами.
   – Я не гадалка. И не владею волшебным хрустальным шаром. Но после всего, что вы сказали им, я не дал бы за вашу жизнь и пяти центов. Они же считают себя богами, пупом земли. А вы их раздели буквально до нижнего белья. Было бы разумно не вводить эту шайку в искушение. Видели, как Ларри давил окурок каблуком? Точно так же он раздавит любого человека, ставшего на его пути. Будьте благоразумны. Последуйте моему совету.
   – Уже поздно что-то предпринимать. Мне надо очень рано встать, чтобы отправиться к месту кораблекрушения.
   – Господи, да куда же вы лезете? – сказал он почти жалобно. – Вы что – самоубийца?
   – Нет, но я намерен раскрыть убийство Лейлы Гилберт. Я видел ее только однажды, но у меня создалось впечатление, что это настоящая женщина. Тот, кто убил ее, мой личный враг.
   – Что толку разыгрывать из себя героя. К двум трупам добавится третий. Вас просто прирежут ночью.
   – Поживем – увидим, – сказал я, направляясь к двери. – Спокойной ночи, Амброуз.
   Я оставил его стоящим с остекленевшим взором посреди гостиной. Проходя по холлу, я заметил, как Паркер и Чапмен что-то оживленно обсуждают на террасе.
   Все спальни были расположены в задней части здания. Моя была самой крайней по коридору. Я заранее выяснил, кто где живет, и без труда нашел нужную мне комнату. Едва я постучал, как дверь открылась, и на пороге возник Ромней. Увидев меня, он застыл. Я приподнял руку в знак примирения и спросил:
   – Прошу вас, уделите мне пять минут внимания.
   – Пять и не больше, – хмуро сказал он. – Я уже достаточно наслушался вас сегодня.
   Он отступил, пропуская меня вовнутрь.
   – Вы не забыли, что завтра в половине восьмого мы выходим в море?
   – Нет, не забыл, – он покачал головой. – Хотя мысль провести с вами целый день вызывает у меня тошноту. Знаете что, Бойд, – я не поеду с вами.
   – Боитесь, что я обнаружу на рифе что-то, компрометирующее вас?
   – Сидите на этом рифе хоть месяц, мне все равно, – сказал он злобно. – Но не заставляйте меня общаться с вами! А я этого не хочу! Вы легко найдете тут другую лодку и другого капитана.
   – Меня это не устраивает. Точное место аварии знаете только вы.
   Ромней посмотрел на меня то ли с сочувствием, то ли с сожалением.
   – Вы все найдете, пользуясь моей картой. Уж если вы так настойчивы, я дам вам телефоны людей, заслуживающих доверия. Они будут рады сопроводить вас хоть к черту на рога.
   – У меня самого завелись знакомства среди местных моряков. Но я хочу сказать вам одну вещь на прощание.
   – Говорите, что хотите, но я не изменю решения.
   – Вы очень плохой актер, мистер Ромней.
   Он замер в полном недоумении.
   – Что? Опять этот бред...
   – А у вас на этот счет другое мнение? Очень сожалею... Но все же, я уверен, что вы поняли мой намек. Вы будете спать здесь? Моя комната последняя по коридору. Если ночью вы измените свое мнение о кое-каких событиях, немедленно разбудите меня. Всего хорошего!
   Я вернулся в гостиную, чтобы позвонить. Здесь было уже пусто, видимо, Амброуз нашел себе другое пристанище.