Браун Картер. Умереть в любой день после вторника

   Когда мы были футах в десяти от двери, я, набрав воздуху в легкие, завопил во все горло:
   — Что ж, Хагилл! Вы сами напрашивались, чтобы вас пырнули ножом! Я ухожу, и если кто-то попробует меня остановить, нарвется на нож!
   Увидев, что дверь открывается, я отпустил шею Хагилла и обеими руками подтолкнул его по направлению к двери. Немедленно — один за другим прозвучали два выстрела. Хагилл на секунду замер, а затем рухнул на пол. Эдди, на лице которого отражалось полнейшее изумление, стоял в дверном проеме, держа пистолет в правой руке.
   — Стреляй! — быстро сказал я, не давая ему опомниться. — И ты лишишься единственного свидетеля, готового присягнуть, что это был несчастный случай.
   — Я думал, это ты! — Его голос дрогнул. — Я мог бы поклясться, что слышал, как ты вопишь что-то насчет ножа, и...
   — Вы, должно быть, что-то перепутали, — произнес высокий, пронзительный голос позади меня.
   Фрэнк Марко с застывшей улыбкой на лице прошел мимо меня, направляясь к охраннику.
   — Это кричал мистер Хагилл. Он буквально вышел из себя. Но не волнуйтесь, Эдди. Мы все можем подтвердить, что это был несчастный случай. Пожалуйста, отдайте мне пистолет.
   — Конечно, — пробормотал Эдди, вручая ему пистолет. — Эй! — заорал я, но все было проделано слишком быстро.
   — Спасибо! — благодарно улыбнулся Фрэнк, забирая пистолет у Эдди.
   В следующее мгновение он вложил дуло в рот и спустил курок.

Глава 11

   Издав тихий вопль, Андреа Марко лишилась чувств. Светлые волосы рассыпались по ее лицу, а черное траурное платье, обтянув бедра, задралось, открыв длинные, стройные ноги, которые выглядели так элегантно и вместе с тем так трогательно.
   У Эдди был такой вид, словно он собирался последовать ее примеру. Его лицо посерело, на лбу выступили капельки пота.
   Что здесь, черт побери, происходит? — пробормотал он и схватился за спинку ближайшего стула, ища поддержки.
   — Хороший вопрос, — сказал я ему. — Проблема в том, что он требует долгого ответа.
   Послышался протяжный стон, и Эдди едва не подпрыгнул до потолка. Я подошел к Хагиллу, лежавшему лицом вниз, опустился на колени и осторожно перевернул его на спину.
   — Я умираю... — Он вперил в меня взгляд, исполненный ужаса. — Достаньте врача, Холман. Ради Бога!
   — А вы бы достали мне врача после той автокатастрофы, которую собирались устроить?
   Он кивнул.
   — Черта с два! — объявил я. — Вы бы дали задний ход и еще раз переехали меня!
   — Прошу вас, — захныкал он. — Возможно, у меня есть шанс...
   Крови было много. Я даже удивился, что кровь у него обычного человеческого цвета, а не какая-нибудь ярко-желтая, как у монстра. Одна пуля поразила его в правое плечо, а вторая прошла навылет через предплечье. Да, похоже, единственное, что могло его убить — только его собственный страх.
   — Вы будете жить, — утешил я его, — если быстро попадете к врачу. Поэтому самое время заключить сделку.
   — Сделку? — Его глаза едва не вылезли из орбит. — Вы что, совсем рехнулись? Вызовите сейчас же врача, черт вас возьми!
   — Не будет сделки, не будет и врача, мистер Хагилл, холодно улыбнулся я. — Правда, меня беспокоит, что вы истечете кровью.
   — Ладно! — Его рот скривился под усами, утратившими свой боевой вид. — Какую сделку?
   — Меня здесь не было, — твердо сказал я. — А лейтенанту Сантане вы расскажете следующее: после разговора с Сэмом Сорелом вы начали подозревать, что именно Марко мог быть убийцей. Вы пригласили брата и сестру к себе домой под предлогом, что вам стали известны кое-какие факты, могущие изобличить Сэма. На всякий случай вы приказали Эдди, которого вы наняли, чтобы охранять Сэма, находиться поблизости. Через некоторое время вы вынудили Андреа признать, что ее братец был влюблен в Линду, и поэтому ей пришлось, прикрывая его, притвориться, что у них с Линдой особые отношения. Затем Фрэнк Марко впал в истерику и в бешенстве начал орать, что это он отправлял Сэму угрожающие письма. Когда прием с письмами не сработал, он решил, что предпочтет скорее убить Линду, чем увидеть ее с Сэмом. Поэтому он и убил ее. Улавливаете?
   — Да! — с раздражением просипел Хагилл. — Давайте скорее, слышите? Вы тут болтаете, а я истекаю кровью!
   — Ничего, еще осталось кое-что, — проворчал я. -Фрэнк пришел в неистовство и набросился на вас, — спокойно продолжал я. — И вы позвали на помощь Эдди. Но Марко схватил вас, развернул и поволок к двери, вопя во все горло, что убьет любого, кто встанет у него на пути. Эдди открыл дверь и, увидев, что кто-то несется на него, открыл стрельбу. Он был уверен, что это Марко. А когда понял, что стрелял в вас, то с испугу выронил пистолет. Марко схватил его и покончил с собой. Ясно?
   — А его сестра? — с сомнением пробормотал он. -Она никогда этого не подтвердит.
   — Подтвердит, подтвердит, — уверенно сказал я. -У нее нет выбора. Вы полагаете, она захочет когда-нибудь открыть подлинную причину, по которой ее брат убил Линду Гейлен?
   — Я думаю, вы правы.
   — Я великодушен, — сообщил я ему. — Вы с честью выйдете из этой передряги. Возможно, лейтенант даже наградит вас медалью.
   Он крепко зажмурился.
   — А теперь давайте поскорее врача, черт возьми!
   Я выпрямился и подошел к Эдди, который все еще держался за спинку стула.
   — Ты все слышал? — спросил я. Тот поспешно кивнул.
   — Слышал. Это был несчастный случай. Этот малый грозил, что намерен убить всякого, кто встанет на его пути. Я подумал, что он, возможно, уже убил босса. А когда осознал, что босс получил мои пули, то был так потрясен, что бросил пистолет, а этот тип...
   — Ты все понял правильно, — перебил я. — Вызови врача для мистера Хагилла. Ему не так уж сильно досталось. Поверь, смерть ему не грозит.
   — Это хорошо! — Лицо Эдди немного просветлело, и он наконец отлепился от стула.
   — Вызови врача, подожди десять минут, а затем позвони лейтенанту Сантане в отдел по расследованию убийств. Сообщи ему, что твой героический босс, рискуя жизнью, разгадал тайну убийства Линды Гейлен.
   — Через десять минут после того, как я вызову врача. -Он кивнул.
   — И верни мне мой револьвер!
   — Он в холле, на комоде. — Эдди застенчиво улыбнулся. — Эти «магнумы» всегда заставляют меня нервничать. Хорошо еще, что я не воспользовался им против босса, а?
   Я забрал свой тридцать восьмой, лежавший на комоде, а затем поднялся вверх по лестнице. В главной спальне горел свет, и дверь в нее была распахнута настежь, поэтому я вошел без стука. Соня сидела в постели у изголовья в полуобнаженном виде: ее платье было спущено до талии. Обхватив руками Сэма за плечи, она прижимала его голову к своей груди, убаюкивая его. Когда я вошел, она подняла на меня глаза и неуверенно улыбнулась.
   — Его напугали выстрелы, — мягко объяснила она. — И у него снова начался один из его кошмаров. Но, я думаю, сейчас он успокоился.
   — Но он даже не проснулся?
   — Нембутал! К тому времени, как я добралась сюда, он наверняка проглотил больше двух таблеток, а это предельная норма для него.
   — А вас эти выстрелы напугали? — с интересом спросил я.
   — Они напугали меня, еще как напугали! Но я все равно не могла ничего поделать, что бы там внизу ни происходило.
   — Вам даже не захотелось спуститься и разузнать, в чем там дело?
   — Я должна была оставаться здесь — Сэм нуждался во мне. А что там случилось, Рик?
   Я изложил ей ход событий в самом сжатом виде. Когда я закончил, выражение ее лица смягчилось, и она лучезарно улыбнулась.
   — Выходит, Сэм теперь в безопасности и ему не о чем больше беспокоиться. — Она запнулась. — Мы у вас в долгу, Рик!
   — Это легко уладить, я пришлю вам счет! — Я ухмыльнулся, а затем придал своей физиономии серьезное выражение. — Везучий парень этот Сэм Сорел!
   — Вы так считаете? — В ее контральто отчетливо прозвучала жесткая нотка. — Я лично считаю его самым невезучим в целом мире, Рик.
   — У него есть вы, — проворчал я, не сумев скрыть зависти, прозвучавшей в моем голосе.
   — Когда я сегодня вечером поднялась сюда, он плакал. Он думал... после ваших слов... он думал, что вы знаете.
   — Что я знаю?
   — Правду о нем. Джеки Слейтер не переставала твердить об этом после их развода. Но Сэм был уверен, что никто не поверит ей.
   — Какая такая правда, вы о чем? — Я почти кричал.
   — Он импотент, — просто сказала Соня.
   — Сэм?! — Выпучив глаза, я взирал на нее как последний идиот. — Но это не имеет смысла! На кой черт ему тогда понадобилась Линда Гейлен? Зачем он хотел снова жениться на ней?
   — Она ему нравилась. — Внезапно лицо Сони стало серьезным, холод мелькнул в ее серо-зеленых глазах. -И он нравился Линде. Сама мысль о спокойной привязанности, теплых, дружеских отношениях без секса тоже привлекала ее. Вы же знаете, в жизни Линды секс никогда не играл важной роли. Так было и тогда, когда она в первый раз вышла замуж за Сэма. Ей и не снилось, что ее отношения с Андреа Марко примут тот характер, который они приобрели. Но Андреа всегда была очень властной личностью. Бедная Линда! — Она медленно покачала головой. — Вся эта история о том, что Сэм, вломившись к Линде, изнасиловал ее, — продукт пылкого воображения Андреа.
   — И вы все еще испытываете к нему те же чувства? Несмотря на то, что он собирался снова жениться на Линде? — спросил я.
   Ее лицо смягчилось.
   — В действительности он пошел на это ради меня. Он считал несправедливым удерживать меня возле себя и не хотел даже слушать, когда я убеждала его, что мне больше ничего не нужно. В этом весь Сэм! Всегда выкапывает новый комплекс вины!
   Сорел пробормотал что-то во сне и, повернув голову, плотнее прижался к ее груди. На его губах блуждала слабая улыбка, и каким-то чудодейственным образом морщины на его лице разгладились. Соня мягко улыбнулась и, наклонив голову, с нежностью погладила его по щеке.
   — Сэм! — Она произнесла его имя со всей исступленностью материнской любви. — Он — мое дитя, и теперь на всю жизнь.
   Обойдя кровать, я приблизился к ней и, ухватившись за крошечный медный колокольчик, грубо выдернул его из мочки ее уха. Вздрогнув, она испуганно взглянула на меня:
   — Зачем вы это сделали, Рик?
   — Мне нужен подарок на память о той женщине, которая могла бы стать чудеснейшим приключением всей моей жизни, но предпочла остаться... матерью, — ответил я. -Прощайте, Соня.
   — Утром Сэм позвонит вам, Рик. Он никогда не забудет того, что вы сделали для него сегодня.
   — Скажите ему, пусть просто пришлет деньги, — ответил я. — Что я больше всего ненавижу — так это невезучих комиков, впадающих в детство.
   Спустившись вниз По лестнице, я вышел из дома и добрался до своей машины, кипя от бессмысленной ярости. Я одолел не менее двух кварталов, прежде чем обрел способность нормально мыслить.
   «Из-за кого ты льешь слезы? — издевательски прозвучал мой внутренний голос. — Из-за какой-то дамы с материнским комплексом? Но впереди еще вся ночь, и ты должен выбрать одну из двух роскошных девиц, с которой проведешь оставшееся время».
   И тут я едва не съехал с дороги. Как же, черт побери, я мог об этом забыть? Ведь Беверли и Джеки, должно быть, изнывают от страстного желания услышать, не угрожает ли им больше Хагилл. Все, что от меня требовалось, — это явиться к ним с видом скромного героя и изложить, как обстоят дела. Я быстро взглянул на часы. Было всего лишь начало первого ночи. Иногда, решил я великодушно, наши мозги бывают небесполезными.
   Оставалась дилемма: кого же предпочесть из этих двух ослепительных дам? Джеки — серебристая блондинка с совершенно потрясающей фигурой, симфония щедрых форм, сочетающихся с абсолютной безмозглостью. Но тут я вспомнил, что она все пропускает мимо ушей, а ее односложные восклицания сведут с ума любого бедолагу.
   Рыжая Беверли с ее острым умом и потрясающим чувством юмора! Мои губы расплылись в улыбке, когда я вспомнил о ней. Я представил контуры ее очаровательного лица, подчеркнутое изящество телодвижений. Возможно, она несколько худощава, но какое, черт возьми, это имеет значение? А разговор с ней был бы ярким, живым, остроумным, способным доставить удовольствие любому. И не о чем больше рассуждать, решил я, и развернул машину в направлении того квартала, где проживала Беверли Квиллен.
   «Беверли!» Я повторял про себя ее имя, с улыбкой припоминая все ее увлекательные упражнения, к которым она прибегала, чтобы сохранить гибкость и упругость тела. И она была натурально рыжей! Я даже опьянел от этой мысли. А тот последний поцелуй, которым она наградила меня перед уходом — «Просто как выражение симпатии, вы понимаете?» Так она сказала и чуть-чуть порозовела, произнося эти слова. Потрясающая девушка, Беверли. Умная, очаровательная, искренняя. И какая жалость, что ее первый брак оказался таким неудачным. Как же она позволила себя одурачить такому ничтожеству, как Хагилл? Она даже надеялась, что он женится на ней; я вспомнил, как она мне об этом рассказывала. Во всяком случае, лениво заключил я, это только доказывает, что она из тех девушек, которые стремятся выйти замуж, и ничто другое их не устраивает. С той самой минуты, как она обретает уверенность, что мужчина влюблен в нее, а она в него, она думает только о браке.
   Брак! Семейные узы! Я вдруг осознал смысл и значение того, о чем подумал. И меня охватила дрожь. Я быстро развернулся и покатил назад, в направлении Беверли-Хиллз; холодный пот стекал с моей физиономии. Рыжая Беверли сможет прочесть обо всем в газетах!
   Через десять минут я, отперев дверь, входил в свой маленький уютный дом. Джеки! Я блаженно представил себе все ее заманчивые округлости и восхитительные углубления.
   — Дорогуша, с этой минуты тебе не о чем беспокоиться, — весело закричал я. — Я прижал Хагилла, будь здоров! Он никогда больше не станет тебе докучать и... — Тут я умолк.
   В гостиной было темно. Наверное, она уснула в ожидании своего героя, который должен был вернуться с триумфом. Эта серебристая кошечка, должно быть, хотела отдохнуть и расслабиться перед тем, как полностью включить свои мощности. Я включил свет в гостиной, и блаженная улыбка медленно увяла на моем лице по мере того, как я осознавал, что комната пуста. «Эта ничтожная, крикливая старлетка, — угрюмо подумал я, бросила меня и небось побежала обратно к Харву!»
   Я направился к бару и приготовил себе лошадиную дозу спиртного. И тут вновь заработал острый как бритва мозг Холмана. Ведь я тоже не так уж плох в словесных турнирах, сказал я сам себе. И даже если она намекнет насчет брака — что из того? Я притворюсь, что не расслышал, а потом сошлюсь на потерю памяти, когда дело примет слишком крутой оборот! Я покончил с виски тремя большими глотками, а затем решительно направился к телефону. «Натурально рыжая», — хихикнул я, набирая номер телефона Беверли Квиллен. Ты еще не знаешь об этом, Беверли, но тебе предстоит счастливая ночь!
   — Да? — ворчливо отозвался низкий голос.
   Я слегка отодвинул трубку от уха и уставился на нее, думая, что это какая-то глупая выходка телефонной компании.
   — Беверли? — с надеждой спросил я в трубку.
   — Нет, — отрезвил меня низкий голос. — Это профессор Уркхарт. Боюсь, что мисс Квиллен не может сейчас подойти к телефону. Она занята в уникальном эксперименте.
   — Психологическом? — уточнил я.
   — Скорее физическом, нежели психическом. — Голос стал более твердым. — И я мог бы добавить, что вы потревожили нас в чертовски неудобный момент! Впредь не звоните до десяти часов утра!
   С резким щелчком этот ублюдок повесил трубку. Приуныв, я поплелся к бару и приготовил себе еще одну лошадиную дозу. Затем я поднял стакан и провозгласил тост за полный провал их уникального эксперимента, но это было не смешно. Черт с ними! Решив, что мне лучше лечь спать, я прихватил с собой за компанию стакан и направился в спальню.
   Включив свет, подошел к столу и поставил на него стакан. Усаживаясь, нетерпеливо сбросил одежду, в беспорядке лежавшую на стуле. «Когда это, интересно, подумал я с недоумением, — мне приходило в голову носить нарядную шелковую блузку и брюки канареечного цвета?» Затем мысли мои прояснились, и я, вскочив со стула, одним прыжком очутился у постели. Сдернув покрывало, я затаил дыхание.
   Джеки, приоткрыв глаза, моргнула раз-другой и улыбнулась. На ней были только крошечные трусики, самые миниатюрные из всех возможных. Они состояли из двух кусочков шелковой материи в горошек, соединенных тонкими шелковыми полосками, перекинутыми через дивные бедра. Ее роскошные груди с коралловыми сосками приподнялись, когда она глубоко вздохнула.
   — Рик, милый, — проворковала она. — Я думала, ты никогда не вернешься!
   «К черту этих рыжих психологов!» — думал я, счастливый, заключая ее в объятия. Никогда не знаешь — где найдешь, где потеряешь! Возможно, мне предстоит заняться любовью с натуральной серебристой блондинкой!