– Можно подумать, что эти бедолаги не могут найти для этого подходящего времени. – Шон рассмеялся. – Да. Пожалуй, это пришло бы в голову, не будь у них столько детей.
Блэр, взглянув на него, тоже рассмеялась, но внезапно смех оборвался. Оба молчали. Обстановка располагала к интимности. Сквозь стропила струился лунный свет. На лице Шона, глядящего сверху вниз на Блэр, лежали глубокие тени. Она не могла рассмотреть выражение его глаз, но чувствовала, что он смотрит на нее испытующе.
Его светлые волосы посеребрил лунный свет – так же, как и лицо Блэр. Шону хотелось коснуться блестящих прядей собранных, как у всех балерин, в пучок на шее. Его губы томились по ее рту, влажному и розовому, освещенному мерцающим светом, жаждали скользнуть по поверхности ее соблазнительных ушек с жемчужными сережками. Шон наблюдал, как лунный свет упал на ложбинку между ее маленькими грудями. Он мысленно коснулся их языком и словно на самом деле ощутил их тепло.
Шон погрузился в фантазии, представив себе ее ярко-розовые соски и их бархатистость, слыша стоны наслаждения, которые могли бы вырваться из ее груди, если бы он обладал этой женщиной.
Шон не помнил, чтобы когда-нибудь желал женщину так, как Блэр. А это было с той самой минуты, когда он впервые взглянул в ее глаза. С тех пор он думал только об одном. Его тело мучительно тосковало о ней. Он сознавал всю безрассудность этого – тем более что Блэр нисколько не походила на тех женщин, которые ему нравились. Шон, крупный и сильный, предпочитал более высоких и не таких хрупких дам. Рядом с ним Блэр казалась игрушечной. Но лишь казалась. Блэр была живой, она дышала, двигалась и более того – обладала способностью остужать тот жар, который гнездился в недрах его существа и порой нестерпимо мучил его.
Все было не так, как надо, и он знал это. Он уже не раз серьезно ошибался и дорого платил за это, но зато научился глубже и правильнее оценивать, что для него важно, а что нет. Пока он не встречал женщины, с которой хотел бы соединить жизнь. Его отношения с женщинами часто зависели от того, нарушают они привычный ход жизни или нет. Если что-то шло не так…
У Блэр Симпсон были свои проблемы, и принимать в них участие ему не слишком хотелось. Сейчас она переживала кризис, и ей придется самой выходить из него. Связывать с ней жизнь Шон не хотел, это только все усложнило бы. К тому же она сама сказала, что он ей не нужен.
Однако сейчас, когда они стояли в лунном свете, в нем клокотало желание. Он хотел только одного – преодолеть поцелуями ее сопротивление, прижать Блэр к себе, слиться с нею и умолять, чтобы она облегчила его муки.
Бурные переживания Шона, должно быть, отразились на его лице, залитом неверным светом луны. Блэр вдруг произнесла его имя. Шон тряхнул головой, словно отгоняя навязчивые мысли, и осушил бокал.
– Да, – глухо сказал он. – Пожалуй, нам пора присоединиться к гостям.
Блэр сделала лишь несколько маленьких глотков. Она сжала холодными пальцами бокал так, будто искала в нем опору. Они пересекли дворик. Шон галантно поддерживал ее. Джо все еще колдовал возле жаровни, оживленно беседуя с адвокатом, который обычно отстаивал права потерпевших во время уличных происшествий.
В кухне творился кромешный ад. Пэм выслушивала двух своих потомков, пытаясь обнаружить источник конфликта, приведшего к бою подушками. Третий ребенок, рыдая, стоял рядом. Крупные слезы катились по его щекам. Поглядывая на детей, Пэм вылавливала из кипятка кукурузные початки и выкладывала их на большое деревянное блюдо.
Непослушание детей и праведный гнев Пэм почему-то рассмешили Шона и Блэр.
– Что происходит? – спросил Шон.
– Кажется, они перевозбуждены, и им будет трудно заснуть. – Пэм угрожающе посмотрела на детей. – Вот я сейчас позову папу, и тогда уж вам не поздоровится!
Дети обратили на эту угрозу так же мало внимания, как и на предыдущие увещевания.
– Может, я попытаюсь их уложить, – предложила Блэр.
– Но ты же моя гостья, – запротестовала Пэм.
– Я твоя подруга, а ты сейчас занята. А ну-ка, орлы, хватит орать! – Блэр произнесла это так твердо, что сразу же привлекла к себе внимание детей.
– Эндрю! Марш в постель! – Она повелительно указала пальцем в сторону спальни. – Мэнди! Живо!
– А я займусь вот этим! – воскликнул Шон, подхватывая маленького Поля и сажая его к себе на плечи. Поль издал восторженный вопль и вцепился ручонкой в копну густых светлых волос Шона.
– Но я ведь не просила тебя помочь, – сказала Блэр, когда они вышли из кухни в коридор, ведущий к Двум детским спальням.
– Но не мог же я оставить тебя сражаться с этой оравой!
Поскольку спальни были смежными, Шон и Блэр, уложив детей, могли присмотреть за всеми. Пока что ус-нул лишь самый младший. Он спал в маленькой кроватке. Две девочки легли здесь же на двуспальной кровати. Два мальчика спали на двухэтажной кровати в соседней комнате. Эндрю, как старший, – наверху.
– Покажи пример сестренке и быстренько засыпай, – шепнула Блэр Мэнди. – Пусть твои родители спокойно повеселятся. Хорошо?
– Ладно, – зевая, ответила Мэнди.
Анджела, которой было около четырех, уже задремала.
– Только, пожалуйста, не выключайте лампу, – попросила Мэнди.
– Мэнди-малютка. В темноте ей жутко, – начал дразнить сестру Эндрю со своей «верхней палубы».
– Успокойся, Эндрю, – строго сказала Блэр.
– Но она же и вправду еще маленькая, – продолжал насмехаться мальчик. – Ее кладут спать вместе с Анджелой. Я бы не потерпел, чтобы кто-то ворочался рядом со мной.
– Но мама и папа тоже спят в одной постели – возразила Мэнди.
– С ними больше нельзя никому спать, нам даже запрещают заходить к ним в комнату. Можно только тогда, когда сверкает молния и гремит гром, – добавила полусонная Анджела.
Блэр взглянула в смеющиеся глаза Шона и снова посмотрела на девочек.
– И еще нам не позволяют входить к ним в субботу утром, пока не кончится «Одинокий стрелок уходит», – сказал Поль, приподнявшись, чтобы сообщить эту важную деталь.
Шона разбирал смех. Покашляв, чтобы не расхохотаться, он вернул Поля в горизонтальное положение.
– У них такая большая кровать, – продолжала рассказывать Мэнди.
– Неужели? – Блэр аккуратно поправила одеяло Мэнди.
– У Шона такая же большая. Правда, Шон? Я ее видел, – сообщил Эндрю.
– А ты видела кровать Шона? – спросила у Блэр Анджела.
– Н… нет. Все, спокойной ночи.
– А у тебя кровать такая же большая, как у Шона? – поинтересовалась Мэнди.
– Да нет же, дурочка, – высунулся Эндрю. – разве ты не видела диван, на котором спит Блэр.
На лице Мэнди выразилось сострадание.
– А ты попроси Тона. Может, он разрешит тебе спать с ним в его большой кровати. Ведь он живет недалеко от тебя.
– Наш папа доволен, что мамочка спит с ним, – поддержала его Анджела.
Хотя Блэр редко краснела, сейчас ее щеки стали пунцовыми.
– Ну все. Поговорили и хватит, – строго сказал Шон.
Убедившись, что все закрыли глаза, Шон повернулся и вышел. Блэр последовала за ним, бросив перед уходом заботливый взгляд на спящего малютку. В коридоре Шон, неожиданно обернувшись, преградил дорогу Блэр. Его глаза блестели.
– Не хочешь ли о чем-нибудь меня попросить? – спросил он.
– Нет. – Краска все еще не сошла со щек Блэр.
Шон двусмысленно рассмеялся. Обняв Блэр за шею, он сказал:
– Пойдем поедим.
Несмотря ни на что, обед удался. Мясо, приготовленное Джо, оказалось великолепным. Гости сами клали еду себе на тарелки, а затем рассаживались кто где – в гостиной или во внутреннем дворике.
Блэр заметила, что на нее и на Шона с любопытством поглядывают. Он не ухаживал за ней открыто, но вместе с тем постоянно был неподалеку от нее. Он поддерживал общий разговор, но при этом то и дело что-то шептал Блэр. С кем бы Блэр ни разговаривала, она чувствовала его повышенное внимание к себе.
Шон приносил ей блюдо за блюдом. Не желая остаться в долгу, Блэр предложила ему отнести на кухню свою и его тарелки. Смахнув остатки пищи в большой пластиковый контейнер, она вымыла посуду. Когда Блэр вытирала руки бумажным полотенцем, в кухню вошел один из гостей.
– Вот уж накормили так накормили, – сказал он поглаживая рукой свой большой живот.
Он показался ей похожим на «лапальщиков». Так она называла мужчин, которые, разговаривая с женщиной, обязательно прикасались к ее одежде или телу. Эти типы приводили Блэр в ярость. Почему, черт возьми, они считают, что ей доставит удовольствие прикосновение его липких рук? Этот человек не понравился Блэр сразу, как только ее представили ему. Он тогда сказал:
– Даже не зная, кто вы, но увидев ваши ноги, я могу сразу определить, что вы танцовщица.
Он полагал, что это комплимент. Но Блэр сочла это таким же пошлым, как и он сам.
– Да, было очень вкусно.
Он намеренно расположился между Блэр и дверью.
– Вам, наверное, часто приходится ездить в Нью-Йорк?
– Я всего несколько дней назад приехала оттуда, мистер…
– Стэн Коллер. Зовите меня просто Стэн. Так зовут меня все мои друзья, – произнес он отвратительно слащавым голосом.
– Пока у меня нет необходимости ехать в Нью-Йорк.
– А мне каждый день приходится мотаться туда на этом чертовом поезде. Понятно, иногда приходится устраивать там деловые встречи за обедом. Я останавливаюсь в квартире, которую снимает наша фирма. Очень симпатичная квартирка. Весьма уютная.
Блэр не верила своим ушам. Не будь он таким гнусным, она бы пожалела его. Что он делает в гостях у Дельгадо? Очевидно, Пэм и Джо просто не знают, какая мразь этот Коллер.
– Не сомневаюсь, что ваша квартира очень мила. А теперь извините…
– А знаете, что я подумал? Вот если бы вы, скажем, приехали в Нью-Йорк и у вас нашелся бы свободный часок, чтобы спокойно пообедать, мы могли бы…
– Предложите это кому-нибудь другому, Коллер. Мисс Симпсон это не интересует.
Толстый и неповоротливый Стэн неожиданно обернулся, услышав угрозу в словах Шона. Блэр, облегченно вздохнув, в изнеможении прислонилась к кухонному столу. Она ничуть не испугалась этого жирного фигляра. Но было бы крайне неприятно, если бы на вечеринке у Пэм из-за нее произошел скандал.
– Эй, Гаррет, успокойся. Расслабься, – с деланной бравадой произнес Стэн Коллер. Его мясистый лоб покрылся потом. – Я просто шутил с ней. Ты что, не любишь пошутить?
– Да, я люблю пошутить, – ответил Шон, но на его лице не было и тени улыбки. – Однако я не расслышал ничего забавного. Блэр! – Шон протянул ей руку, и она ухватилась за нее, как утопающий за соломинку. Шон демонстративно обнял ее, и Блэр, почувствовав себя в безопасности, с удовольствием приникла к его сильному телу.
Они вышли из кухни.
– Надеюсь, ты рада спасению. Или Стэн показался тебе обаятельным? – шепотом спросил Шон, склонив к ней голову.
Блэр вздрогнула.
– Скажи, пожалуйста, Пэм и Джо хорошо знают этого человека?
– Да его знают все в Тайдлендсе. Всем известно, какой он бабник. Вернее, каким он хочет казаться бабником. Он всюду бахвалится своими подвигами, но, скорее всего, выдает желаемое за действительное.
– Но зачем же тогда Пэм и Джо пригласили его сюда?
– Его жена – очень милая женщина. Все к ней хорошо относятся и из-за нее терпят Стэна. Ты не единственная, к кому он пытался приставать. Он к любой юбке липнет, чтобы сказать какую-нибудь пошлость.
– А я-то думала, что мне так повезло, – с притворным разочарованием заметила Блзр.
Шон засмеялся, потом серьезно посмотрел на нее.
– Вообще-то тебе и должно везти, но таким, как Стэн Коллер, никогда не понять этого. – Он наклонился к ней еще ниже и провел пальцем возле жемчужины, блестевшей в ее ухе. – А вот я это понимаю.
Блэр не могла вымолвить ни слова: у нее перехватило горло. Она хотела сказать в ответ что-нибудь язвительное, но стояла молча, глядя в самую глубину его голубых глаз.
– Не выпить ли нам кофе?
Это прозвучало так интимно, словно Шон сказал: «Не лечь ли нам в постель?»
Рассудок говорил ей: «Блэр, ты должна ответить, что выпьешь кофе одна, без него». Но губы ее прошептали:
– Без сахара и чуть-чуть сливок.
Шон медленно отошел, но у нее перед глазами все еще стояло его лицо.
Сама не своя, Блэр подошла к стулу, села и сделала вид, что слушает даму, говорившую о плачевном состоянии школы танцев в Тайдлендсе. На самом же деле мысли Блэр были в полном смятении. У нее началось сердцебиение, и она никак не могла его унять. Шум в ушах не позволял расслышать слов собеседницы. Шон сдержал свое слово. Он не сделал ничего, за что его можно было бы упрекнуть, ничего, что выходило бы за рамки дружеских отношений.
Но почему же ее так непреодолимо тянет к нему?
Блэр не хотела себе признаться, как ей приятны его забота и ласки. Она так привыкла к независимости, что перспектива лишиться ее вызывала в ней внутренний протест. Если бы кто-то вроде Стэна решился пристать к ней месяц назад, Блэр живо осадила бы его, найдя для этого такие слова, что он просто онемел бы и стоял дурак дураком с вылупленными глазами. От его самомнения не осталось бы и следа. Но сейчас Блэр очень обрадовалась тому, что это сделал за нее Шон. Безопасность, которую она испытывала рядом с Шоном, была так же приятна, как его поцелуи.
– Это отличная мысль! – воскликнула Пэм, выводя ее из задумчивости. – Как ты считаешь, Блэр?
– Хм, я… – пробормотала Блэр. Взяв блюдце, протянутое Шоном, она поняла, что сейчас стала центром разговора, который пропустила мимо ушей. – Я даже не знаю, – невнятно ответила она.
«О чем же, черт возьми, речь?»
Толковая Пэм быстро поставила все на свои места.
– Местная танцевальная школа – сущий кошмар. Я бы, скажем, хотела, чтобы моя Мэнди начала заниматься балетом, но у меня нет ни малейшего желания выбрасывать деньги на ветер. Ты же сама знаешь, что, если ребенка учат неправильно, мышцы у него будут формироваться не так, как надо. Блэр, ты ведь смогла бы вести несколько классов, пока здесь живешь?
– Послушай, но…
– Я бы сама с удовольствием записалась в балетный класс, – заявила одна из дам, – конечно, если это будет без чрезмерных нагрузок. Главное – упражнения на растяжку помогут убрать лишний вес.
Несколько других голосов энергично поддержали Пэм.
– Вы хотите, чтобы я вела балетные классы? – переспросила Блэр, до которой наконец это дошло.
– Да! Почему бы тебе не согласиться?
5
Блэр, взглянув на него, тоже рассмеялась, но внезапно смех оборвался. Оба молчали. Обстановка располагала к интимности. Сквозь стропила струился лунный свет. На лице Шона, глядящего сверху вниз на Блэр, лежали глубокие тени. Она не могла рассмотреть выражение его глаз, но чувствовала, что он смотрит на нее испытующе.
Его светлые волосы посеребрил лунный свет – так же, как и лицо Блэр. Шону хотелось коснуться блестящих прядей собранных, как у всех балерин, в пучок на шее. Его губы томились по ее рту, влажному и розовому, освещенному мерцающим светом, жаждали скользнуть по поверхности ее соблазнительных ушек с жемчужными сережками. Шон наблюдал, как лунный свет упал на ложбинку между ее маленькими грудями. Он мысленно коснулся их языком и словно на самом деле ощутил их тепло.
Шон погрузился в фантазии, представив себе ее ярко-розовые соски и их бархатистость, слыша стоны наслаждения, которые могли бы вырваться из ее груди, если бы он обладал этой женщиной.
Шон не помнил, чтобы когда-нибудь желал женщину так, как Блэр. А это было с той самой минуты, когда он впервые взглянул в ее глаза. С тех пор он думал только об одном. Его тело мучительно тосковало о ней. Он сознавал всю безрассудность этого – тем более что Блэр нисколько не походила на тех женщин, которые ему нравились. Шон, крупный и сильный, предпочитал более высоких и не таких хрупких дам. Рядом с ним Блэр казалась игрушечной. Но лишь казалась. Блэр была живой, она дышала, двигалась и более того – обладала способностью остужать тот жар, который гнездился в недрах его существа и порой нестерпимо мучил его.
Все было не так, как надо, и он знал это. Он уже не раз серьезно ошибался и дорого платил за это, но зато научился глубже и правильнее оценивать, что для него важно, а что нет. Пока он не встречал женщины, с которой хотел бы соединить жизнь. Его отношения с женщинами часто зависели от того, нарушают они привычный ход жизни или нет. Если что-то шло не так…
У Блэр Симпсон были свои проблемы, и принимать в них участие ему не слишком хотелось. Сейчас она переживала кризис, и ей придется самой выходить из него. Связывать с ней жизнь Шон не хотел, это только все усложнило бы. К тому же она сама сказала, что он ей не нужен.
Однако сейчас, когда они стояли в лунном свете, в нем клокотало желание. Он хотел только одного – преодолеть поцелуями ее сопротивление, прижать Блэр к себе, слиться с нею и умолять, чтобы она облегчила его муки.
Бурные переживания Шона, должно быть, отразились на его лице, залитом неверным светом луны. Блэр вдруг произнесла его имя. Шон тряхнул головой, словно отгоняя навязчивые мысли, и осушил бокал.
– Да, – глухо сказал он. – Пожалуй, нам пора присоединиться к гостям.
Блэр сделала лишь несколько маленьких глотков. Она сжала холодными пальцами бокал так, будто искала в нем опору. Они пересекли дворик. Шон галантно поддерживал ее. Джо все еще колдовал возле жаровни, оживленно беседуя с адвокатом, который обычно отстаивал права потерпевших во время уличных происшествий.
В кухне творился кромешный ад. Пэм выслушивала двух своих потомков, пытаясь обнаружить источник конфликта, приведшего к бою подушками. Третий ребенок, рыдая, стоял рядом. Крупные слезы катились по его щекам. Поглядывая на детей, Пэм вылавливала из кипятка кукурузные початки и выкладывала их на большое деревянное блюдо.
Непослушание детей и праведный гнев Пэм почему-то рассмешили Шона и Блэр.
– Что происходит? – спросил Шон.
– Кажется, они перевозбуждены, и им будет трудно заснуть. – Пэм угрожающе посмотрела на детей. – Вот я сейчас позову папу, и тогда уж вам не поздоровится!
Дети обратили на эту угрозу так же мало внимания, как и на предыдущие увещевания.
– Может, я попытаюсь их уложить, – предложила Блэр.
– Но ты же моя гостья, – запротестовала Пэм.
– Я твоя подруга, а ты сейчас занята. А ну-ка, орлы, хватит орать! – Блэр произнесла это так твердо, что сразу же привлекла к себе внимание детей.
– Эндрю! Марш в постель! – Она повелительно указала пальцем в сторону спальни. – Мэнди! Живо!
– А я займусь вот этим! – воскликнул Шон, подхватывая маленького Поля и сажая его к себе на плечи. Поль издал восторженный вопль и вцепился ручонкой в копну густых светлых волос Шона.
– Но я ведь не просила тебя помочь, – сказала Блэр, когда они вышли из кухни в коридор, ведущий к Двум детским спальням.
– Но не мог же я оставить тебя сражаться с этой оравой!
Поскольку спальни были смежными, Шон и Блэр, уложив детей, могли присмотреть за всеми. Пока что ус-нул лишь самый младший. Он спал в маленькой кроватке. Две девочки легли здесь же на двуспальной кровати. Два мальчика спали на двухэтажной кровати в соседней комнате. Эндрю, как старший, – наверху.
– Покажи пример сестренке и быстренько засыпай, – шепнула Блэр Мэнди. – Пусть твои родители спокойно повеселятся. Хорошо?
– Ладно, – зевая, ответила Мэнди.
Анджела, которой было около четырех, уже задремала.
– Только, пожалуйста, не выключайте лампу, – попросила Мэнди.
– Мэнди-малютка. В темноте ей жутко, – начал дразнить сестру Эндрю со своей «верхней палубы».
– Успокойся, Эндрю, – строго сказала Блэр.
– Но она же и вправду еще маленькая, – продолжал насмехаться мальчик. – Ее кладут спать вместе с Анджелой. Я бы не потерпел, чтобы кто-то ворочался рядом со мной.
– Но мама и папа тоже спят в одной постели – возразила Мэнди.
– С ними больше нельзя никому спать, нам даже запрещают заходить к ним в комнату. Можно только тогда, когда сверкает молния и гремит гром, – добавила полусонная Анджела.
Блэр взглянула в смеющиеся глаза Шона и снова посмотрела на девочек.
– И еще нам не позволяют входить к ним в субботу утром, пока не кончится «Одинокий стрелок уходит», – сказал Поль, приподнявшись, чтобы сообщить эту важную деталь.
Шона разбирал смех. Покашляв, чтобы не расхохотаться, он вернул Поля в горизонтальное положение.
– У них такая большая кровать, – продолжала рассказывать Мэнди.
– Неужели? – Блэр аккуратно поправила одеяло Мэнди.
– У Шона такая же большая. Правда, Шон? Я ее видел, – сообщил Эндрю.
– А ты видела кровать Шона? – спросила у Блэр Анджела.
– Н… нет. Все, спокойной ночи.
– А у тебя кровать такая же большая, как у Шона? – поинтересовалась Мэнди.
– Да нет же, дурочка, – высунулся Эндрю. – разве ты не видела диван, на котором спит Блэр.
На лице Мэнди выразилось сострадание.
– А ты попроси Тона. Может, он разрешит тебе спать с ним в его большой кровати. Ведь он живет недалеко от тебя.
– Наш папа доволен, что мамочка спит с ним, – поддержала его Анджела.
Хотя Блэр редко краснела, сейчас ее щеки стали пунцовыми.
– Ну все. Поговорили и хватит, – строго сказал Шон.
Убедившись, что все закрыли глаза, Шон повернулся и вышел. Блэр последовала за ним, бросив перед уходом заботливый взгляд на спящего малютку. В коридоре Шон, неожиданно обернувшись, преградил дорогу Блэр. Его глаза блестели.
– Не хочешь ли о чем-нибудь меня попросить? – спросил он.
– Нет. – Краска все еще не сошла со щек Блэр.
Шон двусмысленно рассмеялся. Обняв Блэр за шею, он сказал:
– Пойдем поедим.
Несмотря ни на что, обед удался. Мясо, приготовленное Джо, оказалось великолепным. Гости сами клали еду себе на тарелки, а затем рассаживались кто где – в гостиной или во внутреннем дворике.
Блэр заметила, что на нее и на Шона с любопытством поглядывают. Он не ухаживал за ней открыто, но вместе с тем постоянно был неподалеку от нее. Он поддерживал общий разговор, но при этом то и дело что-то шептал Блэр. С кем бы Блэр ни разговаривала, она чувствовала его повышенное внимание к себе.
Шон приносил ей блюдо за блюдом. Не желая остаться в долгу, Блэр предложила ему отнести на кухню свою и его тарелки. Смахнув остатки пищи в большой пластиковый контейнер, она вымыла посуду. Когда Блэр вытирала руки бумажным полотенцем, в кухню вошел один из гостей.
– Вот уж накормили так накормили, – сказал он поглаживая рукой свой большой живот.
Он показался ей похожим на «лапальщиков». Так она называла мужчин, которые, разговаривая с женщиной, обязательно прикасались к ее одежде или телу. Эти типы приводили Блэр в ярость. Почему, черт возьми, они считают, что ей доставит удовольствие прикосновение его липких рук? Этот человек не понравился Блэр сразу, как только ее представили ему. Он тогда сказал:
– Даже не зная, кто вы, но увидев ваши ноги, я могу сразу определить, что вы танцовщица.
Он полагал, что это комплимент. Но Блэр сочла это таким же пошлым, как и он сам.
– Да, было очень вкусно.
Он намеренно расположился между Блэр и дверью.
– Вам, наверное, часто приходится ездить в Нью-Йорк?
– Я всего несколько дней назад приехала оттуда, мистер…
– Стэн Коллер. Зовите меня просто Стэн. Так зовут меня все мои друзья, – произнес он отвратительно слащавым голосом.
– Пока у меня нет необходимости ехать в Нью-Йорк.
– А мне каждый день приходится мотаться туда на этом чертовом поезде. Понятно, иногда приходится устраивать там деловые встречи за обедом. Я останавливаюсь в квартире, которую снимает наша фирма. Очень симпатичная квартирка. Весьма уютная.
Блэр не верила своим ушам. Не будь он таким гнусным, она бы пожалела его. Что он делает в гостях у Дельгадо? Очевидно, Пэм и Джо просто не знают, какая мразь этот Коллер.
– Не сомневаюсь, что ваша квартира очень мила. А теперь извините…
– А знаете, что я подумал? Вот если бы вы, скажем, приехали в Нью-Йорк и у вас нашелся бы свободный часок, чтобы спокойно пообедать, мы могли бы…
– Предложите это кому-нибудь другому, Коллер. Мисс Симпсон это не интересует.
Толстый и неповоротливый Стэн неожиданно обернулся, услышав угрозу в словах Шона. Блэр, облегченно вздохнув, в изнеможении прислонилась к кухонному столу. Она ничуть не испугалась этого жирного фигляра. Но было бы крайне неприятно, если бы на вечеринке у Пэм из-за нее произошел скандал.
– Эй, Гаррет, успокойся. Расслабься, – с деланной бравадой произнес Стэн Коллер. Его мясистый лоб покрылся потом. – Я просто шутил с ней. Ты что, не любишь пошутить?
– Да, я люблю пошутить, – ответил Шон, но на его лице не было и тени улыбки. – Однако я не расслышал ничего забавного. Блэр! – Шон протянул ей руку, и она ухватилась за нее, как утопающий за соломинку. Шон демонстративно обнял ее, и Блэр, почувствовав себя в безопасности, с удовольствием приникла к его сильному телу.
Они вышли из кухни.
– Надеюсь, ты рада спасению. Или Стэн показался тебе обаятельным? – шепотом спросил Шон, склонив к ней голову.
Блэр вздрогнула.
– Скажи, пожалуйста, Пэм и Джо хорошо знают этого человека?
– Да его знают все в Тайдлендсе. Всем известно, какой он бабник. Вернее, каким он хочет казаться бабником. Он всюду бахвалится своими подвигами, но, скорее всего, выдает желаемое за действительное.
– Но зачем же тогда Пэм и Джо пригласили его сюда?
– Его жена – очень милая женщина. Все к ней хорошо относятся и из-за нее терпят Стэна. Ты не единственная, к кому он пытался приставать. Он к любой юбке липнет, чтобы сказать какую-нибудь пошлость.
– А я-то думала, что мне так повезло, – с притворным разочарованием заметила Блзр.
Шон засмеялся, потом серьезно посмотрел на нее.
– Вообще-то тебе и должно везти, но таким, как Стэн Коллер, никогда не понять этого. – Он наклонился к ней еще ниже и провел пальцем возле жемчужины, блестевшей в ее ухе. – А вот я это понимаю.
Блэр не могла вымолвить ни слова: у нее перехватило горло. Она хотела сказать в ответ что-нибудь язвительное, но стояла молча, глядя в самую глубину его голубых глаз.
– Не выпить ли нам кофе?
Это прозвучало так интимно, словно Шон сказал: «Не лечь ли нам в постель?»
Рассудок говорил ей: «Блэр, ты должна ответить, что выпьешь кофе одна, без него». Но губы ее прошептали:
– Без сахара и чуть-чуть сливок.
Шон медленно отошел, но у нее перед глазами все еще стояло его лицо.
Сама не своя, Блэр подошла к стулу, села и сделала вид, что слушает даму, говорившую о плачевном состоянии школы танцев в Тайдлендсе. На самом же деле мысли Блэр были в полном смятении. У нее началось сердцебиение, и она никак не могла его унять. Шум в ушах не позволял расслышать слов собеседницы. Шон сдержал свое слово. Он не сделал ничего, за что его можно было бы упрекнуть, ничего, что выходило бы за рамки дружеских отношений.
Но почему же ее так непреодолимо тянет к нему?
Блэр не хотела себе признаться, как ей приятны его забота и ласки. Она так привыкла к независимости, что перспектива лишиться ее вызывала в ней внутренний протест. Если бы кто-то вроде Стэна решился пристать к ней месяц назад, Блэр живо осадила бы его, найдя для этого такие слова, что он просто онемел бы и стоял дурак дураком с вылупленными глазами. От его самомнения не осталось бы и следа. Но сейчас Блэр очень обрадовалась тому, что это сделал за нее Шон. Безопасность, которую она испытывала рядом с Шоном, была так же приятна, как его поцелуи.
– Это отличная мысль! – воскликнула Пэм, выводя ее из задумчивости. – Как ты считаешь, Блэр?
– Хм, я… – пробормотала Блэр. Взяв блюдце, протянутое Шоном, она поняла, что сейчас стала центром разговора, который пропустила мимо ушей. – Я даже не знаю, – невнятно ответила она.
«О чем же, черт возьми, речь?»
Толковая Пэм быстро поставила все на свои места.
– Местная танцевальная школа – сущий кошмар. Я бы, скажем, хотела, чтобы моя Мэнди начала заниматься балетом, но у меня нет ни малейшего желания выбрасывать деньги на ветер. Ты же сама знаешь, что, если ребенка учат неправильно, мышцы у него будут формироваться не так, как надо. Блэр, ты ведь смогла бы вести несколько классов, пока здесь живешь?
– Послушай, но…
– Я бы сама с удовольствием записалась в балетный класс, – заявила одна из дам, – конечно, если это будет без чрезмерных нагрузок. Главное – упражнения на растяжку помогут убрать лишний вес.
Несколько других голосов энергично поддержали Пэм.
– Вы хотите, чтобы я вела балетные классы? – переспросила Блэр, до которой наконец это дошло.
– Да! Почему бы тебе не согласиться?
5
Блэр оглядела лица обступивших ее людей и ненатурально засмеялась.
– Все прекрасно, за исключением того, что я не преподаватель.
– Но ты танцовщица, и самая лучшая из тех, кого мне случалось видеть. Так что не скромничай. – Видя, что Блэр хочет возразить, Пэм продолжала уговаривать ее: – Ты ведь помешана на танцах, и если ты некоторое время не сможешь выступать, то это и для тебя неплохой вариант.
Гости кивали и поддакивали Пэм.
– А не повредит ли это твоим ногам? – услышала Блэр спокойный баритон у самого своего уха и, повернувшись, увидела внимательные глаза Шона.
– Не думаю. Доктор сказал, что регулярные упражнения с минимальной нагрузкой будут даже полезны для ног и обеспечат сохранение мышечной силы. Тогда будет легче вернуться к прежней форме после шестимесячного перерыва.
– Ну, стало быть, договорились! – воскликнула Пэм, сияя от радости.
– Постой, постой, Пэм. Но ведь для занятий нужна студия.
– Да… В самом деле. – Пэм в раздумье сморщила лоб.
– Видимо, нужна большая комната, деревянный пол? – спросил Шон.
– Да, – ответила Блэр.
– Несколько месяцев назад я купил гимнастический зал, собираясь преобразовать его в клуб здорового образа жизни. Там есть как раз такая комната, которая нам нужна. Можно использовать ее. Я готов сделать необходимый ремонт.
– Великолепно! – Пэм захлопала в ладоши.
– Но мне придется считать деньги, учитывать доходы и расходы, а я совсем не хочу этого. – Блэр еще пыталась возражать, но уже чувствовала, что у нее не хватит сил отказаться.
– Я не возьму с тебя арендной платы за помещение, но ты будешь давать бесплатные уроки. Такова наша программа общественной работы. – Шон огляделся и понял, что все одобряют его предложение.
– Мне нужны диски с музыкальными записями, аппаратура для проигрывания и еще…
– Я как раз купил проигрыватель на аукционе, который устраивали у нас в полиции, – подал голос Джо. – Пусть он станет моим вкладом в это дело.
– А что касается дисков с танцевальной музыкой, – заметила Пэм, – так ведь у нас с тобой, подруга, их столько, что хватит на десять студий. Так что, сама видишь, все главные проблемы решены.
Блэр, размышляя, облизнула губу кончиком языка. Хотя она еще не прожила тут и недели, но одно уже поняла: время в Тайдлендсе течет гораздо медленнее, чем в Нью-Йорке. Она собирается прожить здесь шесть долгих месяцев. Если ничем не заниматься, можно сойти с ума. Так что, пожалуй, надо соглашаться.
– Я могу учить основам балета девочек и мальчиков не старше двенадцати лет, – сказала Блэр. – Для вас, милые дамы, я готова вести занятия по ритмической гимнастике, но мне нельзя делать упражнения, требующие большой физической нагрузки.
– Ну, это мы сможем и без вас, – заявила одна из дам.
Пэм взяла Блэр за руки.
– Значит, ты согласна. Знаешь, Блэр, тебе это тоже принесет пользу. Не будь я в этом уверена, я бы тебе этого не предложила.
Блэр подняла глаза на Шона. Он внимательно смотрел на нее, но по его лицу нельзя было определить, одобряет ли он ее решение.
Потом Блэр взглянула на Пэм и пожала плечами.
– И в самом деле. Почему бы мне не взяться за это?
Гости разъехались по домам. Но Шон и Блэр остались, чтобы помочь Пэм все убрать.
– Может, ты и окна мне вымоешь? – пошутила Пэм, глядя, как Блэр ставит последнюю тарелку в посудомоечную машину.
– Чуть погодя, когда они станут совсем мутными, – ответила Блэр, захлопывая дверцу машины и включая мотор.
Машина произвела звук, напоминающий предсмертный хрип.
– Она все время так хрипит или иногда замолкает? – спросила Блэр.
– Слава Богу, замолкает. Но, думаю, нынешней ночью я засну без задних ног, не слыша никакого хрипа. Кстати, не забыла ли я поблагодарить вас с Шоном за то, что вы уложили моих сорванцов?
– Мы сделали это с удовольствием, – сказал Шон, входя в кухню из внутреннего дворика, где они с Джо выпили напоследок еще по чашечке кофе. Шон подмигнул Блэр, и она еле удержалась от того, чтобы не засмеяться.
Пэм, увидев Джо, пошла ему навстречу, а он уже протянул руки, чтобы заключить ее в объятия.
– Отличный вечер получился, – сказал он, обнимая ее. – Ты можешь гордиться собой.
– Спасибо, но я совершенно измотана.
– В таком случае попрощаемся. Спокойной ночи, – сказал Шон. Он взял Блэр за руку и повел ее к двери.
– Не думайте, что я вас выпроваживаю, – смущенно пробормотала Пэм.
– Полагаю, Блэр тоже устала. Кроме того, ей теперь нужно о многом поразмыслить.
– Неужели я в самом деле согласилась вести танцевальные классы для детей и домашних хозяек? – вздохнула Блэр.
– Именно так, – весело улыбнулась Пэм.
– Но это лишь временно, как ты понимаешь. Только пока я здесь.
Улыбка исчезла с лица Пэм.
– Я как-то не подумала об этом. Я уже стала привыкать к тому, что ты живешь в нашем городе.
На несколько секунд воцарилось молчание, потом Шон сказал:
– Блэр проживет здесь как минимум шесть месяцев. Но если уж птичка попалась в наши сети, я постараюсь, чтобы она так легко из них не вылетела.
Все засмеялись, благодарные Шону за шутку, разрядившую атмосферу.
– Если на меня налезет мое старое трико, я первая запишусь на ритмическую гимнастику, – заявила Пэм.
– Смотри только не похудей от этих упражнений, – попросил Джо. – Мне нравится твоя теперешняя форма.
– Пожалуй, нам пора, – заметил Шон.
– До свидания и спасибо вам за чудесный вечер, – проговорила Блэр.
– Всего доброго! – сказали Пэм и Джо.
– Джо! Мне нужно обсудить с тобой конструкцию потолка в комнате для игр, но, поскольку завтра суббота, я позвоню попозже, когда кончится «Одинокий стрелок», – весело предупредил Шон.
Едва Шон закрыл за собой дверь, они с Блэр услышали изумленное восклицание Пэм и добродушный смех Джо.
Подъезжая к дому, Шон и Блэр все еще смеялись.
Шон заглушил двигатель.
– Чашечку кофе? Последнюю, для хорошего сна? – предложил он.
– Нет, не стоит. Ты прав, мне действительно нужно обдумать множество разных вещей: комплекс упражнений, подбор музыки. – Блэр тяжело вздохнула. – Что же я наделала!
Шон, улыбнувшись, отпер свою дверь и вернулся во дворик, чтобы отпереть и ее дверь. Приблизившись к Блэр, он стремительно нагнулся и подхватил ее на руки.
– Теперь мы еще больше должны беречь твои ноги, – сказал он. – Ты, может быть, сейчас единственная надежда тех дам, которые страдают от полноты.
Еще в самом начале вечера Шон снял пиджак и закатал рукава рубашки. Рука Тона, на которую опиралась Блэр, была твердой, как металл, но ласковой и теплой.
Пытаясь подавить нарастающее желание, Блэр спросила:
– Ты считаешь, что кто-то в самом деле захочет посещать танцевальные классы?
– Не сомневаюсь. Все теперь только и мечтают о такой фигуре, как твоя. Конечно, это недостижимо, но все же ты вселяешь в них надежду.
На последней ступеньке лестницы Шон, быстро нагнув голову, поцеловал Блэр в лоб.
– Спокойной ночи, дорогая. Спасибо, что пошла со мной на этот вечер. Это было восхитительно!
Шон качнул ее и поставил на пол, но Блэр, смущенная его поцелуем, хотя он и был сугубо дружеским, неловко приземлилась на колено. Больное сухожилие сразу же дало о себе знать.
– Ой! – вскрикнула она, почувствовав такую острую боль под коленной чашечкой, словно ее укололи ножом.
– Что такое? О Господи! Блэр, что случилось? – Шон опустился на колени, чтобы получше рассмотреть больное место, а Блэр, согнувшись, начала массировать поврежденный сустав.
– Это… это все ничего, – сказала Блэр нетвердым голосом, стараясь преодолеть головокружение, начавшееся вместе с болью. – Я, кажется, подвернула ногу. Ох, черт, все-таки сильно болит.
– Прости меня ради Бога! – В его голосе слышалось неподдельное сострадание. Чуть приподняв ей юбку, Шон положил обе ладони на ее колено.
– Ты не виноват, Шон. Со мной такое часто бывает. Сейчас-то я, по крайней мере, на пороге своей квартиры, а в прошлый раз это случилось в огромном магазине Блумингдейла, да еще в субботний день.
Блэр засмеялась, чтобы скрыть досаду и боль, но искаженное лицо выдавало ее. Шон отпер дверь, снова поднял ее и, внеся в темную квартиру, посадил на стул.
– Шон…
– Посиди пока здесь, – сказал он, зажигая настольную лампу. – У тебя, наверное, есть какие-нибудь лекарства от этого?
Блэр покачала головой.
– Я не принимаю обезболивающих. Не хочу привыкать.
– Может, примешь аспирин?
– Да, у меня есть пара таблеток.
– Скажи, где они.
Шон разложил дизан. Смущенная Блэр смотрела, как он стелет простыню, на которой она спала прошлую ночь.
– В ванной, в шкафчике над раковиной. Но…
Шон тут же исчез в ванной. Она слышала, как он порылся в шкафчике, тихо выругался и включил воду. Потом вернулся к ней со стаканом воды и двумя таблетками аспирина, которые казались крошечными на его огромной ладони.
– Наверное, надо чем-нибудь растереть больное место? Мазью?
Блэр проглотила таблетку.
– Нет, не стоит. Нужно просто держать ногу приподнятой всю ночь. Не беспокойся, к утру все пройдет.
– Но что все-таки случилось? – Он встал перед ней на колени так быстро, что она не успела остановить его и, расстегнув ремешки, снял с нее золотистые босоножки.
– Когда ты меня ставил на пол, растянулось какое-то сухожилие или связка, я даже на знаю точно, как это называется. Они у меня больные: чуть подвернешь ногу – сразу растяжение.
Все еще стоя на коленях, он поднял глаза.
– Наверное, перед тем как я уложу тебя спать, тебе надо зайти в ванную?
Блэр онемела от этого вопроса, но потом решила, что Шон наивен и простодушен.
– Пожалуй, да, – отведя глаза в сторону, ответила она.
Шон снова взял ее на руки и понес к двери ванной. Осторожно опустив ее, он посмотрел, твердо ли она стоит на здоровой ноге.
– Дальше тебе придется прыгать самой.
– Ты что, собираешься контролировать каждый мой шаг?
– Я просто стараюсь поступать разумно. Мне ясно, что ты сейчас на это не способна.
Взглянув на Шона, Блэр захлопнула дверь ванной перед самым его носом.
– Прыгай! – крикнул он из-за двери.
Шон терпеливо ждал, когда она выйдет.
– В чем ты будешь спать? – спросил он, когда Блэр появилась на пороге ванной.
– Шон! – раздраженно воскликнула она.
– Хорошо, хорошо. Если ты обычно спишь нагишом, то…
– Можно взять какую-нибудь майку из верхнего ящика комода, – смирившись со своей участью, сказала Блэр. Шону явно нравилась роль заботливой нянюшки, и ей пришлось вступить в эту игру.
Подойдя к комоду, Шон вынул из ящика футболку с надписью: «42-я улица».
– Ты танцевала в шоу с таким названием?
– Да, а ты что видел его?
– Видел.
– Тогда ты обязательно должен помнить меня. Я была одной из тех девушек, которые танцевали на высоких каблуках.
– Все прекрасно, за исключением того, что я не преподаватель.
– Но ты танцовщица, и самая лучшая из тех, кого мне случалось видеть. Так что не скромничай. – Видя, что Блэр хочет возразить, Пэм продолжала уговаривать ее: – Ты ведь помешана на танцах, и если ты некоторое время не сможешь выступать, то это и для тебя неплохой вариант.
Гости кивали и поддакивали Пэм.
– А не повредит ли это твоим ногам? – услышала Блэр спокойный баритон у самого своего уха и, повернувшись, увидела внимательные глаза Шона.
– Не думаю. Доктор сказал, что регулярные упражнения с минимальной нагрузкой будут даже полезны для ног и обеспечат сохранение мышечной силы. Тогда будет легче вернуться к прежней форме после шестимесячного перерыва.
– Ну, стало быть, договорились! – воскликнула Пэм, сияя от радости.
– Постой, постой, Пэм. Но ведь для занятий нужна студия.
– Да… В самом деле. – Пэм в раздумье сморщила лоб.
– Видимо, нужна большая комната, деревянный пол? – спросил Шон.
– Да, – ответила Блэр.
– Несколько месяцев назад я купил гимнастический зал, собираясь преобразовать его в клуб здорового образа жизни. Там есть как раз такая комната, которая нам нужна. Можно использовать ее. Я готов сделать необходимый ремонт.
– Великолепно! – Пэм захлопала в ладоши.
– Но мне придется считать деньги, учитывать доходы и расходы, а я совсем не хочу этого. – Блэр еще пыталась возражать, но уже чувствовала, что у нее не хватит сил отказаться.
– Я не возьму с тебя арендной платы за помещение, но ты будешь давать бесплатные уроки. Такова наша программа общественной работы. – Шон огляделся и понял, что все одобряют его предложение.
– Мне нужны диски с музыкальными записями, аппаратура для проигрывания и еще…
– Я как раз купил проигрыватель на аукционе, который устраивали у нас в полиции, – подал голос Джо. – Пусть он станет моим вкладом в это дело.
– А что касается дисков с танцевальной музыкой, – заметила Пэм, – так ведь у нас с тобой, подруга, их столько, что хватит на десять студий. Так что, сама видишь, все главные проблемы решены.
Блэр, размышляя, облизнула губу кончиком языка. Хотя она еще не прожила тут и недели, но одно уже поняла: время в Тайдлендсе течет гораздо медленнее, чем в Нью-Йорке. Она собирается прожить здесь шесть долгих месяцев. Если ничем не заниматься, можно сойти с ума. Так что, пожалуй, надо соглашаться.
– Я могу учить основам балета девочек и мальчиков не старше двенадцати лет, – сказала Блэр. – Для вас, милые дамы, я готова вести занятия по ритмической гимнастике, но мне нельзя делать упражнения, требующие большой физической нагрузки.
– Ну, это мы сможем и без вас, – заявила одна из дам.
Пэм взяла Блэр за руки.
– Значит, ты согласна. Знаешь, Блэр, тебе это тоже принесет пользу. Не будь я в этом уверена, я бы тебе этого не предложила.
Блэр подняла глаза на Шона. Он внимательно смотрел на нее, но по его лицу нельзя было определить, одобряет ли он ее решение.
Потом Блэр взглянула на Пэм и пожала плечами.
– И в самом деле. Почему бы мне не взяться за это?
Гости разъехались по домам. Но Шон и Блэр остались, чтобы помочь Пэм все убрать.
– Может, ты и окна мне вымоешь? – пошутила Пэм, глядя, как Блэр ставит последнюю тарелку в посудомоечную машину.
– Чуть погодя, когда они станут совсем мутными, – ответила Блэр, захлопывая дверцу машины и включая мотор.
Машина произвела звук, напоминающий предсмертный хрип.
– Она все время так хрипит или иногда замолкает? – спросила Блэр.
– Слава Богу, замолкает. Но, думаю, нынешней ночью я засну без задних ног, не слыша никакого хрипа. Кстати, не забыла ли я поблагодарить вас с Шоном за то, что вы уложили моих сорванцов?
– Мы сделали это с удовольствием, – сказал Шон, входя в кухню из внутреннего дворика, где они с Джо выпили напоследок еще по чашечке кофе. Шон подмигнул Блэр, и она еле удержалась от того, чтобы не засмеяться.
Пэм, увидев Джо, пошла ему навстречу, а он уже протянул руки, чтобы заключить ее в объятия.
– Отличный вечер получился, – сказал он, обнимая ее. – Ты можешь гордиться собой.
– Спасибо, но я совершенно измотана.
– В таком случае попрощаемся. Спокойной ночи, – сказал Шон. Он взял Блэр за руку и повел ее к двери.
– Не думайте, что я вас выпроваживаю, – смущенно пробормотала Пэм.
– Полагаю, Блэр тоже устала. Кроме того, ей теперь нужно о многом поразмыслить.
– Неужели я в самом деле согласилась вести танцевальные классы для детей и домашних хозяек? – вздохнула Блэр.
– Именно так, – весело улыбнулась Пэм.
– Но это лишь временно, как ты понимаешь. Только пока я здесь.
Улыбка исчезла с лица Пэм.
– Я как-то не подумала об этом. Я уже стала привыкать к тому, что ты живешь в нашем городе.
На несколько секунд воцарилось молчание, потом Шон сказал:
– Блэр проживет здесь как минимум шесть месяцев. Но если уж птичка попалась в наши сети, я постараюсь, чтобы она так легко из них не вылетела.
Все засмеялись, благодарные Шону за шутку, разрядившую атмосферу.
– Если на меня налезет мое старое трико, я первая запишусь на ритмическую гимнастику, – заявила Пэм.
– Смотри только не похудей от этих упражнений, – попросил Джо. – Мне нравится твоя теперешняя форма.
– Пожалуй, нам пора, – заметил Шон.
– До свидания и спасибо вам за чудесный вечер, – проговорила Блэр.
– Всего доброго! – сказали Пэм и Джо.
– Джо! Мне нужно обсудить с тобой конструкцию потолка в комнате для игр, но, поскольку завтра суббота, я позвоню попозже, когда кончится «Одинокий стрелок», – весело предупредил Шон.
Едва Шон закрыл за собой дверь, они с Блэр услышали изумленное восклицание Пэм и добродушный смех Джо.
Подъезжая к дому, Шон и Блэр все еще смеялись.
Шон заглушил двигатель.
– Чашечку кофе? Последнюю, для хорошего сна? – предложил он.
– Нет, не стоит. Ты прав, мне действительно нужно обдумать множество разных вещей: комплекс упражнений, подбор музыки. – Блэр тяжело вздохнула. – Что же я наделала!
Шон, улыбнувшись, отпер свою дверь и вернулся во дворик, чтобы отпереть и ее дверь. Приблизившись к Блэр, он стремительно нагнулся и подхватил ее на руки.
– Теперь мы еще больше должны беречь твои ноги, – сказал он. – Ты, может быть, сейчас единственная надежда тех дам, которые страдают от полноты.
Еще в самом начале вечера Шон снял пиджак и закатал рукава рубашки. Рука Тона, на которую опиралась Блэр, была твердой, как металл, но ласковой и теплой.
Пытаясь подавить нарастающее желание, Блэр спросила:
– Ты считаешь, что кто-то в самом деле захочет посещать танцевальные классы?
– Не сомневаюсь. Все теперь только и мечтают о такой фигуре, как твоя. Конечно, это недостижимо, но все же ты вселяешь в них надежду.
На последней ступеньке лестницы Шон, быстро нагнув голову, поцеловал Блэр в лоб.
– Спокойной ночи, дорогая. Спасибо, что пошла со мной на этот вечер. Это было восхитительно!
Шон качнул ее и поставил на пол, но Блэр, смущенная его поцелуем, хотя он и был сугубо дружеским, неловко приземлилась на колено. Больное сухожилие сразу же дало о себе знать.
– Ой! – вскрикнула она, почувствовав такую острую боль под коленной чашечкой, словно ее укололи ножом.
– Что такое? О Господи! Блэр, что случилось? – Шон опустился на колени, чтобы получше рассмотреть больное место, а Блэр, согнувшись, начала массировать поврежденный сустав.
– Это… это все ничего, – сказала Блэр нетвердым голосом, стараясь преодолеть головокружение, начавшееся вместе с болью. – Я, кажется, подвернула ногу. Ох, черт, все-таки сильно болит.
– Прости меня ради Бога! – В его голосе слышалось неподдельное сострадание. Чуть приподняв ей юбку, Шон положил обе ладони на ее колено.
– Ты не виноват, Шон. Со мной такое часто бывает. Сейчас-то я, по крайней мере, на пороге своей квартиры, а в прошлый раз это случилось в огромном магазине Блумингдейла, да еще в субботний день.
Блэр засмеялась, чтобы скрыть досаду и боль, но искаженное лицо выдавало ее. Шон отпер дверь, снова поднял ее и, внеся в темную квартиру, посадил на стул.
– Шон…
– Посиди пока здесь, – сказал он, зажигая настольную лампу. – У тебя, наверное, есть какие-нибудь лекарства от этого?
Блэр покачала головой.
– Я не принимаю обезболивающих. Не хочу привыкать.
– Может, примешь аспирин?
– Да, у меня есть пара таблеток.
– Скажи, где они.
Шон разложил дизан. Смущенная Блэр смотрела, как он стелет простыню, на которой она спала прошлую ночь.
– В ванной, в шкафчике над раковиной. Но…
Шон тут же исчез в ванной. Она слышала, как он порылся в шкафчике, тихо выругался и включил воду. Потом вернулся к ней со стаканом воды и двумя таблетками аспирина, которые казались крошечными на его огромной ладони.
– Наверное, надо чем-нибудь растереть больное место? Мазью?
Блэр проглотила таблетку.
– Нет, не стоит. Нужно просто держать ногу приподнятой всю ночь. Не беспокойся, к утру все пройдет.
– Но что все-таки случилось? – Он встал перед ней на колени так быстро, что она не успела остановить его и, расстегнув ремешки, снял с нее золотистые босоножки.
– Когда ты меня ставил на пол, растянулось какое-то сухожилие или связка, я даже на знаю точно, как это называется. Они у меня больные: чуть подвернешь ногу – сразу растяжение.
Все еще стоя на коленях, он поднял глаза.
– Наверное, перед тем как я уложу тебя спать, тебе надо зайти в ванную?
Блэр онемела от этого вопроса, но потом решила, что Шон наивен и простодушен.
– Пожалуй, да, – отведя глаза в сторону, ответила она.
Шон снова взял ее на руки и понес к двери ванной. Осторожно опустив ее, он посмотрел, твердо ли она стоит на здоровой ноге.
– Дальше тебе придется прыгать самой.
– Ты что, собираешься контролировать каждый мой шаг?
– Я просто стараюсь поступать разумно. Мне ясно, что ты сейчас на это не способна.
Взглянув на Шона, Блэр захлопнула дверь ванной перед самым его носом.
– Прыгай! – крикнул он из-за двери.
Шон терпеливо ждал, когда она выйдет.
– В чем ты будешь спать? – спросил он, когда Блэр появилась на пороге ванной.
– Шон! – раздраженно воскликнула она.
– Хорошо, хорошо. Если ты обычно спишь нагишом, то…
– Можно взять какую-нибудь майку из верхнего ящика комода, – смирившись со своей участью, сказала Блэр. Шону явно нравилась роль заботливой нянюшки, и ей пришлось вступить в эту игру.
Подойдя к комоду, Шон вынул из ящика футболку с надписью: «42-я улица».
– Ты танцевала в шоу с таким названием?
– Да, а ты что видел его?
– Видел.
– Тогда ты обязательно должен помнить меня. Я была одной из тех девушек, которые танцевали на высоких каблуках.