Страница:
Внезапно сгнившие бумаги – как странно.
– Может, здесь поработал маг и наложил какие-нибудь чары разрушения?
– Я тоже думала об этом, но Совет отмел это предположение как нелепое и не разрешил мне послать за мастером Дренгом, чтобы проверить, не использовалась ли магия.
Девлин еще больше укрепился в своих подозрениях. Единодушие советников никак не вязалось с их обычными спорами и препирательствами. Кто-то очень не хотел, чтобы придворный маг осмотрел документы, и этот кто-то, предатель и изменник, заправлял решениями Совета.
– А что говорит лейтенант Дидрик? Он же может сказать, что видел, а чего нет.
Капитан Драккен присела на краешек стола.
– Они не захотели слушать ни Дидрика, ни сопровождавших его стражников. По мнению советников, лейтенант виноват в небрежном отношении к ценным документам или в чем-то еще и похуже. Кое-кто в Совете даже имел наглость заявить, что никаких доказательств вины барона сроду не было и что мы намеренно уничтожили те самые бумаги, которые обелили бы имя Эгеслика.
Внутри у Девлина вскипела холодная ярость. Придворная знать снова взялась за свои игры, оспаривая друг у друга власть и влияние и не обращая внимания на то, что королевство вокруг них гибнет.
– А барон?
– Его освободили из-под стражи, – пожала плечами капитан. – Теперь он – почетный гость короля на празднествах.
Вот что выходит, когда доверяешь другим. Девлин поверил в королевское правосудие, а его тут же предали. Но обманули не только Избранного. Случилось гораздо худшее: кучка придворных предала всех жителей Коринта, которых мучил барон.
Девлин обещал этим людям вернуть справедливость, и он вернет ее. Сам.
– Где король?
– Во дворце сегодня бал по случаю окончания торжеств, – ответила капитан.
– Я должен разобраться с этим. Немедленно.
Капитан Драккен схватила его за рукав.
– Погоди! Не делай глупостей. Посоветуйся хотя бы с теми, кто остался верен тебе. Положение еще можно исправить.
– Время осторожности кончилось, – отрезал Девлин, высвобождая руку, и решительным шагом вышел из комнаты.
Капитан Драккен поспешила следом, но Девлин оставался глух к ее уговорам. Краем глаза он заметил, что Стивен и Миккельсон, которые наконец добрались до павильона, тоже пошли за ним. К ним присоединились несколько стражников. Девлину показалось, что среди них он разглядел лейтенанта Дидрика, но времени на то, чтобы приветствовать товарищей или успокаивать испуганных, у него не было. Воля Девлина сосредоточилась на одной и только одной мысли. Справедливость для народа Коринта.
Его каблуки громко стучали по мраморному полу дворца, и слуги, попадавшиеся ему на пути, спешили убраться долой с глаз Избранного. В главном коридоре его взгляд скользнул по ярким флагам, подвешенным к высокому потолку. Придворные – слепые безумцы! Они будут упиваться праздниками, даже если земля начнет рушиться у них под ногами.
Девлин приближался к Большому залу. Гул голосов и звуки музыки нарастали. Возле тяжелых дубовых дверей стояли два стражника.
Капитан Драккен проскользнула вперед и встала у дверей, преграждая Девлину путь.
– Не делай ничего сгоряча, – вполголоса предупредила она.
Глаза Девлина сузились. Сейчас воля уз и его собственные желания полностью совпадали. Правосудие должно свершиться, и путь к нему лежит через эти двери.
– Отойдите, – сказал он. – Немедленно. – Несмотря на ровный тон Девлина, было ясно, что возражений он не потерпит.
Капитан Драккен посторонилась, и стражники распахнули массивные двери.
Большой зал сиял огнями. Пышно одетые люди танцевали, шутили и смеялись, заглушая веселую музыку. На противоположном конце зала Девлин увидел короля Олафура. Его трон стоял на небольшом возвышении, точно монарх желал отдалиться от шумного праздника. Девлин направился прямо к королю, небрежно отмахиваясь от придворных, попавшихся ему на пути, будто от назойливых мух. Когда до публики дошло, что небритый и перепачканный дорожной грязью грубиян, вломившийся в святая святых дворца, – не кто иной, как Избранный, негодующие возгласы сменились всеобщим потрясением. Придворные принялись шепотом высказывать свои догадки. Смех и разговоры затихли, музыка смолкла, и когда Девлин приблизился к королю, в зале повисла гробовая тишина.
– Ваше величество, я пришел потребовать справедливости. Изменник Эгеслик должен понести заслуженное наказание.
Король Олафур вжался в спинку трона и огляделся по сторонам, словно ища поддержки.
– Нам известно, в чем обвиняется барон, но доказательств, подтверждающих его преступные деяния, нет. Мы убеждены, что все это – злонамеренная ложь с целью подорвать наше доверие к преданному вассалу.
Герцог Джерард отделился от толпы и подошел к королю. Через секунду к герцогу присоединилась леди Ингелет.
– Как вы смеете беспокоить его величество в такое время! Вас разве не обучали хорошим манерам? Что за выходки!
– Правосудие не ждет удобного момента, миледи, – ответил Девлин. – Я добьюсь восстановления справедливости или узнаю, почему этого не произошло.
– Справедливость восторжествовала, – елейным тоном сказал герцог Джерард. – Нет никаких оснований судить лорда Эгеслика, а тем более выносить ему приговор.
– Тогда пусть суд вынесет ему приговор на основании моего свидетельства, потому что я видел доказательства его измены своими собственными глазами и разговаривал с его чужеземными сообщниками, замышлявшими заговор. Я, Избранный, могу поклясться, что это правда.
– А почему мы должны верить вашему слову? Вы уже однажды пытались очернить имя барона, прислав бесполезные бумаги, – сказал герцог.
Девлин поднял левую руку – так, чтобы перстень Избранного был на виду.
– Вы прекрасно знаете, что адское заклятие уз заставляет меня служить истине и искать справедливости. Я клянусь, что в сказанном мной нет ни слова лжи.
– Избранный говорит правду, – подтвердил Стивен. – Я тоже в этом клянусь.
– Как и я, – поддержал его прапорщик Миккельсон, выходя вперед. – Мой генерал, я свидетельствую, что Избранный не лжет. Барон Эгеслик – изменник.
Герцог Джерард бросил на Миккельсона испепеляющий взгляд, но тот спокойно его выдержал. Не побоявшись сказать слово в защиту Девлина, прапорщик проявил большое мужество. Он отлично понимал, что этим неминуемо навлечет на себя гнев командира.
– Если он клянется Богами… – начала было леди Ингелет.
– Нет, – перебил ее герцог. – Это какая-то уловка. Вы только посмотрите, как Избранный растлил умы всех, кто с ним общался. Драккен, гвардейцы королевской стражи, да что там говорить – даже мой офицер поддался его дурному влиянию. – Герцог Джерард повернулся к королю. – Сир, я не хотел сообщать вам неприятное известие до окончания праздника, дабы не испортить торжество, но сейчас я вынужден это сделать. – Он поднял руку и показал пальцем на Девлина. – Этот человек недостоин звания Избранного. Он был с позором изгнан из Дункейра за то, что убил всю свою семью.
Вздох изумления пронесся по залу.
Рука Девлина потянулась к мечу. Побледнев, он сделал полшага вперед.
– Это ложь.
– А я утверждаю, что это правда, – сказал герцог Джерард. – Так говорят те, кто знал тебя еще в те времена, когда тебя называли Девлин Убийца Родных.
На лице короля, как и на лицах всех остальных в зале, застыл ужас, но Девлин этого уже не видел. Перед его глазами все поплыло.
– Убийца родных, – прошипел кто-то.
На мгновение застарелое чувство вины вновь захлестнуло Девлина, и он замотал головой, стряхивая наваждение. «Я не убивал их», – мысленно напомнил он себе.
– Я не убивал их. Вы должны извиниться передо мной. Сейчас же.
– За что? За то, что сказал правду? – жестоко усмехнулся герцог.
Теперь Девлин видел только Джерарда, как будто они с герцогом были одни в пустом зале. Все остальное потеряло значение. Девлином овладело чувство неизбежности, словно в глубине души он с самой первой встречи с герцогом знал, что этот момент наступит.
– Тогда вам придется отстоять свои слова с оружием в руках, – услышал Девлин свой собственный голос.
– Безумец! – воскликнула капитан Драккен.
Герцог насмешливо улыбнулся.
– Я принимаю твой вызов. Встретимся завтра на рассвете.
– На рассвете, – механически повторил Девлин. Он знал, что герцог выиграл эту игру, спровоцировав Избранного на дуэль, из которой тому не выйти победителем. Но поступить иначе Девлин не мог.
Придворные, ближе всех стоявшие к Избранному, начали отодвигаться от него, точно от прокаженного. С нарочитой грубостью Девлин развернулся спиной к королю и герцогу и покинул Большой зал, свернув в вестибюль слева. Капитан Драккен, Дидрик, Миккельсон и Стивен двинулись за ним. Герцог Джерард проводил процессию торжествующей улыбкой, а остальные смотрели им вслед с выражением ужаса.
В небольшом вестибюле не было никого, кроме слуги, сервировавшего столик с закусками.
– Оставь нас, – приказала капитан Драккен. Слуга кинул быстрый взгляд на вошедших и поспешно ретировался.
– Ты попросту дурак, – сказала капитан после того, как дверь за слугой закрылась.
Не обращая на нее внимания, Девлин обратился к прапорщику Миккельсону:
– Вы вели себя очень храбро.
– Это самое меньшее, что я мог сделать, – ответил Миккельсон.
– Боюсь, ваша честность обернется против вас, – сказал Девлин. Герцог Джерард не простит офицера, осмелившегося возразить ему на публике, тем более что Миккельсон дал понять, что верен противнику герцога. Если прапорщику повезет, он отделается только потерей звания.
– Моему отцу всегда нужны люди, которые не боятся говорить правду, – вмешался Стивен. – Он охотно примет вас в свою дружину.
Девлин одобрительно кивнул. Удачное решение. Эскер далеко от Кингсхольма, и Миккельсон спокойно проведет там остаток службы.
– Герцог заставил тебя бросить ему вызов, – сказала капитан Драккен. Ее губы превратились в ниточку, а лицо побелело от гнева.
– А что мне было делать? Притвориться, что я не слышал его слов? Я не могу быть Избранным, если люди перестанут мне доверять.
– Тебе не следовало ходить туда сегодня. Надо было остыть и посоветоваться с нами.
Девлин знал, что капитан не на шутку рассердилась, но сам не испытывал злости. После того как он вызвал герцога на поединок, им овладел какой-то странный покой. Он подчинился неизбежному и принял свою судьбу, поэтому в душе его воцарился мир.
– Тянуть дальше не имело смысла, – пожал плечами Девлин. – Вы же сами слышали герцога. Он просто выжидал удобный момент, чтобы выпустить ядовитую стрелу. Он все равно бы сказал это – не сегодня, так завтра или через неделю, и конец был бы тот же.
– Но почему он позволил себе бросить такое обвинение? – ошеломленно спросил Миккельсон.
– Потому что это так. По крайней мере отчасти.
– Не верю! – пылко воскликнул Стивен.
Капитан Драккен задумчиво кивнула, а прапорщик Миккельсон посмотрел на Девлина так, будто у того выросла вторая голова. Девлин провел рукой по слипшимся от пота волосам, перебирая в уме догадки. Кто рассказал о его прошлом шпионам герцога – Меркей? Агнета? Или один из его знакомых, до которого дошли обрывки всем известной истории? В конце концов, это уже не важно. Однако его товарищи заслуживают правды, ведь они доказали свою преданность Избранному и, поддерживая его, ставят под угрозу собственные жизни.
– Я не убивал своих родных, но виноват в их смерти, – с болью промолвил Девлин.
Вина лежит на нем, потому что это он привел их на проклятую землю. Он знал о древних легендах, но беспечно считал, что угроза исчезла много лет назад. Он жестоко ошибался, и как раз в тот момент, когда семья больше всего в нем нуждалась, его не оказалось рядом.
– Это моя вина, – повторил Девлин.
– Что ты имеешь в виду? – не понимала капитан Драккен.
– История о котравах, которую вы слышали, верна. Отчасти, конечно. Они напали внезапно. Мерзкие твари загрызли моего брата, его сына и мою дочь. Керри, моя жена, – голос Девлина сорвался, и он сделал глубокий вздох, чтобы успокоиться, – Керри храбро сражалась, но у нее была только лопатка, которая не шла в сравнение с когтями чудовищ. Когда я вернулся домой, то нашел мертвые тела своих близких. – Девлин закрыл глаза, вновь переживая тот страшный кошмар.
– Если тебя там не было, откуда у тебя взялись шрамы? – спросила капитан.
– Я выследил тварей и отомстил за смерть моей семьи, – просто сказал Девлин. В схватке Керри ранила одного из котравов, и, убегая в лес, он оставил за собой кровавый след. Этот след и привел Девлина к логову чудовищ. Он убил их всех, хотя еще до того, как главная самка издохла от ран, он думал, что после ее когтей не выживет и сам.
– Но за что тебя изгнали? – недоуменно вопросил Стивен. – Ты же был героем.
Девлин покачал головой.
– Я остался в живых, и это не делало меня героем. А насчет изгнания шпионы герцога сказали ему неправду. Меня объявили потерявшим семью, а не убийцей родных, хотя на кейрийском языке эти слова звучат одинаково.
Расправившись с котравами, Девлин долгие недели не мог оправиться от тяжелых ран. Вернувшись наконец в селение, он обнаружил, что люди сторонятся его. Агнета заявила, что он виноват в смерти родственников, и в своей скорби Девлин согласился с жестоким приговором. Он мог остаться в Дункейре, но там его уже ничего не держало: право родства он потерял, а руки его не слушались и отказывались браться за кузнечный молот. Он потерянно бродил по округе до той самой ночи – какой далекой казалась она ему теперь, – когда впервые услышал историю об Избранном.
Девлин закончил рассказ. Его товарищи молчали, не поднимая глаз.
– Есть ли какие-то правила этой дуэли? – спросил Девлин. – Или мы просто встречаемся на рассвете?
При дворе джорскианского короля дуэли между дворянами были обычным делом. В Дункейре поединки, заканчивающиеся смертью, случались крайне редко – сложная сеть родственных уз и взаимных обязательств предполагала, что каждый такой поединок чреват кровной местью.
– Вы с герцогом назначаете секундантов, которые договариваются об условиях дуэли, – объяснил лейтенант Дидрик. – Почту за честь предложить тебе свои услуги.
Девлин колебался. Лейтенант подходил для этой роли, но, поскольку капитан Драккен явно не одобряла поединок, просить Дидрика об устройстве дуэли было неразумно. Капитан Драккен – закаленный боец, и поражений она не признает. Капитан вполне может приказать Дидрику сделать что-нибудь, чтобы отложить поединок в надежде уберечь Девлина от неизбежного.
– Твое предложение мне льстит, но ты и так уже навлек на себя гнев герцога. Стивен, будешь моим секундантом?
– Конечно, – кивнул менестрель, хотя выглядел он обеспокоенным. – Надеюсь, ты понимаешь, что право выбора оружия остается за герцогом, поскольку он принял твой вызов. Не сомневаюсь, он выберет мечи.
Все знали, что владение мечом – слабое место Избранного. С любым другим оружием у него еще оставался шанс выжить, но в поединке с искусным мечником гибель Девлина – лишь вопрос времени.
– Иного я и не ждал, – ровно сказал Девлин, направляясь к двери. – Стивен, обговори, пожалуйста, все условия.
– Подожди, – остановила его капитан Драккен. – Нам еще многое надо обсудить.
Однако Девлин не желал смотреть, как друзья будут горевать о нем, словно он уже покойник. Ни словами, ни делом они не смогут изменить исход поединка.
– Вам, а не мне, – подчеркнул Девлин. – Все, что случится после завтрашней дуэли, будет касаться только вас, а это можно обсудить и без меня.
Он развернулся и вышел.
Какая потеря. Какая бессмысленная, страшная потеря… Избранный должен погибнуть только потому, что герцог Джерард позавидовал авторитету Девлина! Чтобы защитить королевство, капитан Драккен, ни секунды не колеблясь, поменялась бы с Избранным местами. Она обвела глазами остальных и поняла, что все чувствуют то же самое. Однако ни Девлин, ни герцог Джерард не согласятся на замену.
– У него есть хоть один шанс на победу? – спросила капитан Драккен лейтенанта Дидрика.
– Нет, – скорбно ответил тот. – Мастерство Девлина сильно выросло. Меня или прапорщика Миккельсона он одолеет два раза из трех, но против такого мечника, как герцог, ему не выстоять.
Этого капитан и боялась.
– Значит, он обречен. А вместе с ним угаснет последняя надежда королевства.
– Входи, – сказала она, взяв его за руку. Девушка провела Стивена в глубь комнаты, и он тяжело опустился в мягкое кресло.
Сольвейг была одета в простую льняную рубашку и штаны. С распущенными волосами она выглядела намного моложе своих тридцати лет, и на краткое мгновение Стивен опять перенесся в детство, вспомнив, как еще мальчишкой приходил к старшей сестре за советом и утешением.
– Мне рассказали о том, что произошло, – сказала она, подавая брату бокал темно-красного вина. – Будет дуэль?
Стивен кивнул.
– Все уже решено. Девлин и герцог Джерард встретятся завтра на рассвете в Большом павильоне. Поединок продлится, пока один из них не умрет или не попросит пощады.
Боги не сотворят чудо – дуэль состоится. И рыцарского благородства в ней тоже не будет. Девлин ни за что не попросит милости. Он не делал этого никогда, не сделает и завтра. Избранный погибнет, и песок впитает его кровь, а его враги будут глумиться и торжествовать.
Стивен торопливо отхлебнул вина, желая напиться до бесчувствия, но рубиновое вино так напомнило ему кровь, что в отвращении он резко отставил бокал в сторону.
Сольвейг присела на подлокотник кресла и положила руку на плечо брата.
– Поверь, мне очень жаль, – проговорила она. – Он – великий человек и к тому же твой друг.
Стивен запрокинул голову и закрыл глаза.
– Он не захотел даже говорить со мной.
Обговорив условия дуэли, Стивен отправился в покои Девлина, однако тот не впустил его к себе и заставил из коридора изложить правила поединка. После этого Девлин пожелал менестрелю спокойной ночи, как будто ничего не случилось, и захлопнул дверь прямо перед его носом. Юноше пришлось уйти ни с чем.
Стивен не представлял себе, что испытал Девлин, когда вернулся и обнаружил растерзанные тела жены и дочери. Все, ради чего он жил, рухнуло в один момент. Девлин выдал свою боль только однажды, когда произносил имя убитой жены, и голос его сорвался. Несмотря на страшное горе, он сумел выжить, отомстить за семью и найти новую цель своего существования. Но теперь у него отнимают и это, а Девлин даже не позволяет своим друзьям разделить с ним скорбь.
– Он не должен быть один, – упрямо повторил Стивен.
Сольвейг погладила младшего брата по голове, как делала тысячу раз прежде.
– Он не один. У него есть ты, есть другие друзья, и он знает об этом.
– Это нечестно, – всхлипнул Стивен. – Мы придумали звание Избранного и связали его волю заклятием уз, чтобы он служил нам, а теперь он поплатится жизнью только за то, что стремился исполнить свой долг, как мы ему и приказывали.
Год назад Стивен посчитал бы герцога Джерарда благородным рыцарем, который вызвал на дуэль недостойного Избранного, запятнавшего честь королевства. Но сейчас Стивен стал старше. И мудрее. Он видел, что герцог – надменный властолюбец, который не потерпит соперников. Преступление Девлина не в том, что он не достоин звания Избранного, а в том, что он осмелился поколебать авторитет герцога и за этот грех поплатится жизнью.
– Жизнь не похожа на красивые баллады, которые ты так любишь, – мягко сказала Сольвейг. – При дворе все крутится вокруг борьбы за власть, и справедливостью часто жертвуют.
– Теперь я это знаю, – сказал Стивен.
За год, прошедший после его встречи с Избранным, он понял, что жизнь может быть в тысячу раз прекраснее и ужаснее любой из баллад. Истинную ценность человека нельзя воспеть в саге, но можно увидеть в том, как он ведет себя перед лицом испытаний и в минуты покоя. Девлин многому его научил. Теперь Стивену предстоит получить еще один урок: своими глазами увидеть смерть друга.
Прижавшись к сестре, Стивен закрыл глаза и заплакал.
XXVI
– Может, здесь поработал маг и наложил какие-нибудь чары разрушения?
– Я тоже думала об этом, но Совет отмел это предположение как нелепое и не разрешил мне послать за мастером Дренгом, чтобы проверить, не использовалась ли магия.
Девлин еще больше укрепился в своих подозрениях. Единодушие советников никак не вязалось с их обычными спорами и препирательствами. Кто-то очень не хотел, чтобы придворный маг осмотрел документы, и этот кто-то, предатель и изменник, заправлял решениями Совета.
– А что говорит лейтенант Дидрик? Он же может сказать, что видел, а чего нет.
Капитан Драккен присела на краешек стола.
– Они не захотели слушать ни Дидрика, ни сопровождавших его стражников. По мнению советников, лейтенант виноват в небрежном отношении к ценным документам или в чем-то еще и похуже. Кое-кто в Совете даже имел наглость заявить, что никаких доказательств вины барона сроду не было и что мы намеренно уничтожили те самые бумаги, которые обелили бы имя Эгеслика.
Внутри у Девлина вскипела холодная ярость. Придворная знать снова взялась за свои игры, оспаривая друг у друга власть и влияние и не обращая внимания на то, что королевство вокруг них гибнет.
– А барон?
– Его освободили из-под стражи, – пожала плечами капитан. – Теперь он – почетный гость короля на празднествах.
Вот что выходит, когда доверяешь другим. Девлин поверил в королевское правосудие, а его тут же предали. Но обманули не только Избранного. Случилось гораздо худшее: кучка придворных предала всех жителей Коринта, которых мучил барон.
Девлин обещал этим людям вернуть справедливость, и он вернет ее. Сам.
– Где король?
– Во дворце сегодня бал по случаю окончания торжеств, – ответила капитан.
– Я должен разобраться с этим. Немедленно.
Капитан Драккен схватила его за рукав.
– Погоди! Не делай глупостей. Посоветуйся хотя бы с теми, кто остался верен тебе. Положение еще можно исправить.
– Время осторожности кончилось, – отрезал Девлин, высвобождая руку, и решительным шагом вышел из комнаты.
Капитан Драккен поспешила следом, но Девлин оставался глух к ее уговорам. Краем глаза он заметил, что Стивен и Миккельсон, которые наконец добрались до павильона, тоже пошли за ним. К ним присоединились несколько стражников. Девлину показалось, что среди них он разглядел лейтенанта Дидрика, но времени на то, чтобы приветствовать товарищей или успокаивать испуганных, у него не было. Воля Девлина сосредоточилась на одной и только одной мысли. Справедливость для народа Коринта.
Его каблуки громко стучали по мраморному полу дворца, и слуги, попадавшиеся ему на пути, спешили убраться долой с глаз Избранного. В главном коридоре его взгляд скользнул по ярким флагам, подвешенным к высокому потолку. Придворные – слепые безумцы! Они будут упиваться праздниками, даже если земля начнет рушиться у них под ногами.
Девлин приближался к Большому залу. Гул голосов и звуки музыки нарастали. Возле тяжелых дубовых дверей стояли два стражника.
Капитан Драккен проскользнула вперед и встала у дверей, преграждая Девлину путь.
– Не делай ничего сгоряча, – вполголоса предупредила она.
Глаза Девлина сузились. Сейчас воля уз и его собственные желания полностью совпадали. Правосудие должно свершиться, и путь к нему лежит через эти двери.
– Отойдите, – сказал он. – Немедленно. – Несмотря на ровный тон Девлина, было ясно, что возражений он не потерпит.
Капитан Драккен посторонилась, и стражники распахнули массивные двери.
Большой зал сиял огнями. Пышно одетые люди танцевали, шутили и смеялись, заглушая веселую музыку. На противоположном конце зала Девлин увидел короля Олафура. Его трон стоял на небольшом возвышении, точно монарх желал отдалиться от шумного праздника. Девлин направился прямо к королю, небрежно отмахиваясь от придворных, попавшихся ему на пути, будто от назойливых мух. Когда до публики дошло, что небритый и перепачканный дорожной грязью грубиян, вломившийся в святая святых дворца, – не кто иной, как Избранный, негодующие возгласы сменились всеобщим потрясением. Придворные принялись шепотом высказывать свои догадки. Смех и разговоры затихли, музыка смолкла, и когда Девлин приблизился к королю, в зале повисла гробовая тишина.
– Ваше величество, я пришел потребовать справедливости. Изменник Эгеслик должен понести заслуженное наказание.
Король Олафур вжался в спинку трона и огляделся по сторонам, словно ища поддержки.
– Нам известно, в чем обвиняется барон, но доказательств, подтверждающих его преступные деяния, нет. Мы убеждены, что все это – злонамеренная ложь с целью подорвать наше доверие к преданному вассалу.
Герцог Джерард отделился от толпы и подошел к королю. Через секунду к герцогу присоединилась леди Ингелет.
– Как вы смеете беспокоить его величество в такое время! Вас разве не обучали хорошим манерам? Что за выходки!
– Правосудие не ждет удобного момента, миледи, – ответил Девлин. – Я добьюсь восстановления справедливости или узнаю, почему этого не произошло.
– Справедливость восторжествовала, – елейным тоном сказал герцог Джерард. – Нет никаких оснований судить лорда Эгеслика, а тем более выносить ему приговор.
– Тогда пусть суд вынесет ему приговор на основании моего свидетельства, потому что я видел доказательства его измены своими собственными глазами и разговаривал с его чужеземными сообщниками, замышлявшими заговор. Я, Избранный, могу поклясться, что это правда.
– А почему мы должны верить вашему слову? Вы уже однажды пытались очернить имя барона, прислав бесполезные бумаги, – сказал герцог.
Девлин поднял левую руку – так, чтобы перстень Избранного был на виду.
– Вы прекрасно знаете, что адское заклятие уз заставляет меня служить истине и искать справедливости. Я клянусь, что в сказанном мной нет ни слова лжи.
– Избранный говорит правду, – подтвердил Стивен. – Я тоже в этом клянусь.
– Как и я, – поддержал его прапорщик Миккельсон, выходя вперед. – Мой генерал, я свидетельствую, что Избранный не лжет. Барон Эгеслик – изменник.
Герцог Джерард бросил на Миккельсона испепеляющий взгляд, но тот спокойно его выдержал. Не побоявшись сказать слово в защиту Девлина, прапорщик проявил большое мужество. Он отлично понимал, что этим неминуемо навлечет на себя гнев командира.
– Если он клянется Богами… – начала было леди Ингелет.
– Нет, – перебил ее герцог. – Это какая-то уловка. Вы только посмотрите, как Избранный растлил умы всех, кто с ним общался. Драккен, гвардейцы королевской стражи, да что там говорить – даже мой офицер поддался его дурному влиянию. – Герцог Джерард повернулся к королю. – Сир, я не хотел сообщать вам неприятное известие до окончания праздника, дабы не испортить торжество, но сейчас я вынужден это сделать. – Он поднял руку и показал пальцем на Девлина. – Этот человек недостоин звания Избранного. Он был с позором изгнан из Дункейра за то, что убил всю свою семью.
Вздох изумления пронесся по залу.
Рука Девлина потянулась к мечу. Побледнев, он сделал полшага вперед.
– Это ложь.
– А я утверждаю, что это правда, – сказал герцог Джерард. – Так говорят те, кто знал тебя еще в те времена, когда тебя называли Девлин Убийца Родных.
На лице короля, как и на лицах всех остальных в зале, застыл ужас, но Девлин этого уже не видел. Перед его глазами все поплыло.
– Убийца родных, – прошипел кто-то.
На мгновение застарелое чувство вины вновь захлестнуло Девлина, и он замотал головой, стряхивая наваждение. «Я не убивал их», – мысленно напомнил он себе.
– Я не убивал их. Вы должны извиниться передо мной. Сейчас же.
– За что? За то, что сказал правду? – жестоко усмехнулся герцог.
Теперь Девлин видел только Джерарда, как будто они с герцогом были одни в пустом зале. Все остальное потеряло значение. Девлином овладело чувство неизбежности, словно в глубине души он с самой первой встречи с герцогом знал, что этот момент наступит.
– Тогда вам придется отстоять свои слова с оружием в руках, – услышал Девлин свой собственный голос.
– Безумец! – воскликнула капитан Драккен.
Герцог насмешливо улыбнулся.
– Я принимаю твой вызов. Встретимся завтра на рассвете.
– На рассвете, – механически повторил Девлин. Он знал, что герцог выиграл эту игру, спровоцировав Избранного на дуэль, из которой тому не выйти победителем. Но поступить иначе Девлин не мог.
Придворные, ближе всех стоявшие к Избранному, начали отодвигаться от него, точно от прокаженного. С нарочитой грубостью Девлин развернулся спиной к королю и герцогу и покинул Большой зал, свернув в вестибюль слева. Капитан Драккен, Дидрик, Миккельсон и Стивен двинулись за ним. Герцог Джерард проводил процессию торжествующей улыбкой, а остальные смотрели им вслед с выражением ужаса.
В небольшом вестибюле не было никого, кроме слуги, сервировавшего столик с закусками.
– Оставь нас, – приказала капитан Драккен. Слуга кинул быстрый взгляд на вошедших и поспешно ретировался.
– Ты попросту дурак, – сказала капитан после того, как дверь за слугой закрылась.
Не обращая на нее внимания, Девлин обратился к прапорщику Миккельсону:
– Вы вели себя очень храбро.
– Это самое меньшее, что я мог сделать, – ответил Миккельсон.
– Боюсь, ваша честность обернется против вас, – сказал Девлин. Герцог Джерард не простит офицера, осмелившегося возразить ему на публике, тем более что Миккельсон дал понять, что верен противнику герцога. Если прапорщику повезет, он отделается только потерей звания.
– Моему отцу всегда нужны люди, которые не боятся говорить правду, – вмешался Стивен. – Он охотно примет вас в свою дружину.
Девлин одобрительно кивнул. Удачное решение. Эскер далеко от Кингсхольма, и Миккельсон спокойно проведет там остаток службы.
– Герцог заставил тебя бросить ему вызов, – сказала капитан Драккен. Ее губы превратились в ниточку, а лицо побелело от гнева.
– А что мне было делать? Притвориться, что я не слышал его слов? Я не могу быть Избранным, если люди перестанут мне доверять.
– Тебе не следовало ходить туда сегодня. Надо было остыть и посоветоваться с нами.
Девлин знал, что капитан не на шутку рассердилась, но сам не испытывал злости. После того как он вызвал герцога на поединок, им овладел какой-то странный покой. Он подчинился неизбежному и принял свою судьбу, поэтому в душе его воцарился мир.
– Тянуть дальше не имело смысла, – пожал плечами Девлин. – Вы же сами слышали герцога. Он просто выжидал удобный момент, чтобы выпустить ядовитую стрелу. Он все равно бы сказал это – не сегодня, так завтра или через неделю, и конец был бы тот же.
– Но почему он позволил себе бросить такое обвинение? – ошеломленно спросил Миккельсон.
– Потому что это так. По крайней мере отчасти.
– Не верю! – пылко воскликнул Стивен.
Капитан Драккен задумчиво кивнула, а прапорщик Миккельсон посмотрел на Девлина так, будто у того выросла вторая голова. Девлин провел рукой по слипшимся от пота волосам, перебирая в уме догадки. Кто рассказал о его прошлом шпионам герцога – Меркей? Агнета? Или один из его знакомых, до которого дошли обрывки всем известной истории? В конце концов, это уже не важно. Однако его товарищи заслуживают правды, ведь они доказали свою преданность Избранному и, поддерживая его, ставят под угрозу собственные жизни.
– Я не убивал своих родных, но виноват в их смерти, – с болью промолвил Девлин.
Вина лежит на нем, потому что это он привел их на проклятую землю. Он знал о древних легендах, но беспечно считал, что угроза исчезла много лет назад. Он жестоко ошибался, и как раз в тот момент, когда семья больше всего в нем нуждалась, его не оказалось рядом.
– Это моя вина, – повторил Девлин.
– Что ты имеешь в виду? – не понимала капитан Драккен.
– История о котравах, которую вы слышали, верна. Отчасти, конечно. Они напали внезапно. Мерзкие твари загрызли моего брата, его сына и мою дочь. Керри, моя жена, – голос Девлина сорвался, и он сделал глубокий вздох, чтобы успокоиться, – Керри храбро сражалась, но у нее была только лопатка, которая не шла в сравнение с когтями чудовищ. Когда я вернулся домой, то нашел мертвые тела своих близких. – Девлин закрыл глаза, вновь переживая тот страшный кошмар.
– Если тебя там не было, откуда у тебя взялись шрамы? – спросила капитан.
– Я выследил тварей и отомстил за смерть моей семьи, – просто сказал Девлин. В схватке Керри ранила одного из котравов, и, убегая в лес, он оставил за собой кровавый след. Этот след и привел Девлина к логову чудовищ. Он убил их всех, хотя еще до того, как главная самка издохла от ран, он думал, что после ее когтей не выживет и сам.
– Но за что тебя изгнали? – недоуменно вопросил Стивен. – Ты же был героем.
Девлин покачал головой.
– Я остался в живых, и это не делало меня героем. А насчет изгнания шпионы герцога сказали ему неправду. Меня объявили потерявшим семью, а не убийцей родных, хотя на кейрийском языке эти слова звучат одинаково.
Расправившись с котравами, Девлин долгие недели не мог оправиться от тяжелых ран. Вернувшись наконец в селение, он обнаружил, что люди сторонятся его. Агнета заявила, что он виноват в смерти родственников, и в своей скорби Девлин согласился с жестоким приговором. Он мог остаться в Дункейре, но там его уже ничего не держало: право родства он потерял, а руки его не слушались и отказывались браться за кузнечный молот. Он потерянно бродил по округе до той самой ночи – какой далекой казалась она ему теперь, – когда впервые услышал историю об Избранном.
Девлин закончил рассказ. Его товарищи молчали, не поднимая глаз.
– Есть ли какие-то правила этой дуэли? – спросил Девлин. – Или мы просто встречаемся на рассвете?
При дворе джорскианского короля дуэли между дворянами были обычным делом. В Дункейре поединки, заканчивающиеся смертью, случались крайне редко – сложная сеть родственных уз и взаимных обязательств предполагала, что каждый такой поединок чреват кровной местью.
– Вы с герцогом назначаете секундантов, которые договариваются об условиях дуэли, – объяснил лейтенант Дидрик. – Почту за честь предложить тебе свои услуги.
Девлин колебался. Лейтенант подходил для этой роли, но, поскольку капитан Драккен явно не одобряла поединок, просить Дидрика об устройстве дуэли было неразумно. Капитан Драккен – закаленный боец, и поражений она не признает. Капитан вполне может приказать Дидрику сделать что-нибудь, чтобы отложить поединок в надежде уберечь Девлина от неизбежного.
– Твое предложение мне льстит, но ты и так уже навлек на себя гнев герцога. Стивен, будешь моим секундантом?
– Конечно, – кивнул менестрель, хотя выглядел он обеспокоенным. – Надеюсь, ты понимаешь, что право выбора оружия остается за герцогом, поскольку он принял твой вызов. Не сомневаюсь, он выберет мечи.
Все знали, что владение мечом – слабое место Избранного. С любым другим оружием у него еще оставался шанс выжить, но в поединке с искусным мечником гибель Девлина – лишь вопрос времени.
– Иного я и не ждал, – ровно сказал Девлин, направляясь к двери. – Стивен, обговори, пожалуйста, все условия.
– Подожди, – остановила его капитан Драккен. – Нам еще многое надо обсудить.
Однако Девлин не желал смотреть, как друзья будут горевать о нем, словно он уже покойник. Ни словами, ни делом они не смогут изменить исход поединка.
– Вам, а не мне, – подчеркнул Девлин. – Все, что случится после завтрашней дуэли, будет касаться только вас, а это можно обсудить и без меня.
Он развернулся и вышел.
* * *
Сурово сдвинув брови, капитан Драккен проводила Девлина взглядом, хотя знала, что злится не столько на него, сколько на себя. Документы надо было изучить немедленно по приезде Дидрика, а не запирать их, давая врагам возможность уничтожить улики. И почему она вопреки мнению Совета не настояла, чтобы мастер Дренг осмотрел шкатулку? Если бы она могла доказать, что здесь замешана преступная магия, если бы знала, что герцогу известно о прошлом Девлина, если бы… Но сделанного не воротишь, и Девлин из Дункейра, величайший Избранный из всех, каких видело королевство за долгие годы, собирается впустую отдать свою жизнь. Вместе с ним умрут все их замыслы, все надежды на объединение сил для защиты Джорска. Никто другой не заменит Девлина.Какая потеря. Какая бессмысленная, страшная потеря… Избранный должен погибнуть только потому, что герцог Джерард позавидовал авторитету Девлина! Чтобы защитить королевство, капитан Драккен, ни секунды не колеблясь, поменялась бы с Избранным местами. Она обвела глазами остальных и поняла, что все чувствуют то же самое. Однако ни Девлин, ни герцог Джерард не согласятся на замену.
– У него есть хоть один шанс на победу? – спросила капитан Драккен лейтенанта Дидрика.
– Нет, – скорбно ответил тот. – Мастерство Девлина сильно выросло. Меня или прапорщика Миккельсона он одолеет два раза из трех, но против такого мечника, как герцог, ему не выстоять.
Этого капитан и боялась.
– Значит, он обречен. А вместе с ним угаснет последняя надежда королевства.
* * *
Когда Стивен постучался к Сольвейг, была уже глубокая ночь. Несмотря на поздний час, она сразу же открыла дверь, но юношу это не удивило.– Входи, – сказала она, взяв его за руку. Девушка провела Стивена в глубь комнаты, и он тяжело опустился в мягкое кресло.
Сольвейг была одета в простую льняную рубашку и штаны. С распущенными волосами она выглядела намного моложе своих тридцати лет, и на краткое мгновение Стивен опять перенесся в детство, вспомнив, как еще мальчишкой приходил к старшей сестре за советом и утешением.
– Мне рассказали о том, что произошло, – сказала она, подавая брату бокал темно-красного вина. – Будет дуэль?
Стивен кивнул.
– Все уже решено. Девлин и герцог Джерард встретятся завтра на рассвете в Большом павильоне. Поединок продлится, пока один из них не умрет или не попросит пощады.
Боги не сотворят чудо – дуэль состоится. И рыцарского благородства в ней тоже не будет. Девлин ни за что не попросит милости. Он не делал этого никогда, не сделает и завтра. Избранный погибнет, и песок впитает его кровь, а его враги будут глумиться и торжествовать.
Стивен торопливо отхлебнул вина, желая напиться до бесчувствия, но рубиновое вино так напомнило ему кровь, что в отвращении он резко отставил бокал в сторону.
Сольвейг присела на подлокотник кресла и положила руку на плечо брата.
– Поверь, мне очень жаль, – проговорила она. – Он – великий человек и к тому же твой друг.
Стивен запрокинул голову и закрыл глаза.
– Он не захотел даже говорить со мной.
Обговорив условия дуэли, Стивен отправился в покои Девлина, однако тот не впустил его к себе и заставил из коридора изложить правила поединка. После этого Девлин пожелал менестрелю спокойной ночи, как будто ничего не случилось, и захлопнул дверь прямо перед его носом. Юноше пришлось уйти ни с чем.
Стивен не представлял себе, что испытал Девлин, когда вернулся и обнаружил растерзанные тела жены и дочери. Все, ради чего он жил, рухнуло в один момент. Девлин выдал свою боль только однажды, когда произносил имя убитой жены, и голос его сорвался. Несмотря на страшное горе, он сумел выжить, отомстить за семью и найти новую цель своего существования. Но теперь у него отнимают и это, а Девлин даже не позволяет своим друзьям разделить с ним скорбь.
– Он не должен быть один, – упрямо повторил Стивен.
Сольвейг погладила младшего брата по голове, как делала тысячу раз прежде.
– Он не один. У него есть ты, есть другие друзья, и он знает об этом.
– Это нечестно, – всхлипнул Стивен. – Мы придумали звание Избранного и связали его волю заклятием уз, чтобы он служил нам, а теперь он поплатится жизнью только за то, что стремился исполнить свой долг, как мы ему и приказывали.
Год назад Стивен посчитал бы герцога Джерарда благородным рыцарем, который вызвал на дуэль недостойного Избранного, запятнавшего честь королевства. Но сейчас Стивен стал старше. И мудрее. Он видел, что герцог – надменный властолюбец, который не потерпит соперников. Преступление Девлина не в том, что он не достоин звания Избранного, а в том, что он осмелился поколебать авторитет герцога и за этот грех поплатится жизнью.
– Жизнь не похожа на красивые баллады, которые ты так любишь, – мягко сказала Сольвейг. – При дворе все крутится вокруг борьбы за власть, и справедливостью часто жертвуют.
– Теперь я это знаю, – сказал Стивен.
За год, прошедший после его встречи с Избранным, он понял, что жизнь может быть в тысячу раз прекраснее и ужаснее любой из баллад. Истинную ценность человека нельзя воспеть в саге, но можно увидеть в том, как он ведет себя перед лицом испытаний и в минуты покоя. Девлин многому его научил. Теперь Стивену предстоит получить еще один урок: своими глазами увидеть смерть друга.
Прижавшись к сестре, Стивен закрыл глаза и заплакал.
XXVI
Его не накроют саваном, не совершат над ним положенных обрядов, чтобы проводить в царство Владыки Смерти. В ночь усопших никто не помянет его и не облегчит странствий бесплотного духа. Ни одного мальчика не назовут в честь него Девлином, и это имя канет в реку забвения. И все же он не чувствовал горечи. Он пришел сюда, чтобы умереть, а вместо этого каким-то непостижимым чудом обрел дружбу и уважение тех, чьим мужеством и преданностью восхищался сам. Он искупил часть своих грехов, пытаясь помочь беззащитным.
Девлин смирился со смертью… и все же прежде надо сделать еще кое-что. В схватке с котравами он понял, как много может человек, осознавший неизбежность своей гибели. Завтра жизнь Избранного оборвется, но если Боги будут милостивы к нему, он умрет не раньше, чем нанесет смертельный удар герцогу.
Девлин вернулся в комнату и приказал испуганным слугам принести горячей воды. Он смыл с себя дорожную грязь и сбрил многодневную щетину. На лице, отражавшемся в зеркале, застыло ледяное спокойствие. Девлин надел свою старую крестьянскую рубаху и обтрепанные штаны, вытащил меч из ножен и тщательно его осмотрел. Лезвие оказалось в порядке, без ржавчины и зазубрин, – впрочем, иного он и не ожидал увидеть. Как и все оружие Девлина, клинок был остро заточен. Не имело смысла точить лезвие дальше, как и отрабатывать новые удары в эти последние часы. Все равно ни Девлин, ни его меч не будут готовы к поединку лучше, чем сейчас.
Когда пришел Стивен, Девлин внимательно выслушал условия дуэли, но отклонил все попытки менестреля поговорить. Он видел, что друг переживает, однако ничем не мог его утешить. Такой поворот судьбы вызвал негодование товарищей Избранного, и они уже оплакивали его гибель, но сам Девлин не разделял их скорби. Он так долго искал смерти, что завтрашняя дуэль казалась ему последним шагом на длинном пути, цель которого была ему давно известна. Девлин не мог допустить, чтобы горе друзей подорвало его силы и отвлекло от исполнения задуманного. Ему понадобится вся воля, если он хочет забрать герцога Джерарда с собой в могилу.
Девлин спал крепко, без сновидений, и проснулся в тихий предрассветный час. В это утро он уделил особое внимание одежде: облачился в льняную сорочку, серые штаны и серебристо-серую шелковую рубашку – парадную форму Избранного. Поколебавшись, на палец левой руки надел перстень. Конечно, во время дуэли украшения только мешают, но если исход ее предопределен, то особого значения это не имеет. К тому же недурно напомнить герцогу и придворным, кто такой Девлин.
Стоя посередине комнаты, Девлин медленно повернулся и осмотрел себя со всех сторон. Его арбалет и колчан висели на стене. Рядом находился огромный топор, а под ним на полке – двойные запястные ножны и метательные ножи. Его одежда была аккуратно развешена в шкафу; в комоде лежали личные вещи: кое-какие инструменты для работы по металлу, точильный камень, кремень да с полдюжины карт, привезенных из походов. Не много же добра он накопил за год службы. Взгляд Девлина остановился на топоре. Что будет с остальными вещами – не важно, но топор – другое дело.
В дверь постучали.
– Войдите, – крикнул Девлин.
Дверь распахнулась, и на пороге появился Стивен.
– Пора, – сказал он. Его лицо осунулось, а глаза покраснели после бессонной ночи.
Девлин кивнул и надел пояс с пристегнутым к нему мечом.
– Я хочу, чтобы после того, как все кончится, ты оказал мне одну услугу.
– Я сделаю все, как ты скажешь, – ответил менестрель.
– После моей смерти уничтожь топор. Отнеси его к мастеру Тимо, кузнецу. Пусть он бросит топор в горнило и расплавит его в кусок металла.
– Но почему?
– Топор проклят.
Когда-то этот топор представлял собой вершину мастерства Девлина, был его гордостью. Но с той минуты, как он его выковал, проклятие легло и на топор, и на Девлина, предрешив судьбу обоих. Боги ли прокляли Девлина за то, что он отковал топор, или, наоборот, они прокляли оружие, созданное его руками, – уже не важно. Топор нужно уничтожить, чтобы бремя его грехов не перешло на другого человека.
Глаза Стивена расширились от изумления.
– Тогда зачем ты его держишь при себе?
– Он принадлежит мне, – просто ответил Девлин. – Ну все, пошли. Нас ждут.
Девлин смирился со смертью… и все же прежде надо сделать еще кое-что. В схватке с котравами он понял, как много может человек, осознавший неизбежность своей гибели. Завтра жизнь Избранного оборвется, но если Боги будут милостивы к нему, он умрет не раньше, чем нанесет смертельный удар герцогу.
Девлин вернулся в комнату и приказал испуганным слугам принести горячей воды. Он смыл с себя дорожную грязь и сбрил многодневную щетину. На лице, отражавшемся в зеркале, застыло ледяное спокойствие. Девлин надел свою старую крестьянскую рубаху и обтрепанные штаны, вытащил меч из ножен и тщательно его осмотрел. Лезвие оказалось в порядке, без ржавчины и зазубрин, – впрочем, иного он и не ожидал увидеть. Как и все оружие Девлина, клинок был остро заточен. Не имело смысла точить лезвие дальше, как и отрабатывать новые удары в эти последние часы. Все равно ни Девлин, ни его меч не будут готовы к поединку лучше, чем сейчас.
Когда пришел Стивен, Девлин внимательно выслушал условия дуэли, но отклонил все попытки менестреля поговорить. Он видел, что друг переживает, однако ничем не мог его утешить. Такой поворот судьбы вызвал негодование товарищей Избранного, и они уже оплакивали его гибель, но сам Девлин не разделял их скорби. Он так долго искал смерти, что завтрашняя дуэль казалась ему последним шагом на длинном пути, цель которого была ему давно известна. Девлин не мог допустить, чтобы горе друзей подорвало его силы и отвлекло от исполнения задуманного. Ему понадобится вся воля, если он хочет забрать герцога Джерарда с собой в могилу.
Девлин спал крепко, без сновидений, и проснулся в тихий предрассветный час. В это утро он уделил особое внимание одежде: облачился в льняную сорочку, серые штаны и серебристо-серую шелковую рубашку – парадную форму Избранного. Поколебавшись, на палец левой руки надел перстень. Конечно, во время дуэли украшения только мешают, но если исход ее предопределен, то особого значения это не имеет. К тому же недурно напомнить герцогу и придворным, кто такой Девлин.
Стоя посередине комнаты, Девлин медленно повернулся и осмотрел себя со всех сторон. Его арбалет и колчан висели на стене. Рядом находился огромный топор, а под ним на полке – двойные запястные ножны и метательные ножи. Его одежда была аккуратно развешена в шкафу; в комоде лежали личные вещи: кое-какие инструменты для работы по металлу, точильный камень, кремень да с полдюжины карт, привезенных из походов. Не много же добра он накопил за год службы. Взгляд Девлина остановился на топоре. Что будет с остальными вещами – не важно, но топор – другое дело.
В дверь постучали.
– Войдите, – крикнул Девлин.
Дверь распахнулась, и на пороге появился Стивен.
– Пора, – сказал он. Его лицо осунулось, а глаза покраснели после бессонной ночи.
Девлин кивнул и надел пояс с пристегнутым к нему мечом.
– Я хочу, чтобы после того, как все кончится, ты оказал мне одну услугу.
– Я сделаю все, как ты скажешь, – ответил менестрель.
– После моей смерти уничтожь топор. Отнеси его к мастеру Тимо, кузнецу. Пусть он бросит топор в горнило и расплавит его в кусок металла.
– Но почему?
– Топор проклят.
Когда-то этот топор представлял собой вершину мастерства Девлина, был его гордостью. Но с той минуты, как он его выковал, проклятие легло и на топор, и на Девлина, предрешив судьбу обоих. Боги ли прокляли Девлина за то, что он отковал топор, или, наоборот, они прокляли оружие, созданное его руками, – уже не важно. Топор нужно уничтожить, чтобы бремя его грехов не перешло на другого человека.
Глаза Стивена расширились от изумления.
– Тогда зачем ты его держишь при себе?
– Он принадлежит мне, – просто ответил Девлин. – Ну все, пошли. Нас ждут.