Страница:
Что же касается Лиз, то она вчера была просто в своей стихии и повеселилась от души. И вообще, она была в таком отличном настроении и глаза у нее так сверкали, что мне в голову закралось подозрение: уж не появился ли у нее какой-нибудь ухажер? Впрочем, если это и так, то вчера вечером его с нами явно не было, и Лиз, по-моему, хотела только повеселиться и ничего больше. Что ж, на мой взгляд, ей это удалось. Единственным неприятным моментом во вчерашних посиделках было то, что среди гостей оказалась и Фиона. Впрочем, она, похоже, совсем забыла о той неприятной истории, которой обернулось наше свидание вслепую, устроенное Лиз. По крайней мере, она ни разу об этом не вспомнила. Не вспомнила, правда, и о том, что должна мне, между прочим, порядочную сумму денег.
Во сколько мы добрались до квартиры Лиз, я уже и не помню. Одно могу сказать: это было наверняка довольно поздно, поскольку проспал я сегодня до половины двенадцатого. Когда же я заставил себя наконец подняться, Лиз в своей комнате по-прежнему дрыхла без задних ног. Поборов в себе жуткое искушение заглянуть к ней и посмотреть, не сбилось ли у нее одеяло, я стал варить кофе, пытаясь производить при этом как можно больше шума. Однако никакого успеха это не принесло: она так и не продрала глаза. Поэтому, наскоро выхлебав сваренную бурду, я нацарапал несколько слов на клочке бумаги и свалил домой.
Как выяснилось, я не зря последовал этому внутреннему порыву. Еще на подходе к дому я ощутил первые признаки синдрома черепашьей головы. По счастью, все обошлось, и черепашка, выждав положенное время, высунула голову из панциря тогда и там, где ей это и следовало сделать. Я же — человек, по всей видимости, закомплексованный и старомодный — по-прежнему чувствую себя неловко, если мне приходится надолго занимать оборону в сортире где-нибудь в гостях, особенно если речь идет о квартире молодой девушки.
Я как раз сидел на очке, когда позвонила Лиз, обозвала меня тормозом за то, что я ее не разбудил, и просто потребовала возвращаться как можно скорее. Оказывается, нам светит еще одна вечеринка.
Воскресенье, 23 апреля
Понедельник, 24 апреля
Вторник, 25 апреля
Среда, 26 апреля
Четверг, 27 апреля
Пятница, 28 апреля
Суббота, 29 апреля
Воскресенье, 30 апреля
Во сколько мы добрались до квартиры Лиз, я уже и не помню. Одно могу сказать: это было наверняка довольно поздно, поскольку проспал я сегодня до половины двенадцатого. Когда же я заставил себя наконец подняться, Лиз в своей комнате по-прежнему дрыхла без задних ног. Поборов в себе жуткое искушение заглянуть к ней и посмотреть, не сбилось ли у нее одеяло, я стал варить кофе, пытаясь производить при этом как можно больше шума. Однако никакого успеха это не принесло: она так и не продрала глаза. Поэтому, наскоро выхлебав сваренную бурду, я нацарапал несколько слов на клочке бумаги и свалил домой.
Как выяснилось, я не зря последовал этому внутреннему порыву. Еще на подходе к дому я ощутил первые признаки синдрома черепашьей головы. По счастью, все обошлось, и черепашка, выждав положенное время, высунула голову из панциря тогда и там, где ей это и следовало сделать. Я же — человек, по всей видимости, закомплексованный и старомодный — по-прежнему чувствую себя неловко, если мне приходится надолго занимать оборону в сортире где-нибудь в гостях, особенно если речь идет о квартире молодой девушки.
Я как раз сидел на очке, когда позвонила Лиз, обозвала меня тормозом за то, что я ее не разбудил, и просто потребовала возвращаться как можно скорее. Оказывается, нам светит еще одна вечеринка.
Воскресенье, 23 апреля
19.30. Дома
Все кончено. Мой личный рекорд пал. До сегодняшнего дня я мог с гордостью говорить, что е пропустил ни одного домашнего матча нашей команды. А теперь… ну не начинать же все сначала. Самое поганое заключается в том, что я не то чтобы опоздал или не смог попасть на стадион. Все еще веселее: меня загребли в кутузку. И все из-за этой чертовой Лиз.
Не пригласи она меня на свою идиотскую вечеринку, я бы не стал вчера напиваться. Не налившись, я бы ни за что не проспал и не примчался к «Викерейдж Роуд» в самый последний момент. А окажись я там вовремя, мне бы хватило времени на то, чтобы разобраться с билетами совершенно спокойно, вместо того чтобы скандалить с величайшим козлом и уродом из перекупщиков, с которым мы сцепились чуть ли не у самых ворот стадиона. В общем, если бы не все эти «если», полиция ни за что не стала бы хватать нас обоих, швырять в свой фургон и увозить к чертям собачьим в какой-то дальний участок. Само собой, эта скотина перекупщик оказался куда более опытным в таких делах и мгновенно выкрутился, заявив, что он-то как раз покупал билет на последние деньги у меня — спекулянта. Его обвинения показались копам вполне убедительными, а меня продержали под замком чуть ли не три часа. Именно столько времени потребовалось, чтобы мною заинтересовался единственный человек в этом участке, у которого нашлась хотя бы капля мозгов. Другие полицейские только потешались над моими объяснениями. Этот же, посмотрев на двадцатидевятилетнего парня, совершенно серьезно заявляющего о том, что не воспользовался лежавшим у него в кармане абонементом на весь сезон, поскольку не хотел сидеть рядом с друзьями, с которыми две недели назад перессорился и с тех пор не разговаривает, решил, что вероятность правдивости показаний задержанного достаточно велика. В общем, сказав мне еще пару ласковых, он без дальнейших проволочек пинком под зад выставил меня из участка.
Судя по всему, какие-то темные силы сообщили игрокам «Уотфорда», что меня не будет на трибунах. Команда собрала в кулак всю свою волю и сыграла едва ли не лучший домашний матч за сезон. По крайней мере, так утверждает телетекст. Но, несмотря ни на что, наши проиграли. Ну, хоть в этом отношении ничего принципиально нового без меня не произошло.
Ко всему вышесказанному следует добавить, что чувствую я себя просто хреново. Во-первых, я еще не отошел после вчерашнего, а во-вторых, у меня с утра маковой росинки во рту не было. Что-то проглотить мне удалось, только когда меня выпустили из участка. Беспокоит меня и еще одно: я, убей бог, почти ничего не помню из того, что со мной было вчера вечером. Обычно в таких случаях выясняется, что я наделал каких-нибудь, скажем так, глупостей. Вот только этого мне и не хватало.
Все кончено. Мой личный рекорд пал. До сегодняшнего дня я мог с гордостью говорить, что е пропустил ни одного домашнего матча нашей команды. А теперь… ну не начинать же все сначала. Самое поганое заключается в том, что я не то чтобы опоздал или не смог попасть на стадион. Все еще веселее: меня загребли в кутузку. И все из-за этой чертовой Лиз.
Не пригласи она меня на свою идиотскую вечеринку, я бы не стал вчера напиваться. Не налившись, я бы ни за что не проспал и не примчался к «Викерейдж Роуд» в самый последний момент. А окажись я там вовремя, мне бы хватило времени на то, чтобы разобраться с билетами совершенно спокойно, вместо того чтобы скандалить с величайшим козлом и уродом из перекупщиков, с которым мы сцепились чуть ли не у самых ворот стадиона. В общем, если бы не все эти «если», полиция ни за что не стала бы хватать нас обоих, швырять в свой фургон и увозить к чертям собачьим в какой-то дальний участок. Само собой, эта скотина перекупщик оказался куда более опытным в таких делах и мгновенно выкрутился, заявив, что он-то как раз покупал билет на последние деньги у меня — спекулянта. Его обвинения показались копам вполне убедительными, а меня продержали под замком чуть ли не три часа. Именно столько времени потребовалось, чтобы мною заинтересовался единственный человек в этом участке, у которого нашлась хотя бы капля мозгов. Другие полицейские только потешались над моими объяснениями. Этот же, посмотрев на двадцатидевятилетнего парня, совершенно серьезно заявляющего о том, что не воспользовался лежавшим у него в кармане абонементом на весь сезон, поскольку не хотел сидеть рядом с друзьями, с которыми две недели назад перессорился и с тех пор не разговаривает, решил, что вероятность правдивости показаний задержанного достаточно велика. В общем, сказав мне еще пару ласковых, он без дальнейших проволочек пинком под зад выставил меня из участка.
Судя по всему, какие-то темные силы сообщили игрокам «Уотфорда», что меня не будет на трибунах. Команда собрала в кулак всю свою волю и сыграла едва ли не лучший домашний матч за сезон. По крайней мере, так утверждает телетекст. Но, несмотря ни на что, наши проиграли. Ну, хоть в этом отношении ничего принципиально нового без меня не произошло.
Ко всему вышесказанному следует добавить, что чувствую я себя просто хреново. Во-первых, я еще не отошел после вчерашнего, а во-вторых, у меня с утра маковой росинки во рту не было. Что-то проглотить мне удалось, только когда меня выпустили из участка. Беспокоит меня и еще одно: я, убей бог, почти ничего не помню из того, что со мной было вчера вечером. Обычно в таких случаях выясняется, что я наделал каких-нибудь, скажем так, глупостей. Вот только этого мне и не хватало.
Понедельник, 24 апреля
10.15. Дома
Вчера вечером позвонил Лиз, чтобы поставить ей в вину все мои неприятности. Вместо этого она подробнейшим образом описала мне все, что было скрыто от моей затуманенной «Будвайзером» памяти. При этом в каждом ее слове я слышал сладостное чувство совершаемого возмездия.
Выяснилось, что когда мы вернулись к ней домой, я решил продолжить веселье и не придумал ничего лучше, как взяться за бутылку бренди. Это и было моей роковой ошибкой. Вот ведь придурок можно подумать, я себя не знаю. Редкий случай чтобы я, смешав бренди с каким-нибудь другим напитком, не натворил всякой фигни. На этот раз впав в мрачное, но болтливое состояние, я стал пытаться убедить Лиз. что поскольку мы оба одиноки, а следовательно, не живем регулярной половой жизнью, то нам следует отбросить всякие предрассудки, сомнения и условности и начать заниматься сексом друг с другом. Причем делать это, по моим словам, нам следовало бы постоянно, при каждой встрече. По всей видимости, это должно было помочь нам поддержать должную форму и отточить сексуальную технику, с тем чтобы когда-нибудь, если кто-то из нас встретил бы подходящего человека, не ударить в грязь лицом и не забыть, как, куда и что делается в постели.
За этим последовало еще некоторое количество бренди, а следовательно, дела пошли еще веселее. В какой-то момент я заявил Лиз, что она просто классная девчонка, а значит, у нас нет другого выхода, как поскорее пожениться. И дело далее не в том, что нам очень приспичило, а в том. что я хочу детей, причем как можно больше и как можно скорее. Ну а потом, уже допивая оставшийся бренди, я впал в слезливо-хнычущее состояние, в котором, не приходя в сознание, и заснул у нее на диванчике.
Не скажу, что мне было приятно выслушивать все это, тем более что Лиз рзсеказывала все очень четко, последовательно и подробно, словно выступая со свидетельскими показаниями в суде. Слава богу, она еще, кажется, не въехала, что если мужчина в двадцать девять лет и говорит честно о том, что у него накипело, то именно тогда, когда напьется в стельку. Лиз же восприняла все это как одну большую, пусть и неумную, пьяную шутку. Вот только пропустив накануне матч и просидев три часа в участке, я еще оказался вынужден раз пять подряд выслушать от нее что-то вроде: «Ишь ты, переспать со мной захотел — как же, разбежался». По эффекту такие слова могут сравниться лишь с хорошим, от всей души, пинком футбольной бутсой промеж ног. Самое поганое заключается в том, что если даже у наших отношений и был шанс перерасти в нечто более интимно-близкое, то этот росток я затоптал собственными ногами. Теперь уж точно презервативы на встречу с Лиз можно не захватывать. Предохранился я так, что лучше не придумаешь.
19.35. Дома
Чтобы поднять настроение, сходил в гости к Лу и детям. Этот прием срабатывает просто безотказно. Ну что может сравниться с прочитанной тебе восьмилетним профессором лекцией на тему, почему покемоны — это круто? Посидишь, послушаешь и проникнешься мыслью, что и вправду, пожалуй, ничего важнее на свете нет.
Вчера вечером позвонил Лиз, чтобы поставить ей в вину все мои неприятности. Вместо этого она подробнейшим образом описала мне все, что было скрыто от моей затуманенной «Будвайзером» памяти. При этом в каждом ее слове я слышал сладостное чувство совершаемого возмездия.
Выяснилось, что когда мы вернулись к ней домой, я решил продолжить веселье и не придумал ничего лучше, как взяться за бутылку бренди. Это и было моей роковой ошибкой. Вот ведь придурок можно подумать, я себя не знаю. Редкий случай чтобы я, смешав бренди с каким-нибудь другим напитком, не натворил всякой фигни. На этот раз впав в мрачное, но болтливое состояние, я стал пытаться убедить Лиз. что поскольку мы оба одиноки, а следовательно, не живем регулярной половой жизнью, то нам следует отбросить всякие предрассудки, сомнения и условности и начать заниматься сексом друг с другом. Причем делать это, по моим словам, нам следовало бы постоянно, при каждой встрече. По всей видимости, это должно было помочь нам поддержать должную форму и отточить сексуальную технику, с тем чтобы когда-нибудь, если кто-то из нас встретил бы подходящего человека, не ударить в грязь лицом и не забыть, как, куда и что делается в постели.
За этим последовало еще некоторое количество бренди, а следовательно, дела пошли еще веселее. В какой-то момент я заявил Лиз, что она просто классная девчонка, а значит, у нас нет другого выхода, как поскорее пожениться. И дело далее не в том, что нам очень приспичило, а в том. что я хочу детей, причем как можно больше и как можно скорее. Ну а потом, уже допивая оставшийся бренди, я впал в слезливо-хнычущее состояние, в котором, не приходя в сознание, и заснул у нее на диванчике.
Не скажу, что мне было приятно выслушивать все это, тем более что Лиз рзсеказывала все очень четко, последовательно и подробно, словно выступая со свидетельскими показаниями в суде. Слава богу, она еще, кажется, не въехала, что если мужчина в двадцать девять лет и говорит честно о том, что у него накипело, то именно тогда, когда напьется в стельку. Лиз же восприняла все это как одну большую, пусть и неумную, пьяную шутку. Вот только пропустив накануне матч и просидев три часа в участке, я еще оказался вынужден раз пять подряд выслушать от нее что-то вроде: «Ишь ты, переспать со мной захотел — как же, разбежался». По эффекту такие слова могут сравниться лишь с хорошим, от всей души, пинком футбольной бутсой промеж ног. Самое поганое заключается в том, что если даже у наших отношений и был шанс перерасти в нечто более интимно-близкое, то этот росток я затоптал собственными ногами. Теперь уж точно презервативы на встречу с Лиз можно не захватывать. Предохранился я так, что лучше не придумаешь.
19.35. Дома
Чтобы поднять настроение, сходил в гости к Лу и детям. Этот прием срабатывает просто безотказно. Ну что может сравниться с прочитанной тебе восьмилетним профессором лекцией на тему, почему покемоны — это круто? Посидишь, послушаешь и проникнешься мыслью, что и вправду, пожалуй, ничего важнее на свете нет.
Вторник, 25 апреля
09.25. На работе
Вот блин. Джулия вернулась из отпуска. Мало мне других заморочек, так теперь придется еще и разбираться, прав ли я был в своих предположениях по поводу того, что она со мной заигрывает. Впрочем, чует мое сердце, что я опять обломаюсь, и все это окажется всего лишь игрой моего изрядно перевозбужденного воображения. Не могу не признать, что выглядит она отлично. По всей видимости, общение с новым хахалем хорошо на нее действует. Или он сам хорошо ее… С одной стороны, это. конечно, не моего ума дело, а с другой — было бы интересно узнать.
10.30. На работе
Коротко доложил Джулии, как обстоят дела, что происходит в отделе и что было сделано из оставленного ею списка.
Не заметил никаких признаков заигрывания с ее стороны. Глядя через ее плечо на монитор, успел полюбоваться в отличном ракурсе вырезом на ее блузке. Какого черта, ну почему это выглядит так возбуждающе?
10.50. На работе
Звонила Лиз или, как она теперь себя называет, миссис Эллис. Звонила только для того, чтобы в очередной раз поиздеваться надо мной. По-своему оно, конечно, и лучше, что она находит случившееся забавным, но в глубине души мне очень неприятно, что обернулось все именно так.
И вправду, неужели сама эта мысль настолько смешна и абсурдна? Я лично так не думаю — в отличие от нее. Впрочем, вряд ли у меня когда-нибудь вновь появится охота выяснять у Лиз, что она на самом деле по этому поводу думает.
12.00. На работе
Вышел на десять минут из отдела, а вернувшись, обнаружил на своем столе небольшой пакет с запиской от Джулии. По собственной глупости я было подумал: это что-то вроде подарка, ну, например, за то, что я так хорошо проработал всю неделю за двоих. Вскрыв пакет, я обнаружил в нем две фотопленки. В записке в сугубо официальных выражениях была высказана просьба проявить и напечатать их как можно скорее. Такую просьбу от начальницы можно расценивать и как распоряжение. В общем, Джулия, по всей видимости, сама того не подозревая, одернула меня и поставила на место.
14.20. На работе
Отнес пленки Джулии в проявку и спокойно пошел выпить пива. Один. По правде говоря, такое положение дел мне порядком надоело. Хотя я прекрасно понимаю, что так просто вся эта история с ребятами не разрешится. Проблема в том, что мы мужчины, а значит, ни за что не признаемся друг другу в том. что были неправы.
Представить себе только: отдай я эту злосчастную десятку, я не пропустил бы воскресный матч и мой рекорд остался бы при мне. Утешает только то, что ребята об этом не знают и, надеюсь, не узнают никогда.
Само собой, будь мы девчонками, все эти проблемы давно были бы решены и все разногласия забыты. Спору нет, они куда более чутко относятся друг к другу, чем мы.
15.15. На работе
С полчаса назад наткнулся в коридоре на Кева и словно невзначай спросил, как ему понравился последний матч «Уотфорда». Рискованный шаг, потому что, если бы разговор зашел всерьез, ничто не спасло бы меня от разоблачения. Всегда можно отличить рассказ человека, смотревшего игру с трибуны стадиона, от того, кто видел только ключевые эпизоды в новостях спортивного канала.
Вроде бы обошлось: Кев говорил со мной так. словно ни о чем не догадывается. Поделившись своими впечатлениями о матче, он вдруг сообщил, что им, понимаешь ли, очень не хватало меня в пабе после футбола. Само собой, по той простой причине, что на сей раз была моя очередь выставлять первую выпивку. В другой раз я бы просто отшутился, но сегодня с немалым трудом удержался, чтобы не расплакаться при этих словах. Ну что ж, будем считать, что в наших замороженных отношениях наступило некоторое потепление.
Вот блин. Джулия вернулась из отпуска. Мало мне других заморочек, так теперь придется еще и разбираться, прав ли я был в своих предположениях по поводу того, что она со мной заигрывает. Впрочем, чует мое сердце, что я опять обломаюсь, и все это окажется всего лишь игрой моего изрядно перевозбужденного воображения. Не могу не признать, что выглядит она отлично. По всей видимости, общение с новым хахалем хорошо на нее действует. Или он сам хорошо ее… С одной стороны, это. конечно, не моего ума дело, а с другой — было бы интересно узнать.
10.30. На работе
Коротко доложил Джулии, как обстоят дела, что происходит в отделе и что было сделано из оставленного ею списка.
Не заметил никаких признаков заигрывания с ее стороны. Глядя через ее плечо на монитор, успел полюбоваться в отличном ракурсе вырезом на ее блузке. Какого черта, ну почему это выглядит так возбуждающе?
10.50. На работе
Звонила Лиз или, как она теперь себя называет, миссис Эллис. Звонила только для того, чтобы в очередной раз поиздеваться надо мной. По-своему оно, конечно, и лучше, что она находит случившееся забавным, но в глубине души мне очень неприятно, что обернулось все именно так.
И вправду, неужели сама эта мысль настолько смешна и абсурдна? Я лично так не думаю — в отличие от нее. Впрочем, вряд ли у меня когда-нибудь вновь появится охота выяснять у Лиз, что она на самом деле по этому поводу думает.
12.00. На работе
Вышел на десять минут из отдела, а вернувшись, обнаружил на своем столе небольшой пакет с запиской от Джулии. По собственной глупости я было подумал: это что-то вроде подарка, ну, например, за то, что я так хорошо проработал всю неделю за двоих. Вскрыв пакет, я обнаружил в нем две фотопленки. В записке в сугубо официальных выражениях была высказана просьба проявить и напечатать их как можно скорее. Такую просьбу от начальницы можно расценивать и как распоряжение. В общем, Джулия, по всей видимости, сама того не подозревая, одернула меня и поставила на место.
14.20. На работе
Отнес пленки Джулии в проявку и спокойно пошел выпить пива. Один. По правде говоря, такое положение дел мне порядком надоело. Хотя я прекрасно понимаю, что так просто вся эта история с ребятами не разрешится. Проблема в том, что мы мужчины, а значит, ни за что не признаемся друг другу в том. что были неправы.
Представить себе только: отдай я эту злосчастную десятку, я не пропустил бы воскресный матч и мой рекорд остался бы при мне. Утешает только то, что ребята об этом не знают и, надеюсь, не узнают никогда.
Само собой, будь мы девчонками, все эти проблемы давно были бы решены и все разногласия забыты. Спору нет, они куда более чутко относятся друг к другу, чем мы.
15.15. На работе
С полчаса назад наткнулся в коридоре на Кева и словно невзначай спросил, как ему понравился последний матч «Уотфорда». Рискованный шаг, потому что, если бы разговор зашел всерьез, ничто не спасло бы меня от разоблачения. Всегда можно отличить рассказ человека, смотревшего игру с трибуны стадиона, от того, кто видел только ключевые эпизоды в новостях спортивного канала.
Вроде бы обошлось: Кев говорил со мной так. словно ни о чем не догадывается. Поделившись своими впечатлениями о матче, он вдруг сообщил, что им, понимаешь ли, очень не хватало меня в пабе после футбола. Само собой, по той простой причине, что на сей раз была моя очередь выставлять первую выпивку. В другой раз я бы просто отшутился, но сегодня с немалым трудом удержался, чтобы не расплакаться при этих словах. Ну что ж, будем считать, что в наших замороженных отношениях наступило некоторое потепление.
Среда, 26 апреля
13.00. На работе
Вот тебе и раз: а жизнь-то, оказывается, вовсе не такая плохая штука,
В обеденный перерыв я забрал из печати фотографии Джулии и, проглядывая их по дороге обратно на работу, обнаружил среди прочих девять штук, на которых она была изображена загорагощей без лифчика. Я тотчас же вернулся в киоск проявки и заказал себе их копии, на этот раз самого большого формата. Может, она мне и начальница, но сиськи у нее что надо. Чего-чего, а этого у Джулии не отнимешь. Будет на что полюбоваться на досуге. А кроме того, всегда есть вероятность, что такие картинки рано или поздно могут оказаться очень даже полезными.
14.15. На работе
Поймал на себе взгляд Джулии, задержавшейся на пороге кабинета. Если верить «Максиму», то изгиб ее губ должен был бы означать самое что ни на есть похабное и откровенное заигрывание.
Хрен ее знает, о чем она в такие минуты на самом деле думает, но, судя по выражению ее лица, без латекса или чего-нибудь в том же духе там не обходится.
16.30. На работе
Чем больше я обо всем этом думаю, тем больше убеждаюсь, что какие-то злые силы решили просто поиграть, подурачиться надо мной. В конце концов. Джулия могла сама зайти в любой киоск по дороге на работу и проявить свои фотографии. Но ведь она этого не сделала, и мне кажется, что она отдала их мне для проявки и печати, потому что действительно хочет, чтобы я увидел ее с сиськами наружу.
По-моему, все вполне логично. Твою мать, ну не могла же она действительно не знать, что я обязательно загляну в конверт со снимками. В то же время она в не меньшей степени может быть уверена, что я не выложу эти фотографии на всеобщее обозрение и даже не расскажу о них ребятам. За такие дела мне явно светит неминуемое увольнение.
Что же мы имеем? С одной стороны, это может быть просто очередной шаг в попытке направить на путь истинный такую тупую колоду, как я. С другой — вполне возможно, что ее просто распирает от сознания того, что я буду жадно разглядывать фотографии, где она изображена почти в голом виде. Это может быть своего рода продолжением извечной ролевой игры в раба и госпожу. Если она догадывается, что как женщина она мне небезразлична, то я в какой-то мере оказываюсь в ее власти. Так что, вполне вероятно, мои бредовые мысли о черном латексе Женщины-Кошки оказываются не такими уж и бредовыми.
Единственное, чего она пока не знает, так это того, что я уже видел эти снимки. Так что у меня есть еще некоторое время, чтобы продумать, как себя вести и что сказать Джулии, когда я принесу ей фотографии.
20.00. Дома
Классно все-таки работают в наше время фотомастерские: я смог забрать заказанные снимки уже по пути с работы домой. Распечатка в большом формате обошлась недешево, но оно того стоило. Ну, блин, у нее и буфет! Просто вымя какое-то. Начальница предстала передо мной в совершенно новом свете.
23.10. Дома
Только что вернулся из «Сэйнсбери». Вообще-то я не собирался сегодня кого-нибудь особо разглядывать, а думал просто закупить кое-что из еды на ближайшие дни. Тем не менее мне на глаза попалось немало женщин с очень симпатичными бюстами. В сочетании с сегодняшними фотографиями это произвело особенно насыщающий эффект. Можно сказать, что я почти (но не совсем) наелся этим зрелищем.
Вот тебе и раз: а жизнь-то, оказывается, вовсе не такая плохая штука,
В обеденный перерыв я забрал из печати фотографии Джулии и, проглядывая их по дороге обратно на работу, обнаружил среди прочих девять штук, на которых она была изображена загорагощей без лифчика. Я тотчас же вернулся в киоск проявки и заказал себе их копии, на этот раз самого большого формата. Может, она мне и начальница, но сиськи у нее что надо. Чего-чего, а этого у Джулии не отнимешь. Будет на что полюбоваться на досуге. А кроме того, всегда есть вероятность, что такие картинки рано или поздно могут оказаться очень даже полезными.
14.15. На работе
Поймал на себе взгляд Джулии, задержавшейся на пороге кабинета. Если верить «Максиму», то изгиб ее губ должен был бы означать самое что ни на есть похабное и откровенное заигрывание.
Хрен ее знает, о чем она в такие минуты на самом деле думает, но, судя по выражению ее лица, без латекса или чего-нибудь в том же духе там не обходится.
16.30. На работе
Чем больше я обо всем этом думаю, тем больше убеждаюсь, что какие-то злые силы решили просто поиграть, подурачиться надо мной. В конце концов. Джулия могла сама зайти в любой киоск по дороге на работу и проявить свои фотографии. Но ведь она этого не сделала, и мне кажется, что она отдала их мне для проявки и печати, потому что действительно хочет, чтобы я увидел ее с сиськами наружу.
По-моему, все вполне логично. Твою мать, ну не могла же она действительно не знать, что я обязательно загляну в конверт со снимками. В то же время она в не меньшей степени может быть уверена, что я не выложу эти фотографии на всеобщее обозрение и даже не расскажу о них ребятам. За такие дела мне явно светит неминуемое увольнение.
Что же мы имеем? С одной стороны, это может быть просто очередной шаг в попытке направить на путь истинный такую тупую колоду, как я. С другой — вполне возможно, что ее просто распирает от сознания того, что я буду жадно разглядывать фотографии, где она изображена почти в голом виде. Это может быть своего рода продолжением извечной ролевой игры в раба и госпожу. Если она догадывается, что как женщина она мне небезразлична, то я в какой-то мере оказываюсь в ее власти. Так что, вполне вероятно, мои бредовые мысли о черном латексе Женщины-Кошки оказываются не такими уж и бредовыми.
Единственное, чего она пока не знает, так это того, что я уже видел эти снимки. Так что у меня есть еще некоторое время, чтобы продумать, как себя вести и что сказать Джулии, когда я принесу ей фотографии.
20.00. Дома
Классно все-таки работают в наше время фотомастерские: я смог забрать заказанные снимки уже по пути с работы домой. Распечатка в большом формате обошлась недешево, но оно того стоило. Ну, блин, у нее и буфет! Просто вымя какое-то. Начальница предстала передо мной в совершенно новом свете.
23.10. Дома
Только что вернулся из «Сэйнсбери». Вообще-то я не собирался сегодня кого-нибудь особо разглядывать, а думал просто закупить кое-что из еды на ближайшие дни. Тем не менее мне на глаза попалось немало женщин с очень симпатичными бюстами. В сочетании с сегодняшними фотографиями это произвело особенно насыщающий эффект. Можно сказать, что я почти (но не совсем) наелся этим зрелищем.
Четверг, 27 апреля
10.20. На работе
Отдал Джулии пакет с фотографиями. У этой стервы еще хватило наглости спросить, не смотрел ли я их. Когда я заверил ее, что конечно же нет. она игриво покраснела, в очередной раз улыбнулась мне и сообщила, что очень этому рада, потому что, мол, только сегодня вспомнила, что на нескольких снимках она запечатлена, понимаешь ли, на пляже, и что эти фотографии, по всей видимости, не слишком удобно показывать посторонним. Сам не знаю, как так получилось, но я набрался наглости и заявил, что не согласен с ее последним утверждением и, наоборот, считаю, что любая ее фотография, а особенно на пляже, может вызвать у так называемых посторонних только восхищение. К моему изумлению, Джулия после этих слов покраснела еще больше и даже как-то смущенно отвела взгляд.
Обожаю «Максим». Просто потрясающий журнал. Твою мать, какого же черта я столько лет тратил время на хренову «Дейли Мейл»?
11.50. На работе
В разгар моих раздумий о том, как мне дальше быть с Джулией, позвонил Кев. Без особых предисловий он поинтересовался, не собираюсь ли я в обеденный перерыв выпить с ребятами по кружке пива. Удивил он меня, ей-богу. Это что, спрашивается, белый флаг капитуляции или оливковая ветвь примирения? В любом случае неплохо.
13.30. На работе
Все улажено и налажено, а о плохом забыто. Я извинился за то, что не поставил на названную Шоном комбинацию (при этом я настойчиво повторил, что не считаю это каким-то злонамеренным проступком, и не получил на это ни единого возражения), а Шон, в свою очередь, извинился за то, что вел себя как последний мудак. Затем начались жаркие дебаты по поводу того, чья очередь проставляться по первой в день следующего домашнего матча «Уотфорда». В конце концов я сжалился над ними и предложил свою кандидатуру. Черт с ними, они и так во многом пошли мне сегодня на уступки, а выставить ребятам по кружке пива — это, в общем-то, такая ерунда. Эх, блин, жалко только, что нельзя рассказать им про фотографии Джулии!
Еще Майк рассказал о том, как ребята спланировали поездку на последнюю выездную игру в этом сезоне. Слава богу, действовали они при этом в соответствии с сугубо мужской логикой и представлениями о том, что и как должно происходить в этом мире. В общем, им и в голову не могло прийти, что я с ними не поеду. Поэтому билеты взяли и мне. Точно так же было улажено и с арендованным микроавтобусом. Мне только осталось внести в общую кассу причитающуюся с меня сумму. Не менее важно и то. что Майк взял на себя традиционную проблему маскарада. Обычно на последней выездной игре «Уотфорда» мы появляемся в каких-нибудь нелепых и неожиданных нарядах. На сей раз в Мидлсбро отправится микроавтобус, набитый странствующими монахами. Посмотрим, до каких святынь нам удастся добраться.
Хрен его знает, сколько времени займет эта поездка, но, черт побери, как-никак конец сезона на носу, а наши ребята в полной заднице. Значит, дело того стоит.
22.30. Дома
После работы заглянул с ребятами в паб, чтобы за пивом доломать возведенные за последние две недели между нами заборы. Попал на ежегодный спор по поводу абонементов на очередной сезон. Вопрос стоит, как всегда, один и тот же: «надо/не надо» покупать эти самые абонементы? Как всегда, довольно быстро аргументы «против» были исчерпаны, и чаша весов склонилась в сторону варианта «надо».
Увы, наши посиделки были преждевременно прерваны появлением Кева, который не постеснялся притащить с собой на буксире в виде прицепа свое страшилище из отдела кадров. Эта зараза, по всей видимости, недавно зачем-то просматривала мое личное дело. По крайней мере, поздоровавшись со мной, она вдруг заявила во всеуслышание, что через две недели у меня день рождения. Я как чувствовал, что от нее нужно ждать какой-нибудь гадости. Ну на хрена, спрашивается? Ну кто ее просил?
Отдал Джулии пакет с фотографиями. У этой стервы еще хватило наглости спросить, не смотрел ли я их. Когда я заверил ее, что конечно же нет. она игриво покраснела, в очередной раз улыбнулась мне и сообщила, что очень этому рада, потому что, мол, только сегодня вспомнила, что на нескольких снимках она запечатлена, понимаешь ли, на пляже, и что эти фотографии, по всей видимости, не слишком удобно показывать посторонним. Сам не знаю, как так получилось, но я набрался наглости и заявил, что не согласен с ее последним утверждением и, наоборот, считаю, что любая ее фотография, а особенно на пляже, может вызвать у так называемых посторонних только восхищение. К моему изумлению, Джулия после этих слов покраснела еще больше и даже как-то смущенно отвела взгляд.
Обожаю «Максим». Просто потрясающий журнал. Твою мать, какого же черта я столько лет тратил время на хренову «Дейли Мейл»?
11.50. На работе
В разгар моих раздумий о том, как мне дальше быть с Джулией, позвонил Кев. Без особых предисловий он поинтересовался, не собираюсь ли я в обеденный перерыв выпить с ребятами по кружке пива. Удивил он меня, ей-богу. Это что, спрашивается, белый флаг капитуляции или оливковая ветвь примирения? В любом случае неплохо.
13.30. На работе
Все улажено и налажено, а о плохом забыто. Я извинился за то, что не поставил на названную Шоном комбинацию (при этом я настойчиво повторил, что не считаю это каким-то злонамеренным проступком, и не получил на это ни единого возражения), а Шон, в свою очередь, извинился за то, что вел себя как последний мудак. Затем начались жаркие дебаты по поводу того, чья очередь проставляться по первой в день следующего домашнего матча «Уотфорда». В конце концов я сжалился над ними и предложил свою кандидатуру. Черт с ними, они и так во многом пошли мне сегодня на уступки, а выставить ребятам по кружке пива — это, в общем-то, такая ерунда. Эх, блин, жалко только, что нельзя рассказать им про фотографии Джулии!
Еще Майк рассказал о том, как ребята спланировали поездку на последнюю выездную игру в этом сезоне. Слава богу, действовали они при этом в соответствии с сугубо мужской логикой и представлениями о том, что и как должно происходить в этом мире. В общем, им и в голову не могло прийти, что я с ними не поеду. Поэтому билеты взяли и мне. Точно так же было улажено и с арендованным микроавтобусом. Мне только осталось внести в общую кассу причитающуюся с меня сумму. Не менее важно и то. что Майк взял на себя традиционную проблему маскарада. Обычно на последней выездной игре «Уотфорда» мы появляемся в каких-нибудь нелепых и неожиданных нарядах. На сей раз в Мидлсбро отправится микроавтобус, набитый странствующими монахами. Посмотрим, до каких святынь нам удастся добраться.
Хрен его знает, сколько времени займет эта поездка, но, черт побери, как-никак конец сезона на носу, а наши ребята в полной заднице. Значит, дело того стоит.
22.30. Дома
После работы заглянул с ребятами в паб, чтобы за пивом доломать возведенные за последние две недели между нами заборы. Попал на ежегодный спор по поводу абонементов на очередной сезон. Вопрос стоит, как всегда, один и тот же: «надо/не надо» покупать эти самые абонементы? Как всегда, довольно быстро аргументы «против» были исчерпаны, и чаша весов склонилась в сторону варианта «надо».
Увы, наши посиделки были преждевременно прерваны появлением Кева, который не постеснялся притащить с собой на буксире в виде прицепа свое страшилище из отдела кадров. Эта зараза, по всей видимости, недавно зачем-то просматривала мое личное дело. По крайней мере, поздоровавшись со мной, она вдруг заявила во всеуслышание, что через две недели у меня день рождения. Я как чувствовал, что от нее нужно ждать какой-нибудь гадости. Ну на хрена, спрашивается? Ну кто ее просил?
Пятница, 28 апреля
09.50. На работе
Джулия в очередной раз изволила слегка опоздать на работу. Проходя мимо моего стола, она наградила меня какой-то заговорщицкой и при этом жутко сексуальной улыбкой. Нет. блин, день ото дня все это становится интереснее.
Не знаю, хватит ли у меня духу попытаться как-то воспользоваться этой ситуацией. Страшно, черт побери. А вдруг я все это себе только придумал? Но даже думать об этом — и то прикольно. Посмотрим, как оно все пойдет дальше.
11.50. На работе
Только что позвонила Лиз и спросила, не хочу ли я выпить чего-нибудь после работы. Ей, понимаешь ли. нужно мне что-то сказать, причем прозвучало это очень многозначительно.
22.00. Дома
Лиз меня просто огорошила. Она рассказала, что в среду ходила кое-куда в гости и там кое с кем познакомилась. По ее словам, между ними словно электрический разряд проскочил, и она уже думает, что из этого, может быть, что-нибудь получится.
Я все понимаю: я жуткий жлоб и эгоист. Кто, как не я, должен был от души порадоваться за старую подругу? Так нет же: в ту минуту, когда она сообщила мне эту новость, я почувствовал себя так, словно кто-то изо всех сил звезданул меня по яйцам. А потом… потом я как никогда ясно ощутил свое одиночество.
Джулия в очередной раз изволила слегка опоздать на работу. Проходя мимо моего стола, она наградила меня какой-то заговорщицкой и при этом жутко сексуальной улыбкой. Нет. блин, день ото дня все это становится интереснее.
Не знаю, хватит ли у меня духу попытаться как-то воспользоваться этой ситуацией. Страшно, черт побери. А вдруг я все это себе только придумал? Но даже думать об этом — и то прикольно. Посмотрим, как оно все пойдет дальше.
11.50. На работе
Только что позвонила Лиз и спросила, не хочу ли я выпить чего-нибудь после работы. Ей, понимаешь ли. нужно мне что-то сказать, причем прозвучало это очень многозначительно.
22.00. Дома
Лиз меня просто огорошила. Она рассказала, что в среду ходила кое-куда в гости и там кое с кем познакомилась. По ее словам, между ними словно электрический разряд проскочил, и она уже думает, что из этого, может быть, что-нибудь получится.
Я все понимаю: я жуткий жлоб и эгоист. Кто, как не я, должен был от души порадоваться за старую подругу? Так нет же: в ту минуту, когда она сообщила мне эту новость, я почувствовал себя так, словно кто-то изо всех сил звезданул меня по яйцам. А потом… потом я как никогда ясно ощутил свое одиночество.
Суббота, 29 апреля
06.35. Дома
Ради удобства козлов со «Скай Спортс» субботние матчи начинаются теперь в половине двенадцатого: совершенно идиотское время. Сегодня наши дома, на «Викерейдж Роуд». принимают «Манчестер Юнайтед». В любой другой день это было бы удовольствием, близким к оргазму, испытываемому синхронно с многотысячной толпой, собравшейся на стадионе. Но сегодня ожидание меня совсем не греет. Более того: мне страшно признаваться в этом даже самому себе, но факт остается фактом: я не уверен, что вообще хочу идти на футбол. Надо же было до такого докатиться.
После сказанного мне вчера Лиз я всю ночь пытался уговорить себя примириться с тем, что было ясно уже много недель, если не месяцев назад — пожалуй, с самого начала нашей дружбы. Если же добавить ко всему этому то. что случилось на прошлых выходных, остается только еще раз вдолбить себе в голову: я не нравлюсь Лиз и никогда не понравлюсь, что бы я по этому поводу ни думал. Более того, следует столь же честно признаться себе в том, что причины этому абсолютно объективные: она явно выступает не в той лиге, в которой борюсь за очки я. Изменить это выше моих сил. Но, твою мать, как же тяжело в этом признаваться и как хреново я себя после этого чувствую.
08.15. Дома
Зашибись! Вот только этого мне и не хватало. Этот козел почтальон притащил мне не только очередное извещение из налоговой службы, но и осчастливил целой грудой писем от жаждущих встретиться со мной гомиков, ответивших на поданное кем-то от моего имени объявление в рубрику «Молодой человек познакомится с молодым человеком» в «клубе одиноких сердец» нашего местного «Уотфорд Обсервсра».
Наверное, по-своему это даже смешно, и, если бы мне не было так хреново, я наверняка сумел бы оценить иронию случившегося. Но сейчас мне что-то не до смеха. Пиво — вот что мне поможет. Причем много пива, и немедленно.
19.30. Дома
Ну и денек выдался, твою мать! В течение суток меня опустил «Манчестер Юнайтед»; в прямом смысле этого слова кинула женщина моей мечты; навалились целой сворой пидоры со всего нашего околотка. Даже нажраться в стельку мне сегодня не удалось, причем не потому, что у меня не было желания выпить. Просто такой сегодня день — ничего мне не удается.
Единственная мысль, которая сверлила мне голову все время, пока мы сидели в пабе, это то, что я вовсе не хочу там находиться. У меня возникло ощущение, что возвращение в «Красный Лев», пусть и после непродолжительного отсутствия, знаменует собой и общее возвращение к той рутине, из которой, как мне казалось, я уже почти совсем было выбрался.
Учитывая, что Лиз сейчас, по всей видимости, будет не до меня, а больше мне поговорить и вовсе не с кем, приходится рассчитывать только на свои силы, чтобы действительно не растерять наработанное и не скатиться обратно в болото. Главное сейчас — не оступиться и не провалиться в трясину, тянуть из которой меня будет уже бесполезно.
23.55. Дома
Сидя перед телевизором в ожидании «Матча дня», просматривал письма, пришедшие в ответ на объявление. Странное дело, в некотором роде это занятие меня даже взбодрило. В каком-то извращенном смысле я убедился в том, что являюсь не единственным мужиком в нашем городе, которому одиноко и тоскливо. Самое смешное заключается в том, что, судя по письмам, некоторые из этих ребят — вполне нормальные люди. Впрочем, было бы лучше, если бы они не присылали свои фотографии. Меня не покидает ощущение, что лица некоторых мне почему-то знакомы.
Слава богу, мне не придется делать выбор между ними, иначе у меня глаза бы разбежались. Интересно, а может, стоит познакомить их друг с другом?
Ради удобства козлов со «Скай Спортс» субботние матчи начинаются теперь в половине двенадцатого: совершенно идиотское время. Сегодня наши дома, на «Викерейдж Роуд». принимают «Манчестер Юнайтед». В любой другой день это было бы удовольствием, близким к оргазму, испытываемому синхронно с многотысячной толпой, собравшейся на стадионе. Но сегодня ожидание меня совсем не греет. Более того: мне страшно признаваться в этом даже самому себе, но факт остается фактом: я не уверен, что вообще хочу идти на футбол. Надо же было до такого докатиться.
После сказанного мне вчера Лиз я всю ночь пытался уговорить себя примириться с тем, что было ясно уже много недель, если не месяцев назад — пожалуй, с самого начала нашей дружбы. Если же добавить ко всему этому то. что случилось на прошлых выходных, остается только еще раз вдолбить себе в голову: я не нравлюсь Лиз и никогда не понравлюсь, что бы я по этому поводу ни думал. Более того, следует столь же честно признаться себе в том, что причины этому абсолютно объективные: она явно выступает не в той лиге, в которой борюсь за очки я. Изменить это выше моих сил. Но, твою мать, как же тяжело в этом признаваться и как хреново я себя после этого чувствую.
08.15. Дома
Зашибись! Вот только этого мне и не хватало. Этот козел почтальон притащил мне не только очередное извещение из налоговой службы, но и осчастливил целой грудой писем от жаждущих встретиться со мной гомиков, ответивших на поданное кем-то от моего имени объявление в рубрику «Молодой человек познакомится с молодым человеком» в «клубе одиноких сердец» нашего местного «Уотфорд Обсервсра».
Наверное, по-своему это даже смешно, и, если бы мне не было так хреново, я наверняка сумел бы оценить иронию случившегося. Но сейчас мне что-то не до смеха. Пиво — вот что мне поможет. Причем много пива, и немедленно.
19.30. Дома
Ну и денек выдался, твою мать! В течение суток меня опустил «Манчестер Юнайтед»; в прямом смысле этого слова кинула женщина моей мечты; навалились целой сворой пидоры со всего нашего околотка. Даже нажраться в стельку мне сегодня не удалось, причем не потому, что у меня не было желания выпить. Просто такой сегодня день — ничего мне не удается.
Единственная мысль, которая сверлила мне голову все время, пока мы сидели в пабе, это то, что я вовсе не хочу там находиться. У меня возникло ощущение, что возвращение в «Красный Лев», пусть и после непродолжительного отсутствия, знаменует собой и общее возвращение к той рутине, из которой, как мне казалось, я уже почти совсем было выбрался.
Учитывая, что Лиз сейчас, по всей видимости, будет не до меня, а больше мне поговорить и вовсе не с кем, приходится рассчитывать только на свои силы, чтобы действительно не растерять наработанное и не скатиться обратно в болото. Главное сейчас — не оступиться и не провалиться в трясину, тянуть из которой меня будет уже бесполезно.
23.55. Дома
Сидя перед телевизором в ожидании «Матча дня», просматривал письма, пришедшие в ответ на объявление. Странное дело, в некотором роде это занятие меня даже взбодрило. В каком-то извращенном смысле я убедился в том, что являюсь не единственным мужиком в нашем городе, которому одиноко и тоскливо. Самое смешное заключается в том, что, судя по письмам, некоторые из этих ребят — вполне нормальные люди. Впрочем, было бы лучше, если бы они не присылали свои фотографии. Меня не покидает ощущение, что лица некоторых мне почему-то знакомы.
Слава богу, мне не придется делать выбор между ними, иначе у меня глаза бы разбежались. Интересно, а может, стоит познакомить их друг с другом?
Воскресенье, 30 апреля
20.45. Дома
Чуть-чуть успокоив нервы, провел день в глубокомысленном самокопании. Взяв себя в руки, признался в очевидном: мы с Лиз всегда будем просто хорошими приятелями, не более того. Чтобы не мотать себе нервы попусту, мне следует раз и навсегда расстаться с пустыми надеждами.
В какой-то мере задуманное мне удалось. Я сумел заставить себя не быть законченным эгоистом и, вместо того чтобы сокрушаться по поводу своего невезения, постарался порадоваться за Лиз. По себе знаю, как много значит для человека то, что с ней случилось. Понимаю, насколько важен сделанный ею шаг, и сознаю, что не имею никакого права не принимать ее поступка или тем более ревновать. Если с этим парнем она будет счастлива, то и бог с ними. Мне остается только порадоваться за нее, да и за него, пожалуй, тоже.
Кроме того, хорошенько пораскинув мозгами, я пришел к выводу, что если на нашей сцене появился другой парень, то мне следует скрыться за кулисами, по крайней мере на время. Дело даже не в них, а во мне. Что-то мне подсказывает, что особой радости от созерцания этой довольной парочки я не испытаю; уж в ближайшее время точно. Что ж, придется до поры до времени стушеваться. Да и им мешать не буду. Пожалуй, так будет честнее перед всеми.
Чуть-чуть успокоив нервы, провел день в глубокомысленном самокопании. Взяв себя в руки, признался в очевидном: мы с Лиз всегда будем просто хорошими приятелями, не более того. Чтобы не мотать себе нервы попусту, мне следует раз и навсегда расстаться с пустыми надеждами.
В какой-то мере задуманное мне удалось. Я сумел заставить себя не быть законченным эгоистом и, вместо того чтобы сокрушаться по поводу своего невезения, постарался порадоваться за Лиз. По себе знаю, как много значит для человека то, что с ней случилось. Понимаю, насколько важен сделанный ею шаг, и сознаю, что не имею никакого права не принимать ее поступка или тем более ревновать. Если с этим парнем она будет счастлива, то и бог с ними. Мне остается только порадоваться за нее, да и за него, пожалуй, тоже.
Кроме того, хорошенько пораскинув мозгами, я пришел к выводу, что если на нашей сцене появился другой парень, то мне следует скрыться за кулисами, по крайней мере на время. Дело даже не в них, а во мне. Что-то мне подсказывает, что особой радости от созерцания этой довольной парочки я не испытаю; уж в ближайшее время точно. Что ж, придется до поры до времени стушеваться. Да и им мешать не буду. Пожалуй, так будет честнее перед всеми.