Страница:
К ее удивлению, он рассмеялся и, подавшись вперед, одарил дьявольской улыбкой, глядя поверх ободка своей чашки.
– На крыльце мы напрочь забыли о каких бы то ни было обстоятельствах, когда вы оказались лежащей подо мной.
– Лорд Чатем! Здесь же дети.
Но дети, похоже, ничуть не возражали. Наоборот, смеялись. Мора заметила, что смеются они довольно часто, без сомнения поощряемые своим дерзким опекуном. Смех – это, конечно, хорошо, но им придется научиться немного сдерживать эмоции.
– Так и есть. – Граф задумчиво потер подбородок, у Моры сложилось впечатление, что он делает это специально, чтобы поддразнить ее. – Раз уж мы решили держаться в рамках приличий, мне нужно также называть вас как-то более официально, чем просто Шестая.
Он снова улыбался, заигрывая с ней своими голубыми-голубыми глазами, не произнося при этом ничего предосудительного.
Поерзав на стуле, Сесилия мрачно заявила:
– А я хочу называть ее Шестая. В противном случае шутки уже не будет.
Изогнув бровь, лорд Чатем еще раз посмотрел на Мору, с улыбкой ожидая ответа. «Боже всемогущий, – подумала она, – он все-таки дьявольски красив!» Заметив, что у Сесилии начинает дрожать нижняя губа, Мора запаниковала. Она вовсе не хотела доводить воспитанницу до слез, едва познакомившись с ней. Но привлекательный хозяин дома не шел у нее из головы.
– Я не возражаю против секса, – выпалила она, стремясь не допустить, чтобы девочка расплакалась.
«Я не возражаю против секса?»[4] – мысленно повторила она и, ужаснувшись, прижала ладонь к губам, но было уже поздно.
– В самом деле? Рад слышать.
Улыбка лорда Чатема стала еще шире, слова новой гувернантки его явно позабавили.
Мора залилась жарким румянцем. Да что такое творится с ее языком? С тех пор как она прибыла сюда, еще не сказала ни единой правильной фразы.
– В смысле, я не возражаю, чтобы меня называли Шестой, – с трудом вымолвила она, поворачиваясь к Сесилии, лишь бы только не смотреть на него. – Да, можешь так ко мне обращаться, если хочешь, Сесилия. Это будет нашим специальным именем.
Девочка просияла, и Мора ощутила сладкий привкус торжества. Но не успела насладиться этим. Лорд Чатем произнес:
– А что насчет меня? Возможно, мне тоже следует придумать для вас специальное имя? А не называть ли мне вас…
Он намеренно не закончил фразы, вынуждая Мору перебить его, чтобы не услышать уж совсем неподобающий вариант. Такой человек за словом в карман не лезет. За последние полчаса она уже не раз имела возможность в этом убедиться.
– Мисс Колфилд. Зовите меня мисс Колфилд, – поспешно произнесла она, чувствуя, что теряет контроль над ситуацией. Необходимо упрочить свою репутацию, прежде чем та будет полностью погублена. Не стоит давать ему повода считать, что ей можно вскружить голову улыбкой.
– Сесилия, почему бы вам с Уильямом не пойти поиграть наверху, пока я буду устраиваться? А потом мы сможем познакомиться поближе во время прогулки в парке.
Едва произнеся эти слова, Мора осознала, что совершила еще одну ошибку. Отослав детей, она останется один на один с этим возмутительным лордом Чатемом.
– Прощу прощения за свою оговорку.
– Вам не за что извиняться, мисс Колфилд. – Не сводя с нее взгляда, он откинулся на спинку кресла. – Как показывает опыт, оговорки часто оказываются весьма привлекательными.
Эта фраза стала последней каплей. Мора решила опробовать на нем его же оружие, и тоже изогнула бровь.
– Вы забываетесь, лорд Чатем. За последний час меня сбили с ног, со мной заигрывали и вывели из равновесия, что случается довольно редко. Теперь я догадываюсь, почему предыдущие пять гувернанток предпочли отказаться от места.
– Нет, вы даже не представляете. Пока вы заметили лишь то, что на поверхности. – Произнося эти слова, он вдруг разом сделался серьезным и, поднявшись, добавил ледяным тоном: – Экономка проводит вас в вашу комнату.
Сверху донеслись звуки удара и детский визг, за которыми последовал отчаянный крик. Голоса зазвучали громче, горничные поспешили ликвидировать осколки новой жертвы Уильяма и Сесилии. Несомненно, ваза тетушки Крессиды не последняя разбитая вещь в этом доме. Подняв глаза к потолку, Мора заявила:
– Похоже, лорд Чатем, вам требуется не гувернантка, а настоящее чудо.
Он холодно усмехнулся.
– Вот миссис Пендергаст и прислала мне вас. Добро пожаловать в Чатем-Хаус, мисс Колфилд.
Глава 2
Глава 3
– На крыльце мы напрочь забыли о каких бы то ни было обстоятельствах, когда вы оказались лежащей подо мной.
– Лорд Чатем! Здесь же дети.
Но дети, похоже, ничуть не возражали. Наоборот, смеялись. Мора заметила, что смеются они довольно часто, без сомнения поощряемые своим дерзким опекуном. Смех – это, конечно, хорошо, но им придется научиться немного сдерживать эмоции.
– Так и есть. – Граф задумчиво потер подбородок, у Моры сложилось впечатление, что он делает это специально, чтобы поддразнить ее. – Раз уж мы решили держаться в рамках приличий, мне нужно также называть вас как-то более официально, чем просто Шестая.
Он снова улыбался, заигрывая с ней своими голубыми-голубыми глазами, не произнося при этом ничего предосудительного.
Поерзав на стуле, Сесилия мрачно заявила:
– А я хочу называть ее Шестая. В противном случае шутки уже не будет.
Изогнув бровь, лорд Чатем еще раз посмотрел на Мору, с улыбкой ожидая ответа. «Боже всемогущий, – подумала она, – он все-таки дьявольски красив!» Заметив, что у Сесилии начинает дрожать нижняя губа, Мора запаниковала. Она вовсе не хотела доводить воспитанницу до слез, едва познакомившись с ней. Но привлекательный хозяин дома не шел у нее из головы.
– Я не возражаю против секса, – выпалила она, стремясь не допустить, чтобы девочка расплакалась.
«Я не возражаю против секса?»[4] – мысленно повторила она и, ужаснувшись, прижала ладонь к губам, но было уже поздно.
– В самом деле? Рад слышать.
Улыбка лорда Чатема стала еще шире, слова новой гувернантки его явно позабавили.
Мора залилась жарким румянцем. Да что такое творится с ее языком? С тех пор как она прибыла сюда, еще не сказала ни единой правильной фразы.
– В смысле, я не возражаю, чтобы меня называли Шестой, – с трудом вымолвила она, поворачиваясь к Сесилии, лишь бы только не смотреть на него. – Да, можешь так ко мне обращаться, если хочешь, Сесилия. Это будет нашим специальным именем.
Девочка просияла, и Мора ощутила сладкий привкус торжества. Но не успела насладиться этим. Лорд Чатем произнес:
– А что насчет меня? Возможно, мне тоже следует придумать для вас специальное имя? А не называть ли мне вас…
Он намеренно не закончил фразы, вынуждая Мору перебить его, чтобы не услышать уж совсем неподобающий вариант. Такой человек за словом в карман не лезет. За последние полчаса она уже не раз имела возможность в этом убедиться.
– Мисс Колфилд. Зовите меня мисс Колфилд, – поспешно произнесла она, чувствуя, что теряет контроль над ситуацией. Необходимо упрочить свою репутацию, прежде чем та будет полностью погублена. Не стоит давать ему повода считать, что ей можно вскружить голову улыбкой.
– Сесилия, почему бы вам с Уильямом не пойти поиграть наверху, пока я буду устраиваться? А потом мы сможем познакомиться поближе во время прогулки в парке.
Едва произнеся эти слова, Мора осознала, что совершила еще одну ошибку. Отослав детей, она останется один на один с этим возмутительным лордом Чатемом.
– Прощу прощения за свою оговорку.
– Вам не за что извиняться, мисс Колфилд. – Не сводя с нее взгляда, он откинулся на спинку кресла. – Как показывает опыт, оговорки часто оказываются весьма привлекательными.
Эта фраза стала последней каплей. Мора решила опробовать на нем его же оружие, и тоже изогнула бровь.
– Вы забываетесь, лорд Чатем. За последний час меня сбили с ног, со мной заигрывали и вывели из равновесия, что случается довольно редко. Теперь я догадываюсь, почему предыдущие пять гувернанток предпочли отказаться от места.
– Нет, вы даже не представляете. Пока вы заметили лишь то, что на поверхности. – Произнося эти слова, он вдруг разом сделался серьезным и, поднявшись, добавил ледяным тоном: – Экономка проводит вас в вашу комнату.
Сверху донеслись звуки удара и детский визг, за которыми последовал отчаянный крик. Голоса зазвучали громче, горничные поспешили ликвидировать осколки новой жертвы Уильяма и Сесилии. Несомненно, ваза тетушки Крессиды не последняя разбитая вещь в этом доме. Подняв глаза к потолку, Мора заявила:
– Похоже, лорд Чатем, вам требуется не гувернантка, а настоящее чудо.
Он холодно усмехнулся.
– Вот миссис Пендергаст и прислала мне вас. Добро пожаловать в Чатем-Хаус, мисс Колфилд.
Глава 2
Она опаздывала. Риордан бросил взгляд на часы на каминной полке. С тех пор как он в последний раз проверял, который час, прошла всего лишь минута. Ему хотелось, чтобы мисс Колфилд поторопилась. Он был голоден и сожалел о том, как жестко обошелся с ней при первой встрече. Скорее всего, она не подозревает, во что ввязалась. И все же опоздание есть опоздание. Отправляя ей приглашение на ужин, он недвусмысленно выразился, что желает сесть за стол ровно в семь часов. Было уже пять минут восьмого.
Вообще ужинать в компании гувернанток не входило в его привычки. Пяти предыдущим дамам он подобной чести не оказывал. Но и они были не молоды и не привлекательны. Потому не занимали безраздельно его мысли на целый вечер. Все пять дам были сухопарыми старыми каргами, придающими слишком большое значение приличиям и слишком малое – жизни.
Неудивительно, что ни одна из них не задержалась долго. Если и было что-то, в чем Риордан знал толк, так это в развлечениях. Он решил позволить детям весело проводить время, так как после всего пережитого ими они это заслуживали. Он мог им это дать. В таких условиях он до сих пор неплохо справлялся с новой ролью главы семьи.
Риордан не отрицал, что очень любит детей, просто понятия не имеет, как заниматься их воспитанием. Взрослым и серьезным всегда был брат Эллиот. Именно он усыновил Сесилию и Уильяма четыре года назад, когда настоящий отец детей скоропостижно скончался от лихорадки. Теперь не стало и Эллиота. Никто представить не мог, что дети окажутся на попечении Риордана и гувернантки, которую ему удастся найти.
Шорох юбок у двери возвестил о прибытии Моры.
– Прошу прощения за опоздание. Я думала, что буду ужинать вместе с детьми. Ваше требование для меня неожиданность.
Последнюю фразу она произнесла с едва заметной прохладцей, свидетельствующей, что она еще не совсем простила Риордана за его грубость.
– Приглашение, – с улыбкой поправил он, пытаясь растопить ледяную стену, которой она себя окружила.
Ничего другого ожидать не приходилось, особенно после собственного довольно холодного прощания. Он надеялся поправить положение с помощью ужина и просто не мог допустить, чтобы от них ушла еще одна гувернантка. Риордан точно знал, что подразумевается под совместной трапезой, девушка же не догадывалась, судя по выбранному ею платью. Она явно недоумевала, входит ли ужин с хозяином дома в ее обязанности, или ее пригласили с целью поприветствовать на новом месте, поэтому сделала выбор в пользу первого.
На ней было темно-зеленое поплиновое платье скромного покроя с кружевной оторочкой, довольно милое, которое отлично подошло бы для чаепития в доме сквайра или похода по магазинам в деревне, но совсем не соответствовало Лондону в целом и ужину в обществе самого известного повесы. Простота покроя и практичность ткани, из которой оно было сшито, разительно контрастировали с официальным вечерним нарядом Риордана.
– Вы куда-то идете сегодня вечером?
Мисс Колфилд быстро окинула его взглядом, явно решая, насколько серьезную ошибку она совершила. Прочесть ее мысли не составляло труда, но не потому, что она открытая книга, просто она не боялась быть откровенной. Риордану импонировало такое поведение, хотя их первая встреча и закончилась на довольно печальной ноте.
– Да, но в своих перемещениях я не стеснен жестким графиком. Волен сам решать, когда приходить.
За месяц, прошедший со смерти брата, выходы в свет потеряли для Риордана привлекательность. В обычных обстоятельствах траур по брату или сестре предписывалось носить три месяца, однако кончина Эллиота была столь нетрадиционна, что высший свет с радостью позволил Риордану продолжать вести привычный образ жизни после двухнедельного отсутствия, потребовавшегося ему на то, чтобы забрать детей из Чатем-Корт.
Риордан подозревал, что подобная благожелательность в действительности связана с общественной жаждой новых сплетен. Если бы ему разрешили на три месяца удалиться в деревню оплакивать брата, у сплетниц не нашлось бы повода со смаком обсуждать подробности смерти Эллиота, отчего сезон показался бы гораздо скучнее.
Дворецкий объявил, что ужин подан. Риордан предложил мисс Колфилд руку, про себя радуясь тому, что сейчас она пребывает в таком же замешательстве от его благопристойного поведения, как прежде – от распущенного.
– Как все официально, – заметила она, присаживаясь на стул, который он предупредительно пододвинул. – Прошу прощения за мой скромный наряд. Я не была уверена…
И замолчала. Риордан представил, как она в своей комнате выбирала между этим зеленым поплиновым платьем и, скорее всего, единственным шелковым, имевшимся в ее распоряжении.
– Вы правильно сделали, что приберегли шелка для другого случая, – весело ответил он, занимая свое место.
– Откуда вы узнали?
Мисс Колфилд наградила его строгим взглядом, не пытаясь скрыть свои мысли, Риордан готов был биться об заклад, что она заподозрила наличие в стенах ее комнаты смотровых отверстий. Все гувернантки, да и все молодые леди так считают, так что ничего удивительного.
Риордан рассмеялся, развеивая ее страхи.
– Не беспокойтесь, мисс Колфилд. Все очень просто. Чтобы понять женщину, мужчина должен прежде понять ее манеру одеваться.
Этим умением он овладел давным-давно, и в последующие годы оно не раз сослужило ему добрую службу.
Мисс Колфилд положила льняную салфетку себе на колени и посмотрела на него с сомнением во взоре, свидетельствующим о недоверии. Пока слуги разливали суп, Риордан откинулся на спинку стула, изучая изменившиеся в пламени свечей черты лица мисс Колфилд. Она являлась счастливой обладательницей длинных густых волос, которые утром скрывал чепец, сейчас же они были уложены в красивую прическу, открывающую изящный изгиб шеи. Этого было достаточно, чтобы Риордан начал воображать, каково было бы, вынув шпильки, распустить ее волосы, пропуская пряди между пальцами.
– При свете свечей ваши волосы кажутся красновато-золотыми, это очень красиво, – сообщил он, когда слуги ушли.
– И что это обстоятельство сообщает вам обо мне?
Она снова обожгла его резким взглядом зеленых глаз.
– Вы не поверили, когда я говорил об одежде, не так ли? – Риордан отложил ложку для супа, наслаждаясь каждой проведенной в ее обществе минутой. Уж развлекаться-то он умел! Наблюдение и выдвижение гипотез всегда давалось ему без труда, а большинству женщин нравилась такая игра в «предсказание судьбы». – Позвольте же мне доказать вам. Вы часто выбираете зеленый цвет одежды, и это имеет смысл, учитывая ваши изумрудные глаза и рыжие волосы. Оттенки зеленого для вас любимая гамма, не так ли?
– Верно, – согласилась она.
Риордан отметил, что даже в смущении гувернантка демонстрирует безупречные манеры. Она поднесла ко рту ложку супа и проглотила, не пролив ни капли. Значит, получила хорошее воспитание.
– А теперь вы заинтригованы. Я делаю такое заключение, судя по тому, как вы слегка подались вперед.
Риордан понизил голос, чтобы придать их беседе налет интимности. Ее глаза сверкали, он счел это добрым знаком. Значит, она постепенно оттаивает.
– Что ж, раз вы так хорошо умеете угадывать, скажите, откуда у гувернантки шелковое платье.
Разговор пришлось ненадолго прервать, пока подавали рыбу.
– У вас их больше одного, – продолжил Риордан, когда слуги удалились. Он не знал, откуда ему это известно, просто подобная мысль показалась ему правильной. Эта девушка рождена для того, чтобы носить наряды из лучших тканей и дорогие украшения. Коснувшись ее руки, он неспешно нарисовал пальцем круг на ее ладони. – Ну, подтвердите же мою догадку. – Женщина, которая носит шелковые платья и воображает, что в стенах ее комнаты смотровые отверстия, для него загадка. – Вы вовсе не заурядная гувернантка.
Мисс Колфилд напряглась и отдернула руку.
– А вы незаурядный граф.
Она всецело сосредоточилась на рыбе, которую до сих пор не попробовала. Значит, слова Риордана задели ее за живое. Это интриговало его, но не удивляло. Ее одежда отлично сшита. Она явно многое недоговаривает, эта молодая привлекательная мисс Колфилд, похоже, имеющая в своем распоряжении хороший гардероб и привыкшая открыто высказывать свое мнение даже в присутствии мужчины, которого должна бы считать выше себя по положению.
– Я не хотел оскорбить вас, мисс Колфилд, и никогда не придавал значения слову «заурядный».
Риордан решил пока оставить девушку в покое. Не стоит ее пугать. Если она сочтет, что он разгадал ее тайну, захочет сбежать, а этого допустить он не мог. Ему нужна гувернантка для детей, и он готов закрыть глаза на ее так называемые секреты.
Мисс Колфилд съела рыбу без единого faux pas[5]. На светских приемах Риордан всегда наблюдал за тем, как женщины едят рыбу, это была отличная возможность проверить, являются ли они на самом деле теми, за кого себя выдают. Мисс Колфилд явно многое скрывала. В отличие от многих притворщиц она держала кусочек хлеба в левой руке, а вилку – в правой, причем ни разу не совершила попытки потянуться за ножом, использование которого не допускалось. Люди из высшего общества знали, что сок рыбы оставит пятна на любом ноже, если только он не изготовлен из серебра. Его наблюдение лишь подтвердило то, что он уже и так заметил – мисс Колфилд прекрасно держалась за столом, словно каждый день ела при свечах из фарфоровой и хрустальной посуды и в обществе графа.
*** К тому времени, как подали говядину, мысли Риордана приняли более чувственный оборот. Он вдруг обнаружил, что, наблюдая за манерами мисс Колфилд, не сводит глаз с ее восхитительного ротика, будто специально созданного для поцелуев, и с ее шеи, когда она глотает. Затем его взгляд проследовал ниже, к вырезу платья, который выигрышно подчеркивал грудь. В голове Риордана роились непозволительные мысли и фантазии о том, как бы поскорее снять это платье и овладеть ею прямо на столе.
– Понравился ли вам ужин? – поинтересовался он низким голосом, в котором звучали скорее соблазнительные, нежели участливые нотки. – Не хотите ли еще вина?
Риордан принялся заигрывать в открытую. Лаская рукой ножку пустого бокала, он думал о том, сделает ли она ему за это замечание. Она именно так и поступила. Очень смело и даже дерзко с ее стороны. Не любая женщина на ее месте отважилась бы на такой шаг. Что ж, тем лучше. Риордан не жаловал бесхарактерных людей.
– Скажите, лорд Чатем, вы флиртуете с любой встреченной вами женщиной или только с гувернантками?
Риордан взял бутылку с вином и принялся наполнять бокал мисс Колфилд, используя это как предлог, чтобы придвинуться ближе и еще сильнее смутить.
– Уверяю вас, это не флирт. Если бы я флиртовал с вами, мисс Колфилд, вы немедленно бы это поняли.
Разумеется, произнося эти слова, он лукавил. Он действительно флиртовал, всего лишь чуть-чуть по его стандартам, и обоим было об этом известно.
Рассмеявшись, он налил вина себе в бокал.
– Предлагаю тост, мисс Колфилд. За наши… э-э-э… отношения. Будем здоровы!
Что ж, ее он точно не получит, даже если это, судя по его действиям, и входит в его намерения. За десертом, состоящим из сыра и фруктов, она решительно даст ему это понять. Подобное заявление станет достойным завершением вечера. Откусив пару раз от твердого чеддера, Мора начала претворять в жизнь свой замысел.
– Я думала, целью нашего ужина станет разговор о детях. Вечер подходит к концу, а главная тема до сих пор не затронута.
Прямее выразиться было просто невозможно.
– А что бы вы хотели узнать о детях?
Граф снова наполнил свой бокал, и Мора задумалась, был ли то третий или четвертый. Вино исчезало из его бокала, точно простая вода.
– Мы могли бы начать с расписания занятий и обсудить вопросы, связанные с их образованием, – быстро сказала Мора, думая о том, что это самая из ряда вон выходящая беседа, в которой она когда-либо участвовала. Она вообще не должна была задавать подобные вопросы, так как графу следовало бы в первую очередь рассказать ей о том, что он предполагает для детей.
– Расписания? – Лорд Чатем принялся ожесточенно резать сыр, будто бы этот вопрос вызывал у него досаду. Тон его голоса сделался ледяным, как во время их знакомства. – У них нет никакого расписания, мисс Колфилд. Их жизнь и без того перевернулась с ног на голову, они лишились своего верного опекуна, а потом за несколько недель у них сменилось пять гувернанток. С тех пор как умер мой брат, в их жизни больше нет стабильности.
Мору его слова не испугали.
– У детей есть вы. Разумеется, вы пытались установить для них хоть какие-то правила в отсутствие гувернантки, – настаивала она, думая о том, что ее родители, к примеру, принимали очень активное участие в ее воспитании.
– Возможно, и пытался, но распорядком я это точно называть бы не стал. – Лорд Чатем откинулся на спинку стула, рассеянно поигрывая вновь опустевшим бокалом. – Я вижу, вы во мне разочаровались. Возможно, у вас слишком высокие стандарты. – Он больше не заигрывал с ней, а говорил тоном, умаляющим собственное достоинство. – Но вам не следует забывать о том, что я холостяк, ведущий соответствующий образ жизни. Если бы я знал, как воспитывать детей, вас бы здесь не было.
Поставив бокал на стол, он поднялся:
– Прошу меня извинить. Сейчас позднее, чем я рассчитывал, и мое присутствие требуется в других местах, каким бы запоздалым оно ни было. Не стесняйтесь угощаться фруктами и сыром без меня.
Отвесив краткий поклон, граф покинул столовую. Мора сочла его уход очень своевременным, хотя и невероятно грубым.
Вот уж поистине холостяк с закоренелыми привычками! Оказавшись у себя в комнате, Мора дала волю гневу. Что бы он ни делал и ни говорил, все свидетельствовало о том, что перед ней неженатый мужчина. Даже его уход из обеденного зала. Очевидно, он приглашен на бал к Разерфордам и на вечер герцога Рутланда, потом у него наверняка запланирована встреча с друзьями за одним из игорных столов в клубе «Сент-Джеймс». Следовательно, домой он вернется лишь под утро.
Море очень хотелось попенять ему за совершенно не отеческое поведение, но она и без того уже разгневала его сегодня. К тому же он был не единственным мужчиной, предпочитающим проводить ночь в городе, препоручив заботу о детях другим людям. Но это ситуацию не улучшало. Мора не одобряла присущую аристократам политику laissez-faire[6] в воспитании детей. Ее родители растили вопреки общепринятым в свете нормам, за что она всегда будет им благодарна.
Сейчас она очень радовалась крыше над головой и постели. Мора начала аккуратно вынимать из прически шпильки и опускать их в маленькую шкатулку, стоящую на комоде. День выдался богатым на события, и сейчас она чувствовала усталость. Занимаясь вечерним туалетом, Мора улыбнулась про себя и, натянув через голову белую ночную сорочку, принялась исследовать комнату. Она оказалась меньше, чем те, к каким она привыкла, однако очень милой, с окном в новых занавесках, из которого открывался прекрасный вид на сад. Стены были оклеены розовыми обоями с мелким цветочным рисунком, на кровати лежало розовато-белое покрывало. В одном углу стояла гладильная машина, в другом – комод. «Сгодится, – решила про себя Мора, – особенно после трех дней, проведенных в почтовом экипаже».
Возможно, она и не ведет тот образ жизни, для которого была рождена, тем не менее неплохо устроилась. Она получила работу, сумела добраться сюда по запутанным лондонским улицам и познакомилась с загадочным графом Чатемом. В самом деле, неплохо для родовитой девушки из графства Девоншир. Правда, придется следить за каждым своим шагом. Граф может флиртовать, сколько его душе угодно, воспитывать своих подопечных в свойственной ему беззаботной манере, но это вовсе не означает, что он не видит дальше своего носа.
Проницательный лорд Чатем верно подметил, что она незаурядная гувернантка. Мора вовсе не собиралась выдавать себя, но это произошло помимо ее воли. Оставалось надеяться, что больше он ни о чем не догадается и не будет гадать дальше. Возможно, если она станет хорошо исполнять свою работу, ему не придет в голову приглядываться к ней внимательнее. Менее всего Море хотелось, чтобы кто-то проявлял интерес к ее происхождению.
Она забралась в постель, радуясь прохладным простыням и мягкой подушке. Похоже, у них с лордом Чатемом есть нечто общее. Во всяком случае, она не единственная, у кого есть секреты, и против этого не возражала. Пусть он остается при своих интересах, лишь бы позволил и ей оставаться при своих.
Выходя утром из почтового экипажа, Мора думала о том, что сегодняшний день должен был стать днем ее свадьбы. Если бы она осталась в Девоншире, сейчас уже была бы женой Уилдерхема, вынужденной мириться с его грязными поползновениями. Такая судьба гораздо хуже, чем жизнь в доме лорда Чатема.
Задув свечу у кровати, Мора прошептала в темноту:
– Предлагаю тост, лорд Чатем. За наши… э-э-э… отношения. Будем здоровы!
Вообще ужинать в компании гувернанток не входило в его привычки. Пяти предыдущим дамам он подобной чести не оказывал. Но и они были не молоды и не привлекательны. Потому не занимали безраздельно его мысли на целый вечер. Все пять дам были сухопарыми старыми каргами, придающими слишком большое значение приличиям и слишком малое – жизни.
Неудивительно, что ни одна из них не задержалась долго. Если и было что-то, в чем Риордан знал толк, так это в развлечениях. Он решил позволить детям весело проводить время, так как после всего пережитого ими они это заслуживали. Он мог им это дать. В таких условиях он до сих пор неплохо справлялся с новой ролью главы семьи.
Риордан не отрицал, что очень любит детей, просто понятия не имеет, как заниматься их воспитанием. Взрослым и серьезным всегда был брат Эллиот. Именно он усыновил Сесилию и Уильяма четыре года назад, когда настоящий отец детей скоропостижно скончался от лихорадки. Теперь не стало и Эллиота. Никто представить не мог, что дети окажутся на попечении Риордана и гувернантки, которую ему удастся найти.
Шорох юбок у двери возвестил о прибытии Моры.
– Прошу прощения за опоздание. Я думала, что буду ужинать вместе с детьми. Ваше требование для меня неожиданность.
Последнюю фразу она произнесла с едва заметной прохладцей, свидетельствующей, что она еще не совсем простила Риордана за его грубость.
– Приглашение, – с улыбкой поправил он, пытаясь растопить ледяную стену, которой она себя окружила.
Ничего другого ожидать не приходилось, особенно после собственного довольно холодного прощания. Он надеялся поправить положение с помощью ужина и просто не мог допустить, чтобы от них ушла еще одна гувернантка. Риордан точно знал, что подразумевается под совместной трапезой, девушка же не догадывалась, судя по выбранному ею платью. Она явно недоумевала, входит ли ужин с хозяином дома в ее обязанности, или ее пригласили с целью поприветствовать на новом месте, поэтому сделала выбор в пользу первого.
На ней было темно-зеленое поплиновое платье скромного покроя с кружевной оторочкой, довольно милое, которое отлично подошло бы для чаепития в доме сквайра или похода по магазинам в деревне, но совсем не соответствовало Лондону в целом и ужину в обществе самого известного повесы. Простота покроя и практичность ткани, из которой оно было сшито, разительно контрастировали с официальным вечерним нарядом Риордана.
– Вы куда-то идете сегодня вечером?
Мисс Колфилд быстро окинула его взглядом, явно решая, насколько серьезную ошибку она совершила. Прочесть ее мысли не составляло труда, но не потому, что она открытая книга, просто она не боялась быть откровенной. Риордану импонировало такое поведение, хотя их первая встреча и закончилась на довольно печальной ноте.
– Да, но в своих перемещениях я не стеснен жестким графиком. Волен сам решать, когда приходить.
За месяц, прошедший со смерти брата, выходы в свет потеряли для Риордана привлекательность. В обычных обстоятельствах траур по брату или сестре предписывалось носить три месяца, однако кончина Эллиота была столь нетрадиционна, что высший свет с радостью позволил Риордану продолжать вести привычный образ жизни после двухнедельного отсутствия, потребовавшегося ему на то, чтобы забрать детей из Чатем-Корт.
Риордан подозревал, что подобная благожелательность в действительности связана с общественной жаждой новых сплетен. Если бы ему разрешили на три месяца удалиться в деревню оплакивать брата, у сплетниц не нашлось бы повода со смаком обсуждать подробности смерти Эллиота, отчего сезон показался бы гораздо скучнее.
Дворецкий объявил, что ужин подан. Риордан предложил мисс Колфилд руку, про себя радуясь тому, что сейчас она пребывает в таком же замешательстве от его благопристойного поведения, как прежде – от распущенного.
– Как все официально, – заметила она, присаживаясь на стул, который он предупредительно пододвинул. – Прошу прощения за мой скромный наряд. Я не была уверена…
И замолчала. Риордан представил, как она в своей комнате выбирала между этим зеленым поплиновым платьем и, скорее всего, единственным шелковым, имевшимся в ее распоряжении.
– Вы правильно сделали, что приберегли шелка для другого случая, – весело ответил он, занимая свое место.
– Откуда вы узнали?
Мисс Колфилд наградила его строгим взглядом, не пытаясь скрыть свои мысли, Риордан готов был биться об заклад, что она заподозрила наличие в стенах ее комнаты смотровых отверстий. Все гувернантки, да и все молодые леди так считают, так что ничего удивительного.
Риордан рассмеялся, развеивая ее страхи.
– Не беспокойтесь, мисс Колфилд. Все очень просто. Чтобы понять женщину, мужчина должен прежде понять ее манеру одеваться.
Этим умением он овладел давным-давно, и в последующие годы оно не раз сослужило ему добрую службу.
Мисс Колфилд положила льняную салфетку себе на колени и посмотрела на него с сомнением во взоре, свидетельствующим о недоверии. Пока слуги разливали суп, Риордан откинулся на спинку стула, изучая изменившиеся в пламени свечей черты лица мисс Колфилд. Она являлась счастливой обладательницей длинных густых волос, которые утром скрывал чепец, сейчас же они были уложены в красивую прическу, открывающую изящный изгиб шеи. Этого было достаточно, чтобы Риордан начал воображать, каково было бы, вынув шпильки, распустить ее волосы, пропуская пряди между пальцами.
– При свете свечей ваши волосы кажутся красновато-золотыми, это очень красиво, – сообщил он, когда слуги ушли.
– И что это обстоятельство сообщает вам обо мне?
Она снова обожгла его резким взглядом зеленых глаз.
– Вы не поверили, когда я говорил об одежде, не так ли? – Риордан отложил ложку для супа, наслаждаясь каждой проведенной в ее обществе минутой. Уж развлекаться-то он умел! Наблюдение и выдвижение гипотез всегда давалось ему без труда, а большинству женщин нравилась такая игра в «предсказание судьбы». – Позвольте же мне доказать вам. Вы часто выбираете зеленый цвет одежды, и это имеет смысл, учитывая ваши изумрудные глаза и рыжие волосы. Оттенки зеленого для вас любимая гамма, не так ли?
– Верно, – согласилась она.
Риордан отметил, что даже в смущении гувернантка демонстрирует безупречные манеры. Она поднесла ко рту ложку супа и проглотила, не пролив ни капли. Значит, получила хорошее воспитание.
– А теперь вы заинтригованы. Я делаю такое заключение, судя по тому, как вы слегка подались вперед.
Риордан понизил голос, чтобы придать их беседе налет интимности. Ее глаза сверкали, он счел это добрым знаком. Значит, она постепенно оттаивает.
– Что ж, раз вы так хорошо умеете угадывать, скажите, откуда у гувернантки шелковое платье.
Разговор пришлось ненадолго прервать, пока подавали рыбу.
– У вас их больше одного, – продолжил Риордан, когда слуги удалились. Он не знал, откуда ему это известно, просто подобная мысль показалась ему правильной. Эта девушка рождена для того, чтобы носить наряды из лучших тканей и дорогие украшения. Коснувшись ее руки, он неспешно нарисовал пальцем круг на ее ладони. – Ну, подтвердите же мою догадку. – Женщина, которая носит шелковые платья и воображает, что в стенах ее комнаты смотровые отверстия, для него загадка. – Вы вовсе не заурядная гувернантка.
Мисс Колфилд напряглась и отдернула руку.
– А вы незаурядный граф.
Она всецело сосредоточилась на рыбе, которую до сих пор не попробовала. Значит, слова Риордана задели ее за живое. Это интриговало его, но не удивляло. Ее одежда отлично сшита. Она явно многое недоговаривает, эта молодая привлекательная мисс Колфилд, похоже, имеющая в своем распоряжении хороший гардероб и привыкшая открыто высказывать свое мнение даже в присутствии мужчины, которого должна бы считать выше себя по положению.
– Я не хотел оскорбить вас, мисс Колфилд, и никогда не придавал значения слову «заурядный».
Риордан решил пока оставить девушку в покое. Не стоит ее пугать. Если она сочтет, что он разгадал ее тайну, захочет сбежать, а этого допустить он не мог. Ему нужна гувернантка для детей, и он готов закрыть глаза на ее так называемые секреты.
Мисс Колфилд съела рыбу без единого faux pas[5]. На светских приемах Риордан всегда наблюдал за тем, как женщины едят рыбу, это была отличная возможность проверить, являются ли они на самом деле теми, за кого себя выдают. Мисс Колфилд явно многое скрывала. В отличие от многих притворщиц она держала кусочек хлеба в левой руке, а вилку – в правой, причем ни разу не совершила попытки потянуться за ножом, использование которого не допускалось. Люди из высшего общества знали, что сок рыбы оставит пятна на любом ноже, если только он не изготовлен из серебра. Его наблюдение лишь подтвердило то, что он уже и так заметил – мисс Колфилд прекрасно держалась за столом, словно каждый день ела при свечах из фарфоровой и хрустальной посуды и в обществе графа.
*** К тому времени, как подали говядину, мысли Риордана приняли более чувственный оборот. Он вдруг обнаружил, что, наблюдая за манерами мисс Колфилд, не сводит глаз с ее восхитительного ротика, будто специально созданного для поцелуев, и с ее шеи, когда она глотает. Затем его взгляд проследовал ниже, к вырезу платья, который выигрышно подчеркивал грудь. В голове Риордана роились непозволительные мысли и фантазии о том, как бы поскорее снять это платье и овладеть ею прямо на столе.
– Понравился ли вам ужин? – поинтересовался он низким голосом, в котором звучали скорее соблазнительные, нежели участливые нотки. – Не хотите ли еще вина?
Риордан принялся заигрывать в открытую. Лаская рукой ножку пустого бокала, он думал о том, сделает ли она ему за это замечание. Она именно так и поступила. Очень смело и даже дерзко с ее стороны. Не любая женщина на ее месте отважилась бы на такой шаг. Что ж, тем лучше. Риордан не жаловал бесхарактерных людей.
– Скажите, лорд Чатем, вы флиртуете с любой встреченной вами женщиной или только с гувернантками?
Риордан взял бутылку с вином и принялся наполнять бокал мисс Колфилд, используя это как предлог, чтобы придвинуться ближе и еще сильнее смутить.
– Уверяю вас, это не флирт. Если бы я флиртовал с вами, мисс Колфилд, вы немедленно бы это поняли.
Разумеется, произнося эти слова, он лукавил. Он действительно флиртовал, всего лишь чуть-чуть по его стандартам, и обоим было об этом известно.
Рассмеявшись, он налил вина себе в бокал.
– Предлагаю тост, мисс Колфилд. За наши… э-э-э… отношения. Будем здоровы!
* * *
Мора легонько соприкоснулась ободком бокала с бокалом лорда Чатема, размышляя о том, что просто невозможно не подпасть под его дружелюбные чары, и он не может ничего с собой поделать. Возможно, сам он и не считает свои действия заигрываниями, но высший свет счел бы их таковыми. Неудивительно, что миссис Пендергаст назвала его распутным повесой. Возможно, при его появлении женщины падают в обморок от избытка чувств, и он явно не обделен вниманием прекрасного пола. Красивый, обаятельный, хорошо сложенный, граф Чатем мог заполучить любую женщину, какую только пожелает, не прикладывая к этому никаких усилий.Что ж, ее он точно не получит, даже если это, судя по его действиям, и входит в его намерения. За десертом, состоящим из сыра и фруктов, она решительно даст ему это понять. Подобное заявление станет достойным завершением вечера. Откусив пару раз от твердого чеддера, Мора начала претворять в жизнь свой замысел.
– Я думала, целью нашего ужина станет разговор о детях. Вечер подходит к концу, а главная тема до сих пор не затронута.
Прямее выразиться было просто невозможно.
– А что бы вы хотели узнать о детях?
Граф снова наполнил свой бокал, и Мора задумалась, был ли то третий или четвертый. Вино исчезало из его бокала, точно простая вода.
– Мы могли бы начать с расписания занятий и обсудить вопросы, связанные с их образованием, – быстро сказала Мора, думая о том, что это самая из ряда вон выходящая беседа, в которой она когда-либо участвовала. Она вообще не должна была задавать подобные вопросы, так как графу следовало бы в первую очередь рассказать ей о том, что он предполагает для детей.
– Расписания? – Лорд Чатем принялся ожесточенно резать сыр, будто бы этот вопрос вызывал у него досаду. Тон его голоса сделался ледяным, как во время их знакомства. – У них нет никакого расписания, мисс Колфилд. Их жизнь и без того перевернулась с ног на голову, они лишились своего верного опекуна, а потом за несколько недель у них сменилось пять гувернанток. С тех пор как умер мой брат, в их жизни больше нет стабильности.
Мору его слова не испугали.
– У детей есть вы. Разумеется, вы пытались установить для них хоть какие-то правила в отсутствие гувернантки, – настаивала она, думая о том, что ее родители, к примеру, принимали очень активное участие в ее воспитании.
– Возможно, и пытался, но распорядком я это точно называть бы не стал. – Лорд Чатем откинулся на спинку стула, рассеянно поигрывая вновь опустевшим бокалом. – Я вижу, вы во мне разочаровались. Возможно, у вас слишком высокие стандарты. – Он больше не заигрывал с ней, а говорил тоном, умаляющим собственное достоинство. – Но вам не следует забывать о том, что я холостяк, ведущий соответствующий образ жизни. Если бы я знал, как воспитывать детей, вас бы здесь не было.
Поставив бокал на стол, он поднялся:
– Прошу меня извинить. Сейчас позднее, чем я рассчитывал, и мое присутствие требуется в других местах, каким бы запоздалым оно ни было. Не стесняйтесь угощаться фруктами и сыром без меня.
Отвесив краткий поклон, граф покинул столовую. Мора сочла его уход очень своевременным, хотя и невероятно грубым.
Вот уж поистине холостяк с закоренелыми привычками! Оказавшись у себя в комнате, Мора дала волю гневу. Что бы он ни делал и ни говорил, все свидетельствовало о том, что перед ней неженатый мужчина. Даже его уход из обеденного зала. Очевидно, он приглашен на бал к Разерфордам и на вечер герцога Рутланда, потом у него наверняка запланирована встреча с друзьями за одним из игорных столов в клубе «Сент-Джеймс». Следовательно, домой он вернется лишь под утро.
Море очень хотелось попенять ему за совершенно не отеческое поведение, но она и без того уже разгневала его сегодня. К тому же он был не единственным мужчиной, предпочитающим проводить ночь в городе, препоручив заботу о детях другим людям. Но это ситуацию не улучшало. Мора не одобряла присущую аристократам политику laissez-faire[6] в воспитании детей. Ее родители растили вопреки общепринятым в свете нормам, за что она всегда будет им благодарна.
Сейчас она очень радовалась крыше над головой и постели. Мора начала аккуратно вынимать из прически шпильки и опускать их в маленькую шкатулку, стоящую на комоде. День выдался богатым на события, и сейчас она чувствовала усталость. Занимаясь вечерним туалетом, Мора улыбнулась про себя и, натянув через голову белую ночную сорочку, принялась исследовать комнату. Она оказалась меньше, чем те, к каким она привыкла, однако очень милой, с окном в новых занавесках, из которого открывался прекрасный вид на сад. Стены были оклеены розовыми обоями с мелким цветочным рисунком, на кровати лежало розовато-белое покрывало. В одном углу стояла гладильная машина, в другом – комод. «Сгодится, – решила про себя Мора, – особенно после трех дней, проведенных в почтовом экипаже».
Возможно, она и не ведет тот образ жизни, для которого была рождена, тем не менее неплохо устроилась. Она получила работу, сумела добраться сюда по запутанным лондонским улицам и познакомилась с загадочным графом Чатемом. В самом деле, неплохо для родовитой девушки из графства Девоншир. Правда, придется следить за каждым своим шагом. Граф может флиртовать, сколько его душе угодно, воспитывать своих подопечных в свойственной ему беззаботной манере, но это вовсе не означает, что он не видит дальше своего носа.
Проницательный лорд Чатем верно подметил, что она незаурядная гувернантка. Мора вовсе не собиралась выдавать себя, но это произошло помимо ее воли. Оставалось надеяться, что больше он ни о чем не догадается и не будет гадать дальше. Возможно, если она станет хорошо исполнять свою работу, ему не придет в голову приглядываться к ней внимательнее. Менее всего Море хотелось, чтобы кто-то проявлял интерес к ее происхождению.
Она забралась в постель, радуясь прохладным простыням и мягкой подушке. Похоже, у них с лордом Чатемом есть нечто общее. Во всяком случае, она не единственная, у кого есть секреты, и против этого не возражала. Пусть он остается при своих интересах, лишь бы позволил и ей оставаться при своих.
Выходя утром из почтового экипажа, Мора думала о том, что сегодняшний день должен был стать днем ее свадьбы. Если бы она осталась в Девоншире, сейчас уже была бы женой Уилдерхема, вынужденной мириться с его грязными поползновениями. Такая судьба гораздо хуже, чем жизнь в доме лорда Чатема.
Задув свечу у кровати, Мора прошептала в темноту:
– Предлагаю тост, лорд Чатем. За наши… э-э-э… отношения. Будем здоровы!
Глава 3
Эктон Хамфрис, более известный в Девоншире как барон Уилдерхем, развалился на диване Лукаса Гардинга со стаканом бренди. Гардинг стоя в противоположном конце комнаты, рассеянно теребил тяжелое пресс-папье на своем столе. Этим свинцовым предметом он вполне мог размозжить сыщику голову и был достаточно взбешен, чтобы действительно так поступить. Он не раз позволял гневу руководить своими поступками. Вот и сейчас его лицо сделалось красным от ярости.
– Вы хотите сказать, что моей племяннице удалось ускользнуть от вас и скрыться? – с трудом вымолвил Гардинг, когда сыщик окончил отчет.
Эктон выпрямился, намереваясь вмешаться в разговор.
– Вы ведь, несомненно, понимаете, как невероятно это звучит. Мисс Гардинг – хорошо воспитанная молодая леди, которая ни разу не покидала пределов Эксетера без сопровождения. А вы и ваши люди профессионалы своего дела, – лениво протянул он, но лишь полный глупец мог бы поверить в его видимое безразличие. Эктон был так же разозлен полученным отчетом, как и Гардинг. За последнюю неделю, с тех пор как стало ясно, что его неблагодарная племянница сбежала за четыре дня до того, как должна была стать его женой и баронессой Уилдерхем, в его продолжительных отношениях с Лукасом Гардингом появилась трещина.
– Мне очень жаль, но мы пока не располагаем иными сведениями.
Сыщик, явно чувствуя себя не в своей тарелке, стоял, переминаясь с ноги на ногу. Он понимал, что назревает буря, готовая в любую секунду обрушиться на его голову.
– Иными сведениями? Да вы вообще никакими сведениями не располагаете! – взорвался Гардинг.
Эктон решил про себя, что гнев Гардинга вполне оправдан. Исчезновение Моры поставило его в отчаянное положение, в этой истории он выглядел полным дураком. Согласно их контракту, девушка должна была стать женой Эктона, а он за это обязался забыть о долге, которым столь опрометчиво обзавелся ее дядя. Просто Гардинг и мысли не допускал, что на скачках его жеребец Капитан не сумеет обойти Юпитера, принадлежащего Эктону. Тот, в свою очередь, согласился в уплату долга взять не деньги, а невесту, очаровательную Мору Гардинг.
Теперь же у Гардинга не было ни племянницы, ни денег для погашения долга, зато маячил срок выплаты. Если ему не удастся в самое ближайшее время отыскать Мору, он потеряет все. Эктону было отлично известно, что его приятель так называемый «безземельный рыцарь», поскольку его владение за ним не закреплено. Если отнять у него дом, его семья, состоящая из жены, маленьких близнецов и двух сыновей постарше, окажется без крыши над головой. Мора была для Гардинга очень выгодным товаром и гарантом стабильности. Он заботился о ней до тех пор, пока ей исполнилось шестнадцать лет, и как она с ним за это обошлась? Эктон бы никогда не потерпел подобного неповиновения. Таков уж удел всех женщин – быть полезными своей семье. Долгом Моры было выйти за Эктона замуж, чтобы отплатить дяде за четыре года проживания в его доме.
– Вы хотите сказать, что моей племяннице удалось ускользнуть от вас и скрыться? – с трудом вымолвил Гардинг, когда сыщик окончил отчет.
Эктон выпрямился, намереваясь вмешаться в разговор.
– Вы ведь, несомненно, понимаете, как невероятно это звучит. Мисс Гардинг – хорошо воспитанная молодая леди, которая ни разу не покидала пределов Эксетера без сопровождения. А вы и ваши люди профессионалы своего дела, – лениво протянул он, но лишь полный глупец мог бы поверить в его видимое безразличие. Эктон был так же разозлен полученным отчетом, как и Гардинг. За последнюю неделю, с тех пор как стало ясно, что его неблагодарная племянница сбежала за четыре дня до того, как должна была стать его женой и баронессой Уилдерхем, в его продолжительных отношениях с Лукасом Гардингом появилась трещина.
– Мне очень жаль, но мы пока не располагаем иными сведениями.
Сыщик, явно чувствуя себя не в своей тарелке, стоял, переминаясь с ноги на ногу. Он понимал, что назревает буря, готовая в любую секунду обрушиться на его голову.
– Иными сведениями? Да вы вообще никакими сведениями не располагаете! – взорвался Гардинг.
Эктон решил про себя, что гнев Гардинга вполне оправдан. Исчезновение Моры поставило его в отчаянное положение, в этой истории он выглядел полным дураком. Согласно их контракту, девушка должна была стать женой Эктона, а он за это обязался забыть о долге, которым столь опрометчиво обзавелся ее дядя. Просто Гардинг и мысли не допускал, что на скачках его жеребец Капитан не сумеет обойти Юпитера, принадлежащего Эктону. Тот, в свою очередь, согласился в уплату долга взять не деньги, а невесту, очаровательную Мору Гардинг.
Теперь же у Гардинга не было ни племянницы, ни денег для погашения долга, зато маячил срок выплаты. Если ему не удастся в самое ближайшее время отыскать Мору, он потеряет все. Эктону было отлично известно, что его приятель так называемый «безземельный рыцарь», поскольку его владение за ним не закреплено. Если отнять у него дом, его семья, состоящая из жены, маленьких близнецов и двух сыновей постарше, окажется без крыши над головой. Мора была для Гардинга очень выгодным товаром и гарантом стабильности. Он заботился о ней до тех пор, пока ей исполнилось шестнадцать лет, и как она с ним за это обошлась? Эктон бы никогда не потерпел подобного неповиновения. Таков уж удел всех женщин – быть полезными своей семье. Долгом Моры было выйти за Эктона замуж, чтобы отплатить дяде за четыре года проживания в его доме.