Страница:
Серж Брюссоло
Волшебный свет
Пролог
Оцепенев от долгого путешествия, Пегги Сью, Джефф и Наксос совсем потеряли ощущение времени. Они уже почти задремали, как вдруг почувствовали сильный толчок.
– Прибыли, – сообщил Зеб, – выходим.
Подростки очутились на каменистой земле посреди какой-то неведомой пустыни. Стояла ночь, было холодно…
– Где мы приземлились? – забеспокоился Наксос. – Это что, Земля?
– Нет, – признался Зеб, – космические течения отнесли нас в сторону. Мы заблудились.
– Вон там! – крикнула вдруг Пегги. – Смотрите, там какой-то свет… Похоже на маяк.
– Пойдем в том направлении, – предложил Наксос, – а там посмотрим.
В кармане Пегги Сью горсткой мелких ящериц[1] копошились волки и синий пес.
«Надеюсь, мы сможем отыскать колдунью, которая вернет им нормальные размеры!» – подумала девочка, пускаясь в путь.
Вдалеке гигантский маяк рассекал сумрак своим золотистым лучом.
«Откуда в пустыне маяк? – удивилась про себя Пегги. – В жизни такого не видела. Может быть, здесь было море, а потом испарилось?»
– Это декорации для кино! – радостно завопил Джефф. – Их построили, чтобы я мог танцевать! Здесь и состоится мой следующий спектакль. Приглашаю вас на премьеру…
И, оставив своих спутников позади, он ринулся в ночь.
– Совсем спятил! – фыркнул Наксос. – Мы даже понятия не имеем, что ожидает нас впереди, а он кидается туда, очертя голову…
– Прибыли, – сообщил Зеб, – выходим.
Подростки очутились на каменистой земле посреди какой-то неведомой пустыни. Стояла ночь, было холодно…
– Где мы приземлились? – забеспокоился Наксос. – Это что, Земля?
– Нет, – признался Зеб, – космические течения отнесли нас в сторону. Мы заблудились.
– Вон там! – крикнула вдруг Пегги. – Смотрите, там какой-то свет… Похоже на маяк.
– Пойдем в том направлении, – предложил Наксос, – а там посмотрим.
В кармане Пегги Сью горсткой мелких ящериц[1] копошились волки и синий пес.
«Надеюсь, мы сможем отыскать колдунью, которая вернет им нормальные размеры!» – подумала девочка, пускаясь в путь.
Вдалеке гигантский маяк рассекал сумрак своим золотистым лучом.
«Откуда в пустыне маяк? – удивилась про себя Пегги. – В жизни такого не видела. Может быть, здесь было море, а потом испарилось?»
– Это декорации для кино! – радостно завопил Джефф. – Их построили, чтобы я мог танцевать! Здесь и состоится мой следующий спектакль. Приглашаю вас на премьеру…
И, оставив своих спутников позади, он ринулся в ночь.
– Совсем спятил! – фыркнул Наксос. – Мы даже понятия не имеем, что ожидает нас впереди, а он кидается туда, очертя голову…
Хрустальный сад
Это была очень странная пустыня: казалось, каждый камень и даже скала выточены из чистого хрусталя. Каждый кусок щебня здесь сверкал и искрился, как настоящий бриллиант!
«Можно было бы понаделать много красивых колец или заколок…» – размышляла Пегги Сью, в то время как под ее подошвами скрипело так, как будто она ступала по куче битого стекла. Если бы не свет звезд в ночном небе, дороги не было бы видно и на десять шагов вперед.
– Мы останемся без обуви, если пойдем дальше, – поделилась своими опасениями девочка. – Посмотрите, все эти камни режутся сильнее, чем миллион битых бутылок.
– Так давай полетим на твоем ковре! – предложил Наксос. – Отличный повод им воспользоваться.
Пегги Сью только покачала головой. Пытаясь прийти в себя после долгого космического путешествия, она едва не забыла про волшебный летучий ковер, добытый ею в красных джунглях во время учебы в колледже супергероев[2]. Благодаря изобретательности ее подруги Лобы ковер теперь выглядел как обычный плащ, но достаточно было его разложить, как он мгновенно принимал свой истинный вид.
Пегги поспешила вытащить чудо-одежду из рюкзака. Увы! Как только она его развернула, он мгновенно вырвался у нее из рук и умчался в темное небо.
– Вот черт, сбежал! – ахнул Наксос. – Смотри-ка, свободы ему захотелось! Поверить не могу… Предатель!
Пегги потрясенно застыла, глядя на пустые руки.
– Ничего удивительного, им слишком долго не пользовались, – вмешался Зеб. – Поэтому ковер забыл всю дрессировку и снова стал диким. Он не вернется. Не следует больше рассчитывать на него.
Пегги сердито топнула ногой, расстроенная таким предательством. И тут же поморщилась: усеявшие землю кристаллы изрезали подошвы ее обуви и теперь больно кололи пальцы ног.
– Ладно, не будем делать из этого трагедию, – вздохнул Наксос. – Обойдемся и без него. Мне кажется, нам лучше всего держать путь на ту крепость. Странная конструкция. Похоже на сторожевую башню какого-то замка…
– Нет, – поправила его Пегги, – это маяк. Посмотри внимательно: на его вершине можно различить стекло линзы, от которой исходит свет. Уверена, он зажегся, когда мы приземлились.
– В любом случае сейчас он погас, – заметил Наксос. – Может, нас сбило с толку отражение… Кто мог построить такую махину? Она же просто огромная!
Золотоволосый мальчик говорил правду: казалось, вершина башни касается звезд.
– Наверное, ее построили великаны, – предположила девочка. – Думаю, что тысячи лет назад на этом месте плескалось море. Потом вода испарилась, а маяк остался стоять на том же месте.
– Возможно… – пробормотал Наксос. – Если мы сможем его обследовать, то наверняка получим ответы на свои вопросы. Не говоря уже о том, что башня станет для нас отличным убежищем на ночь.
Пегги Сью вздрогнула. Холод становился все сильнее, а непроглядная тьма вокруг, казалось, таила в себе множество опасностей. Инстинкт шептал девочке, что им нужно где-нибудь укрыться. Она повернулась к Зебу:
– Ты когда-нибудь слышал о месте, куда мы попали?
– Немного, – признался мальчик с зеленой кожей. – Это плохой мир. Не нужно тут оставаться. Здесь много коварных, злых вещей.
Не слишком ободренные его словами, ребята решили обойти вокруг маяка, чтобы понять, где вход. Их ожидало разочарование: в основании сооружения не было никакой двери!
– Вот черт! – прошептала Пегги. – Как же мы попадем внутрь?
– Не знаю, – с досадой сказал Наксос. – Может быть, строители замуровали хранителя маяка внутри, когда закончили работу? Или они принадлежали к расе, которая могла подниматься на самые высокие башни без лестницы?
– Хочешь сказать, обитатели планеты – обезьяны? – переспросила Пегги.
– Ну да… что-то вроде обезьян… у которых, наверное, была привычка заходить в помещение через верх. Может, там, на последнем этаже, около самой линзы есть какая-нибудь дверь.
– Если собираешься лезть наверх, на меня не рассчитывай. Стены же совершенно гладкие, не за что даже уцепиться! И к тому же ветер очень сильный: как только мы окажемся в десяти метрах над землей, он нас тут же сбросит. Как глупо! Если бы летучий ковер не сбежал, он бы доставил нас наверх.
Они остановились у подножия башни, задрав головы вверх. Пегги и Наксос стучали зубами от холода, да и Зеб выглядел не слишком довольным. Судя по всему, ему совершенно не хотелось задерживаться в этом месте.
– Ничего не поделаешь, – вздохнула девочка, – давайте осмотрим окрестности. Вдруг мы найдем укрытие, в котором сможем развести огонь.
Ночной воздух пах чем-то странным: такой аромат иногда издают ядовитые растения, которые привлекают насекомых лишь затем, чтобы их съесть. Пегги очень не хватало синего пса, спрятанного сейчас в ее кармане. Она так нуждалась в его чутком обонянии и в его советах… но не решалась вытащить из укрытия. Верный друг стал теперь слишком маленьким, и она боялась наступить на него. Такого она себе никогда бы не простила!
Сложив руки рупором, друзья несколько раз попытались докричаться до Джеффа, но тот не удостоил их ответом.
– Куда же подевался этот болван? – жалобно проговорила Пегги. – Надеюсь, с ним ничего не случилось.
– Вон там, – сказал вдруг Наксос, понизив голос. – Там что-то есть. Какие-то руины…
Они двинулись вперед. Действительно, перед ними лежали руины: высокие колоннады высились в темноте, как развалины античного города, разрушенного какой-то страшной катастрофой. Это было величественно и одновременно пугающе, как мраморные кладбищенские надгробья в лунном свете.
– Чувствуешь себя, как в Помпеях…[3] – пробормотал Наксос.
Пегги промолчала. Эти большие полуразрушенные строения наводили на нее страх. Здесь были десятки храмов, термы, торговые ряды, архитектура которых еще угадывалась. На высоких постаментах застыли статуи. У подножия широкой мраморной лестницы стоял на страже исполинский лев. И хотя это был всего лишь хрустальный идол, от его свирепо ощеренной морды у девочки по спине пробежал холодок.
– Не нравится мне этот памятник, – шепнула она.
– Странно как-то, – отозвался Наксос, – все сделано из стекла. И здания, и статуи… Можно подумать, простого камня на этой планете не существует.
Подобрав с земли прозрачный камушек, он изо всей силы швырнул его в льва; тонкий звон разнесся среди руин, как будто где-то зазвенел колокольчик.
– Перестань! С ума сошел! – запаниковала Пегги. – Из-за тебя нас заметят!
– Круто! – выдохнул Наксос. – Ты же видишь, что здесь никого нет. Тут же просто пустыня. Этот город покинули, наверное, еще две тысячи лет назад.
Он был прав, но девочка никак не могла отвлечься от странной мысли: «Ему не следовало делать этого… теперь лев проснулся…»
Она тут же пожала плечами и обозвала себя идиоткой. О чем она только думает? Конечно, статуя выглядела очень страшно, но это была всего лишь скульптура, высеченная из какого-то минерала.
– Эта штука страшно крепкая! – пропыхтел Наксос. – Я колотил по нему, как сумасшедший, и ни единой щербинки! А ведь обычно хрусталь довольно хрупкий…
Пегги Сью обернулась, чтобы охватить взглядом весь «античный» город целиком. Когда-то это было необыкновенно красивое место. Даже и сейчас свет луны и звезд играл на колоннах и прозрачных портиках, рассыпаясь на миллионы отражений.
– Очень красиво, но… здесь веет смертью… – пробормотала она. – Пойдем, не стоит тут оставаться: у меня плохое предчувствие.
Подростки снова принялись за исследования. Повернув на улицу с выщербленной мостовой, они увидели нагромождение шлемов, щитов и мечей, тоже целиком выточенных из хрусталя редкой чистоты.
– Ничего себе! – воскликнул Наксос, подбирая шлем центуриона. – Никогда не думал, что солдат может носить доспехи из стекла. Это же противоречит самой элементарной логике.
Пегги его не слушала. Уже десять минут она испытывала непреодолимое желание обернуться, чтобы убедиться, что никто не идет за ней. Сквозь прозрачные руины она по-прежнему видела льва, сторожившего мраморную лестницу, но теперь… Ей показалось, что «пробужденный» Наксосом идол глядит в ее сторону.
Боясь прослыть трусихой, она не решилась поделиться своими опасениями с Наксосом.
«Мне просто померещилось, – решила Пегги. – Это просто иллюзия, возникшая из-за игры света. Хрустальная статуя не может вертеть головой». Но в глубине сознания свербила боязливая мысль: Наксос не должен был кидать в идола камнем. Раздавшийся от удара звон мог бы разбудить и мертвого… Или даже статую.
– Становится все холоднее и холоднее, – пожаловалась девочка. – Если так пойдет дальше, мы просто заледенеем. Нужно найти, чем разжечь огонь. А ты, Зеб, что ты об этом думаешь?
Зеленоватое существо, принявшее облик Себастьяна, скорчило гримасу неодобрения.
– Слишком холодно, – прошептал Зеб, – от низкой температуры твердеет материя, из которой я сделан. Скоро я не смогу пошевелиться.
– Он прав, – признал Наксос. – Это ведь все равно что сунуть кусок пластилина в холодильник: тот становится твердым, как камень.
– Мне… уже… трудно… говорить… – с трудом выговорил Зеб. – Мой рот онемел… и руки тоже. Я парализован.
Пегги потрогала ладонью его лицо и поняла: и правда, под действием холода Зеб вот-вот окаменеет.
«Он потеряет свою эластичность, – подумала она, – а значит, и свои чудесные способности. Если мы окажемся в опасности, Зеб не сможет нам помочь».
– Я потащу его на спине, – решил Наксос.
Увы, когда он попытался приподнять Зеба, оказалось, что тот от холода приклеился к земле.
– Вот черт! – заворчал золотоволосый мальчик. – Считай, он пустил корни, как столетний дуб! Я и на сантиметр не могу его сдвинуть. Придется оставить его здесь дожидаться, пока мы не разведем костер. Будем надеяться, тепло походного лагеря вернет ему пластичность.
В тот момент среди руин послышался скрип стекла, и Пегги Сью вздрогнула.
– Просто ветер, – шепотом объяснил Наксос. – Он швыряет в стеклянные колонны песком и камешками с равнины. Малейший звук здесь пробуждает самое невероятное эхо. Пойдем, нам нужно найти дрова. Причем срочно: я уже не чувствую собственных ног.
Пегги Сью поспешила за ним.
Вдвоем они углубились в лабиринт развалин.
– Даже вода в фонтанах превратилась в стекло, – заметил мальчик, указывая на широкий бассейн, содержимое которого выглядело как зеркало. На Земле вода бы просто замерзла, здесь же она стала тверже алмаза.
Пегги наклонилась через бортик. В глубине, под зеркальной поверхностью, она различила красных рыбок, совершенно целых, заключенных в прозрачное стекло… Неужели они тоже находятся здесь две тысячи лет?
Пройдя через пролом в рухнувшей стене, ребята оказались в саду, засаженном плодовыми деревьями. Единственная проблема была в том, что деревья тоже оказались хрустальными. Использовать их для разведения огня было невозможно. Чуть дальше Пегги обнаружила стеклянных птиц, застывших на ветке. Наксос, прищурившись, разглядел даже стеклянных мушек и пчел, сидевших на цветах или фруктах.
Пегги Сью почувствовала, что ее одолевают отчаяние и страх.
– Мне кажется, я поняла, что происходит, – прошептала она. – Холод здесь волшебный. Поначалу он кажется обычным, как у нас на Земле, но, усиливаясь, он преобразует то, на что действует. Сначала все превращается в камень, потом в стекло, затем в хрусталь. И в конце концов, набрав наибольшую силу, холод обращает все в алмаз. Дома, растения, живые существа… Вполне возможно, что статуи, которые мы видели, в действительности – бывшие жители города.
– Думаешь, то же самое случится и с нами? – в испуге пролепетал Наксос.
– Боюсь, да, – застонала Пегги Сью. – Наверняка тут какое-то колдовство. Мы никогда не сможем согреться. Не пройдет и двух дней, и мы окаменеем, как бедняга Зеб, и превратимся в две стеклянные статуи. Эта проклятая зима убьет нас!
Не в силах бороться с отчаянием, она бросилась в объятия Наксоса, который крепко сжал ее руками. Их губы почти соприкасались, но подростки едва ощущали тепло дыхания друг друга. Легкие больше не согревали воздух, который они вдыхали.
– Какая неудача, – пробормотал мальчик, – после всех приключений, которые мы пережили, погибнуть таким образом…
Пегги подскочила от ужаса. Она подняла левую руку на уровень глаз, вглядываясь в нее со страхом.
– Мои ногти… – пролепетала она. – Смотри, они превращаются в стекло. У меня стеклянные ногти! Затем настанет очередь зубов, костей… Преображение уже началось!
И вдруг, когда девочка ярко вообразила себя застывшей статуей, ее ослепила вспышка такого яркого света, что она невольно застонала. За какую-то долю секунды тьма рассеялась, как будто на небе взошло солнце, затопив всю планету золотыми лучами.
– Маяк! – завопил Наксос. – Он снова зажегся!
«Можно было бы понаделать много красивых колец или заколок…» – размышляла Пегги Сью, в то время как под ее подошвами скрипело так, как будто она ступала по куче битого стекла. Если бы не свет звезд в ночном небе, дороги не было бы видно и на десять шагов вперед.
– Мы останемся без обуви, если пойдем дальше, – поделилась своими опасениями девочка. – Посмотрите, все эти камни режутся сильнее, чем миллион битых бутылок.
– Так давай полетим на твоем ковре! – предложил Наксос. – Отличный повод им воспользоваться.
Пегги Сью только покачала головой. Пытаясь прийти в себя после долгого космического путешествия, она едва не забыла про волшебный летучий ковер, добытый ею в красных джунглях во время учебы в колледже супергероев[2]. Благодаря изобретательности ее подруги Лобы ковер теперь выглядел как обычный плащ, но достаточно было его разложить, как он мгновенно принимал свой истинный вид.
Пегги поспешила вытащить чудо-одежду из рюкзака. Увы! Как только она его развернула, он мгновенно вырвался у нее из рук и умчался в темное небо.
– Вот черт, сбежал! – ахнул Наксос. – Смотри-ка, свободы ему захотелось! Поверить не могу… Предатель!
Пегги потрясенно застыла, глядя на пустые руки.
– Ничего удивительного, им слишком долго не пользовались, – вмешался Зеб. – Поэтому ковер забыл всю дрессировку и снова стал диким. Он не вернется. Не следует больше рассчитывать на него.
Пегги сердито топнула ногой, расстроенная таким предательством. И тут же поморщилась: усеявшие землю кристаллы изрезали подошвы ее обуви и теперь больно кололи пальцы ног.
– Ладно, не будем делать из этого трагедию, – вздохнул Наксос. – Обойдемся и без него. Мне кажется, нам лучше всего держать путь на ту крепость. Странная конструкция. Похоже на сторожевую башню какого-то замка…
– Нет, – поправила его Пегги, – это маяк. Посмотри внимательно: на его вершине можно различить стекло линзы, от которой исходит свет. Уверена, он зажегся, когда мы приземлились.
– В любом случае сейчас он погас, – заметил Наксос. – Может, нас сбило с толку отражение… Кто мог построить такую махину? Она же просто огромная!
Золотоволосый мальчик говорил правду: казалось, вершина башни касается звезд.
– Наверное, ее построили великаны, – предположила девочка. – Думаю, что тысячи лет назад на этом месте плескалось море. Потом вода испарилась, а маяк остался стоять на том же месте.
– Возможно… – пробормотал Наксос. – Если мы сможем его обследовать, то наверняка получим ответы на свои вопросы. Не говоря уже о том, что башня станет для нас отличным убежищем на ночь.
Пегги Сью вздрогнула. Холод становился все сильнее, а непроглядная тьма вокруг, казалось, таила в себе множество опасностей. Инстинкт шептал девочке, что им нужно где-нибудь укрыться. Она повернулась к Зебу:
– Ты когда-нибудь слышал о месте, куда мы попали?
– Немного, – признался мальчик с зеленой кожей. – Это плохой мир. Не нужно тут оставаться. Здесь много коварных, злых вещей.
Не слишком ободренные его словами, ребята решили обойти вокруг маяка, чтобы понять, где вход. Их ожидало разочарование: в основании сооружения не было никакой двери!
– Вот черт! – прошептала Пегги. – Как же мы попадем внутрь?
– Не знаю, – с досадой сказал Наксос. – Может быть, строители замуровали хранителя маяка внутри, когда закончили работу? Или они принадлежали к расе, которая могла подниматься на самые высокие башни без лестницы?
– Хочешь сказать, обитатели планеты – обезьяны? – переспросила Пегги.
– Ну да… что-то вроде обезьян… у которых, наверное, была привычка заходить в помещение через верх. Может, там, на последнем этаже, около самой линзы есть какая-нибудь дверь.
– Если собираешься лезть наверх, на меня не рассчитывай. Стены же совершенно гладкие, не за что даже уцепиться! И к тому же ветер очень сильный: как только мы окажемся в десяти метрах над землей, он нас тут же сбросит. Как глупо! Если бы летучий ковер не сбежал, он бы доставил нас наверх.
Они остановились у подножия башни, задрав головы вверх. Пегги и Наксос стучали зубами от холода, да и Зеб выглядел не слишком довольным. Судя по всему, ему совершенно не хотелось задерживаться в этом месте.
– Ничего не поделаешь, – вздохнула девочка, – давайте осмотрим окрестности. Вдруг мы найдем укрытие, в котором сможем развести огонь.
Ночной воздух пах чем-то странным: такой аромат иногда издают ядовитые растения, которые привлекают насекомых лишь затем, чтобы их съесть. Пегги очень не хватало синего пса, спрятанного сейчас в ее кармане. Она так нуждалась в его чутком обонянии и в его советах… но не решалась вытащить из укрытия. Верный друг стал теперь слишком маленьким, и она боялась наступить на него. Такого она себе никогда бы не простила!
Сложив руки рупором, друзья несколько раз попытались докричаться до Джеффа, но тот не удостоил их ответом.
– Куда же подевался этот болван? – жалобно проговорила Пегги. – Надеюсь, с ним ничего не случилось.
– Вон там, – сказал вдруг Наксос, понизив голос. – Там что-то есть. Какие-то руины…
Они двинулись вперед. Действительно, перед ними лежали руины: высокие колоннады высились в темноте, как развалины античного города, разрушенного какой-то страшной катастрофой. Это было величественно и одновременно пугающе, как мраморные кладбищенские надгробья в лунном свете.
– Чувствуешь себя, как в Помпеях…[3] – пробормотал Наксос.
Пегги промолчала. Эти большие полуразрушенные строения наводили на нее страх. Здесь были десятки храмов, термы, торговые ряды, архитектура которых еще угадывалась. На высоких постаментах застыли статуи. У подножия широкой мраморной лестницы стоял на страже исполинский лев. И хотя это был всего лишь хрустальный идол, от его свирепо ощеренной морды у девочки по спине пробежал холодок.
– Не нравится мне этот памятник, – шепнула она.
– Странно как-то, – отозвался Наксос, – все сделано из стекла. И здания, и статуи… Можно подумать, простого камня на этой планете не существует.
Подобрав с земли прозрачный камушек, он изо всей силы швырнул его в льва; тонкий звон разнесся среди руин, как будто где-то зазвенел колокольчик.
– Перестань! С ума сошел! – запаниковала Пегги. – Из-за тебя нас заметят!
– Круто! – выдохнул Наксос. – Ты же видишь, что здесь никого нет. Тут же просто пустыня. Этот город покинули, наверное, еще две тысячи лет назад.
Он был прав, но девочка никак не могла отвлечься от странной мысли: «Ему не следовало делать этого… теперь лев проснулся…»
Она тут же пожала плечами и обозвала себя идиоткой. О чем она только думает? Конечно, статуя выглядела очень страшно, но это была всего лишь скульптура, высеченная из какого-то минерала.
– Эта штука страшно крепкая! – пропыхтел Наксос. – Я колотил по нему, как сумасшедший, и ни единой щербинки! А ведь обычно хрусталь довольно хрупкий…
Пегги Сью обернулась, чтобы охватить взглядом весь «античный» город целиком. Когда-то это было необыкновенно красивое место. Даже и сейчас свет луны и звезд играл на колоннах и прозрачных портиках, рассыпаясь на миллионы отражений.
– Очень красиво, но… здесь веет смертью… – пробормотала она. – Пойдем, не стоит тут оставаться: у меня плохое предчувствие.
Подростки снова принялись за исследования. Повернув на улицу с выщербленной мостовой, они увидели нагромождение шлемов, щитов и мечей, тоже целиком выточенных из хрусталя редкой чистоты.
– Ничего себе! – воскликнул Наксос, подбирая шлем центуриона. – Никогда не думал, что солдат может носить доспехи из стекла. Это же противоречит самой элементарной логике.
Пегги его не слушала. Уже десять минут она испытывала непреодолимое желание обернуться, чтобы убедиться, что никто не идет за ней. Сквозь прозрачные руины она по-прежнему видела льва, сторожившего мраморную лестницу, но теперь… Ей показалось, что «пробужденный» Наксосом идол глядит в ее сторону.
Боясь прослыть трусихой, она не решилась поделиться своими опасениями с Наксосом.
«Мне просто померещилось, – решила Пегги. – Это просто иллюзия, возникшая из-за игры света. Хрустальная статуя не может вертеть головой». Но в глубине сознания свербила боязливая мысль: Наксос не должен был кидать в идола камнем. Раздавшийся от удара звон мог бы разбудить и мертвого… Или даже статую.
– Становится все холоднее и холоднее, – пожаловалась девочка. – Если так пойдет дальше, мы просто заледенеем. Нужно найти, чем разжечь огонь. А ты, Зеб, что ты об этом думаешь?
Зеленоватое существо, принявшее облик Себастьяна, скорчило гримасу неодобрения.
– Слишком холодно, – прошептал Зеб, – от низкой температуры твердеет материя, из которой я сделан. Скоро я не смогу пошевелиться.
– Он прав, – признал Наксос. – Это ведь все равно что сунуть кусок пластилина в холодильник: тот становится твердым, как камень.
– Мне… уже… трудно… говорить… – с трудом выговорил Зеб. – Мой рот онемел… и руки тоже. Я парализован.
Пегги потрогала ладонью его лицо и поняла: и правда, под действием холода Зеб вот-вот окаменеет.
«Он потеряет свою эластичность, – подумала она, – а значит, и свои чудесные способности. Если мы окажемся в опасности, Зеб не сможет нам помочь».
– Я потащу его на спине, – решил Наксос.
Увы, когда он попытался приподнять Зеба, оказалось, что тот от холода приклеился к земле.
– Вот черт! – заворчал золотоволосый мальчик. – Считай, он пустил корни, как столетний дуб! Я и на сантиметр не могу его сдвинуть. Придется оставить его здесь дожидаться, пока мы не разведем костер. Будем надеяться, тепло походного лагеря вернет ему пластичность.
В тот момент среди руин послышался скрип стекла, и Пегги Сью вздрогнула.
– Просто ветер, – шепотом объяснил Наксос. – Он швыряет в стеклянные колонны песком и камешками с равнины. Малейший звук здесь пробуждает самое невероятное эхо. Пойдем, нам нужно найти дрова. Причем срочно: я уже не чувствую собственных ног.
Пегги Сью поспешила за ним.
Вдвоем они углубились в лабиринт развалин.
– Даже вода в фонтанах превратилась в стекло, – заметил мальчик, указывая на широкий бассейн, содержимое которого выглядело как зеркало. На Земле вода бы просто замерзла, здесь же она стала тверже алмаза.
Пегги наклонилась через бортик. В глубине, под зеркальной поверхностью, она различила красных рыбок, совершенно целых, заключенных в прозрачное стекло… Неужели они тоже находятся здесь две тысячи лет?
Пройдя через пролом в рухнувшей стене, ребята оказались в саду, засаженном плодовыми деревьями. Единственная проблема была в том, что деревья тоже оказались хрустальными. Использовать их для разведения огня было невозможно. Чуть дальше Пегги обнаружила стеклянных птиц, застывших на ветке. Наксос, прищурившись, разглядел даже стеклянных мушек и пчел, сидевших на цветах или фруктах.
Пегги Сью почувствовала, что ее одолевают отчаяние и страх.
– Мне кажется, я поняла, что происходит, – прошептала она. – Холод здесь волшебный. Поначалу он кажется обычным, как у нас на Земле, но, усиливаясь, он преобразует то, на что действует. Сначала все превращается в камень, потом в стекло, затем в хрусталь. И в конце концов, набрав наибольшую силу, холод обращает все в алмаз. Дома, растения, живые существа… Вполне возможно, что статуи, которые мы видели, в действительности – бывшие жители города.
– Думаешь, то же самое случится и с нами? – в испуге пролепетал Наксос.
– Боюсь, да, – застонала Пегги Сью. – Наверняка тут какое-то колдовство. Мы никогда не сможем согреться. Не пройдет и двух дней, и мы окаменеем, как бедняга Зеб, и превратимся в две стеклянные статуи. Эта проклятая зима убьет нас!
Не в силах бороться с отчаянием, она бросилась в объятия Наксоса, который крепко сжал ее руками. Их губы почти соприкасались, но подростки едва ощущали тепло дыхания друг друга. Легкие больше не согревали воздух, который они вдыхали.
– Какая неудача, – пробормотал мальчик, – после всех приключений, которые мы пережили, погибнуть таким образом…
Пегги подскочила от ужаса. Она подняла левую руку на уровень глаз, вглядываясь в нее со страхом.
– Мои ногти… – пролепетала она. – Смотри, они превращаются в стекло. У меня стеклянные ногти! Затем настанет очередь зубов, костей… Преображение уже началось!
И вдруг, когда девочка ярко вообразила себя застывшей статуей, ее ослепила вспышка такого яркого света, что она невольно застонала. За какую-то долю секунды тьма рассеялась, как будто на небе взошло солнце, затопив всю планету золотыми лучами.
– Маяк! – завопил Наксос. – Он снова зажегся!
Зной колдовского лета
Едва свет маяка упал на развалины города, как началось невероятное преображение. Для начала ногти Пегги перестали походить на стеклянные и снова стали нормальными ногтями. Затем ужасный холод, мертвящий тела подростков, перестал чувствоваться и сменился мягким теплом. Но на том чудеса не закончились. Изумленная девочка увидела, как хрустальные деревья покрываются живой корой, а мертвые ветви – листьями и как из цветков стали расти плоды.
– Смотри, здесь все возрождается! – воскликнула она. – Это великолепно!
Проклятие отступало. Повсюду вещи и существа, окаменевшие под действием колдовской зимы, снова принимали свой нормальный облик. В фонтанах зажурчала вода, рыбки заплавали на свободе, руины утратили хрустальную прозрачность и превратились в обычные каменные развалины.
– Свет маяка волшебный, – понял Наксос. – Зажигаясь, он уничтожает убийственное действие зимы. Трава снова прорастает между булыжниками мостовой, по стенам вьется зеленый плющ…
Все превращения происходили в таком ускоренном темпе, что плети плюща выглядели как змеи, взбирающиеся по каменной кладке. Пегги подошла к одному из деревьев в саду и сорвала плод, только что появившийся на кончике ветки. Это было странное на вид синеватое яблоко. Почувствовав зверский голод, Пегги впилась зубами в наливной бок.
– Вкусно, – сказала она наконец с облегчением. – Но почему-то напоминает булочку.
Наксос поспешил последовать ее примеру.
Зеб, телу которого в тепле вернулась эластичность, опять присоединился к ним.
– Будьте осторожны, – сказал он, нахмурившись, – это ненадолго.
– Что? – насторожился Наксос, не успев прожевать.
– Хороший свет скоро погаснет, – предрек зеленокожий мальчик, – и тогда зима вновь вернется. Здесь все время так. Пегги Сью, мы не должны терять время. Нужно найти укрытие, пока снова не настала ночь.
– А сколько продлится лето? – спросила девочка.
– Не знаю, – Зеб пожал плечами. – Я только чувствую, вот и все.
Пегги встревоженно оглядела окружающий пейзаж.
Руины выглядели очень романтично, даже красиво. Пожалуй, было бы здорово устроить тут пикник, растянуться на зеленой травке и немного помечтать, а то и обменяться поцелуем с бойфрендом (конечно, при условии, что под рукой окажется подходящий бойфренд).
– Смотри, а настоящих людей здесь нет, – заметил Наксос. – Статуи оказались просто статуями, а не окаменевшими людьми.
– Давай, пока тепло, обследуем руины, – предложила Пегги. – Наберем дров. Если мы найдем какую-нибудь пещеру, то, надеюсь, сможем укрыться в ней от леденящей темноты.
Ребята тут же взялись за дело.
Теперь, когда зимнее колдовство больше не действовало, в воздухе витали запахи пыли, цветущей жимолости и мокрой травы. Птички, прежде застывшие хрустальными изваяниями на ветках, теперь снова обрели оперение и голос. Осы и пчелы гудели среди листвы.
Пегги Сью и ее спутник даже вспотели, настолько стало тепло. Наксос вскоре до того согрелся, что отважился снять свою майку и обвязать ее вокруг пояса. Друзья сновали среди руин, осматривая фундаменты развалившихся зданий. Время от времени они натыкались на восхитительные фрески, на которых были изображены гладиаторы на арене, или схватки людей со львами, или даже морские сражения таранящих друг друга трирем[4] с пылающими парусами и мачтами.
«Жестокая цивилизация, – решила про себя Пегги. – Похожа на цивилизацию древних римлян. Какое же несчастье привело ее в упадок?»
Внезапно, повернув за угол дома, она нос к носу столкнулась с двумя ребятишками в лохмотьях. Оба грязные, бритые наголо, покрытые струпьями. Старшему на вид лет одиннадцать, а младшему – восемь или девять. Руки мальчишек были нагружены фруктами.
– Эй, – крикнул старший, – а ты кто еще такая?
Пегги представилась, стараясь вести себя как можно более вежливо и дружелюбно, потом объяснила причину своего присутствия здесь.
– Меня зовут Ариус, – сообщил подросток-оборванец, – а это мой младший брат Квинтус. Мы вышли на поверхность, как только увидели сквозь щели в земле свет. Самое время – просто умирали с голоду.
– Мы даже съели крысу, – прогнусавил младший. – Она невкусная. Вся в шерсти.
Пегги, едва сдержав гримасу отвращения, спросила:
– Вы живете под землей?
– Да, в старых отопительных тоннелях под общественными банями, где раньше проходили трубы с горячей водой. Это единственный способ спастись от холода. Всю зиму приходится прятаться как можно глубже.
– А сколько она длится? – спросил Наксос.
– Все время, пока длится ночь, – усмехнулся Ариус. – Законы этого мира очень просты, любой поймет: когда темно – холодно, когда светло – тепло. Проблема в том, что невозможно предугадать, когда настанет ночь, а когда день… Все зависит от прихоти маяка. Его фонарь очень старый, он вращается все медленнее, а иногда его вообще заклинивает. Он излучает волшебный свет, но последнее время все чаще и чаще ломается. Тогда темнота длится несколько недель, а то и месяцев. Вот что самое страшное.
– И все вокруг превращается в хрусталь, верно? – заключила Пегги.
– Да, – подтвердил Ариус. – Но это еще не все. Иногда становится настолько холодно, что хрусталь лопается. Вот почему город полон развалин и обломков. Когда-то он был очень красивый, но ночной холод постепенно разрушает его. Через несколько лет от него вообще ничего не останется, последние здания тоже обрушатся… Очень, очень печально!
– Я видел, что стеклянные птички снова оживали, когда на них падал луч маяка, – сказал подошедший Наксос. – А с людьми тоже так происходит?
– Нет, – буркнул Ариус, начиная проявлять признаки нетерпения. – Это работает только на животных. Они устойчивее, чем мы. Могут заснуть хрустальным сном, не умирая, а человек на такое не способен. Людям приходится прятаться в недра земли, если они не хотят замерзнуть насмерть. Никогда нельзя предсказать, сколько продлится день, вы понимаете? Сейчас волшебный свет маяка падает на нас, но он может погаснуть в любую минуту. Говорю же! Все зависит только от каприза фонаря. А он уже очень старый. На вашем месте, я бы позаботился о запасе провизии вместо того, чтобы попусту болтать. Собирайте все, что сможете найти: фрукты, овощи, дрова. Чудо не продлится вечно.
С последними словами Ариус скрылся среди руин, а вместе с ним и его братишка, оставив ошарашенных Пегги и Наксоса среди развалин.
Оба изо всех сил старались сохранить самообладание и не выдать охватившей их тревоги.
– Последуем совету мальчиков, – решила Пегги. – Надо сделать запас провизии, пока еще можно найти хоть что-то съедобное.
Друзья заметили группку людей в лохмотьях, которые, выбравшись из подземелий, рыскали среди растительности, поспешно срывая и хватая все, что хоть немного походило на съедобный плод или корневище. Пегги с Наксосом поторопились заняться тем же самым. Свет фонаря припекал как летнее солнце, но теперь они знали, что его ласковое тепло может исчезнуть в одно мгновение, оставив их на волю смертоносного холода ночи. Медлить было нельзя. Рюкзак Пегги наполнился доверху, и ребята сделали узлы из своих футболок.
Положение осложнилось, когда трое друзей попытались последовать за жителями развалин, которые возвращались в свои подземные убежища. Люди гнали их прочь, а некоторые даже принялись кидать в них камнями.
Ариус и Квинтус торопились в подземные тоннели под зданием терм в числе последних. Уже ныряя в подземный ход, Ариус повернулся к Пегги Сью и крикнул:
– Вам придется справляться самим! Вы здесь чужаки, а места в убежище для своих не хватает. Попробуйте найти другое пристанище. Так будет лучше, если вы не хотите, чтобы вас побили камнями. Удачи!
И он исчез, а вслед за ним и его братишка.
– Похоже, гостеприимство у местных жителей не в почете, – пробормотал Наксос. – Насколько я понял, здесь каждый сам за себя.
Пегги стиснула кулаки. Жаловаться и негодовать было бессмысленно. Время поджимало. Она повернулась, чтобы рассмотреть маяк, но свет был такой яркий, что ей пришлось зажмуриться. Если бы она продолжала глядеть на него, то наверняка бы ослепла.
Сколько они ни лазили по руинам, им так и не удалось найти никакого подходящего укрытия. Все подвалы, склепы и ниши, которые им попадались, были чересчур открыты и не могли служить надежным убежищем от холода. На каждом перекрестке они пробовали звать Джеффа, но тщетно – парень как будто испарился.
– Если он нашел себе укрытие, значит, оказался удачливее нас, – вздохнул Наксос. – Потому что лично я не представляю, где мы могли бы спрятаться.
– Пожалуй, есть один вариант, – сказала Пегги, задумчиво почесывая в затылке.
– Какой?
– Зеб… Он сможет превратиться в эскимосский домик-иглу. И когда свет маяка погаснет, мы заберемся внутрь. Получится нечто вроде живой палатки, которая укроет нас от холода.
Наксос с сомнением покачал головой.
– Вообще-то идея неплохая, – сказал он, – но не стоит забывать, что от холода Зеб, то есть материал, из которого он сделан, застынет, как случилось в прошлый раз. Пройдет совсем немного времени, и он превратится в камень. К тому же придется оставить какое-то отверстие, если мы не хотим оказаться замурованными заживо и задохнуться внутри.
Повернувшись к Зебу, Пегги спросила:
– Как думаешь, ты мог бы сделать это?
Зеленокожий мальчик кивнул и заговорил в своей любимой манере – о себе в третьем лице:
– Да. Но как только Зеб окаменеет от холода, он уже ничего не сможет сделать для Пегги Сью и Наксоса. Все его способности восстановятся, только когда вернется тепло.
– Ничего не поделаешь, – вздохнула девочка, – придется довольствоваться тем, что есть. Все равно это лучше, чем превратиться в хрустальные изваяния.
Следующий час они провели, выбирая наиболее подходящее место для разбивки лагеря. Чувствуя, что усталость одолевает их, они сели на террасе полуразрушенной виллы и оглядели с нее город.
– Как я понял со слов Ариуса, день может продлиться три недели, три месяца, три года или даже три минуты, – рассуждал Наксос. – Верно?
– Так и есть, – устало пробормотала Пегги, ощипывая гроздь винограда. – Все зависит от фонаря. Если он сломается, ночь установится надолго.
– Тогда надо попробовать его починить, – предложил мальчик.
– Я как раз думала о том же, – улыбнулась девочка. – Пыталась сообразить, как забраться на вершину башни.
– Смотри, здесь все возрождается! – воскликнула она. – Это великолепно!
Проклятие отступало. Повсюду вещи и существа, окаменевшие под действием колдовской зимы, снова принимали свой нормальный облик. В фонтанах зажурчала вода, рыбки заплавали на свободе, руины утратили хрустальную прозрачность и превратились в обычные каменные развалины.
– Свет маяка волшебный, – понял Наксос. – Зажигаясь, он уничтожает убийственное действие зимы. Трава снова прорастает между булыжниками мостовой, по стенам вьется зеленый плющ…
Все превращения происходили в таком ускоренном темпе, что плети плюща выглядели как змеи, взбирающиеся по каменной кладке. Пегги подошла к одному из деревьев в саду и сорвала плод, только что появившийся на кончике ветки. Это было странное на вид синеватое яблоко. Почувствовав зверский голод, Пегги впилась зубами в наливной бок.
– Вкусно, – сказала она наконец с облегчением. – Но почему-то напоминает булочку.
Наксос поспешил последовать ее примеру.
Зеб, телу которого в тепле вернулась эластичность, опять присоединился к ним.
– Будьте осторожны, – сказал он, нахмурившись, – это ненадолго.
– Что? – насторожился Наксос, не успев прожевать.
– Хороший свет скоро погаснет, – предрек зеленокожий мальчик, – и тогда зима вновь вернется. Здесь все время так. Пегги Сью, мы не должны терять время. Нужно найти укрытие, пока снова не настала ночь.
– А сколько продлится лето? – спросила девочка.
– Не знаю, – Зеб пожал плечами. – Я только чувствую, вот и все.
Пегги встревоженно оглядела окружающий пейзаж.
Руины выглядели очень романтично, даже красиво. Пожалуй, было бы здорово устроить тут пикник, растянуться на зеленой травке и немного помечтать, а то и обменяться поцелуем с бойфрендом (конечно, при условии, что под рукой окажется подходящий бойфренд).
– Смотри, а настоящих людей здесь нет, – заметил Наксос. – Статуи оказались просто статуями, а не окаменевшими людьми.
– Давай, пока тепло, обследуем руины, – предложила Пегги. – Наберем дров. Если мы найдем какую-нибудь пещеру, то, надеюсь, сможем укрыться в ней от леденящей темноты.
Ребята тут же взялись за дело.
Теперь, когда зимнее колдовство больше не действовало, в воздухе витали запахи пыли, цветущей жимолости и мокрой травы. Птички, прежде застывшие хрустальными изваяниями на ветках, теперь снова обрели оперение и голос. Осы и пчелы гудели среди листвы.
Пегги Сью и ее спутник даже вспотели, настолько стало тепло. Наксос вскоре до того согрелся, что отважился снять свою майку и обвязать ее вокруг пояса. Друзья сновали среди руин, осматривая фундаменты развалившихся зданий. Время от времени они натыкались на восхитительные фрески, на которых были изображены гладиаторы на арене, или схватки людей со львами, или даже морские сражения таранящих друг друга трирем[4] с пылающими парусами и мачтами.
«Жестокая цивилизация, – решила про себя Пегги. – Похожа на цивилизацию древних римлян. Какое же несчастье привело ее в упадок?»
Внезапно, повернув за угол дома, она нос к носу столкнулась с двумя ребятишками в лохмотьях. Оба грязные, бритые наголо, покрытые струпьями. Старшему на вид лет одиннадцать, а младшему – восемь или девять. Руки мальчишек были нагружены фруктами.
– Эй, – крикнул старший, – а ты кто еще такая?
Пегги представилась, стараясь вести себя как можно более вежливо и дружелюбно, потом объяснила причину своего присутствия здесь.
– Меня зовут Ариус, – сообщил подросток-оборванец, – а это мой младший брат Квинтус. Мы вышли на поверхность, как только увидели сквозь щели в земле свет. Самое время – просто умирали с голоду.
– Мы даже съели крысу, – прогнусавил младший. – Она невкусная. Вся в шерсти.
Пегги, едва сдержав гримасу отвращения, спросила:
– Вы живете под землей?
– Да, в старых отопительных тоннелях под общественными банями, где раньше проходили трубы с горячей водой. Это единственный способ спастись от холода. Всю зиму приходится прятаться как можно глубже.
– А сколько она длится? – спросил Наксос.
– Все время, пока длится ночь, – усмехнулся Ариус. – Законы этого мира очень просты, любой поймет: когда темно – холодно, когда светло – тепло. Проблема в том, что невозможно предугадать, когда настанет ночь, а когда день… Все зависит от прихоти маяка. Его фонарь очень старый, он вращается все медленнее, а иногда его вообще заклинивает. Он излучает волшебный свет, но последнее время все чаще и чаще ломается. Тогда темнота длится несколько недель, а то и месяцев. Вот что самое страшное.
– И все вокруг превращается в хрусталь, верно? – заключила Пегги.
– Да, – подтвердил Ариус. – Но это еще не все. Иногда становится настолько холодно, что хрусталь лопается. Вот почему город полон развалин и обломков. Когда-то он был очень красивый, но ночной холод постепенно разрушает его. Через несколько лет от него вообще ничего не останется, последние здания тоже обрушатся… Очень, очень печально!
– Я видел, что стеклянные птички снова оживали, когда на них падал луч маяка, – сказал подошедший Наксос. – А с людьми тоже так происходит?
– Нет, – буркнул Ариус, начиная проявлять признаки нетерпения. – Это работает только на животных. Они устойчивее, чем мы. Могут заснуть хрустальным сном, не умирая, а человек на такое не способен. Людям приходится прятаться в недра земли, если они не хотят замерзнуть насмерть. Никогда нельзя предсказать, сколько продлится день, вы понимаете? Сейчас волшебный свет маяка падает на нас, но он может погаснуть в любую минуту. Говорю же! Все зависит только от каприза фонаря. А он уже очень старый. На вашем месте, я бы позаботился о запасе провизии вместо того, чтобы попусту болтать. Собирайте все, что сможете найти: фрукты, овощи, дрова. Чудо не продлится вечно.
С последними словами Ариус скрылся среди руин, а вместе с ним и его братишка, оставив ошарашенных Пегги и Наксоса среди развалин.
Оба изо всех сил старались сохранить самообладание и не выдать охватившей их тревоги.
– Последуем совету мальчиков, – решила Пегги. – Надо сделать запас провизии, пока еще можно найти хоть что-то съедобное.
Друзья заметили группку людей в лохмотьях, которые, выбравшись из подземелий, рыскали среди растительности, поспешно срывая и хватая все, что хоть немного походило на съедобный плод или корневище. Пегги с Наксосом поторопились заняться тем же самым. Свет фонаря припекал как летнее солнце, но теперь они знали, что его ласковое тепло может исчезнуть в одно мгновение, оставив их на волю смертоносного холода ночи. Медлить было нельзя. Рюкзак Пегги наполнился доверху, и ребята сделали узлы из своих футболок.
Положение осложнилось, когда трое друзей попытались последовать за жителями развалин, которые возвращались в свои подземные убежища. Люди гнали их прочь, а некоторые даже принялись кидать в них камнями.
Ариус и Квинтус торопились в подземные тоннели под зданием терм в числе последних. Уже ныряя в подземный ход, Ариус повернулся к Пегги Сью и крикнул:
– Вам придется справляться самим! Вы здесь чужаки, а места в убежище для своих не хватает. Попробуйте найти другое пристанище. Так будет лучше, если вы не хотите, чтобы вас побили камнями. Удачи!
И он исчез, а вслед за ним и его братишка.
– Похоже, гостеприимство у местных жителей не в почете, – пробормотал Наксос. – Насколько я понял, здесь каждый сам за себя.
Пегги стиснула кулаки. Жаловаться и негодовать было бессмысленно. Время поджимало. Она повернулась, чтобы рассмотреть маяк, но свет был такой яркий, что ей пришлось зажмуриться. Если бы она продолжала глядеть на него, то наверняка бы ослепла.
Сколько они ни лазили по руинам, им так и не удалось найти никакого подходящего укрытия. Все подвалы, склепы и ниши, которые им попадались, были чересчур открыты и не могли служить надежным убежищем от холода. На каждом перекрестке они пробовали звать Джеффа, но тщетно – парень как будто испарился.
– Если он нашел себе укрытие, значит, оказался удачливее нас, – вздохнул Наксос. – Потому что лично я не представляю, где мы могли бы спрятаться.
– Пожалуй, есть один вариант, – сказала Пегги, задумчиво почесывая в затылке.
– Какой?
– Зеб… Он сможет превратиться в эскимосский домик-иглу. И когда свет маяка погаснет, мы заберемся внутрь. Получится нечто вроде живой палатки, которая укроет нас от холода.
Наксос с сомнением покачал головой.
– Вообще-то идея неплохая, – сказал он, – но не стоит забывать, что от холода Зеб, то есть материал, из которого он сделан, застынет, как случилось в прошлый раз. Пройдет совсем немного времени, и он превратится в камень. К тому же придется оставить какое-то отверстие, если мы не хотим оказаться замурованными заживо и задохнуться внутри.
Повернувшись к Зебу, Пегги спросила:
– Как думаешь, ты мог бы сделать это?
Зеленокожий мальчик кивнул и заговорил в своей любимой манере – о себе в третьем лице:
– Да. Но как только Зеб окаменеет от холода, он уже ничего не сможет сделать для Пегги Сью и Наксоса. Все его способности восстановятся, только когда вернется тепло.
– Ничего не поделаешь, – вздохнула девочка, – придется довольствоваться тем, что есть. Все равно это лучше, чем превратиться в хрустальные изваяния.
Следующий час они провели, выбирая наиболее подходящее место для разбивки лагеря. Чувствуя, что усталость одолевает их, они сели на террасе полуразрушенной виллы и оглядели с нее город.
– Как я понял со слов Ариуса, день может продлиться три недели, три месяца, три года или даже три минуты, – рассуждал Наксос. – Верно?
– Так и есть, – устало пробормотала Пегги, ощипывая гроздь винограда. – Все зависит от фонаря. Если он сломается, ночь установится надолго.
– Тогда надо попробовать его починить, – предложил мальчик.
– Я как раз думала о том же, – улыбнулась девочка. – Пыталась сообразить, как забраться на вершину башни.