М. Б. Ландор.
Вульвит
Вульви'т(от лат. vulva, буквально - покров; наружные женские половые органы), воспаление женских наружных половых органов. Как первичное заболевание встречается редко; обычно В. возникает вторично как следствие .
Вульгаризация
Вульгариза'ция(от лат. vulgaris - обыкновенный, простой), чрезмерно упрощённое изложение какого-либо учения, понятия, искажающее его сущность; грубое упрощение, опошление.
Вульгаризмы
Вульгари'змы,грубые и не принятые в литературной речи слова или неправильные по форме выражения. В. вводят иногда в речь персонажей или текст художественного произведения в качестве преднамеренного стилистического элемента для придания определённого бытового колорита, например: « - Ах, вам не хотится ль под ручку пройтиться?.. - - Мой милый! Конечно! Хотится, хотится...» (Э. Багрицкий). В современной стилистике вместо термина «В.» чаще пользуются термином .
Вульгарная латынь
Вульга'рная латы'нь,народная латынь (лат. sermo vulgaris - обиходная речь), традиционный термин, обозначающий живой язык народных масс Римского государства (с 3-2 вв. до н. э.). Цицерон, Квинтилиан и другие противопоставляли В. л. литературному латинскому языку (sermo latinus, lingua latina). При распаде Римской империи (4-5 вв.) единый латинский язык постепенно подвергся процессу дифференциации. В результате политических и социальных изменений живая латинская речь стала проникать во все сферы жизни. На разных территориях бывшей Римской империи развитие «народной» латыни из-за отсутствия политических, культурных и других контактов происходило по-разному, что привело к образованию к 9 в. самостоятельных романских языков.
Вульгарная политическая экономия
Вульга'рная полити'ческая эконо'мия,система антинаучных буржуазных экономических теорий, дающих описание внешней видимости экономических процессов в целях апологетической защиты капитализма. В. п. э. придаёт наукообразную форму обыденным представлениям буржуа об экономических отношениях капиталистического общества. Возникла и получила распространение в результате коренного изменения общественной роли буржуазии, превратившейся в ходе промышленного переворота конца 18 - начала 19 вв. и появления на исторической арене пролетариата из прогрессивного класса, боровшегося с феодализмом, в класс реакционный. Первый промышленный кризис 1825 и первые вооружённые выступления пролетариата в 30-х гг. 19 в. обнажили противоречивый, преходящий характер буржуазных отношений. Это в корне изменило задачи, стоящие перед буржуазной политической экономией. «Отныне, - писал К. Маркс, - дело шло уже не о том, правильна или неправильна та или другая теорема, а о том, полезна она для капитала или вредна, удобна или неудобна, согласуется с полицейскими соображениями или нет. Бескорыстное исследование уступает место сражениям наемных писак, беспристрастные научные изыскания заменяются предвзятой, угодливой апологетикой» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 23, с. 17).
В. п. э. пришла на смену , давшей в определённых пределах научный анализ капитализма, но в силу своей классовой, буржуазной ограниченности не сумевшей преодолеть вульгарный элемент в своих теориях, который и был использован вульгарными теоретиками. Установление господства В. п. э. ознаменовало начало кризиса буржуазной политической экономии.
Для развития В. п. э. характерны 4 основных этапа: возникновение в виде особого течения на рубеже 18-19 вв. (Т. Р. Мальтус, Ж. Б. Сей); завоевание господствующих позиций в буржуазной политэкономии и эволюция в период свободной конкуренции, 30-70-е гг. 19 в. (Дж. Милль, Н. У. Сениор, Ф. Бастиа, В. Рошер, Б. Гильдебранд, Г. Ч. Кэри); В. п. э. в период империализма, 70-е гг. 19 в. - 20-е гг. 20 в. [субъективно-психологическая школа - Э. Бём-Баверк (Австрия), А. Маршалл (Англия), Дж. Б. Кларк (США), новая (молодая) историческая школа - К. Бюхер и Г. Шмоллер (Германия); правовая школа - Р. Штольцман (Германия)]; В. п. э. в эпоху общего кризиса капитализма (И. Шумпетер, Ф. Хайек, Л. Мизес, У. Ростоу, П. Сэмюэлсон и др.).
Ранняя В. п. э. представляла собой результат выделения и систематизации ненаучных положений классической школы, продукт её разложения. Основное направление её эволюции на первых двух этапах - всё большее использование поверхностных экономических форм для затушёвывания эксплуататорской сущности капитализма и борьбы против утопического и научного социализма. Например, в теории стоимости вульгарные экономисты отказываются от разработанного классической школой определения стоимости товаров трудом, затраченным на их производство, и подменяют стоимость первоначально ценой производства (являющейся модификацией стоимости) и потребительной стоимостью (одной из сторон товара), а затем меновой стоимостью, денежной формой стоимости, т. е. ценой - этими внешними формами проявления стоимости. В эпоху империализма под воздействием роста рабочего движения и распространения научного социализма В. п. э. вынуждена искать новые формы защиты капитализма. В дополнение к прежним приёмам апологетики она стремится опереться на внешнюю видимость неэкономических процессов и явлений, изучаемых как общественными, естественными, так и универсальными науками, извращая как те, так и другие. Не случайно, именно с 70-х гг. 19 в. получают широкое распространение психологическое, этическое, историческое, социально-правовое, социологическое и т.п. направления В. п. э., дающие неэкономическое «объяснение» природы и закономерностей экономических процессов, угодное господствующим классам буржуазного общества. (Например, определяла «ценность» товара, т. е. его стоимость, не трудом, а его редкостью, у английского экономиста А. Маршалла прибыль капиталиста выступает как плата за воздержание от траты им капитала, а не как результат присвоения им прибавочной стоимости и т.п.)
Современная В. п. э. представлена множеством «проблемных» течений (теории «организованного капитализма», «смешанной экономики», «государства всеобщего благоденствия», «уравновешивающей силы», «индустриального общества», «конвергенции», «стадий экономического роста», «монополистической конкуренции», «народного капитализма», «большого бизнеса» и т.п.), имеющих своей целью защиту капитализма по сравнительно узким, но наиболее острым в данной стране, в данный период проблемам, в отличие от прежних «системных» течений, осуществляющих защиту капитализма по всему широкому традиционному кругу проблем политэкономии. Это свидетельствует о стремлении активизировать идеологическую функцию В. п. э. Вынужденная под давлением общего кризиса капитализма признать некоторые противоречия капиталистического общества, современная В. п. э. направляет свои усилия на разработку практических рекомендаций по их ослаблению. В связи с этим существенно возрастает практическая функция современной В. п. э.
Отсутствие единой теории в современной В. п. э. в то же время не исключает некоторых её общих основ, черт и особенностей. Вульгарные экономисты отрицают объективный характер общественно-исторического процесса и его законов, отводя решающую роль субъективной деятельности людей, организационным формам общественного устройства и т.п. Поэтому предметом политической экономии они объявляют вовсе не социально-экономический строй общества и объективные законы его развития, а изучение «правил использования редких ресурсов», «принципов добычи средств к существованию», «науки о бизнесе» и т.п. Такая трактовка призвана изобразить капитализм в качестве некоей организации по «устранению» бедности и достижению «всеобщего блага». Антинаучна и методология современной В. п. э. Для неё характерны эклектизм, технико-экономическая либо субъективно-психологическая, этическая трактовки экономических явлений современного капитализма, направленные к затушёвыванию их социальной сущности, антиисторизм, плоский эволюционизм в подходе к важнейшим социально-экономическим процессам, призванные скрыть исторически преходящий характер капиталистического строя. Анализ внутренних объективных зависимостей явлений общественного процесса производства обычно подменяется описанием, поверхностной классификацией эмпирического материала с позиции меновой концепции. Трудовая теория стоимости, раскрывающая внутренние закономерности товарного производства и обмена, объявляется «устаревшей» и подменяется субъективной теорией ценности, стремящейся в субъективной оценке полезности благ потребителями найти основу обмена товаров либо теорией спроса и предложения, лишь описывающей внешние факторы процесса ценообразования. Извращается социальная природа капитала, отождествляемого с теми вещными формами, в которых отношения эксплуатации выступают на поверхности явлений: со средствами производства, деньгами и товарами. В основе современных вульгарных теорий распределения лежит старая антинаучная концепция «факторов производства», утверждающая, что источниками доходов являются труд, земля и капитал: рента якобы порождается землёй, процент - капиталом, заработная плата - трудом. Прибыль изображается как плата за предпринимательскую деятельность, за риск и т.п. На самом деле её источником является эксплуатация рабочих, что затушёвывается вульгарными экономистами. Они утверждают, что якобы «каждый фактор присваивает лишь продукт своей собственной деятельности», эксплуатация отсутствует и в буржуазном обществе царит «гармония интересов». Экономические кризисы перепроизводства, сотрясающие капиталистическое хозяйство около полутора столетий, либо отрицаются вовсе, либо рассматриваются как устранимые в рамках капитализма, поскольку причины этих кризисов не связываются с основным противоречием капитализма. Особые усилия современная В. п. э. прилагает к затушёвыванию господства капиталистических монополий, отождествляемых с крупным производством как таковым, безотносительно к его социальной форме. Отрицается тот факт, что империализм - канун социалистической революции. В целях искажения содержания и основного направления современного мирового социально-экономического развития - от капиталистического к социалистическому способу производства - ведётся клеветническая кампания против социализма, широко пропагандируются теории о некоей «трансформации» капитализма (теории об «исчезновении частной собственности», «революции в доходах», «переходе власти в руки управляющих-менеджеров» и т.п.). В. п. э. направлена против революционной теории рабочего движения - марксизма-ленинизма, против мировой социалистической системы, международного рабочего и национально-освободительного движения.
Вульгарный характер современной буржуазной политической экономии не исключает, однако, возможности практически полезных научных исследований буржуазных экономистов в прикладных областях экономической науки.
Лит.:Маркс К., Капитал, т. 1-3, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 23, 24, 25; его же, Теории прибавочной стоимости (IV том «Капитала»), там же, т. 26, ч. III, гл. 19, 20, Приложение; его же, Заработная плата, цена и прибыль, там же, т. 16; Маркс К. и Энгельс Ф., Манифест Коммунистической партии, Соч., 2 изд., т. 4; Ленин В. И., По поводу так называемого вопроса о рынках, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 1; его же, Развитие капитализма в России, там же, т. 3; его же, Аграрный вопрос и «критики Маркса», там же, т. 5; его же, Рабочий класс и неомальтузианство, там же, т. 23; его же, Еще одно уничтожение социализма, там же, т. 25; его же, Империализм, как высшая стадия капитализма, там же, т. 27; Чернышевский Н. Г., Капитал и труд, Избр. экономические произведения, т. 2, М., 1948; его же, Очерки из политической экономии (по Миллю), там же, т. 3, ч. 2, М., 1949; Альтер Л. Б., Буржуазная политическая экономия США, М., 1961; Афанасьев В. С., Кризис буржуазной политической экономии, М., 1963; Блюмин И. Г., Критика буржуазной политической экономии, т. 1-3, М., 1962-63; Буржуазная политическая экономия о проблемах современного капитализма, с предисл. акад. А. А. Арзуманяна, М., 1965; Кроссер П., Экономические фикции, пер. с англ., М., 1962; Новые явления в современной буржуазной политической экономии, т. 1-2, М., 1962-63; Жамс Э., История экономической мысли XX в., пер. с франц., М., 1959; Селигмен Б., Основные течения современной экономической мысли, пер. с англ., М., 1968; Самуэльсон П., Экономика, пер. с англ., М., 1964.
В. С. Афанасьев.
Вульгарный материализм
Вульга'рный материали'зм,течение в буржуазной философии середины 19 в. Возникло в период великих открытий естествознания 19 в. Теоретическим предшественником В. м. был французский материалист П. , главными представителями - немецкие философы К. , Л. , Я. . Ф. Энгельс называл их вульгарными материалистами (см. «Анти-Дюринг», 1966, с. 339), так как они упрощали материалистическое миропонимание, отрицали специфику сознания, отождествляя его с материей, отвергали необходимость разработки философии как науки. В то же время, популяризируя достижения естествознания и атеизм, В. м. имел известное прогрессивное значение, особенно там, где, как в России, были сильны позиции клерикализма. Однако и в России В. м. был подвергнут критике революционными демократами. Тенденции В. м. были свойственны в СССР .
Лит.:Таганский Т., Вульгарный материализм, в сб.: Из истории философии XIX века, [М.], 1933; История философии, т. 3, М., 1959, с. 333-37.
Т. И. Ойзерман.
Вульгарный социологизм
Вульга'рный социологи'зм,вульгарная социология, догматическое упрощение марксистского метода главным образом в области истории, художественной критики, теории искусства, литературы и других форм общественного сознания; более широко - абстрактное понимание марксизма, ведущее к утрате его подлинного богатства и к ложным политическим выводам, «карикатура на марксизм» (см. В. И. Ленин, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 30, с. 77).
Термин «В. с.» употребляется в советской печати с 30-х гг., но само это явление известно гораздо раньше. Ещё при жизни К. Маркса и Ф. Энгельса к рабочему движению примкнуло много полуобразованных представителей буржуазной интеллигенции, превративших марксизм в грубую схему, ведущую к оппортунизму или анархическому бунтарству. Одним из типичных представителей В. с. в России был В. Шулятиков. «Шулятиковщина» - термин, созданный Плехановым для характеристики В. с. в области истории философии (1909).
После Октябрьской революции быстрое распространение марксизма вширь и приспособление к нему части старой интеллигенции сделали В. с. явлением заметным и представляющим серьёзную опасность.
В идейном отношении В. с. явился общей питательной средой для разных «левацких» движений, отвергающих наследие старой культуры - от проповеди уничтожения музеев до теории растворения искусства в производстве и самой жизни. Так, считалось почти доказанным, что наиболее «созвучны» пролетариату «организованные» направления в живописи, вышедшие из кубизма. Станковую живопись отрицали во имя монументальной. Литературные жанры, унаследованные от старого общества, также были поставлены под сомнение - существовали теории отмирания трагедии и комедии. Более умеренное течение В. с. рассматривало старую культуру как громадное кладбище формальных приёмов, которыми победивший пролетариат может пользоваться для своих утилитарных целей, соблюдая при этом известную осторожность.
В области русской истории В. с. часто сводился к выворачиванию наизнанку официальных схем прежней историографии. С вульгарно-социологической точки зрения Лжедмитрий и Мазепа были представителями революционных сил своего времени, а прогрессивное значение реформ Петра ставилось под сомнение. Вообще всё, связанное с национальной традицией и старой государственностью, было заранее осуждено «революционной» фразой.
Та же логика действовала в области истории духовной культуры. В. с. видел свою цель в разоблачении писателей и художников прошлого как служителей господствующих классов. С этой точки зрения каждое произведение искусства - зашифрованная идеограмма одной из общественных групп, борющихся между собой за место под солнцем. Так, Пушкина превращали в идеолога оскудевшего барства или обуржуазившихся помещиков, Гоголя - в мелкопоместного дворянина, Л. Толстого - в представителя среднего дворянства, смыкающегося с высшей аристократией, и т.д. Считалось, что декабристы защищали не интересы народа, а дело помещиков, заинтересованных в торговле хлебом. Задача пролетарского художника также сводилась к особому выражению глубинной «психоидеологии» своего класса.
Наивный фанатизм В. с. был отчасти неизбежным следствием стихийного протеста против всего старого, преувеличением революционного отрицания, присущим всякому глубокому общественному перевороту. В нём проявился также недостаток марксистски подготовленной интеллигенции, способной дать научное объяснение и действительно партийную, коммунистическую оценку сложным явлениям мировой культуры.
С другой стороны, было бы ошибкой рассматривать вульгаризацию марксизма как простой недостаток марксистской культуры. Многие представители В. с. были вовсе не вульгарны, а, наоборот, слишком изысканны - грубости вульгарно-социологического метода были для них делом пресыщения, своего рода философией, сознательно или бессознательно принимаемой. В. с. - явление не личное, а историческое. Это примесь буржуазных идей, влияние психологии тех общественных сил, которые принимали участие в революции, но для себя и по-своему, той мелкобуржуазной психологии «маленького чумазого», которую В. И. Ленин считал самой большой опасностью для подлинной пролетарской культуры (см. Полн. собр. соч., 5 изд., т. 36, с. 264). Время наибольшего распространения В. с. было исчерпано в 30-х гг. Громадные социальные и политические изменения, происшедшие к этому времени в Советском Союзе, сделали прежнее выражение идей мелкобуржуазной демократии более невозможным, Исторический опыт свидетельствует о том, что современные рецидивы В. с. также связаны со всякого рода «левацкими» движениями и теориями, абстрактным пониманием классовой борьбы и революции, отрицанием традиционных форм, отталкиванием от классической литературы и культурного наследия вообще.
Если оставить в стороне классовую фразеологию, то с точки зрения метода в основе В. с. лежат абстрактно взятые идеи пользы, интереса, целесообразности. Вся «идеальная» поверхность духовной жизни представляется чистой иллюзией, скрывающей тайные или бессознательные эгоистические цели. Всё качественно своеобразное, всё бесконечное сводится к действию элементарных сил в ограниченной среде.
Но основной принцип В. с. состоит в отрицании объективной и абсолютной истины. Марксистская формула «бытие определяет сознание» становится здесь удобным средством для превращения сознания в лишённый сознательности, стихийный продукт общественной среды и классовых интересов. Главный критерий - жизненная сила общественных группы, имеющей своё замкнутое в себе «коллективное сознание», более или менее сильно выраженное. Одна общественная группа является более здоровой и сильной, чем другая, один писатель выразил идеологию своего класса сильнее, значительнее, чем другой.
Идея прогрессивного развития не чужда В. с., но в чисто формальном, количественном смысле, т. е. за пределами таких измерителей, как объективная истина, общественная справедливость, художественное совершенство. Всё хорошо для своего времени, своего класса. В качестве заменителя объективного критерия ценности В. с. прибегает к абстрактному представлению о борьбе нового и старого (плохо то, что устарело, хорошо то, что ново), а также к типологическим аналогиям и антитезам формально сходных или отталкивающихся друг от друга культур и стилей. Таковы аналогия между «монументально-организованной» культурой Древнего Египта и социализмом у немецкого историка искусства В. Гаузенштейна и В. Фриче. Объективный критерий истины заменяется коллективным опытом или классовым сознанием, всё остальное - только «наивный реализм». Само собой разумеется, что, совершая переход от субъекта-личности к субъекту-классу, В. с. не делает ни шагу вперёд от идеалистической философии. Если некоторая доля объективного содержания всё же допускалась представителями В. с., то лишь в порядке обычной эклектики, присущей подобным течениям. По существу, остаток реальности в их анализе общественного сознания играет второстепенную роль по сравнению с «классовыми очками», по выражению А. Богданова, т. е. особым углом зрения, придающим каждой идеологии её условный тип.
Место отражения действительности, более или менее истинного, глубокого, противоречивого, но объективного, для В. с. занимает схема равновесия или нарушения равновесия между историческим субъектом и окружающей его средой. Нарушение может проистекать из напора жизненной силы молодого класса, что даёт начало революционной романтике, устремлённой в будущее, или из ущербности загнивающей социальной группы, откуда - присущие ей настроения утомлённой созерцательности и декадентства. Эта схема примыкает к обычным шаблонам догматического марксизма эпохи 2-го Интернационала, согласно которым все исторические конфликты сводятся в общем к борьбе поднимающейся прогрессивной буржуазии против умирающей аристократии и обращённой в прошлое мелкой буржуазии. Из этой абстракции вытекает обычное для В. с. и связанное с меньшевистской традицией желание поставить либеральную буржуазию выше крестьянства, смешение реакционной формы крестьянских утопий с их передовым содержанием (что особенно ярко сказалось в трактовке сложной фигуры Л. Толстого), вообще отнесение всякой критики капитализма до Маркса и Энгельса к реакционным идеям. Для В. с. характерно непонимание глубоких противоречий общественного прогресса и неравномерности развития мировой культуры, отсутствие всякого чувства реальности в трактовке таких великих представителей художественной литературы, как У. Шекспир, О. Бальзак, А. С. Пушкин, чьи исторические позиции не могут быть исчерпаны ни защитой уходящего феодализма, ни апологией новых буржуазных форм общественной жизни.
Другая важная черта В. с. состоит в том, что вслед за буржуазной философией после Ф. Ницше он ставит на первый план волю, а не сознание. Его классификация различных социально-психологических позиций несёт в себе принцип иррационального самовыражения данной общественной группы.
Материализм Маркса и Энгельса впервые создал научную почву объективного исторического анализа общественного сознания. Но это не значит, что всякое сознание является для них слепым продуктом узких классовых интересов. Маркс указывает относительную, но реальную грань между «... идеологическими составными частями господствующего класса,... и свободным духовным производством данной общественной формации» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 26, ч. 1, с. 280). Последнее всегда бывает связано невидимыми нитями с народом. Таким образом, разница между подлинными мыслителями, учёными, художниками, с одной стороны, и сикофантами паразитических классов - с другой, всегда существует, несмотря на то, что Пушкин был дворянским поэтом, а Дидро и Гельвеций выражали подъем буржуазной демократии. Их деятельность потому и относится к бесконечно-ценному наследию мировой культуры, что в ней отразилась не борьба за раздел добычи на вершине общественной пирамиды, а коренное противоречие между народной массой, чей интерес в последнем счёте совпадает с интересами общества в целом, и паразитической классовой верхушкой, временными хозяевами общества, подчиняющими его известной форме частной собственности и власти.
Для Маркса и Ленина нет классовой борьбы вне перспективы движения к обществу коммунистическому. Этот путь ведёт через антагонизм общественных сил к уничтожению классов и подлинному человеческому общежитию. Необходимость его всегда сознавалась или предчувствовалась лучшими представителями мировой культуры в форме общественного идеала, часто противоречивой, иногда парадоксальной, но всегда имеющей свои реальные, исторические корни.
Лит.:Энгельс Ф., [Письмо] К. Шмидту 5 авг. 1890 г., Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 37; его же, [Письмо] К. Шмидту 27 окт. 1890 г., там же; его же, [Письмо] Ф. Мерингу 14 июля 1893 г., там же, т. 39; его же, [Письмо] В. Боргиусу, 25 янв. 1894 г., там же; Ленин В. И., Предисловие ко второму изданию кн. «Материализм и эмпириокритицизм», Полн. собр. соч., 5 изд., т. 18, с. 12; его же, Аграрный вопрос и современное положение России, там же, т., 24; его же, Философские тетради, там же, т. 29, с. 459-474; его же, О пролетарской культуре, там же, т.41; Плеханов Г. В., О книге В. Шулятикова, Соч., т. 17, М., 1925; Луначарский А. В., Ленин и литературоведение. Собр. соч., т. 8, М., 1967; Лифшиц М., Ленин и вопросы литературы, в его кн.: Вопросы искусства и философии, М., 1935; его же Ленинизм и художественная критика, «Литературная газета», 1936, 20 янв.; его же. Критические заметки, там же, 1936, 24 мая, 15 июля, 15 авг.; Сергиевский И., «Социологисты» и проблемы истории русской литературы, «Литературный критик», 1935, № 10; Розенталь М., Против вульгарной социологии в литературной теории, М., 1936; Денисова Л., Энциклопедия вульгарной социологии, «Литературный критик», 1937, № 5.