Буджолд Лоис. Игры форов

   Майлз для проверки топнул ногой. Мокро, но твердо. Ощущения те же, как когда он разбивал здесь лагерь.
   Бонн, наблюдавший за ним, добавил:
   – Толщина льда меняется в зависимости от погоды. От нескольких сантиметров до полного промерзания. В середине зимы на это болото можно спокойно парковать транспортный шаттл. Приходит лето, и лед истончается. При правильной температуре он может за несколько часов растаять от кажущейся твердости до жидкого состояния. И обратно.
   – Я… думаю, я это понял.
   – Нажмите, – лаконично приказал Бонн, и Майлз, обхватив руками стержень, стал помогать его проталкивать. Он мог чувствовать хруст, с которым щуп продирался сквозь слой льда. А если бы температура упала еще немного той ночью, когда он себя утопил, и грязь бы снова замерзла, смог бы он тогда пробиться сквозь ледяной панцирь? Он внутренне содрогнулся и наполовину застегнул свою парку, надетую поверх черной рабочей формы.
   – Холодно? – спросил Бонн.
   – Нет, подумал кое о чем.
   – Хорошо. Пусть это станет привычкой. – Бонн дотронулся до кнопки, и эхолокатор щупа запищал на частоте, от которой заломило зубы. На дисплее отобразился яркий каплевидный объект, находящийся в нескольких метрах от них. – Вот он, – Бонн прочел цифры на дисплее. – Он таки действительно там внизу. Я бы заставил вас выкапывать его чайной ложкой, мичман, но, полагаю, прежде чем вы закончите, уже наступит зима. – Он вздохнул и уставился вниз на Майлза, как бы представляя себе эту картину.
   Майлз тоже вполне мог ее себе представить.
   – Да, сэр, – осторожно ответил он.
   Они вытащили щуп обратно. Холодная грязь блестела на его поверхности под их перчатками. Бонн отметил место и махнул своим техникам:
   – Здесь, ребята!
   Они махнули в ответ, соскочили с крыши транспорта и залезли внутрь. Бонн и Майлз отошли подальше, вскарабкавшись на камни к метеостанции.
   Транспорт с воем поднялся в воздух и замер над болотом. Его мощный, космического класса тяговый луч ударил вниз. Грязь, остатки растений и лед с ревом брызнули во все стороны. Через пару минут луч создал сочащийся кратер с блестящей жемчужиной на дне. Стенки кратера сразу начали сползать вниз, но оператор транспорта сузил и обратил луч, и скутер поднялся, с шумным чмоканьем освободившись из своей формы. На цепи с него непривлекательно свисала обмякшая пузырьковая палатка. Транспорт аккуратно поместил свой груз на каменистую поверхность и приземлился рядом.
   Бонн и Майлз выдвинулись, чтобы осмотреть размокшие останки.
   – Вас ведь не было в этой палатке, мичман? – Спросил Бонн, пробуя ее носком ботинка.
   – Нет, сэр, я там был. Ждал, пока рассветет. Я… заснул.
   – Но выбрались прежде, чем ее засосало.
   – Вообще-то нет. Когда я проснулся, она уже целиком ушла вниз.
   Изогнутые брови Бонна поползли вверх:
   – И насколько глубоко?
   Майлз остановил ребро ладони на уровне щеки.
   Бонн выглядел удивленным:
   – И как же вы выбрались из трясины?
   – С трудом. И не без помощи адреналина, я думаю. Я выскользнул из ботинок и брюк. Что мне, кстати, напомнило… Можно мне немного поискать свои ботинки, сэр?
   Бонн махнул рукой, и Майлз побрел обратно на болото, огибая кольцо грязи, срыгнутой тяговым лучом, и на безопасной дистанции от кратера, который сейчас заполнился водой. Он нашел один покрытый грязью ботинок, другого не было. Не сохранить ли ему этот ботинок на тот сомнительный случай, что ему когда-нибудь ампутируют одну ногу? Скорее всего, это будет другая нога. Он вздохнул и вскарабкался обратно к Бонну.
   Бонн хмуро посмотрел на испорченный ботинок, свисающий из руки Майлза.
   – Вы могли погибнуть, – высказал он свой вывод.
   – Даже три раза. Я мог задохнуться в палатке, увязнуть в трясине или замерзнуть, ожидая помощи.
   Бонн пристально взглянул на него:
   – Действительно.
   Он отошел от сдувшейся палатки, неторопливо, как бы желая получше осмотреться. Майлз последовал за ним. Когда они отошли достаточно далеко, чтобы техники не могли их услышать, Бонн остановился и окинул взглядом болото. Как бы в продолжение беседы он заметил:
   – Я слышал – неофициально – что некий техник из гаража, по имени Паттас, хвастался одному из своих товарищей, что это он подстроил вам ловушку. И что вы слишком глупы, чтобы даже сообразить, что вас подставили. Это хвастовство было бы… не очень умно, если бы вы погибли.
   – Если бы я погиб, было бы неважно, хвастался он или нет, – пожал плечами Майлз. – То, что пропустило бы армейское следствие, выявило бы следствие Имперской СБ – я в этом не сомневаюсь.
   – Вы знали, что вас подставили? – Бонн изучал горизонт.
   – Да.
   – Тогда я удивлен, что вы не вызвали Имперскую СБ.
   – Правда? Подумайте об этом, сэр.
   Взгляд Бонна вернулся к Майлзу, как бы проводя инвентаризацию его неприятных физических недостатков.
   – Что-то не сходится насчет вас, Форкосиган. Почему вас допустили в вооруженные силы?
   – А как вы думаете?
   – Привилегия фора.
   – В яблочко.
   – Тогда почему вы здесь? Привилегия фора – служить в Генштабе.
   – Форбарр-Султана прекрасна в это время года, – согласился Майлз. И как там сейчас всем этим наслаждается его кузен Айвен? – Но я хочу служить на корабле.
   – И вы не смогли это устроить? – Скептически поинтересовался Бонн.
   – Мне сказали, что я должен это заработать. Вот почему я здесь. Чтобы доказать, что я могу служить в вооруженных силах. Или… не могу. И в первую же неделю после прибытия вызывать сюда волков из СБ, чтобы они вывернули базу и всех в ней наизнанку в поисках заговора с целью убийства – заговора, которого, по моему суждению, вовсе не существует – все это не приблизило бы меня к моей цели. И не важно, насколько забавно это было бы.
   Смутные обвинения, его слово против слов двух других – даже если Майлзу удалось бы добиться официального расследования, и использование фаст-пенты доказало бы его правоту, в долгосрочной перспективе скандал повредил бы ему гораздо больше, чем двум его мучителям. Нет. Никакая месть не стоила «Принца Серга».
   – Гараж находится в ведении инженерной службы. Если бы Имперская СБ на него насела, она насела бы и на меня, – карие глаза Бонна сверкнули.
   – Вы вольны насесть на кого угодно, сэр. Но если у вас есть неофициальные каналы получения информации, значит, у вас должны быть и неофициальные каналы ее передачи. И в конце концов, в доказательство того, что все случилось именно так, у вас есть только мое слово.
   Майлз взвесил на руке свой бесполезный ботинок и зашвырнул его обратно в болото.
   Бонн задумчиво проследил, как ботинок проделал дугу и плюхнулся в лужу коричневой талой воды:
   – Слово фор-лорда?
   – Это ничего не значит в наши вырождающиеся времена, – Майлз оскалился в чем-то вроде улыбки. – Спросите любого.
   – Ха, – Бонн покачал головой и направился обратно к транспорту.
 
   На следующее утро Майлз явился в ремонтный ангар для исполнения второй части работ по возвращению гусеничного скутера – чистки всего покрытого засохшей грязью оборудования. Солнце светило ярко и уже несколько часов как взошло, хотя тело Майлза знало, что было только 05:00. За час работы он разогрелся, почувствовал себя лучше и начал входить в ритм.
   В 06:30 прибыл лейтенант Бонн, сохранявший самый невозмутимый вид, и передал Майлзу двух помощников.
   – О, капрал Олни, техник Паттас. Мы снова встретились, – Майлз улыбнулся в невеселом приветствии. Парочка обменялась беспокойными взглядами. Майлз держался с абсолютной невозмутимостью.
   Затем он заставил всех, начиная с себя, пошевеливаться. Разговор, казалось, чисто автоматически свелся к короткому, настороженному обмену специальными техническими терминами. К моменту, когда Майлз должен был закончить работу и явиться к лейтенанту Ану, скутер и большая часть экипировки были восстановлены в состояние лучшее, чем когда Майлз их получал.
   Он искренне пожелал своим двум помощникам, к этому моменту доведенным неопределенностью почти до судорог, удачного дня. Что ж, если они к этому моменту еще ничего не поняли, они безнадежны. Майлз с горечью задумался о том, почему у него настолько легче получалось устанавливать взаимопонимание со светлыми головами типа Бонна. Сесил был прав, если Майлз не научится командовать также и тупицами, он никогда не сможет стать настоящим офицером вооруженных сил. Во всяком случае, не в лагере «Вечная мерзлота».
 
   На следующее утро – третье из назначенных ему в наказание семи – Майлз представил себя сержанту Ньюву. Сержант, в свою очередь, представил Майлзу скутер, полный оборудования, диск с соответствующими оборудованию инструкциями и расписание работ по обслуживанию водопроводных и канализационных коммуникаций базы Лажковского. Очевидно, это должно было стать еще одним познавательным занятием. Майлз прикинул, не лично ли генерал Метцов выбрал для него эту задачу? Пожалуй, да.
   Положительным моментом было то, что при нем опять были два его помощника. Этот тип гражданской инженерной работы, похоже, на долю Олни и Паттаса тоже никогда раньше не выпадал, так что у них не было преимущества в больших знаниях, с помощью которого они могли бы запутать Майлза. Им тоже приходилось начинать с чтения инструкций. Майлз щелкал процедуры и назначенные операции с энтузиазмом, переходящим в манию, в то время как его помощники становились все угрюмее.
   В конце концов, хитрые трубоочистные устройства вызывали определенное восхищение. И горячий интерес. Прочистка труб под сильным давлением могла привести к некоторым примечательным результатам. Были также некоторые химические соединения, обладавшими свойствами, которые вполне можно было использовать в военных целях, такое, например, как способность мгновенно растворять все, включая человеческую плоть. В последующие три дня Майлз узнал об инфраструктуре базы Лажковского больше, чем он даже в своем воображении мог пожелать. Он даже рассчитал точку, где один правильно установленный заряд мог бы вывести из строя всю систему, если бы он когда-либо возжелал разрушить это место.
   На шестой день Майлз и его команда были посланы на очистку засорившегося протока, расположенного около тренировочных площадок для пехоты. Его легко можно было заметить. Обширная серебристая водная поверхность охватывала насыпь дороги с одной стороны, а с другой только слабый ручеек вился прочь по дну глубокой канавы.
   Майлз вытащил длинный телескопический щуп из багажника их скутера и опустил его в мутную воду. Кажется, ничто не закрывало затопленный конец протока. Что бы это ни было, должно быть, оно застряло где-то дальше. Прекрасно. Он протянул щуп обратно Паттасу, прошагал на другую сторону дороги и заглянул в канаву. Проток, как он заметил, был что-то около полуметра в диаметре.
   – Дай-ка мне свет, – обратился он к Олни.
   Он скинул парку, забросил ее в скутер и полез вниз в канаву. Он посветил в отверстие трубы. Проток, очевидно, слегка загибался – он ни черта не мог разглядеть. Он вздохнул, оценив относительную ширину плеч Олни, Паттаса и своих.
   Может ли быть что-то более далекое от службы на космическом корабле, чем это? Самое похожее, что он мог придумать в этом роде, это скалолазание в пещерах Дендарийских гор. Земля и вода – против огня и воздуха. Кажется, он накапливает широченный запас инь,и уравновешивающее ян,которое ему предстоит, должно быть действительно огромным.
   Он сильнее сжал фонарь, опустился на ладони и колени и начал протискиваться в трубу.
   Ледяная вода проникла сквозь брюки его черной рабочей формы. В результате колени онемели. Вода просочилась через верх одной из его перчаток. Ощущение было как от лезвия ножа, прижатого к запястью.
   Майлз коротко поразмышлял об Олни и Паттасе. Они выработали прохладные, довольно эффективные рабочие отношения за последние несколько дней, основанные, на этот счет у Майлза не было никаких иллюзий, на страхе Божьей кары, внушенном в этих двоих добрым ангелом Майлза – лейтенантом Бонном. Как, вообще, Бонну удалось достичь такого негласного авторитета? Он должен в этом разобраться. Прежде всего, Бонн хорошо делает свою работу, но что еще?
   Майлз протиснулся вокруг загиба, посветил в сторону затора и с проклятьями отпрянул. Он на мгновение остановился, чтобы восстановить контроль над дыханием, затем более подробно изучил препятствие и отполз назад.
   Он встал на дне канавы, с хрустом выпрямляя позвоночник. Капрал Олни просунул голову над ограждением дороги вверху.
   – Что там, мичман?
   Майлз оскалился в его сторону, все еще пытаясь совладать с дыханием:
   – Пара ботинок.
   – И все? – спросил Олни.
   – И они все еще надеты на своего хозяина.

Глава 4

   По комм-линку скутера Майлз вызвал военного врача базы, срочно затребовав его присутствия вместе с инструментами для проведения судмедэкспертизы, мешком для тела и медицинским транспортом. После чего Майлз и его команда заблокировали верхний конец дренажной трубы пластиковым щитом, принудительно позаимствованным с ближайшей заброшенной тренировочной площадки. Вымокший и замерзший к тому времени настолько, что ему было уже все равно, Майлз заполз обратно в трубу, чтобы привязать веревку к обутым лодыжкам неизвестного. Когда он выбрался, врач и санитар были на месте.
   Врач, крупный, лысеющий мужчина, с сомнением уставился внутрь дренажной трубы.
   – Что вы там видели, мичман? Что случилось?
   – С этой стороны не видно ничего, кроме ног, сэр, – доложил Майлз. – Он здесь здорово застрял. Похоже, проток над ним засорился. Нужно будет посмотреть, что там вместе с ним выплеснется.
   – Какого черта он там делал? – врач почесал свою веснушчатую лысину.
   Майлз развел руками:
   – Странный способ покончить с собой. Топиться, вообще, способ медленный и ненадежный.
   Врач поднял брови, соглашаясь. Майлзу и врачу пришлось присоединиться к Олни, Паттасу и санитару, тянувшим веревку, прежде чем застывшее, зажатое в трубе тело начало высвобождаться.
   – Крепко застрял, – заметил санитар, пыхтя. Наконец тело выскочило вместе с хлынувшим потоком грязной воды. Паттас и Олни уставились на труп издалека, а Майлз буквально приклеился к плечу врача. Тело, одетое в насквозь промокшую черную рабочую форму, было синим и как будто восковым. Нашивки на воротнике и содержимое карманов позволяли идентифицировать его как рядового из службы снабжения. На теле не было заметных повреждений, за исключением синяков на плечах и поцарапанных ладоней.
   Врач наговаривал на диктофон короткие, отрицательные фразы – предварительные результаты осмотра. Сломанных костей нет, волдырей от нейробластера нет. Предварительное заключение – смерть через утопление или переохлаждение, или и то и другое, в пределах последних двенадцати часов. Он отключил диктофон и добавил поверх плеча:
   – Смогу сказать точно, когда мы разложим его у себя в лазарете.
   – Подобные вещи здесь часто случаются? – тихо спросил Майлз.
   Врач бросил на него хмурый взгляд.
   – Я упаковываю несколько идиотов каждый год. А чего ждать, когда пять тысяч ребятишек в возрасте от восемнадцати до двадцати собирают вместе на острове и предлагают им поиграть в войну? Допускаю, этот парень, кажется, открыл абсолютно новый способ себя укокошить. Полагаю, все способы увидеть просто невозможно.
   – Так вы думаете, он это сам с собой сделал?
   И правда, было бы по-настоящему нелегко убить человека и потомзасунуть его туда. Врач прошелся к трубе, присел и заглянул в нее.
   – Похоже на то. Не взгляните ли еще разок туда, а, мичман? На всякий случай.
   – Хорошо, сэр, – Майлз понадеялся, что это будет в последний раз. Он никогда бы не смог представить, что чистка дренажных труб окажется таким… волнующим занятием. Майлз прополз весь путь под дорогой к протекающему щиту, проверяя каждый сантиметр, но нашел только оброненный погибшим фонарик. Так. Рядовой, очевидно, забрался в трубу намеренно. С определенной целью. Какой целью? Зачем карабкаться по трубам посреди ночи, посреди сильного ливня? Майлз протиснулся обратно и передал фонарик врачу.
   Он помог санитару и врачу засунуть тело в мешок и загрузить его на транспорт, затем приказал Олни и Паттасу поднять блокирующий щит и вернуть его на прежнее место. Бурая вода с ревом хлынула из нижнего конца трубы и покатилась дальше вниз по канаве. Врач постоял рядом с Майлзом, облокотившись на дорожное ограждение и наблюдая, как падает уровень воды в маленьком озере.
   – Думаете, там может быть еще один на дне? – с болезненным любопытством поинтересовался Майлз.
   – Этот парень единственный отмечен в утреннем отчете как отсутствующий, – ответил врач. – Так что, наверное, нет.
   Однако не похоже было, что он готов биться об заклад.
   Единственная вещь, которая обнаружилась, когда вода спала, была промокшая парка рядового. Он, очевидно, повесил ее на поручень, перед тем как войти в трубу, и она с него упала, или ее сдул в воду ветер. Врач взял ее с собой.
   – А вы довольно спокойно к этому отнеслись, – заметил Паттас, когда Майлз отошел от медицинского транспорта и врач с санитаром уехали. Паттас был совсем не намного старше самого Майлза.
   – Вам никогда не приходилось иметь дело с трупами?
   – Нет. А вам?
   – Да.
   – Где?
   Майлз помедлил. События трехлетней давности промелькнули перед его мысленным взором. О тех коротких месяцах, когда он оказался втянут в отчаянную битву вдалеке от дома, по воле случая спутавшись с армией космических наемников, нельзя было здесь не только упоминать, но даже и делать какие-то намеки. Регулярные имперские войска, правда, с презрением относились к наемникам, живым или мертвым. Но кампания у Тау Верде определенно научила Майлза различать «учебное» и «реальное», войну и военные игры. Она показала ему, что у смерти есть более тонкие способы воздействия, нежели прямое касание.
   – Бывало, – приглушенно ответил Майлз. – Пару раз.
   Паттас пожал плечами, отходя.
   – Ну, – неохотно признал он через плечо, – по крайней мере, вы не боитесь испачкать руки. Сэр.
   Майлз удивленно изогнул брови. «Нет. Этого я не боюсь».
   Он отметил прочистку трубы на своей отчетной панели, вернул гусеничный скутер, оборудование и необычайно тихих Олни и Паттаса сержанту Ньюву в эксплуатационную службу, после чего направился к офицерским казармам. Никогда в жизни он еще так сильно не хотел принять горячий душ.
 
   Майлз хлюпал по коридору по направлению к своей комнате, когда один офицер выглянул из-за двери:
   – Э, мичман Форкосиган?
   – Да?
   – Вам недавно звонили по видео. Я там записал для вас номер.
   – Звонили? – Майлз остановился. – Откуда?
   – Из Форбарр-Султаны.
   У Майлза похолодело внутри. Что-то случилось дома?
   – Спасибо.
   Он развернулся и направился прямиком в конец коридора, где находилась кабинка с видеоконсолью, которой совместно пользовались офицеры, живущие на этом этаже.
   Майлз в мрачном предчувствии скользнул в кресло и вызвал сообщение. Номер был ему незнаком. Он ввел его вместе с кодом своего счета и стал ждать. Раздалось несколько гудков, затем видеопанель с шипением ожила. На ней материализовалось симпатичное лицо его кузена Айвена, каковое лицо широко улыбнулось Майлзу.
   – А, Майлз. Наконец-то.
   – Айвен! Где ты, черт побери? Что там у тебя?
   – О, я дома. И это не значит дома у матери. Я подумал, тебе будет интересно взглянуть на мою новую квартиру.
   У Майлза появилось смутное, потустороннее ощущение, что он каким-то образом подключился к линии связи с некой параллельной вселенной или иным астральным планом. Форбарр-Султана, да. Он и сам жил в столице. В своем предыдущем воплощении. Много веков назад.
   Айвен поднял свою видеокамеру и с головокружительным эффектом поводил ею из стороны в сторону.
   – Она полностью обставлена. Я перехватил арендный договор от одного капитана из оперативного управления, которого перевели на Комарр. Реальная сделка. Переехал только вчера. Видишь балкон?
   Майлз видел балкон, залитый вечерним солнечным светом цвета теплого меда. Дома Форбарр-Султаны возносились как в каком-то сказочном видении, плавая в летней дымке, затянувшей все позади них. Алые цветы густо облепили ограждение – такие красные в ровном свете, что было почти больно глазам. У Майлза было такое чувство, что он сейчас пустит слюни в карман своей рубашки или просто разрыдается.
   – Красивые цветы, – выдавил он.
   – Ага, моя девушка принесла.
   – Девушка? – Ах да, человеческие существа делились на два пола. Когда-то. И от одного из них пахло гораздо лучше, чем от другого. Гораздо лучше. – Которая?
   – Татья.
   – Мы с ней встречались? – Майлз усиленно вспоминал.
   – Не-а, это новая.
   Айвен перестал размахивать видеокамерой и вновь появился на экране. Обостренные чувства Майлза слегка успокоились.
   – Ну, и как там погодка? – Айвен более внимательно вгляделся в него. – Ты мокрый? Чем ты занимался?
   – Судмед… трубоочисткой, – ответил Майлз после паузы.
   – Что? – Айвен изогнул брови.
   – Да так, ничего, – Майлз чихнул. – Слушай, я рад видеть знакомое лицо и все такое, – он действительно был рад – какой-то странной болезненной радостью, – но у меня тут середина рабочего дня.
   – А я сменился пару часов назад, – заметил Айвен. – Сейчас поведу Татью на ужин. Так что ты меня случайно застал. Ну, рассказывай быстренько, как там жизнь у пехоты?
   – О, отлично. База Лажковского – это реальная вещь, знаешь ли, – Майлз не стал определять, что это за реальная вещь. – Не какое-нибудь… место для хранения избытка форских лордиков типа Имперского Генштаба.
   – Я делаю свою работу, – ответил Айвен слегка уязвленно. – На самом деле, тебе бы понравилась моя работа. Мы обрабатываем информацию. Поразительно, сколько всего поступает в оперативное управление за день. Ощущаешь себя на вершине мира. Такая скорость была бы как раз по тебе.
   – Забавно. А я думал, что база Лажковского была бы как раз по тебе, Айвен. Может, они просто перепутали наши назначения?
   Айвен легонько постучал себя по носу и хихикнул:
   – Да я бы не сказал, – его юмор слегка остудился во вспышке неподдельной заботы: – Ты, хм, будь там поосторожней, ладно? Ты правда выглядишь что-то не очень.
   – У меня было необычное утро. Если бы ты от меня отстал, я бы пошел в душ.
   – Хм, ладно. Ну, бывай.
   – Желаю приятно пообедать.
   – Заметано. Пока.
   Голоса из другой вселенной. Хотя, вообще-то, Форбарр-Султана была только в паре часов суборбитального перелета. Теоретически. Майлз испытывал смутное удовлетворение от напоминания, что вся планета не съежилась до свинцово-серого горизонта острова Кайрил, даже если его жизненное пространство выглядело именно так.
 
   Весь остаток дня Майлзу было трудно сосредоточиться на метеорологии. К счастью, его начальник не обращал на это внимания. С тех пор как затонул скутер, Ан был склонен в общении с Майлзом хранить виноватое, нервное молчание, нарушая его, только когда Майлз прямо запрашивал у него определенную информацию. По окончании своего рабочего дня Майлз направился прямиком в лазарет.
   Врач все еще работал, или, по крайней мере, сидел, за своей настольным терминалом, когда Майлз просунул голову в дверной проем:
   – Добрый вечер, сэр.
   Врач поднял голову:
   – Да, мичман? Что у вас?
   Майлз посчитал, что сказанное, несмотря на отнюдь не поощряющий тон, можно расценить как приглашение, и скользнул внутрь.
   – Я хотел спросить, что вам удалось узнать о том парне, которого мы сегодня утром вытащили из трубы.
   Врач пожал плечами.
   – Не так уж много там было узнавать. Идентификация личности проведена. Причина смерти установлена: он захлебнулся. Все физические и метаболические свидетельства – стресс, переохлаждение, гематомы – соответствуют предположению, что он застрял там примерно за полчаса до наступления смерти. Официальное заключение: смерть в результате несчастного случая.
   – Да, но почему?
   – Почему? – врач поднял брови. – Это он себя укокошил, его и следует спрашивать, угу?
   – А вы не хотите это выяснить?
   – С какой целью?
   – Ну… наверное, чтобы знать. Чтобы быть уверенным, что вы не ошиблись.
   Врач холодно взглянул на него.
   – Я не ставлю под сомнения ваше медицинское заключение, сэр, – быстро добавил Майлз. – Но это было так чертовски странно. Вам разве не любопытно?
   – Больше нет, – ответил врач. – Мне достаточно того, что это не было самоубийство или злой умысел, так что независимо от деталей в конце концов все сведется к смерти от глупости, не так ли?
   Майлз подумал, не такой ли была бы последняя эпитафия врача относительно его, Майлза, гибели, если бы он затонул вместе со скутером.
   – Полагаю, да, сэр.
   Позже, стоя за дверью лазарета на влажном ветру, Майлз пребывал в сомнениях. Труп, в конце концов, не был личной собственностью Майлза. Это не тот случай, когда кто нашел – того и вещь. Он передал ситуацию в руки соответствующих органов. Сейчас это дело уже не было в его компетенции. И все же…
   Оставалось еще несколько часов светлого времени суток. Все равно Майлзу плохо спалось в эти почти бесконечные дни. Он вернулся в свою комнату, надел тренировочный костюм и кроссовки и отправился на пробежку.
 
   Дорога, идущая за пределами базы вдоль заброшенных тренировочных площадок, была пустынной. Солнце, как краб, ползло к горизонту. Майлз перешел с бега обратно на ходьбу, затем на медленную ходьбу. Под штанами на ногах натирали скобы. Пожалуй, очень скоро в один из этих дней он мог бы найти время на то, чтобы заменить хрупкие длинные кости ног на синтетические. Кстати, какая-нибудь необязательная хирургическая операция могла бы стать квазизаконным способом сняться с острова Кайрил, если все обернется слишком безнадежно еще до того, как истечет шесть месяцев. Впрочем, это смахивало на жульничество.