Булатникова Дарья. Эй, улитка, высунь рожки ! (Часть 1)

   -- И какой? -- мрачно поинтересовалась Лика.
   -- Вы должны вернуть деньги.
   -- Я бы, конечно, вернула, если бы они у меня были. Но даже если продам квартиру и сниму со счета всё до копейки, то не наберу и малой части требуемой суммы. Так что у вас нет шансов...
   -- Да нет, шансы есть. Конечно, мы совсем не уверены, что это именно вы летали в Цюрих и после этого шлепнули беднягу-детектива. Пытать вас или применять другие неэстетичные методы -- дело хлопотное и малоприятное, к тому же, организм у вас довольно хрупкий, и есть вероятность окончательно потерять след. -- Игорь многозначительно улыбнулся. -- Так что мы решили не утруждать себя.
   -- Спасибо хоть на этом, -- безнадежно вздохнула Лика и окончательно испугалась. -- Вы способны взять в заложники моих детей?
   -- Да нет, -- махнул рукой Игорь. - Мы ведь не уверены и в том, что это ваши дети, Лидия Станиславовна. Предлагаем вам элементарную сделку -- если вы сможете обнаружить, -- он хитро усмехнулся, -- ключ и узнать пароль, чтобы вернуть деньги, вы получите десять процентов от суммы. То есть почти одиннадцать с половиной миллионов долларов. Если вы откажетесь, мы вас, конечно, будем вынуждены убрать. Но я почему-то уверен, что вы не откажетесь. Лучше остаться живой, сохранив хотя бы часть денег. А если вы действительно не имеете отношения к описанным мною событиям, то ваше занятие, -- он кивнул на книжку, -- поможет отыскать настоящего преступника или преступницу.
   Потом, помолчав, добавил:
   -- Но не надейтесь, что вам удастся ускользнуть -- за вами будет установлено постоянное наблюдение, причем многоступенчатое. То есть вы никогда не будете знать, сколько именно человек следят за вами. И любая попытка убрать одного из них закончится для вас смертью.
   Лика устроилась в кресле поудобнее и принялась обреченно размышлять. Конечно, лестно, что столь могущественные силы считают её настолько опасной и хитрой. Уверять их в своей безобидности и непричастности к событиям -дело безнадежное. Похоже, они ни в чем не уверены и решили загнать её в угол -- либо она причастна к деньгам, и отдаст им большую их часть, либо будет вынуждена лезть из кожи, чтобы отыскать убийцу и деньги. А они будут только следить за происходящим. Мафия называется! Сами ни на что не способны?
   Видимо, на её лице отразилось такое негодование и отвращение, что Игорь вдруг принялся оправдываться:
   -- Простите, я ведь не знаю, с кем именно сейчас разговариваю. И если вы действительно не имеете отношения к деньгам "Эльдорадо", я понимаю ваше негодование. Я должен вам сказать, что наблюдение за вами может помочь в критической ситуации...
   -- Слушайте, Игорь, я все понимаю, -- рассвирипела Лика. -- Вы максимально точно охарактеризовали ситуацию. И уж позвольте, раз у меня нет другого выхода, действовать так, как я сочту нужным. И уж точно я не нуждаюсь в вашей опеке. Наблюдать -- наблюдайте, если иначе не можете, но так, что бы я ваших людишек не видела. Увижу -- рожу расцарапаю!
   Гость вздохнул. Лике показалось, что он совсем измаялся, разговаривая с ней то как с опасным противником, то как со случайно вляпавшейся в грязную историю раззявой. И надо сказать, что подозрения в её жуткой тайной сущности вызывали гораздо меньшее раздражения, чем наглое давление на ни в чем не повинного человека.
   В итоге Лика разозлилась не на шутку. А в этом состоянии она становилась энергичным и крайне жестким человеком. Игорь почувствовал это немедленно. Ему только и удалось, что оставить ей номер своего мобильного телефона -- он просто написал его на обложке детектива Виктории Полонской. После чего с облегчением удалился, пообещав регулярно звонить и сообщив, что сроку ей отводится десять дней и ни минутой больше.
   Лика запустила в закрывшуюся за гостем дверь пустой бутылкой из-под "Святого источника" и злобно пнула подвернувшуюся диванную подушку. После чего отправилась в ванную, смыла душем кашу из гелей, шампуней и порошков и залезла в теплую воду. Час, проведенный в благотворно действующей на психику ванне, писательница провела в размышлениях. С трудом абстрагировавшись от грозящего ей трагического финала, она сделала ряд умозаключений.
   Во-первых, смерть Валентины Петуховой выглядела весьма странной. Если она кого-то боялась, зачем позвала Наташу Запевалову, обычного врача? Неужели присутствие еще одной женщины могло остановить убийц? Может быть, ей нужен был свидетель? Или вправду сердце прихватило? Петухову убили через полчаса после телефонного разговора. И зачем-то подожгли дачу.
   Стоп-стоп-стоп, Игорь сказал, что пожар начался перед самым приездом Наташи, то есть через полтора часа после убийства. Неужели огонь разгорался так долго? В деревянном-то доме! Могли, конечно, применить обычный прием со свечой, которая догорает через какое-то время и поджигает какую-нибудь бумагу или щепки. Так делают, чтобы успеть убраться подальше от места преступления. Но зачем такие сложности в почти необитаемом зимой дачном поселке? Достаточно поджечь и уехать -- никто не заметит и не догонит. А это значит, что кто-то специально дожидался приезда Наташи.
   Нет, чушь какая-то получается. Лика намылила голову оставшимся на дне флакона шампунем и с головой нырнула в воду. Вынырнув, она стала обыгрывать ситуацию по-иному. Если бы не было звонка Запеваловой, то дача в Панских Вязах просто сгорела бы дотла, а на месте пожара, в лучшем случае, обнаружили бы обугленные кости. А в худшем -- кости бы сгорели почти без остатка, и никто бы не знал, что в доме был труп. Решили бы, что дача загорелась от короткого замыкания или бомжи подожгли. Но тело нашли, а перед этим Валентина позвонила Наташе и очень кстати сообщила, где находится. А это может означать, что все было специально устроено для того, чтобы все узнали про смерть Валентины Петуховой. Кому это было нужно?
   Во-вторых, подозрения вызывают изменения, произошедшие после этих событий с Наташей Запеваловой, и последующее её исчезновение, которые можно было бы отнести на счет долгожданного развода. Лика по себе знала, как благотворно действует на женщин расставание с опостылевшими родственниками. Даже учитывая то, что с Павлушей она не развелась, а её матушка, похоже, и в подметки не годится Наташиной свекрови. Но измениться настолько, чтобы начать употреблять бранные словечки и краситься совершенно по-другому... И самое главное -- изменение осанки и походки, такое, что её стали путать с Валентиной. Почему именно с Валентиной? Значит, фигуры и рост у них были похожие?
   С этой мыслью Лика вылетела из ванны и, накинув испачканный ночным кремом (мрак - даже в креме рылись, наверное, ключ искали, идиоты!) халат, бросилась к компьютеру, на ходу выудив из кармана сарафана список жильцов. Пока загружался компьютер (слава Богу, хоть его не тронули, только монитор сдвинули), она принялась черкать на измятой бумажке. И тут зазвонил телефон. Лика немного порылась в универсальной куче, занимающей центр комнаты и отыскала трубку.
   -- Что с тобой, почему ты не открываешь и к телефону не подходишь? -завопил в трубке всполошенный голос Кирилла.
   -- В ванне была, звонков не слышала из-за воды, -- буркнула Лика.
   -- В ванне? -- обалдел Кирилл. -- А где этот, который приходил?
   -- А он ушел, и я решила помыться. -- На том конце послышалось шушуканье. Кирилл кому-то пояснял: "Мылась она, мылась, ничего не слышала. Да живая, живая!" Потом в трубке раздалось: -- Мы сейчас к тебе придем!
   -- Зачем придете и кто это мы? -- рассеянно спросила Лика, одной рукой держа трубку, а второй шаря мышкой в поисках нужного файла.
   -- Ну ты мать даешь! -- возмутился Кирилл. -- Мы с Кариной собирались помочь тебе убрать в квартире. Или ты уже свыклась с окружающей обстановкой?
   Тут Лика, наконец, опомнилась и неохотно сказала:
   -- Ладно, приходите. Действительно, нужно тут разгрести завалы, а то не найдешь ни черта.
   Встревоженный несколько неадекватным поведением напарницы, Кирилл примчался буквально через минуту. За ним следовали Карина и сияющий чистотой Васька. Пес немедленно навострил лыжи на кухню, но был пойман и привязан за поводок к батарее.
   Втроем порядок удалось навести за два часа. Лика грустно осмотрела полки холодильника, на которых красовались только уцелевшие и с трудом отмытые персики и яблоки, а также пачка масла из сумки Карины. И фрукты, и масло выглядели не лучшим образом. Кирилл вернулся, оттащив в мусорные контейнеры последние пакеты с испорченными продуктами, и огорченно констатировал:
   -- Пусто, как в моем желудке.
   Лика вздохнула: -- В шкафах тоже шаром покати. Придется ехать в супермаркет.
   -- Вы поезжайте, а я без вас полы вымою, -- предложила Карина.
   -- Дверь никому не открывай, я ключи возьму, -- посоветовала ей Лика.
   -- Да ни за что на свете не открою! Я что, на самоубийцу похожа? И смотрите, больше ни во что не влипните!
   В супермаркете они битком набили продуктами две тележки. Вернее, набивала Лика, а Кирилл тащился за нею и таращился на полки. Сам он питался, как попало, в основном покупая тушенку и макароны на рынках. Обилие ярких пакетов и коробок ошеломили, а когда кассирша назвала сумму, он просто обомлел. Но Лика спокойно протянула кредитную карточку и подтолкнула его к девушке, уже упаковавшей покупки в несколько здоровенных пластиковых пакетов. Загрузив все в багажник, Лика поехала к ближайшему рынку и купила овощи и любимые фрукты -- абрикосы и виноград, прихватив попутно домашнего сыра и здоровенный кусок парной свинины.
   Когда они вернулись, влажные полы досыхали, а в кресле, подогнув ноги, сидела Карина, увлеченно читала детектив "Что--то киллер суетится" и попивала бандитскую минералку. Лика быстренько настрогала мясо, навалила на него овощей и сунула в микроволновку. К счастью, погромщики не разбили ни одного электроприбора, только кофемолку заляпали каким-то соусом, и Лика сомневалась, что отмывание пошло кофемолке на пользу. Поэтому, кроме кофе в зернах, купила ещё и пачку молотого, который немедленно засыпала в кофеварку. Обед, а по времени, скорее ужин, поспел, и все уселись за стол под жалобные стоны Васьки, которому Карина прописала строгую диету после дневного обжорства.
   -- Вкуснотища! -- с набитым ртом одобрил Кирилл тушеное мясо.
   Лика только сейчас почувствовала, насколько она голодна. Карина тоже ела с завидным аппетитом. Несколько минут за столом царило сосредоточенное молчание. Наконец все наелись до отвала и напились кофе. Устало пощипывая кисть винограда, Карина с сожалением произнесла:
   -- Ну, нам с Васькой пора домой, наши ремонтёры наверняка уже ушли.
   -- Давай я тебя провожу, -- немедленно предложил Кирилл.
   -- Зачем? Неужели ты думаешь, что к даме с такой собачкой, -- она кивнула на дремлющего у батареи Ваську, -- кто-нибудь решится пристать? Кстати, Лика, я тут книжку начала читать. Очень интересная. Дашь на пару дней?
   -- Да бери, конечно, -- охотно предложила Лика. -- А ты, Кирилл, все-таки проводи даму с собачкой. А на обратном пути купишь мне в киоске сигареты. -- На самом деле, ей просто не терпелось добраться до компьютера.
   Когда парочка, наконец, удалилась, она немедленно открыла список и принялась его переиначивать, вернув в него Ингу и исключив всех одиноких мужиков. Лика специально старалась не думать о том, кто же эта хитрая авантюристка -- женщина, и точка. Васюкин шел по её следу, его убили, а значит, след был верным. И он вел в это дом. Это были основные и бесспорные данные. Поэтому придется искать и проверять. И ежеминутно рисковать. Но об этом думать она себе тоже запретила. Только о решении задачи, больше ни о чем.
   Теперь она знала, что нужно искать женщину -- не молоденькую, но и не старую, от двадцати пяти до пятидесяти лет примерно, не старше. Вряд ли даже угроза жизни заставила бы ту, кого она ищет, изображать пенсионерку. Скорее всего, женщина должна жить одна, но это не аксиома, могла завести мужа или любовника.
   В итоге, список теперь включал двадцать четыре квартиры, так как Лика безжалостно вычеркнула те семьи, где было два-три ребенка, особенно старше пяти лет.
   Подведя итоги, Лика вздохнула -- завтра ей предстоял тяжкий труд. Она все ещё не решила, посвящать ей Кирилла во всю эту запутанную историю. Похоже, он сильно заинтересовался Кариной. Много ли от него проку в такой ситуации? К тому же, через четыре дня он улетает в Испанию. А у неё только десять дней на все про все.
   Она вышла на балкон и уселась в кресло. Перед ней сиротливо маячил пустой ящик, в котором еще утром цвели яркие вьюны, с корнем вырванные взломщиками. Землю они с Кариной кое-как собрали, но цветы погибли безвозвратно. Лике стало до слез жалко вьюнки и себя.
   И что за неудачница ты, Лика Зайцева? Всю жизнь прожила в рамках, созданных другими людьми. И теперь, когда, казалось, вырвалась, наконец, из них, создала свой маленький мирок -- умудрилась влезть в гораздо более жуткие тиски. Самое страшное, что она оказалась совершенно одинокой, и никто не только не придет ей на помощь, но даже не догадается о том, что ей эта помощь нужна. А собственно, разве раньше она не была такой же одинокой и никому не нужной? Да, но раньше её жизни никто не угрожал, не заставлял искать опасную убийцу, словно гадюку в стогу сена, грозя убить её саму, если не найдет.
   Лика даже тихонько, почти беззвучно, поплакала в сжатые кулачки, так ей было жалко саму себя. Выхода не было. Если она сейчас вернется домой, к мужу и детям, ей всё равно не избежать кары, такие люди, кА Игорь, не шутят. Да и семью подставит. Пытаться скрыться даже не стоит, за ней следят. Кстати, откуда интересно за ней могут следить? Наверное, из какого-нибудь соседнего дома -- приборов дальнего наблюдения и ночного видения сейчас предостаточно. Ей не оставили выбора -- нужно выживать, а значит, придется попытаться вычислить эту затаившуюся змею. И начинать нужно с получения крайне интересующей её информации. Интересно, почему Игорь об этом ни слова не сказал?
   С этими мыслями она принялась разыскивать книжку с бандитским номером, ругая себя за то, что не проверила, не забрала ли именно её Карина. Но, к счастью, номер был написан на другом детективе, и Лика немедленно набрала его. В трубке долго слышались длинные гудки. Наконец сонный голос ответил: "Да, слушаю".
   Лика удивленно взглянула на часы -- только половина десятого, в это время только младенцы засыпают, да и то не все. Лично её дети никогда не укладывались раньше одиннадцати, зато утром могли дрыхнуть сколько угодно.
   -- Извините, Игорь, я не думала, что вы спите, -- растерянно произнесла она.
   -- Да неважно, Лидия Станиславовна. Случилось что-то? -- немедленно узнал он её.
   -- Я хотела кое-что уточнить, если можно.
   -- Конечно, можно. Я ожидал этого, -- он явно боролся с зевотой. -Простите, я накануне не спал всю ночь.
   -- Объясните мне, почему в этом деле замешаны братья с разными фамилиями, похожие, как близнецы? И сколько их, в конце концов? Только около нашего дома замечены как минимум трое.
   -- О, господи, Лидия Станиславовна, дело в том, что мы и сами хотели бы знать, почему в последние дни у нас под ногами путаются двойники нашего детектива. Сейчас мы даже не уверены, что убили именно его. Дело в том, что у него было несколько паспортов, какие-то конспиративные квартиры и тайные помощники. Обожал, знаете ли, туману напускать и никого старался не посвящать в свои делишки. Да мы и не интересовались особо, для нас главное результат. -- Игорь таки завершил тираду судорожным зевком. -- Так что придется вам самой распутать эту головоломку.
   -- Ясненько! -- раздраженно буркнула Лика и пожелала: -- Спите спокойно и дальше.
   Потом она набрала номер Кирилла и долго слушала длинные гудки в трубке. Похоже, он отправился провожать Карину с далеко идущими планами. Ну что ж, господь, как говориться, им навстречу.
   Лика в очередной раз горестно вздохнула и разозлилась уже на саму себя. Сколько можно оставаться перепуганной курицей? Вроде и мозгами шевелить пытается, планы действий составляет, но опять и опять скатывается в тупое отчаяние и самобичевание. Ну сколько можно казнить себя за то, что сдуру решила помочь этому олуху Кириллу? И что толку вздыхать и казниться из-за собственной глупости? Ведь теперь даже настоящие бандиты считают её таинственной и опасной, а сама она до краев переполнена страхом и безнадежностью.
   Тут она вскочила и забегала по квартире, зло стуча кулаком по собственной ладони. Добившись того, что заболели и кулак, и ладонь, она остановилась и уставилась на себя в зеркало. Увиденное окончательно вывело её из себя. Курица, как есть курица -- простенький сарафанчик, растрепанные волосики, даже брови не выщипаны, бестолково громоздятся над скорбными глазками -- типичная затюканная домохозяйка с интеллектом бройлера. Никто никогда внимания на такое заурядное существо не обратит! Тут Лика приблизилась к зеркалу, почти уткнувшись в него носом, сложила губы сердечком и ласково прошептала: "Ну, что, бледная поганка, допрыгалась?" После чего истерично расхохоталась и отправилась спать, уже зная, какой тяжелый день ей предстоит. И что самое странное, уснула практически мгновенно.
   Наступившее утро она провела, ожесточенно роясь в шкафу с одеждой и в ящиках туалетного столика. Все обнаруженное, было, в конце концов, забраковано, и Лика вскочила в машину и помчалась в центр города. Почти четыре часа она провела в дорогих бутиках и парикмахерской. К визажисту решила пока не ходить, положившись на опыт, приобретенный некогда в студенческом самодеятельном театре. Времени было в обрез и, вернувшись, нагруженная коробками и пакетами, домой, она приступила к делу.
   Через полтора часа из квартиры Лики вышла изысканная дама, одетая в шелковый костюм того неуловимого оттенка, который приобретает раннее рассветное небо. Темно-пепельные волосы дамы украшала шляпка из кружевной дымчатой соломки, глаза закрывали темные очки. Трогательно-неуверенная походка, объяснявшаяся непривычкой ходить на высоких каблуках, делала даму еще более изысканной.
   Стиснув зубы и стараясь не загреметь с высоченных шпилек, Лика направилась в соседний дом, где располагалось домоуправление. Время было пятничное и послеобеденное, и она рассчитывала, что уже не застанет начальника. И действительно, в помещении маялась только секретарша неопределенного возраста женщина, облаченная в синтетическую блузочку и джинсовую юбку, бывшую в моде лет пятнадцать назад.
   Появление нервно теребящей микроскопическую сумочку дамы было встречено секретаршей с вполне объяснимым раздражением. Раздражение несколько поутихло, когда дама изложила цель своего прихода. Стандартное повествование о блудливом муже, который завел себе любовницу, пролилось бальзамом на женскую душу -- оказывается, и от таких ухоженных дамочек мужики ходят налево. А просьба дать список жильцов шестого дома, куда регулярно шастает изменщик, да ещё подкрепленная двадцатидолларовой банкнотой, не показалась в таком разрезе ничем предосудительным. Вот только переписывание из домовой книги всех дамочек подходящего возраста показалось чересчур хлопотным занятием.
   Но Лика находчиво кивнула на стоящий без дела ксерокс и выложила на стол ещё одну заманчивую банкноту. Через две минуты копии страниц домовой книги лежали в дымчатой сумочке и женщины расстались вполне довольные друг другом.
   Усевшись в свою дымчато-серую машину, дама направилась в управление налоговой инспекции. Беспрепятственно отыскав в его недрах секретаршу, на этот раз облаченную в дорогущий льняной костюмчик и обвешенную изумрудами, она заявила, что хотела бы подать жалобу на действия их сотрудника.
   Секретарша выгнула дугой тонкую бровь и холодно поинтересовалась, на кого именно. Услышав фамилию Васюкина, она нервно зашелестела страницами гроссбуха и облегченно сообщила, что данный сотрудник у них никогда не работает и никогда не работал. Дама злобно пообещала всё же накатать кляузу и удалилась из управления, надменно заплетаясь в собственных каблуках.
   Выйдя на улицу, Лика уселась в машину и принялась размышлять, как бы ещё с пользой употребить трудоемкий камуфляж. В конце концов, она отправилась на железнодорожный вокзал и получила в окошке адресного бюро бумажку с адресами граждан Васильева Георгия Петровича и Васюкина Егора Павловича. Заодно она удостоверилась, что ни одна Наталья Запевалова подходящего возраста в городе не зарегистрирована.
   Нагрузившись информацией, дама вспомнила, что с утра, кроме двух чашек кофе, у неё во рту ничего не было, и меланхолично направилась в самый дорогой в городе ресторан. Несчастная Лика Зайцева решила, что раз уж ей отпущен такой малый срок, то стоит побаловать себя сносным обедом.
   В ресторане она попросила столик подальше от входа и была препровождена в уютный уголок, за мелодично журчащий фонтанчик, увитый лианой. Заказав рыбное ассорти, шашлык из осетрины и обожаемые с детства котлеты по-киевски, Лика меланхолично закурила и пригубила принесенный официантом сухой "мартини" со льдом.
   Расправившись со всеми принесенными блюдами, Лика попросила кофе и пирожное с взбитыми сливками и клубникой. Хорошая еда всегда приводила её в благостное состояние, и она бездумно наслаждалась мнимым покоем. Внезапно где-то неподалеку раздался странно знакомый смех, похожий на дребезжащее кудахтанье. Если бы не она не сидела в дорогом ресторане, то могла бы поклясться, что слышит смех собственного муженька. Но Павлуша чурался подобных заведений, считая их крайне разорительными и даже разлагающими.
   Смех раздался снова и заинтригованная Лика привстала, чтобы увидеть его источник. Слава Богу, что между её и соседним столиками располагалась ветвистая лиана, потому что через её листья совсем рядом она увидела Павлушу в обществе томной блондинки в жемчужном платьице! Блондинка манерно поглощала салатик, Павлуша непринужденно ковырялся вилкой в блюде цыплят-табака и рассказывал ей что-то веселое.
   Лика онемела. Плюхнувшись обратно на обитый шелком мягкий стульчик, она одним махом смела в рот оставшуюся половину пирожного. Вот дела! Павлуша-то, оказывается, времени даром не терял. А собственно, почему он, здоровый молодой мужик, должен жить монахом, если жена полтора года обитает неизвестно где? За это время они встречались не более пяти раз, по большой необходимости и в общественных местах. В последний раз они столкнулись на родительском собрании в колледже -- Сашка и Машка учились в разных группах, и волей-неволей на собрания приходилось отправляться обоим родителям.
   Павлуша, как всегда, попытался принять обиженный вид покинутого мужа, но как-то неэнергично. Теперь понятно, почему. Да и Машка недавно жаловалась на то, что папаша пропадает невесть где, так что рефераты по психологии ей приходится кропать самой. Что было странно, поскольку психология была Павлушиным увлечением и он обожал излагать свои умные мысли, пусть даже в студенческих опусах.
   Но интересно, что же за пассию он завел? По виду дамы можно было сказать, что она не бедствует, даже наоборот -- холеный и упакованный экземпляр, да и лет ей не больше двадцати пяти. Хотя это только по виду, а там -- черт её знает. Чем мог прельстить такую птичку вполне заурядный и даже занудный Павлуша? Лика постаралась разобрать, о чем говорили за соседним столиком, но, похоже, Павлуша просто развлекал даму анекдотами.
   Внезапно раздалась мелодичная трель мобильного телефона. Павлушин голос произнес: "Да?" Потом последовало несколько междометий "нет", "да", снова "нет" и, наконец: "Поговорим в моем кабинете, это не телефонный разговор. Хорошо, через час". Потом он извиняющимся тоном сказал своей спутнице:
   -- Извини, милая, но мне нужно встретится с одним человеком.
   -- Не беспокойся, дорогой, я как раз собиралась сходить к косметологу, -- ответила та.
   Лика вытерла лоб скомканной салфеткой. Вот значит как -- "милая", "дорогой", "в моем кабинете"! Это кем же стал её ленивый Зайцев в отсутствие супруги? Она взмахнула рукой и заказала мгновенно подскочившему официанту большую рюмку коньяка. Допивая обжигающий янтарный напиток, услышала звук отодвигаемых стульев, и увидела, как Павлуша со своей дамой продефилировал к выходу. Совершенно не думая о том, что её могут узнать, Лика поднялась и, оставив на столике деньги за обед, направилась за ними.
   Парочка вышла из ресторана, и на стоянке, расположенной перед ним, погрузилась в белоснежный "пежо". Лика едва успела разглядеть номер машины и записала его в маленький блокнотик, купленный на вокзале специально для ведения расследования. После чего отправилась домой, преисполненная негодования, смешанного с любопытством.
   По дороге, заметив вывеску фирмы, предлагающей услуги сотовой связи, Лика приобрела маленький серебристый аппаратик и попросила сразу же подключить его. Раньше ей не нужен был мобильный телефон, но сейчас он может сильно пригодиться. Ещё ей хотелось купить пару шляпок с полями и парик. Хорошо бы в машине иметь и какое-нибудь пончо для маскировки, мало ли что. Но это -- не тут и завтра. Сегодня ей нужно подумать над списком жильцов. И договора... Она совсем забыла о том, что хотела просмотреть договора на издание новой книги. В банк тоже не мешало заскочить -- интересно, что там с переводами за последние допечатки? Нужно бы завести литературного агента, но где его взять?
   Стоп. Ничего лучшего не нашла, как думать о договорах и литагентах, когда ей, возможно, осталось жить девять дней, и настало время писать завещание. Лике хотелось заплакать. Она представила, как пишет это самое завещание, и ей стало опять жаль себя. А ведь ни дети, ни Павлуша не знают, что вскоре могут стать наследниками.