Страница:
Леди Джулиет. Оставьте меня! Уйдите.
Марсден. Оставить вас? Нет. Теперь я воспользуюсь преимуществом, которым Дарнлей пренебрег, - в радости и в горе быть вечно рядом с вами.
Леди Джулиет. Вечно! Разве мужчина знает, что такое "вечно"?.. Предана, покинута, лишена даже права упрекать. Почему женщина бессильна отомстить за себя?
Марсден. Бессильна? Нет! Полюбите другого, и это будет страшным мщением. Вы должны наконец узнать, что я живу только для вас. Как искренне, как терпеливо, как безнадежно я тосковал по любви, которой пренебрег этот неблагодарный.
В то время как он становится на колени, а Джулиет рыдает, не обращая на него внимания, Дарнлей с Фэнни на руках открывает дверь - делает шаг вперед,
потом отступает и уходит.
Леди Джулиет. Встаньте, встаньте! Это жестоко, оскорбительно...
Марсден. Нет, смотрите на мою любовь хотя бы как на мщенье. Выслушайте меня...
Леди Джулиет. Молчите! Кружится голова. Я не понимаю, что говорю, думаю, чувствую. Что это - стыд или сознание вины?
Входит Мейнуэринг.
(Бросается к нему.) Садитесь, здесь, здесь. Садитесь же! Останьтесь! Слава богу, появился кто-то, кто может встать между преступлением и безумием.
Марсден (в сторону). Мейнуэринг! Провались он. И это, когда я уже близок к цели.
Мейнуэринг (пристально смотрит на них). Благодарю. Я очень рад посидеть здесь, готов просидеть здесь целый год.
Марсден. Но, мистер Мейнуэринг, я взываю к вашей деликатности. Мне нужно сказать моей родственнице, леди Джулиет, нечто очень важное. Оставьте нас всего на несколько минут, умоляю вас.
Мейнуэринг. Леди Джулиет, желаете вы, чтобы я вышел и оставил вас с сэром Френсисом Марсденом?
Леди Джулиет. Нет-нет, останьтесь.
Мейнуэринг. Тогда, с вашего разрешения, сэр, я буду читать газету. Гм! Что вы думаете о событиях в Китае?
Map еден. Сэр, эти шутки...
Мейнуэринг. Шутки? Нет, тут не до шуток. Сэр Генри Поттингер, кажется, стал разговаривать серьезно.
Марсден (леди Джулиет). Умоляю вас, пожертвуйте мне одну минуту. Не могу ли я поговорить с вами в другом месте?
Мейнуэринг. Если я вам мешаю здесь, вы можете пройти в соседнюю комнату - там мистер Дарнлей. Ну-ка, сэр Френсис, скажите-ка, на какой широте находится остров Гонконг?
Марсден. Черт! До каких пор я буду терпеть эти насмешки! (Шепотом.) Джулиет, помните, когда мы увидимся с вами снова, вы должны дать мне ответ.
Леди Джулиет остается безучастной, ее взгляд устремлен в пространство.
Мейнуэринг (смотрит на них, потом снова принимается за газету). Боже мой! Дело о разводе. Помоги господи покинутым детям беспутной жены!
Леди Джулиет (вздрагивает). Что такое?
Марсден (сквозь зубы). Будь он проклят. (Уходит.)
Мейнуэринг. Поистине этот ежедневный оракул, как голос нашей совести. (Роняет газету и берет леди Джулиет за руку.) Ваша рука холодна. Пусть остается она холодной для пожатий всех мужчин, только не для вашего благородного мужа. Очнитесь, Джулиет Дарнлей. Зачем вы здесь? С этим сладкоречивым плутом, когда ваше место рядом с Дарнлеем в этот час краха и отчаяния. Знаете ли вы, что он почти разорен?
Леди Джулиет. Разорен?
Мейнуэринг. Разорен, и вы этому причиной. Если бы вы ограничили свои расходы тем, что Дарнлей имел, ему не нужно было бы строить безумные планы, играть на бирже. Он шел на любой риск, лишь бы не отказывать вам ни в чем. И вот наступил крах - его кредит пошатнулся, и та роскошь, которая окружает вас, лишь усиливает страхи кредиторов. И в такую минуту вы покидаете его! Когда он больше всего нуждается в поддержке и участии, вы покидаете его и слушаете признания в любви другого мужчины...
Леди Джулиет. Замолчите, сэр, как вы смеете! Нет, нет, ваша горячность не оскорбляет меня. Я понятия не имела, господи, прости меня за это. Я понятия не имела о том, что Генри попал в такую беду. Я думала и продолжаю думать, что он оскорбил меня, глубоко оскорбил. Но теперь не все ли мне равно? Я хотела уйти от него навсегда, но сейчас я не покину своего мужа, нет, не покину его в нужде и горе, пока он сам не выгонит меня из дома.
Мейнуэринг. Он выгонит вас? Он так вас любит...
Леди Джулиет. Любит? Не будем говорить о его любви. Расскажите лучше о его делах.
Мейнуэринг. Помощь, на которую он сегодня рассчитывал, не пришла, а кредиторы продолжают нажим. Если нам удастся продержаться до конца дня, мы спасены. Завтра деньги польются рекой. Но сегодняшний день еще не кончен, только энергия Дарнлея могла бы отвратить опасность, но он убит горем, которому вы причиной. Впервые в жизни он склоняет голову перед бурей, опускает руки перед грядущей судьбой. Зато я не теряю времени. Вот когда проверяются друзья. Чаще всего - это лишь стадо чудовищ, вроде мамонтов, которые не выдерживают потопа. Случись такое месяц назад, четверть миллиона понадобилось бы, чтобы спасти грандиозное дело Дарнлея, сегодня для этого нужны только десять, нет, двадцать тысяч фунтов.
Леди Джулиет. Как? Вы серьезно это говорите? Двадцать тысяч...
Мейнуэринг. Да, или десять.
Леди Джулиет. Какое счастье! Какое счастье! Подождите меня здесь одну минуту. Подождите... (Уходит.)
Мейнуэринг. Честное слово, чем больше я смотрю, тем больше я убеждаюсь, что женщина подобна ртути. Она то здесь, то там, то она появляется, то исчезает, то ее теряешь, то находишь, она застывает на месте при нормальной температуре и падает при температуре ниже нуля. Если ее заключить в сосуд и повесить в гостиной, она могла бы служить неплохим барометром. Ведь женщина падает духом, когда тучи на небе, и поднимает голову с первым лучом солнца.
Снова входит леди Джулиет.
Леди Джулиет. Вот, мистер Мейнуэринг. Это бриллианты моей матери. Я могу ими распоряжаться, как хочу, в них состояло все мое приданое. А эти вот бриллианты - свадебный подарок Генри. Счастливые дни! Вот еще... и еще, берите их все! За них можно выручить больше, чем вам нужно. Торопитесь, скорее, скорее! Только с одним условием - обещайте - ни слова Генри. Поклянитесь честью.
Мейнуэринг. Да, но почему?
Леди Джулиет. Почему? Вы знаете, как он горд. При наших теперешних отношениях он откажется от них. К тому же он может подумать, будто я хочу купить его любовь.
Мейнуэринг. При настоящем положении вещей вы, может быть, правы. Я не настолько щепетилен, чтобы отказаться от вашей помощи. Этим еще можно спасти его.
Леди Джулиет. Спасти? Так бегите же...
Мейнуэринг. А вы уверены, что не пожалеете. Драгоценности, которые принадлежали вашим предкам... их не заменишь деньгами.
Леди Джулиет. Деньгами нет! Если бы вместо них вы вернули мне любовь моего мужа. (Уходит.)
Мейнуэринг. Если бы Дарнлей разорялся каждый день, они были бы очень счастливой парой. Боюсь, я начинаю сам влюбляться в нее. Ах, пропади она пропадом! (Уходит.)
СЦЕНА ВТОРАЯ
Библиотека.
Дарнлей и Фэнни. Дарнлей сидит, закрыв глаза руками. Фэнни старается
расшевелить его.
Фэнни. Папа, ну поговори же со мной!
Дарнлей. Дитя мое, дитя мое!
Фэнни. Не говори "дитя мое". Когда няня сердится, она всегда зовет меня "дитя мое". Зови меня Фэнни, твоей Фэнни. Тебе грустно. Подожди, я позову маму.
Дарнлей (вздрагивает и отстраняет от себя ребенка). Как я был счастлив, когда эти губки впервые научились произносить слово "мама". (Молчит, потом обнимает дочь.) Ты любишь меня? Любишь? Скажи, что ты любишь меня.
Фэнни. Фэнни любит своего папу всем сердцем.
Входит слуга, докладывает о лорде Фитцхоллоу.
Лорд Фитцхоллоу. Дорогой Дарнлей, вы страшно напугали меня. Джулиет посылает за мной, я прихожу - она у себя и в таком состоянии, что не может принять даже отца. Вы чем-то обеспокоены. Неужели эти ужасающие слухи верны?
Дарнлей. Мне нужно о многом с вами поговорить. (Спускает с колен ребенка, который уходит в другую часть комнаты и начинает строить домик из игральных карт.)
Лорд Фитцхоллоу. Слушаю вас.
Дарнлей. Почему именно меня избрали вы мужем для вашей дочери?
Лорд Фитцхоллоу. Почему? Дорогой Дарнлей, что за странный вопрос? Вы благородного происхождения, хотя и купец, богаты, преуспеваете. У вас безукоризненная репутация, к тому же вы разделяете мои политические убеждения. Я знал, что подобный союз сделает мне честь.
Дарнлей. Но подумали ли вы о том, смогу ли я составить счастье вашей дочери как муж?
Фитцхоллоу. Почему бы и нет? Ваш дом великолепно выглядит. У нее лучшая ложа в опере. В обществе она самая модная дама. Леди Джулиет Дарнлей может позавидовать любая знатная леди в Лондоне.
Дарнлей. Значит, думая о счастье своей дочери, вы прежде всего рассчитывали на мое богатство?
Лорд Фитцхоллоу. Дорогой Дарнлей, мы не в Аркадии, и, конечно, человек моего имени и положения не дал бы согласия на брак Джулиет с лицом, которое не может обеспечить дочери лорда Фитцхоллоу соответствующего положения в обществе.
Дарнлей. Понял. Я разорен. Вместе с деньгами я потерял власть даровать счастье другим. Возьмите назад вашу дочь.
Лорд Фитцхоллоу. Сэр!
Дарнлей. По дарственной записи она получит прочный ежегодный доход. Что бы ни случилось со мной, эта сумма ей обеспечена. Когда я женился, она была бедна. Я возвращаю ее вам богатой. Вы согласны?
Лорд Фитцхоллоу. Мистер Дарнлей, ваш тон слишком резок. Но если вы так опасаетесь за состояние ваших дел, мне было бы неприятно думать, что честь моей дочери, так же как и моя честь, могут пострадать, если имя ее будет замешано в ваших злополучных делах. Короче говоря, до тех пор, пока ваши дела не поправятся, самым правильным для вас было бы разъехаться, если, конечно, удастся убедить в этом Джулиет.
Дарнлей. Это ее собственное желание.
Лорд Фитцхоллоу. Неужели? Поистине в ней очень сильно развито сознание общественного положения.
Дарнлей. Завтра, если вы окажете мне честь своим присутствием, мой адвокат подготовит дело о разводе.
Лорд Фитцхоллоу. Неприятная история, но, чтобы избежать пересудов, нам нужно представить дело в лучшем свете. Надеюсь, у вас нет претензий к Джулиет?
Дарнлей. Ни одной! Она, как никто, отвечает требованиям моды.
Лорд Фитцхоллоу. Гм! Что за сарказм! Вы, конечно, поручаете дочь ее заботам?
Дарнлей. Нет. Час назад я готов был решиться на эту страшную жертву. Но я изменил свое решение. Довольно и одной жертвы.
Лорд Фитцхоллоу. Но...
Дарнлей. Я непреклонен.
Лорд Фитцхоллоу. Не мне, конечно, диктовать вам условия. Закон на вашей стороне. Но мой дом и опыт леди Фитцхоллоу могут оказать огромное влияние на будущую жизнь нашей внучки. Наше влияние поможет ей вступить в общество и рассчитывать на хорошую партию.
Дарнлей. Какое воспитание дали вы своим дочерям?
Лорд Фитцхоллоу. Самое лучшее. Бохса преподавал им лютню, а Гертц фортепьяно. Мои дочери говорят на семи языках, и все без исключения считают их высокообразованными.
Дарнлей. Да. И вот эта мишура может, по-вашему, укрепить в человеке чувство долга в минуты жизненных испытаний? Она способна только извратить характер, который мог бы составить счастье домашнего очага, она может только ослабить те духовные качества, которые позволяют человеку стать выше светской пустоты. О да, ваши дочери учились всему, что могло развить их тщеславие и опустошить их сердца, всему, что отвратило их от святых устоев тихого семейного счастья, что заставило их страстно желать успеха и стремиться к волнениям, которые только оскверняют сердце и опустошают душу!
Лорд Фитцхоллоу. Взгляды на воспитание могут быть разные. И все же я утешаюсь тем, что, по общему мнению, воспитание моих дочерей делает мне честь.
Дарнлей. "Делает мне честь"! Этим эгоизмом заражен весь мир, отравлены источники самых святых чувств. Сначала мы даем детям такое воспитание, которое тешит наше собственное тщеславие, потом выдаем их замуж так, чтобы удовлетворить нашу спесь. Мы смотрим на их судьбу, как ростовщик на свое богатство, которое должно принести ему доход.
Лорд Фитцхоллоу (в сторону). Я и раньше замечал, что, когда человек разорен, он забывает о хороших манерах. (Громко.) Извините меня, мистер Дарнлей, если я не отвечаю на ваши нравоучения. Нет ничего хуже взаимных упреков, по-моему, это просто mauvais ton {- дурной тон. (Франц.)}. Вы говорите, завтра в два часа? Au plaisir {- с удовольствием. (Франц.)}. Между прочим, для оформления дела понадобится еще один свидетель. Кого бы вы предложили? Нужно найти спокойного, добродетельного, разумного и достойного человека - не слишком любопытного по части чужих дел.
Дарнлей. Почему бы не пригласить мистера Фиша? Он откровенно выставляет напоказ то, что все вы тщательно скрываете.
Лорд Фитцхоллоу. Что вы хотите сказать?
Дарнлей. Он спокоен, добродетелен, разумен, вполне достойный человек, не слишком любопытный по части чужих дел.
Лорд Фитцхоллоу. Мистер Фиш? Ничего не слышал о нем дурного. Пусть будет мистер Фиш. (Уходит.)
Фэнни. Папа, пойди посмотри, какой чудесный домик я построила. (Хлопает в ладоши.) Ах, он сломался!
Дарнлей. Не огорчайся. Дом твоего отца так же неустойчив, как и твой.
Входит Мейнуэринг.
Мейнуэринг. Вашу руку, Дарнлей! Ура! Своевременная помощь позволила нам расплатиться с последним предъявленным нам требованием. Паника утихает. Акции компании по устройству газового освещения повышаются в цене, вы весьма разумно предполагали, что именно они покроют все потери. Почему вы молчите? Я говорю вам - вы спасены.
Дарнлей (помогая ребенку строить карточный домик). Слишком поздно. Вот видишь, дочурка, мы не можем построить заново наш дом.
Мейнуэринг (шепчет ему). Джулиет берет свое решение назад, она раскаивается, она любит вас.
Дарнлей. Замолчите. (Открывает Дверь и уносит ребенка в другую комнату.) Поиграй там, Фэнни! (Возвращается.) Не произносите имени матери в присутствии этого невинного ребенка.
Мейнуэринг. Что с вами? У леди Джулиет есть недостатки, заблуждения, но не забывайте о ее молодости, ее воспитании, о влиянии этого проклятого великосветского общества. Она будет просить, чтобы вы простили ее.
Дарнлей. Бог да простит ее. Но есть оскорбления, которые человек простить не может.
Мейнуэринг. Дарнлей, я никогда не защищал вашу жену. Но теперь я прошу за нее. Она любит вас. Будьте снисходительны. Этот Марсден...
Дарнлей (гневно). Я видел его у ее ног, видел собственными глазами и все же сдержал себя... (После паузы.) Да, всего лишь несколько минут тому назад. Мое сердце смягчилось, я сказал самому себе - мои слова не тронули ее, пусть же ее ангел-хранитель скажет ей уста ми ребенка. Я пришел к ней с дочерью, чтобы она могла обнять ее, я хотел сказать: "Смотри, безрассудная, вот твой ангел, пусть же он спасет тебя из пропасти". Я вошел и увидел любовника у ее ног. Возмущение охватило меня, я готов был подчиниться естественному инстинкту мужчины - мстить, но мой взгляд упал на дочь, и мать исчезла из моего сердца. Ребенок, один ребенок остался мне, подумал я. Неужели я должен был поступить так, чтобы свет когда-нибудь мог шепнуть моей дочери: "Твоя мать нарушила супружескую верность, а руки твоего отца запятнаны кровью". У меня потемнело в глазах, я потерял способность соображать, но маленькие розовые пальчики оторвали руки от моего лица, и я увидел перед собой невинную улыбку, ничего не подозревающий взгляд. Вот когда я возблагодарил небо, что я сдержал себя!
Мейнуэринг. Дарнлей, успокойтесь! То, что вы видели, не доказательство вины. Нет, скорее я могу доказать вам, что в эту минуту сердце вашей жены с вами, она...
Дарнлей. Довольно. Доверия больше не существует - всякие извинения излишни. Супружеская вера слишком серьезная вещь, чтобы можно было вертеть ею то так, то эдак - куда подует ветер.
Входит Джулиет и робко останавливается у двери.
Леди Джулиет. Генри! Он не слышит меня. Голос мне не повинуется.
Мейнуэринг. Послушайте меня, одно только слово...
Дарнлей. Ни одного! Я устал от этой женщины! Я утешаю себя мыслью, что моря и горы скоро разделят нас навсегда. Пусть она сама встретится лицом к лицу с невзгодами этого шумного мира, если ей так этого хочется. Я же бегу искать убежище от человеческой подлости в единственном сердце, которое я могу лелеять. (Идет в комнату, где оставил Фэнни.)
Леди Джулиет. Что я слышу? Генри! Пощади, пощади!
Мейнуэринг. Посмотрите же на нее...
Дарнлей оборачивается и бросает взгляд на леди Джулиет, которая заламывает
руки.
И пусть ваше сердце смягчится.
Дарнлей поворачивается и уходит.
Леди Джулиет. Устал от этой женщины? Единственное сердце, которое он может лелеять! Скажите ему, я подчиняюсь, скажите ему, я согласна уйти, окажите... О, потерян, потерян для меня навсегда! (Падает на руки Мейнуэрингу, который поддерживает ее.) {* Пьеса "Дарнлей" Бульвер Литтоном не окончена. Ниже даются примечания к этой пьесе, написанные сыном драматурга. (Прим. ред.)}.
ПРИМЕЧАНИЯ К "ДАРНЛЕЮ"
Текст четырех действий пьесы печатается в настоящем издании по второму и последнему варианту черновика, обнаруженного в рукописях моего отца. Оба варианта очень схожи. В обоих те же имена и действующие лица, за исключением Фиша, персонажа, который в первом варианте иногда действует под именем Ленгвида. В процессе создания первого черновика автор, очевидно, еще не знал, на каком из этих имен он остановит свой выбор. Среди бумаг моего отца мне не удалось обнаружить никаких следов пятого действия, за исключением нескольких отрывков сцен, которые, очевидно, были написаны для этого действия, а также некоторых указаний, которые можно найти в публикуемом ниже кратком конспекте всей пьесы.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Сцена I. Та же ситуация, иная характеристика Марсдена.
Сцена II. Мейнуэринг и Дарнлей.
Сцена III. Леди Джулиет и сэр Френсис. Сентиментальная.
Сцена IV. Мейнуэринг и Дарнлей. Помогает Дарнлею в осуществлении его планов.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Леди Джулиет и Марсден. Сентиментальная сцена, опасная ситуация. Входит Дарнлей. Напряженное положение. Входит Мейнуэринг. Возбуждает ее ревность. Она уходит. Дарнлей возвращается. У него Ленгвид, который купил у Марсдена виллу и сдал ее Дарнлею. В заключение комическая сцена между Мейнуэрингом и мисс Плесид.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Сцена I. Мисс Плесид и Ленгвид. Мисс Плесид просит его отказаться от брака с нею. Ленгвид не соглашается.
Сцена II. Леди Джулиет и мисс Плесид. Ревность леди Джулиет. Пишет своему мужу, что она решила с ним расстаться.
Сцена III. Дарнлей. Хладнокровие, потом отчаяние.
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Ленгвид и мисс Плесид. Он узнает, что ее состояние потеряно. Выясняется, что это не так. Ситуация меняется.
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
Марсден и Ленгвид. Радость первого при известии о разводе. Приглашен в свидетели при оформлении развода. Комната в доме Дарнлея. Дарнлей и Марсден. Последняя сцена - разоблачение и примирение.
Бросается в глаза, что второй черновик, по которому опубликована пьеса в этом издании, отличается в некоторых основных деталях от упомянутого выше конспекта, например, в отношении последовательности и аранжировки событий. Черновик, так же как и конспект, постоянно указывает на желание автора глубже разработать схему фабулы и особенно тех ситуаций, которые помогают понять и раскрыть характер Марсдена. Из всех персонажей публикуемого здесь варианта эта фигура наиболее искусственна и наименее понятна. Однако в драматическом отношении Марсден принадлежит к наиболее важным фигурам пьесы, так как развитие сюжета непосредственно связано с его поступками. Для общего хода пьесы чрезвычайно важно, чтобы действия этого персонажа были обоснованы развитием драматического сюжета. И мне представляется, что это обоснование (которое господину Коглану кажется лишенным внутренней необходимости и даже невозможным) определено автором пьесы уже в первоначальном наброске характера Марсдена. Ни законы драмы, ни законы морали не требуют, чтобы Марсден был подлецом. Его характер должен быть таким, чтобы мы видели: это человек без принципов, но у него есть сердце. С момента его появления на сцене зрителю должно быть ясно, что он ведет легкомысленную жизнь повесы только потому, что хочет отвлечься от тягостных воспоминаний. "Бедняжка Сьюзен, - говорит он, - если бы она не покинула меня, я, может быть, стал бы другим человеком". И он добавляет: "Но она покинула меня, и я снова свободен". А потом, проклиная сумерки и слабые нервы, он просит подать ему опий. Он эгоистичен, но отнюдь не в духе Фиша, не из принципа, а по легкомыслию. Однако это легкомыслие - следствие глубокой жизненной неудачи, которая лишила его какой бы то ни было серьезной цели или серьезного отношения к жизни.
В его ухаживаниях за леди Джулиет нет ничего опасного. Та развязка пьесы, которую мыслил себе автор, невозможна, если Марсден действительно был влюблен. Едва ли автор хотел заставить зрителя думать, что Марсден любит леди Джулиет, ибо в таком случае искусственность его сентенций и его языка вообще в тех сценах, где он признается ей в любви, явились бы крупным недостатком пьесы. Художественная правда пьесы в целом могла бы серьезно пострадать при любой попытке сделать Марсдена более естественным в этих сценах. Автор намеренно старался показать, что Марсден не влюблен в леди Джулиет. Поэтому в сценах, где он старается увлечь ее, Марсден действует, по замыслу автора, скорее как актер, чем как влюбленный. Делая поправки в характере этого персонажа, автор, несомненно, слегка подчеркнул бы положительные его стороны и смягчил бы его отталкивающие черты. Разумеется, автор не имел намерения раскрыть характер Марсдена с самого начала, и драматические пружины этого характера оставались бы загадочными вплоть до пятого действия.
Попытаюсь объяснить характер Марсдена, как я его понимаю, а также изложить мои предположения о развязке пьесы, поскольку эта развязка так или иначе связана с этим персонажем.
Вероятно, Марсден был молодым человеком с привычкой к роскоши, с очень небольшими средствами, но большими ожиданиями; его будущее зависело от завещания какого-нибудь родственника (отца или дяди), которого глубоко оскорбил бы мезальянс или просто опрометчивая женитьба Марсдена. Живя за границей, он познакомился - с сестрой Мейнуэринга - Сьюзен. Она моложе его, из бедной, но благородной семьи; у нее нет средств, она целиком зависит от своего брата, который старается составить себе положение. В то время он еще не называл себя Мейнуэрингом. Неожиданно брат был вызван в Англию в связи с болезнью родственника, чье имя и состояние перешли к нему по наследству. Девушка, у которой нет ни отца, ни матери, остается одна. Возможно, что молодые люди познакомились после того, как Марсден совершил какой-то благородный поступок по отношению к ней или выручил ее из какого-нибудь затруднения. Поводом к близкому знакомству должно было послужить что-то в этом роде. С одной стороны, чувство сострадания, согретое красотой девушки, с другой - благодарность и преклонение перед воображаемым блеском иного, идеализированного мира, недоступного ей, все это способствовало возникновению страсти. Это чувство невинно и чисто с обеих сторон. Марсден не стремится соблазнить и покинуть Сьюзен, но он боится, что его союз с ней, как только он станет достоянием гласности, окажется роковым для его будущего. Поэтому Марсден убеждает ее согласиться на тайный брак, и для того чтобы гарантировать тайну, вступает в этот брак под чужим именем. Как бы то ни было, у Марсдена были веские и разумные основания верить, что обстоятельства, заставившие его скрывать брак с Сьюзен, изменятся В Недалеком будущем, И он сумеет устранить тайну, которая возникла не потому, что намерения его были легкомысленны; таким образом, он надеялся, что законные права его ребенка будут обеспечены.
Именно эти обстоятельства заставляют Марсдена неожиданно уехать в Англию. В его отсутствие случай открывает Сьюзен совершенный им обман, и она делает самые неблагоприятные выводы, так как ей неизвестны истинные причины этого обмана. Воспитанная в духе благоговения перед гордым, непреклонно честным братом, охваченная ужасом и униженная сделанным открытием, она бежит из дома своего предполагаемого соблазнителя.
Отсюда ее первое желание - скрыться от всех, кто знал ее прежде. В это время Марсден, готовый, наконец, открыто объявить о своем браке, возвращается из Англии. Жизнь кажется ему цепью добродетельных радостей и благородных обязанностей. Он горд тем, что может разделить свое богатство, положение и, может быть, дальнейшее возвышение в обществе с Сьюзен; его чувство к ней полно романтики первой юношеской любви, в нем есть и смутный порыв честолюбия молодости и надежды на чистое семейное счастье. Но дом его опустел. Жена, которую он с таким волнением желал увидеть, оставила ему лишь письмо, полное упреков. Он искал ее, но его поиски оказались безрезультатными. В каком положении он очутился? Как стал он относиться к окружающему миру? Это был человек в расцвете лет и здоровья, с неутоленной страстью и чувством, но уже с разбитой надеждой и горестными воспоминаниями. Женат - и все же без жены, бездетен, лишен семьи. Одинок и все же несвободен. Он связан узами, которые порваны, но не стремится заменить их новыми, ибо новые узы не могут иметь законной силы. Он в разладе с самим собой и с окружающим его миром; он не может найти успокоения от тайного горя, связанного с прошлым, а потому и в настоящем ему нет покоя; не видит он его и в будущем. Явная искусственность этого характера проистекает из нереальности его положения. Это положение создается ложными внешними отношениями, которых он не в силах избежать. Его характер, вернее, то, что кажется его характером, точно железная маска, навязанная ему обстоятельствами. Матери и отцы семейств, считая его человеком независимым, видят в Марсдене вполне подходящую партию для своих взрослых дочерей. Однако он вынужден ограничивать свои отношения с женщинами, останавливая свой выбор только на замужних. Человек с пылким темпераментом, страстно ищущий сильных впечатлений и активной деятельности, он стоит на пороге жизни, которая уже лишена для него какой-либо серьезной цели, или в лучшем случае его единственное стремление - в вихре наслаждений забыть прошлое. Таким людям жизнь предоставляет на выбор только два способа жить и чувствовать: погрязнуть в наслаждениях или с головой окунуться в политику. В первом случае человек добивается власти над женщинами, во втором - над мужчинами. Но карьера политического деятеля только тешит честолюбие и возбуждает жажду деятельности, а большинство мужчин нечестолюбивы и пассивны. Уже в начале жизненного пути Марсден обладает состоянием, которое дает ему возможность удовлетворять свои капризы и освобождает его от труда и забот о хлебе насущном. Без жены, без детей, без надежды на то, что они когда-нибудь будут, у Марсдена нет охоты трудиться ради славы. Понятие славы, так же как и понятие труда на пользу общества, неведомо ему. Любовь - вот что ему доступно, и невозможность любить вносит в его жизнь пустоту, которую он стремится заполнить легкими отношениями с женщинами - подделкой настоящего чувства. Его сердце ищет деятельности, рассудок предпочитает праздность. Эти поиски сердечных волнений и делают его волокитой. А то, что он сам презирает эти волнения, ибо они не в силах заполнить его жизнь, делает Марсдена бессердечным. Это и есть ключ к его характеру и поведению. Страстное и благородное объяснение, которое он сам мог бы дать этим фактам в заключительном действии, обращаясь к женщине, которую он никогда не переставал любить и не хотел обидеть, безусловно явилось бы сильной и впечатляющей сценой пьесы.
Марсден. Оставить вас? Нет. Теперь я воспользуюсь преимуществом, которым Дарнлей пренебрег, - в радости и в горе быть вечно рядом с вами.
Леди Джулиет. Вечно! Разве мужчина знает, что такое "вечно"?.. Предана, покинута, лишена даже права упрекать. Почему женщина бессильна отомстить за себя?
Марсден. Бессильна? Нет! Полюбите другого, и это будет страшным мщением. Вы должны наконец узнать, что я живу только для вас. Как искренне, как терпеливо, как безнадежно я тосковал по любви, которой пренебрег этот неблагодарный.
В то время как он становится на колени, а Джулиет рыдает, не обращая на него внимания, Дарнлей с Фэнни на руках открывает дверь - делает шаг вперед,
потом отступает и уходит.
Леди Джулиет. Встаньте, встаньте! Это жестоко, оскорбительно...
Марсден. Нет, смотрите на мою любовь хотя бы как на мщенье. Выслушайте меня...
Леди Джулиет. Молчите! Кружится голова. Я не понимаю, что говорю, думаю, чувствую. Что это - стыд или сознание вины?
Входит Мейнуэринг.
(Бросается к нему.) Садитесь, здесь, здесь. Садитесь же! Останьтесь! Слава богу, появился кто-то, кто может встать между преступлением и безумием.
Марсден (в сторону). Мейнуэринг! Провались он. И это, когда я уже близок к цели.
Мейнуэринг (пристально смотрит на них). Благодарю. Я очень рад посидеть здесь, готов просидеть здесь целый год.
Марсден. Но, мистер Мейнуэринг, я взываю к вашей деликатности. Мне нужно сказать моей родственнице, леди Джулиет, нечто очень важное. Оставьте нас всего на несколько минут, умоляю вас.
Мейнуэринг. Леди Джулиет, желаете вы, чтобы я вышел и оставил вас с сэром Френсисом Марсденом?
Леди Джулиет. Нет-нет, останьтесь.
Мейнуэринг. Тогда, с вашего разрешения, сэр, я буду читать газету. Гм! Что вы думаете о событиях в Китае?
Map еден. Сэр, эти шутки...
Мейнуэринг. Шутки? Нет, тут не до шуток. Сэр Генри Поттингер, кажется, стал разговаривать серьезно.
Марсден (леди Джулиет). Умоляю вас, пожертвуйте мне одну минуту. Не могу ли я поговорить с вами в другом месте?
Мейнуэринг. Если я вам мешаю здесь, вы можете пройти в соседнюю комнату - там мистер Дарнлей. Ну-ка, сэр Френсис, скажите-ка, на какой широте находится остров Гонконг?
Марсден. Черт! До каких пор я буду терпеть эти насмешки! (Шепотом.) Джулиет, помните, когда мы увидимся с вами снова, вы должны дать мне ответ.
Леди Джулиет остается безучастной, ее взгляд устремлен в пространство.
Мейнуэринг (смотрит на них, потом снова принимается за газету). Боже мой! Дело о разводе. Помоги господи покинутым детям беспутной жены!
Леди Джулиет (вздрагивает). Что такое?
Марсден (сквозь зубы). Будь он проклят. (Уходит.)
Мейнуэринг. Поистине этот ежедневный оракул, как голос нашей совести. (Роняет газету и берет леди Джулиет за руку.) Ваша рука холодна. Пусть остается она холодной для пожатий всех мужчин, только не для вашего благородного мужа. Очнитесь, Джулиет Дарнлей. Зачем вы здесь? С этим сладкоречивым плутом, когда ваше место рядом с Дарнлеем в этот час краха и отчаяния. Знаете ли вы, что он почти разорен?
Леди Джулиет. Разорен?
Мейнуэринг. Разорен, и вы этому причиной. Если бы вы ограничили свои расходы тем, что Дарнлей имел, ему не нужно было бы строить безумные планы, играть на бирже. Он шел на любой риск, лишь бы не отказывать вам ни в чем. И вот наступил крах - его кредит пошатнулся, и та роскошь, которая окружает вас, лишь усиливает страхи кредиторов. И в такую минуту вы покидаете его! Когда он больше всего нуждается в поддержке и участии, вы покидаете его и слушаете признания в любви другого мужчины...
Леди Джулиет. Замолчите, сэр, как вы смеете! Нет, нет, ваша горячность не оскорбляет меня. Я понятия не имела, господи, прости меня за это. Я понятия не имела о том, что Генри попал в такую беду. Я думала и продолжаю думать, что он оскорбил меня, глубоко оскорбил. Но теперь не все ли мне равно? Я хотела уйти от него навсегда, но сейчас я не покину своего мужа, нет, не покину его в нужде и горе, пока он сам не выгонит меня из дома.
Мейнуэринг. Он выгонит вас? Он так вас любит...
Леди Джулиет. Любит? Не будем говорить о его любви. Расскажите лучше о его делах.
Мейнуэринг. Помощь, на которую он сегодня рассчитывал, не пришла, а кредиторы продолжают нажим. Если нам удастся продержаться до конца дня, мы спасены. Завтра деньги польются рекой. Но сегодняшний день еще не кончен, только энергия Дарнлея могла бы отвратить опасность, но он убит горем, которому вы причиной. Впервые в жизни он склоняет голову перед бурей, опускает руки перед грядущей судьбой. Зато я не теряю времени. Вот когда проверяются друзья. Чаще всего - это лишь стадо чудовищ, вроде мамонтов, которые не выдерживают потопа. Случись такое месяц назад, четверть миллиона понадобилось бы, чтобы спасти грандиозное дело Дарнлея, сегодня для этого нужны только десять, нет, двадцать тысяч фунтов.
Леди Джулиет. Как? Вы серьезно это говорите? Двадцать тысяч...
Мейнуэринг. Да, или десять.
Леди Джулиет. Какое счастье! Какое счастье! Подождите меня здесь одну минуту. Подождите... (Уходит.)
Мейнуэринг. Честное слово, чем больше я смотрю, тем больше я убеждаюсь, что женщина подобна ртути. Она то здесь, то там, то она появляется, то исчезает, то ее теряешь, то находишь, она застывает на месте при нормальной температуре и падает при температуре ниже нуля. Если ее заключить в сосуд и повесить в гостиной, она могла бы служить неплохим барометром. Ведь женщина падает духом, когда тучи на небе, и поднимает голову с первым лучом солнца.
Снова входит леди Джулиет.
Леди Джулиет. Вот, мистер Мейнуэринг. Это бриллианты моей матери. Я могу ими распоряжаться, как хочу, в них состояло все мое приданое. А эти вот бриллианты - свадебный подарок Генри. Счастливые дни! Вот еще... и еще, берите их все! За них можно выручить больше, чем вам нужно. Торопитесь, скорее, скорее! Только с одним условием - обещайте - ни слова Генри. Поклянитесь честью.
Мейнуэринг. Да, но почему?
Леди Джулиет. Почему? Вы знаете, как он горд. При наших теперешних отношениях он откажется от них. К тому же он может подумать, будто я хочу купить его любовь.
Мейнуэринг. При настоящем положении вещей вы, может быть, правы. Я не настолько щепетилен, чтобы отказаться от вашей помощи. Этим еще можно спасти его.
Леди Джулиет. Спасти? Так бегите же...
Мейнуэринг. А вы уверены, что не пожалеете. Драгоценности, которые принадлежали вашим предкам... их не заменишь деньгами.
Леди Джулиет. Деньгами нет! Если бы вместо них вы вернули мне любовь моего мужа. (Уходит.)
Мейнуэринг. Если бы Дарнлей разорялся каждый день, они были бы очень счастливой парой. Боюсь, я начинаю сам влюбляться в нее. Ах, пропади она пропадом! (Уходит.)
СЦЕНА ВТОРАЯ
Библиотека.
Дарнлей и Фэнни. Дарнлей сидит, закрыв глаза руками. Фэнни старается
расшевелить его.
Фэнни. Папа, ну поговори же со мной!
Дарнлей. Дитя мое, дитя мое!
Фэнни. Не говори "дитя мое". Когда няня сердится, она всегда зовет меня "дитя мое". Зови меня Фэнни, твоей Фэнни. Тебе грустно. Подожди, я позову маму.
Дарнлей (вздрагивает и отстраняет от себя ребенка). Как я был счастлив, когда эти губки впервые научились произносить слово "мама". (Молчит, потом обнимает дочь.) Ты любишь меня? Любишь? Скажи, что ты любишь меня.
Фэнни. Фэнни любит своего папу всем сердцем.
Входит слуга, докладывает о лорде Фитцхоллоу.
Лорд Фитцхоллоу. Дорогой Дарнлей, вы страшно напугали меня. Джулиет посылает за мной, я прихожу - она у себя и в таком состоянии, что не может принять даже отца. Вы чем-то обеспокоены. Неужели эти ужасающие слухи верны?
Дарнлей. Мне нужно о многом с вами поговорить. (Спускает с колен ребенка, который уходит в другую часть комнаты и начинает строить домик из игральных карт.)
Лорд Фитцхоллоу. Слушаю вас.
Дарнлей. Почему именно меня избрали вы мужем для вашей дочери?
Лорд Фитцхоллоу. Почему? Дорогой Дарнлей, что за странный вопрос? Вы благородного происхождения, хотя и купец, богаты, преуспеваете. У вас безукоризненная репутация, к тому же вы разделяете мои политические убеждения. Я знал, что подобный союз сделает мне честь.
Дарнлей. Но подумали ли вы о том, смогу ли я составить счастье вашей дочери как муж?
Фитцхоллоу. Почему бы и нет? Ваш дом великолепно выглядит. У нее лучшая ложа в опере. В обществе она самая модная дама. Леди Джулиет Дарнлей может позавидовать любая знатная леди в Лондоне.
Дарнлей. Значит, думая о счастье своей дочери, вы прежде всего рассчитывали на мое богатство?
Лорд Фитцхоллоу. Дорогой Дарнлей, мы не в Аркадии, и, конечно, человек моего имени и положения не дал бы согласия на брак Джулиет с лицом, которое не может обеспечить дочери лорда Фитцхоллоу соответствующего положения в обществе.
Дарнлей. Понял. Я разорен. Вместе с деньгами я потерял власть даровать счастье другим. Возьмите назад вашу дочь.
Лорд Фитцхоллоу. Сэр!
Дарнлей. По дарственной записи она получит прочный ежегодный доход. Что бы ни случилось со мной, эта сумма ей обеспечена. Когда я женился, она была бедна. Я возвращаю ее вам богатой. Вы согласны?
Лорд Фитцхоллоу. Мистер Дарнлей, ваш тон слишком резок. Но если вы так опасаетесь за состояние ваших дел, мне было бы неприятно думать, что честь моей дочери, так же как и моя честь, могут пострадать, если имя ее будет замешано в ваших злополучных делах. Короче говоря, до тех пор, пока ваши дела не поправятся, самым правильным для вас было бы разъехаться, если, конечно, удастся убедить в этом Джулиет.
Дарнлей. Это ее собственное желание.
Лорд Фитцхоллоу. Неужели? Поистине в ней очень сильно развито сознание общественного положения.
Дарнлей. Завтра, если вы окажете мне честь своим присутствием, мой адвокат подготовит дело о разводе.
Лорд Фитцхоллоу. Неприятная история, но, чтобы избежать пересудов, нам нужно представить дело в лучшем свете. Надеюсь, у вас нет претензий к Джулиет?
Дарнлей. Ни одной! Она, как никто, отвечает требованиям моды.
Лорд Фитцхоллоу. Гм! Что за сарказм! Вы, конечно, поручаете дочь ее заботам?
Дарнлей. Нет. Час назад я готов был решиться на эту страшную жертву. Но я изменил свое решение. Довольно и одной жертвы.
Лорд Фитцхоллоу. Но...
Дарнлей. Я непреклонен.
Лорд Фитцхоллоу. Не мне, конечно, диктовать вам условия. Закон на вашей стороне. Но мой дом и опыт леди Фитцхоллоу могут оказать огромное влияние на будущую жизнь нашей внучки. Наше влияние поможет ей вступить в общество и рассчитывать на хорошую партию.
Дарнлей. Какое воспитание дали вы своим дочерям?
Лорд Фитцхоллоу. Самое лучшее. Бохса преподавал им лютню, а Гертц фортепьяно. Мои дочери говорят на семи языках, и все без исключения считают их высокообразованными.
Дарнлей. Да. И вот эта мишура может, по-вашему, укрепить в человеке чувство долга в минуты жизненных испытаний? Она способна только извратить характер, который мог бы составить счастье домашнего очага, она может только ослабить те духовные качества, которые позволяют человеку стать выше светской пустоты. О да, ваши дочери учились всему, что могло развить их тщеславие и опустошить их сердца, всему, что отвратило их от святых устоев тихого семейного счастья, что заставило их страстно желать успеха и стремиться к волнениям, которые только оскверняют сердце и опустошают душу!
Лорд Фитцхоллоу. Взгляды на воспитание могут быть разные. И все же я утешаюсь тем, что, по общему мнению, воспитание моих дочерей делает мне честь.
Дарнлей. "Делает мне честь"! Этим эгоизмом заражен весь мир, отравлены источники самых святых чувств. Сначала мы даем детям такое воспитание, которое тешит наше собственное тщеславие, потом выдаем их замуж так, чтобы удовлетворить нашу спесь. Мы смотрим на их судьбу, как ростовщик на свое богатство, которое должно принести ему доход.
Лорд Фитцхоллоу (в сторону). Я и раньше замечал, что, когда человек разорен, он забывает о хороших манерах. (Громко.) Извините меня, мистер Дарнлей, если я не отвечаю на ваши нравоучения. Нет ничего хуже взаимных упреков, по-моему, это просто mauvais ton {- дурной тон. (Франц.)}. Вы говорите, завтра в два часа? Au plaisir {- с удовольствием. (Франц.)}. Между прочим, для оформления дела понадобится еще один свидетель. Кого бы вы предложили? Нужно найти спокойного, добродетельного, разумного и достойного человека - не слишком любопытного по части чужих дел.
Дарнлей. Почему бы не пригласить мистера Фиша? Он откровенно выставляет напоказ то, что все вы тщательно скрываете.
Лорд Фитцхоллоу. Что вы хотите сказать?
Дарнлей. Он спокоен, добродетелен, разумен, вполне достойный человек, не слишком любопытный по части чужих дел.
Лорд Фитцхоллоу. Мистер Фиш? Ничего не слышал о нем дурного. Пусть будет мистер Фиш. (Уходит.)
Фэнни. Папа, пойди посмотри, какой чудесный домик я построила. (Хлопает в ладоши.) Ах, он сломался!
Дарнлей. Не огорчайся. Дом твоего отца так же неустойчив, как и твой.
Входит Мейнуэринг.
Мейнуэринг. Вашу руку, Дарнлей! Ура! Своевременная помощь позволила нам расплатиться с последним предъявленным нам требованием. Паника утихает. Акции компании по устройству газового освещения повышаются в цене, вы весьма разумно предполагали, что именно они покроют все потери. Почему вы молчите? Я говорю вам - вы спасены.
Дарнлей (помогая ребенку строить карточный домик). Слишком поздно. Вот видишь, дочурка, мы не можем построить заново наш дом.
Мейнуэринг (шепчет ему). Джулиет берет свое решение назад, она раскаивается, она любит вас.
Дарнлей. Замолчите. (Открывает Дверь и уносит ребенка в другую комнату.) Поиграй там, Фэнни! (Возвращается.) Не произносите имени матери в присутствии этого невинного ребенка.
Мейнуэринг. Что с вами? У леди Джулиет есть недостатки, заблуждения, но не забывайте о ее молодости, ее воспитании, о влиянии этого проклятого великосветского общества. Она будет просить, чтобы вы простили ее.
Дарнлей. Бог да простит ее. Но есть оскорбления, которые человек простить не может.
Мейнуэринг. Дарнлей, я никогда не защищал вашу жену. Но теперь я прошу за нее. Она любит вас. Будьте снисходительны. Этот Марсден...
Дарнлей (гневно). Я видел его у ее ног, видел собственными глазами и все же сдержал себя... (После паузы.) Да, всего лишь несколько минут тому назад. Мое сердце смягчилось, я сказал самому себе - мои слова не тронули ее, пусть же ее ангел-хранитель скажет ей уста ми ребенка. Я пришел к ней с дочерью, чтобы она могла обнять ее, я хотел сказать: "Смотри, безрассудная, вот твой ангел, пусть же он спасет тебя из пропасти". Я вошел и увидел любовника у ее ног. Возмущение охватило меня, я готов был подчиниться естественному инстинкту мужчины - мстить, но мой взгляд упал на дочь, и мать исчезла из моего сердца. Ребенок, один ребенок остался мне, подумал я. Неужели я должен был поступить так, чтобы свет когда-нибудь мог шепнуть моей дочери: "Твоя мать нарушила супружескую верность, а руки твоего отца запятнаны кровью". У меня потемнело в глазах, я потерял способность соображать, но маленькие розовые пальчики оторвали руки от моего лица, и я увидел перед собой невинную улыбку, ничего не подозревающий взгляд. Вот когда я возблагодарил небо, что я сдержал себя!
Мейнуэринг. Дарнлей, успокойтесь! То, что вы видели, не доказательство вины. Нет, скорее я могу доказать вам, что в эту минуту сердце вашей жены с вами, она...
Дарнлей. Довольно. Доверия больше не существует - всякие извинения излишни. Супружеская вера слишком серьезная вещь, чтобы можно было вертеть ею то так, то эдак - куда подует ветер.
Входит Джулиет и робко останавливается у двери.
Леди Джулиет. Генри! Он не слышит меня. Голос мне не повинуется.
Мейнуэринг. Послушайте меня, одно только слово...
Дарнлей. Ни одного! Я устал от этой женщины! Я утешаю себя мыслью, что моря и горы скоро разделят нас навсегда. Пусть она сама встретится лицом к лицу с невзгодами этого шумного мира, если ей так этого хочется. Я же бегу искать убежище от человеческой подлости в единственном сердце, которое я могу лелеять. (Идет в комнату, где оставил Фэнни.)
Леди Джулиет. Что я слышу? Генри! Пощади, пощади!
Мейнуэринг. Посмотрите же на нее...
Дарнлей оборачивается и бросает взгляд на леди Джулиет, которая заламывает
руки.
И пусть ваше сердце смягчится.
Дарнлей поворачивается и уходит.
Леди Джулиет. Устал от этой женщины? Единственное сердце, которое он может лелеять! Скажите ему, я подчиняюсь, скажите ему, я согласна уйти, окажите... О, потерян, потерян для меня навсегда! (Падает на руки Мейнуэрингу, который поддерживает ее.) {* Пьеса "Дарнлей" Бульвер Литтоном не окончена. Ниже даются примечания к этой пьесе, написанные сыном драматурга. (Прим. ред.)}.
ПРИМЕЧАНИЯ К "ДАРНЛЕЮ"
Текст четырех действий пьесы печатается в настоящем издании по второму и последнему варианту черновика, обнаруженного в рукописях моего отца. Оба варианта очень схожи. В обоих те же имена и действующие лица, за исключением Фиша, персонажа, который в первом варианте иногда действует под именем Ленгвида. В процессе создания первого черновика автор, очевидно, еще не знал, на каком из этих имен он остановит свой выбор. Среди бумаг моего отца мне не удалось обнаружить никаких следов пятого действия, за исключением нескольких отрывков сцен, которые, очевидно, были написаны для этого действия, а также некоторых указаний, которые можно найти в публикуемом ниже кратком конспекте всей пьесы.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Сцена I. Та же ситуация, иная характеристика Марсдена.
Сцена II. Мейнуэринг и Дарнлей.
Сцена III. Леди Джулиет и сэр Френсис. Сентиментальная.
Сцена IV. Мейнуэринг и Дарнлей. Помогает Дарнлею в осуществлении его планов.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Леди Джулиет и Марсден. Сентиментальная сцена, опасная ситуация. Входит Дарнлей. Напряженное положение. Входит Мейнуэринг. Возбуждает ее ревность. Она уходит. Дарнлей возвращается. У него Ленгвид, который купил у Марсдена виллу и сдал ее Дарнлею. В заключение комическая сцена между Мейнуэрингом и мисс Плесид.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Сцена I. Мисс Плесид и Ленгвид. Мисс Плесид просит его отказаться от брака с нею. Ленгвид не соглашается.
Сцена II. Леди Джулиет и мисс Плесид. Ревность леди Джулиет. Пишет своему мужу, что она решила с ним расстаться.
Сцена III. Дарнлей. Хладнокровие, потом отчаяние.
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Ленгвид и мисс Плесид. Он узнает, что ее состояние потеряно. Выясняется, что это не так. Ситуация меняется.
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
Марсден и Ленгвид. Радость первого при известии о разводе. Приглашен в свидетели при оформлении развода. Комната в доме Дарнлея. Дарнлей и Марсден. Последняя сцена - разоблачение и примирение.
Бросается в глаза, что второй черновик, по которому опубликована пьеса в этом издании, отличается в некоторых основных деталях от упомянутого выше конспекта, например, в отношении последовательности и аранжировки событий. Черновик, так же как и конспект, постоянно указывает на желание автора глубже разработать схему фабулы и особенно тех ситуаций, которые помогают понять и раскрыть характер Марсдена. Из всех персонажей публикуемого здесь варианта эта фигура наиболее искусственна и наименее понятна. Однако в драматическом отношении Марсден принадлежит к наиболее важным фигурам пьесы, так как развитие сюжета непосредственно связано с его поступками. Для общего хода пьесы чрезвычайно важно, чтобы действия этого персонажа были обоснованы развитием драматического сюжета. И мне представляется, что это обоснование (которое господину Коглану кажется лишенным внутренней необходимости и даже невозможным) определено автором пьесы уже в первоначальном наброске характера Марсдена. Ни законы драмы, ни законы морали не требуют, чтобы Марсден был подлецом. Его характер должен быть таким, чтобы мы видели: это человек без принципов, но у него есть сердце. С момента его появления на сцене зрителю должно быть ясно, что он ведет легкомысленную жизнь повесы только потому, что хочет отвлечься от тягостных воспоминаний. "Бедняжка Сьюзен, - говорит он, - если бы она не покинула меня, я, может быть, стал бы другим человеком". И он добавляет: "Но она покинула меня, и я снова свободен". А потом, проклиная сумерки и слабые нервы, он просит подать ему опий. Он эгоистичен, но отнюдь не в духе Фиша, не из принципа, а по легкомыслию. Однако это легкомыслие - следствие глубокой жизненной неудачи, которая лишила его какой бы то ни было серьезной цели или серьезного отношения к жизни.
В его ухаживаниях за леди Джулиет нет ничего опасного. Та развязка пьесы, которую мыслил себе автор, невозможна, если Марсден действительно был влюблен. Едва ли автор хотел заставить зрителя думать, что Марсден любит леди Джулиет, ибо в таком случае искусственность его сентенций и его языка вообще в тех сценах, где он признается ей в любви, явились бы крупным недостатком пьесы. Художественная правда пьесы в целом могла бы серьезно пострадать при любой попытке сделать Марсдена более естественным в этих сценах. Автор намеренно старался показать, что Марсден не влюблен в леди Джулиет. Поэтому в сценах, где он старается увлечь ее, Марсден действует, по замыслу автора, скорее как актер, чем как влюбленный. Делая поправки в характере этого персонажа, автор, несомненно, слегка подчеркнул бы положительные его стороны и смягчил бы его отталкивающие черты. Разумеется, автор не имел намерения раскрыть характер Марсдена с самого начала, и драматические пружины этого характера оставались бы загадочными вплоть до пятого действия.
Попытаюсь объяснить характер Марсдена, как я его понимаю, а также изложить мои предположения о развязке пьесы, поскольку эта развязка так или иначе связана с этим персонажем.
Вероятно, Марсден был молодым человеком с привычкой к роскоши, с очень небольшими средствами, но большими ожиданиями; его будущее зависело от завещания какого-нибудь родственника (отца или дяди), которого глубоко оскорбил бы мезальянс или просто опрометчивая женитьба Марсдена. Живя за границей, он познакомился - с сестрой Мейнуэринга - Сьюзен. Она моложе его, из бедной, но благородной семьи; у нее нет средств, она целиком зависит от своего брата, который старается составить себе положение. В то время он еще не называл себя Мейнуэрингом. Неожиданно брат был вызван в Англию в связи с болезнью родственника, чье имя и состояние перешли к нему по наследству. Девушка, у которой нет ни отца, ни матери, остается одна. Возможно, что молодые люди познакомились после того, как Марсден совершил какой-то благородный поступок по отношению к ней или выручил ее из какого-нибудь затруднения. Поводом к близкому знакомству должно было послужить что-то в этом роде. С одной стороны, чувство сострадания, согретое красотой девушки, с другой - благодарность и преклонение перед воображаемым блеском иного, идеализированного мира, недоступного ей, все это способствовало возникновению страсти. Это чувство невинно и чисто с обеих сторон. Марсден не стремится соблазнить и покинуть Сьюзен, но он боится, что его союз с ней, как только он станет достоянием гласности, окажется роковым для его будущего. Поэтому Марсден убеждает ее согласиться на тайный брак, и для того чтобы гарантировать тайну, вступает в этот брак под чужим именем. Как бы то ни было, у Марсдена были веские и разумные основания верить, что обстоятельства, заставившие его скрывать брак с Сьюзен, изменятся В Недалеком будущем, И он сумеет устранить тайну, которая возникла не потому, что намерения его были легкомысленны; таким образом, он надеялся, что законные права его ребенка будут обеспечены.
Именно эти обстоятельства заставляют Марсдена неожиданно уехать в Англию. В его отсутствие случай открывает Сьюзен совершенный им обман, и она делает самые неблагоприятные выводы, так как ей неизвестны истинные причины этого обмана. Воспитанная в духе благоговения перед гордым, непреклонно честным братом, охваченная ужасом и униженная сделанным открытием, она бежит из дома своего предполагаемого соблазнителя.
Отсюда ее первое желание - скрыться от всех, кто знал ее прежде. В это время Марсден, готовый, наконец, открыто объявить о своем браке, возвращается из Англии. Жизнь кажется ему цепью добродетельных радостей и благородных обязанностей. Он горд тем, что может разделить свое богатство, положение и, может быть, дальнейшее возвышение в обществе с Сьюзен; его чувство к ней полно романтики первой юношеской любви, в нем есть и смутный порыв честолюбия молодости и надежды на чистое семейное счастье. Но дом его опустел. Жена, которую он с таким волнением желал увидеть, оставила ему лишь письмо, полное упреков. Он искал ее, но его поиски оказались безрезультатными. В каком положении он очутился? Как стал он относиться к окружающему миру? Это был человек в расцвете лет и здоровья, с неутоленной страстью и чувством, но уже с разбитой надеждой и горестными воспоминаниями. Женат - и все же без жены, бездетен, лишен семьи. Одинок и все же несвободен. Он связан узами, которые порваны, но не стремится заменить их новыми, ибо новые узы не могут иметь законной силы. Он в разладе с самим собой и с окружающим его миром; он не может найти успокоения от тайного горя, связанного с прошлым, а потому и в настоящем ему нет покоя; не видит он его и в будущем. Явная искусственность этого характера проистекает из нереальности его положения. Это положение создается ложными внешними отношениями, которых он не в силах избежать. Его характер, вернее, то, что кажется его характером, точно железная маска, навязанная ему обстоятельствами. Матери и отцы семейств, считая его человеком независимым, видят в Марсдене вполне подходящую партию для своих взрослых дочерей. Однако он вынужден ограничивать свои отношения с женщинами, останавливая свой выбор только на замужних. Человек с пылким темпераментом, страстно ищущий сильных впечатлений и активной деятельности, он стоит на пороге жизни, которая уже лишена для него какой-либо серьезной цели, или в лучшем случае его единственное стремление - в вихре наслаждений забыть прошлое. Таким людям жизнь предоставляет на выбор только два способа жить и чувствовать: погрязнуть в наслаждениях или с головой окунуться в политику. В первом случае человек добивается власти над женщинами, во втором - над мужчинами. Но карьера политического деятеля только тешит честолюбие и возбуждает жажду деятельности, а большинство мужчин нечестолюбивы и пассивны. Уже в начале жизненного пути Марсден обладает состоянием, которое дает ему возможность удовлетворять свои капризы и освобождает его от труда и забот о хлебе насущном. Без жены, без детей, без надежды на то, что они когда-нибудь будут, у Марсдена нет охоты трудиться ради славы. Понятие славы, так же как и понятие труда на пользу общества, неведомо ему. Любовь - вот что ему доступно, и невозможность любить вносит в его жизнь пустоту, которую он стремится заполнить легкими отношениями с женщинами - подделкой настоящего чувства. Его сердце ищет деятельности, рассудок предпочитает праздность. Эти поиски сердечных волнений и делают его волокитой. А то, что он сам презирает эти волнения, ибо они не в силах заполнить его жизнь, делает Марсдена бессердечным. Это и есть ключ к его характеру и поведению. Страстное и благородное объяснение, которое он сам мог бы дать этим фактам в заключительном действии, обращаясь к женщине, которую он никогда не переставал любить и не хотел обидеть, безусловно явилось бы сильной и впечатляющей сценой пьесы.