Бульвер-Литтон Эдвард Джордж. Лионская красавица или любовь и гордость

   Снести прощенье мне не хватит сил!
   Полина (горько смеясь)
   И это твой дворец?!
   Где свет благоуханный
   Сквозь белый гипс светильников струится,
   Где сладкий воздух напоен дыханьем
   Рощ апельсинных; пеньем нежных лютен
   И шепотом журчащего фонтана?
   Не так ли ты мне рисовал его?
   Да, это дом! Дом мужа моего! И я его жена...
   О, дура!!
   Несчастная, обманутая дура!
   Как ясно слышу я все кривотолки,
   Все шутки, что поднимутся в Лионе.
   О, если есть в твоем бесстыдном сердце
   Хоть капля человечности, то как же
   Ты до сих пор меня не умертвил?
   Не спас жену от верного безумья?
   Нет, невозможно! Нет, не может быть...
   Мне все приснилось, это сон кошмарный,
   И скоро я проснусь.
   (Прикасается к нему.)
   Кто он? он человек
   Иль это тень, пришедшая во сне?
   Нет, это правда. Чем я провинилась,
   В чем согрешила я, что так жестоко
   Меня ты уничтожил?
   Мельнот
   О Полина
   И ангелов господних за гордыню
   Из рая изгоняли. Только гордость,
   Злой дух любви, обманутой любви
   И жажда мщенья говорят в тебе,
   Я с детских лет тобою жил. Однажды
   Увидел я тебя среди цветов. В тот миг
   Дыхание лесов, цветенье мая
   На землю снизошло. И для меня
   Сама весна в твой образ воплотилась.
   И я ушел, тобою незамечен.
   Но с этого мгновения в груди
   Мечтательного, робкого подростка
   Забилось сердце страстное мужчины.
   И с той минуты стал я тем, кем буду
   До дней моих последних, до могилы
   Пускай моя любовь смешна, преступна,
   Но для меня она всегда была
   Источником надежд и вдохновенья.
   Я сказкой жил, той сказкой, что ночами
   Рассказывают, сидя у каминов,
   Нам бабушки. О королях, влюбленных
   В простых крестьянок. Верил, что любовь,
   Как смерть, равняет и больших и малых,
   Что царский жезл и посох пастуха
   Ей все равно. Так превратил я
   Мой бедный дом в дворец надежд волшебных.
   Когда же умер мой отец, остался
   Себе я полноправным господином,
   Тогда решил бежать я из тюрьмы
   Тяжелой бедности и низкого рожденья.
   Задумал я все ценности свои
   Пытливый ум и волю - дать, как выкуп,
   Тюремщикам моим: судьбе жестокой
   И низкому рожденью. Яркий образ
   Сверкал в душе мильонами оттенков
   Надежд и славы. Звал меня вперед
   И вдохновлял на тяжкий труд, который
   Над человеком ставит человека.
   Лишь для тебя я стал учеником
   В полночной школе знанья и мечты.
   Лишь для тебя одной у каждой музы,
   У каждой грации занять пытался
   Те свойства, что могли помочь в любви мне.
   Любовь меня поэзии учила.
   Твоей поэзии. И на холсте
   Художника рождалась красота.
   Искусство стало только отраженьем
   Твоих очей, сверканью звезд подобных.
   Одни меня считали сумасшедшим,
   Другие дураком. А я на них
   Не обращал вниманья, потому
   Что понимал какое это счастье,
   Всегда везде достойным быть тебя,
   Пусть ты и далека и недоступна.
   Полина
   Он, как волшебник, усмиряет гнев!
   Mельнот
   Тогда решил излить я в песне чувства,
   Которые моей душой владели.
   Ту песнь послать тебе. Подобным даром
   Красавицы пренебрегают редко,
   Когда и послан он низкорожденным.
   Письмо я написал горящим сердцем,
   Я думал, что оно должно раскрыть
   Всю силу чувства. Показать, на что
   Кумир способен вдохновить поэта.
   Я думал, имя принесет мне славу,
   А принесло оно твое презренье.
   В тот самый миг, когда моя любовь
   Неудержимым гневом обернулась,
   В тот самый миг, когда в моей душе
   Твое презренье все испепелило,
   Пришел ко мне коварный соблазнитель.
   Я стал орудием его отмщенья.
   Ты в гневе раздавила скорпиона.
   Он изогнулся и тебя ужалил.
   Полина
   Но у любви нет жала, сударь. Что вам
   Презрение девчонки беззащитной
   В сравнении со злобой, тяжкой местью?
   И я любила этого раба!..
   Mельнот
   Нет, не раба! Отчаянье - свободно.
   Ни слова не скажу я о страданьях,
   Об угрызеньях совести, о муках
   Пускай они останутся со мной.
   Возмездье встречу я, как подобает
   Мужчине. Выслушай меня, Полина!
   (Порывисто кидается к ней и почти касается ее руки.)
   Полина
   Не прикасайтесь!
   Знаю я судьбу. Ты мой закон,
   Ты мой тиран, а я
   Жена крестьянина, о небо!
   Я буду делать все, что ни прикажешь,
   Но об одном прошу - не прикасайся,
   Хоть за страданье пощади меня.
   Mельнот
   Не бойся! Ты не ведаешь о том,
   Что весь мой гнев у алтаря исчез,
   Желанье мстить пропало без следа.
   И с этих пор я, грешник, совершивший
   Такое святотатство. Почитаю
   Тебя. Ты для меня священней стала,
   Чем все святые, что уснули в нишах.
   Я муж твой? - Нет! Ты не должна бояться,
   У ног твоих кладу свои права.
   Наш брак - обман. Французские законы
   Его, поверь, всегда легко расторгнут.
   А потому сегодня спи спокойно.
   Наутро чистой, как заря на небе,
   Тебя отец возьмет назад. Закон же
   Тебе поможет вновь соединиться
   С вновь избранным тобою и любимым.
   Когда же в счастье ты почти забудешь
   О том, кто так любил тебя, кто столько
   Зла причинил тебе, - ты помни лишь о том,
   Что вечно будет жить воспоминанье
   Об ангеле, который посетил
   Крестьянскую лачугу...
   Входит вдова.
   Mельнот
   Вот и мама!
   Послушай, мама, не считай, что это
   Моя жена. Она наш гость почетный.
   Сейчас ты проводи ее к себе.
   Пусть комната убога, да зато
   Под честной крышей моего отца
   Никто еще нарушить не посмел
   Сон добродетели. Ступай, Полина.
   Вдова
   Как не жена? Я что-то не пойму.
   Mельнот
   Молю тебя - не говори, а действуй...
   Вдова поднимается по лестнице. Полина смотрит ей вслед, оборачивается и
   плачет.
   Спаси ее господь и сохрани! {*}
   (Обессиленный, падает на стул.)
   {* Перевод Р. Сефа.}
   ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
   СЦЕНА ПЕРВАЯ
   Та же декорация. Mельнот сидит у стола и пишет. Брезжит рассвет.
   Mельнот. Наконец-то она задремала! Слава небесам, хоть на короткий миг она забудет обо мне! Смолкли отчаянные рыдания, они разрывали мне сердце в эту бесконечно долгую, мучительную ночь. Наконец-то все стихло! Сейчас пойду отправлю с посланным письмо отцу Полины; как только он приедет, вручу ему мое согласие на развод. А там, о родина моя, Франция, прими в ряды твоих защитников, твоих солдат - крестьянского сына! Страна наша не кичлива, она не погнушается кровью, сердцем и верной рукой бедняка!
   Входит вдова.
   Вдова. Сын мой, ты поступил бесчестно; но всякий грех несет в себе и кару. И в час раскаяния не мне, матери твоей, упрекать тебя.
   Mельнот. Сделанного не воротишь. А если человек горько раскаивается и жаждет искупить свою вину, то для него не потеряна надежда. Утешься, матушка, придет время, ты еще будешь гордиться сыном. Но не забудь, как жестоко была оскорблена эта девушка; и ради всего святого прошу тебя: будь с ней терпелива, окажи ей почет и уважение. Заплачет она - успокой, а станет бранить меня - молчи. Еще немного - и все кончится. Сейчас я отправлю посланного к отцу Полины, он стрелой туда домчится. Прощай, я скоро возвращусь.
   Вдова. Иного исхода у тебя нет, мой сын. Ты запутался, сбился с пути, но ты не ожесточился. Твое сердце по-прежнему великодушно; ведь и в те дни, когда тебя одолевали самые заносчивые мечты, ты никогда не стыдился своей бедной матери.
   Mельнот. Тебя стыдиться! Нет, матушка, если я все это вынес, остался жить, не потерял надежды, то лишь потому, что не смею умереть, пока не верну своего драгоценного наследства, - чистую совесть и доброе имя, которые вы с покойным отцом оставили мне. Я снова завладею ими. Благослови тебя господь, матушка! (Уходит.)
   Вдова. Мой бедный мальчик! Как посмотрю на него, так у меня сердце кровью обливается!
   На верхней площадке появляется Полина. Смотрит вниз и, подождав немного,
   спускается с лестницы.
   Полина (в сторону). Его нет! Он пощадил меня, избавил от мучения на него глядеть, он по крайней мере деликатен, но эта комната без него опустела. О, как бы я хотела его ненавидеть - этого сына садовника! И все же он так благороден... Нет, нет! Надо быть ничтожеством, чтобы простить его.
   Вдова. Доброе утро, мадам; я бы пришла помочь вам, если бы знала, что вы уже проснулись.
   Полина. Ну что вы - жена вашего сына должна прислуживать себе сама.
   Вдова. Жена моего сына! Пусть эта мысль вас не тревожит, мадам, сын сказал мне, что даст вам развод. И я еще доживу до того дня, когда он улыбнется. В нашей деревне сколько хочешь молодых красоток, может, какая и утешит его.
   Полина. Наверно, так и будет... Наш брак расторгнут, он снова женится... Конечно, старуха права... (Плачет.)
   Вдова. Он мог жениться на самой богатой девушке в округе, если б захотел; но он совсем потерял голову, бедняжка, ничего и никого не видел, кроме вас. (Плачет.)
   Полина. Не плачьте, матушка.
   Вдова. Ах, я знаю, он поступил с вами бесчестно. Но любовь упряма и в молодости не так-то легко с ней справиться. Не плачьте же, мадам, не надо...
   Полина. Ничего... Так что вы сказали? Продолжайте.
   Вдова. Я не оправдываю сына, мадам, да только ведь он был не в своем уме.
   Полина. Но он всегда... всегда, значит (всхлипывает), меня любил?
   Вдова. Да, ни о ком другом он и думать не хотел. Вот, полюбуйтесь, он начал рисовать, чтобы изобразить вашу красоту. (Откидывает покрывало с мольберта.) Но теперь с этим покончено, слава богу, вы сами его исцелили от этой напасти. Господи, а накормить-то вас я и забыла!
   Полина. Мне, право, не до еды, не хлопочите.
   Вдова. Нет, мадам, я от вас не отстану. Кофе вас освежит. А яйца и молоко у нас чудесные. Я достану чашечку Клода - она из настоящего севрского фарфора; мой сын накопил денег и купил ее три года тому назад - лишь только потому, что на ней выведено золотом "Полина".
   Полина. Три года тому назад! Бедный Клод! Благодарю вас; да, пожалуй, я выпила бы кофе. (В сторону.) О, будь он дворянином, пусть даже самым захудалым, или хотя бы коммерсантом. Но сын садовника... И этот дом! Нет, это ужасно!
   Обе садятся к столу. Босан приоткрывает ставни, заглядывает.
   Босан. Так, так... Значит, путь свободен. Я видел Клода на тропинке. Воспользуюсь удобным случаем. (Закрывает ставни и стучит в дверь.)
   Полина (вздрогнув). Уж не отец ли? Ведь Клод еще не посылал за ним? (В сторону.) Неужто он так хочет избавиться от меня?
   Вдова. Нет, ваш отец не мог еще приехать. Это кто-нибудь из соседей.
   Полина. Прошу вас, не впускайте никого.
   Вдова открывает дверь. Босан отстраняет ее и входит.
   Полина. О господи! Ненавистный Босан! Как это тяжело!
   Босан. Доброе утро, мадам. Ваш сын, хозяйка, просит вас прийти в деревню; он хочет с вами потолковать. Он ждет вас в трактире или у бакалейщика, а может, у булочника, словом, у кого-нибудь из ваших друзей. Поторопитесь!
   Полина. Не оставляйте меня, матушка, не оставляйте!
   Босан (очень почтительно). Вам нечего меня бояться, мадам. Я ваш друг и ваш покорный слуга.
   Полина. Сударь! Я не боюсь вас, даже в этом доме. Ступайте, мадам, раз ваш сын прислал за вами; я не стану возражать, во всяком случае, до тех пор, пока он вправе требовать от меня послушания.
   Вдова. Не пойму, зачем я ему понадобилась. Но ничего, я скоро вернусь. (Уходит.)
   Полина. Сударь, я знаю, зачем вы пожаловали - вы хотите насладиться унижением той, которая когда-то унизила вас. Пусть будет так; я готова вынести все, даже ваше присутствие!
   Босан. Вы ошибаетесь, мадам, вы глубоко ошиблись во мне, Полина! Я пришел сюда, чтобы сложить к вашим ногам мое богатство. Вероятно, вы уже успели освободиться от чар этого самозванца; разве для этих стен расцвела ваша красота? Разве вы родились для грубых объятий крестьянского сына? Моя обожаемая, прекрасная Полина! Бежим со мной отсюда - моя карета ждет вас. Мой дом создан для вас, Полина. Богатство, роскошь, положение в свете - все это еще не потеряно для вас. Я позабыл ваш надменный отказ. Для меня существует только ваша красота и моя безграничная любовь.
   Полина. Уйдите, сударь! Мне оскорбительно вас слушать: дом мужа, как бы он ни был беден, перед богом и людьми - святыня для жены и ее чести. И знайте, я скорее буду голодать, да, голодать с тем, который меня предал, чем соглашусь принять вашу честную руку, будь вы даже тем самым принцем, чье имя присвоил Клод Мельнот. Ступайте!
   Босан. Вот как, ваша гордость даже и теперь не сломлена.
   Полина. Сударь, то, что в дни счастья зовется гордостью, зовется добродетелью в минуты горя.
   Босан. Оглядитесь по сторонам - этот щербатый пол, эти некрашеные стены, эти бессильные попытки создать хотя бы жалкие удобства, подумайте обо всем! И сравните с той изысканной роскошью, с тем великолепием, которые самый богатый лионец приносит в дар лионской красавице. Ах, выслушайте меня!
   Полина. О мой отец! Как я могла покинуть вас? За что я так беззащитна? Сударь, вы видите перед собой обманутую, оскорбленную, несчастную женщину! Имейте же уважение к ее горю.
   Mельнот бесшумно открывает дверь и остается на пороге.
   Босан. Нет, дай мне утешить тебя; дай мне коснуться твоих ароматных уст, пусть они никогда не достанутся этому жалкому плебею, твоему мужу.
   Полина. Помогите! Клод! Клод! Неужели нет у меня защитника?
   Босан. Молчи! (Показывает пистолет.) Смотри, я предвидел все, я готов даже применить силу. Я не страшусь ни твоего мужа, ни его родни. Ради тебя, ради того, чтобы тебя обнять, я готов на все.
   Мельнот (отбрасывает Босана на другой конец комнаты). Полина, взгляни, Полина, ты спасена.
   Босан (прицеливаясь в Мельнота). Вы осмелились оскорбить человека моего звания, негодяй!
   Полина. О, пощадите его, пощадите моего мужа! Босая, Клод, нет, нет... (Лишается чувств.)
   Мельнот. Несчастный фигляр! Позор тебе! У тебя одно на уме - женщин запугивать! Трус, ты дрожишь, ты преступил закон. Да ведь твой пистолет не заряжен, ты это знаешь, комедиант! Полина, приди в себя.
   Босан. Будь ты джентльменом, я бы тебе ответил, но мы неровня. Желаю счастливо провести медовый месяц. Прощайте. (В сторону.) Я не умру, покуда не отомщу. (Уходит.)
   Мельнот
   Ужель в последний раз вот эти руки
   Ее обнимут? Больше никогда
   Она свою головку не склонит
   На грудь мою и не услышит боле
   Стук сердца моего. Оно любило
   И предало ее. Молю, родная,
   Один, один лишь только поцелуй!
   Презрение меня не остановит!
   Один лишь поцелуй, чтоб заключить им
   Весь длинный список преступлений тяжких.
   Последняя горсть праха на могиле
   Моей надежды, около которой
   Рыдающая память будет вечно
   Скорбеть. Она жива! Она вздохнула!
   И встрепенулась!.. Не дрожи, не бойся
   Прикосновения любви презренной...
   Итак, отныне мы с тобой чужие.
   Прощай навек! (Сажает ее в кресло.)
   Полина
   Все тихо, все спокойно...
   Все это сон, ты цел и невредим,
   Я не люблю тебя, но сердцем женским
   Тревожусь я: не пролилась ли кровь?
   Meльнот
   Нет, дорогая, нет! Моя вина
   Так велика, что я не удостоен
   Высокой чести за тебя страдать... {*}
   {* Перевод Р. Сефа.}
   Входит вдова.
   Вдова. Я повсюду тебя искала, сынок. Зачем ты присылал за мной?
   Mельнот. Я не присылал.
   Вдова. Неужто? Ну, да ладно. Вот что - твой посланный вернулся.
   Мельнот. Так быстро! Быть не может!
   Вдова. Он дорогой повстречался с родными молодой госпожи; они ехали к кому-то в гости. Твой посланный говорит: прочел, говорит, мосье Дешапель твое письмо и весь даже побледнел, так разгневался. Они вот-вот будут здесь. Ох, Клод, Клод! Что они с тобой сделают! Я вся дрожу! Ах, мадам! Не дайте его погубить, заступитесь. Когда б вы знали, как он вас любил...
   Полина. Погубить! Нет, мадам, успокойтесь. Но как я погляжу в глаза отцу? Как возвращусь в Лион? Посмешищем всего города. Жестокий, жестокий Клод! (В большом волнении.) Сударь, вы поступили вероломно.
   Мельнот. Я знаю, мадам.
   Полина (в сторону). Хотя бы он попросил у меня прощения! (Мельноту.) Я никогда не смогу простить вас, сударь.
   Мельнот. Я никогда не смел надеяться на это.
   Полина. Но вы мне муж теперь, и я дала обет - обет любить вас, сударь.
   Мельнот. Но вас обманули, мадам. Бог и закон освободят вас от вашей клятвы.
   Полина (в сторону). Он сведет меня с ума! Если бы он меня попросил остаться! Но он так горд! Я слышу, как подъехал экипаж. Сударь, Клод, они уже здесь; вам нечего сказать мне? Скорее, не то будет поздно.
   Мельнот. Я могу только поздравить вас с освобождением. Вот ваши родители.
   Входят мосье Дешапель и мадам Дешапель. За ними полковник Дамас.
   Мосье Дешапель. Дитя мое!
   Мадам Дешапель. О моя бедная Полина! Что за ужасная лачуга! Подайте стул, старушка, мне дурно, я сейчас упаду. Что скажет свет? Дитя, ты вела себя очень глупо. Сердце матери так легко разбить.
   Дамас. Благородный принц! Как прискорбно видеть человека вашего звания в подобном положении; боюсь, как бы ваша светлость не очутилась в исправительной тюрьме.
   Мельнот. Издевайтесь, сударь; я пощадил вас, когда вы были безоружны, а теперь я сам безоружен. Человек, которому нечего сказать в свое оправдание, - беззащитен!
   Дамас. Что бы там ни было, но этот негодяй не лишен благородства.
   Мосье Дешапель. Где этот самозванец? Вы - бесстыдный предатель. И у вас хватило смелости явиться на глаза обманутой девушки?
   Мельнот. Делайте со мной что хотите, - ведь вы ее отец.
   Полина. Сударь, сударь, ради меня... Он виноват, спору нет, но он держался благородно.
   Мадам Дешапель. Благородно! Да, ты что, с ума сошла! Ты меня выведешь из терпения - так опозорить всю семью! Благородно! О бессердечный, безжалостный, мерзкий, уродливый негодяй!
   Дамас. Уродливый! Еще вчера он был красавцем!
   Полина. Мадам, это его дом, и он мой муж. Уважайте вашу дочь. Или пусть ваш гнев обрушится на меня одну.
   Мадам Дешапель. Ты! Ты! О, я не нахожу слов!
   Мосье Дешапель. Сударь, не будем зря тратить время и взывать к вашей совести. Отвечайте: отказались вы от всяких претензий на мою дочь?
   Mельнот. Да. (Передает ему лист.) Вот мое согласие на развод и мое откровенное признание в обмане - вполне достаточно, чтобы расторгнуть брак. Ваша дочь была жестоко обманута, я подтверждаю это, сударь; но пусть она сама вам скажет, что, как только она переступила этот порог, я признался ей во всем, занял подобающее мне место и отнесся к ней с должным почтением. Чистой и целомудренной, как и в то утро, когда вы ее благословили, возвращается она в родной дом. Что же касается меня, то я навсегда избавлю вас от моего присутствия. Изгнанник и преступник, я буду скитаться в далеких краях, оплакивать свою вину и молиться за вашу дочь. Прощайте, прощайте навсегда.
   Вдова. Клод, Клод! Неужели ты покинешь свою старуху-мать? Она не отступилась от тебя, приняла тебя вместе с твоим горем, с твоей виной. Нет, нельзя разлучить мать с сыном, такого развода не может быть!
   Полина. Эта бедная вдова напомнила мне мой долг. Нет, матушка, - ибо теперь вы и мне мать! - нет таких законов людских или небесных, которые оторвали бы жену от мужа, когда муж в беде. Клод, Клод, все прощено, все забыто, я твоя навеки.
   Мадам Дешапель. Что я слышу? Уйдем отсюда или никогда не являйся мне на глаза.
   Мосье Дешапель. Полина, мы никогда не отступались от тебя, а ты жертвуешь нами ради него?
   Полина (возвращаясь к отцу). О нет, но вы его простите; мы заживем все вместе, он будет вашим сыном.
   Мосье Дешапель. Нет, этому не бывать! Ступай за ним и отрекись от нас! Пусть его дом будет твоим домом, его добро - твоим добром, его судьба твоей судьбою. Но я честно нажил свое состояние и никогда не разделю его с мошенником.
   Полина. Да разве можно, чтобы жена утопала в роскоши, когда муж добывает свой хлеб тяжелым трудом. Возьми меня с собой, Клод! Ты не дашь мне ни богатства, ни высокого звания, ни положения в свете, но мне всего дороже твое преданное сердце. Я буду служить тебе, заботиться о тебе, терпеть все лишения и никогда, никогда не попрекну тебя прошлым.
   Дамас. Пусть меня повесят, если я сейчас не разревусь!
   Мельнот. Что может быть тяжелее этого удара! Над каким сердцем я надругался! Не бойтесь меня, сударь; не так я жестокосерд, чтобы отнять ее у вас, - любовь родителей священна. Полина! Ангел любви и милосердия! Во имя твое я снова стану достойным уважения. Муж такой благородной, такой прекрасной, нежной женщины, как ты, может быть беден, не родовит - в том нет его вины - уж так природа рассудила, - но он должен быть таким человеком, которому не стыдно было бы смотреть тебе в глаза, который любил бы тебя, не терзаясь раскаянием, а, прижав к своей груди, мог бы сказать: "Тут не было обмана!" А я не такой человек!
   Дамас (Мельноту). Ты благородный малый, вопреки всему; из тебя выйдет отличный воин. Поступай ко мне в полк. Я получил письмо из Директории - наш юный генерал назначен командующим в Италии, я к нему присоединюсь в Марселе, сегодня я уезжаю, едем со мной, если желаешь.
   Мельнот. Об этой услуге я хотел просить тебя, когда б осмелился. Назначь меня туда, где враг всего сильнее, где Франция нуждается в бойцах.
   Дамас. Не беспокойся, все будет по-твоему.
   Мельнот. Вот моя рука! Благослови меня, матушка. Я вернусь не принцем, но человеком достойнее принца - славные подвиги оправдают мои гордые мечты, А ты - которую я так страстно любил и так жестоко оскорбил... Нет, еще не все потеряно. Память обо мне не оставит тебя до самой смерти! И если только я останусь жив, имя человека, которого ты некогда любила, вновь будет честным, а если мне суждена ранняя гибель в пылу сраженья, на поле брани, то в последний миг душа моя отлетит к тебе, и я погибну с твоим именем на холодеющих устах. Как много я бы хотел еще сказать тебе! Молиться на тебя, благословлять! Но нет; когда я стану достойнее, я обращу свои молитвы к небу... Сейчас не смею... (Поворачивается к мосье Дешапелю.) Простите меня, сударь... Больше я ничего не скажу - прощайте!
   Дамас. Возьму его с собой. Франция скажет мне за него спасибо.
   Полина (вырываясь из отцовских объятий). Клод! Клод! Мой муж!
   Мосье Дешапель. У тебя остался отец, Полина.
   Занавес
   ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
   Между четвертым и пятым действиями прошло два с половиной года.
   СЦЕНА ПЕРВАЯ
   Улица Лиона.
   На сцену входят первый, второй и третий офицеры.
   Первый офицер. Ну вот мы и в Лионе, вместе с бесстрашным стариком Дамасом: ведь это его родина.
   Второй офицер. Да, он высоко взлетел с тех пор, как посетил свои края в последний раз. Лионцы могут гордиться подвигами своего генерала Дамаса.
   Третий офицер. Во французской армии быстро можно выдвинуться. Вот, например, таинственный Морье, герой Лоди и любимец главнокомандующего, - он за два с половиной года из рядовых стал полковником.
   Входит генерал Дамас.
   Дамас. С добрым утром, друзья мои, надеюсь, вы вдоволь повеселитесь за тот короткий срок, что мы постоим в Лионе. Чудесный город, он стал еще лучше с тех пор, как я его не видел. Да, есть отрада и в старости, когда видишь, что годы недаром прошли: ты дряхлеешь, а родина твоя становится все краше. Вы не видали Морье?
   Первый офицер. Нет, но мы только что о нем толковали.
   Второй офицер. Прошу вас, генерал, откройте нам, кто же этот Морье?
   Дамас. Как - кто? Полковник французской армии!
   Третий офицер. Верно. Но кем он был раньше?
   Дамас. Раньше? Младенцем в длинной рубашонке, так я полагаю.
   Первый офицер. Ха-ха-ха! Вы, как всегда, острите, генерал.
   Второй офицер (третьему офицеру). Генерал не любит, когда его расспрашивают об этом; не надо его раздражать. Какие будут распоряжения, генерал?
   Дамас. Никаких. Желаю вам весело провести время.
   Второй и третий офицеры уходят.
   Наши друзья на редкость любознательны. Бедняга Морье постоянно возбуждает их любопытство.
   Первый офицер. Вернее, интерес, генерал. Его грусть, одиночество, отвага, его блестящая карьера, наконец, ваша дружба, благосклонность командующего - все это вызывает и пересуды и восхищение. Но куда он скрылся, генерал? Я его не видел с самого утра.
   Дамас. Пожалуй, я посвящу вас в тайну, капитан. Мой юный друг приехал в Лион в надежде найти здесь чудо.
   Первый офицер. Чудо?
   Дамас. Да, чудо! Иначе говоря - верную женщину.
   Первый офицер. О, любовная история!
   Дамас. Да. Мы не успели войти в Лион, как он помахал мне рукой, спрыгнул с коня, и я ручаюсь, что сейчас он расспрашивает каждого, кто может знать хоть что-нибудь - верна ли еще некая красавица некоему молодому человеку.
   Первый офицер. Пожелаем ему успеха! Да и усомниться в успехе невозможно. Блистательный полковник Морье, герой Лоди, может сделать выбор средь самых гордых фамилий Франции.
   Дамас. О, что касается гордости, то и мать и дочь наделены ею в избытке. Кстати, капитан, если невзначай вам встретится Морье, передайте ему, что он найдет меня в отеле.
   Первый офицер. Слушаю, генерал. (Уходит.)
   Дамас. Так, теперь направлюсь прямо в дом кузины и обо всем доложу моему молодому полковнику. Да! Клянусь Марсом, Бахусом и Аполлоном, навстречу мне идет сам мосье Босан!
   Входит Босан.
   Доброе утро, мосье Босан! Каковы дела?
   Босан (в сторону). Дамас! Не повезло; если итальянская кампания набила ему карманы, он меня выбьет из седла в день моей победы. (Громко.) Покорный ваш слуга, генерал, так называть теперь я должен вас, я полагаю. Только что прибыли в Лион?
   Дамас. И часу не прошло. Ну, рассказывайте, как поживает мой кузен Дешапель? Простили они вам эту историю с юным Мельнотом? Вы были порядком замешаны в этом дельце, а?
   Босан. Ну, что вы! Гораздо меньше, чем вы думаете. Этот малый обманул меня. Теперь я все уладил. А что с ним сталось? Он ведь так и не присоединился к армии. Я не встречал его имени в списках.