Булычев Кир. Агент КФ (Галактическая полиция - 4)

   Обратно с космодрома возвращались в новой машине консула. Машина была удобной, чистой, на воздушной подушке, герметизация великолепная - на сиденьях совсем не было пыли. Ольсен разложил на коленях мешок с почтой и просматривал ее. Андрей решил, что он ищет ответ на свое прошение об отставке. Витас Якубаускас почти не изменился. У него всегда были светлые, почти белые волосы, и если он немного поседел, этого не заметишь. Говорили о "Шквале". О перелете. О его ходовых качествах. До воспоминаний дело не дошло, да и не могло пока дойти. Витас был деликатен. С появлением кораблей класса "Шквал" в жизни Космического флота наступал новый этап. Гравитационные роторы куда проще плазменных двигателей. Они не требуют защиты, совершенно безопасны. Если плазменный лайнер обречен родиться, жить и умереть в открытом космосе, то гравитолеты могут опускаться на любом поле. В худшем случае корабль примнет траву. Предел скорости "Шквала" устанавливался не мощностью двигателя, а конструктивными возможностями самого корабля. Витас сказал, что сейчас строят кремниевую модель. И если человечеству будет суждено добиться мгновенного перемещения, то достичь этого можно лишь на гравитолете. Наконец Ольсен сложил в мешок письма и кассеты, разочарованно и шумно вздохнул и спросил: - Вы у нас первый раз, Витас? - Да. - Завтра поедем к водопадам, - сказал консул. Он всегда возил гостей к водопадам. - У нас всего два дня стоянки, - сказал Витас. - Боюсь, что я завтра буду занят. Он показал на дыни домов, что пролетали за окнами. - А из чего их строят? - Раньше они были глинобитными на деревянном каркасе или каменными. Теперь - бетон, - ответил Ольсен. - Я так и знал, что письма не будет. Но со следующим кораблем прилетает комиссия. Я их не отпущу, пока они не подпишут мою отставку. - Здесь трудно? - спросил Витас. Витас умел задавать вопросы таким тоном, будто крайне заинтересован в ответе. Его серые глаза преисполнялись интересом к любому слову собеседника. Андрей раньше подозревал Витаса в лицемерии. Но когда привык, понял, что Витасу и в самом деле очень интересны чужие дела. Он, как и Брюс, был одинок, замкнут и сдержан, но в отличие от Андрея никогда не позволял себе взорваться, натворить глупостей и даже повысить голос. Лишь в редчайших случаях его пальцы, лежащие сплетенными на коленях, сжимались до хруста. Ольсен, тронутый интересом Витаса, пустился в длинный рассказ о сложностях консульской жизни на Пэ-У. Андрей рассеянно слушал, глядя в окно. Странно, зачем было археологу покупать эти фигурки мести? Может, он раньше бывал здесь? Надо спросить у Ольсена. Вдруг он не догадался заглянуть в списки приезжих за прошлые годы? ПетриА сказала, что вечером она свободна. Но тут, как назло, этот обед у наследника Брендийского. И отказаться нельзя. И он не успел сказать ей об этом. Конечно, она будет ждать. Она никогда не упрекает. И ждет. А Ольсен с забавным убеждением в том, что его собеседник обязан разбираться в тонкостях здешних интриг, в которых не всегда разбирался и сам ВараЮ, хотя любил их создавать, пытался доказать Якубаускасу, что в будущем году к власти в Китене обязательно придет Крунь КропУ и потому брат премьера потеряет портфель министра Развлечений и будет вынужден пойти на союз с Его Могуществом. Якубаускас слушал, словно всю жизнь мечтал узнать о кознях Круня КропУ. Машина проезжала мимо базара, было людно, прохожие замирали, глядя на непривычную форму повозки. Группа рыбаков с Дальних протоков, видно впервые попавших в город, гримасничала, глядя на машину, изображая ритуальные маски презрения. Презрение происходило от страха. И хоть в столице мало кто верил в то, что пришельцы - чудовища, но чем дальше от нее, тем пышнее расцветали слухи о людях со звезд. В мире, где еще нет средств быстрой связи, обыденность пришельцев воспринимается с недоверием. В конце концов, думал Андрей, слушая, как Ольсен повествует о том, как наложница КропУ умудрилась отравить на званом обеде своих пасынков, когда-то на Земле также полагали, что Неведомое населено чудовищами, которых воображение складывало из кусочков существовавших на Земле зверей. То увеличивало до страшных размеров паука, то приделывало змеиную морду к туловищу медведя. Когда монстрам не осталось места на Земле, так как ее обследовали настолько, что пришлось отказаться даже от морского змея и снежного человека, то воображение нашло себе новую пищу - иные миры. И как трудно было отказаться от чудес, даже когда первые экспедиции достигли звезд. Места обитания чудовищ лишь отодвигались от Земли все дальше, но не исчезали совсем. Всегда находились новые легенды, и не только земные, - галактическое человечество также склонно к чудесам, как их земные кузены. Как раз тот факт, что Галактика оказалась заселенной одним и тем же видом - хомо сапиенс, - и обусловил схожесть образа мышления. Во многом расы Галактики различались между собой, но в одном сходились - в буйной фантазии. И точно так же, как необычный след облака будил в воображении жителя Швейцарии или Казахстана образ летающего блюдца, так и в воображении горца с Озерных протоков зеркальная, загадочной формы машина галактического консула населялась тут же коварными чудовищами. Андрей поглядел на своих спутников. Ольсен, в зеленом костюме с кружком Озерной школы на груди, и вытянувший длинные ноги капитан Якубаускас, в повседневном мундире Космофлота, - очень обыкновенные люди очень обыкновенно рассуждали о совершенно необыкновенных вещах. А за тонкой стенкой машины мир продолжал упрямо тикать по своим неведомым законам. А мы и есть, думал Андрей, та тонкая ниточка, что связывает Галактику с этой планетой, с этими горцами и торговцами, дети и внуки которых полетят к далеким звездам и будут строить гравитационные станции. И этот переход случится куда быстрее, чем на Земле, - нам ведь пришлось самим расти до космической эры. И неизвестно порой, что лучше. Ведь хотим мы того или нет, но само существование ниточки между планетой и Центром неотвратимо и даже жестоко разрушает ткань этой жизни, какими бы мы ни были порядочными, разумными и гуманными. Конфликт существует внутри людей. И если ВараЮ смог преодолеть его в себе, осознать неизбежность перемен и даже приветствовать их, то тот же ВосеньУ, хоть и побывал в Центре, даже научился летать на планетарных машинах, психика его определяется не столько знаниями и пониманием могущества будущего, сколько травмой, вызванной тем, что клан его мал, слаб и подвластен Брендийскому клану, - это унижение важнее, чем все корабли, прилетающие с неба. ВосеньУ придет домой, снимет попугайский мундир, совершит вечернее омовение и, если его очередь, омоет ноги дряхлой старухе - главе клана и провалится до следующего утра в паутину законов и правил, которыми определяется его маленькое существование, правда чуть более высокое, чем ему принадлежит от рождения, так как он работает у пришельцев. - Вы где будете ночевать? - услышал Андрей голос Ольсена. В нашем доме для приезжих? - Витас останется у меня, - сказал Андрей. - Тем более что нам с ним сегодня идти на прием. - Куда? - удивился Витас. - На ужин к наследнику Брендийскому. - Кстати, он не является сыном Брендийской вдовы, - сказал Ольсен. - Любопытно отметить методу усыновления... - Нильс, - сказал Андрей, - у нас всего три часа до ужина. А Витас устал. Если завтра вы повезете экипаж к водопадам, то Витасу, после того как он встретится с наследником, будет куда интереснее тебя слушать. - Правильно, мальчики,- сдался Ольсен, - отдыхайте. А я помогу ПетриА разместить экипаж. - Если она задержится, - сказал Андрей, - предупредите ее, пожалуйста, что я сегодня на ужине. - Разумеется, - сказал Ольсен, открывая дверь машины. Чудесная девушка. И очень интеллигентная. Андрей и Витас вышли из машины. Ольсен сказал вслед: - Тебе пора подумать о семье, Андрюша. Одному жить вредно. Елена Казимировна того же мнения. - Спасибо, - сказал Андрей.
   Умывшись и переодевшись, Витас улегся на диван, покрытый желтой шкурой гремы, надел видеоочки и принялся смотреть любительские фильмы, которые Андрей делал во время поездок по стране. Андрей позвонил вниз, в агентство. Никого не было. Он позвонил на космодром. Там сказали, что ПетриА увезла в консульство экипаж корабля, а ВосеньУ заканчивает разгрузку. - Знаешь, что приятно? - сказал он. - Что? - Что окно открыто, а в него ветер залетает. - Тут жарко, - сказал Андрей. - Вот на водопадах воздух настоящий, хрустальный. Может, я сам с вами съезжу. Уговорю ПетриА и съезжу. - Кто она? - спросил Витас. - Моя помощница. - Ольсен хочет тебя на ней женить? - Ему бы работать свахой, - сказал Андрей с некоторым раздражением. - Он отлично знает, что я не могу на ней жениться. Витас не стал расспрашивать почему. Он никогда не задавал лишних вопросов. А Андрею не хотелось объяснять. Витас может подумать, что Андрей благополучно прижился на этой планете и доволен тихой, болотной жизнью. А впрочем, если ему хочется так думать, пускай думает. - На Землю не собираешься? - спросил Витас, поняв, что Андрей не хочет говорить о ПетриА. - Пока нет. Ты голоден? - Жарко, - сказал Витас. - Потом. Андрей приготовил фруктовую смесь со льдом. Витасу смесь понравилась. - А что там нашли на Ар-А? - спросил он. - До Центра уже донеслось? - Галактика невелика, - сказал Витас. - И событий не так много. А мы, пилоты, разносчики новостей. - И сплетен, - сказал Андрей. - Правда, что там жила раса гигантов? - Хочется сенсации? - Хочется. - Планета мертва. Галактический патруль отнес ее к ненаселенным. - Пустыня? - Нет, там все есть, но нестабильная атмосфера, сильные климатические возмущения. Небогатая флора и фауна. - Резерв колонизации? - Резерв колонизации с перспективами заселения в пределах системы. - А сейчас? - Сейчас они откопали много всего интересного. И если бы не пропал Фотий ван Кун, у нас были шансы вчера вечером услышать много интересного из уст очевидца. - Очевидца? - Сюда прилетел один из археологов. Вчера вечером он должен был читать в Школе Знаний доклад о раскопках. Сенсация номер один. Вся знать обулась в сапоги и нацепила перья.