Булычев Кир. Древние тайны (Сборник)

   – Спасибо, – сказал Аркаша. – Но мне интересно: есть ли у вашей поэмы продолжение?
   – Ах, ты меня удивляешь! – смутился Ричард. – Кое-что я, конечно, написал, но, честно скажу, никому не показывал. Я стесняюсь.
   – А зррря! – прокричал попугай. – Дай нарроду стихи!
   – Вот видите, – сказал Аркаша, – и другие хотят послушать.
   – Попугай тоже меня удивляет, – признался Ричард. – Казалось бы, что ему стихи? Птица приблудная, прилетел неизвестно откуда.
   – От верррблюда! – закричал попугай. – Полундррра!
   – Ну хорошо, – сказал тогда Ричард. – Оставим поэзию. Теперь, когда ты просмотришь видеоматериалы, наш кинооператор научит тебя управляться с мини-камерой – ведь ты будешь снимать кино.
   – Настоящее кино?
   – Разумеется. Неужели тебе непонятно, что любой опыт, любое путешествие имеют смысл, только если ты сохранил документы. Так что мы ждем фильмов от всех наших практикантов. За практику вы все получите отметки, а за фильм – отдельно. И если фильм удастся, то мы его пошлем на фестиваль документальных фильмов, и ты можешь стать лауреатом.
   Аркаша ничего не сказал, но конечно же ему захотелось снять документальный фильм лучше всех. Но он не Пашка Гераскин, который сразу же начал бы хвастаться. Аркаша сначала делает, а потом уж смотрит – получилось или нет.

Глава пятая
СПУТНИК ШПИГЛИ

   Весь день ушел на подготовку к путешествию. Домой Аркаша вернулся только к вечеру, в темноте. Мороз усилился, выпал снежок, под фонарями он блестел и пускал искорки. Малыши везли за собой санки – на них снова пошла мода, как и на коньки. И на катке на Чистых прудах было не протолкнуться. Сквозь снежные хлопья пробивался вальс, и некоторые конькобежцы, постарше, танцевали под эту музыку.
   Как раз у катка Аркашу и встретил дедушка. Он делал вид, что только что вышел погулять с собачкой, но собачка Пьеро давно уже замерзла и даже поджимала лапки. Не привыкло животное гулять так подолгу.
   – Ты уже домой идешь? – Дедушка шмыгнул носом, делая вид, что только что вышел на улицу.
   – Пошли домой, – сказал Аркаша. – Простудишься. Ведь погода не для пожилых людей.
   – Я не очень пожилой, – сказал дедушка. – Я еще в волейбол играю.
   Они пошли домой, и дедушка стал расспрашивать Аркашу, что интересного он узнал.
   Аркаша вспомнил поэму Ричарда и прочел ее дедушке. Дедушке поэма не очень понравилась.
   – Надеюсь, – сказал он, – директор твоей школы запретит эти глупые поездки детей к динозаврам.
   – У нас умный директор, – ответил Аркаша, который испугался, что дедушка начнет принимать меры и запрещать практику. – И не мечтай, дедуля, оставить меня дома. Ты опозоришь меня перед товарищами, и тогда мне придется уйти из школы, и никто не подаст мне руки.
   – А ты им скажешь, что дедушка виноват, – последовал ответ. – Пускай меня все презирают. Зато ты останешься жив и здоров.
   – Дедушка, – спросил Аркаша, – а до какого возраста ты будешь держать меня в вате?
   – Никто не держит тебя в вате! – обиделся дедушке. – Я же не мешаю тебе летать на планету Пенелопа. Я не возражаю, когда ты выводишь жирафов или занимаешься другими рискованными опытами. Но динозавры – это слишком!
   – Тогда, дорогой дедушка, – сказал Аркаша, – мне придется с тобой попрощаться. Я ухожу из дома. И меняю фамилию. Мне стыдно быть Сапожковым. Я стану Ботинкиным.
   Собачка Пьеро залаяла от ужаса, она ведь была старенькая и трусливая, а дедушка сказал:
   – Сейчас я лишусь чувств. Ты можешь сразу вызывать «Скорую помощь».
   Но на самом деле дедушка чувств не потерял, потому что в последний раз упал в обморок в пятилетнем возрасте, когда ему не досталось сливового варенья, и с тех пор забыл, как это делается.
   Аркаша шел домой и думал, как хорошо быть сиротой!
   Может быть, такая мысль посещала и тебя, уважаемый читатель? Мне она знакома.
   Но обычно мы только начинаем рассуждать на эту тему, а потом вдруг вспоминаем, что нас кому-то надо кормить, одевать, пришивать нам пуговицы и даже отвозить на каникулы в Крым к бабушке Соне.
   Но самые дурные предчувствия Аркаши оправдались дома.
   Все там, от бабушки до сестренок и собачки Пьеро, уговаривали его не ездить к страшным динозаврам, а вместо этого пойти в зоопарк или даже в цирк.
   Но Аркаша был тверд как скала. Ведь это его школа, его практика, его дела – когда-то человеку пора становиться взрослым, а родные Аркаши никак не могли смириться с тем, что он уже почти мужчина. Еще немножко – и он даже женится. Посмотрим, как вы тогда попрыгаете, дорогие родственники!
   Так что Аркаша, как скала, выдержал все уговоры, угрозы и нападки, а потом улегся спать и спал без снов и страхов, потому что если ты вырос в семье Сапожковых, тебе не страшны никакие динозавры. И в меловом периоде мезозойской эры ты будешь как дома.
   Утром Аркаша сразу провидеофонил Алисе, спросил, как дела.
   Алиса сказала, что собирается в школу и еще не решила, куда отправится на практику.
   – А я сегодня улетаю к динозаврам, – сказал Аркаша. – До свидания.
   – Осторожнее, – сказала Алиса. – Смотри наверх.
   – Почему наверх?
   – Чтобы на тебя сверху кто-нибудь не наступил.
   Попрощавшись с Алисой, Аркаша поспешил в Институт времени.
   Там все было по-прежнему, только старый пират спал на раскладушке. Недопитая бутылка стояла на полу. За столом вместо него сидел очень красивый робот Вертер, с которым Аркаша был знаком по старым приключениям.
   Робот и провел Аркашу в зал подготовки.
   Там его ждали диагносты, которые проверили его здоровье, а затем проводили в следующий зал, где оператор показал Аркаше кинокамеру. Пришли портные и сапожники – для Аркаши уже были готовы куртка и брюки зеленого цвета, чешуйчатые, облегающие и очень скользкие. Портные объяснили, что в этой одежде Аркаша не будет выделяться среди динозавров.
   Наконец Аркашу отправили в зал, где его ждал Ричард.
   – Привет, – сказал Ричард. – Хочу тебя познакомить с твоим помощником.
   – С помощником? – удивился Аркаша. – А я думал, что лечу в меловой период один.
   – Это не человек, – объяснил Ричард. – Это обслуживающее устройство – сразу и справочник, и подсказчик, и охранник, и верный помощник.
   Он открыл сейф и вытащил оттуда пушистую меховую полоску шириной в два пальца.
   – Протяни вперед руку. Вот так. – Ричард обернул запястье Аркаши пушистой полоской – она была теплой и мягкой. И сразу охватила руку, будто теплыми пальцами.
   – Это твой помощник, – сказал Ричард. – Таких приборов во всей Галактике – раз-два, и обчелся. Мы их выдаем только тем сотрудникам, которые отправляются в очень далекие и опасные путешествия.
   – Это прибор? – удивился Аркаша.
   Руке было тепло и уютно.
   – Это не совсем прибор. Вернее, совсем не прибор. Это разумное существо.
   – Вот именно! – прозвучал в мозгу Аркаши незнакомый ворчливый голосок. – Я не прибор, и попрошу меня не оскорблять.
   – Телепатия? – удивился Аркаша.
   – Называй как хочешь, – раздался внутренний голос. – Я свои деньги зарабатываю честно.
   – Может, объясните? – спросил Аркаша.
   – Я объясню, – сказал Ричард. – Спигли – существо разумное, но не живое.
   – Во-первых, Шпигли, а не Спигли, – прозвучало у Аркаши в голове, – а во-вторых, что это значит – не живое существо? Я живее всех живых!
   – Шпигли, – сказал Ричард, – это компьютер, который разработали специально для императрицы Соод из империи Тревокладов, которая не выносит ничего твердого, железного и даже пластикового.
   – Почему?
   – Потому что в юности на нее столько раз покушались – стреляли, кололи кинжалами, роняли на нее бетонные плиты, пытались отрубить голову, – что она, когда пришла к власти, запретила на своей планете даже сухари, не говоря уж о палках. С тех пор там ходят пешком, потому что никому еще не удавалось придумать мягкого двигателя. Но мягкий компьютер ей придумали. Это белковый биокомпьютер, на нем растет шерсть, и раз в году он делится на две половинки и таким образом размножается.
   – Если я размножаюсь, значит, я существую, – сказал Шпигли.
   – Императрица Соод страдает провалами памяти, – продолжал Ричард. – Но не хочет, чтобы об этом кто-то догадался. Так что ее мягкий компьютер Шпигли овладел телепатией и может говорить беззвучно – его голос раздается прямо в мозгу хозяина. А хозяин его тот, кто надел Шпигли себе на руку.
   – Я не компьютер, – сказал Шпигли. – Я лучший в мире подсказчик.
   Аркаше было странно слышать беззвучный голос браслета. Но человек ко всему привыкает.
   – Так как Шпигли размножается, то императрица стала ими торговать. Она не хотела, конечно, чтобы у кого-то еще в ее империи появились свои Шпигли. Поэтому, как только отпочкуется новый браслетик, она вызывает свое доверенное лицо Лиандру Восс и та выходит на связь с Интергалактической полицией. Агент полиции тут же летит на связь с Лиандрой Восс и получает от нее прибор.
   – Нет, не прибор, а существо – страдающее, одинокое, никому не нужное существо, – сказал Шпигли.
   – Наверное, теперь их уже много, если каждый двоится, – сказал Аркаша.
   – О нет, мы так мало живем, мы такие хрупкие и незащищенные, – беззвучно ответил Шпигли. – Вернее всего, мы скоро вымрем, и во Вселенной не останется самых умных, самых добрых и чутких представителей нашего племени.
   – Они в самом деле очень редкие и таинственные, – сказал Ричард, – иначе бы ты о них слышал. Надеюсь, что вы подружитесь.
   – Но зачем мне нужен... – Аркаша спохватился, что браслетик может обидеться, и поправил себя: – Зачем нам путешествовать вместе?
   – Ты отправляешься в очень дикое время. Если что случится, тебя и танки не спасут.
   – А я спасу, я не раз уже спасал глупых мальчишек и девчонок, – беззвучно произнес Шпигли.
   – Наш друг прав, – сказал Ричард. – Ему доступны мысли и намерения всех живых существ.
   – А разве у динозавров есть мысли? – спросил Аркаша.
   – У них не такие сложные мысли, как у тебя, – ответил Ричард, – но мысли наверняка есть.
   – Например, у них всегда есть мысль, как бы сожрать этого мальчишку, – вмешался в разговор Шпигли и засмеялся тонким голоском.
   – Шпигли прав, – вздохнул Ричард. – Может быть, тебе лучше отказаться от этого путешествия? Мы тебе подыщем тайну поближе и поспокойнее. Например, кто построил Эйфелеву башню? Кстати, кто?
   – Ну этот, – отмахнулся Аркаша. – Я знаю. Я только на минутку забыл.
   Шпигли хохотал так, что у Аркаши рука дрожала.
   – Ее построил тот же самый мужик, – завизжал браслет, – кто построил Суэцкий канал.
   Тут Аркаше стало очень стыдно.
   – Простите, – сказал он, – я думал, что Эйфелеву башню построил Эйфель, а Суэцкий канал – Суэц.
   Тут уж Ричард со Шпигли не могли остановиться – они хохотали минут пять.
   Аркаша стоял мрачный, ему даже улыбаться не хотелось. Конечно, будь на его месте Пашка Гераскин, он бы нашелся что сказать. А тут стоишь дурак дураком.
   Отсмеявшись, Ричард сказал:
   – Теперь я убежден в том, что тебе по плечу тайна динозавров. Ну как, не отказываешься?
   – Вы лучше скажите мне, кто построил Эйфелеву башню... ой нет! Кто построил Суэцкий канал?
   – Его построил инженер Лессепс в середине девятнадцатого века, – прошелестел Шпигли. – И еще он потом попытался построить Панамский канал, но получилась крупная афера, известная в истории под названием «Панама». Лопнула лавочка!
   – Не может быть, чтобы вы все это знали! – воскликнул Аркаша.
   – Это не я знаю! – ответил браслет. – Это знает твой друг Ричард Темпест, а я просто заглядываю к нему в мысли.
   – Теперь ты веришь, что Шпигли тебе понадобится? – спросил Ричард.
   – Верю, – кивнул Аркаша.
   – Но я еще не согласился, – вмешался в разговор Шпигли. – Я не намерен рисковать своей шкуркой бесплатно. Я ставлю условие.
   Аркаша стоял, переводя взгляд с собственной руки, которую охватил Шпигли, на Ричарда. Ему еще не приходилось попадать в такую фантастическую ситуацию: на его запястье браслет, который вовсе не браслет, а существо, которое вовсе не существо. И оно разговаривает без голоса – мысленно – с сотрудником Института времени, который этому не удивляется.
   – Знаю я твое условие, – ответил Ричард, – Ну нет у нас сейчас для тебя друга и товарища. Как только достанем другого Шпигли, мы вас сразу познакомим.
   – Ну ладно, – смилостивился тогда браслет. – Должен сказать, что вы, люди, теряете массу лишнего времени на пустые разговоры. В конце концов, мы идем в мезозойскую эру или не идем?
   – Пошли, – сказал Ричард.
   Снаружи, в коридоре, их ждал робот Вертер.
   – Не обращай внимания, – сказал Ричард. – Вертер считает, что наш институт надо как следует охранять. Сюда могут забраться космические пираты или какие-нибудь разбойники.
   – Очень мы их испугались! – возмутился браслет.
   – Вот по-я-вят-ся, тог-да ис-пу-га-ешь-ся, – сказал Вертер.
   – Как там наш старик Сильвер? – спросил Ричард.
   – Вер-нул-ся в се-бя и при-сту-пил, – ответил Вертер.
   Аркаша вошел в зал, где стояла машина времени.
   Она была совсем не похожа на машину.
   Небольшая круглая платформа с полметра высотой находилась в центре необычного зала. Казалось, будто они вошли внутрь колоссального мыльного пузыря, который приклеился к полу. А вы знаете, что если мыльный пузырь приклеится к полу, то останется только его верхняя половинка.
   Внутри мыльного пузыря было светло, по стенам переливались радужные полосы, а в центре на небольшой круглой платформе стоял стеклянный стакан выше человека ростом. В нем находился небольшой пульт на ножке с несколькими квадратными кнопками. Вот и все.
   – Ну, иди, – сказал Ричард. – В случае чего, мы тебя оттуда вытащим. Но не забывай ни на секунду – это не игра. Ты будешь жить в самой настоящей древнейшей мезозойской эре, вокруг тебя будут находиться самые настоящие чудовища.
   – Не пугайте ребенка, – мысленно произнес Шпигли. – А то его дедушка закроет ваш институт.
   – Я пошел, хорошо? – спросил Аркаша, которому уже надоели разговоры. Все эти взрослые полагали, что имеют дело с мальчонкой-несмышленышем. Но он же не какой-нибудь глупый ребенок двадцатого века! Он живет в космическую эру, он уже навидался всяких чудес и пережил немало приключений. Так что мы и в мезозойской эре не пропадем. Только нам, детям, приходится куда труднее, чем взрослым. Когда они отправляются в поход, никто не виснет на них как гири – ни дедушки, ни мамы. А здесь тебе приходится одновременно бороться с динозавром и с любимой бабушкой Соней.
   Рассуждая так, Аркаша пошел к возвышению. Когда он вступил на него, прозрачная дверь машины времени закрылась.
   – Нажми на зеленую кнопку, – послышался голос Ричарда.
   – Только не сильно, – подсказал Шпигли. – Приложи меня к кнопке.
   Аркаша послушался.
   И тут же стенки машины времени стали мутнеть, словно на них плеснули молоком.
   Из пульта поднялись белые поручни.
   – Держись крепче! – приказал Шпигли. – Не ушиби меня.
   Все вокруг завертелось, понеслось, будто Аркаша пикировал в густых облаках.
   Он крепко держался за поручни и старался не бояться. Хотя было страшновато.
   Внезапно все прекратилось. Он стоял у пульта, в кабине, словно никуда и не двинулся. Муть рассеивалась, и за стеклом была темнота.
   – Я тоже немного испугался, – сказал Шпигли. – Казалось бы, чего бояться?
   Аркаша был благодарен браслету за то, что тот не стал смеяться над страхами своего спутника.
   Дверь машины времени отъехала в сторону, и воцарилась полная тьма. Аркаша даже зажмурился. Он хотел спросить Шпигли, что ему делать дальше, но не успел, потому что тот сам сказал:
   – Смотри под ноги, герой.
   Аркаша посмотрел под ноги и увидел, что от машины времени в темноту уходит цепочка светящихся пунктиров – как разделительная полоса на шоссе. Аркаша догадался, что по ним и надо идти.
   – Голову можешь не нагибать, – сказал Шпигли, – потолок высокий.
   – А где мы? – спросил Аркаша.
   – В пещере. Где же еще? В прошлом все машины мы стараемся ставить в пещерах, которые сохранились до наших дней. Это надежнее, чем оставлять их снаружи. А то уже бывали несчастные случаи. Нам приходилось специальные спасательные экспедиции посылать.
   – Вы так странно говорите, – сказал Аркаша, – как будто давно работаете в институте.
   – А чего тут удивительного! Конечно, я работаю, а не бездельничаю, как твой любимец пират Сильвер. Или какаду ободранный. Я все время в экспедициях. Причем мне несладко приходится. Кстати, я пишу кандидатскую диссертацию.
   – Какую? – спросил Аркаша.
   – Не смей смеяться!
   – Я и не думал.
   – Еще как думал. Для того я и читаю мысли, чтобы знать, кто смеется, а кто притворяется. А ты сейчас надо мной смеялся.
   – А на какую тему вы пишете диссертацию? – спросил Аркаша, чтобы сменить тему разговора.
   – О глупых суевериях гомо сапиенс. Ты когда-нибудь слышал о гомо сапиенс?
   – Слышал. Это разумные люди. Это я.
   – Вот вас я и изучаю. Что мне остается делать, если ног у меня нет, зато я могу заглянуть в ваши извилистые мозги.
   Тут разговор прекратился, потому что впереди показалось круглое пятно света. Пещера кончилась. Они вышли на свободное место.
   Аркаша подумал: «Какой ужас! Если этот браслетик будет все время разговаривать, я никогда не смогу изучить прошлое! Я даже динозавров не увижу».
   Но Аркаша опять выпустил из памяти, что его браслет все понимает и пасется в его голове, как овца на зеленом лугу.
   И ответ Шпигли не заставил себя долго ждать:
   – Я могу и вообще замолчать. Я буду молчать даже тогда, когда ты будешь меня умолять: дорогой Шпиглик, скажи, пожалуйста, что думает обо мне вон тот динозавр! А я буду молчать, как партизан на допросе. Вот с этого момента я молчу. Молчу, и ни слова! Считай, что ты остался совершенно один. И мучайся теперь от одиночества...
   – Я согласен! – закричал Аркаша. – Я согласен мучиться от одиночества и остаться совершенно один. Я согласен!
   – Вот и оставайся, – сказал браслет. – Некоторые уже пробовали без меня здесь обойтись, но ответь мне, мой юный друг-практикант, где лежат их белые обглоданные пантерами косточки? Молчишь? Не знаешь или не хочешь сказать?
   – Все, я догадался, – сказал Аркаша.
   Он схватил браслет и потянул, чтобы расстегнуть. Но тот вцепился, вклеился, присосался к запястью и не желал отделяться от хозяина.
   – Как ты смеешь! – беззвучно кричал он. Но от этого беззвучия у Аркаши голова раскалывалась.
   – Послушайте, Шпигли, – сказал он. – Если вы не перестанете болтать, я вернусь обратно.
   – Ты не имеешь права!
   – Постольку поскольку вас на меня надели как помощника, – строго сказал Аркаша, – вряд ли Ричард вас будет поддерживать. А я имею право командовать.
   – Ах ты, генерал нашелся! Академик! – проворчал Шпигли. – Посмотрим, как ты заговоришь, когда за тобой трицератопс погонится. Или археоптерикс тебя клюнет в темечко.
   Шпигли так увлекся собственной речью, что ослабил хватку, и Аркаше удалось снять его с руки и кинуть на пол.

Глава шестая
НАСТОЯЩИЕ ДИНОЗАВРЫ!

   Аркаша стоял на склоне горы, за его спиной поднимался высокий отвесный обрыв. Вход в пещеру скрывался за могучими кустами папоротников, выше человека ростом.
   Воздух был жарким и влажным, лучи солнца едва пробивались сквозь туман. В нем таяли деревья и долина внизу. Было тихо, только жужжали комары.
   Ах! Один комар укусил Аркашу в шею. Еще чего не хватало! Неужели они уже появились в мезозойскую эру? Что же он теперь, должен их терпеть?
   – Аркадий! – прошуршало в мозгу. – Аркадий! Сапожков! Откликнись!
   – Ну что вам еще надо?
   – Аркадий, вернись, я пригожусь тебе!
   – Нет уж, – ответил Аркадий.
   Он говорил вслух, ему надоели эти телепатические перешептывания.
   – Нет уж, – повторил он. – Обойдусь без вас.
   – Но я боюсь темноты! – ответил прибор.
   – Сказки, – сказал Аркаша. – Ничего не случится. Когда вернусь обратно, я захвачу вас в Институт времени.
   – О нет! – возопил Шпигли. – Они же меня уволят! Как могло случиться, что я попался на жалкую уловку какого-то мальчишки? Они мне не разрешат защитить диссертацию! Моя карьера погублена.
   «Ох уж этот помощник, – подумал Аркаша, отойдя за угол скалы, чтобы его мысли не доносились до Шпигли. – Думает только о себе, о своей диссертации».
   На душе у Аркадия было легко. Если бы не комары, он был бы совершенно счастлив. Он вспомнил, как в детстве читал сказку про Синдбада Морехода. В той сказке какой-то злой карлик сел верхом на морехода и таскался на нем, не слезая даже ночью. И приходилось его кормить и развлекать. Так и с этим надоедливым Шпигли. Но постольку поскольку...
   Откуда-то принесся ветерок, он разогнал туман. Перед Аркашей открылась обширная, покрытая травой долина с редкими купами деревьев. По ней протекала медленная речушка, заросшая по берегам тростником и хвощами, похожими на солдатиков. Недалеко от холма речушка вливалась в болото, и вот в этом болоте Аркаша впервые увидел жителей мезозойской эры.
   Издали трудно угадать, большой или маленький предмет перед тобой. Нужен масштаб. То есть что-то должно быть рядом для сравнения.
   А здесь все растения были незнакомыми, и не поймешь – вон то могучее на вид дерево достает до облаков или только до пояса?
   И болото там, внизу, обширное, не переплывешь, или только большая лужа?
   Аркаша смотрел на животных, которые пришли к болоту на водопой, как будто рассматривал картинки в справочнике. Ведь у него хорошая память, и он их всех помнил.
   Вот бредет по болоту, по колени в воде, вытянув длинные шеи, стадо диплодоков. Таких динозавров чаще всего рисуют в детских книжках или снимают в кино – это медленные громады, длиной в поезд, высотой в пятиэтажный дом, их тело похоже на веретено. По одну сторону от туго обтянутого шкурой живота вытянута длиннющая шея, которая оканчивается маленькой головкой, по другую – такой же длины, похожий на шею хвост, который ничем не оканчивается. Шея и хвост друг дружку уравновешивают, так что динозавр не может ткнуться носом в грязь или сесть на хвост. Ногам такого диплодока приходится труднее всего – им же надо удержать на весу всю эту тушу. Аркаша попытался вспомнить, сколько весит диплодок и какого он размера. Длина двадцать метров, вес тридцать пять тонн... – эти цифры лежали в памяти, но ровным счетом ничего не говорили. Надо бы спуститься поближе, постоять рядом, снять на камеру, и тогда все станет понятно.
   «Что же, – сказал сам себе Аркаша. – Нельзя терять времени понапрасну. Таинственные динозавры ждут нас. Если я буду тут прохлаждаться, они могут вымереть».
   Аркаша направился вниз, раздвигая ветки кустов.
   И вдруг кто-то ударил его по ноге.
   Аркаша даже подпрыгнул от удивления.
   Небольшой ящер, ростом всего по колено Аркаше, тоже подпрыгнул и кинулся наутек. Знаете, на кого он был больше всего похож? На ощипанную курицу! Только ростом с гуся.
   Этот хулиган, который кидается на людей, был ярко раскрашен зелеными и синими полосами, что было неспроста. Стоило динозаврику ускользнуть в кусты, он сразу исчез. Его окраска, такая яркая на открытом месте, стала сразу маскировкой.
   Наверное, Аркаше надо было испугаться, но он рассудил, что вряд ли существо такого размера опасно для человека.
   Успокоив себя, Аркаша сделал несколько шагов вниз и увидел, что ему перегородил дорогу еще один динозавр. И тоже небольшого роста. Динозавр сидел, опершись на толстый хвост, сложив на пузе лапки, – ну точный кенгуренок, только не пушистый, а блестящий. Особенно блестел у этого динозавра живот, желтый, покрытый крупной чешуей.
   – А тебе чего надо? – спросил Аркаша.
   Динозавр склонил голову. Голова была небольшая, с кулак. Потом динозавр улыбнулся. А может быть, оскалился. Зубки у него оказались маленькие, остренькие, а пасть – змеиная, довольно большая. Аркаша ничего не успел сказать этому наглому существу, так как в этот момент к нему на плечо опустилась стрекоза.
   Ничего подобного Аркаша не видел. Он даже камеру не стал вынимать, чтобы не спугнуть эту невероятную красавицу. Размером стрекоза была с ворону, крылья у нее были широкие, радужные, перепончатые, в громадных шарах глаз – с вишню каждый – отражались небо, облака и сам Аркаша.
   Открыв рот, Аркаша любовался прекрасным созданием, но недолго. Его созерцание грубо прервал динозаврик, сидевший у него на пути. Он прыгнул, как кенгуру, ударил передними лапками и грудью Аркашу в плечо так, словно тот не был живым человеком и царем природы, и схватил в пасть прекрасную стрекозу.
   Аркаша от этого удара сел на траву.
   – Так мы не договаривались, – мрачно сказал он, – я не яблоня, а стрекоза не яблоко. Не забудь, что она может быть уже занесена в местную Красную книгу, а ты уничтожаешь редкую дичь. Понял?
   Динозавр уселся и, помогая себе маленькими передними лапками, проталкивал стрекозу в открытую пасть. Он смотрел на Аркашу с удивлением: с чего этот незнакомый зверек читает мне нотации?
   Сзади послышалось шуршание.
   Аркаша обернулся.
   К нему несся динозавр среднего медвежьего размера, он прыгал, ломая ветви, как будто увидел друга детства и спешил с ним обняться.