Булычев Кир. Гай-до

   Настроение у Гай-до было приподнятым. Он очень надеялся, что его госпожа жива и тоскует по нему так же, как он по ней. Только не может дать о себе знать. Он предвкушал радостную встречу. Правда, его не покидала тревога. Он боялся встречи с патрульным крейсером или большим кораблем. Ему тогда зададут вопрос: что делает в космосе корабль без экипажа? Может, он потерял свой экипаж и скрывает это?
   Когда на подлете к Солнечной системе Гай-до понял, что его преследует какой-то неизвестный корабль, он прибавил ход и постарался уйти от преследования. Но корабль не отставал. Гай-до повернет влево – корабль тоже, Гай-до поднажмет – корабль тоже. Гай-до пытался рассмотреть название корабля, но названия не было. Опознавательных знаков тоже. И тогда Гай-до решил: помчусь скорее к Земле, а там видно будет. Он выжал из своих двигателей все возможное и начал удаляться от преследователя. Преследователю это не понравилось. Он выпустил по Гай-до боевую ракету. Гай-до был настолько не готов к такому нападению, что на миллионную долю секунды опоздал принять решение…
   Это было последнее, что он помнил. Страшный удар разорвал его борт. Воздух в мгновение ока пузырем вылетел из корабля, и Гай-до беспомощно поплыл в безвоздушном пространстве.
   Преследователь хотел приблизиться к нему, но взрыв привлек внимание патрульного крейсера, который стартовал с Плутона. Поэтому преследователь быстро развернулся и сгинул в глубинах космоса.

Нужен космический корабль!

   Каникулы – лучшее время, чтобы поработать в свое удовольствие. Никто тебе не мешает, не отвлекает уроками и не отправляет спать в десять часов, потому что завтра рано вставать.
   За день до каникул Аркаша Сапожков сказал Алисе Селезневой:
   – Мне нужна твоя помощь.
   Аркаша уже третий месяц вынашивал такую идею: космонавтам в дальних полетах и сотрудникам космических баз не достается арбузов, уж очень они велики и неудобны для перевозки. А арбузов всем хочется. Какой выход? Арбузы должны быть маленькими и по возможности кубическими. На месте их можно положить в воду, чтобы они быстро надулись, разбухли и стали настоящими. Теперь надо придумать, как это сделать.
   С этой целью Алиса с первого июня засела с Аркашей за работу в лаборатории станции Юных биологов на Гоголевском бульваре в Москве.
   Задача оказалась интересной и сложной. За первую неделю биологам удалось создать арбуз, который был размером с грецкий орех, а в воде становился большим, но, к сожалению, совершенно безвкусным. На этом работа застопорилась.
   День был дождливый, грустный. Однорогий жираф Злодей сунул голову в открытое окно лаборатории и громко чихнул, жалуясь на непогоду. Изо рта у него торчала ветка сирени.
   – Аспирину дать? – спросила Алиса.
   Она уже жалела, что согласилась помогать Аркаше: опыты грозили затянуться на все лето, потому что Аркаша – самый упрямый человек на свете. Он только на первый взгляд такой тихий и застенчивый. Внутри его сидит несгибаемый, железный человечек, который не признает слабостей и поражений.
   Жираф отрицательно покачал головой и положил веточку сирени на стол перед Алисой.
   Дверь в лабораторию распахнулась, и вбежал промокший Пашка Гераскин. Глаза его сверкали, волосы торчали во все стороны.
   – Сидят! – воскликнул он. – Уткнулись носами в микроскопы. Прозевали событие века!
   – Не мешай, – тихо сказал Аркаша.
   – Буду мешать, – ответил Пашка. – Потому что я ваш друг. Если я вас не спасу, вы скоро окаменеете у микроскопов.
   – Что случилось? – спросила Алиса.
   – Я вас записал, – сообщил Пашка и уселся на край стола.
   – Спасибо, – сказал Аркаша. – Не шатай стол.
   – Я вас записал участвовать в гонках Земля – Луна – Земля, – сказал Пашка, болтая ногами. – Как вам это нравится?
   – Нам это категорически не нравится, – ответил Аркаша, – потому что мы не собираемся ни за кем гоняться.
   – Получился славный экипаж, – сказал Пашка, словно и не слышал Аркашиного ответа. – Павел Гераскин – капитан, Алиса Селезнева – штурман, Аркадий Сапожков – механик и прислуга за все. Старт второго августа из пустыни Гоби.
   – Теперь я окончательно убедился, – сказал Аркаша, – что наш друг Гераскин сошел с ума. Слезь со стола наконец!
   Пашка добродушно улыбнулся, слез со стола и сказал:
   – Не надейтесь, я от вас не отстану. К тому же я ваш капитан. Вас интересуют условия гонки?
   – Нет, – отрезал Аркаша.
   – Расскажи, – произнесла Алиса, – что за гонки?
   Пашка потрепал жирафа по морде.
   – Первая брешь в вашей обороне уже пробита, – сообщил он. – Я и рассчитывал, что мой союзник – любопытство Алисы. Итак, объявлены гонки школьников. В них могут участвовать любые корабли, как самодельные, так и обыкновенные планетарные катера. Экипаж – не больше четырех человек. Первый приз – путешествие в Древнюю Грецию на первую Олимпиаду.
   – Можно задать пустяковый вопрос? – Аркаша оторвался от микроскопа – все равно Пашку, пока не выскажется, не остановишь. – А где у тебя корабль? Может, ты его за месяц построишь?
   – Это детали, – сказал Пашка. – Главное, что я получил ваше согласие. С таким экипажем мы победим.
   – Никто тебе не давал согласия, – сказала Алиса. – Мы только задали вопрос.
   – Чему нас учат в школе? – сказал Пашка. – Нас учат дерзать, думать и действовать. Почему вы не хотите дерзать? Вас плохо учили? Мы можем взять списанный планетарный катер и привести его в порядок.
   – Чепуха! – воскликнул Аркаша. – Слишком просто. Наверняка другие уже полгода готовятся.
   – Правильно, – сказал Пашка. – Я уже созвонился с Лю, это мой приятель, он учится в Шанхае. Они с зимы строят корабль.
   – Вот видишь, – сказала Алиса.
   – Потом я провидеофонил в Кутаиси. Резо Церетели сказал мне, что они взяли обыкновенный посадочный катер, оставили только шпангоуты и полностью его перестраивают.
   – Вот видишь! – сказал Аркаша. – На что ты надеешься?
   – На ваш ум и мою дерзость, – сказал Пашка. – Вы уже заинтересовались. Значит, полдела сделано.
   – Мы ничем не заинтересовались, – сказал Аркаша. – Мы только хотим, чтобы ты все сказал и ушел. А у тебя есть идея?
   – Конечно, есть, – рассмеялся Пашка. – Мне только нужно было, чтобы ты оторвался от микроскопа, а у Алисы в глазах загорелись лампочки. Своего я добился. Мы летим на свалку.
   – Вот теперь я окончательно убедился, – сказал Аркаша, – что мой друг Гераскин сошел с ума. Во-первых, на свалку нас никто не пустит. Во-вторых, на свалке уже побывали конкуренты и ничего там подходящего не осталось. В-третьих, мы все равно не успеем.
   – Хо-хо-хо! – взревел в восторге Пашка. – Вы у меня на крючке! Во-первых, я получил разрешение осмотреть свалку, и не спрашивайте меня, как мне это удалось. Во-вторых, мы ничем не рискуем. А вдруг нам подойдет то, на что другие не обратили внимания? Летим?
   – Никуда я не полечу, – сказал Аркаша. – И Алиса тоже.
   – Он тебе приказывает! – сказал коварный Пашка.
   – Я слетаю с Пашкой, – сказала Алиса. – Все равно я хотела проветриться. Туда и обратно.
   – Туда и обратно, – подтвердил Пашка. – Аркаша, ты слышишь: туда и обратно.
   – Сегодня вернемся? – спросил Аркаша. – А то мама будет волноваться.
   – Какие могут быть сомнения! – ответил Пашка.
   Алиса уже поднялась и натягивала плащ.
   Аркаша поглядел на своих друзей, вздохнул и принялся отключать приборы. Он не верил в Пашкины дикие идеи, он никуда не хотел улетать от своих кубических арбузов, но больше всего на свете Аркадий Сапожков ценил дружбу.
   Пашкин флаер стоял у входа в лабораторию.
   Дождик моросил по веткам берез, большие капли воды скапливались на длинных пальмовых листьях и тяжело срывались вниз. Под елочками таились сморчки. Жираф Злодей проводил друзей до флаера и с печальным видом глядел, как они забирались внутрь. Видно, догадался, что они летят в Африку.
   Пашка набрал код свалки, машина резко взяла вверх и понеслась, увеличивая скорость, на юго-запад.

Свалка в Сахаре

   На западе великой пустыни Сахара, на плато Тассили, в одном из самых диких и сухих мест на Земле, несколько квадратных километров каменной пустоши огорожено: туда свозят космические корабли, которым не суждено больше подняться в небо.
   Там есть суда, отслужившие свой век, есть неудачные модели, отвергнутые конструкторами, есть корабли, потерпевшие аварию, а есть и корабли, попавшие туда неизвестно как. Всего их на свалке несколько сот.
   Зачем нужна такая свалка? Не лучше ли переплавить весь этот хлам и не загромождать пустыню?
   Но это не хлам! Это великолепная лаборатория. Название «свалка» придумал неизвестный шутник. Оно прижилось, и никто не видел в нем ничего обидного.
   Туда часто прилетают гости. Конструкторы, которые проектируют новые машины, чтобы учиться на ошибках своих коллег или отыскать ответ на трудную конструкторскую задачку. Историки, которые пишут книги о завоевании космоса. Киносъемочные группы, чтобы снять кадр отлета настоящего корабля. Металлурги, чтобы узнать, каковы свойства того или иного металла, побывавшего в космосе. Наконец, туристы со всех концов света.
   Вот куда держал курс флаер Пашки Гераскина.
   Летели долго – часа полтора. Сначала под флаером проплыли зеленые поля Украины, потом за Одессой он вышел к Черному морю и снизился над болгарским городом Варна. Море было теплым и синим, всем захотелось искупаться, но пришлось от этой мысли отказаться, а то вернешься в Москву ночью, родители будут беспокоиться. Еще через несколько минут флаер сделал круг над греческой столицей Афины. В Афинах уже начался туристский сезон – небо над городом было буквально забито флаерами, воздушными автобусами и глайдерами. Особенно много их было над знаменитым храмом Парфеноном.
   Пашка обогнул Афины с запада, и вскоре флаер вылетел к Средиземному морю. Италию увидели на горизонте, зато заглянули в жерло спящего вулкана Этна на острове Сицилия. От Сицилии уже рукой подать до Африки.
   Показался рыжий берег Алжира, усеянный зелеными точками апельсиновых деревьев, устланный квадратами пшеничных полей и садов. Флаер взял южнее, и постепенно зелень стала реже, пошли пустынные пейзажи, лишь изумрудные полосы пальм вдоль каналов и дорог доказывали, что в Сахаре живут люди.
   Алиса глядела на друзей и думала, что они все-таки похожи. Бывает же так: совсем не похожи, а на самом деле похожи. Трудно найти более разных людей: у Пашки глаза голубые, у Аркаши карие, Пашка белобрысый, волосы прямые, непослушные. У Аркаши темно-рыжая шевелюра, завитая, как у барашка. Его в детстве бабушка так и звала: «Аркашка-барашка». А кожа у Аркаши очень белая, почти голубая, усыпанная крупными веснушками. У Пашки лицо непонятного цвета. Потому что этот цвет все время меняется. Пашка легко краснеет, мгновенно бледнеет, быстро загорает, и тогда его курносый нос становится малиновым. Пашка ни секунды не сидит на месте – он весь в движении, всегда куда-то несется, часто сначала делает, а потом думает, из-за чего попадает в неприятные ситуации. Аркаша рассудителен, спокоен, редко повышает голос и может замереть на час, задумавшись. Оба любят придумывать, изобретать, но Пашка думает сразу о десяти вещах и изобретает одновременно вечный двигатель, невидимые шпаргалки и блинопереворачиватель. Поизобретает минут пятнадцать – и спешит на хоккейный матч. Аркаша занимается только теми проблемами, которые намерен решить. И решает, даже если полгода приходится просидеть в лаборатории. Пашка и Аркаша вечно ссорятся, спорят, чуть до драки дело не доходит, но при том остаются лучшими друзьями.
   Флаер начал спускаться к плоскогорью, с трех сторон окруженному мрачными скалами. Сверху могло показаться, что они подлетают к детской площадке гигантов. Гигантские дети играли разноцветными корабликами и шариками, а потом убежали, разбросав игрушки. «Обитатели» свалки были всех возможных форм и размеров – от небольших спасательных и разведочных катеров до пассажирских лайнеров. Одни поблескивали металлом или были ярко раскрашены, другие потемнели от времени и космических передряг.
   Флаер опустился возле проходной, что расположилась в небольшой летающей тарелочке. Как только флаер коснулся земли, послышался звонок, и люк в тарелочке распахнулся. Курчавая девичья головка появилась в люке, и дежурная сказала:
   – Салам алейкум.
   – Здравствуйте, – ответил Пашка, первым выскочивший из флаера.
   – Добрый день, – сказала девушка по-русски.
   Она увидела московский номер флаера и сразу перешла на русский язык. Ничего удивительного – все работники международных организаций знают десять основных земных языков, не считая космолингвы, на которой говорят в галактике. Дежурная на свалке, которую звали Джамиля, знала тридцать шесть земных и семь галактических языков и так любила учить новые, что специально пошла работать в пустыню, чтобы можно было заниматься в тишине.
   – Вам звонили, – сказал Пашка. – Мы из московской школы и ищем космический корабль для гонок.
   – Одну минутку, – сказала девушка.
   Видно было, как она включила дисплей.
   – «Павел Гераскин, – прочла она, – и сопровождающие его два лица: Алиса Селезнева и Аркадий Сапожков». Проходите.
   Алиса и Аркаша разинули рты от удивления и молча прошли за Пашкой в открытые двери свалки.
   Только внутри Алиса пришла в себя и спросила Пашку:
   – Гераскин, что все это значит?
   – А что?
   – Не только тебя пустили, – сказал Аркаша, – но и знали, что мы с тобой прилетим. А ведь мы ни на секунду не разлучались с того момента, как ты вошел в лабораторию на Гоголевском бульваре.
   – Все гениально просто, – ответил снисходительно Пашка. – Мне помогло знание людей. Утром я узнал о гонках. Через час я принял решение в них участвовать. Затем мысленно подобрал себе экипаж и тут же позвонил на свалку.
   Было жарко, дул сухой ветер, Пашка отошел в тень громадного космического лайнера и продолжал:
   – Если бы мы пришли сюда как маленькие дети и стали просить: «Пустите нас, тетенька», – дежурная ни за что бы нас не пустила. Но я сказал ей по телефону: «В шестнадцать по местному времени к вам прибудет группа из Москвы в составе Гераскина и сопровождающих его лиц. Вы записали?» И что она ответила? Она ответила: «Хорошо, я записала». Остальное – дело техники.
   – Что дело техники? – спросила Алиса.
   – Я пошел к вам и сказал, что мы участвуем в гонках. Вы сразу бросили все свои арбузные дела и помчались в Сахару. Яснее ясного.
   – Аркаша, я его сейчас убью! – сказала Алиса. – Он еще над нами издевается.
   – Он совершенно прав, – сказал Аркаша. – Он нас обманул, соблазнил, провел за нос, потому что заранее знал, что мы, как послушные овцы, полетим в Сахару.
   – Прекратить пустые разговоры! – сказал Пашка. – Времени в обрез. Папочки и мамочки ждут нас ужинать, а мы еще не нашли себе подходящего космического корабля. В путь, капитаны!
   Ну что тут будешь делать? Аркаша с Алисой улыбнулись и пошли по жаркой пустыне искать космический корабль.
   Солнце палило яростно, и приходилось перебегать от корабля к кораблю, чтобы отдышаться в тени.
   Хорошо смотреть на свалку с неба – скопище маленьких игрушек.
   Вблизи все было иначе – над друзьями нависали бока громадных кораблей. Только пройдешь мимо одного, выплывает новая громада.
   Корабли образовали странный сказочный город. Улиц в нем не было, дорога вилась между гигантами и карликами, между сверкающими космическими щеголями и унылыми развалюхами.
   Идти по такому городу с Пашкой, который бредил космонавтикой, было нелегко, потому что через каждые сто шагов он останавливался и восклицал:
   – Ребята, глядите! Это же «Титанус». Привет, старина! Как ты отдыхаешь после последнего рейса к Черной дыре? Ребята, заглянем на минутку внутрь?
   – «Титанус» как «Титанус», – отвечал всезнающий Аркаша. – Грузопассажирский второго класса, спущен со стапелей греческого завода на Луне 16 ноября 2059 года, ходил к поясу астероидов. Совершил один рейс за пределы Солнечной системы, после чего списан. Если мы полезем его осматривать, то не вернемся домой до завтра.
   – Ты не романтик! – бушевал Пашка. – Тебе сидеть дома и разводить квадратные арбузы!
   – А я сюда не просился.
   – Как хочешь, а я обязан заглянуть на капитанский мостик «Титануса». Ведь именно там стоял капитан Синос, когда снимал с Ганимеда группу Вижека.
   Нетрудно догадаться, что в конце концов Пашка уговорил своих друзей побывать на «Титанусе».
   Капитанский мостик «Титануса» их разочаровал. Все ценные приборы были сняты, в шахтах повисли лифты, работало только дежурное освещение, в коридорах было полутемно, мрачно и пахло пылью. Навстречу пронеслась по коридору разбуженная летучая мышь. Пашка даже присел от неожиданности, а когда Алиса рассмеялась, обиженно объяснил, что он боялся ушибить редкое животное, вот и наклонился.
   На мостике Пашка постоял перед пустым темным экраном и сказал, что видит на нем отпечаток звездного неба. Спорить с ним не стали.
   Когда выбрались наружу, солнце начало клониться к гряде скал, ветер затих и стало еще жарче. Пройдя с полкилометра и не обнаружив ничего подходящего, ребята спрятались в тень у скалы, и Алиса сказала:
   – Только наивные дети могли не догадаться, что в пустыне им захочется пить.
   – Мы и есть наивные дети, – мрачно ответил Аркаша. Он задумчиво глядел вдаль. Мысленно он уже вернулся в лабораторию.
   Пашка вытер пот рукавом, поднял камешек и кинул его в щель под скалу. Вдруг оттуда выкатился серый футбольный мяч и шустро покатился прочь.
   – Аркаша, что это? – воскликнул Пашка.
   – Не знаю, – ответил Аркаша, который даже не удивился. – В Сахаре таких не водится.
   – Наверное, что-то инопланетное, – сказала Алиса. – Остались споры в каком-нибудь корабле, вот и вывелось.
   – Что ты говоришь! – воскликнул Пашка. – Ты понимаешь, что говоришь! Значит, какой-то корабль плохо продезинфицировали, и теперь Земле грозит страшная опасность. Эти мячи размножатся, и нам придется с ними воевать. Надо его поймать.
   Пашка побежал в ту сторону, куда скрылся мяч, но ничего не нашел. Только запыхался и вспотел.
   Они побрели дальше по свалке.
   Вокруг стояли корабли – круглые, кубические, длинные и короткие, цилиндрические и веретенообразные, целые и разбитые. Два раза им попались небольшие катера, но один из них был стареньким и тихоходным, на таком не только до Луны, до Одессы не долетишь, а другой оказался в таком состоянии, что проще построить новый, чем восстанавливать.
   Солнце уже садилось, от кораблей протянулись длинные тени.
   Наконец Аркадий остановился у очередного космического колосса и сказал:
   – Все. Мы возвращаемся. Очередная Пашкина идея оказалась блефом.
   – Аркадий прав, – сказала Алиса. Ей так хотелось пить, что слюны во рту не осталось, язык еле ворочался.
   Пашка молчал, не спорил. Он замер. Он так смотрел через плечо Аркаши, словно увидел привидение.
   Алиса обернулась.
   Там стоял небольшой планетарный корабль, подобного которому видеть раньше им не приходилось.
   Он был похож на мятый желудь, проеденный червяком, в его боку у самой земли чернела дыра диаметром в два метра.
   – На этом замечательном корабле, – сказал Пашка, – мы выиграем гонки.
   – Ты перегрелся, – ответил Аркаша. – Ты слишком долго был на солнце.

Разумный корабль

   Аркаша сначала и смотреть на корабль не хотел, не то что лезть в него. Он устал, измучился от жажды и желал только одного: скорей вернуться домой. Алиса была с ним согласна. Но Пашка настаивал:
   – Мы летели через всю Европу, чтобы посмотреть на корабли, мы третий час бродим по Сахаре. И зачем? Только для того, чтобы уйти за шаг до цели? Мы же никогда себе не простим, если не осмотрим корабль. А может быть, его можно починить? Поглядите, это же совершенно необыкновенное судно! Такого нет ни в одном справочнике! Ну ладно, оставайтесь здесь, а я загляну. На минутку. Мне он очень нравится.
   – Тут нечему нравиться, – сказал Аркаша. – С таким же успехом можно любоваться ржавым паровозом.
   Пашка решительно направился к кораблику, подтянулся, схватившись за оплавленные края дыры, и скрылся внутри.
   – Я тоже погляжу, – сказала Алиса, – скучно стоять.
   – Иди, – мрачно ответил Аркаша. – Глупости все это.
   Алиса заглянула в черную дыру.
   – Пашка, – позвала она. – Что там?
   – Ничего не вижу, – ответил Пашка. – Фонарь во флаере остался.
   – Вылезай, – сказала Алиса, – еще ногу сломаешь.
   И в этот момент впереди, откуда доносился голос Пашки, зажегся под потолком плафон. И сразу стала видна фигура Пашки, стоявшего среди покореженных остатков мебели и приборов.
   – Вот видишь, – сказал Пашка, – еще не все потеряно.
   – Интересно, почему загорелся свет? – сказала Алиса, забираясь в корабль.
   – Не знаю, – сказал Пашка, пробираясь вперед. – Погляди, пульт управления почти цел. Только надписи на непонятном языке.
   Алиса подобралась поближе к другу. Она отвалила в сторону сломанное пилотское кресло и поглядела на пульт. Пульт и в самом деле был почти цел. Надписи были сделаны на каком-то инопланетном языке. И в этом тоже не было ничего удивительного. На свалке встречались корабли с других планет. Те, что потерпели крушение у Солнечной системы или были оставлены экипажами, а потом были подобраны буксирами-чистильщиками и привезены на свалку.
   – Надо осмотреть двигатели, – сказал Пашка.
   – Если это инопланетный корабль, – сказала Алиса, – нам тут делать нечего – откуда мы знаем, как им управлять?
   С трудом они пробрались в двигательный отсек. Там обнаружили Аркашу. Конечно же, тот не утерпел и тоже залез в корабль. К сожалению, дела в двигательном отсеке никуда не годились. Гравитационный двигатель был сорван ударом со станин, и на нем была большая вмятина. Хорошо еще, что планетарные двигатели остались целы.
   – Ну, все ясно? – спросил Аркаша. – Теперь можно уходить?
   – Ничего не ясно, – ответил упрямый Гераскин. – Ведь условие гонок – пользоваться только обычными планетарными двигателями. Гравитационными пользоваться нельзя. А обычные двигатели в порядке.
   – Все! – сказал решительно Аркаша. – Я с тобой расстаюсь, и навсегда. Я не могу дружить с легкомысленным авантюристом.
   – Аркаша прав, – сказала Алиса, – починить корабль нельзя. Придется ему доживать свой век на свалке.
   И она первой побрела к выходу.
   За ней последовал Аркаша. Пашка задержался еще на несколько секунд в двигательном отсеке. Но, видно, и он понял – ничего не выйдет. Он сказал кораблю:
   – Прости, друг. Мы не виноваты.
   И тоже пошел к выходу.
   Вдруг они услышали негромкий низкий голос:
   – Не уходите, пожалуйста.
   Слова прозвучали на галактическом языке – космолингве, который ребята, конечно, знали.
   – Это кто говорит? – вздрогнул Пашка.
   – Это я, корабль, – послышался ответ. – Я очень прошу вас задержаться, люди. У меня создалось впечатление, что вы намеревались использовать меня для полета, но мое прискорбное состояние вас напугало.
   – Вот это да! – сказал Пашка. – Ребята, погодите! Это говорящий корабль.
   – Мы слышим, – сказала Алиса, которая была удивлена не меньше Пашки. Бывают роботы, бывают разного рода разумные машины, но ей еще никогда не приходилось разговаривать с кораблем.
   – Я не только говорящий корабль, – продолжал голос. – Я разумный корабль. И мой мозг совершенно цел. Я помогу вам починить меня.
   Никто не знал, что ответить.
   И тогда Пашка задал глупый вопрос.
   – Послушайте, – сказал он. – А у вас воды нет? Ужасно пить хочется.
   – Нет, – ответил кораблик, – воды у меня, к сожалению, нет. Синтезатор тоже вышел из строя.
   – Жалко, – сказал Пашка.
   – А вас где построили? – спросила Алиса.
   – Я вам все расскажу, только не бросайте меня. Я не могу больше оставаться здесь. Я очень много знаю. Я – уникальное создание. Я – жертва несчастной любви, – ответил кораблик.
   Все так удивились, что даже Пашка не засмеялся.
   – Простите, – сказал тогда Аркаша, – но нам пора улетать, иначе мы вернемся домой ночью.
   – Вы меня бросите? – спросил корабль, и Алисе показалось, что его голос дрогнул.
   И тогда Алиса представила себе, что живое существо – а если ты обладаешь разумом, значит, ты живое существо, пускай даже металлическое, – очень боится остаться одно в этой пустыне, на кладбище кораблей. Ей стало жалко этот разбитый кораблик. И она ответила за всех:
   – Мы к вам обязательно вернемся.
   – Завтра, – сказал Пашка.
   Аркаша промолчал, но понятно было, что он не оставит друзей.
   – До свидания, кораблик, – сказала Алиса, спрыгивая на камни.
   – Меня зовут Гай-до, – ответил кораблик.
   Солнце уже спустилось к острым зубцам скал, стало чуть прохладнее, и ребята побежали к выходу. Сил не осталось, язык присох к нёбу, и очень хотелось скорее выбраться из этого мертвого города.
   Из последних сил они добрели до проходной.
   – Как вы долго, – сказала Джамиля, – я уже думала посылать за вами робота. А то у нас в прошлом году один мальчик забрался в корабль и спрятался там, думал, что сможет один улететь. Правда, смешно? Пить хотите?
   – Ужасно, – сказал Пашка.
   – Тогда заходите ко мне.
   Когда ребята поднялись в летающую тарелочку, Джамиля уже открыла банки с холодным апельсиновым соком и поставила их на столик. Она с интересом смотрела, как ее гости проглотили сок, и только повторяла:
   – Пожалуйста, пейте глоточками, а то обязательно простудитесь.
   Допив сок, будущие гонщики поставили пустые банки на стол и посмотрели на Джамилю так, что она без слов открыла холодильник и достала еще три банки.
   На этот раз они пили медленнее.
   Джамиля спросила:
   – Нашли, что вам нужно?
   – Не знаем, – сказала Алиса.
   – На той неделе прилетали сюда ребята из Франции, – сказала Джамиля, – но ничего не нашли.
   – А скажи, – Пашка поболтал в банке остатками сока, – можно узнать, как к вам попал один корабль?
   – Конечно, – сказала Джамиля, – если я знаю.
   – Планетарный катер в шестом секторе, – сказал Аркаша. – У него большая дыра в боку.
   – Бедненький, – сказала Джамиля, – его подобрали возле Плутона. Совсем недавно, полгода назад. Бортового журнала на нем не нашли, и, судя по всему, он был оставлен или потерян в космосе.