Булычев Кир. Заповедник для академиков (фрагмент)

   -- Л вы толкать будете, -- сказал шофер. -- Если, конечно, уехать хотитс.
   -- А если нст? -- А если нет -- добро пожаловать с вещичками полторы версты по воде да в горку. Мое цело малень- кое.
   -- Вы обязались нас доставить до места назначе- ния, -- сказала обладательница капризного голоса.
   -- Это кому я,гражданка, обязывался? -- обидел- ся шофер. -- Да я себс место в два счета найду -- ие то что здесь, в дсревне, по лужам ишачить!
   -- Спок~~но, спокойно! -- раздался голос Мати "авло. -- "офер прав. Никто не заставлял нас сюда ехать, и добровольцы на самом дсле могут погулять под дождем. Я прсдпочитаю короткое бурное усилие, а затем -заслуженный отдых! Физическая работа на свежем воздухе -- вот основа физкультуры трудя- щихся!
   Говоря так, "авло, перешагивая через доски-ска- мейки, добрался до заднсго борта, перенес через пего ногу, нащупывая упор, и все продолжал говорить:
   21
   -- А что за авто, скажите, товарищ шофер? Кого понесла нелегкая на легковой машине в Узкое? Не- 'ужели никто не сказал этому легкомысленному маль- чишке или покрытому сединами отцу семейства, что так себя вести нельзя?
   -- Сюда ногу ставьте, сюда, а теперь опирайся об меня, -- слышала Лидочка голос шофера. -- Вот так. А машина из ГПУ, точно тебе скажу. Я их по номерам знаю.
   -- Ну, это совсем лишнее -- что же я, должен ма- шину ГПУ, которая, может, приехала арестовывать очередную заблудшую овечку, подталкивать к ее не- благородной цели?
   -- Матя! -- грозно воскликнул Максим Исаевич. Лида между тем уже стояла у заднего борта.
   -- Матвей Ипполитович, -- сказала она, -- дайте руку
   -- Прекрасная незнакомка? Я вас с собой не возь- му. Вы простудитесь.
   -- У меня непромокаемые боты, -- сказала Лидоч- ка, опираясь пальцами на поднятую к ней ладонь. Она легко перемахнула через борт и полетела вниз, в бес- конечную глубину, словно с парашютом, но Матвей поймал и умудрился притом прижать ее к себе, а уж потом осторожно поставить на землю.
   -- Молодец, девица, -- сказал он. -- Чувствую за вашей спиной рабфак и парашютную вышку в парке Сокольники. Будь готов?
   -- Добрый вечер, -- сказал человек, подошедший из-за грузовика, -темный силуэт на фоне черных де- ревьев. -- Мне хотелось бы внести ясность, как пас- сажиру авто, которое так неловко перекрыло вам до- рогу к санаторию.
   Голос у него был чуть напряженный, как будто владелец его старательно и быстро подыскивал пра- вильные слова и при этом решал проблему, как произнести то или иное слово, где поставить ударение. В ближайшие дни Лидочке предстояло убедиться в том, насколько она была права, -- восхождение Яна Яно- вича Алмазова к власти было столь стремительным, что у него не оставалось времени подготовить себя к той роли, которую ему предстоит играть в жизни. Но как только.жизнь немного успокоилась, появился до
   22
   суг, Алмазов не стал тратить его на мещанство, на девиц или пьянки -он работал и учился. Но не ал- гебре или электрическому делу -- он учился лишь то- му, что могло помочь ему в общении с людьми, на- следственно культурными, знающими с рождения много красивых значительных слов. Он стал учить ударения в словах и фразах, он занимался географией и историей -настолько,чтобы не попасть впросак. Ян Янович панически боялся попасть впросак в раз- говоре с интеллигентом, и если такое все же происхо- дило, то горе тому интеллигенту, который своим при- сутствием, вопросом или упрямством заставил ошибиться товарища Алмазова.'
   -- Добрый вечер, -- сказал Матя "авло, все еще не отпуская Лидочкиной руки, но не помня о ней -- встреча с чекистом требовала всего внимания. Чекист протянул руку Мате и представился: -- Ян Алмазов, тружусь, как вам уже доложили, в ОГПУ. Считаю долгом развеять ваши опасения и со- мнения -- я никого не намерен арестовывать или оби- жать -- я такой же отдыхающий, как вы, и хотел бы, чтобы вы забыли о моей специальности, хорошо, Мат- вей Ипполитович?
   Матя "авло вздрогнул, но почувствовала это толь- ко Лидочка, которой он касался плечом.
   -- Вы удивились, как я вас узнал, -- засмеялся че- кист. -- Но вас же многие знают. Вы человек всемир- но известный.
   -- Тогда пошли к вашей машине, -- сказал реши- тельно "авло. -- Что с ней случилось?
   И он, скользя по глине, поспешил к перекрывшей дорогу машине Алмазова -- длинному лимузину, воз- ле которого стоял могучий детина в черной куртке и такой же кожаной черной фуражке -- шофер Алма- зова.
   Лидочка обернулась, удивляясь тому, что никто не последовал их примеру и не спешит вытаскивать из грязи машину чекиста. "авло, не оборачиваясь, уга- дал ее мысль, потому что сказал (сквозь дождь его слова донеслись невнятно, и, может быть, Лидочка додумала их):
   -- Мы с вами не ему идем помогать, а тем, кто ос- тался в грузовике. В этом вся разница.
   гз
   Лидочка согласилась -- на самом деле ей хотелось как можно скорее добраться до теплого санатория и забыть об этой дикой дороге, схожей по трудностям с путешествием Скотта к Южному полюсу.
   Тут Лидочка ухнула ногой в глубокую яму, полную черной ледяной воды, и страсть делать исторические сравнения тут же оставила ее.
   Пока она, прыгая на одной ноге, пыталась вылить воду из ботика, мимо прошел Алмазов. Его плащ блестел, будто сделанный из черного фарфора. Он гнал перед собой шофера грузовичка. Именно гнал, хотя никакого насилия над тем не производил. Уж больно покорно была склонена голова шофера, а руки были почему-то заведены за спину и сцепились паль- цами, будто шоферу уже приходилось так ходить.
   -- Ну что же вы стоите, товарищи, -- сказал че- кист. -- Навалимся?
   Он сделал широкий округлый жест рукой в черной перчатке, призывая народ включиться в выполнение и перевыполнение.
   Машина Алмазова попала передними колесами в глубокую промоину в дороге, и ее колеса по ступицы скрылись под водой. Лучше бы что-нибудь под них подложить, но Алмазов был сторонником прямых действий.
   Подчиняясь его жестам и крикам, остальные нава- лились на зад машины. Спутники Лидочки казались ей черными пыхтящими тенями -- по пыхтению она угадала, что справа от нее трудится "авло, а слева -- один из шоферов.
   Машина чуть покачивалась, но не двигалась с мес- та. Алмазов принялся помогать, напевно восклицая: "А ну, раз! Еще раз! Раз-два, взяли, и-що взяли!"
   Они с минуту подчинялись крику и ритмично нава- ливались на забрызганный грязью зад лимузина, по- том "авло первым выпрямился и сказал:
   -- Так дело не пойдет. -- А как пойдет? -- заинтересованно спросил Ал
   мазов. -- Надо сучьев под передок наломать, -- сказал
   шофер грузовика. -- Все равно народу мало, -- сказал "авло. -- Не
   справимся. Поднимайте людей.
   24
   -- Почему? -- вдруг озлилась Лидочка, хотя пони- мала, что следовало подчиниться инстинкту самосох- ранения. -- Если вместо того, чтобы командовать, вы тоже испачкаете ручки, машина, может, и сдвинется.
   Чекист не расссрдился. -- Порой важнее иметь человека, умеющего командовать, -- ответил он, -- чем стадо неорганизо- ванных дикарей.
   Дождь припустил с новой силой. Алмазов постучал по дверце лимузина. Дверца тут же приоткрылась, и оттуда вылезла палка, которая замерла под углом внерх, будто некий охотник возна- мсрился стрелять из машины по пролетающим уткам. Затем раздался громкий щелчок, и палка преврати- лась в раскрывшийся зонт. Под прикрытием зонта из машины выглянула ножка в блестящем ботике и светлом чулке, ножка замерла над лужей, затем из машины донссся отчаянный писк, и ножка соприкос- нулась с водой, которая фонтаном взмыла вверх, об- дав шелковые чулки и край юбки существа женского пола, которое таким образом вылезало из машины.
   -- Эгого еще не хватало! -- возмутилась Лидоч- ка. -- Мы толкаем, а ваши друзья... сидят. Если бы я знала!
   Алмазов ничего не ответил, а маленькая женщина отважно кинулась вброд через лужи к чекисту и, воз- неся зонтик над его головой, словно бы он был китай- ским богдыханом, пропищала нечто умиленное.
   -- Немедленно в машину! -- приказал Алмазов, который, как показалось Лидочке, и сам на секунду растерялся от неожиданного явления. -- Альбина, вы простудитесь!
   Алмазов взял свою спутницу под руку и повлек к машине. Остальные стояли под дождем, всматрива- ясь в темноту, ибо, стоило человеку исчезнуть из конусов, образованных светом фар машины или грузо- вика, он становился невидимым.
   Заталкивая попискивающую даму в лимузин и от- казываясь принять из ее рук большой зонт, Алмазов крикнул своему шоферу:
   -- Жмурков, пойди к грузовику, вытащи оттуда всех мужчин. А то мы до утра прочикаемся.
   Алмазов громко хлопнул дверцей лимузина, затем
   25
   запустил руку в глубокий карман прорезиненного пла- ща и достал оттуда электрический фонарь в форме длинной трубки с лампочкой на конце. Он включил фонарь и пошел вокруг лимузина, будто только сейчас ему пришла в голову мысль убедиться в том, насколь- ко серьезно положение его автомобиля.
   Лидочке вдруг все надоело. Как будто то, что здесь происходило, было направлено именно против нее. Угадав ее движение, Мати "авло схватил ее за руку и удержал.
   -- Потерпим, -- сказал он, -- и будем относиться с юмором к таким коллизиям.
   -- Юмора не хватает, -- сказала Лидочка. -- Ваш друг прав, -- сказал Алмазов, вынырнув- ший из-за лимузина. Он имел дьявольскую способ- ность все слышать, даже если говорившие находи- лись от него на обратной стороне Земли. -- Терпение и еще раз терпение. Только так мы достигнем своих высоких целей. А цель у нас простая -- освободить дорогу для грузовика. К сожалению, моему мотору дальше не проехать. -- Тут же он сменил тон, как буд- то один человек ушел, а другой, хамский, занял его место: -- Жмурков, тебя что, за смертью посылать? Где наша ученая рабочая сила?
   -- Идем! -- откликнулся Максим Исаевич, воз- главлявший небольшое научное стадо, которое про- двигалось будто бы по Дантову аду, то попадая в свет фар, то исчезая в прорезанной дождливыми струями темноте. Если возмущение и владело этой группой людей, то, вернее всего, оно было истрачено еще в машине, когда властью Алмазова их вытягивали под дождь, на холод, а сейчас все молчали, бунтовать бы- ло бессмысленно -- все уже знали, чью машину надо стаскивать с дороги.
   -- Попрошу минуту внимания, -- сказал Алмазов, поправляя фуражку, с козырька которой срывались тяжелые капли. -- Женщины толкают автомобиль сзади, мужчины приподнимают передний бампер, чтобы не повредить мотор. Как только машина ока- жется на обочине, все свободны. Задача ясна?
   Не дожидаясь ответа, он отошел к передку маши- ны и принялся загонять в глубокую канаву несчаст- ных своих рабов во главе с Максимом Исаевичем и
   26
   очкастым молодым человеком, сидевшим в грузовике позади Лидочки.
   План Алмазова удался на славу -- в считанные ми- нуты продрогшие, а потому горевшие страстью к тру- ду ученые развернули черный лимузин, чтобы не ме- шал проехать грузовику, и, отпущенные Алмазовым на волю, кинулись под защиту фанерного потолка сво- его автобуса. Лидочка шла последней. В отличие от остальных она промокла насквозь и ей нечего было спасать. К тому же ей стало любопытно, не забудет ли Алмазов свою спутницу.
   Нет, он ее не забыл. Сам открыл дверцу лимузина, велел ей выйти. Пока женщина раскрывала зонтик и попискивала, вытаскивая из машины свой баул, Алмазов давал указания шоферу, оставшемуся у маши- ны, чтобы тот никуда не отлучался, -- Алмазов по те- лефону вызовет ему помощь. Тем временем остальные пассажиры грузовика уже влезли в кузов, спрятались от дождя, задержалась лишь Лидочка, ведь она все равно промокла. Незамеченная, она уви- дела, как Алмазов повлек было свою даму к кузову, 'но она вдруг тихонько жалобно заверещала. Выслу- шав эти звуки, Алмазов пошел не к кузову, а к дверце кабины и решительно отворил ее. Оттуда на него воззрился согбенный профессор Александрийский.
   -- Освободите, пожалуйста, место, -- вежливо, но решительно заявил чекист.
   -- Простите? -- послышался скрипучий неприят- ный голос Александрийского. -- К сожалению, не имею чести быть с вами знаком...
   Слова Александрийского были неразборчивы, в ответ Алмазов плевался краткими приказами, Лидоч- ка хотела объяснить чекисту, что профессор болен, она ринулась к машине, но поскользнулась и со всего размаха уселась в лужу, а когда поднялась, то увидела, что мимо нее проходит, не глядя по сторонам, Алма- зов, ловко и быстро подтягивается, переваливается через задний борт в кузов и весело, громко, перекры- вая дождь кричит: -- А ну, трогай!
   Голоса под фанерным кузовом подхватывают крик, машина послушно катится вперед, набирая скорость.
   27
   Лидочке надо было кинуться следом и закри- чать -- они наверняка бы остановили машину -- ведь забыли ее по недоразумению, от растерянности и страха -- еще минута, и должна спохватиться Марта Ильинична... Но Лидочка не кинулась, не закричала, потому что в этот момент увидела человека, который стоял, являя собой вопросительный знак, он опирал- ся обеими руками на трость, согнувшись и натужно кашляя.
   Лидочка не сразу сообразила, что это -- Алексан- дрийский... Стоит под дождем темная человеческая фигура и кашляет, но тут же она поняла: Алмазов попросту вытащил старика из кабины, чтобы освобо- дить место для своей дамы.
   -- Это вы? -- спросила почему-то Лидочка и потом уже побежала за грузовиком, крича: -- Стойте! Стой- те! Остановитесь немедленно!
   Но задние красные огоньки грузовика уже рас- таяли в ночи, и гул его двигателя слился с шумом дождя.
   Лидочка подбежала к Александрийскому -- тот перестал кашлять и старался распрямиться.
   -- Вам плохо? Тот ответил не сразу, сначала он все же принял
   почти вертикальное положение. -- А вы что здесь делаете? -- спросил он.
   -- Меня забыли. Как и вас. -- Лидочка улыбну- лась, как ни странно обрадованная тем, что она не одна на этой дороге и Александрийскому не так уж плохо, -- вот и он улыбнулся.
   Александрийский сделал шаг, охнул и сильнее оперся о палку.
   -- Беда в том, -- сказал он медленно и отчетли- во, -- что, падая из машины, я подвернул ногу. Мне еще этого не хватало.
   -- Больно? -- спросила Лидочка. -- Вот именно что больно, -- сказал профессор.
   -- Я вам помогу дойти. -- Вы здесь впервые?
   -- Не бойтесь, -- сказала Лидочка. Она старалась разговаривать с Александрийским как с малень- ким -- он был так стар и слаб, что мог упасть и уме- реть, его нельзя было сердить или расстраивать. -
   28
   Мы обязательно найдем это Узкое -- я думаю, что совсем немного осталось.
   -- Вы совершенно правы, -- сказал Александрий- ский, -- тут уже немного осталось. Но я боюсь, что мне не добраться.
   -- Это еще почему? -- А потому, что за плотиной начнется подьем к церкви, а я его и раньше одолеть без отдыха не мог. Так что придется вам, дорогая девица, оставить меня здесь на произвол судьбы и, добравшись до санатория, послать мне на помощь одного-двух мужиков покреп- че, если таковые найдутся.
   -- А вы? -- А я подожду. Я привык ждать.
   -- "орошо, -- догадалась Лидочка. -- Если вам трудно идти, то забирайтесь в машину и ждите меня там.
   -- Это разумная мысль, и в ней есть даже высшая справедливость, -согласился Александрийский. -- Если меня выбросил на улицу хозяин этой машины, то она должна дать мне временный приют.
   -- А что он вам сказал? -- спросила Лидочка, под- держивая Александрийского под локоть и помогая дойти до лимузина.
   -- Он сказал, что я должен уступить место даме. А когда я отказался, сославшись на мои болячки и не- дуги, он помог мне выйти из машины.
   -- Это хамство! -- Это принцип современной справедливости. Ува- жаемый Алексей Максимович сказал как-то: если враг не сдается, его уничтожают. Он, лукавец, очень чутко чувствует перемены в обстановке. Мне не хоте- лось бы попасть во враги человеку в прорезиненном плаще. Это Дзержинский?
   -- Что вы говорите? Дзержинский умер! -- Как, по доброй воле? Или его убили соратники?
   -- А я не сразу поняла, что вы шутите. Дверцы в лимузин были закрыты. "офера не
   видно. -- Эге! -- сказала Лидочка. -- Кто в домике жи
   вой? -- Никакого ответа, -- добавил Александрийский,
   может быть цитируя "Тома Сойера".
   29
   Лидочка потрогала ручку дверцы, ручка была хо- лодной и мокрой. Она чуть-чуть подалась, и затем ее застопорило.
   -- Эй! -- рассердилась Лидочка. -- Я уверена, гго вы нас видите и слышите. Так что не притворяйтесь. Вы видите, что на улице по недоразумению остался пожилой человек. Он может простудиться. Откройте дверь и впустите его, пока я сбегаю за помощью. Вы меня слышите?
   Никакого ответа из машины не последовало. -- Послушайте, -- сказала Лидочка. -- Если ны сейчас не будете вести себя по-человечески, я возьму камень и стану молотить им по вашему стеклу, пока вы не сдадитесь. Вы не можете быть таким бессердеч- ным, когда человек страдает.
   Дверца машины распахнулась резко и неожидан- но, словно ее толкнули ногой. "оть глаза Лидочки давно уже привыкли к темноте, тьма в машине была куда более густой, чем снаружи, и она скорее угадала, чем увидела, что там, скорчившись, сидит закован- ный в кожу шофер Алмазова, выставив перед собой револьвер.
   -- А ну, давай отсюда! -- заклокотал злой и скорее испуганный, чем решительный голос из автомобиль- ной утробы. -- Долой, долой, долой!
   -- Да вы что! -- закричала Лидочка и осеклась, по- тому что слабые, но цепкие пальцы Александрийско- го вцепились ей в рукав и тянули прочь от машины. -- Считаю до трех! -- крикнул из машины шофер. Чтобы не свалить Александрийского, Лидочка бы
   ла вынуждена подчиниться ему и отступить. На се- кунду мелькнули растопыренные пальцы, которые потянули на себя дверцу машины. Дверца хлопнула, и стало тихо -- как будто скорпион сам себя захлопнул в банке и ждет, кто сунет руку, кого можно смертель- но ужалить?
   -- Он сошел с ума, -- сказала Лидочка. -- Ничего подобного. Ему страшно, -- сказал Александрийский. -- Он остался совсем один, и ему кажется, что вокруг враги. А мы с вами хотим захва- тить государственную секретную машину и умчаться на ней во враждебную Латвию.
   -- Вы уже промокли?
   30
   -- Не знаю, пожалуй, пока что только замерз. -- Давайте пойдем отсюда.
   -- Попытаемся. В любом случае оставаться здесь опасно. В любой момеит шофер может открыть огонь по белополякам.
   Вдруг лидочке стало смешно, и она сказала- -- Даешь Варшаву!
   Александрийский старался не сильно опираться о руку Лидочки,но совсем не опираться он не мог,и, хоть был очень легок и стеснялся своей немощи, по- лучалось, что Лидочка тащит старика по скользкой дороге под черным дождем, что вела прямо вперед между стенами деревьев. Лидочка обернулась, лиму- зин Алмазова можно было угадать только по отблеску черного металла...
   "агов через триста Лидочка остановилась. Алек- сандрийский ничего не сказал, но Лидочка почувст- вовала, что он уже устал, -- по давлению его горячих пальцев на ее руку, по тому, как он реже и тяжелее переставлял трость.
   -- Если вам не холодно, давайте передохнем, -- сказала Лидочка.
   -- Давайте, -- согласился Александрийский. Скоро дорога начинает подниматься -- это самое
   трудное. -- Выдюжите? -- спросила Лидочка, стараясь, чтобы ее вопрос звучал легко, как обращение к ма- лышу.
   -- Постараемся, -- сказал Александрийский. -- У меня, простите, грудная жаба.
   -- Ой, -- сказала Лидочка, которая знала о такой .болезни только понаслышке и с детства боялась этих слов. Что может быть страшнее для живого детского воображения, чем образ скользкой мерзкой жабы, си- дящей в груди у человека и мешающей ему дышать.
   -- К сожалению, -- продолжал Александрийс- кий, -- после прошлогоднего приступа у меня в серд- це образовалась аневризма, это ничего вам не говорит, но означает, что я могу дать дуба в любой момент -- стоит сердцу чуть перетрудиться.
   -- Негодяй, -- сказала Лидочка, имея в виду че- киста.
   Профессор понял ее и сказал:
   31
   -- Пойдемте, моя заботница,' а то вы совсем зако- ченеете. Как вас, простите, величать?
   -- Лида. Лида Иваницкая. -- Тогда, чтобы не скучать, вы мне расскажите, кто вы такая и почему вас понесло в это богоспасае- мое Узкое в такое негуманное время года.
   Лидочка чуть приподняла локоть, чтобы Алексан- дрийскому было сподручнее опираться, и рассказала старику, как ее уважаемый шеф Михаил Петрович Григорьев, с которым она трудится в Институте лугов и пастбищ, составив атлас луговых растений, награ- дил ее путевкой в Узкое за.ударное и качественное завершение работ.
   -- Значит, вы ботаник? -- спросил Александрийс- кий. Он говорил медленно, потому что на ходу ему трудно было дышать.
   -- Нет, я художник, но плохой, -- призналась Ли- дочка. -- Но у меня хорошо получаются акварели и рисунки тонких вещей -- например, растений. И мне нравится такая работа.
   -- Это интересно. Я любил рассматривать старые атласы.
   -- Если в типографии не обманут, зто будет хоро- ший атлас. Красивый. Я вам подарю.
   -- Спасибо, -- сказал профессор, -- я постараюсь дожить. -- Он засмеялся и оттого закашлялся. При- шлось остановиться и переждать, пока он отдышит- ся. Лидочка решила больше не смешить старика. А то еще умрет. Ей было холодно. Просто било от холо- да, и надо было эту дрожь скрывать от Александрий- ского.
   Впереди заблестела вода -- по обе стороны дороги. -- Пруды, -- сказал Александрийский. -- Здесь
   система прудов, они устроены каскадом. Через весь парк. Только теперь они запущены... Простите, Лида, но я попросил бы вас остановиться -- мне что-то не- хорошо.
   -- Конечно, конечно. -- Лидочка испугалась, по- тому что не знала, что делать с человеком, у которого грудная жаба, и ей стало страшно, что он может уме- реть, -- он был такой субтильный, хрупкий...
   Они остановились перед каменными столбами во- рот; сами ворота из железных прутьев были распах
   зг
   нуты и покосились, -- видно, их давно никто не за- крывал.
   От ворот дорога круто шла вверх.
   -- Лучше всего, если вы, Лидия, оставите меня здесь, -- с трудом произнес Александрийский. -- Я обопрусь об этот столб. И буду терпеливо ждать помо- щи. Вам меня в эту гору не втащить.
   -- Нет, что вы! -- возразила Лидочка, но она уже понимала, что старик прав. -- Я вам дам мое паль- то, -- сказала она. -- Вы его накинете на голову и плечи и будете дышать внутрь. Так значительно теплее.