Бурцев Виктор. Алмазный дождь

   Оглушительное «ГРААААААА-А-А-А-АШ!» швырнуло Лео назад. Уже ничего не слыша и не соображая, он, падая, влепил полную обойму из своего «легионера» в робота, применяемого при освобождении заложников. «Лягушка» вылетела наружу и в воздухе еще раз получила три пули точно под раструб. Вниз полетели кусочки пластика, металла и стекла.
   Вышедший из лифта Алекс осторожно вынул опустошенный «легионер» из ослабевшей руки Лео, который бессознательно еще пытался удержать свое оружие.
   Лео имел все данные для того, чтобы стать хорошим телохранителем.
   Вот только ему придется обратиться к друидам или к мясникам за новыми барабанными перепонками.
   Алекс взял Лео за шиворот и направился к двери.
   – Готовь «крысу», Блондин, – произнес Алекс в тонкий волосок микрофона, прикрепленный у него возле рта. – Цвет охры на подходе.
   – В двух кварталах. Я их уже слышу. – Голос Антона казался тихим после эха «лягушки». – «Крыса» будет готова в течение минуты. «Светлячков» снимать?
   – Только нижних. Переводи их вверх. Коридорных «светлячков» подготовь к уничтожению.
   – Понял тебя. Уничтожение коридорных «светлячков» по команде.
   Алекс толкнул дверь и оказался под прицелом сразу двух пистолетов.
   Вокруг все горело. Не было теплого и нежного света. Были рваные полосы резких и жгучих тонов. Не было голосов. Были крики.
   Она кричала что-то. Что-то о спасении… Умоляла… Кажется, она даже плакала, или это Генриху только показалось. Она знала, что происходит в комнате, она боялась этого, боялась за Генриха.
   В общем-то и он все знал, все понимал и уже давно был готов к этому. Еще когда она сказала ему, что на него открыта охота, Генрих подсознательно понял, что умрет раньше, чем завершит свою работу. Слишком все получалось… хорошо.
   Иметь два сознания в одном теле – для него. Сбежать от своих… сородичей – для нее. Быть всегда вместе – для них обоих. Слишком хорошо. Так не бывает.
   План был дерзким, смелым. Перетянуть искусственное сознание в реальность. В свой мозг. В свое тело. Стать единым целым. Апофеоз любви, длящийся всю жизнь.
   Не получилось.
   Вероятно, Генрих это знал еще тогда, несколько месяцев назад, когда вся виртуальность вдруг сказала: «Стоп! Мы не позволим вам…» И появился наемный убийца. Генриху стало даже смешно: несколько Искусственных Интеллектов, сбежавших из-под опеки людей, нанимают одного человека, чтобы он уничтожил другого. Кто сказал, что человек царь природы?
   Наверное, они слишком долго рассчитывали параметры смерти, основы стратегии уничтожения, количество мертвецов на один квадратный километр… Они были слишком человеческими, несмотря на всю их искусственность. Просто не бывает искусственного разума, искусственной души, есть только калька с разума человеческого… И не их вина в том, что…
   Генрих поймал себя на попытке как-то оправдать поступок существ, которых сам он любил.
   «Как странно повторяется история…» – подумал он.
   – Что? – донеслось из ниоткуда. Цветная круговерть успокоилась, все стало на свои места. В пространстве появился верх и низ. – Извини, я сорвалась…
   – Помнишь? Шекспир…
   – Шекспир?
   – Да… – И он продекламировал: на оба ваши дома… И вдруг все пропало. Осталась только тишина и тьма.
   «Неужели все?» – промелькнуло в голове. Промелькнуло и пропало. У Генриха в голове вообще не осталось никаких мыслей.
   Перед ним в пустоте, нелепо раскачиваясь, висело чье-то лицо. Черные волосы и слегка раскосые глаза…
   – Ну что? В какие игрушки играем? – спросило лицо. Генрих молчал.
   – Я что, так плохо выгляжу? Почему ж вы все в такой ступор впадаете, когда появляюсь я? С искусственными мозгами вы романы крутить можете, а вот я получаюсь какой-то страшный призрак… Бродит по Европе. Или тебя смущает отсутствие всего остального… Не страшно. У меня и при жизни-то ног не было, так на фига они мне после смерти? От Чеширского Кота тоже осталось немного… впрочем, ты вряд ли знаешь, кто такой Чеширский Кот. До материалов Третьей библиотеки тебе не добраться…
   – Ты кто? – Генрих откашлялся.
   – Это уже лучше. Знаешь, я готов поспорить, что ты крупно ошибаешься на мой счет. Я совсем не то, что ты думаешь.
   – А где… – Генрих не решился назвать Ее имени.
   – Там, – неопределенно качнулась голова. – Так вот… Я тут в некоторой степени по делам. Я помогаю одному парню. При жизни иногда помогал. И теперь иногда бывает. Этот парень старается тебя грохнуть. Сейчас у него базар с твоими телохранителями. Пока я здесь, ты не сможешь выйти из виртуальности, даже если и захочешь. Но если я правильно тебя просчитал, ты и не собираешься выходить из нее. Так? Ты собираешься умереть в ней!
   – Так… – тихо подтвердил Генрих.
   – Зови меня Япончик. Я уже года три как мертв. У меня есть что тебе предложить…
   Первым в проем двери проникло тело Лео. Именно тело. Сам Лео так не ходит, уж это-то Игорь знал точно. Следом вошел еще кто-то. Кто-то, легко держащий тело Лео за шиворот и придерживающий его за пояс. Стрелять было нельзя. Даже через тело Лео. Пули не пройдут через бронежилет и перестроенные ребра.
   Игорь сделал все, что мог сделать в этой ситуации. Заступил линию выстрела. Прикрыл Генриха, безвольно висящего в кресле, своим телом. В следующий миг Игорь увидел на своей руке точку лазерного прицела. Лазер точно прошел сквозь толстое стекло в комнате и теперь цепко держал его на мушке.
   «Винтовка. Прицел со здания напротив, а ведь там тоже стоит моя охранная система… – Эта мысль была плавной и невесомой, так же как и другая: – Стекло пуленепробиваемое. Несколько секунд выдержит».
   В тот же момент тело Лео упало и на Игоря уставились два ствола. Положение осложнилось, но убийца не спешил стрелять. Игорь поднял глаза и услышал:
   – Привет, учитель.
   Услышал вместе с воем сирен и другим странным, но до боли знакомым звуком. Двадцатитрехмиллиметровый пулемет «Дункан-9000», он же гобой, заиграл свою симфонию смерти.
   Из отчета лейтенанта службы охраны правопорядка:
   … На вызов, поступивший в наше отделение пятнадцатого апреля сего года в двенадцать часов пять минут, выехало звено машин охраны в полном боевом составе и экипировке. По дороге машины натолкнулись на вооруженное сопротивление, которое было подавлено усиленным огнем наших сотрудников…
   Из воспоминаний рядового службы охраны правопорядка:
   … Я не успел хорошо пристегнуться. Наш сержант рванул с места в карьер… Натуральный псих. Был. Вот, значит.
   Так меня трясло всю дорогу, хорошо я за ремешок уцепился, там есть такой. Ну и завели мы свою музыку… Воем, несемся, что твои пожарные!
   Мне еще Семен говорил: смотри, мол, гордись, куда попал, размазня мамкина! И как он это только сказал, я вперед глянул… Вот. Ну и вижу: там крышка люка так приподнимается, приподнимается… А мы уже близко были. Ну я кричать сержанту… Типа: смотри, куда едешь. А лючок в это время хлоп набок. А оттуда… Хреновина такая… Лапы враскорячку, и сзади что-то типа хвоста, прямой, голый. Антенна, может, или еще что. И морда, как у направленного локатора, острая такая. Ну крыса, честное слово!
   И из-под нее как бахнет! Три раза… У нас капот в хламину сорвало. Дым, пламя, движок в стороны полетел. Сержант в тормоза. А там опять как бахнет… А движка-то уже нет, задержать…
   Короче, кинуло меня… Там остатки лобового стекла… Вылетел из машины…
   Проморгался я. Вижу, машина наша столб обняла. Двигателя нет, считай. И половина сержанта лежит поперек кабины. Верхняя. Остальные… Ну, я поначалу подумал, что всех накрыло. Испугался.
   А потом вижу, крыса эта, что с пулеметом в передних лапах, ко мне боком стоит. И лепит она по три выстрела очередями по всей нашей бригаде… Я АК свой рву… У меня, только вы нашему новому сержанту не говорите, у меня рожок-то на асфальт бряк. Я за ним. И слышу: «Чпок, чпок, чпок…» Это крыса ко мне стволом поворачивается.
   Ну все, думаю, вот оно… И такая мне чушь в голову полезла… Мол, момент истины, где каждый показывает, чего он стоит… Ну, знаете, что нам на накачках перед заданиями толкают. Я вниз, за рожком. Поднял. А крыса уже на курок давит…
   Взвыл я, рванул курок… И потом помню, как Семен мне пальцы разжимает. И говорит еще чего-то… Плачет даже…
   Рожок пустой, АК мой нагрелся, хоть блины пеки. А вокруг люка, где крыса была, только ошметки валяются… Потом выяснилось, что у крысы только один патрон оставался. Только я раньше успел. Попал. У нее наводка сбилась….. Рядом со мной столб начисто срезало…
   – Твой гобой песню поет? – спросил Игорь.
   – Да, – ответил Алекс.
   – С размахом работаешь…
   – А чего мне мелочиться? Да и не вовремя будут мне сейчас охранники…
   – А стреляет кто?
   – «Крыса», – просто ответил Алекс. – А за твоими руками вторая «крыса» следит.
   Игорь молча посмотрел на Лео. Тот лежал на полу, едва заметно подергивались веки.
   – «Крысы», «хомячки», еще и «лягушки», судя по всему… – Припомни еще «светлячков»… В зоопарке день открытых дверей.
   – Дорогой заказ, да? Если бы я знал, что накладные расходы покрывают даже «крыс» и «светлячков»… Я бы по-другому тебя встретил.
   – Да. Заказчики дали неограниченный кредит. Нехорошо подводить таких приятных ребят. А ты все-таки расслабился. Мог бы и предположить что-нибудь подобное.
   – Напрасно ты против охры попер. Я тебя такому не учил… – сказал Игорь и посмотрел на Алекса чуть свысока.
   – Да. Не учил… Я бы против них и не пошел… Если бы не узнал, что ты в охранниках. У нас есть двадцать минут, пока они с «крысой» разберутся. Может быть, припомнить, чему ты меня учил?
   Идти через пустыню было почему-то легче.
   Вот только под ногами еще иногда похрустывает стекло. Температура плавления песка намного выше температуры плавления человеческого тела. Орбитальный лазер второго уровня рассчитан на поражение живой силы противника в радиусе километра от точки попадания. Орбитальный лазер второго уровня не считается оружием массового поражения и не имеет возможности уничтожения подземных бункеров. Поэтому орбитальный лазер второго уровня не запрещен никакими конвенциями. Орбитальный лазер может быть использован только Министерством Обороны.
   Позади поднимается к небу черный дым. Жирный, грязный дым. Гореть будет долго. Всегда неприятно, когда ты оказываешься в дураках, и вдвойне неприятно, когда в дураках ты оказываешься вместе с учителем. А он все идет впереди как заведенный, и идти по пустыне все равно тяжело, не важно, в какую сторону.
   Когда Игорь собирался уходить, Алекс шумел водой в ванной. Одна из его слабостей: он терпеть не мог грязи. Как только выпадала возможность, он начинал заниматься собой. Душ является единственным достоинством маленькой гостиницы в Эмиратах. Надо пользоваться.
   Это был трудный месяц для Игоря и Алекса. Они часто переезжали с места на место. Много раз и подолгу пролеживали на чердаках и просиживали в подвалах, ведя наблюдение и собирая информацию. Однако всему приходит конец. Законное завершение дела – его оплата.
   Игорь закрыл дверь. Во рту был какой-то отвратительный привкус. То ли наглотался чего-то в бункерах, то ли еще что… Поганый привкус. Раньше его не было.
   Наверное, все маленькие улицы восточных городов похожи друг на друга. Толчея, грязь и жара. Или это зависит от того, кто по ним идет? Ведь иногда кажется, что эти улочки полны света, радостного гомона и таинственных, чуть странных ароматов Востока…
   Игорь свернул за угол, прошел сто метров и сел за столик в кафе. Как раз напротив большого серого здания, в которое он уже входил однажды. Человек, что ему был нужен, жил именно тут. Одной из профессиональных привычек Игоря было получение максимально полной информации о нанимателе. Что, впрочем, не спасло его от подставки…
   Из здания вышел худой и от этого кажущийся более высоким человек в спортивном костюме. Взмахнул руками и побежал. Привычные ко всему коренные жители обращали на него внимания не больше, чем на ишака, вставшего посреди улицы. Игорь одним глотком допил свой кофе («что за поганый привкус?»), кинул деньги на стол и направился в сторону, противоположную движению бегуна в спортивном костюме. Дойдя до перекрестка, Игорь свернул налево и нырнул в небольшой дворик, вспугнув стайку грязной детворы. Через этот двор Игорь вышел на другую улицу, более грязную и гораздо более вонючую. Он не стал задерживаться и без колебаний вошел в еще один двор. Сделал несколько быстрых шагов и медленно, словно рисуясь, вышел на ту же улицу, откуда несколько минут назад ушел.
   Человек в спортивном костюме едва не налетел на Игоря – все-таки он был довольно неплохим спортсменом. Игорь встал так, чтобы ствол пистолета с навернутым глушителем ощутимо уперся в живот бегуну. Хитро так уперся, снизу вверх. Пуля с такого расстояния пойдет точно в сердце и, разорвав его, застрянет где-нибудь в позвоночном столбе.
   – Доброе утро, Георгий Ильич. Как ваша печень? Как здоровье вашей супруги? Вам тут не жарко? Ну что вы… По сравнению с некоторыми местами в здешней пустыне в этом городе очень даже прохладно. Вы, я вижу, так не считаете? – спросил Игорь. И, помолчав мгновение, добавил тихо: – Отвечай, сука.
   Георгий Ильич утирал пот и тяжело дышал в лицо Игорю. Глаза слегка бегали – ему было страшно.
   Спустя несколько минут они сидели в маленьком подвальчике на соседней улице. В стаканах перед ними медленно таял лед, разбавляя и без того жидкий апельсиновый сок. Георгий Ильич потер переносицу и сделал жест, словно поправил несуществующие очки. Затем спросил:
   – Чего вы от меня хотите?
   – Много чего… – ответил Игорь. – Все за раз и не спросишь… Ну, прежде всего, я хочу, чтобы вы не забывали, что пуля этого пистолета с пренебрежительной легкостью разнесет ваш череп, стоит мне только шевельнуть пальцем. А я, поверьте, испытываю большое желание жать на курок до тех пор, пока в обойме не кончатся патроны. Вы это понимаете?
   – Да.
   – Вот и замечательно. Очень хорошо, что вы находитесь в здравом уме и твердой памяти. А поскольку память у вас не чета моей, напомните мне, за какую сумму вы меня наняли?
   – Два.
   – Два чего?
   – Два… – Георгий Ильич огляделся. – Два лимона.
   – Нет. Вот тут вы слегка ошиблись, милейший Георгий Ильич. – Игорь наклонился вперед. – Вы ошиблись на целых десять порядков.
   В горле Георгия Ильича родился странный звук.
   – Это невозможно, – произнес он наконец.
   – У вас есть жена, две дочери и любовница. Они проживают по этим адресам. – Игорь показал Георгию Ильичу бумажку. – Окна квартиры любовницы выходят на северную сторону. Жена и дочери проживают в квартире из четырех комнат. По два окна на обе стороны дома. Дочери учатся в местной частной школе, возвращаются домой около пятнадцати часов. У старшей есть ухажер, местный парнишка пятнадцати лет. С любовницей еще проще. Она находится у вас на содержании и большую часть времени проводит дома. Вы очень аморальный тип, Георгий Ильич. – Игорь откинулся на спинку сиденья и добавил: – Нам даже не придется вступать в близкий контакт. Обе квартиры просматриваются как на ладони. А чтобы сократить дорогу из школы, ваши дочери идут дворами. Очень вредная привычка…,
   – Ладно. Дальше, – отрывисто сказал Георгий Ильич, глядя на поверхность стола.
   – Дальше? – Игорь с удивлением обнаружил, что его голос слегка дрожит. – Дальше объясни мне, падла, хотя я и сам все уже понял, зачем ты нас туда послал? Раньше лазером шарахнуть было нельзя?
   – Нельзя. – Как-то вдруг постаревший Георгий Ильич выпрямился и потер рукой шею. – Нельзя. Для этого нужно было дезактивировать противоспутниковый зонт. Попытка расстрела такого объекта с орбиты могла бы привести к серьезным последствиям. Ты просто не понимаешь… Ты… Я против тебя лично ничего не имею. Просто ты попал в мясорубку. Ты там солдат мертвых видел? Видел. Наверняка видел. Это не только наши… Там… Короче, тут не одна разведка сидит. Не одна армия там, в пустыне, своих людей положила. Масуд, он… Знаешь… Он собирался продать то, что украл. А этого нельзя было допустить. Нельзя.
   Последнее слово Георгий Ильич произнес с той невероятной силой чувства, которая отличает фанатиков всех времен и народов от всех остальных людей.
   Игорь молча смотрел своему бывшему нанимателю в глаза.
   – Ладно, – сказал Игорь наконец. – Ваша задача перечислить деньги на счет. Какой вы знаете сами.
   – Это невозможно, – неожиданно твердо сказал Георгий Ильич.
   Игорь замер. Замер и палец на спусковом крючке. В затылок Игорю упирался ствол чего-то внушительного.
   – Совершенно верно сказал вам наш. коллега, – прозвучало за спиной Игоря. – Невозможно это. Жадность, как вам известно, сгубила не одного фраера. Вы не исключение. Можете повернуться, но глупостей делать не стоит, я тут не один, а подвал оцеплен.
   Игорь осторожно огляделся. Обстановка в подвальчике не особенно изменилась, только какие-то ранние гуляки пересели на столик ближе, а один из них, непринужденно опершись рукой на спинку кресла, в котором сидел Игорь, прижимал к его затылку пистолет. Вероятно, одна из самых узнаваемых черт любой разведывательной организации – это желание удивить противника.
   – Вот ведь как выходит, – произнес незнакомец. – Вы просто клад для нас, Игорь Тимофеевич. Вы делаете нашу работу в пустыне. Хорошо делаете, надо отметить, правда, с одним проколом. Вы вернулись с задания живым. Это нехорошо. Но вы исправляете свою ошибку, выходя на своего нанимателя, который, надо отметить, заставил нас изрядно попотеть. Спасибо вам, Игорь. Большое человеческое. Вы, вероятно, хотите знать, что вообще произошло? Я вам объясню. – Незнакомец придвинул еще одно кресло и пересел к их столику. Посмотрел на Игоря и добавил: – Сзади вам в спину упирается ствол автомата. Десантная укороченная модификация. Прошьет спинку кресла, как масло… Итак, что произошло? Я обещал объяснить… – Незнакомец откинул со лба черные волосы. Длинные и не очень чистые. У него были правильные черты лица и небольшие усы. – Просто наш коллега задумал слинять с деньгами… и кое-какой информацией. Что позволило бы ему жить безбедно, содержать свою семью и, как вы правильно подметили, любовницу. Мы гоняли его по всему Востоку… Что вас так веселит, Игорь Тимофеевич?
   – Веселит… – Игорь улыбнулся. – У вас информация вообще охраняется? Сначала Масуд, теперь этот…
   – Справедливо подмечено… И действительно забавно.
   Незнакомец улыбнулся.
   – Я молчать не буду, – вдруг произнес Георгий Ильич глухим голосом. – Я вас всех, сволочей, утоплю.
   Незнакомец повернулся к Георгию Ильичу.
   – Будешь. Бу-дешь, – по слогам произнес он. – Потому что выключать этого вот парня мы пока не собираемся. Мы его только на цепи держать будем. На длинной такой цепи, схемы которой ты в тайничке заныкал. Хех… Если бы этот парень знал, за что он задницу в пустыне драл, он бы Масуду ноги целовать стал. Стал бы, а?
   – Ты про что? – Игорь почувствовал, что в горле резко пересохло. Так крупно он еще ни разу не попадал.
   – Не важно, приятель, не важно. Важно, что ты… Что тебя как бы и не было. Был твой этот… Напарник, да? Вот он был, а тебя не было. И двух лимонов не было. Вместе с тобой. Это, конечно, не та сумма, которую ты тут заломил, но… Тоже неплохо, особенно если учесть, что делиться не придется. – Незнакомец повернулся к Георгию Ильичу. – Так вот. Если ты опять хитрить начнешь, мы этого парня с поводка спустим. Мы бы и тебя на поводок посадили, да у тебя от него иммунитет. Зато у этого парня его нет… А он тебя найдет, будь спокоен. И детей твоих.
   Георгий Ильич посмотрел на Игоря и пояснил:
   – Они тебе в мозг маленький блочок вставят. Поводок. И будешь ты у них как на ладони. Одноразовое средство, так что можешь быть спокоен, зомби из тебя только на один раз получится. Когда меня убрать потребуется… А до тех пор жить будешь… Масуд именно эту информацию украл.
   – Так чего ж они тебя просто так не укокошат? Не слишком ли сложная комбинация получается?
   – Расточительно это… – Незнакомец широко улыбнулся. – Слишком нужный человек наш Георгий Ильич.
   Георгий Ильич взял стакан с соком и начал пить. Медленно, медленно… Руки у него тряслись.
   Когда все вышли из подвальчика, у Игоря был шанс рвануть в сторону и с вероятностью пятьдесят на пятьдесят процентов уйти от пуль, предупредить Алекса… Минутная задержка. Из-за Георгия Ильича. У которого вдруг ни с того ни с сего подкосились ноги, и он упал на лестницу, едва не сбив незнакомца и его отряд с ног. Рядом с Игорем остался только один человек. Какую-то минуту. Удар в колено… Висок… Мало ли как еще можно убить человека голыми руками… Но Игорь просто стоял. Секунды истекали, таяли, и вместе с ними куда-то вытекала уверенность в своих силах, желание сопротивляться, бежать… Игорь еще убеждал себя, что деньги он отложит и потом отдаст Алексу его часть. Вытащит его. Но он уже знал, что это ложь. Ощущение дискомфорта пройдет.
   То ли ему показалось, то ли в глазах Георгия Ильича действительно читалось презрение и непонимание, когда его выволокли из подвальчика. Показалось?
   Зато в глазах незнакомца Игорь прочитал то, что невозможно спутать ни с чем. Превосходство. Так смотрит матерый спецназовец на новобранца.
   Во рту медленно таял противный привкус. Такой привкус, вероятно, имеет предательство.
   Побег после пяти лет тюрьмы – сложная штука. За пять лет сгорели и злоба, и обида, и непонимание. Еще год после побега Алекс провел, изучая новое оружие и новые методы убийства.
   Когда внизу, на лестнице, рявкнула последняя «лягушка», выведя из строя часть патруля сил охраны правопорядка, они так и не сказали друг другу чего-то главного. Что-то все равно осталось недосказанным.
   Игорь мог бы рассказать, что такое «поводок», почему он так резко поменял профессиональную ориентацию. Он мог бы рассказать, что происходит, когда за тебя вплотную берется разведуправление. Он не мог только сказать, почему тогда, в далекой и жаркой стране, он не вырвался. Хотя имел возможность. И чем больше проходило времени, тем больше Игорь убеждался в этом. И почему два миллиона денежных единиц так и остались в его единоличном владении и не были разделены пополам, Игорь тоже не мог объяснить.
   Алекс понял, что времени на разговоры больше не осталось. По его взгляду это же понял и Игорь.
   То, что произошло дальше, мог бы оценить только Лео, но он неподвижно лежал на полу, пытаясь преодолеть ни на что не похожую боль: барабанные перепонки были разорваны.
   Произошло же несколько вещей одновременно. Игорь привел в действие странно закоченевшие руки, и стволы его пистолетов начали одну за одной выбрасывать пули в сторону Алекса. В тот же миг пуленепробиваемое окно покрылось сетью мелких трещин. В стекле образовалась дыра, в которую, радостно визжа, ворвались пули. Как только Игорь начал стрелять, Алекс нырнул вниз, в падении стреляя из обоих стволов.
   Одна, две или, может быть, три секунды. Не более. И наступила тишина.
   По лестнице, проверяя каждый метр, медленно поднимались остатки отряда охры. Где-то стукнула упавшая штукатурка. Заскрипело битое стекло. Завозился приходящий в себя Лео.
   Алекс встал с пола, заваленного мелкими кусочками стекла, пластика, бетона… У стены лежал Игорь, беспомощно держа на весу перебитые винтовочными пулями руки. На груди у него расплывалось пятно.
   – Когда мстишь, рождаешься заново, – произнес Алекс в никуда. Усмехнулся.
   Игорь ничего не ответил. Только задышал чуть чаще. В груди жгло. С кровью уходила жизнь. Для него теперь имело значение только одно – скорость продвижения отряда охраны, своевременное появление которого означало бы спасение и медицинскую помощь.
   Алекс подошел к человеку, безучастно висящему в распорках виртуальной кабины. Происходящее вокруг не касалось его. Лицо его было скрыто шлемом. Генрих не дышал. Он был мертв. Ни единой царапины на теле, но Генрих был мертв.
   Алекс аккуратно снял с него виртуальный шлем. Слегка поморщился, что-то припоминая…
   – Охра подходит к этажу, – голос Антона в наушнике. – Понятно, – сказал Алекс. – Выжигайте «светляков».
   – Исполняю.
   Тотчас же тонкая следящая электронная аппаратура превратилась в хлам. Было слышно, как вздохнул Антон. Его миссия была завершена.
   Алекс еще раз посмотрел на Игоря. Бывший убийца и теперь уже бывший телохранитель полулежал у стены, часто дышал и прижимал окровавленные руки к груди.
   Алекс нырнул в дыру, что была проделана в полу одним из «хомячков». Бесшумно перешел на другой уровень здания и пошел по заранее подготовленному пути отступления. Задание было выполнено. Объект мертв. Месть… Месть не вызывала в груди ничего. Совсем ничего. Может быть, потому, что Алекс видел, как попросту подставился учитель. Тот выстрел, который попал в грудь Игорю, должен был пройти мимо, уж кто-кто, а Алекс это видел. Игорь просто подставился под пулю бывшего ученика… Похитив удовольствие от мести, от возрождения, которое она дарует.
   Алекс шел по коридорам, и мертвый свет неоновых ламп светил ему в спину… Что-то ждало его впереди?