Бурлак Вадим Николаевич. След из тайги

   – Вот такая нам кара небесная, – отозвался Фагот. – Махай, махай, Вася. Кучу денежек заработаешь. Считай, каждый взмах – пятак. Видишь, как много мы стоим!
   Василий сбросил куртку и рубаху. Пот заливал глаза, и руки едва-едва слушались. Но он не останавливался: стыдно было перед хлипким, изнеженным Фаготом, который все утро ворочал колотом без передыху.
   – Да что же это я, – вдруг спохватился Василий. – Ведь с детства учили не издеваться над хлебным деревом. Все равно что буханку ногами в грязь затоптать. Разудалился, размахался колотом, как несмышленыш, – он отбросил колот в сторону и похлопал по стволу кедра. – Прости, братец, ох, как изуродовал тебя.
   – Ты чего? Умаялся? Та-акой здоровый мужик, а уже уморился.
   Василий стоял, задрав вверх голову, пытаясь за ветвями разглядеть макушку дерева.
   – Ты чего там увидел? – забеспокоился Фагот.
   – Небо… Понимаешь, Фагот, кусок неба и в нем – верхушку дерева. Того дерева, которое мы с тобой, две падлюки, две гниды, уничтожаем. Тебе, Фагот, никогда не бывает жаль кедры, когда мордасишь их колотом?
   – Бывает, – неожиданно для себя ответил Фагот.
   – Ты слышишь, Фагот, как стонет кедр? Ведь ты должен слышать. У тебя музыкальный слух.
   – Оглох я, Вась, – Фагот испуганно оглянулся и понизил голос. – Очнись… Семен с нас шкуру спустит, если норму не выгребем. Знаешь, как он говорит: «Сибирь благая, мошка злая, народ бешеный». Ты понял, Вась?
   – Понял, – Василий снова взялся за колот. – Лады, Фагот, забудь, о чем я тут говорил, – и он снова взмахнул колотом.
   Вечером никто не проверил, сколько они собрали орехов. У костра – необычное оживление, суета и веселые возгласы.
   – Мурат прибыл! – радостно выпалил Фагот. – Быстро, мешки в общую кучу! Не заметят!..
   Василию показалось, что даже костер в этот вечер полыхал по-особенному ярко. Вокруг него расставляли нехитрую таежную посуду, бутылки с водкой. В глубоких мисках толсто нарезанные куски сыра, колбасы, хлеба. В большом прокопченном котле дымилась картошка. Люди в предвкушении пиршества потирали ладони, шутили, перемигивались. И над всем этим шумом и гамом парил веселый громовой голос Семена. Он отдавал короткие распоряжения, сдабривая их шутками.
   Заметив Василия, Семен воскликнул:
   – А, наш практикант! Как работалось? Понял теперь, что махать колотом – не портвейн пить? Садись, практикант.
   Василий поискал глазами Ольгу. Она почему-то настороженно встретила его взгляд и принялась подбрасывать в костер поленья. Василий подошел к ней.
   – Не прогоните?
   – Садитесь, у костра все места общие. Здесь не театр, – Ольга покосилась на него. – Как ваш первый трудовой день?
   – Изломался. А еще все время думал, неужели и вы коло том орудуете? Или для вас придумали какой-нибудь дамский, облегченный?
   Ольга засмеялась:
   – Куда мне с колотом справиться? Обхожусь общедоступным и гуманным способом: собираю только упавшие шишки. – Она вдруг заметила пустую миску в руках Василия. – А вы почему не едите?
   – Сейчас, сейчас, – засуетился Василий и тут же добавил: – С чего это меня на «вы» стали называть? Или постарел за день, или уважать больше стали?
   – За день многое меняется: и люди, и отношения, – глядя в костер, ответила Ольга. – Пить будете? Налейте водки.
   – Нельзя мне, – покачал головой Василий. – Я свое выпил. На семь жизней норму прикончил.
   – Алкоголик?
   – Был…
   – Не похоже. И лицо, и глаза, и руки у пьяниц другие.
   – Вот номер, что же, я сам на себя наговаривать буду?
   Василий тронул Ольгу за руку и глазами показал на человека, что сидел неподалеку и, казалось, прислушивался к их разговору. Ольга понимающе кивнула.
   А тем временем у костра становилось шумнее. Семен раскупоривал все новые и новые бутылки водки. То тут, то там слышались смех, ругань, пробовали затягивать песню. Тихо подошел сзади майор Стелуев и наклонился над Ольгой и Василием.
   – Шли бы вы, ребята, отсюда. Сейчас мужики перепьются и опять мордобой пойдет. Чего вам смотреть, как дурачье пьяное друг другу кровь пускает?
   – А вы почему остались? – спросила Ольга.
   – Я тоже ухожу. Выпью у себя в шалаше двести грамм и на боковую. Может, составите компанию? – Стелуев кивнул Василию.
   – Рад бы, но не могу, – ответил Василий и предложил Ольге: – Пройдемся по берегу?
   Ольга молча поднялась.
   – Если надумаете ко мне в гости, не стесняйтесь, – предложил Стелуев. – Пройдите по берегу вверх метров пятьсот, там и найдете мои хоромы…
 
   Со Стелуевым они встретились через два дня.
   – Не могу отвыкнуть от этой пакости, – майор бросил докуренную сигарету. – Ведь клиническую смерть перенес, выкарабкался и снова принялся сосать.
   – Давно это случилось? – Василий сел на бревно рядом с майором.
   – Клиническая смерть?
   – Да.
   – Три года прошло. Тогда комиссовали меня. Должен был подполковника получить, а вышло… – Стелуев махнул рукой. – В общем, воскресить воскресили, а об армии сказали: и не думай… К черту заунывные разговоры! Жизнь продолжается! И надо, не теряя времени, наслаждаться ею. Впрочем… – Стелуев кивнул в сторону Ольги, которая мыла на берегу посуду, и подмигнул Василию: – Вы как раз так и поступаете. Молодец! Ну, мне пора.
   – Надолго уходите?
   – Дня через три ворочусь. Вы тут присмотрите за моей виллой. Хорошая она у меня получилась. Обидно, если ее растащат на костер.
   – Сохраню, – пообещал Василий.
   Они пожали друг другу руки, и Стелуев зашагал берегом реки. Подошла Ольга.
   – Куда это Корней Антонович?
   – За Сенгулу отправился. Говорит, там ягоды в распадках видимо-невидимо.
   – А разве здесь мало?
   – Может, там ягода слаще, – пожал плечами Василий. – Может, отдохнуть от нашей бригады захотел.
   – Может быть, – задумчиво повторила Ольга. Василий взял из ее рук котелок с посудой:
   – Товарищ дежурный, какие у вас еще задания по кухне?
   – Кажется, разделалась со всеми.
   – Тогда разрешите пригласить прогуляться по бульвару.
   – Лучше в театр сходим.
   – Не достал билеты.
   – Тогда сходим в кино.
   – Там душно, к тому же показывают старый-престарый фильм. Мы пойдем в планетарий с настоящим небом и луной.
   – Пойдем, – согласилась Ольга.
   Вечер был сухой и студеный. Все затаилось в ожидании скорой зимы. Ольга подняла вверх руку.
   – Вон та звезда – Сириус.
   – Где он? – взглянул на ее руку Василий.
   – Да вон же, смотри, где мой указательный палец.
   – Сириус во много раз больше Солнца. А его спутник – совсем крохотная звездочка, и у нее нет собственного света.
   – Я ни черта не смыслю в астрономии, – ответил Василий.
   – У этой звездочки нет собственного света, – повторила Ольга, – зато сила притяжения такая, что может отклонить с орбиты своего соседа-великана.
   Василий улыбнулся и обнял Ольгу:
   – Ну и пусть отклоняются, это их личное звездное дело.
   Она заглянула ему в глаза и тихо сказала:
   – Так и я возле тебя.
   – Как? – не понял Василий.
   – У меня нет своего света. Понимаешь? Я лишь твой спутник. Без света… И могу навредить тебе – отклонить с орбиты.
   – Перестань…
   – Нет-нет, это правда.
   – Перестань, – Василий схватил ее за плечи и встряхнул. – Слышишь?
   Ольга ничего не ответила, и они долго шли вдоль берега реки, каждый думая о своем.
   – Кажется, вилла Стелуева, – наконец произнес Василий. Он показал рукой на мрачное нелепое строение из досок и ветвей. – Ты не замерзла?
   – Немного.
   – Пойдем погреемся. У Стелуева есть «буржуйка» и припасены сухие дрова. У него все четко: военный.
   Они вошли в сооружение, которое можно было назвать и шалашом, и землянкой, и хибарой. Василий зажег спичку.
   – Уютно живет майор. Ai;a, вот дрова.
   Ольга уселась на мягкий пастил из веток и молча наблюдала, как орудует у печки Василий. Наконец затрещали дрова, в разные стороны поползли седые струи дыма. Сразу стало теплей.
   – Как хорошо тут, – прошептала Ольга. – Я хочу шампанского.
   – Какое совпадение, а я – водки.
   – Тебе нельзя.
   Василий развел руками:
   – Бедному алкоголику остается только мечтать о выпивке.
   – Ну а если больше не о чем мечтать…
   Василий не дал ей договорить, резко обнял и поцеловал.
   – Еще одно желание появилось? – Ольга попробовала отстраниться, но он крепко держал ее.
   – Зачем ты так? – Василий нахмурился.
   – Прости, я сама не знаю, что со мной сегодня творится. Прости…
   – За что?
   – За то, что отклоняю с орбиты. – И она прижалась к нему.
 
   После возвращения из Москвы Серега Треф снова поселился у Мурата. На этот раз долго не пришлось бездействовать. Через два дня явился Славик и не один, а с хозяином.
   – Доброзин, – представился тот и некоторое время бесцеремонно разглядывал Серегу белесыми, чуть навыкат, глазами.
   Наконец он похлопал Трефа по плечу и коротко рубанул:
   – Хорош парень, будем работать.
   – Поработаем, – произнес Серега, отведя взгляд.
   – Вот и ладненько. Садитесь, ребятки, поближе. – Доброзин с минуту молчал, словно не мог собраться с мыслями, потом начал: – В каждом человеке, ребятки, наступает момент, когда он должен изменить ритм жизни. У вас это будет не скоро. А мне уже пора. Ясно?
   – Чего ж тут неясного, – отозвался Славик. – Кто хорошо трудился, имеет право в нашей стране на заслуженный отдых.
   – Вот именно, – оборвал его Доброзин. – Потрудился я не плохо в свое время, много, правда, потерял не по своей вине. Но дело не в этом. Ухожу на покой. Старость обеспечена. Да вот появилась возможность кое-что добавить к своей пенсии. Разве можно упустить такой момент? Как ты считаешь, Сережа?
   На этот раз Треф сумел выдержать взгляд белесых глаз.
   – Упускать прибавочку к пенсии, конечно, грех. Но чьими руками будет лепиться эта прибавочка?
   – Угадал, угадал, Сережка-Сережка, – улыбнулся Доброзин. – К вам, молодым, и обращаюсь за помощью.
   – Вот номер: то приказывал «Будем работать», а то просит помощь. – Треф с ехидцей взглянул на Доброзина.
   – Ершист, аи ершист, Сережка. И как до сих пор не сложил вихрастую головушку? Ума не приложу. Запомни, прошули я, угозариваю ли, для тебя и Славика – это все равно приказ.
   – Теперь понятно, – Серега развел руками.
   – Дело и для вас очень выгодное, – продолжил Доброзин. – Кроме того золотишка, что я приготовил для Москвы, есть еще. Только оно пока в землице лежит. Ждет не дождется, когда его извлекут на свет божий. Золото должно служить людям. Верно я говорю?
   – Верно-то верно, – отозвался Серега. – Да земля его отдает не так просто.
   – Знаю! Гектары пахать не заставлю. Имеется золотоносный участок. Сведения точные. Две недели работы – и на всю жизнь обеспечены. Бросаем к черту этот кооператив, орешки-ягодки, и разбегаемся в разные стороны.
   – А не получится, что этих разных сторон окажется всего две – «тот свет» и этот? – Серега криво усмехнулся. – Причем двое из нас троих почему-то разбегутся как раз на «тот свет»?
   – Отпадает, – Доброзин сделал решительный жест рукой. – Отпадает хотя бы потому, что одному не вынести из тайги всего золота и не доставить в Москву.
   – Но это можно сделать в три приема.
   – Ты забыл, Сережа, про милицию. Она упускает один раз, от силы – два. Но мелькать у нее перед носом три раза… Мы люди взрослые и не будем преуменьшать ее возможности.
   – А, да к этому золотишку милиция принюхивается? – всполошился Славик.
   – Пока нет, но если будем медлить да требовать друг у друга всяких гарантий, не только принюхается, а и слизнет. – Доброзин поднял вверх указательный палец. – Хочу обратить внимание на одну деталь. Остаться в живых с той информацией, что вы получили от меня, гораздо сложней… Славик не дал договорить:
   – Когда надо идти?
   – Завтра. А что скажет Сережка?
   – Чего ж мне еще говорить? Завтра так завтра…
   – Вот и ладненько. Мурат вас соберет в дорогу и переправит ко мне. В тайге и встретимся.
 
   – Тьфу… тебе в рыло, – не сдержался Треф, когда Доброзин ушел, – деточку из себя корчит, цветик-ягодка. А если милиция привязала тех двух покойников к Добрсзину?
   – Нет-нет, что ты! – затряс головой Славик. – Мужик он верткий, бесследный.
   – Привидение, что ли? – усмехнулся Серега. – Ну ты со всем одурел. Как выпутываться думаешь?
   – Золотишко поковыряем. Чего уж тут. Никуда не денешься. Только нам с тобой друг за друга держаться надо, – торопливо заговорил Славик. – Может, пронесет, отделаемся от Доброзина. Тогда и нам отсюда мотать надо. Старик обещал отдать мне рынбк со всей бригадой, а я так думаю: на хрена это все? Раз Доброзин отдает свое дело просто так – значит, что-то не ладно.
   – Хана вашему дефициту! – злорадно ответил Треф. – Будет машина, будут и дубленки, и тебе, Славуля, снова переквалифицироваться придется. Будешь воровать честно.
   – До этого еще далеко, мы не доживем.
   – Конечно, не доживем, если вовремя не отвалим.
 
   – Теперь хребет не собираешься мне ломать? – пошутил Василий.
   – Теперь нет, поначалу думал, у тебя с Ольгой так – тра-ли-вали. Но раз дела серьезные, чего мне своим рылом лезть? С нами-то надолго?
   – Пока не знаю, – пожал плечами Василий.
   – Мой совет: уводи ты ее от нас подальше и побыстрее.
   – За совет спасибо.
   Помолчали. Потом Василий спросил:
   – Когда на зимовье?
   – Денька через два-три. Мурат привезет одежду, кое-что для охоты, и будем перебираться. Зверя-то доводилось бить?
   – Доводилось. На глаз и руки не жалуюсь.
   – Поглядим, поглядим. Дырявые шкуры нам ни к чему.
   Подошел Стелуев.
   – У меня к вам просьба, Василий. Не откажите.
   – Постараюсь.
   – Хочу вас похитить на несколько дней и поэксплуатировать.
   – Это как?
   – Есть одна избушка. В ней когда-то база геологов была. Хочу ее подремонтировать и пожить месяц-другой. Поможете?
   – Как бригадир скажет.
   – Давай помогай, – хмыкнул Семен. – Чего ж не помочь хорошему человеку?
 
   Отшелестело время листопада, отзвенели тихие осенние капели, и затихла тайга. Затихла, затаилась ненадолго, ждет, когда нагрянут морозы, а с ними ворвутся в лес метели и вьюги.
   Мурат привел Серегу и Славика на зимовье, когда тайгу запорошило первым снежком.
   – Вплелись в хреновину, – ворчал Серега. – Зима, а мы в тайге вкалывать собираемся. Померзнем.
   – Та вытянем как-нибудь, – отвечал неуверенно Славик. – Одежда на меху, спирту вдосталь, костерок разведем.
   Мурат свел их с Семеном, а сам заторопился назад, успеть, пока не затянулась льдом река. Семен встретил их неприветливо.
   – Отлучаться не могу: дел по горло. Сами дойдете, без провожатых. Расскажу, покажу, как разыскать нашего хозяина-благодетеля, и топайте ножками. За два дня управитесь. Увидите нашего разлюбезного.
   Поздно вечером наведался Федот Андреевич.
   – От везуха нам сегодня на гостей, – не то шутя, не то серьезно приветствовал его Семен. – Куда тебя положить, дед?
   – Я, может, с вами под одной крышей и не стану ночевать, – ответил Федот Андреевич. – Где племяш?
   – Запил, – хихикнул Генка. – Чифирок в лесу гонит.
   – У тебя не спрашивают, шутник.
   – Ушел он в тайгу, – пояснил Семен.
   – Как ушел?
   – Не бойся, не съедят твоего племянничка. Денька через три обещал вернуться, – успокоил Семен. – Ложись отдыхай.
   – Чего темнишь, Семен? Сказывай, где Василь?
   – С майором ушел, – сказала Ольга. – Майор попросил помочь отремонтировать старую базу геологов.
   – Вон как… – задумался Федот Андреевич. – Ушел, значит, и ничего не просил передать мне?
   – Ничего, – покачала Ольга головой.
   – От шалопут, – Федот Андреевич засуетился. – Ты уж скажи ему, как объявится, что я навещал. А мне пора.
   – На ночь глядя? – удивился Фагот.
   Ольга вышла за ним следом.
   – Возьмите меня с собой.
   – Да ты что, голубонька? – удивился Федот Андреевич. – Не туда иду, куда ты хочешь. Я по своим делам поспешаю.
   – Тогда торопитесь. Беду чую.
   Старик внимательно посмотрел ей в лицо.
   – Вон как?.. Потороплюсь, потороплюсь, голубонька.
 
   – О! Да к нам гости пожаловали, – Стелуев отошел от окна и остановился рядом с Василием. – Есть чем угостить?
   – Кажется, есть… – Василий направился было к печи, но неожиданный удар в живот заставил его скорчиться от боли. И тут же Стелуев ударил его коленом в лицо. Василий застонал и повалился на пол. В избу вошли Серега и Сланик и замерли на пороге.
   – Чего застыли?! Входите! – произнес Стелуев-Доброзин.– Не бойтесь, ребятки, это работник милиции. Вынюхивал мои дела, лез куда не следует, а теперь он безвреден. Ну-ка, возьмите под нарами веревки и хорошенько свяжите его.
   Серега пристально вгляделся в лицо Василия, потом тряхнул головой:
   – Э, дядя, мы так не договаривались. Золотишко-то твое в крови, а значит, в Уголовном кодексе больше весить будет.
   – Цить! – Доброзин вытащил из кармана пистолет и навел на Трефа. – Заткнуть хавало и делать, что приказал!
   Серега и Славик нехотя достали веревку и принялись связывать Василию руки за спиной. Доброзин сам проверил, надежны ли узлы, и скомандовал:
   – А теперь обыскать!
   Серега и Славик все так же нехотя повиновались.
   – Ничего нет, – Треф вывернул все карманы Василия.
   – Пусто, – подтвердил Славик.
   – Сам вижу, – отозвался Доброзин. – Куда же он пистолет свой дел? Ведь наверняка с оружием прибыл…
   Василий стал приходить в себя. Застонал и попробовал пошевелить руками.
   – Ну-ка, посадите его, – распорядился Доброзин. – Надо кое-что выяснить. – Он зачерпнул из ведра кружку холодной воды и плеснул в лицо Василия, потом нагнулся к нему и участливо спросил: – Полегчало, Василек?
   Василий вместе с кровью выплюнул два зуба, обзел взглядом избу и неожиданно улыбнулся:
   – Чуть-чуть полегче.
   – О, ты у нас молодчага, – Доброзин сунул пистолет в карман и сел на корточки. – Хочу серьезно поговорить с тобой, Василек. Пораскинь мозгами. У тебя два выхода: ответишь на мои вопросы – оставлю в живых, нет – сам понимаешь…
   Василий облизнул распухшие губы и кивнул в сторону Сереги и Славика:
   – А эти откуда взялись?
   – Вопросы буду задавать я! – оборвал Доброзин. – Что известно обо мне в управлении? И без вранья! Жить-то, надеюсь, хочется?
   – Еще как…
   – И чтоб деваха твоя осталась живой, тоже хочешь?
   – Сволочь, – не сдержался Василий и рванул руки, но веревки надежно стягивали их.
   – Теперь понимаешь, что, если не ответишь на мои вопросы, ей тоже конец? – Доброзин поднялся на ноги и походил по избе. – Итак, я жду.
   – Плохи твои дела.
   – Да уж не хуже твоих… Будешь отвечать?
   – Тебе уже не уйти. Нам известно и про убийство, и про золото.
   – Почему же не взяли до сих пор?
   Василий посмотрел на Серегу и Славика.
   – Мы не только тобой интересуемся. Нам и на других надо было искать выходы.
   – Связным у тебя был, конечно, Федот Андреевич? Можешь не отвечать, и так все ясно. А из бригады Семена никто не помогал?
   – Нет.
   – Вспомни, Василек, вспомни хорошенько. Может, завербовал кого в осведомители.
   – Не та публика, – покачал головой Василий. – Какой от них толк? Сам же говорил: за бутылку водки продадут и перепродадут.
   – А деваха твоя?
   – Ну зачем же втягивать ее в такие серьезные дела? С меня одного связного хватало.
   – Что известно о золоте?
   – Мы знаем, где его добыли те двое.
   – Вот как? – Брови Доброзина резко выгнулись.
   – А чего тут удивляться? Это как раз легче всего было выяснить.
   – М-да, действительно, – пробормотал Доброзин и кивнул Сереге и Славику. – Ну-ка, ребятки, на пять минут выйдите, подышите свежим воздухом.
   – А вы тут против нас не сговоритесь? – Серега выжидающе посмотрел на хозяина и на Василия.
   – Идите, идите, – поморщился Доброзин и махнул рукой.
   Когда Серега и Славик вышли, продолжил:
   – Значит, не исключено, что в том золотоносном месте меня ждет засада?
   – Наверняка ждет, – подтвердил Василий.
   – Ас какой стати я туда полезу? – Доброзин засмеялся. – Мне и того золотишка хватит, что я припрятал. Не там капканы ставите.
   – Ничего, мы их много наставили, в какой-нибудь наверняка попадешься.
   Доброзин подскочил к Василию и с силой вонзил ногти ему в лицо.
   – Заткнись, щенок. До моего золота вам не добраться. Руки коротки. – Он с силой оттолкнул Василия.
   Распахнулась дверь, и в избу заглянул Серега:
   – Любовная сцена у фонтана продолжается?
   Доброзин зло взглянул на Трефа и процедил:
   – Зови Славку. Этого, – он пихнул Василия ногой, – в погреб. Пусть остынет немного.
   Серега и Славик кое-как спустили Василия по шатким ступенькам.
   – Ну, теперь чего? – спросил Треф, когда они выбрались наверх.
   – А теперь… – Доброзин подошел вплотную к Сереге. – Выкладывай, откуда знаешь этого лягавого? Только не темни. Видел, как вы переглянулись. Переглянулись и промолчали, вроде как тайна между вами какая, дела общие? А?
   – Глазастый ты, дядя, углядел-таки.
   – Жизнь научила, так где и как вы познакомились?
   – Случайно.
   – А все-таки…
   – Пять лет назад он во мне человека увидел. Поверил. А я потом долго потешался над его доверчивостью.
   – Теперь жалеешь, – хмыкнул Доброзин. – С милицией отношения только на обмане надо строить.
   Серега отвел глаза и ничего не ответил.
   – Собирайтесь, ребятки, в дорогу. Нам здесь делать нечего, – кивнул Доброзин.
   – Куда сматываемся? – Славик переглянулся с Трефом.
   – Я же говорил, куда. На золотоносные места.
   – Неувязочка получается, – встал Серега. – Там же засада.
   – Подслушали?!
   – Случайно донеслось.
   – Я вас в другие места поведу. Не бойтесь, сам на рожон не полезу и вас не подставлю. Милиция не все вынюхала. Сработаем, ребятки, без потерь.
   – А с ним что? – Славик кивнул в сторону погреба.
   – Разве не понятно? – Доброзин сунул правую руку в карман куртки. – Опасный он. Пока его связной доложит, что он ушел из бригады, мы ликвидируем эту опасность… И ищи нас тогда на просторах страны…
   – Стоп, дядя, не о том речь, – прервал Серега. – А если мы со Славиком не дадим тебе лягавого? Доброзин загадочно улыбнулся.
   – Мне он уже совсем не нужен. Он твой, Сережка. Вы же старые приятели. Лягавый поварил тебе, а ты его на мучительную смерть обрекаешь. Нехорошо.
   – Не понял…
   – Поясню, – Доброзин вытащил пистолет и тихо приказал: – В погреб!
   – Да ты что, очумел?!
   – Без истерик. Покажи инструмент, – поморщился Доброзин.
   Серега скорей машинально, чем осознанно, вытащил висевший под мышкой охотничий нож и сделал шаг к Доброзину. Но тот направил на него пистолет.
   – Стоящий инструмент. Ступай.
   Серега в замешательстве посмотрел на Славика, на Доброзина и начал спускаться в погреб.
   – Побыстрей, – Доброзин подошел к краю входа в погреб.
   Василий попытался приподняться и что-то сказать, но Треф быстро зажал ему рот, перерезал веревки и прошептал:
   – Крикни и замри, пока не уйдем…
   Ладонью он стер с лица Василия кровь и вымазал лезвие ножа.
   – Чего возишься?! – раздалось сверху.
   – Ну-ка, Славик, подай фонарь.
   – Кончен, – отозвался нехотя Треф.
   Луч фонаря скользнул по земляному полу и замер на окровавленной шее Василия.
   Серега вылез из погреба и уселся на край, свесив ноги. Нож он всадил в дощатую половицу.
   – Видишь, как все просто, – Доброзин погасил фонарь. – Не так уж страшна человеческая кровушка. Привыкнуть можно ко всему. Эх, Сережка-Сережка, теперь и ты заделался мокрушником, да ненадолго…
   Треф поднял голову. Прямо в лицо ему смотрел жуткий глазок пистолета. Рванулся Серега в сторону и только успел выдернуть из половиды нож, как равнодушно громыхнули два выстрела.
   – Серегу за что-о-о?! – завопил Славик и метнулся к Доброзину.
   Третий выстрел отбросил его назад. Славик схватился за живот и повалился на пол. Доброзин склонился над ним, хотел было еще раз выстрелить, но заметил кровавую пену на губах и спрятал пистолет.
   «Все, надо сматываться, – подумал Доброзин. – Два дня до заброшенной деревни, вытаскиваю свое золото и айда в Москву. Славка, видать, не проговорился этому фендрику, что я в Москве по их следу шел, и без него теперь знаю, на кого выходить… Жаль, не удалось еще добыть золотишка. – Доброзин вдруг понял, что говорит вслух. – Ого, плохой признак, нервишки сдают. Вон как руки трясутся, будто после первого покойника…»
 
   Василий слышал выстрелы, крик Славика и бормотание Доброзииа. Он рвался из погреба, но ничего не мог сделать с проклятыми веревками на ногах. Серега не успел их перерезать. Узел был затянут накрепко. Ослабевшие пальцы никак не могли с ним сладить. К тому же приходилось делать это в темноте, на ощупь. Василию показалось, что прошла целая вечность, пока наконец узел распутался.
   Ноги затекли, и первые минуты он мог стоять, лишь держась за стену. Потом почувствовал, как ноги ожили, и стал подниматься наверх. Несколько раз останавливался, боялся упасть. Наконец выбрался. Долго сидел на полу, уставившись на мертвых Серегу и Славика.
   Снова поднялся на ноги. Подошел к ведру с водой, смыл с лица кровь, прополоскал рот и выпил три кружки воды. Пошарил под нарами и достал бутылку водки. Несколько глотков взбодрили его. Захотелось есть. Но едва Василий подошел к печи, как послышался стон. От неожиданности он вздрогнул и обернулся.