– Мужики! – послышался прямо-таки панический возглас Василия. – Я тут ни при чем, верно вам говорю… Я к этой сучке не имею никакого отношения, то есть я только…
Мазур одним прыжком оказался возле него, навис с угрожающим видом:
– Ты только ценности через границу таскал, ага? Контрабандой пробавлялся, и не более того? Шкуру спущу, интеллигент хренов, если будешь запираться!
– Я… Это…
Он отшатнулся, вжимаясь затылком в осклизлый мусор, – как всякий, у кого перед глазами оказалось лезвие не самого безобидного на вид ножа. Мазур, пощекотав острием его заросший подбородок, с неприкрытой угрозой посоветовал:
– Лучше бы тебе, тварь, чистосердечно покаяться. Мы же с тебя теперь не слезем, гнида этакая, сам понимаешь. Какие тут, к лешему, прокуроры? Я тебя, если понадобится, в клочья изрежу! Я тебе и прокурор, и следствие, и все остальное! – И недвусмысленно занес ногу над перевязанным боком: – Пну сейчас – ребра хрустнут… Выкручивайся срочно из этой истории, сучонок, и, если будешь правдочку петь, я тебе кой-какое снисхождение окажу…
Он уже видел по налитым слепым ужасом глазам, что дело пошло, клиент дозревает, – точно, не великого мужества субъект, и в передрягах этаких явно не бывал…
– Ну, ты понял, что выбора у тебя нет ни хрена? – дожимал Мазур, поигрывая смертоубийственным ножиком. – Пристукну, тварь, при попытке к бегству. А то и просто ноги прострелю к херам и брошу здесь подыхать… Думаешь, пожалею?
– Не надо!
– Тогда колись, сволочь, колись! – рявкнул Мазур, посверкивая средством убеждения. – Некогда мне тут с тобой возиться! Тебе, паскудник, надо очень постараться, чтобы взяли тебя в вертолет, а не кинули к чертовой матери загибаться…
– Подождите! Я ж никакой не шпион…
– Вот ты мне это и докажи! – наседал Мазур.
– Подождите… Сейчас… Она ж могла и здесь что-нибудь такое свое оставить…
Краем глаза уловив, как еще сильнее напряглась Гейша, Мазур сообразил, что, сам того не ведая, напоролся на некий след. И, не теряя времени, прикрикнул:
– Где это – здесь? Ну?
– Сейчас, сейчас…
Он проворно пополз на четвереньках в угол, охая от боли в боку, но не останавливаясь. Бормотал на ходу:
– Пропади оно все, если такой расклад…
Мазур неторопливо шагал следом с ножом в опущенной руке, каковой еще раз продемонстрировал с угрожающим видом, когда сердечный друг Василий чуточку сбился с темпа.
– Вот сейчас, ага…
Здоровой рукой Василий принялся разбрасывать толстый слой мусора в углу, то и дело оглядываясь на Мазура в приливе самого что ни на есть верноподданнического усердия. Сделав равнодушную физиономию, Мазур громко сказал:
– Ах, ну да… Тайничок… (А что там еще могло быть, кроме тайника? Тут семи пядей во лбу не нужно быть…) Тот самый… Ну, ничего, сам раскапывай…
– Пидер… – прямо-таки с лютейшей злобой вырвалось у Гейши.
– А вот так оно обычно и бывает, – невозмутимо констатировал Лаврик, приподнявшись и присматриваясь. – Вот вам, мисс Дженнифер, оборотная сторона тесной дружбы с местной уголовщиной. Рьяно сотрудничают, но при провале на них никак нельзя полагаться – зачем им-то по шпионским статьям проходить? Он не первый и не последний, кто вас продавать будет со всем старанием…
Она сидела, прижавшись к стене, зло сжав губы. «Ага, – цинично подумал Мазур, – вот и влипла, стервочка, там, внизу, что-то есть интересное, вон как напряглась…»
– Отползи, – отстранил он Василия. – С одной рукой будешь долго ковыряться…
И сам принялся за дело, сгребая мусор обеими ногами, краешком глаза косясь на Василия, чтобы не выкинул какого-нибудь фортеля. Под мусором обнаружился относительно новый брезент, никак не способный здесь заваляться со старых времен, а под брезентом – аккуратный люк, сколоченный опять-таки из довольно новых досок. Отвалив его, Мазур обнаружил черный проем и уходящую вниз узкую лесенку. Ну да, под всяким приличным храмом отыщутся подземелья – мало ли что понадобится прятать…
Посветил фонариком и принялся осторожно спускаться, проверяя пяткой каждую ступеньку. Нет, никаких сюрпризов, кладка весьма даже добротная, для себя старались монахи, не для чужого дяденьки.
Он оказался в низком помещеньице со сводчатой крышей. Не спеша, методично водил лучом фонаря. Окованный железом патронный ящик старого образца, кожаные сумки…
Мазур пнул лежащую ближе всех в выпуклый, полуистлевший бок. Кожа лопнула, и в луче фонаря блеснули желтые кружочки со старорежимными двуглавыми орлами, профилем последнего, самого никчемного, пожалуй, самодержца всероссийского… Еще какие-то свертки, в плотной бумаге и сургучных печатях…
Он наклонился, подцепил пригоршней золотые монеты и ссыпал их в наколенный карман. Еще раз прилежно осветил подвал. Шагнул вправо, к стене.
А вот эта штука выглядела вполне даже современно – чемодан из черного пластика с закругленными углами… Первым побуждением было тут же откинуть защелки, но Мазур благоразумно с этим желанием справился: как знать, что тут могут таиться за сюрпризы, рванет что-нибудь компактное, и будут твои кишки на низком сводчатом потолке. Наверху послышался окрик:
– Стоять!
Мазур в три секунды взлетел по ступенькам, готовый к самому худшему, но там все уже уладилось без его квалифицированной помощи: Лаврик, обеими руками сжимая пистолет, держал Василия под прицелом, а тот стоял с таким видом, словно он тут и ни при чем…
– Хулиганим? – спросил Мазур почти весело.
– К автомату попробовал подобраться, сволочь, бочком-бочком… – сказал Лаврик, ощерясь.
– Васенька, – задушевно сказал Мазур. – Я тебя прощаю на первый раз, но если ты еще раз попробуешь пакость какую-нибудь устроить – задавлю без жалости…
– А я, я ничего…
– Вот и сиди, – сказал Мазур, продемонстрировав Лаврику монеты и чемодан. – Ну, золотишко, ясно, дореволюционное… Васюта, ты где ж его свистнул?
– Все здесь и лежало… Мы нашли документы в запасниках. Один из атаманов казну схоронил, когда их здесь прижали чоновцы с пушкой… Потом как-то так получилось, что не вернулся никто…
– Ну, это, конечно, увлекательно, – сказал Мазур. – А вот этот симпатичный чемоданчик, уж конечно, не осужденные судом истории атаманы оставили? Вид у него больно уж современный…
– А этого я вообще не видел, – истово сказал Василий с таким видом, словно и хотел перекреститься для убедительности, но не умел толком. – Эта стерва, видимо…
– Ну, мы сейчас и посмотрим… – сказал Мазур, усаживаясь рядом с Гейшей. – Сейчас мы его и откроем. Если там какой-нибудь нехороший сюрприз типа взрывчатки, то на кусочки разметает нас обоих, и получится почти по классику: они жили бурно и недолго и умерли в один день. Моя дорогая мисс, у вас ведь есть японские предки? Вы, часом, не хотите ли гордо отправиться на тот свет в моем обществе? Как и положено правнучке самураев?
Нет, не похоже. Она косилась затравленно и зло, но, судя по реакции, ничего взрывчатого в чемодане не было. После вполне понятного секундного колебания Мазур энергично дернул застежки.
Ну конечно, это никак не походило на барахлишко атамана времен гражданской, а вот на хозяйство запасливого разведчика как нельзя более смахивало: компактные электронные блоки в прозрачной упаковке, в продуманных ячейках из пенопласта.
Мазур двумя пальцами выдернул один, повертел. Никакой маркировки, не говоря уж о логотипах страны-изготовителя. Классический набор шпиона.
– Ваше, мисс? – спросил он весело.
– Первый раз вижу, – вздернула она подбородок.
– Вот как, вот как… – задумчиво произнес Мазур, запихивая вещичку назад в гнездо. – Я дурно воспитан, таким уж уродился, – и отчего-то не верю даме на слово… Ваше, чего уж там…
– Мужики, – проникновенно сказал Василий. – Там золота пудика два – и червонцы, и соверены, и марки… Две шкатулки с ювелиркой и камешками – грабили, наверное, на пути все, что подвернется и кого удастся… Давайте поделим, а? Каждому столько придется… Вы же не за этим пришли. Что же, государству сдавать в расчете на положенный процент? Вы что, миллионеры? Наслышаны, сколько вам платят, – грошики… А, мужики? Вам ведь она нужна, а никакое не золото… Поделим и разбежимся. Вы и без меня ее расколете, вы ее уже колете, не зря же поминали такие подробности… Я не шпион, мужики, я по сравнению с ней – безобидный кладоискатель… А?
– Посмотрите, друг мой, – сказал Мазур, оборачиваясь к Лаврику. – На физиономии данного бедолаги написаны все неприглядные симптомы золотой лихорадки…
– Почему бы и нет? – вдруг спросила Гейша. – Представьте, что вы меня так и не нашли. Вам даже необязательно делиться с этим кретином, – она небрежно мотнула подбородком в сторону Василия. – Для двоих – вполне приличная сумма. Не разойтись ли нам в разные стороны?
– Да ну, что вы, – осклабился Мазур. – Как я могу отпустить милую, беззащитную девушку бродить в одиночестве по здешним диким местам? Не дай бог, еще какая-нибудь беда приключится, опять в лапы к каким-нибудь хамам попадете…
– Знаете, я рискну, – сказала она серьезно. – Оставьте мне автомат этого идиота, и я рискну…
– Говорю же, не получится, – сказал Мазур, ухмыляясь вовсе уж цинично, глядя, как в глазах у нее тускнет надежда. – Как офицеры и джентльмены, не можем вам позволить странствовать в одиночестве по этой глуши. Мы вас непременно доставим в более цивилизованные места, заботой окружим…
– Подумайте, – не унималась она. – Вам хватит на всю оставшуюся жизнь…
– Меня по-другому воспитывали, – серьезно сказал Мазур. – И поздно уже переучиваться…
Он звонко захлопнул чемодан, аккуратно поставил его в уголке и взглянул на Лаврика, ожидая инструкций, – самое время выработать дальнейшую диспозицию.
– Спутай этого, чтобы не взбрыкнул, – сказал Лаврик.
– С превеликим удовольствием, – сказал Мазур, извлекая столь необходимый в хозяйстве моток веревки. – Да не дергайся ты, Васюта, сам подумай: если бы я хотел тебя пристукнуть, на кой черт мне тебя связывать? Спокойно сиди, кому говорю, а то как двину, на ученую степень не посмотрю…
– Идиоты… – шипел Василий, пока Мазур его спутывал с большим знанием дела. – Всем хватило бы…
– Ну, извини уж, – сказал Мазур. – Такие уж мы с моим другом старорежимные идиоты. Стареем, о душе надо подумать… Ну, посиди смирненько в уголке. Или тебя поближе к девушке посадить, чтобы было не так скучно? Нет, чует мое сердце, что вы друг друга покусаете, как две барбоски…
Он поднял охнувшего Лаврика, осторожно, крепко поддерживая, повел к выходу. Лаврик старательно прыгал на одной ноге, изредка шипя сквозь зубы.
Снаружи безмятежно светило солнышко, синело небо, тишина стояла благостная: живи – не хочу…
Устроив Лаврика на подходящем камне, Мазур понизил голос до шепота:
– Ну, командуй, твое высокопревосходительство. У нас не так уж много вариантов, вообще-то… Рации, жалко, нет… Ничего, если тряхну старыми костями, до лагеря доберусь часа за три… – Он замолчал и честно уточнил: – Или за четыре, нам уже не двадцать пять…
– Нет, – сказал Лаврик.
– То есть?
Лаврик смотрел ему в лицо отрешенно, щурясь от боли.
– Их там уже нет, – сказал он тихонько. – Сразу после нашего отъезда они должны были включить маячок и вызвать вертолет. Не тот, на котором мы сюда летели. Другой.
– Тьфу ты, – сказал Мазур. – Очередная комбинация, а?
– Ага, – кивнул Лаврик. – Комбинация. К чему тебе лишние подробности? Ты человек понимающий, знаешь, что с лишними подробностями жить тяжелее… В общем, Чеботарем все не исчерпывается.
– А я подозревал, знаешь ли, – сказал Мазур устало. – Хар-роший такой крот, в богатой шубе, матерущий…
– Ну ты ж у нас умный мужик…
– Молчу, молчу, – покладисто сказал Мазур. – Каждый знает ровно столько, сколько ему необходимо… Ну, а что же делать-то? Ты совершенно нетранспортабелен, я не могу топать к цивилизованным местам, одновременно подгоняя эту стерву и волоча тебя. Сам ведь понимаешь? А на вертушку нам рассчитывать нечего, я так понимаю? Перемудрили вы что-то с комбинациями.
– Ничего подобного, – сказал Лаврик строптиво. – Вполне нормальные комбинации. Кто мог предвидеть…
– Что ты лопухнешься…
– Что я лопухнусь, – честно повторил Лаврик. – Ну что ж теперь делать, сколько ни бей себя ушами по щекам… Доставил я тебе удовольствие, а? Свалял грандиозного дурака…
– Брось, – великодушно сказал Мазур. – Давай-ка лучше обсудим наши немногочисленные варианты…
– А вариант у нас один, – сказал Лаврик, щурясь на солнце. – Коли уж я весь из себя нетранспортабелен…
Воцарилось короткое молчание.
– Та-ак… – сказал Мазур наконец. – Что же, я тебя должен тут бросить?
– Приходится, – сказал Лаврик. – Ты живехонек и здоровехонех и эта паршивка – тоже. Карта, компас, «джипиэска» – все есть. Тебе с ней пройти-то всего километров сорок до обитаемых мест, до ближайшего райцентра. Там и трасса недалеко. А по ней до сагайской столицы – всего-то сто с лишним километров. Ты и похлеще видывал виды, такой рейд для тебя – семечки. Машину раздобудешь где-нибудь, наймешь, угонишь в крайнем случае… мне тебя учить? При благоприятном раскладе это у тебя отнимет сутки-двое. Уж столько-то я продержусь, при том, что есть и медикаменты, и жратва, и даже ручей под боком…
– И все же это как-то… – сказал Мазур с некоторым сомнением. – А если на тебя выйдет еще кто-то, о ком мы не знаем? Опамятовавшиеся монголы вернутся?
– У тебя есть другие варианты?
– Нету, – честно признался Мазур. – Ни одного…
– Ну вот, – жестко сказал Лаврик. – Что нам, дешевое кино тут устраивать? С затрепанными пафосными фразами образца киностудии имени Довженко? Мы с тобой, дорогой мой, хищники, нам сантименты ни к чему, нам дело делать надо. Я продержусь. Бывало и хуже, сам знаешь. Кирилл, у меня в прицеле жирный и матерущий крот, какого давненько не было, так что мой собственный комфорт меня сейчас волновать не должен нисколечко. Долго мы еще будем языком балабонить? Приказ ясен?
– Так точно, – сказал Мазур, хмурясь. – Ну, а в сагайской столице-то что? В ближайший военкомат бежать?
– Ну зачем… – усмехнулся Лаврик. – Там есть канал. Телефончик и пароли я тебе дам. Бдят на этом телефоне круглосуточно. Всего-то и проблем – добраться в столице до ближайшего телефона и звякнуть…
– Ты уверен, что в лагере уже никого нет? – спросил Мазур.
– Стопроцентно. Мои приказы, сам знаешь, скрупулезно выполняются… Они уже улетели. Говорю тебе, комбинация несколько сложна, да что там, запутанна, но без нее никак не обойтись… Ну ладно, – криво усмехнулся он. – Ты человек свой… Мы с тобой покойнички, ясно? Милейший Вадик, сволочь такая, ухитрился нас прикончить. А это обеспечивает до известного момента и в известных комбинациях должный оперативный простор. Мы с тобой свежие покойнички, а Гейша растворилась на таежных просторах. Ну, тебя еще долго уговаривать? Приказа не слышал?
– Я же сказал – есть, – угрюмо ответил Мазур, протягивая руку. – Давай, бабой подстреленный, опирайся на мое могучее плечо…
На душе у него было мерзко – но Самарин, если холодно разобраться, был кругом прав. Тащить его на себе и одновременно стеречь Гейшу – совершенно невыполнимая задача. Есть оружие, еда, вода и лекарства… В принципе, вполне реально обернуться за пару суток, если не щадить Гейшу. Ну, а уж себя-то он никоим образом щадить не будет, нет такой привычки ни у него, ни у Лаврика. Все правильно – хищники, что уж там…
– Возьмешь у меня свитер в рюкзаке, – сказал Самарин, старательно прыгая рядом на одной ноге. – Эта паршивка в одной рубашечке, она и так всю ночь зубами простучала, не дай бог занедужит…
– Доволоку, – сказал Мазур сквозь зубы. – Доволоку…
Он устроил Самарина на прежнем месте, пошарил в его рюкзаке, извлек толстый бежевый свитер. Подошел к Гейше, на ходу доставая нож, рассек веревки. Сунул свитер ей в руки:
– Надевай. Ну?
Она после секундного колебания натянула свитер, уставилась на него с прежней выжидательной злобой:
– И что дальше?
– А дальше мы пойдем ножками, – сказал Мазур. – Тут недалеко. Ты у нас девушка тренированная, по тайге ходить умеешь…
– Я не поняла, это что, шутка?
– Какие там шутки, – сказал Мазур. – Шевелись…
Взял карту, компас и черную коробочку «Джи-пи-эс», разложил все по карманам и направился к выходу из храма, невежливо подталкивая Гейшу перед собой. Чуть поразмыслив, остановил за шиворот, завернул ей руки за спину и привычно уже связал их. Бросил недружелюбно:
– Ничего, шагать это тебе не помешает… Двигай!
– Эй, вы куда? – недоумевающе вскрикнул Василий. – А я-то как же? Куда это вы пешком собрались?
– Говорю же, недалеко, – сказал Мазур. – Ничего, этот вот дядька за тобой присмотрит. У него это замечательно получается… – Он подошел к Лаврику, присел на корточки и сказал тихонько: – Смотри, старый черт, не вздумай тут вульгарно загнуться без всякой пользы для прогрессивного человечества…
– Не дождешься, – сказал Лаврик, упрямо щурясь.
«Да нет, – оценил Мазур, пытливо присмотревшись к человеку, с которым его столько лет связывали сложные и запутанные отношения. – Духом наш волчара не пал. Ситуация поганенькая, но это – с точки зрения обыкновенных людей, а у нас бывало и гораздо хреновее…»
– Ты, в общем, смотри тут… – сказал он и, не оглядываясь, вышел из храма.
Гейша так и стояла со связанными руками, выжидательно косясь на него. Мазур неторопливо привел себя в походный порядок – убрал гранаты во внутренние карманы, чтобы не пугать каких-нибудь случайных мирных встречных (должны же тут хоть иногда ходить самые обыкновенные, мирные путники?!), перевесил автомат под бушлат. Ну, нож на поясе – сущие пустяки для здешних мест…
– Пойдемте, мисс? – спросил он как ни в чем не бывало.
– Куда? – спросила она неприязненно.
– А во-он туда, – показал Мазур. – Всего-то пара часов ходьбы, вы у нас девушка спортивная, справитесь…
– И там?
– А там сядем на вертолет и отправимся в более цивилизованные места. Такие уж нам выпали правила игры.
Гейша разглядывала его внимательно и пытливо, несомненно, прокручивая сейчас в голове догадки, версии и комбинации, наверняка, как легко догадаться, все до единой сводившиеся к одному, примитивному побуждению: как бы от него, гада такого, избавиться окончательно и насовсем?!
– Ну, двинулись? – спросил он как ни в чем не бывало.
– А если я никуда не пойду? – поинтересовалась она с некоторым вызовом.
Мазур подошел к ней вплотную и рывком задрал голову, взяв за подбородок:
– Не дури. Ты же профессионал, а?
– По-моему, я ни в чем таком не признавалась…
– Ну, это детали, – усмехнулся Мазур. – Давай молчаливо сойдемся на том, что мы оба профессионалы… Как ты ни изображай святую невинность, я уверен, у тебя есть некоторое представление о российском спецназе. Соображаешь примерно, что это такое? Не могли тебя не учить толковые спецы… Так вот, у меня есть приказ – довести тебя в назначенное место. А я привык выполнять приказы, независимо от их сложности. Давненько служу, привык… Ну так вот: я вовсе не обязан доводить тебя в полной сохранности. Если придется пойти на некоторую потерю товарного вида, пусть уж. Если понадобится, я тебя буду трахать во все дырки почище тех монголов. Если понадобится, буду легонько уродовать – так, чтобы это не повлияло на твою способность к передвижению – ноготки и все такое прочее… Не прими за похвальбу, я тебя умоляю, но у меня на счету столько покойников и столько качественно допрошенных экземпляров, что душой я немножко зачерствел… Ясно? Если уж играешь в такие игры, будь готова ко всему…
– Скотина… – сказала она тихо, глядя с восхитительной такой бессильной ненавистью.
– Ну, ты тоже не в Армии спасения служишь… – сказал Мазур. – Итак?
Она дернула плечом, резко высвободилась, зашагала вперед с видом гордой и непреклонной графини, угодившей в лапы презренного работорговца. Мазур усмехнулся ей вслед: ну что же, поняла, кажется, что шутить с ней не будут, и на многие километры в округе нет ни гуманности, ни закона, ни порядка…
И пошел следом, готовый к неожиданностям вроде мастерского удара ногой в пах из самого невероятного положения.
Она вдруг бросила на него через плечо быстрый и определенно хитрый взгляд:
– У меня сложилось впечатление, что у вас что-то пошло наперекосяк. Иначе мы с вами не пустились бы пешком по тайге. Иначе вы не оставили бы вашего напарника.
– Откровенность за откровенность, – сказал Мазур. – Просто-напросто мы лишились рации – между прочим, именно когда спасали вас от потомков Чингисхана. Вот и весь секрет. А доставить вас следует незамедлительно, с вами горят желанием побеседовать очень серьезные люди…
– Да что вы? – прищурилась она. – А мне отчего-то упорно кажется, что ваши проблемы гораздо сложнее…
– Да ради бога, пусть вам кажется все, что угодно, – довольно натурально рассмеялся Мазур. – Оставляю за вами это право. Вот только убедительно вас прошу – никаких фокусов. Женщина тут не выживет, если в одиночку будет носиться по тайге со связанными руками…
«Да, а вот как она себя поведет, когда начнутся более-менее населенные места? – угрюмо подумал он. – Что у нее может быть в заначке, какая хитрость?»
– Значит, мы с вами никак не договоримся? – спросила она.
– Ну, отчего же, – сказал Мазур. – Если будете резво шевелить ножками и не станете от меня убегать, все ноготки у вас останутся целыми… Это ли не договор? Шагайте, шагайте…
Мазур одним прыжком оказался возле него, навис с угрожающим видом:
– Ты только ценности через границу таскал, ага? Контрабандой пробавлялся, и не более того? Шкуру спущу, интеллигент хренов, если будешь запираться!
– Я… Это…
Он отшатнулся, вжимаясь затылком в осклизлый мусор, – как всякий, у кого перед глазами оказалось лезвие не самого безобидного на вид ножа. Мазур, пощекотав острием его заросший подбородок, с неприкрытой угрозой посоветовал:
– Лучше бы тебе, тварь, чистосердечно покаяться. Мы же с тебя теперь не слезем, гнида этакая, сам понимаешь. Какие тут, к лешему, прокуроры? Я тебя, если понадобится, в клочья изрежу! Я тебе и прокурор, и следствие, и все остальное! – И недвусмысленно занес ногу над перевязанным боком: – Пну сейчас – ребра хрустнут… Выкручивайся срочно из этой истории, сучонок, и, если будешь правдочку петь, я тебе кой-какое снисхождение окажу…
Он уже видел по налитым слепым ужасом глазам, что дело пошло, клиент дозревает, – точно, не великого мужества субъект, и в передрягах этаких явно не бывал…
– Ну, ты понял, что выбора у тебя нет ни хрена? – дожимал Мазур, поигрывая смертоубийственным ножиком. – Пристукну, тварь, при попытке к бегству. А то и просто ноги прострелю к херам и брошу здесь подыхать… Думаешь, пожалею?
– Не надо!
– Тогда колись, сволочь, колись! – рявкнул Мазур, посверкивая средством убеждения. – Некогда мне тут с тобой возиться! Тебе, паскудник, надо очень постараться, чтобы взяли тебя в вертолет, а не кинули к чертовой матери загибаться…
– Подождите! Я ж никакой не шпион…
– Вот ты мне это и докажи! – наседал Мазур.
– Подождите… Сейчас… Она ж могла и здесь что-нибудь такое свое оставить…
Краем глаза уловив, как еще сильнее напряглась Гейша, Мазур сообразил, что, сам того не ведая, напоролся на некий след. И, не теряя времени, прикрикнул:
– Где это – здесь? Ну?
– Сейчас, сейчас…
Он проворно пополз на четвереньках в угол, охая от боли в боку, но не останавливаясь. Бормотал на ходу:
– Пропади оно все, если такой расклад…
Мазур неторопливо шагал следом с ножом в опущенной руке, каковой еще раз продемонстрировал с угрожающим видом, когда сердечный друг Василий чуточку сбился с темпа.
– Вот сейчас, ага…
Здоровой рукой Василий принялся разбрасывать толстый слой мусора в углу, то и дело оглядываясь на Мазура в приливе самого что ни на есть верноподданнического усердия. Сделав равнодушную физиономию, Мазур громко сказал:
– Ах, ну да… Тайничок… (А что там еще могло быть, кроме тайника? Тут семи пядей во лбу не нужно быть…) Тот самый… Ну, ничего, сам раскапывай…
– Пидер… – прямо-таки с лютейшей злобой вырвалось у Гейши.
– А вот так оно обычно и бывает, – невозмутимо констатировал Лаврик, приподнявшись и присматриваясь. – Вот вам, мисс Дженнифер, оборотная сторона тесной дружбы с местной уголовщиной. Рьяно сотрудничают, но при провале на них никак нельзя полагаться – зачем им-то по шпионским статьям проходить? Он не первый и не последний, кто вас продавать будет со всем старанием…
Она сидела, прижавшись к стене, зло сжав губы. «Ага, – цинично подумал Мазур, – вот и влипла, стервочка, там, внизу, что-то есть интересное, вон как напряглась…»
– Отползи, – отстранил он Василия. – С одной рукой будешь долго ковыряться…
И сам принялся за дело, сгребая мусор обеими ногами, краешком глаза косясь на Василия, чтобы не выкинул какого-нибудь фортеля. Под мусором обнаружился относительно новый брезент, никак не способный здесь заваляться со старых времен, а под брезентом – аккуратный люк, сколоченный опять-таки из довольно новых досок. Отвалив его, Мазур обнаружил черный проем и уходящую вниз узкую лесенку. Ну да, под всяким приличным храмом отыщутся подземелья – мало ли что понадобится прятать…
Посветил фонариком и принялся осторожно спускаться, проверяя пяткой каждую ступеньку. Нет, никаких сюрпризов, кладка весьма даже добротная, для себя старались монахи, не для чужого дяденьки.
Он оказался в низком помещеньице со сводчатой крышей. Не спеша, методично водил лучом фонаря. Окованный железом патронный ящик старого образца, кожаные сумки…
Мазур пнул лежащую ближе всех в выпуклый, полуистлевший бок. Кожа лопнула, и в луче фонаря блеснули желтые кружочки со старорежимными двуглавыми орлами, профилем последнего, самого никчемного, пожалуй, самодержца всероссийского… Еще какие-то свертки, в плотной бумаге и сургучных печатях…
Он наклонился, подцепил пригоршней золотые монеты и ссыпал их в наколенный карман. Еще раз прилежно осветил подвал. Шагнул вправо, к стене.
А вот эта штука выглядела вполне даже современно – чемодан из черного пластика с закругленными углами… Первым побуждением было тут же откинуть защелки, но Мазур благоразумно с этим желанием справился: как знать, что тут могут таиться за сюрпризы, рванет что-нибудь компактное, и будут твои кишки на низком сводчатом потолке. Наверху послышался окрик:
– Стоять!
Мазур в три секунды взлетел по ступенькам, готовый к самому худшему, но там все уже уладилось без его квалифицированной помощи: Лаврик, обеими руками сжимая пистолет, держал Василия под прицелом, а тот стоял с таким видом, словно он тут и ни при чем…
– Хулиганим? – спросил Мазур почти весело.
– К автомату попробовал подобраться, сволочь, бочком-бочком… – сказал Лаврик, ощерясь.
– Васенька, – задушевно сказал Мазур. – Я тебя прощаю на первый раз, но если ты еще раз попробуешь пакость какую-нибудь устроить – задавлю без жалости…
– А я, я ничего…
– Вот и сиди, – сказал Мазур, продемонстрировав Лаврику монеты и чемодан. – Ну, золотишко, ясно, дореволюционное… Васюта, ты где ж его свистнул?
– Все здесь и лежало… Мы нашли документы в запасниках. Один из атаманов казну схоронил, когда их здесь прижали чоновцы с пушкой… Потом как-то так получилось, что не вернулся никто…
– Ну, это, конечно, увлекательно, – сказал Мазур. – А вот этот симпатичный чемоданчик, уж конечно, не осужденные судом истории атаманы оставили? Вид у него больно уж современный…
– А этого я вообще не видел, – истово сказал Василий с таким видом, словно и хотел перекреститься для убедительности, но не умел толком. – Эта стерва, видимо…
– Ну, мы сейчас и посмотрим… – сказал Мазур, усаживаясь рядом с Гейшей. – Сейчас мы его и откроем. Если там какой-нибудь нехороший сюрприз типа взрывчатки, то на кусочки разметает нас обоих, и получится почти по классику: они жили бурно и недолго и умерли в один день. Моя дорогая мисс, у вас ведь есть японские предки? Вы, часом, не хотите ли гордо отправиться на тот свет в моем обществе? Как и положено правнучке самураев?
Нет, не похоже. Она косилась затравленно и зло, но, судя по реакции, ничего взрывчатого в чемодане не было. После вполне понятного секундного колебания Мазур энергично дернул застежки.
Ну конечно, это никак не походило на барахлишко атамана времен гражданской, а вот на хозяйство запасливого разведчика как нельзя более смахивало: компактные электронные блоки в прозрачной упаковке, в продуманных ячейках из пенопласта.
Мазур двумя пальцами выдернул один, повертел. Никакой маркировки, не говоря уж о логотипах страны-изготовителя. Классический набор шпиона.
– Ваше, мисс? – спросил он весело.
– Первый раз вижу, – вздернула она подбородок.
– Вот как, вот как… – задумчиво произнес Мазур, запихивая вещичку назад в гнездо. – Я дурно воспитан, таким уж уродился, – и отчего-то не верю даме на слово… Ваше, чего уж там…
– Мужики, – проникновенно сказал Василий. – Там золота пудика два – и червонцы, и соверены, и марки… Две шкатулки с ювелиркой и камешками – грабили, наверное, на пути все, что подвернется и кого удастся… Давайте поделим, а? Каждому столько придется… Вы же не за этим пришли. Что же, государству сдавать в расчете на положенный процент? Вы что, миллионеры? Наслышаны, сколько вам платят, – грошики… А, мужики? Вам ведь она нужна, а никакое не золото… Поделим и разбежимся. Вы и без меня ее расколете, вы ее уже колете, не зря же поминали такие подробности… Я не шпион, мужики, я по сравнению с ней – безобидный кладоискатель… А?
– Посмотрите, друг мой, – сказал Мазур, оборачиваясь к Лаврику. – На физиономии данного бедолаги написаны все неприглядные симптомы золотой лихорадки…
– Почему бы и нет? – вдруг спросила Гейша. – Представьте, что вы меня так и не нашли. Вам даже необязательно делиться с этим кретином, – она небрежно мотнула подбородком в сторону Василия. – Для двоих – вполне приличная сумма. Не разойтись ли нам в разные стороны?
– Да ну, что вы, – осклабился Мазур. – Как я могу отпустить милую, беззащитную девушку бродить в одиночестве по здешним диким местам? Не дай бог, еще какая-нибудь беда приключится, опять в лапы к каким-нибудь хамам попадете…
– Знаете, я рискну, – сказала она серьезно. – Оставьте мне автомат этого идиота, и я рискну…
– Говорю же, не получится, – сказал Мазур, ухмыляясь вовсе уж цинично, глядя, как в глазах у нее тускнет надежда. – Как офицеры и джентльмены, не можем вам позволить странствовать в одиночестве по этой глуши. Мы вас непременно доставим в более цивилизованные места, заботой окружим…
– Подумайте, – не унималась она. – Вам хватит на всю оставшуюся жизнь…
– Меня по-другому воспитывали, – серьезно сказал Мазур. – И поздно уже переучиваться…
Он звонко захлопнул чемодан, аккуратно поставил его в уголке и взглянул на Лаврика, ожидая инструкций, – самое время выработать дальнейшую диспозицию.
– Спутай этого, чтобы не взбрыкнул, – сказал Лаврик.
– С превеликим удовольствием, – сказал Мазур, извлекая столь необходимый в хозяйстве моток веревки. – Да не дергайся ты, Васюта, сам подумай: если бы я хотел тебя пристукнуть, на кой черт мне тебя связывать? Спокойно сиди, кому говорю, а то как двину, на ученую степень не посмотрю…
– Идиоты… – шипел Василий, пока Мазур его спутывал с большим знанием дела. – Всем хватило бы…
– Ну, извини уж, – сказал Мазур. – Такие уж мы с моим другом старорежимные идиоты. Стареем, о душе надо подумать… Ну, посиди смирненько в уголке. Или тебя поближе к девушке посадить, чтобы было не так скучно? Нет, чует мое сердце, что вы друг друга покусаете, как две барбоски…
Он поднял охнувшего Лаврика, осторожно, крепко поддерживая, повел к выходу. Лаврик старательно прыгал на одной ноге, изредка шипя сквозь зубы.
Снаружи безмятежно светило солнышко, синело небо, тишина стояла благостная: живи – не хочу…
Устроив Лаврика на подходящем камне, Мазур понизил голос до шепота:
– Ну, командуй, твое высокопревосходительство. У нас не так уж много вариантов, вообще-то… Рации, жалко, нет… Ничего, если тряхну старыми костями, до лагеря доберусь часа за три… – Он замолчал и честно уточнил: – Или за четыре, нам уже не двадцать пять…
– Нет, – сказал Лаврик.
– То есть?
Лаврик смотрел ему в лицо отрешенно, щурясь от боли.
– Их там уже нет, – сказал он тихонько. – Сразу после нашего отъезда они должны были включить маячок и вызвать вертолет. Не тот, на котором мы сюда летели. Другой.
– Тьфу ты, – сказал Мазур. – Очередная комбинация, а?
– Ага, – кивнул Лаврик. – Комбинация. К чему тебе лишние подробности? Ты человек понимающий, знаешь, что с лишними подробностями жить тяжелее… В общем, Чеботарем все не исчерпывается.
– А я подозревал, знаешь ли, – сказал Мазур устало. – Хар-роший такой крот, в богатой шубе, матерущий…
– Ну ты ж у нас умный мужик…
– Молчу, молчу, – покладисто сказал Мазур. – Каждый знает ровно столько, сколько ему необходимо… Ну, а что же делать-то? Ты совершенно нетранспортабелен, я не могу топать к цивилизованным местам, одновременно подгоняя эту стерву и волоча тебя. Сам ведь понимаешь? А на вертушку нам рассчитывать нечего, я так понимаю? Перемудрили вы что-то с комбинациями.
– Ничего подобного, – сказал Лаврик строптиво. – Вполне нормальные комбинации. Кто мог предвидеть…
– Что ты лопухнешься…
– Что я лопухнусь, – честно повторил Лаврик. – Ну что ж теперь делать, сколько ни бей себя ушами по щекам… Доставил я тебе удовольствие, а? Свалял грандиозного дурака…
– Брось, – великодушно сказал Мазур. – Давай-ка лучше обсудим наши немногочисленные варианты…
– А вариант у нас один, – сказал Лаврик, щурясь на солнце. – Коли уж я весь из себя нетранспортабелен…
Воцарилось короткое молчание.
– Та-ак… – сказал Мазур наконец. – Что же, я тебя должен тут бросить?
– Приходится, – сказал Лаврик. – Ты живехонек и здоровехонех и эта паршивка – тоже. Карта, компас, «джипиэска» – все есть. Тебе с ней пройти-то всего километров сорок до обитаемых мест, до ближайшего райцентра. Там и трасса недалеко. А по ней до сагайской столицы – всего-то сто с лишним километров. Ты и похлеще видывал виды, такой рейд для тебя – семечки. Машину раздобудешь где-нибудь, наймешь, угонишь в крайнем случае… мне тебя учить? При благоприятном раскладе это у тебя отнимет сутки-двое. Уж столько-то я продержусь, при том, что есть и медикаменты, и жратва, и даже ручей под боком…
– И все же это как-то… – сказал Мазур с некоторым сомнением. – А если на тебя выйдет еще кто-то, о ком мы не знаем? Опамятовавшиеся монголы вернутся?
– У тебя есть другие варианты?
– Нету, – честно признался Мазур. – Ни одного…
– Ну вот, – жестко сказал Лаврик. – Что нам, дешевое кино тут устраивать? С затрепанными пафосными фразами образца киностудии имени Довженко? Мы с тобой, дорогой мой, хищники, нам сантименты ни к чему, нам дело делать надо. Я продержусь. Бывало и хуже, сам знаешь. Кирилл, у меня в прицеле жирный и матерущий крот, какого давненько не было, так что мой собственный комфорт меня сейчас волновать не должен нисколечко. Долго мы еще будем языком балабонить? Приказ ясен?
– Так точно, – сказал Мазур, хмурясь. – Ну, а в сагайской столице-то что? В ближайший военкомат бежать?
– Ну зачем… – усмехнулся Лаврик. – Там есть канал. Телефончик и пароли я тебе дам. Бдят на этом телефоне круглосуточно. Всего-то и проблем – добраться в столице до ближайшего телефона и звякнуть…
– Ты уверен, что в лагере уже никого нет? – спросил Мазур.
– Стопроцентно. Мои приказы, сам знаешь, скрупулезно выполняются… Они уже улетели. Говорю тебе, комбинация несколько сложна, да что там, запутанна, но без нее никак не обойтись… Ну ладно, – криво усмехнулся он. – Ты человек свой… Мы с тобой покойнички, ясно? Милейший Вадик, сволочь такая, ухитрился нас прикончить. А это обеспечивает до известного момента и в известных комбинациях должный оперативный простор. Мы с тобой свежие покойнички, а Гейша растворилась на таежных просторах. Ну, тебя еще долго уговаривать? Приказа не слышал?
– Я же сказал – есть, – угрюмо ответил Мазур, протягивая руку. – Давай, бабой подстреленный, опирайся на мое могучее плечо…
На душе у него было мерзко – но Самарин, если холодно разобраться, был кругом прав. Тащить его на себе и одновременно стеречь Гейшу – совершенно невыполнимая задача. Есть оружие, еда, вода и лекарства… В принципе, вполне реально обернуться за пару суток, если не щадить Гейшу. Ну, а уж себя-то он никоим образом щадить не будет, нет такой привычки ни у него, ни у Лаврика. Все правильно – хищники, что уж там…
– Возьмешь у меня свитер в рюкзаке, – сказал Самарин, старательно прыгая рядом на одной ноге. – Эта паршивка в одной рубашечке, она и так всю ночь зубами простучала, не дай бог занедужит…
– Доволоку, – сказал Мазур сквозь зубы. – Доволоку…
Он устроил Самарина на прежнем месте, пошарил в его рюкзаке, извлек толстый бежевый свитер. Подошел к Гейше, на ходу доставая нож, рассек веревки. Сунул свитер ей в руки:
– Надевай. Ну?
Она после секундного колебания натянула свитер, уставилась на него с прежней выжидательной злобой:
– И что дальше?
– А дальше мы пойдем ножками, – сказал Мазур. – Тут недалеко. Ты у нас девушка тренированная, по тайге ходить умеешь…
– Я не поняла, это что, шутка?
– Какие там шутки, – сказал Мазур. – Шевелись…
Взял карту, компас и черную коробочку «Джи-пи-эс», разложил все по карманам и направился к выходу из храма, невежливо подталкивая Гейшу перед собой. Чуть поразмыслив, остановил за шиворот, завернул ей руки за спину и привычно уже связал их. Бросил недружелюбно:
– Ничего, шагать это тебе не помешает… Двигай!
– Эй, вы куда? – недоумевающе вскрикнул Василий. – А я-то как же? Куда это вы пешком собрались?
– Говорю же, недалеко, – сказал Мазур. – Ничего, этот вот дядька за тобой присмотрит. У него это замечательно получается… – Он подошел к Лаврику, присел на корточки и сказал тихонько: – Смотри, старый черт, не вздумай тут вульгарно загнуться без всякой пользы для прогрессивного человечества…
– Не дождешься, – сказал Лаврик, упрямо щурясь.
«Да нет, – оценил Мазур, пытливо присмотревшись к человеку, с которым его столько лет связывали сложные и запутанные отношения. – Духом наш волчара не пал. Ситуация поганенькая, но это – с точки зрения обыкновенных людей, а у нас бывало и гораздо хреновее…»
– Ты, в общем, смотри тут… – сказал он и, не оглядываясь, вышел из храма.
Гейша так и стояла со связанными руками, выжидательно косясь на него. Мазур неторопливо привел себя в походный порядок – убрал гранаты во внутренние карманы, чтобы не пугать каких-нибудь случайных мирных встречных (должны же тут хоть иногда ходить самые обыкновенные, мирные путники?!), перевесил автомат под бушлат. Ну, нож на поясе – сущие пустяки для здешних мест…
– Пойдемте, мисс? – спросил он как ни в чем не бывало.
– Куда? – спросила она неприязненно.
– А во-он туда, – показал Мазур. – Всего-то пара часов ходьбы, вы у нас девушка спортивная, справитесь…
– И там?
– А там сядем на вертолет и отправимся в более цивилизованные места. Такие уж нам выпали правила игры.
Гейша разглядывала его внимательно и пытливо, несомненно, прокручивая сейчас в голове догадки, версии и комбинации, наверняка, как легко догадаться, все до единой сводившиеся к одному, примитивному побуждению: как бы от него, гада такого, избавиться окончательно и насовсем?!
– Ну, двинулись? – спросил он как ни в чем не бывало.
– А если я никуда не пойду? – поинтересовалась она с некоторым вызовом.
Мазур подошел к ней вплотную и рывком задрал голову, взяв за подбородок:
– Не дури. Ты же профессионал, а?
– По-моему, я ни в чем таком не признавалась…
– Ну, это детали, – усмехнулся Мазур. – Давай молчаливо сойдемся на том, что мы оба профессионалы… Как ты ни изображай святую невинность, я уверен, у тебя есть некоторое представление о российском спецназе. Соображаешь примерно, что это такое? Не могли тебя не учить толковые спецы… Так вот, у меня есть приказ – довести тебя в назначенное место. А я привык выполнять приказы, независимо от их сложности. Давненько служу, привык… Ну так вот: я вовсе не обязан доводить тебя в полной сохранности. Если придется пойти на некоторую потерю товарного вида, пусть уж. Если понадобится, я тебя буду трахать во все дырки почище тех монголов. Если понадобится, буду легонько уродовать – так, чтобы это не повлияло на твою способность к передвижению – ноготки и все такое прочее… Не прими за похвальбу, я тебя умоляю, но у меня на счету столько покойников и столько качественно допрошенных экземпляров, что душой я немножко зачерствел… Ясно? Если уж играешь в такие игры, будь готова ко всему…
– Скотина… – сказала она тихо, глядя с восхитительной такой бессильной ненавистью.
– Ну, ты тоже не в Армии спасения служишь… – сказал Мазур. – Итак?
Она дернула плечом, резко высвободилась, зашагала вперед с видом гордой и непреклонной графини, угодившей в лапы презренного работорговца. Мазур усмехнулся ей вслед: ну что же, поняла, кажется, что шутить с ней не будут, и на многие километры в округе нет ни гуманности, ни закона, ни порядка…
И пошел следом, готовый к неожиданностям вроде мастерского удара ногой в пах из самого невероятного положения.
Она вдруг бросила на него через плечо быстрый и определенно хитрый взгляд:
– У меня сложилось впечатление, что у вас что-то пошло наперекосяк. Иначе мы с вами не пустились бы пешком по тайге. Иначе вы не оставили бы вашего напарника.
– Откровенность за откровенность, – сказал Мазур. – Просто-напросто мы лишились рации – между прочим, именно когда спасали вас от потомков Чингисхана. Вот и весь секрет. А доставить вас следует незамедлительно, с вами горят желанием побеседовать очень серьезные люди…
– Да что вы? – прищурилась она. – А мне отчего-то упорно кажется, что ваши проблемы гораздо сложнее…
– Да ради бога, пусть вам кажется все, что угодно, – довольно натурально рассмеялся Мазур. – Оставляю за вами это право. Вот только убедительно вас прошу – никаких фокусов. Женщина тут не выживет, если в одиночку будет носиться по тайге со связанными руками…
«Да, а вот как она себя поведет, когда начнутся более-менее населенные места? – угрюмо подумал он. – Что у нее может быть в заначке, какая хитрость?»
– Значит, мы с вами никак не договоримся? – спросила она.
– Ну, отчего же, – сказал Мазур. – Если будете резво шевелить ножками и не станете от меня убегать, все ноготки у вас останутся целыми… Это ли не договор? Шагайте, шагайте…