Страница:
– Стойте!
Окрик застал Сварога и Монаха, когда они уже собирались ступить на мост.
– Подождите хоть, пока защиту снимут! Лицо старшего охранника расплылось столь хищной улыбкой, что Сварог уверился – когда-то кого-то здесь впечатляюще остановила защитная система, и охранник не мог забыть тех чарующих мгновений.
…У заводских ворот их встречала очередная парочка – в одинаковых мешковатых комбинезонах, с одинаковыми взглядами и одинаково широкие в плечах. Короче говоря, хоть мордами разные, а близнецы. Представились они работниками заводской канцелярии. Ага, щас, мы так и поверили…
Близнецы изучили бумаги не менее внимательно и тоже не нашли, к чему придраться.
– Чем обязаны? – холодно спросил один. Монах преобразился. Теперь рядом со Сварогом стоял не мелкий полицейский служака и не криминальный элемент, готовый в любой момент выхватить складень и располосовать рожу кому угодно. Теперь рядом со Сварогом стоял высокомерный, чуть брезгливый чиновник из столицы, которому до коликов надоели тупоумные провинциалы.
– А что, соколики, из документов не ясно? – ядовито поинтересовался Монах. – Или не ждали нашего визита? Или у вас каждый день по директору убивают? «Чем обязаны…» Вы обязаны оказывать нам всяческое содействие. А мыобязаны провести расследование, расспросить людей, знавших покойного Тон-Клагга, осмотреть его рабочее место… Вам всю программу развлечений расписать или достаточно?
– Как вам будет угодно, – бесстрастно сказал близнец, но глаза его на мгновенье сузились. – Оружие, фотографические аппараты, магические предметы?
Сварог достал револьвер, протянул близнецу, сказав: «Разрешение, кстати, имеется», но ответа не получил. Револьвер исчез в кармане комбинезона. А в это время второй близнец уже вдумчиво водил вокруг гостей черным жезлом со светящимся навершием, отмечая вслух: «Заклинание неподвижности… заклинание невидимости… заклинание „длинное ухо“… умениедвойника… „зеленый лист“… вызов Призрачного убийцы… блокада оружия… противодействие заговорам…» Жезл тихонько жужжал. – На территории завода применение посторонними любой формы магии запрещено вплоть до изоляции, – пригрозил первый.
«Ого, – подумал Сварог, – это они наши возможности определяют! А я и не знал, что столько умею…»
– Да ладно, мужики, – сказал он. – Думаете, нам охота было переть сюда из столицы? Ясно же, что грохнули его из-за бабы. Так что мы не задержимся.
И они оказались на территории завода.
Завод был огромен. Чем-то он напоминал обыкновенное предприятие: разбросанные по территории корпуса разной высоты и площади, груды железяк возле корпусов, синие всполохи за грязными зарешеченными окнами – не то сварка, не то проявления магии, разъезжающие по территории грузовые мобили, люди в рабочей одежде, люди в одеждах жрецов, краны, лязг, шипение… При желании здесь можно было спрятать целую пехотную дивизию, и никто, ни одна проверочная комиссия не отыскала бы захоронку.
(Сварогу все это было, конечно, любопытно. Но не более того. Признаться, сейчас ему дела не было до каких-то там расследований. Сварог, как плохой футболист на поле, дожидался окончания тайма. И, бродя за Монахом, лишь для вида поглядывал по сторонам, задавал какие-то вопросы, а сам ломал голову над проблемой, как проникнуть в подземелье бывшего монастыря. Подкоп.
Или взрывчатка.
Ничего более дельного на ум пока не приходило. Но даже без предварительных расчетов было ясно, что взрывчатки потребуется много. До хрена ее потребуется. Даже двоекратно до хрена… Однако и целый состав тринитротолуола задачу не решит: взрыв наверняка повалит и этого нелетающего монстра, и тогда над подземельем вырастет огромадный курган из обломков звездолета, пробиться сквозь который не будет вообще никакой возможности… Что еще? Бурильная установка? Растворитель бетона? Магия?..)
Зато, едва они оказались в кабинете Тон-Клагга, Сварога точно ударило что-то в спину, и он мигом прогнал из головы все посторонние мысли. Даже при отсутствии детектора опасности он неким верхним чутьем уловил угрозу, хотя и непонятно было, откуда она проистекает… Очень уж странным оказалось рабочее место убиенного директора.
Более всего оно напоминало музеи-квартиры всяческих исторических деятелей – скажем, кабинет вождя русской революции в Смольном. В таких кабинетах музейными трудягами создается впечатление, будто хозяин вот только что был тут, выскочил буквально на минутку, сейчас вернется. Вроде бы все кабинетные причиндалы на своих местах, карандаши заточены, даже исписанные листы бумаги разложены на столе – и чуть ли не сигарета в пепельнице дымится… Однако на зеленом сукне нет ни единого чернильного пятнышка, нет табачных крошек вокруг пепельницы, на настольной лампе нет следов грязных пальцев, в корзине для бумаг нет мусора, чехлы на стульях беленькие, как только что из прачечной, на столе порядок – словом, напрочь отсутствуют те самые мелочи, которые делают помещение живым. Вот и относительно рабочего места бывшего директора у Сварога сложилось впечатление, что это лишь декорация. Он переглянулся с Монахом.
Точно так же стерильноотвечали на вопросы ближайшие коллеги Тон-Клагга – замы, начальники производства, главный инженер, руководитель службы безопасности (или как там он правильно называется у них... в общем, начальник первого отдела). Все коллеги несли полную околесицу… Ну, вернее, не околесицу, а… А такое впечатление, что они пересказывали характеристику с места работы. Причем все – одну и ту же, хотя и разными словами. Директора уважали, к директору прислушивались, был он суров, подчас крутоват, но справедлив, грамотный специалист… Личная жизнь? Не знаем, не интересовались. Враги? Не знаем, не интересовались. Проблемы? А у кого их нет?..
Наконец поняв, что от коллег ничего не добиться, Монах бессильно махнул рукой и прекратил пустые разговоры. Они вышли на улицу – в сопровождении все тех же молчаливых и невозмутимых, как известный робот Драмба, провожатых-близнецов. Сварог был уверен, что на этом их визит на завод окончен. Ничего подобного.
– Так, а там что? – деловито спросил Монах, показывая куда-то между корпуса ми.
Там возвышалось серое строение, лишенное всяческих архитектурных излишеств, габаритами сравнимое с кораблем крейсерского класса. Сложенное из серого бутового камня, в зазорах кладки растет зеленый мох, узкие окна-бойницы – вылитая цитадель средневекового города. Вокруг нее тоже был вырыт ров, чуть уже крепостного, но до краев заполненный той же мутно-зеленой водой. И через этот ров тоже был перекинут мост, ровно такой же широкий, как и тот, за заводскими воротами.
– Ничего интересного, – пожал плечами близнец. – Для вас, по крайней мере. Сборка вооружения для Небесной Гвардии. Секретный цех.
– А можно, я сам буду решать, что мне интересно, а что нет? – едко заметил Монах. – Может, ты за меня и отчет напишешь?
– Туда без специального допуска нельзя. А у вас полномочия, насколько я понимаю, не…
– Эй, парни, я не понял: вы что, препятствуете нашему расследованию или мне показалось?
– Близнецы переглянулись. Это не имеет отношения к вашему расследованию.
– К расследованию убийства директора любая мелочь может иметь отношение, – назидательно вставил Сварог.
– Вот именно! – подхватил Монах. – Тем более – секретный цех… А вдруг убийство связано со шпионажем? Кто у вас пропуска выписывает?!
– Министерство Внешней безопасности. Лично министр Ролн-Терро.
О-па. Он же – господин Чофо-Агайр. Но Монаха так просто было не остановить.
– Кто на заводе связан с министерством, кто отчитывается? Кроме покойного, я имею ввиду.
– Я узнаю, – сдался один из близнецов и, кивнув второму, неторопливо двинулся куда-то в сторону административных строений.
Сварог с Монахом присели на оставленную посреди площадки между цехами грузовую тележку. Оставшийся с ними сопровождающий прохаживался неподалеку.
– Не пустят ведь, – тихо сказал Сварог.
– И что с того? Зато узнаем, кто в том цеху верховодит… Зело не нравится этот цех. Мыслю я, что здесь и делают «Стеклянный дождь»… И сам завод не нравится. Зело гнило тут, прав Гиль-Донар.
Согласен, – наклонил голову Сварог. – Хотя с оборонкой всегда так, уж поверь… Близнец вернулся быстрее, чем ожидалось, сказал хмуро:
– Господин заместитель по безопасности ждет. Он ответит на все ваши вопросы.
В сопровождении близнецов Сварог и Монах вернулись немного назад, но на этот раз здание администрации обогнули с тыла и остановились перед невзрачной серой дверью с невразумительной табличкой: «Отдел подготовки».
– Прошу.
За дверью обнаружилась недлинная узкая лестница, ведущая куда-то в подвальные помещения. Здесь было сухо, тепло, светильники равномерно освещали чистый каменный пол, крашеные стены, блестящие перила лестницы.
– Многие административные помещения перенесены под землю, – объяснил один из провожатых, который именно, Сварог уже не понимал, запутался в этих парнях из ларца. – Так удобнее.
– Штаты раздувать не нужно, – проворчал Монах и стал спускаться.
Подземным коридором шли недолго – мягкая, скрадывающая шаги ковровая дорожка привела их в полукруглый зал с четырьмя лифтами по диаметру, близнец нажал кнопку одного из них. – Эй, куда это мы? – насторожился Монах.
Но было поздно. Двери всех четырех лифтов стремительно раздвинулись, исчезая в толще стен, из шахт хлынул яркий свет, и оттуда… Нет, никакие это были не шахты. Из ярко освещенных помещений за лифтовыми дверями ломанули люди в комбинезонах, с оружием, напоминающим короткоствольные автоматы; враз наводнили полукруглый зал, рассредоточились вдоль стены. Их было человек десять – бойцов-близнецов… Хоть и разного возраста и роста, разного обличия, однако было в них что-то неуловимо общее, делающее похожими друг на друга.
Рука Сварога метнулась к карману… Револьвер он оставил на проходной.
– Что это значит?!. – Монах вскинул ладони над головой, растопырил пальцы, на их кончиках заплясали голубоватые огоньки…
И погасли.
И ничего больше не произошло. Бойцы стояли неподвижно, опустив стволы автоматов… но пальцы держали на спусковых крючках.
– Вас же предупреждали, – раздался мелодичный женский голос, доносящийся, казалось, со всех сторон, – что на территории завода применение магии запрещено. На всей территории завода работают подавители магического излучения… Монах, да опусти ты руки. И не делай вид, что оскорблен столь наглым отношением к полицейскому чину… Ну, успокоились? Теперь внимание, выхожу на сцену.
Сварог и Монах обернулись.
Из дверей лифта за их спинами неспешно, с легким жужжанием выкатилось инвалидное кресло. А в нем сидел… сидела… Бляха-муха… Монах беззвучно выругался.
Да и Сварог, признаться, растерялся в первый момент. И было от чего.
Одно можно было сказать точно: существо, восседающее в инвалидном кресле, было человеком. По крайней мере, когда-то в прошлом. Но вот что касается пола и возраста…
Блики от светильников причудливо отражались на его розовом, бугристом, поросшим редкими седыми волосенками черепе. Точнее, только на правой половине черепа – поскольку вторая половина была… нет, это был не шлем, не маска, не искусный грим. Вторая половина черепа была металлической: гладкая матовая полусфера заменила собой половину головы, от макушки до левой брови. И от этой полусферы тянулись, скрываясь где-то за спиной существа, какие-то шланги, провода, прозрачные трубочки, в которых безостановочно пузырилась, пенилась густая розоватая жидкость…
Правую сторону лица вдруг исказила судорожная гримаса, раздвинув губы в подобии улыбки и обнажив крупные белые зубы, – при этом левая сторона, изуродованная лишайником ожога, осталась неподвижной. Губы беззвучно задвигались, и откуда-то из-за кресла – из динамиков, что ли? – донесся все тот же мелодичный голос:
– Ну что, нравлюсь я тебе, Монах? Кажется, в свое время ты испытывал ко мне некие чувства… Эта интонация, этот изгиб вывернутых губ, форма носа, блеск глаз – единственно живых, горящих на мертвом покалеченном лице…
И вдруг словно лампа зажглась перед Сварогом, высветив скрытую под уродством правду.
Он узнал существо в инвалидном кресле.
Все ж таки это была женщина. И вовсе не потому, что была одета в женское платье с глухим воротом и подолом до пят.
Сварог перевел дух и негромко сказал:
– Привет, Щепка.
ГЛАВА 19
Окрик застал Сварога и Монаха, когда они уже собирались ступить на мост.
– Подождите хоть, пока защиту снимут! Лицо старшего охранника расплылось столь хищной улыбкой, что Сварог уверился – когда-то кого-то здесь впечатляюще остановила защитная система, и охранник не мог забыть тех чарующих мгновений.
…У заводских ворот их встречала очередная парочка – в одинаковых мешковатых комбинезонах, с одинаковыми взглядами и одинаково широкие в плечах. Короче говоря, хоть мордами разные, а близнецы. Представились они работниками заводской канцелярии. Ага, щас, мы так и поверили…
Близнецы изучили бумаги не менее внимательно и тоже не нашли, к чему придраться.
– Чем обязаны? – холодно спросил один. Монах преобразился. Теперь рядом со Сварогом стоял не мелкий полицейский служака и не криминальный элемент, готовый в любой момент выхватить складень и располосовать рожу кому угодно. Теперь рядом со Сварогом стоял высокомерный, чуть брезгливый чиновник из столицы, которому до коликов надоели тупоумные провинциалы.
– А что, соколики, из документов не ясно? – ядовито поинтересовался Монах. – Или не ждали нашего визита? Или у вас каждый день по директору убивают? «Чем обязаны…» Вы обязаны оказывать нам всяческое содействие. А мыобязаны провести расследование, расспросить людей, знавших покойного Тон-Клагга, осмотреть его рабочее место… Вам всю программу развлечений расписать или достаточно?
– Как вам будет угодно, – бесстрастно сказал близнец, но глаза его на мгновенье сузились. – Оружие, фотографические аппараты, магические предметы?
Сварог достал револьвер, протянул близнецу, сказав: «Разрешение, кстати, имеется», но ответа не получил. Револьвер исчез в кармане комбинезона. А в это время второй близнец уже вдумчиво водил вокруг гостей черным жезлом со светящимся навершием, отмечая вслух: «Заклинание неподвижности… заклинание невидимости… заклинание „длинное ухо“… умениедвойника… „зеленый лист“… вызов Призрачного убийцы… блокада оружия… противодействие заговорам…» Жезл тихонько жужжал. – На территории завода применение посторонними любой формы магии запрещено вплоть до изоляции, – пригрозил первый.
«Ого, – подумал Сварог, – это они наши возможности определяют! А я и не знал, что столько умею…»
– Да ладно, мужики, – сказал он. – Думаете, нам охота было переть сюда из столицы? Ясно же, что грохнули его из-за бабы. Так что мы не задержимся.
И они оказались на территории завода.
Завод был огромен. Чем-то он напоминал обыкновенное предприятие: разбросанные по территории корпуса разной высоты и площади, груды железяк возле корпусов, синие всполохи за грязными зарешеченными окнами – не то сварка, не то проявления магии, разъезжающие по территории грузовые мобили, люди в рабочей одежде, люди в одеждах жрецов, краны, лязг, шипение… При желании здесь можно было спрятать целую пехотную дивизию, и никто, ни одна проверочная комиссия не отыскала бы захоронку.
(Сварогу все это было, конечно, любопытно. Но не более того. Признаться, сейчас ему дела не было до каких-то там расследований. Сварог, как плохой футболист на поле, дожидался окончания тайма. И, бродя за Монахом, лишь для вида поглядывал по сторонам, задавал какие-то вопросы, а сам ломал голову над проблемой, как проникнуть в подземелье бывшего монастыря. Подкоп.
Или взрывчатка.
Ничего более дельного на ум пока не приходило. Но даже без предварительных расчетов было ясно, что взрывчатки потребуется много. До хрена ее потребуется. Даже двоекратно до хрена… Однако и целый состав тринитротолуола задачу не решит: взрыв наверняка повалит и этого нелетающего монстра, и тогда над подземельем вырастет огромадный курган из обломков звездолета, пробиться сквозь который не будет вообще никакой возможности… Что еще? Бурильная установка? Растворитель бетона? Магия?..)
Зато, едва они оказались в кабинете Тон-Клагга, Сварога точно ударило что-то в спину, и он мигом прогнал из головы все посторонние мысли. Даже при отсутствии детектора опасности он неким верхним чутьем уловил угрозу, хотя и непонятно было, откуда она проистекает… Очень уж странным оказалось рабочее место убиенного директора.
Более всего оно напоминало музеи-квартиры всяческих исторических деятелей – скажем, кабинет вождя русской революции в Смольном. В таких кабинетах музейными трудягами создается впечатление, будто хозяин вот только что был тут, выскочил буквально на минутку, сейчас вернется. Вроде бы все кабинетные причиндалы на своих местах, карандаши заточены, даже исписанные листы бумаги разложены на столе – и чуть ли не сигарета в пепельнице дымится… Однако на зеленом сукне нет ни единого чернильного пятнышка, нет табачных крошек вокруг пепельницы, на настольной лампе нет следов грязных пальцев, в корзине для бумаг нет мусора, чехлы на стульях беленькие, как только что из прачечной, на столе порядок – словом, напрочь отсутствуют те самые мелочи, которые делают помещение живым. Вот и относительно рабочего места бывшего директора у Сварога сложилось впечатление, что это лишь декорация. Он переглянулся с Монахом.
Точно так же стерильноотвечали на вопросы ближайшие коллеги Тон-Клагга – замы, начальники производства, главный инженер, руководитель службы безопасности (или как там он правильно называется у них... в общем, начальник первого отдела). Все коллеги несли полную околесицу… Ну, вернее, не околесицу, а… А такое впечатление, что они пересказывали характеристику с места работы. Причем все – одну и ту же, хотя и разными словами. Директора уважали, к директору прислушивались, был он суров, подчас крутоват, но справедлив, грамотный специалист… Личная жизнь? Не знаем, не интересовались. Враги? Не знаем, не интересовались. Проблемы? А у кого их нет?..
Наконец поняв, что от коллег ничего не добиться, Монах бессильно махнул рукой и прекратил пустые разговоры. Они вышли на улицу – в сопровождении все тех же молчаливых и невозмутимых, как известный робот Драмба, провожатых-близнецов. Сварог был уверен, что на этом их визит на завод окончен. Ничего подобного.
– Так, а там что? – деловито спросил Монах, показывая куда-то между корпуса ми.
Там возвышалось серое строение, лишенное всяческих архитектурных излишеств, габаритами сравнимое с кораблем крейсерского класса. Сложенное из серого бутового камня, в зазорах кладки растет зеленый мох, узкие окна-бойницы – вылитая цитадель средневекового города. Вокруг нее тоже был вырыт ров, чуть уже крепостного, но до краев заполненный той же мутно-зеленой водой. И через этот ров тоже был перекинут мост, ровно такой же широкий, как и тот, за заводскими воротами.
– Ничего интересного, – пожал плечами близнец. – Для вас, по крайней мере. Сборка вооружения для Небесной Гвардии. Секретный цех.
– А можно, я сам буду решать, что мне интересно, а что нет? – едко заметил Монах. – Может, ты за меня и отчет напишешь?
– Туда без специального допуска нельзя. А у вас полномочия, насколько я понимаю, не…
– Эй, парни, я не понял: вы что, препятствуете нашему расследованию или мне показалось?
– Близнецы переглянулись. Это не имеет отношения к вашему расследованию.
– К расследованию убийства директора любая мелочь может иметь отношение, – назидательно вставил Сварог.
– Вот именно! – подхватил Монах. – Тем более – секретный цех… А вдруг убийство связано со шпионажем? Кто у вас пропуска выписывает?!
– Министерство Внешней безопасности. Лично министр Ролн-Терро.
О-па. Он же – господин Чофо-Агайр. Но Монаха так просто было не остановить.
– Кто на заводе связан с министерством, кто отчитывается? Кроме покойного, я имею ввиду.
– Я узнаю, – сдался один из близнецов и, кивнув второму, неторопливо двинулся куда-то в сторону административных строений.
Сварог с Монахом присели на оставленную посреди площадки между цехами грузовую тележку. Оставшийся с ними сопровождающий прохаживался неподалеку.
– Не пустят ведь, – тихо сказал Сварог.
– И что с того? Зато узнаем, кто в том цеху верховодит… Зело не нравится этот цех. Мыслю я, что здесь и делают «Стеклянный дождь»… И сам завод не нравится. Зело гнило тут, прав Гиль-Донар.
Согласен, – наклонил голову Сварог. – Хотя с оборонкой всегда так, уж поверь… Близнец вернулся быстрее, чем ожидалось, сказал хмуро:
– Господин заместитель по безопасности ждет. Он ответит на все ваши вопросы.
В сопровождении близнецов Сварог и Монах вернулись немного назад, но на этот раз здание администрации обогнули с тыла и остановились перед невзрачной серой дверью с невразумительной табличкой: «Отдел подготовки».
– Прошу.
За дверью обнаружилась недлинная узкая лестница, ведущая куда-то в подвальные помещения. Здесь было сухо, тепло, светильники равномерно освещали чистый каменный пол, крашеные стены, блестящие перила лестницы.
– Многие административные помещения перенесены под землю, – объяснил один из провожатых, который именно, Сварог уже не понимал, запутался в этих парнях из ларца. – Так удобнее.
– Штаты раздувать не нужно, – проворчал Монах и стал спускаться.
Подземным коридором шли недолго – мягкая, скрадывающая шаги ковровая дорожка привела их в полукруглый зал с четырьмя лифтами по диаметру, близнец нажал кнопку одного из них. – Эй, куда это мы? – насторожился Монах.
Но было поздно. Двери всех четырех лифтов стремительно раздвинулись, исчезая в толще стен, из шахт хлынул яркий свет, и оттуда… Нет, никакие это были не шахты. Из ярко освещенных помещений за лифтовыми дверями ломанули люди в комбинезонах, с оружием, напоминающим короткоствольные автоматы; враз наводнили полукруглый зал, рассредоточились вдоль стены. Их было человек десять – бойцов-близнецов… Хоть и разного возраста и роста, разного обличия, однако было в них что-то неуловимо общее, делающее похожими друг на друга.
Рука Сварога метнулась к карману… Револьвер он оставил на проходной.
– Что это значит?!. – Монах вскинул ладони над головой, растопырил пальцы, на их кончиках заплясали голубоватые огоньки…
И погасли.
И ничего больше не произошло. Бойцы стояли неподвижно, опустив стволы автоматов… но пальцы держали на спусковых крючках.
– Вас же предупреждали, – раздался мелодичный женский голос, доносящийся, казалось, со всех сторон, – что на территории завода применение магии запрещено. На всей территории завода работают подавители магического излучения… Монах, да опусти ты руки. И не делай вид, что оскорблен столь наглым отношением к полицейскому чину… Ну, успокоились? Теперь внимание, выхожу на сцену.
Сварог и Монах обернулись.
Из дверей лифта за их спинами неспешно, с легким жужжанием выкатилось инвалидное кресло. А в нем сидел… сидела… Бляха-муха… Монах беззвучно выругался.
Да и Сварог, признаться, растерялся в первый момент. И было от чего.
Одно можно было сказать точно: существо, восседающее в инвалидном кресле, было человеком. По крайней мере, когда-то в прошлом. Но вот что касается пола и возраста…
Блики от светильников причудливо отражались на его розовом, бугристом, поросшим редкими седыми волосенками черепе. Точнее, только на правой половине черепа – поскольку вторая половина была… нет, это был не шлем, не маска, не искусный грим. Вторая половина черепа была металлической: гладкая матовая полусфера заменила собой половину головы, от макушки до левой брови. И от этой полусферы тянулись, скрываясь где-то за спиной существа, какие-то шланги, провода, прозрачные трубочки, в которых безостановочно пузырилась, пенилась густая розоватая жидкость…
Правую сторону лица вдруг исказила судорожная гримаса, раздвинув губы в подобии улыбки и обнажив крупные белые зубы, – при этом левая сторона, изуродованная лишайником ожога, осталась неподвижной. Губы беззвучно задвигались, и откуда-то из-за кресла – из динамиков, что ли? – донесся все тот же мелодичный голос:
– Ну что, нравлюсь я тебе, Монах? Кажется, в свое время ты испытывал ко мне некие чувства… Эта интонация, этот изгиб вывернутых губ, форма носа, блеск глаз – единственно живых, горящих на мертвом покалеченном лице…
И вдруг словно лампа зажглась перед Сварогом, высветив скрытую под уродством правду.
Он узнал существо в инвалидном кресле.
Все ж таки это была женщина. И вовсе не потому, что была одета в женское платье с глухим воротом и подолом до пят.
Сварог перевел дух и негромко сказал:
– Привет, Щепка.
ГЛАВА 19
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ДЕТЕКТИВ
Существо в кресле рассмеялось правой стороной лица, неторопливая струйка мутной слизи потекла изо рта по подбородку. Смех был похож на дребезжание.
– Щепка… – сказало оно, успокоившись… Нет, не оно. Все-таки она. – Давненько меня так не называли.
Правая рука женщины в кресле отпустила ручку управления, медленно, рывками поднялась к лицу, тыльной стороной ладони вытерла подбородок. Рука была в черной кожаной перчатке.
– Великий Многоуст… – потрясенно прошептал Монах. – Щепка… Ты! – А когда в последний раз тебя называли Визари? – изо всех сил стараясь оста ваться невозмутимым, спросил Сварог.
Щепка! Япона мать, вот это– Щепка!..
– Визари? Визари! – кресло лихорадочно дернулось туда-сюда. – Ты-то что знаешь о Визари!..
Движение пальцами в перчатке – и стоявший сзади близнец двинул Сварога прикладом в шею. Несильно, но боль леденящей волной прокатилась вдоль позвоночника. Сварог пошатнулся, устоял на ногах, выпрямился и заметил вполголоса:
– Раньше ты была добрее. «О господи…»
– Раньше? Когда это – раньше?.. По дожди, – опять едва заметное движение пальцев в сторону близнеца, вновь занесшего приклад для удара. – Мы что, были знакомы? А-а… Нет, не были. Я пони маю, – она задумалась. Кресло сделало небольшой круг по свободному пространству и вновь замерло. – Предатель, не когда носивший прозвище Монах, а теперь пришедший сюда под видом полицейского, рассказал обо мне. Но не мог же ты узнать меня по его словам, когда он сам не узнал… А здорово я изменилась, да, Монах?
– Она опять рассмеялась этим дребезжащим смехом, от которого у Сварога все переворачивалось внутри. А особенно от этого изумрудно-зеленого платья… надетого на чудовище. Я изменился еще больше, – выдавил он. – Настолько, что даже Монах меня не узнал за несколько дней тесного общения. Вряд ли и ты признаешь…
– Ага, все-таки мы были знакомы, вот как… – в ее глазах появилось любопытство. – Ну и кто же ты? Попробуй-ка меня удивить.
– Я Сварог, – сказал Сварог.
Монах сзади булькнул что-то нечленораздельное.
…На этот раз Щепка дребезжала долго. Сначала смотрела на него несколько секунд, открыв безобразный слюнявый рот, потом со стуком откинулась на подголовник и захохотала, со всхлипами, стонами и слезами из глаз.
Сварог почувствовал, как у него дрожат руки, и мысленно приказал себе не распускаться. Сказал спокойно, когда смех прекратился:
– Могу доказать, что я – это я.
– Ну-ка, ну-ка? – чудовище в кресле по имени Щепка подкатило поближе.
– Ночь. Камин, – сказал Сварог. Очень хотелось закрыть глаза, чтобы только не смотреть на нее, но он пересилил себя. – Шкура какого-то зверя на полу. Вино в бокалах. И очаровательная девушка. У нее две крошечные родинки на левом плече. Небольшой розовый шрам на внутренней стороне бедра…
– Молчать!!! – крик был таким громким, что зафонили динамики.
Подожди, подожди… – она мучительно над чем-то думала, бессознательно натягивая платье на колени. А потом вдруг усмехнулась:
– Ты был знаком с настоящим Сварогом, он тебе рассказал все… до мельчайших подробностей. До мельчайших…
– Но он не мог предвидеть все твоивопросы, – мягко возразил Сварог. – Спроси сама, о чем хочешь.
– Спросить… О чем хочу… – она опять задумалась. Принялась бессознательно теребить воротник платья. – Да, я спрошу тебя… А ты мне ответишь. Слушай. Замок-на-горе. Прибытие этого…
Что-то случилось. Та часть Щепкиного черепа, что не была металлической, вдруг налилась багровым румянцем. Щепка мелко задрожала, глядя на Сварога невидящими глазами, но очень быстро взяла себя в руки. Продолжала как ни в чем не бывало:
– В общем, прибытие… Map… Кифая. Мар-Кифая, да, его. Сели за стол. Яства на столе были сотворены человеком по имени Сварог… Скажи мне, что было на столе?
Скажу, – произнес Сварог. – Это просто. Может быть, я что-то и упущу, потому что тогда нас – ну разумеется, исключая Босого Медведя – еда интересовала в последнюю очередь. Нас тогда занимали вопросы отнюдь не гастрономического характера… А было на столе: штучек пять блюд с жареной птицей под разнообразными соусами, куски ветчины с луком на деревянных подносах, головки сыра со слезой, пучки зелени… еще два кувшина с деревенским пивом, пузатый кофейник… И, конечно же, вино, которое изготовила Щепка.
– Ты забыл фрукты, – медленно проговорила она, глядя куда-то в сторону. – В остальном все верно, – и опять пронизывающий взгляд с кошмарного лица. – Кроме одного: ты не Сварог. Ты меньше ростом, ты изменил цвет волос, которых у тебя осталось, смотрю, совсем немного, обрел другой голос, пальцы твои короче, ступни чуть косолапы… Успехи магии огромны, но я не слышала, чтобы магия могла изменить человека столь полно…
– Ты права, – вздохнул Сварог, судорожно пытаясь выработать логику поведения.
Щепка, господи, это же Щепка…
– Это тело – не Сварог, – сказал он. – Сварог внутри него. Я заперт. И у меня нет ключа, чтобы выйти… Какая-то магия… Помнишь, мы говорили об Ордене Ожидающих?
– Помню, – прошелестели динамики.
Так вот: он был разрушен. Его сровняли с землей, тебе известно? А я в тот момент находился внутри. Помню только белую вспышку, которая поглотила весь мир и меня вместе с ним… А потом я открыл глаза и обнаружил, что вокруг меня мирная домашняя обстановка, что я жив и даже, судя по ощущениям, здоров. А вскоре я, разумеется, обнаружил, что жив и здоров совсем в другом теле… Каким-то образом меня забросило на пятнадцать лет вперед и поселило вот в это тело, в тело некоего парня по имени Ирви-Лонг… Щепка, можешь мне не верить, это твое право, однако я…
– Как ты сказал? – вдруг перебила калека и выпрямилась в своем инвалидном кресле. – Ирви-Лонг?
– Именно так. Ирви-Лонг, – Сварог опять насторожился.
– Вот это тело, в котором ты находишься, – с расстановкой проговорила Щепка, словно для того, чтобы не осталось неясностей, – это тело Ирви-Лонга? Частного детектива?
– Ну… да… – осторожно сказал Сварог.
– И как давно ты его носишь, позволь спросить?
– С неделю… А откуда ты…
На этот раз Щепка смеялась так долго, что смех окончился судорожным кашлем с мокротой. Потом она, восстановив дыхание, не вытирая и даже не закрывая рот, из которого слизь стекала уже прямо на платье, сделала еще один круг на своем кресле. Левая рука ее, насколько понял Сварог, была протезом, потому как лежала на подлокотнике совершенно неподвижно. И ноги ее под платьем были совершенно неподвижны… Сварог сглотнул и отвел взгляд.
– Ну тогда все ясно, – сказала Щепка, вытирая слезы. – А я-то все думала, почему не сработал столь блестяще продуманный и столь безупречно исполненный план моего друга. А он просто не знал, с кем имеет дело! Ой, не могу… Это тебя, тебя, Сварога, министр Ролн-Терро пытался сделать «мешком»! Наш добрый друг Чофо-Агайр попытался поймать в ловушку – кого – Сварога! Тогда понятно, почему у него ничего не получилось…
Настала очередь челюсти Сварога отвиснуть.
– Ты знаешь об убийстве?..
Щепка посмотрела на него самодовольно:
– Более того: я сама этот план и придумала.
– Визари, слушай… – подал голос молчащий до сих пор Монах, но продолжить ему не дали.
– Не смей меня так называть!!! – опять надрывный визг – не то зашкаливших микрофонов, не то покалеченной гортани.
– Хорошо, хорошо… – Сварог почувствовал, как тело детектива покрывается липким потом. – А как нам тебя называть? Щепкой?
– Щепка умерла. А я вернула себе родовое имя…
– Ахт-Логон, – вспомнил Сварог.
– Да. Зови меня так… Эй, принесите стул для господина Ирви-Лонга.
Последняя фраза была обращена к близнецам, все еще столбами застывшим у стены.
– А второго господина уведите, он мешает, – закончила Щепка. И рявкнула: – Стоять!
Крепкие руки вцепились в плечи Сварога. – Спокойно! – сказала калека, откатываясь чуть дальше. – С нашим милым Монахом, который предал меня, предал революцию, перешел служить в Каскад, – с ним ничего не случится. Поканичего не случится. Даю слово. Пока мы с тобой разговариваем, он посидит в комнате для гостей, а там я решу, что с вами делать…
Появилось небольшое креслице, а затем близнецы подхватили Монаха под локти.
– Прочь, чертово семя! – дернулся было напарник, но держали его крепко.
– Ведите, ведите, – махнула перчаткой Щепка. – И сами выматывайтесь, вы мне мешаете.
Сварог тихо сказал Монаху:
– Я тебя вытащу. Даю слово.
И повернулся к собеседнице. Монаха увели, и еще долго в полукруглом зале было слышно, как он насылает проклятия на головы близнецов.
– Ну так и что там произошло с Ирви-Лонгом? – вкрадчиво напомнил Сварог. Надо было заболтать бывшей боевой подруге зубы, заставить разговориться, вытянуть как можно больше информации, усыпить бдительность, а уж затем…
Что затем, Сварог и сам не знал. Щепка… то есть Ахт-Логон, криво усмехнулась.
– Ничего особенного. Если не считать того, что он спутался с женой министра Ролн-Терро.
– Извини, я перебью… – тут же вставил Сварог. – Насколько я знаю, сам министр с ней не очень-то путался. Она была всего лишь, так сказать, светской женой, женой для выхода в люди.
– Какая разница! – Щепка презрительно скривила здоровую половину лица. – Эта похотливая сучка заключила с мужем деловое соглашение и обязана была его выполнять. Всего-то и требовалось, что изображать любящую супругу и не путаться с кем попало. Она не дурой была, понимала, что она супруга не булочника и не дворника, а министра, одного из самых заметных лиц в Короне. В общем, Ирви-Лонг и эта… женщина познакомились. Совер шенно случайно, никто их не сводил. Просто по роду своей… деятельности ты бывал в доме, в котором бывала и эта женщина. Вы стали встречаться. Может быть, Ирви-Лонг и полагал себя великим сыщиком, считал, что раз ему открыты все секреты тайных любовных встреч, то сам он всегда сумеет замести следы. Однако их связь очень быстро открылась Ролн-Терро. И тог да в голове министра сложился великолепный план, как можно одним мазком кисти нарисовать целую картину. С этим он пришел ко мне.
Сварог, очевидно, не смог сохранить лицо, потому что Щепка довольно хихикнула:
– А к кому же еще? Ролн-Терро – мой слуга. Он обязан мне своим положением министра. Только я смогу его сделать одним из правителей будущей страны. Без меня он вообще ничто. «Так-так-так, – подумал Сварог. – Все запутывается в еще более сложный узел…»
– Ну, а в чем была главная цель этого… Ролн-Терро, Чофо-Агайра? – спросил он. – Неужели только в том, чтобы разделаться с такой незначительной фигурой, как сыщик Ирви-Лонг?
– Да кому нужен этот Ирви-Лонг! – Щепка ударила кулаком по подлокотнику. – Захоти я с ним разделаться, мне хватило бы и полстражи!
«Это не Щепка, – вдруг отчетливо понял Сварог. – Что-то осталось, конечно, от той взбалмошной девицы-революционерки, но сейчас это не она. Это вообще не человек…»
Он вообще слабо понимал, зачем поддерживает этот бредовый разговор с уродцем в кресле, сидит вольготно и, точно в дрянной пародии на английский детектив, беседует об убийцах и мотивах. Взять калеку ничего не стоит, если она не врала и магические проявления на территории завода подавляются некими устройствами. Скрутить чертовку и… и там посмотрим.
Хотя, признаться, из этой беседы он узнал много интересного, Щепка ничего не скрывала – то ли хотела выговориться, не с кем ей было поделиться знанием, то ли… То ли она Сварога уже списала в расход.
Тем не менее…
Оказалось, что у Щепки есть цель в жизни – появилась, когда десять лет назад в результате заговора она оказалась не у дел в руководстве Монитории и попала в плен инвалидного кресла и собственного уродства. И цель эта была – отомстить обидчикам (точнее, обидчику) и вернуться в Корону на белом коне. Разогнать нынешних горлопанов у власти. Вернуть отобранный заговорщиками пост Президента. Совершить, иными словами, государственный переворот.
Для чего и был разработан план «Стеклянный дождь», родное детище Щепки, любимая ее игрушка. Поначалу в этот проект был посвящен только один человек – министр Внешней безопасности Ролн-Терро. Он курировал строительство звездолета «Искупитель», а поскольку всеми фондами и субсидиями для «Искупителя» распоряжался тоже лично он, то министр сумел сэкономить часть средств и организовать на прилегающей территории завода секретное производство со своим, закрытым для отчетности финансированием – производство, о котором в правительстве не знала ни одна живая душа. Пришлось, правда, в тонкости игры посвятить директора завода, иначе ничего не получилось бы. И вот в черте завода, поставляющего механизмы для «Искупителя», появился новый, жутко засекреченный цех. Где ковалась будущая победа Щепки над Короной. Проект «Стеклянный дождь».
– Щепка… – сказало оно, успокоившись… Нет, не оно. Все-таки она. – Давненько меня так не называли.
Правая рука женщины в кресле отпустила ручку управления, медленно, рывками поднялась к лицу, тыльной стороной ладони вытерла подбородок. Рука была в черной кожаной перчатке.
– Великий Многоуст… – потрясенно прошептал Монах. – Щепка… Ты! – А когда в последний раз тебя называли Визари? – изо всех сил стараясь оста ваться невозмутимым, спросил Сварог.
Щепка! Япона мать, вот это– Щепка!..
– Визари? Визари! – кресло лихорадочно дернулось туда-сюда. – Ты-то что знаешь о Визари!..
Движение пальцами в перчатке – и стоявший сзади близнец двинул Сварога прикладом в шею. Несильно, но боль леденящей волной прокатилась вдоль позвоночника. Сварог пошатнулся, устоял на ногах, выпрямился и заметил вполголоса:
– Раньше ты была добрее. «О господи…»
– Раньше? Когда это – раньше?.. По дожди, – опять едва заметное движение пальцев в сторону близнеца, вновь занесшего приклад для удара. – Мы что, были знакомы? А-а… Нет, не были. Я пони маю, – она задумалась. Кресло сделало небольшой круг по свободному пространству и вновь замерло. – Предатель, не когда носивший прозвище Монах, а теперь пришедший сюда под видом полицейского, рассказал обо мне. Но не мог же ты узнать меня по его словам, когда он сам не узнал… А здорово я изменилась, да, Монах?
– Она опять рассмеялась этим дребезжащим смехом, от которого у Сварога все переворачивалось внутри. А особенно от этого изумрудно-зеленого платья… надетого на чудовище. Я изменился еще больше, – выдавил он. – Настолько, что даже Монах меня не узнал за несколько дней тесного общения. Вряд ли и ты признаешь…
– Ага, все-таки мы были знакомы, вот как… – в ее глазах появилось любопытство. – Ну и кто же ты? Попробуй-ка меня удивить.
– Я Сварог, – сказал Сварог.
Монах сзади булькнул что-то нечленораздельное.
…На этот раз Щепка дребезжала долго. Сначала смотрела на него несколько секунд, открыв безобразный слюнявый рот, потом со стуком откинулась на подголовник и захохотала, со всхлипами, стонами и слезами из глаз.
Сварог почувствовал, как у него дрожат руки, и мысленно приказал себе не распускаться. Сказал спокойно, когда смех прекратился:
– Могу доказать, что я – это я.
– Ну-ка, ну-ка? – чудовище в кресле по имени Щепка подкатило поближе.
– Ночь. Камин, – сказал Сварог. Очень хотелось закрыть глаза, чтобы только не смотреть на нее, но он пересилил себя. – Шкура какого-то зверя на полу. Вино в бокалах. И очаровательная девушка. У нее две крошечные родинки на левом плече. Небольшой розовый шрам на внутренней стороне бедра…
– Молчать!!! – крик был таким громким, что зафонили динамики.
Подожди, подожди… – она мучительно над чем-то думала, бессознательно натягивая платье на колени. А потом вдруг усмехнулась:
– Ты был знаком с настоящим Сварогом, он тебе рассказал все… до мельчайших подробностей. До мельчайших…
– Но он не мог предвидеть все твоивопросы, – мягко возразил Сварог. – Спроси сама, о чем хочешь.
– Спросить… О чем хочу… – она опять задумалась. Принялась бессознательно теребить воротник платья. – Да, я спрошу тебя… А ты мне ответишь. Слушай. Замок-на-горе. Прибытие этого…
Что-то случилось. Та часть Щепкиного черепа, что не была металлической, вдруг налилась багровым румянцем. Щепка мелко задрожала, глядя на Сварога невидящими глазами, но очень быстро взяла себя в руки. Продолжала как ни в чем не бывало:
– В общем, прибытие… Map… Кифая. Мар-Кифая, да, его. Сели за стол. Яства на столе были сотворены человеком по имени Сварог… Скажи мне, что было на столе?
Скажу, – произнес Сварог. – Это просто. Может быть, я что-то и упущу, потому что тогда нас – ну разумеется, исключая Босого Медведя – еда интересовала в последнюю очередь. Нас тогда занимали вопросы отнюдь не гастрономического характера… А было на столе: штучек пять блюд с жареной птицей под разнообразными соусами, куски ветчины с луком на деревянных подносах, головки сыра со слезой, пучки зелени… еще два кувшина с деревенским пивом, пузатый кофейник… И, конечно же, вино, которое изготовила Щепка.
– Ты забыл фрукты, – медленно проговорила она, глядя куда-то в сторону. – В остальном все верно, – и опять пронизывающий взгляд с кошмарного лица. – Кроме одного: ты не Сварог. Ты меньше ростом, ты изменил цвет волос, которых у тебя осталось, смотрю, совсем немного, обрел другой голос, пальцы твои короче, ступни чуть косолапы… Успехи магии огромны, но я не слышала, чтобы магия могла изменить человека столь полно…
– Ты права, – вздохнул Сварог, судорожно пытаясь выработать логику поведения.
Щепка, господи, это же Щепка…
– Это тело – не Сварог, – сказал он. – Сварог внутри него. Я заперт. И у меня нет ключа, чтобы выйти… Какая-то магия… Помнишь, мы говорили об Ордене Ожидающих?
– Помню, – прошелестели динамики.
Так вот: он был разрушен. Его сровняли с землей, тебе известно? А я в тот момент находился внутри. Помню только белую вспышку, которая поглотила весь мир и меня вместе с ним… А потом я открыл глаза и обнаружил, что вокруг меня мирная домашняя обстановка, что я жив и даже, судя по ощущениям, здоров. А вскоре я, разумеется, обнаружил, что жив и здоров совсем в другом теле… Каким-то образом меня забросило на пятнадцать лет вперед и поселило вот в это тело, в тело некоего парня по имени Ирви-Лонг… Щепка, можешь мне не верить, это твое право, однако я…
– Как ты сказал? – вдруг перебила калека и выпрямилась в своем инвалидном кресле. – Ирви-Лонг?
– Именно так. Ирви-Лонг, – Сварог опять насторожился.
– Вот это тело, в котором ты находишься, – с расстановкой проговорила Щепка, словно для того, чтобы не осталось неясностей, – это тело Ирви-Лонга? Частного детектива?
– Ну… да… – осторожно сказал Сварог.
– И как давно ты его носишь, позволь спросить?
– С неделю… А откуда ты…
На этот раз Щепка смеялась так долго, что смех окончился судорожным кашлем с мокротой. Потом она, восстановив дыхание, не вытирая и даже не закрывая рот, из которого слизь стекала уже прямо на платье, сделала еще один круг на своем кресле. Левая рука ее, насколько понял Сварог, была протезом, потому как лежала на подлокотнике совершенно неподвижно. И ноги ее под платьем были совершенно неподвижны… Сварог сглотнул и отвел взгляд.
– Ну тогда все ясно, – сказала Щепка, вытирая слезы. – А я-то все думала, почему не сработал столь блестяще продуманный и столь безупречно исполненный план моего друга. А он просто не знал, с кем имеет дело! Ой, не могу… Это тебя, тебя, Сварога, министр Ролн-Терро пытался сделать «мешком»! Наш добрый друг Чофо-Агайр попытался поймать в ловушку – кого – Сварога! Тогда понятно, почему у него ничего не получилось…
Настала очередь челюсти Сварога отвиснуть.
– Ты знаешь об убийстве?..
Щепка посмотрела на него самодовольно:
– Более того: я сама этот план и придумала.
– Визари, слушай… – подал голос молчащий до сих пор Монах, но продолжить ему не дали.
– Не смей меня так называть!!! – опять надрывный визг – не то зашкаливших микрофонов, не то покалеченной гортани.
– Хорошо, хорошо… – Сварог почувствовал, как тело детектива покрывается липким потом. – А как нам тебя называть? Щепкой?
– Щепка умерла. А я вернула себе родовое имя…
– Ахт-Логон, – вспомнил Сварог.
– Да. Зови меня так… Эй, принесите стул для господина Ирви-Лонга.
Последняя фраза была обращена к близнецам, все еще столбами застывшим у стены.
– А второго господина уведите, он мешает, – закончила Щепка. И рявкнула: – Стоять!
Крепкие руки вцепились в плечи Сварога. – Спокойно! – сказала калека, откатываясь чуть дальше. – С нашим милым Монахом, который предал меня, предал революцию, перешел служить в Каскад, – с ним ничего не случится. Поканичего не случится. Даю слово. Пока мы с тобой разговариваем, он посидит в комнате для гостей, а там я решу, что с вами делать…
Появилось небольшое креслице, а затем близнецы подхватили Монаха под локти.
– Прочь, чертово семя! – дернулся было напарник, но держали его крепко.
– Ведите, ведите, – махнула перчаткой Щепка. – И сами выматывайтесь, вы мне мешаете.
Сварог тихо сказал Монаху:
– Я тебя вытащу. Даю слово.
И повернулся к собеседнице. Монаха увели, и еще долго в полукруглом зале было слышно, как он насылает проклятия на головы близнецов.
– Ну так и что там произошло с Ирви-Лонгом? – вкрадчиво напомнил Сварог. Надо было заболтать бывшей боевой подруге зубы, заставить разговориться, вытянуть как можно больше информации, усыпить бдительность, а уж затем…
Что затем, Сварог и сам не знал. Щепка… то есть Ахт-Логон, криво усмехнулась.
– Ничего особенного. Если не считать того, что он спутался с женой министра Ролн-Терро.
– Извини, я перебью… – тут же вставил Сварог. – Насколько я знаю, сам министр с ней не очень-то путался. Она была всего лишь, так сказать, светской женой, женой для выхода в люди.
– Какая разница! – Щепка презрительно скривила здоровую половину лица. – Эта похотливая сучка заключила с мужем деловое соглашение и обязана была его выполнять. Всего-то и требовалось, что изображать любящую супругу и не путаться с кем попало. Она не дурой была, понимала, что она супруга не булочника и не дворника, а министра, одного из самых заметных лиц в Короне. В общем, Ирви-Лонг и эта… женщина познакомились. Совер шенно случайно, никто их не сводил. Просто по роду своей… деятельности ты бывал в доме, в котором бывала и эта женщина. Вы стали встречаться. Может быть, Ирви-Лонг и полагал себя великим сыщиком, считал, что раз ему открыты все секреты тайных любовных встреч, то сам он всегда сумеет замести следы. Однако их связь очень быстро открылась Ролн-Терро. И тог да в голове министра сложился великолепный план, как можно одним мазком кисти нарисовать целую картину. С этим он пришел ко мне.
Сварог, очевидно, не смог сохранить лицо, потому что Щепка довольно хихикнула:
– А к кому же еще? Ролн-Терро – мой слуга. Он обязан мне своим положением министра. Только я смогу его сделать одним из правителей будущей страны. Без меня он вообще ничто. «Так-так-так, – подумал Сварог. – Все запутывается в еще более сложный узел…»
– Ну, а в чем была главная цель этого… Ролн-Терро, Чофо-Агайра? – спросил он. – Неужели только в том, чтобы разделаться с такой незначительной фигурой, как сыщик Ирви-Лонг?
– Да кому нужен этот Ирви-Лонг! – Щепка ударила кулаком по подлокотнику. – Захоти я с ним разделаться, мне хватило бы и полстражи!
«Это не Щепка, – вдруг отчетливо понял Сварог. – Что-то осталось, конечно, от той взбалмошной девицы-революционерки, но сейчас это не она. Это вообще не человек…»
Он вообще слабо понимал, зачем поддерживает этот бредовый разговор с уродцем в кресле, сидит вольготно и, точно в дрянной пародии на английский детектив, беседует об убийцах и мотивах. Взять калеку ничего не стоит, если она не врала и магические проявления на территории завода подавляются некими устройствами. Скрутить чертовку и… и там посмотрим.
Хотя, признаться, из этой беседы он узнал много интересного, Щепка ничего не скрывала – то ли хотела выговориться, не с кем ей было поделиться знанием, то ли… То ли она Сварога уже списала в расход.
Тем не менее…
Оказалось, что у Щепки есть цель в жизни – появилась, когда десять лет назад в результате заговора она оказалась не у дел в руководстве Монитории и попала в плен инвалидного кресла и собственного уродства. И цель эта была – отомстить обидчикам (точнее, обидчику) и вернуться в Корону на белом коне. Разогнать нынешних горлопанов у власти. Вернуть отобранный заговорщиками пост Президента. Совершить, иными словами, государственный переворот.
Для чего и был разработан план «Стеклянный дождь», родное детище Щепки, любимая ее игрушка. Поначалу в этот проект был посвящен только один человек – министр Внешней безопасности Ролн-Терро. Он курировал строительство звездолета «Искупитель», а поскольку всеми фондами и субсидиями для «Искупителя» распоряжался тоже лично он, то министр сумел сэкономить часть средств и организовать на прилегающей территории завода секретное производство со своим, закрытым для отчетности финансированием – производство, о котором в правительстве не знала ни одна живая душа. Пришлось, правда, в тонкости игры посвятить директора завода, иначе ничего не получилось бы. И вот в черте завода, поставляющего механизмы для «Искупителя», появился новый, жутко засекреченный цех. Где ковалась будущая победа Щепки над Короной. Проект «Стеклянный дождь».