Погони видно не было. Это ее обрадовало, но недостаточно сильно – судьба и замыслы преследователей оставалась все еще непонятными. Гораздо больше ее обрадовало то, что дождь наконец прекратился и в пелене облаков наметились голубые разрывы. Вот только ветер, чем выше они поднимались, становился все злей и настойчивей, небезуспешно пытаясь пронизать насквозь влажную, и без того уже не греющую тело одежду.
Старый Гор, невзирая на сырость, кулем рухнул на землю, жадно хватая широко раскрытым ртом воздух.
Нанас присел возле Сейда на корточки и, обняв пса за шею, начал с ним о чем-то шептаться. Надя подумала, что сейчас как раз тот самый момент, чтобы устроить обещанную «очную ставку», но настроение делать это именно сейчас у нее почему-то совершенно пропало. К тому же, решила она, если Нанас и впрямь знает о грозящей ему опасности, то наверняка что-нибудь да предпримет, чтобы ее избежать. Возможно, именно сейчас они и обсуждают это с Сейдом. А если вмешается она и потребует признания – Нанас может сгоряча психануть, поступить необдуманно, вопреки логике, что с ним порою случалось, и тогда все может стать еще хуже, в любом случае, ни к чему хорошему это не приведет. Тем более, именно сейчас, в эту минуту, ее мужу явно ничто не угрожало.
Надя огляделась вокруг и недовольно поморщилась: место для привала они выбрали самое неподходящее; мало того, что насквозь продуваемое всеми ветрами, так и открытое со всех сторон – откуда бы ни подобрались к ним враги, укрыться от пуль было совершенно негде. Разве что вон за тем большим одиноким камнем, к которому направился непонятно на кого именно рассерженный Андрей Селиванов. Хотя, по большому счету, Надя понимала парня – ей и самой сложившаяся ситуация очень сильно не нравилась. Ведь и впрямь, если погоня возобновится или уже возобновилась, – вновь оглянулась девушка, но пока ничего подозрительного не увидела, – то уйти от нее они вряд ли успеют, разве что бросить Гора, но это исключалось категорически. А если бандиты махнули на них рукой и вернулись восвояси, то их карабканье в горы вообще теряло всякий смысл. Впрочем, тогда становилось вообще непонятно, что делать дальше… Нет, ей по-прежнему хотелось окончательно выяснить, что стало с ее отцом – жив ли он, а если нет, то куда делось его тело? А для этого обязательно нужно попасть в саамский сыйт и поговорить с Силаданом. Но теперь это становилось весьма проблематичным; Надя была более чем уверена, что даже если бандиты отправятся назад, то наверняка прихватят с собой и их лодку, или, в крайнем случае, назло беглецам, выведут ее из строя. Перевалить через горы с уже выбившимся из сил Гором – а что будет дальше? – казалось ей попросту нереальным. Да и идти по берегу в обход Ловозерских тундр выглядело не особо легче – с учетом как большего расстояния, так и многочисленных препятствий в виде болот, речек, скальных осыпей и чего-нибудь еще неучтенного на пути. Надя только сейчас осознала и удивилась, как же они сдурковали, не подумали об этом раньше, когда планировали, что Гор отправится в сыйт в одиночку?.. Совсем забыли и о возрасте старика, да и на месте все оказалось куда как серьезней, чем на карте. Как вспоминал порой чье-то высказывание батя, мичман Никошин: «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги». А теперь вот и вдвоем непонятно, как туда добираться. Точнее, втроем, Нанас их ни за что не оставит, зря она его недавно обидела… Правда, Селиванову тогда будет еще сложней: до Полярных Зорь отсюда без машины дойти почти нереально; даже если не принимать во внимание оленегорских и мончегорских бандитов, то уж дикие звери, включая разнообразных мутантов, не принять во внимание себя никак не позволят! А то, что машины в Ловозере не окажется, – это и к бабке не ходи!.. Опять же, до того самого Ловозера тоже еще как-то без лодки надо будет добираться. Так что Селиванову, хочет он того или нет, также придется идти с ними в сыйт. Но это она так думает… А что, если Андрей имеет совсем другое на этот счет мнение?
И, будто подслушав ее мысли, из-за каменного валуна, до которого он успел дойди, выглянул Селиванов и стал призывно махать ей, с улыбкой показывая куда-то вниз и в сторону. Надя хотела было привлечь внимание Нанаса, но тот был так поглощен «беседой» с псом, что она не решилась ее прерывать. Да и улыбка Андрея Селиванова говорила о том, что ничего серьезного, и уж тем более опасного за тем камнем не было.
Глава 8
Старый Гор, невзирая на сырость, кулем рухнул на землю, жадно хватая широко раскрытым ртом воздух.
Нанас присел возле Сейда на корточки и, обняв пса за шею, начал с ним о чем-то шептаться. Надя подумала, что сейчас как раз тот самый момент, чтобы устроить обещанную «очную ставку», но настроение делать это именно сейчас у нее почему-то совершенно пропало. К тому же, решила она, если Нанас и впрямь знает о грозящей ему опасности, то наверняка что-нибудь да предпримет, чтобы ее избежать. Возможно, именно сейчас они и обсуждают это с Сейдом. А если вмешается она и потребует признания – Нанас может сгоряча психануть, поступить необдуманно, вопреки логике, что с ним порою случалось, и тогда все может стать еще хуже, в любом случае, ни к чему хорошему это не приведет. Тем более, именно сейчас, в эту минуту, ее мужу явно ничто не угрожало.
Надя огляделась вокруг и недовольно поморщилась: место для привала они выбрали самое неподходящее; мало того, что насквозь продуваемое всеми ветрами, так и открытое со всех сторон – откуда бы ни подобрались к ним враги, укрыться от пуль было совершенно негде. Разве что вон за тем большим одиноким камнем, к которому направился непонятно на кого именно рассерженный Андрей Селиванов. Хотя, по большому счету, Надя понимала парня – ей и самой сложившаяся ситуация очень сильно не нравилась. Ведь и впрямь, если погоня возобновится или уже возобновилась, – вновь оглянулась девушка, но пока ничего подозрительного не увидела, – то уйти от нее они вряд ли успеют, разве что бросить Гора, но это исключалось категорически. А если бандиты махнули на них рукой и вернулись восвояси, то их карабканье в горы вообще теряло всякий смысл. Впрочем, тогда становилось вообще непонятно, что делать дальше… Нет, ей по-прежнему хотелось окончательно выяснить, что стало с ее отцом – жив ли он, а если нет, то куда делось его тело? А для этого обязательно нужно попасть в саамский сыйт и поговорить с Силаданом. Но теперь это становилось весьма проблематичным; Надя была более чем уверена, что даже если бандиты отправятся назад, то наверняка прихватят с собой и их лодку, или, в крайнем случае, назло беглецам, выведут ее из строя. Перевалить через горы с уже выбившимся из сил Гором – а что будет дальше? – казалось ей попросту нереальным. Да и идти по берегу в обход Ловозерских тундр выглядело не особо легче – с учетом как большего расстояния, так и многочисленных препятствий в виде болот, речек, скальных осыпей и чего-нибудь еще неучтенного на пути. Надя только сейчас осознала и удивилась, как же они сдурковали, не подумали об этом раньше, когда планировали, что Гор отправится в сыйт в одиночку?.. Совсем забыли и о возрасте старика, да и на месте все оказалось куда как серьезней, чем на карте. Как вспоминал порой чье-то высказывание батя, мичман Никошин: «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги». А теперь вот и вдвоем непонятно, как туда добираться. Точнее, втроем, Нанас их ни за что не оставит, зря она его недавно обидела… Правда, Селиванову тогда будет еще сложней: до Полярных Зорь отсюда без машины дойти почти нереально; даже если не принимать во внимание оленегорских и мончегорских бандитов, то уж дикие звери, включая разнообразных мутантов, не принять во внимание себя никак не позволят! А то, что машины в Ловозере не окажется, – это и к бабке не ходи!.. Опять же, до того самого Ловозера тоже еще как-то без лодки надо будет добираться. Так что Селиванову, хочет он того или нет, также придется идти с ними в сыйт. Но это она так думает… А что, если Андрей имеет совсем другое на этот счет мнение?
И, будто подслушав ее мысли, из-за каменного валуна, до которого он успел дойди, выглянул Селиванов и стал призывно махать ей, с улыбкой показывая куда-то вниз и в сторону. Надя хотела было привлечь внимание Нанаса, но тот был так поглощен «беседой» с псом, что она не решилась ее прерывать. Да и улыбка Андрея Селиванова говорила о том, что ничего серьезного, и уж тем более опасного за тем камнем не было.
Глава 8
Предательство
Стоило Наде шагнуть за валун, как улыбка с лица Селиванова тут же исчезла.
– Ты… чего?.. – удивилась девушка. – Зачем звал?
– Хочу поговорить с тобой. Очень серьезно.
– Надеюсь, не в любви собираешься признаваться? – усмехнулась Надя, но, вспомнив вдруг Ярчука, прикусила губу – как бы невзначай не накаркать.
– Не в любви. И шутить я тоже не собираюсь. Разговор на самом деле серьезный. Обещай, что выслушаешь до конца.
– Обещаю… – бросив настороженный взгляд на Селиванова, не очень уверенно ответила девушка.
– Тогда скажи, только откровенно, что мы сейчас делаем?
– Разговариваем… – пожала плечами Надя, но, увидев, как раздраженно поморщился собеседник, поправилась: – Или ты обо всех нас говоришь? Ну… тогда – убегаем от бандитов…
– Убегаем!.. – скривил губы Селиванов. – Только пыль столбом… Ну, хорошо, допустим даже, что мы убежим… или, вернее сказать, уползем. А дальше что? Как мы вернемся? На чем? Думаешь, бандиты оставят нам лодку?.. Как же, жди! Знаю я эту братию!..
И если даже мы дойдем пешком по болотам до Ловозера, то «УАЗика» нашего там тоже не будет, верняк. А это уже полный финиш – до Полярных Зорь нам пешком не дойти, проще сразу застрелиться.
Надя, слушая парня, лишь досадливо хмурилась – обо всем, что он говорил, она думала всего лишь несколько минут назад. Неужели только для этого он ее и позвал?
– А что ты предлагаешь? – довольно резко спросила она, вовсе не ожидая услышать в ответ ничего путного, и внутренне уже стала готовиться к тому, чтобы убедить Селиванова идти с ними в сыйт.
Однако тот, на удивление, ответил. Причем, стал говорить такое, смысл чего не сразу дошел до Нади.
– Я предлагаю спуститься в лес и сдаться бандитам. Причем, сделать это как можно скорее, пока они не уплыли. Это наш единственный шанс вернуться домой.
– Погоди… Как это – вернуться?.. То есть, как это – сдаться?..
– Ты обещала выслушать до конца! – взвился парень. – Прошу, дослушай!
Надя замерла с открытым ртом. Потом сжала губы, нахмурилась и неохотно кивнула.
– Я не предлагаю сотрудничать с бандитами, ты пойми! Они – только способ вернуться к цивилизации. А там уж мы что-нибудь придумаем! В конце концов, скажем, чтобы они связались с Полярными Зорями – Ярчук наверняка не поскупится дать за тебя выкуп…
– А за тебя? – вспыхнула Надя.
– Возможно, – потупился Селиванов.
– А за Гора, за Нанаса?!..
Парень, опустив голову, засопел. Потом снова вскинулся и, брызжа слюной, горячо затараторил:
– Да черт с ним, с выкупом! Это я так, как вариант… Мы и сами справимся! Может, еще по дороге что-нибудь придумаем! Нам главное выбраться отсюда, ведь здесь нам всем крышка! Ты думаешь дойти отсюда к дикарям? Неужели ты сама не видишь, что это безнадежная затея?! Со стариком вам туда не дойти, а бросить вы его не сможете… Да и я… Вы же не оставите меня тут одного?..
– Можешь пойти с нами.
– Могу?.. Спасибо, что разрешила! А если я не хочу? Вот не желаю я жить с дикарями – и все тут! Я нормальной жизни хочу, человеческой! Имею я на это право?
– Не мне судить, – скривила губы Надя. – Только ведь я тебя не тащу с нами силком, просто предложила. А оставлять тебя одного, как ты сказал… Так зачем же одного? Беги к своим бандитам, раз ты так этого хочешь.
– Да зачем я бандитам? Они меня прихлопнут и разговаривать не станут.
– А чем же мы четверо для бандитов лучше, чем ты один? Почему ты думаешь, что они нас всех не прихлопнут, а домой повезут? Ну ладно я – тут у них еще могут быть какие-то… интересы.
А вы-то им зачем? Если еще тебя с Нанасом можно в качестве рабов использовать, то уж Гор точно ни на что не годится…
– Ну и черт-то с ним, с Гором! – вновь забрызгал слюной Селиванов, приняв, видимо, Надины рассуждения за признак того, что она начала колебаться. – Ему так и так пропадать, да и пожил уже старик!.. Нам главное Нанаса уговорить, для чего я с тобой первой разговор и завел… Ты-то ведь сможешь к нему подъехать по-свойски, по-семейному: мол, так и так, дорогой, умирать не хочется, и если ты меня любишь, то…
– А ну замолчи! – притопнула Надя. – И кончай дурковать, хватит! Ни к кому я подъезжать не стану, и Алексея за человека не считать не позволю!
– Какого еще Алексея?.. – заморгал Селиванов.
– Горичева, вот какого. Ты даже имени старика не знаешь, куда тебе о жизни его беспокоиться!.. В общем так. Поговорили, хватит. Теперь ты меня послушай. Мне уже, после всего, тебя с собой звать не хочется, но я, в отличие от некоторых, человеческие жизни ценю, поэтому в последний раз предлагаю тебе идти с нами в саамский сыйт. То, что мы туда дойдем, – не обещаю, но никаких других вариантов я рассматривать больше не собираюсь. Если ты против этого – беги, догоняй бандитов, мешать мы тебе не станем, это я тоже могу тебе обещать.
– Понятно… – с видимым трудом, словно губы перестали его слушаться, произнес парень, и Надя отчетливо увидела, как побледнело его лицо. – Ты против моего предложения. Но и я против твоего – тоже. Тогда послушай, что я еще скажу. До конца – так до конца.
– Я не хочу… – начала девушка, но Селиванов, почти грубо, схватил ее за предплечье:
– Ты обещала! До конца!.. Это еще не все!
Надя резко выдернула из его ладони руку.
– Ну, что еще? Говори скорей, а то уплывут без тебя!
– Послушай… Я не хотел этого говорить… Ты сама видишь, я пытался, чтобы все получилось по-хорошему… В общем, без тебя мне уходить смысла нету. Даже если меня не убьют бандиты и я смогу добраться домой, меня расстреляет Ярчук.
– За что?! – ахнула Надя.
– За то, что вернулся без тебя. У меня есть приказ – доставить тебя в Полярные Зори живую и невредимую во что бы то ни стало. Думаешь, Ярчук просто так дал вам машину и отпустил меня с вами? Все только ради тебя. Вообще-то, это с самого начала была его идея – на случай, если ты заартачишься и непременно решишь сюда ехать. Для надежности, для подстраховки.
– Ты совсем заврался, парень! Машину у Ярчука я сама выпросила. Да и то после того лишь, как мотоцикл сломался.
– А почему он сломался, ты знаешь? – ухмыльнулся Селиванов. – Кто его к поездке готовил?
– Ты… – выдохнула Надя, начиная что-то понимать.
– И насчет «УАЗика» первый я идею подбросил, ты ее лишь только подхватила и «дожала». Как мы с Олегом Борисовичем и рассчитывали.
– Ты… Да ты же самый настоящий подлец!
– Это еще почему? Твое желание было исполнено? Было. Теперь исполни и ты мое… – Басовитый голос парня стал по настоящему жалобным, почти умоляющим: – Я и в самом деле прошу тебя, Надя! Не бери грех на душу, меня Ярчук правда обещал грохнуть, если я без тебя вернусь… И он это сделает, ты его знаешь. Поехали домой, а?.. Скажи своему… скажи Нанасу, пусть они с Гором уходят к своим дикарям, а ты, мол, к цивилизованной жизни привыкла и с ними не хочешь…
– Это глупо! – фыркнула Надя. – Даже если бы я такое сказала, Нанас пошел бы со мной. Но говорить я ему это ни за что не стану. И сама ни за что и никогда его не брошу. А тебе, если ты так боишься Ярчука, еще раз повторю, хоть и обещала этого не делать: идем с нами! Это мое последнее слово, разговор окончен.
– Ну что ж, – вновь стремительно побледнев, сухо бросил Селиванов. Теперь он не вызывал ни малейшей жалости, да и не пытался больше этого делать. – В таком случае, ты сама подписала приговор своему мужу.
– Ты что несешь?.. – опять не сразу поняла смысл сказанного Надя. А когда до нее стало что-то доходить, не отреагировала немедленно, не сделала то, что единственное и нужно было делать в этом случае, а начала растерянно лепетать: – Ты хочешь… убить Нанаса? Но он ведь только что спас тебе жизнь!
– Именно поэтому я и стал предлагать тебе другие пути! Умолял тебя, упрашивал!.. Ведь я делал это только для того, чтобы твой муженек остался жив! Ты думаешь, мне сейчас легко? Думаешь, мне хочется его убивать? Но ты сама толкаешь меня на это!
В руке Селиванова непонятно откуда появился пистолет.
– Последний раз… без дураков, последний!.. Иди и скажи ему, что ты уходишь со мной. Обзови его, наплети, что не любишь и никогда не любила, придумай что-нибудь, чтобы он плюнул на тебя и ушел!.. Если он дорог тебе, если хочешь, чтобы он остался жив, – сделай это. Ну!..
Только теперь Надя решилась на то, что нужно было сделать полуминутой ранее – она потянулась к висевшему за спиной автомату. На что она рассчитывала сейчас – непонятно, вероятно, это было скорее инстинктивное, нежели обдуманное действие. И едва она раскрылась, Селиванов резко и сильно, без размаха, ткнул ее кончиками сжатых в «копье» пальцев в подреберье.
Из легких девушки разом вышел весь воздух. Боль была такой адской, что рвущийся наружу вопль, казалось, должен был разодрать горло. Вот только никакого вопля не получилось – Надя попросту не могла сделать для этого вдох. В глазах заалели круги. Лишь уткнувшись лицом в мокрый мох, она поняла, что уже не стоит на ногах. Позже она удивлялась, как умудрилась не потерять сознание, – вероятно, лишь страх за жизнь любимого, страх еще более сильный, чем эта дикая боль, заставил ее разум не поддаться спасительному избавлению. И Надя, почти ничего не видя перед собой, кроме продолжающих вспыхивать и вращаться алых кругов, поползла вперед, цепляясь ногтями за камни. Она хотела закричать, предупредить Нанаса, но по-прежнему не могла набрать в горящие легкие воздух. А потому оставалось лишь одно – ползти. В надежде, что любимый увидит ее в таком состоянии и поймет, что ему тоже угрожает опасность, что среди них оказался предатель.
– Нанас! Нанас! – сквозь звенящий шум – такой, будто в уши, закупорив их, набилось сонмище комаров, – услышала девушка. – Беги скорей сюда! Наде плохо.
Она едва не расслабилась с облегчением: «Ну, вот, Андрей все-таки одумался!», но тут же помутившийся рассудок, получив, видимо, помощь из глубин подсознания, взорвавшись, запротестовал: «Нет! Нет!!! Нанас, не слушай его, это ловушка! Он хочет тебя убить!!!»
Наде казалось, что она кричит это вслух, но голос по-прежнему не слушался ее, и единственное, что вышло из этой тщетной попытки, – то, что она глухо закашлялась и наконец-то, хоть и не в полную силу, а лишь короткими судорожными толчками сумела впихнуть в легкие воздух.
В глазах все еще плавали круги – уже не только красные, но и более темных, в основном зеленоватых оттенков, но зрение, тем не менее, слегка прояснилось, и девушка, сумев наполовину выползти из-за камня, разглядела бегущих к ней Нанаса и Сейда.
– Н-нет!.. – только и смогла, почти беззвучно, просипеть Надя, и снова закашлялась.
Нанас ее, конечно, не услышал. Между мужем и поджидающим его с пистолетом в убранной за спину руке Селивановым оставалось шагов десять – пятнадцать. Предатель не спешил, решил, видимо, действовать наверняка и выстрелить в упор, исключив малейшую вероятность промаха. Но Сейд бегал куда быстрее людей, поэтому уже обогнал своего бывшего хозяина и как раз поравнялся с Селивановым.
Сейд! – будто вспышкой озарило Надино сознание. И она, забыв про боль, про раздирающий легкие кашель, мысленно завопила, обращаясь к умному псу:
«Сейд! У Селиванова пистолет! Он хочет убить Нанаса!!!»
Сейд, тормозя всеми лапами по влажному мху, проехал по инерции еще пару метров и круто развернулся на месте. Это произошло уже позади Селиванова, но тот, словно имея на затылке дополнительную пару глаз, что-то почувствовал, дернул головой, но не стал оборачиваться, а выбросил из-за спины руку с пистолетом и выстрелил в Нанаса, который был уже совсем рядом. Но этого времени – секунды полторы, самое большее двух – хватило и Сейду, чтобы прыгнуть. И даже чтобы коснуться спины предателя передними лапами. Но это касание пришлось всего на долю мгновения раньше, чем Селиванов нажал на спусковой крючок, и если оно как-то и повлияло на траекторию полета пули, то все-таки не настолько, чтобы та прошла мимо цели. Нанас и его убийца рухнули наземь почти одновременно. Только саам остался лежать неподвижно, уткнувшись лицом в мох и окрашивая его вокруг головы алым, а Селиванов, нещадно терзаемый Сейдом, катался по земле, оглашая окрестности истошными, мало напоминающими человеческие воплями.
Надя видела и слышала все, будто во сне. Сознание, словно от леденящего дикого холода, съежилось и перестало адекватно воспринимать происходящее. Каким-то образом она оказалась стоящей на ногах, прижимаясь спиной к шершавой и влажной поверхности валуна. Взгляд ее в конце концов остановился на окровавленной голове Нанаса, но это зрелище не вызвало у нее ни удивления, ни ужаса – вообще никаких чувств. Если бы ей сказали тогда, что и она сама умерла, вряд ли это сообщение произвело бы на нее какое-нибудь впечатление. Никак не отреагировала она, хоть и услышала, на истошный окрик: «Сейд! В сторону!!!» и даже не моргнула, не вздрогнула от раздавшейся следом автоматной очереди. И только когда через несколько долгих, похожих на вечность мгновений на ее плечо опустилась узловатая, скрюченная старческая рука, Надя рухнула, словно ее придавило упавшее небо, истошно завыла во весь голос, и лишь тогда, сама испугавшись этого воя, пришла наконец в сознание.
Мгновенно замолчав, не поднимаясь на ноги, она подползла к телу любимого, перевернула на спину, упала ему головой на грудь и завыла бы опять, если бы не услышала отчетливое биение его сердца. Нанас был жив!.. Надя поднялась на колени и обернулась к Гору:
– Он жив!.. Скорее несите аптечку и воду!
– Ох ты!.. А рюкзак-то у меня там!.. – запричитал, озираясь, старик.
И он заковылял уже было назад, к тому месту, где оставил поклажу, но его опередил Сейд, стрелой домчавшись до рюкзака старого варвара и в мгновение ока притащив его Наде в зубах.
Девушка, удивляясь себе, быстро сумела собраться и сосредоточиться, у нее даже не дрожали руки, когда она омывала из фляги голову Нанаса, – иначе от обилия крови было не понять, куда именно ранен ее любимый, насколько страшна и опасна его рана.
Увиденное едва не заставило запаниковать ее снова – пуля пробила лобную кость и застряла внутри черепа. Даже не будучи медиком, Надя понимала, что ее муж до сих пор жив только чудом и что без помощи высококвалифицированных врачей, причем, в хорошо оборудованной больнице, помочь ему ничем нельзя. Единственное, что могла сейчас сделать и что, разумеется, она и сделала, – это по-дилетантски, йодом, обработать края раны, приложить тампон и забинтовать Нанасу голову.
Но что делать дальше?!.. И в самом деле, как предлагал Селиванов, бежать догонять бандитов, падать им в ноги, умолять доставить раненого к врачам?.. Смешно и глупо. Нанаса просто добьют, а вслед ему пристрелят и ее с Гором. Ну, ее и впрямь, может, не сразу – сначала «попользуют» всем скопом. А если потом и оставят в живых, то лишь в качестве «наложницы» – попросту говоря, «подстилки». Нужна ей такая жизнь, тем более, без Нанаса? Ну уж нет, лучше сразу застрелиться!.. Вернее, не сразу, а после того, как Нанас…
Нет! Об этом пока лучше не думать!!! Надя даже вскочила, будто тотчас собралась куда-то бежать. Но куда?! Куда отсюда побежишь, да еще с тяжелораненым?.. Старик тоже не бегун… В любом случае, до Оленегорска более восьмидесяти километров, а до Полярных Зорь и вовсе как до Луны! Причем, даже до Ловозера они вряд ли донесут Нанаса живым – по лесу-то да по болотам… Оставить их с Гором здесь и бежать за помощью одной? Все равно, куда она, как?..
Надя почувствовала, что ее начинает захлестывать новый приступ паники. В глазах снова начало темнеть. И тут она почувствовала, как в ладонь ей ткнулось что-то холодное и мокрое.
«Нужно идти в сыйт», – «услышала» она прозвучавшие прямо в голове слова.
Девушка словно очнулась и уставилась на стоявшего рядом и буравящего ее умным и, как ей показалось, успокаивающим взглядом пса.
– Нам не дойти!.. – с отчаяньем выдохнула Надя. – Нанас умрет по дороге, да и Гору не выдержать – еще ведь придется нести Нанаса…
«Только мы с тобой. Гор и Нанас останутся здесь, найдем пещеру».
– А что это даст? Разве в сыйте есть врачи?
«Врачей нет. Были знахари. Сам Силадан тоже что-то умеет. Все равно по-другому никак…»
У девушки вспыхнула надежда. Она вспомнила, что Нанас не далее чем вчера рассказывал, как Силадан вылечил изодранного медведем парня… Что, если и в этом случае он сможет помочь?.. Вот только захочет ли, ведь Нанас его враг? Хотя, прошло уже много времени – может, враждебные чувства уже поутихли?.. В конце концов, Нанас никого не убил – всего лишь ослушался… И потом, Силадан все-таки человек, у него ведь должно быть сердце!.. Уж она сделает все, чтобы до него достучаться! Она его очень-очень попросит! Будет умолять, ползать в ногах; она, если нужно, станет ему вечной безотказной рабыней… пусть даже той самой грязной «подстилкой»… И если даже Нанас после этого отвернется от нее, станет презирать – пусть! Лишь бы он только выжил! Лишь бы он только был…
– Ты… чего?.. – удивилась девушка. – Зачем звал?
– Хочу поговорить с тобой. Очень серьезно.
– Надеюсь, не в любви собираешься признаваться? – усмехнулась Надя, но, вспомнив вдруг Ярчука, прикусила губу – как бы невзначай не накаркать.
– Не в любви. И шутить я тоже не собираюсь. Разговор на самом деле серьезный. Обещай, что выслушаешь до конца.
– Обещаю… – бросив настороженный взгляд на Селиванова, не очень уверенно ответила девушка.
– Тогда скажи, только откровенно, что мы сейчас делаем?
– Разговариваем… – пожала плечами Надя, но, увидев, как раздраженно поморщился собеседник, поправилась: – Или ты обо всех нас говоришь? Ну… тогда – убегаем от бандитов…
– Убегаем!.. – скривил губы Селиванов. – Только пыль столбом… Ну, хорошо, допустим даже, что мы убежим… или, вернее сказать, уползем. А дальше что? Как мы вернемся? На чем? Думаешь, бандиты оставят нам лодку?.. Как же, жди! Знаю я эту братию!..
И если даже мы дойдем пешком по болотам до Ловозера, то «УАЗика» нашего там тоже не будет, верняк. А это уже полный финиш – до Полярных Зорь нам пешком не дойти, проще сразу застрелиться.
Надя, слушая парня, лишь досадливо хмурилась – обо всем, что он говорил, она думала всего лишь несколько минут назад. Неужели только для этого он ее и позвал?
– А что ты предлагаешь? – довольно резко спросила она, вовсе не ожидая услышать в ответ ничего путного, и внутренне уже стала готовиться к тому, чтобы убедить Селиванова идти с ними в сыйт.
Однако тот, на удивление, ответил. Причем, стал говорить такое, смысл чего не сразу дошел до Нади.
– Я предлагаю спуститься в лес и сдаться бандитам. Причем, сделать это как можно скорее, пока они не уплыли. Это наш единственный шанс вернуться домой.
– Погоди… Как это – вернуться?.. То есть, как это – сдаться?..
– Ты обещала выслушать до конца! – взвился парень. – Прошу, дослушай!
Надя замерла с открытым ртом. Потом сжала губы, нахмурилась и неохотно кивнула.
– Я не предлагаю сотрудничать с бандитами, ты пойми! Они – только способ вернуться к цивилизации. А там уж мы что-нибудь придумаем! В конце концов, скажем, чтобы они связались с Полярными Зорями – Ярчук наверняка не поскупится дать за тебя выкуп…
– А за тебя? – вспыхнула Надя.
– Возможно, – потупился Селиванов.
– А за Гора, за Нанаса?!..
Парень, опустив голову, засопел. Потом снова вскинулся и, брызжа слюной, горячо затараторил:
– Да черт с ним, с выкупом! Это я так, как вариант… Мы и сами справимся! Может, еще по дороге что-нибудь придумаем! Нам главное выбраться отсюда, ведь здесь нам всем крышка! Ты думаешь дойти отсюда к дикарям? Неужели ты сама не видишь, что это безнадежная затея?! Со стариком вам туда не дойти, а бросить вы его не сможете… Да и я… Вы же не оставите меня тут одного?..
– Можешь пойти с нами.
– Могу?.. Спасибо, что разрешила! А если я не хочу? Вот не желаю я жить с дикарями – и все тут! Я нормальной жизни хочу, человеческой! Имею я на это право?
– Не мне судить, – скривила губы Надя. – Только ведь я тебя не тащу с нами силком, просто предложила. А оставлять тебя одного, как ты сказал… Так зачем же одного? Беги к своим бандитам, раз ты так этого хочешь.
– Да зачем я бандитам? Они меня прихлопнут и разговаривать не станут.
– А чем же мы четверо для бандитов лучше, чем ты один? Почему ты думаешь, что они нас всех не прихлопнут, а домой повезут? Ну ладно я – тут у них еще могут быть какие-то… интересы.
А вы-то им зачем? Если еще тебя с Нанасом можно в качестве рабов использовать, то уж Гор точно ни на что не годится…
– Ну и черт-то с ним, с Гором! – вновь забрызгал слюной Селиванов, приняв, видимо, Надины рассуждения за признак того, что она начала колебаться. – Ему так и так пропадать, да и пожил уже старик!.. Нам главное Нанаса уговорить, для чего я с тобой первой разговор и завел… Ты-то ведь сможешь к нему подъехать по-свойски, по-семейному: мол, так и так, дорогой, умирать не хочется, и если ты меня любишь, то…
– А ну замолчи! – притопнула Надя. – И кончай дурковать, хватит! Ни к кому я подъезжать не стану, и Алексея за человека не считать не позволю!
– Какого еще Алексея?.. – заморгал Селиванов.
– Горичева, вот какого. Ты даже имени старика не знаешь, куда тебе о жизни его беспокоиться!.. В общем так. Поговорили, хватит. Теперь ты меня послушай. Мне уже, после всего, тебя с собой звать не хочется, но я, в отличие от некоторых, человеческие жизни ценю, поэтому в последний раз предлагаю тебе идти с нами в саамский сыйт. То, что мы туда дойдем, – не обещаю, но никаких других вариантов я рассматривать больше не собираюсь. Если ты против этого – беги, догоняй бандитов, мешать мы тебе не станем, это я тоже могу тебе обещать.
– Понятно… – с видимым трудом, словно губы перестали его слушаться, произнес парень, и Надя отчетливо увидела, как побледнело его лицо. – Ты против моего предложения. Но и я против твоего – тоже. Тогда послушай, что я еще скажу. До конца – так до конца.
– Я не хочу… – начала девушка, но Селиванов, почти грубо, схватил ее за предплечье:
– Ты обещала! До конца!.. Это еще не все!
Надя резко выдернула из его ладони руку.
– Ну, что еще? Говори скорей, а то уплывут без тебя!
– Послушай… Я не хотел этого говорить… Ты сама видишь, я пытался, чтобы все получилось по-хорошему… В общем, без тебя мне уходить смысла нету. Даже если меня не убьют бандиты и я смогу добраться домой, меня расстреляет Ярчук.
– За что?! – ахнула Надя.
– За то, что вернулся без тебя. У меня есть приказ – доставить тебя в Полярные Зори живую и невредимую во что бы то ни стало. Думаешь, Ярчук просто так дал вам машину и отпустил меня с вами? Все только ради тебя. Вообще-то, это с самого начала была его идея – на случай, если ты заартачишься и непременно решишь сюда ехать. Для надежности, для подстраховки.
– Ты совсем заврался, парень! Машину у Ярчука я сама выпросила. Да и то после того лишь, как мотоцикл сломался.
– А почему он сломался, ты знаешь? – ухмыльнулся Селиванов. – Кто его к поездке готовил?
– Ты… – выдохнула Надя, начиная что-то понимать.
– И насчет «УАЗика» первый я идею подбросил, ты ее лишь только подхватила и «дожала». Как мы с Олегом Борисовичем и рассчитывали.
– Ты… Да ты же самый настоящий подлец!
– Это еще почему? Твое желание было исполнено? Было. Теперь исполни и ты мое… – Басовитый голос парня стал по настоящему жалобным, почти умоляющим: – Я и в самом деле прошу тебя, Надя! Не бери грех на душу, меня Ярчук правда обещал грохнуть, если я без тебя вернусь… И он это сделает, ты его знаешь. Поехали домой, а?.. Скажи своему… скажи Нанасу, пусть они с Гором уходят к своим дикарям, а ты, мол, к цивилизованной жизни привыкла и с ними не хочешь…
– Это глупо! – фыркнула Надя. – Даже если бы я такое сказала, Нанас пошел бы со мной. Но говорить я ему это ни за что не стану. И сама ни за что и никогда его не брошу. А тебе, если ты так боишься Ярчука, еще раз повторю, хоть и обещала этого не делать: идем с нами! Это мое последнее слово, разговор окончен.
– Ну что ж, – вновь стремительно побледнев, сухо бросил Селиванов. Теперь он не вызывал ни малейшей жалости, да и не пытался больше этого делать. – В таком случае, ты сама подписала приговор своему мужу.
– Ты что несешь?.. – опять не сразу поняла смысл сказанного Надя. А когда до нее стало что-то доходить, не отреагировала немедленно, не сделала то, что единственное и нужно было делать в этом случае, а начала растерянно лепетать: – Ты хочешь… убить Нанаса? Но он ведь только что спас тебе жизнь!
– Именно поэтому я и стал предлагать тебе другие пути! Умолял тебя, упрашивал!.. Ведь я делал это только для того, чтобы твой муженек остался жив! Ты думаешь, мне сейчас легко? Думаешь, мне хочется его убивать? Но ты сама толкаешь меня на это!
В руке Селиванова непонятно откуда появился пистолет.
– Последний раз… без дураков, последний!.. Иди и скажи ему, что ты уходишь со мной. Обзови его, наплети, что не любишь и никогда не любила, придумай что-нибудь, чтобы он плюнул на тебя и ушел!.. Если он дорог тебе, если хочешь, чтобы он остался жив, – сделай это. Ну!..
Только теперь Надя решилась на то, что нужно было сделать полуминутой ранее – она потянулась к висевшему за спиной автомату. На что она рассчитывала сейчас – непонятно, вероятно, это было скорее инстинктивное, нежели обдуманное действие. И едва она раскрылась, Селиванов резко и сильно, без размаха, ткнул ее кончиками сжатых в «копье» пальцев в подреберье.
Из легких девушки разом вышел весь воздух. Боль была такой адской, что рвущийся наружу вопль, казалось, должен был разодрать горло. Вот только никакого вопля не получилось – Надя попросту не могла сделать для этого вдох. В глазах заалели круги. Лишь уткнувшись лицом в мокрый мох, она поняла, что уже не стоит на ногах. Позже она удивлялась, как умудрилась не потерять сознание, – вероятно, лишь страх за жизнь любимого, страх еще более сильный, чем эта дикая боль, заставил ее разум не поддаться спасительному избавлению. И Надя, почти ничего не видя перед собой, кроме продолжающих вспыхивать и вращаться алых кругов, поползла вперед, цепляясь ногтями за камни. Она хотела закричать, предупредить Нанаса, но по-прежнему не могла набрать в горящие легкие воздух. А потому оставалось лишь одно – ползти. В надежде, что любимый увидит ее в таком состоянии и поймет, что ему тоже угрожает опасность, что среди них оказался предатель.
– Нанас! Нанас! – сквозь звенящий шум – такой, будто в уши, закупорив их, набилось сонмище комаров, – услышала девушка. – Беги скорей сюда! Наде плохо.
Она едва не расслабилась с облегчением: «Ну, вот, Андрей все-таки одумался!», но тут же помутившийся рассудок, получив, видимо, помощь из глубин подсознания, взорвавшись, запротестовал: «Нет! Нет!!! Нанас, не слушай его, это ловушка! Он хочет тебя убить!!!»
Наде казалось, что она кричит это вслух, но голос по-прежнему не слушался ее, и единственное, что вышло из этой тщетной попытки, – то, что она глухо закашлялась и наконец-то, хоть и не в полную силу, а лишь короткими судорожными толчками сумела впихнуть в легкие воздух.
В глазах все еще плавали круги – уже не только красные, но и более темных, в основном зеленоватых оттенков, но зрение, тем не менее, слегка прояснилось, и девушка, сумев наполовину выползти из-за камня, разглядела бегущих к ней Нанаса и Сейда.
– Н-нет!.. – только и смогла, почти беззвучно, просипеть Надя, и снова закашлялась.
Нанас ее, конечно, не услышал. Между мужем и поджидающим его с пистолетом в убранной за спину руке Селивановым оставалось шагов десять – пятнадцать. Предатель не спешил, решил, видимо, действовать наверняка и выстрелить в упор, исключив малейшую вероятность промаха. Но Сейд бегал куда быстрее людей, поэтому уже обогнал своего бывшего хозяина и как раз поравнялся с Селивановым.
Сейд! – будто вспышкой озарило Надино сознание. И она, забыв про боль, про раздирающий легкие кашель, мысленно завопила, обращаясь к умному псу:
«Сейд! У Селиванова пистолет! Он хочет убить Нанаса!!!»
Сейд, тормозя всеми лапами по влажному мху, проехал по инерции еще пару метров и круто развернулся на месте. Это произошло уже позади Селиванова, но тот, словно имея на затылке дополнительную пару глаз, что-то почувствовал, дернул головой, но не стал оборачиваться, а выбросил из-за спины руку с пистолетом и выстрелил в Нанаса, который был уже совсем рядом. Но этого времени – секунды полторы, самое большее двух – хватило и Сейду, чтобы прыгнуть. И даже чтобы коснуться спины предателя передними лапами. Но это касание пришлось всего на долю мгновения раньше, чем Селиванов нажал на спусковой крючок, и если оно как-то и повлияло на траекторию полета пули, то все-таки не настолько, чтобы та прошла мимо цели. Нанас и его убийца рухнули наземь почти одновременно. Только саам остался лежать неподвижно, уткнувшись лицом в мох и окрашивая его вокруг головы алым, а Селиванов, нещадно терзаемый Сейдом, катался по земле, оглашая окрестности истошными, мало напоминающими человеческие воплями.
Надя видела и слышала все, будто во сне. Сознание, словно от леденящего дикого холода, съежилось и перестало адекватно воспринимать происходящее. Каким-то образом она оказалась стоящей на ногах, прижимаясь спиной к шершавой и влажной поверхности валуна. Взгляд ее в конце концов остановился на окровавленной голове Нанаса, но это зрелище не вызвало у нее ни удивления, ни ужаса – вообще никаких чувств. Если бы ей сказали тогда, что и она сама умерла, вряд ли это сообщение произвело бы на нее какое-нибудь впечатление. Никак не отреагировала она, хоть и услышала, на истошный окрик: «Сейд! В сторону!!!» и даже не моргнула, не вздрогнула от раздавшейся следом автоматной очереди. И только когда через несколько долгих, похожих на вечность мгновений на ее плечо опустилась узловатая, скрюченная старческая рука, Надя рухнула, словно ее придавило упавшее небо, истошно завыла во весь голос, и лишь тогда, сама испугавшись этого воя, пришла наконец в сознание.
Мгновенно замолчав, не поднимаясь на ноги, она подползла к телу любимого, перевернула на спину, упала ему головой на грудь и завыла бы опять, если бы не услышала отчетливое биение его сердца. Нанас был жив!.. Надя поднялась на колени и обернулась к Гору:
– Он жив!.. Скорее несите аптечку и воду!
– Ох ты!.. А рюкзак-то у меня там!.. – запричитал, озираясь, старик.
И он заковылял уже было назад, к тому месту, где оставил поклажу, но его опередил Сейд, стрелой домчавшись до рюкзака старого варвара и в мгновение ока притащив его Наде в зубах.
Девушка, удивляясь себе, быстро сумела собраться и сосредоточиться, у нее даже не дрожали руки, когда она омывала из фляги голову Нанаса, – иначе от обилия крови было не понять, куда именно ранен ее любимый, насколько страшна и опасна его рана.
Увиденное едва не заставило запаниковать ее снова – пуля пробила лобную кость и застряла внутри черепа. Даже не будучи медиком, Надя понимала, что ее муж до сих пор жив только чудом и что без помощи высококвалифицированных врачей, причем, в хорошо оборудованной больнице, помочь ему ничем нельзя. Единственное, что могла сейчас сделать и что, разумеется, она и сделала, – это по-дилетантски, йодом, обработать края раны, приложить тампон и забинтовать Нанасу голову.
Но что делать дальше?!.. И в самом деле, как предлагал Селиванов, бежать догонять бандитов, падать им в ноги, умолять доставить раненого к врачам?.. Смешно и глупо. Нанаса просто добьют, а вслед ему пристрелят и ее с Гором. Ну, ее и впрямь, может, не сразу – сначала «попользуют» всем скопом. А если потом и оставят в живых, то лишь в качестве «наложницы» – попросту говоря, «подстилки». Нужна ей такая жизнь, тем более, без Нанаса? Ну уж нет, лучше сразу застрелиться!.. Вернее, не сразу, а после того, как Нанас…
Нет! Об этом пока лучше не думать!!! Надя даже вскочила, будто тотчас собралась куда-то бежать. Но куда?! Куда отсюда побежишь, да еще с тяжелораненым?.. Старик тоже не бегун… В любом случае, до Оленегорска более восьмидесяти километров, а до Полярных Зорь и вовсе как до Луны! Причем, даже до Ловозера они вряд ли донесут Нанаса живым – по лесу-то да по болотам… Оставить их с Гором здесь и бежать за помощью одной? Все равно, куда она, как?..
Надя почувствовала, что ее начинает захлестывать новый приступ паники. В глазах снова начало темнеть. И тут она почувствовала, как в ладонь ей ткнулось что-то холодное и мокрое.
«Нужно идти в сыйт», – «услышала» она прозвучавшие прямо в голове слова.
Девушка словно очнулась и уставилась на стоявшего рядом и буравящего ее умным и, как ей показалось, успокаивающим взглядом пса.
– Нам не дойти!.. – с отчаяньем выдохнула Надя. – Нанас умрет по дороге, да и Гору не выдержать – еще ведь придется нести Нанаса…
«Только мы с тобой. Гор и Нанас останутся здесь, найдем пещеру».
– А что это даст? Разве в сыйте есть врачи?
«Врачей нет. Были знахари. Сам Силадан тоже что-то умеет. Все равно по-другому никак…»
У девушки вспыхнула надежда. Она вспомнила, что Нанас не далее чем вчера рассказывал, как Силадан вылечил изодранного медведем парня… Что, если и в этом случае он сможет помочь?.. Вот только захочет ли, ведь Нанас его враг? Хотя, прошло уже много времени – может, враждебные чувства уже поутихли?.. В конце концов, Нанас никого не убил – всего лишь ослушался… И потом, Силадан все-таки человек, у него ведь должно быть сердце!.. Уж она сделает все, чтобы до него достучаться! Она его очень-очень попросит! Будет умолять, ползать в ногах; она, если нужно, станет ему вечной безотказной рабыней… пусть даже той самой грязной «подстилкой»… И если даже Нанас после этого отвернется от нее, станет презирать – пусть! Лишь бы он только выжил! Лишь бы он только был…
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента