Былинский Владислав. Стриптизёрша

Былинский Владислав
Стриптизёрша

    Дв о е и телевизор
 
   -- Лежит тушка на подушках, растит тушка третье брюшко, -- сказал Димон с порога. -- Спасибо, я не переобуваюсь, у тебя тут действительно грязно.
   -- А я и не предлагаю, -- заметил Боб. -- Потом пол помоешь.
   -- Экое мощное у тебя воображение. Его когда-нибудь мыли?
   -- Ну и что? -- ответил Боб. -- Зато подметали!
   Боб Скотинец покоился в глубинах зелёного, местами поблескивающего дивана пяти метров в диагонали и привычно радовался жизни. Случайные гости, как экранные заставки, вносили разнообразие в дизайн его внутреннего десктопа. Они блистали модными словами, подгружали в память свежеподцепленные идеи, охотно делились сезонными вирусами, передаваемыми через дыхание и зрачки. Иногда им удавалось заставить хозяина заняться чем-нибудь позитивным, например, рассчитать конфигурацию виброгасителей для спальной мебели или смоделировать обратное рассеяние сейфертовских ядер на схлопнувшемся квазаре. В такие минуты Скотинец отдыхал душой, всё остальное время он посвящал постижению Реальности.
   Вот и сейчас он проницал бытие. Губы его кривились, затем складывались сердечком, взгляд бродил по плоскому, словно тундра после снегопада, телевизионному экрану.
   -- Чашечку кофе?
   -- Не откажусь.
   -- Тогда сделай и мне. Там есть смолотый, найдёшь.
   -- Сам ты "смолотый". Сам делай.
   -- Я занят. Посмотри на эту диву. Какие пёрышки в волосах! Какой носок на ножку натянут!
   -- Какая уздечка на заднице! -- отметил злоязычный Димон.
   На экране мельтешило гибкое создание, облачённое в слишком тесный, несолидный, детский какой-то лифчик, чёрные чулки и смешные трусики из трёх полосок. Создание вело себя как кенгуру под ливнем. Прыжки пред шестом сменялись темпераментными наскоками на сей ствол. Стояк вибрировал, но не сгибался.
   -- Если бы она обаяла не шест, а меня, я бы быстро спустил с неё эту сбрую, -- заявил Скотинец. В его голосе отсутствовала уверенность.
   -- Да, ты бы быстро, -- согласился Дикий Димон. И недоговорил, поперхнувшись. С ним случалось.
   Физик-шизик Боб по прозвищу Скотин (ударение на первом слоге!) долго смотрел на своего приятеля, сетевого рыцаря Димона по прозвищу Диди (ударение на втором слоге). Получилась трагическая пауза.
   -- К моему прискорбию, это всего лишь мысленный эксперимент.
   -- Экспериментатор! -- Димон напряг голос и сделался опасным. Ну прямо Кинчев, подумалось Бобу. -- Смотри, какой умелый! В мыслях! Да кто захочет обаять такого Обломова? Который только на диване и только в воображении! В гнусном похабном воображении теоретика! Пялься и дальше на доступные пупки, абстракционист секса!
   -- Ну, хоть так. Тоже клюква-земляника, -- туманно молвил Скотинец. -- Знаешь, я покой храню. В нём сердце вызревает. А ты кипишь. Не выкипи.
   На Диди его примирительный тон не подействовал.
   -- Почему тебе так мало хочется? Как ты живёшь? За формулами звёзд не видишь! Ты мужик или абажур? Щас те бабу приведу! С сердцем в горячей груди! -- он перепрыгнул с края дивана на край компьютерной тумбы. Застучал по клавишам словно пулемётчик. Боб погрузился в задумчивость.
   Дробный стук стих. Димон изумлённо глядел на экранишко, тощее и плоское: разделочная доска после диеты. Отдёрнув руку от кейборды как от сковороды, он опереточным голосом выругался -- красиво, гневно и нараспев.
   -- Коротнуть твою мать в писиайные разъемы! Где у тебя зе-бат? Миранда где?
   -- Чииго-о? -- протянул Боб. -- Ах, тебата нетушки! -- закручинился он. -- Нету гада. Мухи съели. Да и ну его к чертям.
   -- А работать чем?
   -- Головой, -- немедленно отозвался Скотинец.
   -- Ну дуремар! Чем ты пользуешься в работе? Где система? Где оболочки? Почему у тебя нормальные софты не стоят?
   -- Не встают.
   -- Ох-медь, клеммы раком! Меловой период! Хоть бы Оперу халявную на свой голый биос натянул, мамонт! -- натужным баском кричал Димон, и гневно звенели бокалы в серванте. -- Ты в каком веке живёшь? Будь как людь, двадцатый трап тебе в стартап!
   -- Распутный слог, чудные представленья, -- бормотал в параллель ему Скотинец. -- Распятый йог на светопреставленьи...
   -- И как теперь прикажешь коннект поднимать?
   -- Программисты выглядят как люди, но людьми уже не являются, -- ни к селу ни к городу выдал Боб. -- Они эволюционируют в носителей алгоритмов и губителей культуры. Торжествуй, гунн! Жги храмы!
   -- У, истукан! Обойдёшься без девочек, без адресочков. Просить будешь, не получишь, -- Диди взлетел над сморщенным половиком и плюхнулся в диван. Диван ойкнул. -- Где тут моя мобила?
   -- Она, наверное, сломалась. Гунн, зачем ты сел на неё?
   -- Ё моё, бобёр, слышь, ты меня достал! Не зли, я и так зол.
   Диди выхватил из-под себя трубку с красным фонариком на боку. Стиснул "хрустик" в могучей длани, точно пойманного скорпиона, и принялся тыкать пальцем в его пупырчатый живот. На экранчике возникли монстры. Димон расстреливал их с невероятной скоростью. Он увлёкся, забылся и утратил интерес к греховодническим планам.
   -- Нелепо так переживать из-за бездушной вещи, -- с явным опозданием заметил Боб. -- А впрочем... У вещи должен быть хозяин, у Марьи -- Иван...
   -- У ротора коллектор, у ротозея лектор...
   -- Замечательно. Как ты толков! У этой фетишистки с дрыном -- он кивнул телевизору -- должен быть я. Но изначально пары разделены. Отсюда и беспокойство. Не создал требуемую связь -- значит, не нашёл свою орбиту. На нужный уровень не вышел. Это закон, въезжаешь? Статистика Бозе. И Эйнштейна.
   -- Бозон или не бозон, вот в чём вопрос! -- продекламировал Димон рыдающим от смеха голосом. Он продолжал давить монстров -- пары стравливал.
   -- Ты мне не веришь! -- встревожено пробормотал Скотинец.
   -- Домыслы-вымыслы. Бренчи, балалайщик.
   -- Димок, мы игроки на рынке поступков. Актёры передвижного театра. Мир заточен под спектакль. И мы должны угадать сценарий.
   -- Мы, может, и актёры, а ты, по жизни, зритель. Обитатель дивана.
   -- Я, наверное, суфлёр. А впрочем... Кто-то ведь должен смотреть со стороны. Вдохновению требуется взгляд из зала. Рукоплескания или свист. Розы и шипы. А напортачит артист -- несвежим томатом по ряхе отловит!
   -- Страшный ты тип, Скотин.
   -- Я-то? Никак нет! Лучше посмотри на эту девочку в трусиках на босу ногу. Она убийственна! И прелестна, -- добавил он осуждающим тоном.
   -- Плейбойственна и топлесна, -- уточнил Димон, на миг оторвавшись от ристалища. -- Бесится кошка. Зад выставила, точно ветры пускает.
   -- Это неспроста. Всё, на чём задерживается взгляд, создано не зря!
   Диди кратко прокомментировал и это утверждение. Скотинец, однако, не обращал на его шняги ни малейшего внимания.
   -- Всё, что нас магнитит и заводит, суть пробные камни существования. Я вижу девушку с шестом -- следовательно, существую. Она меня не видит -- следовательно, не вполне жива. Известно ли тебе, что не всё в реальности воистину реально? Мир как компьютер: много-много скрытого и плоский экран на виду.
   -- Тогда трахни её, -- посоветовал Диди. И чертыхнулся: вышло время игры. -- Узнай, вполне ли ты существуешь.
   -- Мерзостно мне матерьяльное!
   -- Только не полощи мозги. Реальность материальна, пока она есть. А ты -- кто тебя поймёт? За тебя не поручусь.
   -- Тогда трахну тебя, -- ответил Скотинец. -- Утюгом. За гнусный твой язык и образ мыслей грязных.
   -- А что я такого сказал? Всё по теме. Хочешь, прям сейчас твою стриптизёршу вызвоню?
   -- Это за пределами человеческих возможностей!
   Видать, крепко хотелось Скотинцу полапать кралю из телевизора, иначе не стал бы он так откровенно сталкивать Диди в распахнутый люк. Димон взглянул на Боба, поднялся, прищёлкнул к поясу "скорпиончик" и бросил всего лишь одно слово: "жди". После чего окопался на кухне и в течение часа блокировал всякие попытки хозяина хаты прорваться к кофе и томящимся в хлебнице пирожкам.
   Скотинец страдал, но терпел. Он доверился сверхъестественной цыганской способности Димона уводить информацию из любого, самого охраняемого стойла. За это качество Диди удостоился звания хрякера -- или хрюкера, смотря как язык повернётся. К тому же Дикий Димон как никто другой умел завораживать дам и дев, доводя их до зомбизма. Подробности этого процесса Боба не интересовали. Современный человек поручает свои проблемы специалисту и не тратит время на изучение чуждых ему технологий.
   Тем более в случае разовой потребности в них.
 
    Стри п тиз заказывали?
 
   Диди выглянул из кухни. Спросил:
   -- Сам с ней поговоришь или меня попросишь?
   Боб засуетился:
   -- С ней? Ты не шутишь? Она так хороша! Ах, дай мне трубку! Нет, постой... что нужно ей сказать?
   -- Всю правду! -- мрачно ответил Димон. -- Где у тебя пиво?
   -- Там под окном, под картошкой... Какую такую правду?
   -- Жестокую! -- заявил Диди. -- Ну что вылупился? Дышите, покойник! -- он вручил Бобу телефон. -- Видишь надпись "Марьяна, стрипуха"? Жми на неё, потом на кнопку -- вот сюда, где трубка намалёвана, -- и будет тебе счастье.
   Он грюкнул дверью и тут же принялся пулять в неё картофелинами, сопровождая артобстрел разгульной песней о замоченной в Волге княжне.
   -- Алё, -- сказал Боб, -- это Марьяна? Это вас беспокою я. Да, я. Чьё имя? Кого позвать? Назвать? Минуточку, тут Димка шумит, я на балкон... что вы спросили? Денег нет, есть шампанское. Конфеты "белочка" есть. Какие условия? Нет, я не по поводу контракта, я сам по себе...
   Некоторое время Боб оторопело разглядывал экран мобильника.
   -- Ангельский голосок! -- произнёс он. -- Стройна, волшебна, делова! Где тут наша кнопочка... где тут наша трубочка...
   Из двери высунулся Димон. Был он похож на леопарда, завалившего косулю: оскал, хищный блеск в глазах и нетерпение в позе.
   -- Что, ещё не кончил? Давай быстрее, бегемот! Я пиво откопал.
   -- Звоню.
   -- Звони! В бой, псих озабоченный! В ночной полёт над шестом несушки!
   -- Не мешай... Алё, Марьяна? Я уже насчёт контракта. Давайте заключим. А разве я не представился? Вовчик Скотинец, доктор наук. Это в перспективе. А пока кандидат. Кому перезвонить? Мне не нужен агент, мне нужны только вы. Конечно, немедленно! Я тут приберу пока... Конечно, наличными! Только денег сейчас нет. Но это неважно. Я у Димона попрошу... Постойте!
   Он вернулся в комнату. Подобревший Диди, пиная картофелины, выкарабкивался из кухни. Пивные банки в охапке казались Бобу птенцами в когтях леопарда. Вот-вот запищат, горемычные.
   -- У меня нет денег, и я дурак, -- сообщил Скотинец.
   -- Это не имеет значения. Ты не за тот конец схватился. Дай мне! -- потребовал Димон. Банки он швырнул на диван -- диван поворчал и затих -- а сам уселся у телевизора прямо на немытый ламинат. Замурлыкал в трубку:
   -- Марьяночка? Золотце, он дурак и у него нет денег, а у меня есть всё. Ты покажешь мне соски? Зови меня Димулей, мы скоро подружимся. Как хочешь, прелесть, только я с твоим Отеллой и разговаривать не буду, мы и без него поладим. Конечно, немедленно! Конечно, в еврах! Баксу не место в приличном обществе. Подумай, детка, только не сильно волынь. Тут сейчас Юльку показывают, ей до тебя далеко, но если что, и она сгодится. Ну всё, пока!
   -- Жди звонка, чудо! -- сказал он. -- Твоя мечта скоро спросит у тебя твой домашний адрес.
   -- Ты ей евриков наобещал! -- заволновался Скотинец.
   -- Ну и что?
   -- Где я их возьму?
   -- Твои проблемы.
   -- Я побежал! У Гоблина займу!
   -- Молчи, мудрец, не утомляй. Кто тебе такому займёт? Ступай-ка ты картошку чистить. Танцовщицы, хоть и худые, а прожорливые как глисты.
   -- Звать девушку, не имея денег? Это непорядочно! -- Скотинец глупел на глазах.
   -- Твой моральный облик её не волнует. Ты и без бабла хорош. Самец! Мыслитель! Диоген с глазами сатира! Ухнул -- завалил! Побольше огня, копоти, похоти, и она сама тебе приплатит.
   -- Куда уж больше! Я скоро скопчусь, -- признался Боб.
   -- Терпи. И не психуй, как-нибудь обойдётся. Постарайся ей понравиться. Скажи, что назовёшь её именем малую планету и посвятишь порывы. Дави не на материальное, а на духовное. Ей, рабе шеста, недостаёт сочувствия и любви. А зелени она и без тебя насшибает, будь спокоен.
   Скотинец поплёлся на кухню. Диди, довольный собою, расколупал банку, приложился к ней и принялся клацать дистанционкой. На всех каналах было одно и то же: кто-то крался с пистолетом по безлюдным апартаментам, кто-то с расширенными от ужаса глазами смотрел на иные миры, и вертелись голозадые красотки, и плели паутину бодрые ведущие.
   -- Значит, такой сценарий, -- сказал себе Димон. -- Время такое. Время обтёсывать камни и рушить невинность. Пора Бобу взрослеть.
   -- Кондон! -- раздался возглас Скотинца. Димон привстал:
   -- Как ты меня назвал?
   -- Димоша, у меня в доме совсем нет презервативов! Что делать?
   -- Соль есть?
   -- Соль... а зачем?
   -- В картошку бросишь. А то знаю я тебя. Всё пресное, как в реанимации.
   -- Я не о том!
   -- О том тебе пока рано думать. Вот увидишь, у неё в сумочке найдутся. Как раз твой рост. Женщины практичны. Скотти, отчего ты не женщина?
   -- Да как ты смеешь?
   -- Да не смею я... А вот и Марьянка на проводе. Диктуй адрес!
   Через полчаса Боб, отбросив швабру, помчался открывать дверь. В двери возник широкоплечий могучий человек в чёрном.
   -- Стриптиз заказывали?
   Боб молчал. В голове вертелись анекдоты и сериалы.
   -- Заказывали или нет?
   -- Проходи, раздевайся! -- дружелюбно предложил Димон.
   -- Вы не так поняли. Стриптизёр не я. Исполнительница ждёт внизу. Ребята, вы уверены, что вы не геи?
   -- Сам ты... не так понял! -- возмутился Димон. -- Чем на пороге торчать, зашёл бы в прихожую. Почему девочку не привёл?
   -- У нас предоплата, -- сообщил агент. -- Можно сразу полную сумму. Рекламаций не бывает.
   -- Полную потом, -- отмахнулся Димон. -- Боб, заплати человеку, сколько не жалко.
   Скотинец унёсся к своим шкатулкам-ящичкам. Димон с любопытством смотрел на агента.
   -- Тебя звать-то как?
   -- Андрей.
   -- Дмитрий. Очень приятно. Андрей, ты действительно из спецназа?
   -- С чего ты взял? Я из спортсменов.
   -- То-то, смотрю, к нам в дом живой шкаф прёт... Шутка! -- поспешно добавил он. -- Я остроумный.
   -- А я просто умный, -- сообщил "шкаф", перелистывая принесенные Бобом купюры. -- Маловато даёте, но ладно... Значит так, ребята. Чтобы без фокусов. Марьяна профессионал, ей ваши лапы не нужны, даже когда она у вас на коленях извивается. Её работа -- "завести" мужика, ну а дальше уже ваше дело. Остальное без неё, пожалуйста. А то я всякого навидался, -- он подмигнул Скотинцу и вышел.
   -- Да кто она тебе? -- крикнул ему в спину Димон.
   -- Марьяна -- моя малышка! -- гордо ответил "шкаф". -- Пока, парни! Я за рулём перекемарю.
   -- Э... Нет, вы тоже возвращайтесь, прошу! -- вдруг подал голос Боб.
   -- Ну... посмотрим. Спасибо за приглашение. -- Андрей зашёл в лифт.
   -- Крупный какой, -- сказал Димон. -- Ты правильно сделал, что пригласил. Только вот хавчика сразу мало стало. Иди все свои говяжьи жестянки пооткрывай. Может, цену сбавят.
   -- Кстати... У тебя с собой много? -- робко поинтересовался Скотинец. Но ответа не удостоился.
 
    В неё влюблялись москали и ляхи
 
   Сеанс удался. Марьяна прельстила Боба старательной демонстрацией страсти и вынудила котом жмуриться на сверкающую красоту. Осанистая чернявка -- осетинка или молдаванка, не понять -- уже казалась ему давней знакомой, зашедшей в гости, чтобы отдохнуть и немного пошалить. Была она чудесно искусной в искусе, в мистерии соблазнения, и немного назойливой в его показе. Насмешливый взгляд из-под густых бровей мог становиться жгучим и мечтательным, обманывая и обещая, -- но ведь это просто развлечение, пикантное шутовство. И всё же танец завораживал.
   Боб погрузился в созерцание как в нирвану. "Как им удалось скрыть от меня то, что она живая? Телевизионщикам приходится долго трудиться, доводя модели до мировых эрзацев" -- думал он.
   Димона, ценителя сосков, пробрало по-другому. Он всё рвался на "сцену", пытался убрать дистанцию, и сидевший рядом Андрей в такие моменты тяжелел, наваливаясь на его локоть и колено. Андрей глаз не сводил с танцовщицы, а никаких особых эмоций не проявлял. Работа, мол. Обычное дело.
   Одевалась она тоже красиво.
   Приближался час расплаты. Боб встрепенулся:
   -- Блестяще! Потрясающе! Давайте поедим! Шампанского выпьем!
   -- Ребята, хозяин приглашает нас к праздничному столу, -- пояснил Димон. -- У него даже пиво есть. Вообще, интересный человек.
   -- Нет, спасибо, нам пора, -- улыбнулась Марьяна. Отвернулась к зеркалу, коснулась волос, что-то поправила, чем-то провела по губам -- и вновь стала холодной и ослепительной, как Клеопатра на заре. Словно маску нацепила. Или сняла. Подбородок, глаза, даже нос другой, что за диво?
   -- Мы едем. Андре, с нами рассчитались?
   Андрей красноречиво молчал.
   -- Боб обидится, -- предупредил Димон. -- Лучше не обижать его.
   -- Тогда давайте расплатимся за услуги, -- предложил "шкаф".
   -- Нет проблем. Прошу к столу! Под шампанское и расплачиваться веселее.
   -- Рассмешил. Мне уже весело.
   -- То ли ещё будет. Останьтесь, посидите немного с нами, что вам стоит? Боб болен одиночеством. Я лечащий врач этого святого человека. Как врач, хочу его вернуть к жизни и не допустить рецидивов. Он же бешеный. В нём сочетаются чистота ребёнка и свирепость быка.
   -- И с чем они сочетаются? -- спросил Андрей с ленцой.
   -- С мозгами Архимеда!
   -- Который из ванны воду вытеснял? Этот -- много вытеснит. Если взять и погрузить.
   -- Нет, тот был другой, он арифметику изобрёл. Не стойте, гости дорогие, перемещайтесь на кухню. Не обижайте гения.
   Клеопатра надменно взглянула на болтуна.
   -- Я не давала своего согласия. Вы будете платить?
   -- Марьяна, у тебя в лице два овала, -- сообщил Боб. -- И чужие зрачки. А красота своя. Я тебя полюбил.
   -- Ты не коси, Архимудь... -- начал заводиться Андрей. Но девушка взмахом руки остановила его. Спросила удивлённо:
   -- И на кого я такая похожа?
   -- На царицу юга.
   Она взглянула на Боба, затем -- в зеркало. Оставила в зазеркалье гордую египтянку и в три жеста преобразилась в красавицу-еврейку. Глаза Марьяны стали миндалевидными, брови округлились, в зрачках, словно в темнеющем южном небе, появились звёзды. Полуулыбка, румянец, грация, внимательный взгляд...
   -- А теперь?
   -- На хозяйку бала.
   -- Во что мне одеться, мессир? -- спросила она, чуть наклонив голову.
   -- Длинное платье из чёрного бархата. Погоди, вспомню... да, нужен плотный бархат, простой, без вставок и украшений, только здесь, внизу, по самому краю бежит узор. Рисунок мы найдём в "публичке", там эти альбомы есть. Плечи обнажены... как удачно, что их не коснулась татуировка. Сошьём, а где -- сама решай. Ещё аксессуары понадобятся. Колье, браслет, кольцо, вот главное. Остальное, как говорится, по вкусу.
   Димон тихонько сидел на диване и офигевал. Андрей чесал переносицу.
   -- Подробнее, милый, подробнее!
   Услыхав слово "милый", Диди вздохнул, обнял себя за плечи, вжал подбородок в грудь, хитро сплёл ноги и, уже не шевелясь, принялся смотреть в окно. Он стал йогом конкретным -- из тех, кто всегда готов к падению потолков. Или небес, если дело происходит на открытой местности.
   -- Колье, тяжёлое и старинное, -- продолжал Скотинец, -- чеканное серебро, алые овалы, огранка... слезинки-бриллианты брызжут в глаза, это важно... Всё должно быть настоящим... -- Боб загляделся на красавицу и замолк.
   -- Что ещё нужно? Отвечай!
   -- Ещё понадобится браслет из двух переплетённых змей, в пасти каждой по камню, но нельзя наделять их сходством... они должны спать, а не ползти, должны таиться, а не отражаться во взглядах. Кольцо с лучом... Туфли открытые, тоже с узором, я отсканирую, тогда посмотришь... обязательно на толстой массивной платформе, это изоляция от земли, защита от огня. Где взять, не знаю.
   -- А я знаю. Я умненькая девочка, хоть танцовщица... улыбнись же!
   -- Мариша, но это чёрт знает как дорого! Дим, у тебя деньги есть?
   -- Погоди, -- снова отмахнулась Марьяна, -- отстань со своими деньгами. Я ещё кое о чём спрошу. Ты помнишь будущее?
   -- Которое из них? -- Боб любил точность. Особенно если его вынуждали давать однозначные ответы.
   -- Наше.
   -- Нет. Там я не был.
   -- А оно есть?
   -- Оно всегда есть. Солнце зашло, жаль... Я бы призму взял, показал. Можно выделить любой цвет, по своему желанию. Можно любой вариант сделать ожидаемым. Вероятностная физика -- моя специализация.
   -- А то, что ты мне сказал, -- тоже физика?
   -- Я могу и второй раз в любви признаться, -- ответил на это Скотинец.
   Марьяна обернулась на зеркало, преобразившись в лукавую украинку. Ох эти брови вразлёт! чёрные птахи над карими омутами... кто сможет удержаться, не заглянуть, не утонуть? -- никто, кроме панского евнуха, которому тоска выела плеши в глазах... никто более! Будь ты вражина-турок иль шляхетный лях, спрытный жид чи справный москаль -- не гляди, человече, пропадёшь! Вслед за ней поворачивают тяжёлые головы подсолнухи и бегут, прячась в траве, васильки. За её благосклонность ведут жёсткую конкурентную борьбу виднейшие женихи уезда. Мотузятся парубки, трещат плетни, но сердце её уже отдано, а кому -- не скажет, и не просите...
   -- Вовчик, -- ласково сказала девушка, -- ты самый лучший. Я пойду, а?
   Боб поник. Улыбка и нежное слово -- утешьтесь этим, парни, всё не зря сражались-потешались, уж и на мировую пора, горилка ждёт. Садись с нами, зубоскал-жид, садись поруч, забияка-москаль, и ты, лях, своё место май, будем пить и песню турка слушать, сердце заморской мечтой полонить!
   -- Я позвоню. Нужно подготовиться... найди, пожалуйста, альбомы, я очень на тебя надеюсь... -- она чмокнула погрустневшего хозяина. Хотела в лоб крутой попасть, а угодила прямо в глаз. В левый. На глазах Скотинца тут же появились слёзы. На обоих. Дикое зрелище, доложу я вам.
   -- Рада знакомству с тобой, -- сказала она с порога. -- До встречи.
   О существовании Диди стриптизёрша, похоже, и не вспомнила. Или вспомнила, но решила не тревожить йога. Лишь Андрей, уходя, понимающе подмигнул Диди, замершему в неудобной позе. Дикий Димон слабо шевельнулся.
   -- Распаковывайся, -- попросил его Боб. -- У тебя неэстетичный вид. Ты как сосиски в морозильнике: твёрдые, скрученные, ни к чему не пригодные.
   -- Щас, -- пообещал Димон. -- Щас я мысль довыколупаю и раствердею.
   -- В прах твою мысль! Размораживайся так. Не могу на тебя смотреть. У меня заворот костей начнётся.
   -- Тогда рассказывай всё сам, Скотиняра!
   -- Расскажу. После. Ты вытаскиваешь из Интернета информацию о колечках-браслетиках, я тебе выкладываю всё что знаю. Договорились?
 
    П о велител ь ница зеркал
 
   Скакал куда-то диван, настигая иные миры. Линзой кривился потолок, желая приблизить галактическую даль. Прочно оседлали стулья два астронавта: один массивный как бегемот, второй злой как леопард. Пялились на экран компьютерный, плоскопараллельный. В экране свет, в каюте тьма, за бортом ночь, звёзды, звёзды, звёзды, искрящийся вселенский разлив -- и плывут три подруги-туманности, и опускается в Стикс восьмушка луны, и глядит на всех на свете астронавтов всевидящее око Венеры.
   Пили якобы мёд. Белый, медицинский. Преомерзительнейший.
   -- Горький, ох, мы пьём мёд, -- с отвращением сказал злой и тощий. Толстый и зачуханый не отвечал. Он раскачивался. Заросшая голова моталась, перекрывая сияние свет-броузера, гонца-посланца Интернетушкиного.
   Тощий прищурился и дунул изо всех сил. Дурно пахнущие брызги разлетелись по избе. Оросилась скучная рожа толстого. Он заморгал, пискнул и принялся быстро и смело отхлебывать из банки. Как бы оправдываясь.
   -- Скотти! -- позвал тощий.
   -- Я! -- вздрогнул толстый.
   -- Скотинец ты, -- уточнил тощий, давясь мёдом.
   -- Факт, -- уныло согласился зачуханый.
   -- Ты чем занимаешься?
   -- Ничем, -- сознался Скотинец, зачуханый и толстый, мёдом измазанный, в заботах погрязший, на скрипучем стуле сидящий в зелёных блестящих штанах и чёрном кожухе.
   -- Зачем? -- спросил, подумав, тощий.
   -- Радиацию вывожу, -- осторожно соврал Скотинец.
   Тощий уставился в потолок -- в потолке, за прозрачным квазибетоном, разгульно катились кометы. Головастиками носились метеоры. Гневно горел Антарес, синим пламенем полыхало млечное колесо Галактики. Диди заморочено заглянул в свою банку и, невзирая на омерзение, стал пить. Толстый сопел и молчал, поскольку полагал, что является гением. Но им он не был, а был он открывателем неоткрытого. Как и тощий. Как и все на свете.
   Впрочем, Скотинец отличался от всех. Внюхиваясь в белые пары, он размышлял о соотношении общего и индивидуального в Мироздании, для наглядности привлекая к этому дурацкому делу квантомеханические образы.
   -- Тут нарушение зеркальной симметрии. Сверхслабые поля, выдуманные, чтобы видеть сны... Магия отражений... Возьмем чистый ансамбль... -- бормотал Скотинец. -- Только где ж его взять? и почем выйдет?
   -- Всё, слил я тебе твои картинки, -- сказал Димон. -- Класс! Взгляни. Колье -- роскошь, браслет -- мощь! Хочу себе такой.
   -- Не советую. Наденешь -- ведьмой станешь. Переориентируешься.
   Боб вглядывался в изображение. Две змеи сплелись на медном обруче, две пары сапфирных глаз глядели на людей.
   -- Сбрось на дискеты, пригодится. Эта магия Марьянке нужна, а мы и без магии могём. Звони.
   -- Ты о кольце забыл. Где его искать?
   -- Кольцо я ей сам обрисую.
   -- Тогда сам и звони, -- Димон сунул в руку бегемоту-рыцарю свой "скорпиончик". Едва коснувшись ладони Скотинца, трубка вспыхнула огнями и зазвучала мелодией из репертуара сладкозвучной Шакиры. Диди ушам своим не верил. Не было в его телефоне такого рингтона!
   -- Марьяна? Я уже... -- длинная пауза. -- Хорошо. Я понял. Так и сделаем. Приезжайте. -- Боб вернул мобильник Димону.